Город заблудших

Глава 10

— Здесь курить нельзя, — говорит барменша, вытирая стойку и ставя передо мной четвертый бокал.

Я выдыхаю струю дыма в сторону. Незачем ее бесить. Она всего лишь делает свою работу. К тому же я чую от нее запах дыма и вижу заткнутую за ухо сигарету.

— Правда?

— Закон штата.

— Вот ведь незадача.

Она качает головой и уходит вдоль стойки с тряпкой в руке.

Здесь становится тише, толпа вдоволь набушевалась. Из динамиков льется спокойный транс. Градус шоу на танцполе тоже понизился, там царит почти трепетная атмосфера. Последняя пара на сцене полностью поглощена процессом. Медленно, явно войдя во вкус, они снимают друг с друга куски кожаного шмотья.

Я потягиваю пойло. Ни хрена не чувствую. Интересно, могу ли я вообще теперь напиться.

Возвращается барменша. Ставит передо мной коктейль, который выглядит так, будто его сюда приволокли прямиком с курорта в Кабо. Ярко-оранжевый, несет текилой. Высокий стакан с фруктами и зонтиком. Я смотрю на нее, просто чтобы убедиться, что она каким-то макаром не превратилась в мальчика в стрингах.

— Это что еще за хрень?

Барменша кивает в сторону:

— От леди за столиком.

Я оглядываюсь. Барышня в кабинке салютует мне бокалом с той же фруктовой фигней. У нее прическа, как у Вероники Лэйк[16], и потрясающие глаза. Мерцающее синее платье уместнее смотрелось бы на коктейльной вечеринке, чем в клубе, набитом фетишистами. Она бросается в глаза, как картина да Винчи на стене в кофейне.

А это так и орет о подставе.

Я осматриваю толпу в поисках тех, кто тоже не к месту. Наверное, она с тем парнем, который меня искал. Хотя стремно думать, что кто-то станет использовать такую, как она, в качестве наводчицы. Впрочем, я не вижу никого, кто так же выделялся бы из толпы. И уж точно не вижу чувака с карликом на поводке.

— Не знал, что сюда такие ходят.

— А они и не ходят, — закатывает глаза барменша и уходит налить пива мужику, который лежит на стойке.

Что ж, кем бы ни была эта блондинка, первый ход сделала она. Я салютую ей бокалом в ответ. Она выходит из кабинки и садится на табурет рядом со мной. Протягивает мне ладонь. Не зная, что еще сделать, я пожимаю ей руку.

— Саманта Морган, — говорит она бархатным голосом.

— Джо Сандей.

— Еще не отпели?

— Пардон?

— Извините. — Длинным пальцем она помешивает лед в бокале. Понимаю, вряд ли она всерьез, я ведь лет на двадцать пять старше, но в какой-то момент мне до одури хочется слизать текилу с кончика ее пальца. — Ваше имя напомнило мне одну считалочку. Как же там было?… Что-то вроде «Соломон Гранди в понедельник родился, во вторник крестился… в воскресенье отпели, так и жизнь пролетела, считай, за неделю»[17].

Вот оно что.

— Нет, — говорю я. — По крайней мере пока не отпели.

— Вот и славно. Не в земле и не в тюрьме. О большем и мечтать не надо, верно?

Она отпивает свой коктейль, глядя на меня поверх бокала. У нее изумительные глаза. Синие, с серовато-зелеными искорками.

— Приятно с вами познакомиться, Джо. Вы кажетесь таким… — она молчит, ищет подходящее слово. — Нормальным.

Не могу удержаться и смеюсь:

— Я так далек от нормальности, что с моего места ее даже не видно. Хотя в этой толпе я, наверное, действительно кажусь нормальным.

До меня вдруг доходит, что она не вписывается в обстановку не только из-за платья, а еще и потому, что опоздала лет на семьдесят. Она будто сошла с экрана, на котором показывали фильм студии RKO[18]. Какой-нибудь черно-белый, с Уильямом Пауэллом[19]в главной роли. Из каждой ее поры так и сочится высший класс. Прикурить сигарету для такой женщины метнется сразу с десяток мужиков.

Саманта поднимает свой бокал и произносит тост:

— За внешнюю нормальность. Да пребудет она с нами вечно. — Она отпивает коктейль и спрашивает: — Что привело вас сегодня сюда? Трагедия или комедия?

— А должно быть одно из двух?

— Так подсказывает опыт.

Ну, это легкий вопрос.

— Тогда трагедия.

— Жаль это слышать. Впрочем, одно от другого мало чем отличается. Все зависит от того, есть ли у истории счастливый конец.

— И то правда.

Я знаю, она как-то связана с камнем и тем, что со мной произошло, но есть в ней что-то такое, отчего мне с ней легко.

— Мне кажется, ваши проблемы могут открыть для вас кое-какие интересные возможности, — говорит Саманта.

Еще б тебе не казалось.

— И сейчас вы попытаетесь завербовать меня в «Амвей»?

— Скорее к унитариям, но я уже вижу, что вы не из приверженцев религиозных течений. К тому же они меня выгнали с треском.

— Забавно. У меня были такие же проблемы с методистами.

Я бы и рад сказать, что это самый странный разговор за долгое время, но последние сутки были нехилым уроком на тему чокнутых странностей всякого рода. К тому же с ней просто чертовски приятно общаться. Легко и весело. Как минимум на несколько минут я могу забыть о бессмертии, зомби и о том, что не дышу.

— Ну а вы? — спрашиваю я. — Что привело сюда вас?

— Заскучала. Решила узнать, что это за место. Неплохая здесь атмосфера. — Она дарит мне ослепительную улыбку. — И люди, кажется, неплохие.

— То есть вы не завсегдатай?

— Ни в коем случае. Хотя вынуждена признать, шоу мне понравилось. — Саманта будто впервые замечает мой скотч. — Если бы я знала, что вы любитель серьезных напитков, то не стала бы угощать вас этой гадостью. Что вы пьете?

— Да ерунда. — Я подвигаю к ней бокал. Действительно, какая к черту разница, если нажраться все равно не светит?

Она берет бокал, принюхивается, оценивает деликатный вкус.

— «Обан». Довольно дорогая ерунда.

— А вы разбираетесь в шотландском виски. Считайте, этот бокал ваш. Притворимся, что первый обязательный шаг в программе сделал я.

— Обязательный? Звучит так, будто кому-то срочно надо вскрыть фурункул.

— Ну, если не хотите… — Я придвигаю бокал к себе, но ладонь Саманты накрывает мои пальцы. От ее прикосновения меня будто током бьет.

Контакт длится несколько неловких секунд. Ее голос смягчается:

— Я как раз в настроении для скотча. Спасибо. — Она смотрит на мою руку. — Вы ужасно холодный.

Не зная, что на это ответить, я убираю руку.

— Простите.

Наверное, сейчас я комнатной температуры. Надо будет придумать, как это скрывать. Может быть, перчатки?

Саманта сжимает мои пальцы:

— Нет, это даже приятно. Успокаивает. — Переворачивает мою руку ладонью вверх и до странности пристально смотрит на нее. — А вот это уже любопытно.

— Что? Рука?

— Это, знаете ли, окно, через которое можно заглянуть в душу.

— Многовато вы возлагаете на какую-то руку.

Она переворачивает мою ладонь, смотрит на нее, как ювелир на неограненный алмаз. Трогает кончики пальцев, шрамы на костяшках, внимательно изучает каждую полоску и борозду.

— Вы боец. И у вас проблемы с законом. Видите эту линию? Вот здесь? — Саманта проводит пальцем по длинной полоске через всю ладонь. — Это значит, что у вас впереди долгая жизнь. Но вот эта, — она прикасается к другой, возле большого пальца, — говорит о том, что вы рано умрете.

— О чем еще вам говорит моя рука?

— О том, что у вас слабость к привлекательным блондинкам, которые пристают к вам в барах для фетишистов.

— А вы в этом деле молодец.

— Это дар.

Внезапно я осознаю, насколько она близко. Ее сильный, сладкий аромат перебивает даже потную вонь толпы. Она пахнет, как теплое лето, лимонад и солнечный свет, проникающий сквозь листву. И под всем этим таится что-то чуть более пряное, темное.

Я бросаю взгляд на свою руку, ищу признаки разложения. Но ничего нет. И на этот раз я чувствую себя совсем не так, как с проституткой. Тогда был голод, слепая потребность. А сейчас я будто отмокаю в горячей ванне. Чистый расслабон.

Однако такая роскошь мне не по зубам.

Я убираю руку.

— Не хочу портить момент и все такое, — говорю я, — но я вам в отцы гожусь.

— Вот уж вряд ли, — отвечает Саманта. — Мой отец был лысым сапожником, который регулярно избивал свою жену. А у вас на голове волос предостаточно.

— Я говорил совсем не об… — Она закрывает мне рот, прижав палец к моим губам. Еще одно прикосновение.

У меня перед глазами постепенно остается только она. Есть только она и я. Даже музыка куда-то исчезает.

Между нами появляется голова барменши. Она говорит, что можно сделать последний заказ, и момент очарования испаряется.

Саманта вздрагивает, как будто только что проснулась:

— Ну надо же, все становится куда интереснее.

Я оглядываюсь и удивляюсь, как поредела толпа.

— Да уж, потеряли немного времени.

— Потеряли — значит, потратили впустую, — говорит она. — А знаете, из моей квартиры в Санта-Монике открывается потрясающий вид. Не желаете взглянуть?

— Что ж, это зависит от…

— Чего?

— Друзья вы с Джаветти или нет.

Слова виснут в воздухе, делая его густым и тяжелым. Судя по сочным губам Саманты, она слегка обижена, но по-прежнему смотрит мне в глаза.

— Неужто я переиграла?

— Самую малость. — Знал же, что все сплошная показуха, но все равно разочарован, получив подтверждение. — То есть, насколько я понимаю, вы с Джаветти знакомы?

— Более или менее. Я слышала, вашими стараниями он исчез.

— Правда? И от кого же?

— Да так, птичка на хвостике принесла. Вы, знаете ли, хорошенько встряхнули деревья в лесу.

— Вдаваться в детали вы, по всей видимости, желания не имеете? — Мне надо знать, что это за птичка, и какие конкретно деревья я встряхнул. Если у меня есть поклонники, было бы неплохо узнать, кто они такие, пока на меня не открыли охоту.

— Может быть, чуть позже. — Она достает из сумочки блестящую белую визитку и вручает мне. На ней витиеватым шрифтом написано «Саманта Морган» и номер телефона.

Перемена в ее поведении чуть не сбивает меня с толку. Теперь она вся из себя деловая колбаса.

— Секунду назад вы как будто очень хотели, чтобы я поехал к вам домой.

— И до сих пор хочу, — говорит она. — Но у тех джентльменов на вас, похоже, другие планы.

Я верчу башкой. Амбал в черном костюме и при галстуке. Как бы хорошо ни сидел на нем костюм, он не скрывает того факта, что чувак в состоянии поднять вагон товарняка. Стрижка под «ежик», по-мальчишески смазливая физиономия. Мог бы сниматься в кино, если бы не был сложен, как для плаката о «стероидной ярости»[20]. Я и не слышал, как он подошел. И запаха не учуял, если на то пошло.

Он что-то держит в руке. Через секунду до меня доходит: это поводок. На другом конце — карлик, который выглядывает из-за мощных, как стволы деревьев, ног хозяина. Гротескное тельце, глаза слезятся. Но сходство с амбалом не заметить невозможно. Братья, что ли? Или отец и сын? Даже костюмы на них одинаковые.

Поворачиваюсь к Саманте. Она изящно слезает с табурета. Я вижу проблеск идеального бедра и ослепительную голливудскую улыбку.

— Мисс Морган, — кивает в знак приветствия шкаф.

— Арчи, — отвечает она и поворачивается ко мне: — Берегите себя, Джо. — Наклоняется, целует меня в щеку и шепчет на ухо: — И не верьте всему, что услышите.

Я смотрю, как она уходит. Ну уж нет. Я еще не все вопросы задал. Может быть, они вместе. Как минимум знают друг друга. Но я чувствую: что-то не так. Амбал ей явно не нравится. Однако и страха перед ним она не испытывает.

Я встаю, чтобы помешать ей уйти, передо мной внезапно вырастает Арчи:

— Мистер Сандей, нам нужно поговорить.

— Вернусь через минуту, — говорю я и пытаюсь его обойти.

Вперед выскакивает карлик и прыгает в сторону, натягивая поводок у моих ног. Рычит на меня, оскаливая острые как бритва зубы.

— Я вас искал, — говорит Арчи.

Я переступаю поводок. Надо будет — пну карлика так, что очнется на следующей неделе.

— Мне говорили.

Саманта исчезает за занавесками на выходе.

— Поверьте, у нас нет дурных намерений, — заявляет Арчи.

— Учитывая обстоятельства, сильно сомневаюсь. — Если потороплюсь, перехвачу ее еще до того, как она доберется до парковки.

— Сегодня вечером, мистер Сандей, вы съели сердце как минимум одного человека. Как по-вашему, здесь есть, что обсудить?

Я застываю как вкопанный.

— Еще раз?

— Сердце, — говорит он. — Надеюсь, не повезло какому-то незнакомцу. Было бы трагедией, если бы ваше состояние заявило о себе рядом с теми, кто вам дорог.

— Откуда тебе об этом известно?

— От того, на кого я работаю. Он врач. И может вам помочь. Он уже имел дело с теми, у кого были такие же проблемы.

— Раз ты так много знаешь, то наверняка в курсе, что врач мне не нужен.

— Мистер Сандей, сегодня вас переполняла обжигающая жажда, которую вы не в силах контролировать. Вы же не думаете, что это не повторится?

— Да как-то надеялся, ага, — отвечаю я.

— Будет только хуже, — нагнетает Арчи. — Намного. И очень скоро. Пойдемте со мной, и вам помогут. Впрочем, можете отказаться. Сами знаете, что тогда произойдет. Выбор за вами. Мое дело предложить.

Выбор за мной. Как же.