Господин Моцарт пробуждается

Прелюдия

Смерть — хладная сестра.

Она хватает его зябкими пальцами, раздирает, трясет, так что у него зуб на зуб не попадает.

Или это Софи берет его за плечи? Он чувствует ее руки, и чувствует, как его приподнимает это нежное существо, чтобы Констанца поменяла ему рубашку, пропитанную холодным потом.

Хочется сказать им: «Оставьте меня», но получается только издать вялый стон. Как ему справиться со всем, что еще нужно совершить, когда он не может даже заплакать?

Резкие удары копыт, обычно — желанный ритм, отбиваемый в такт, теперь мучительны черепу, как будто лошадь скачет у него прямо на голове.

«Вот и он, слава Богу и хвала, — он идет!»

Сквозняк сообщает ему, что Софи встала, что тени от свечей заметались по комнате, и он чувствует, как руки Констанцы сжимают его ладони, как будто могут его удержать. Он и не открывая глаз знает, какое у нее сейчас выражение лица, она изо всех сил сдерживает слезы, но голос выдает их, как и то, что она чуть ни сходит с ума. Он бессильно приоткрывает глаза, смутно узнает при свете свечей родное лицо. Сколько они назажигали свечей! Смерть — черная сестра.

Он с трудом протягивает руку — напрасно, до щеки Констанцы ему уже не дотянуться, тело отяжелело, как будто оно больше не его.

Решительно стучат в дверь, он пугается, вздрагивает и больше уже не может пошевелиться. Он хочет еще раз приподняться, но вместо этого покорно лежит, зная, что больше уже не подымется.

Тяжелая холодная рука опускается ему на лоб.

«Нужны полотенца. И холодная вода. Скорее». Голос доктора, который ничем не сможет ему помочь.

«Клоссет». Хрип, больше не получается ничего.

«Лежите-лежите, дорогой Моцарт!»

А что еще остается делать? Клоссет холодными руками трогает его за предплечье, подымает пуховое одеяло, ощупывает ногу.

Теперь доктор говорит очень тихо. «У него скопилось слишком много дурных соков, и он пытается от них избавиться. Нужно пустить ему кровь, это облегчит состояние».

Как он ни бьется над тем, чтобы выговорить «нет», его протест все равно не услышан.

«Вот полотенца, доктор». Софи тоже говорит шепотом, можно подумать, что прелестный женский голос когда-нибудь представлял опасность для его жизни.

«Сделайте компрессы. Вода достаточно холодна? Холодные компрессы на темя и лоб».

Он чувствует, как к ноге прикладывают железо, у него не хватает сил защищаться. Вот и легкая боль разреза. О кровожадные! Ему становится еще холоднее, как будто с кровью уходит последнее тепло, последние жизненные силы. Скоро он перестает понимать, что говорят вокруг, и слышит только тихое бормотание, как будто издалека.

Смерть — тихая сестра.