Господин судья

Глава 5

Я и не заметил, как прошло три месяца со времени смерти прежнего императора и настал день коронации нового императора. Как он пройдёт, никто не скажет. В большом храме собрались все аристократы. Я взял с собой Александра и Пьера. Мы сидели на втором ярусе в специальной комнатке, напоминавшую ложу. Тут были места для всех восьми герцогов. Сделано это было в незапамятные времена, чтобы не было нападений. Для императора была своя ложа, но сейчас она пустовала. У Максимилиана куча родственников, но после смерти прежнего императора им приказали уехать из столицы до коронации нового правителя. В принципе обычная практика, чтобы не было соблазна устроить заговор и убить наследника.

Я сидел на своём месте и старался ни на кого не смотреть. Рядом Пьер и рассматривал гостей с интересом. Мне нужно будет спуститься. После литургии герцогам нужно поднести новому правителю все регалии. Моя книга первых законов лежала рядом и вызывала жуткий интерес и Александра. Он был готовы вылезти из штанов, чтобы дотянуться до книги. Я вздохнул и посмотрел на мальчика. Ему должно было на днях исполниться пять лет. Он стал любопытным и непоседливым. Последствия нападения изгладились, но не забылись. Пьер не выдержал и посадил его на колени. Александр потянулся к книге и потрогал её обложку.

— Тёплая, — сказал он.

— Это свод первых законов, — сказал я. — Тебе тоже надо их выучить.

Мальчик посмотрел на меня, а потом посмотрел на собирающихся людей.

— Я обязательно всё выучу. А когда?

— Немного по позже. Вначале тебе нужно научиться читать и писать, а потом математике. Через пару недель к тебе начнёт ходить учитель. Вот пройдёшь основы, потом перейдёшь к чему-то более серьёзному.

— А он строгий?

— Разве учителя бывают добрыми?

— Бывают. Пьер.

Я вздохнул.

— Пьер тебя балует.

Король Сании рассеялся. И тут начали бить колокола. Я поцеловал Александра, подхватил книгу и направился вниз.

Служители церкви только что начали читать молитвы, когда я присоединился к остальным герцогам. На колокольне зазвонили. Двери открылись и вошёл кардинал в парадной белоснежной рясе, следом за ним несколько священников, каждый из них нёс свой коронационный предмет — священную Стеклянницу, скипетр, мантию, табарзин, королевское кольцо и перевязь. Большая корона императора лежала на подушечке около алтаря. Когда все остановились перед ним, то певчие начали петь хвалебный гимн. Под его звуки священники повернулись к людям. В этот миг на дорожку ступил Максимилиан. Следом за ним шествовала половина имперских чиновников во главе с великим сенешалем.

Я рассматривал всех этих людей и старался понять, кого почти император сменил. Однозначно у него новый секретарь. Несколько новых советников. Одного из них барона Киерана де Пиррета я знал далеко не с самой лучшей стороны. К счастью Максимилиан не притащил с собой Алишу. Женщина стояла в углу собора и рассматривала публику с издевательской насмешкой. Она почувствовала, что на неё кто-то смотрит и стала выискивать взглядом этого человека. Я поспешно отвёл глаза.

Сайман тоже не был доволен заменами. Народ, которого поставил на ближайшие к себе должности принц, был не самым благонадёжным. Атуан едва слышно проворчал:

— Не иначе всех любовников Алиши притащил с собой.

— Это чтобы она далеко не бегала, — едва слышано сказал Филипп.

Максимилиан шёл вперёд и улыбался. Он был как всегда слегка небрежен. Ритуальные доспехи ему были слегка великоваты. Всё же принц не утруждал себя физическими упражнениями. Волосы рассыпались по плечам. Была создана иллюзия того, что это причёска, на самом деле это выглядело как нечёсаная грива. Он шёл вперёд, осматривая присутствующих.

Мы стояли в стороне со своими артефактами. Я не слушал пение и молитвы. Вера никогда не была частью моей жизни ни в том мире, ни в этом.

Когда Максимилиан подошёл к кардиналу, тот поднял руки и начал читать молитвы. Наследник старался выглядеть серьёзным, только улыбка прорывалась. Когда закончилась молитва, кардинал посмотрел на Максимилиана. Он ждал клятвы, но тот молчал. В соборе зашептались. Кардинал что-то тихо сказал принцу, тот усмехнулся и сказал:

— Я клянусь кардиналу сохранить и защитить их канонические привилегии, а также все привилегии дворянства и герцогов в первую очередь. Беречь и поддерживать мир и общественное спокойствие. Препятствовать несправедливости. Надзирать за правосудностью и свершать акты милосердия.

После этих слов Максимилиана помазали специальным маслом из Стеклянницы, потом подали скипетр, мантию, табарзин, королевское кольцо и перевязь. Табарзин так и остался стоять рядом. Для принца эта внушительная секира была тяжеловата. Вот и настало время для большой короны, которую подносил Арман. Принц опустился на одно колено, а кардинал взял корону и поднял её над головой. Он прочитал ещё одну молитву и положил корону на голову Максимилиана. Тот начал вставать, и тут корона свалилась с головы теперь уже императора. Он попытался её поймать, но упрямое украшение упало на пол и покатилось к моим ногам. Я подхватил её и поднёс Максимилиану.

— Спасибо, — сказал император.

Я протянул ему свой артефакт. Ему надлежало положить руку на книгу и сказать, что он будет беречь закон. Максимилиан положил на неё руку и едва слышно прошипел:

— Как вы её держите? Она невероятно горячая.

— Говорите, Максимилиан, — сказал кардинал. — С ума сошли. Срываете коронацию. Это даже не артефакт, обыкновенная книга.

— Давайте, Ваше Величество, — тихо сказал я. — У меня даже воспитанник её потрогал.

Максимилиан вздохнул и положил руку на книгу, а потом быстро произнёс ритуальные слова. Я покрутил книгу. Она не вызывала у меня никаких негативных чувств и ощущений. Обычный том с главными законами империи.

Сайман вернулся ко мне и посмотрел на верхний ярус, где сидел Александр с Пьером. Мальчик внимательно рассматривал собор и не смотрел на Максимилиана. Новый правитель его совершенно не интересовал. Если сын поедет домой, то нам ещё предстоял большой обед, на котором обязательно нужно показаться.

Праздничный обед должен был организован в большом золотом зале. Он специально был пристроен к основному дворцу для таких обедов. Это была ещё одна традиция, освящённая веками.

Нас встретил распорядитель и поклонившись направил в другую сторону.

— Прошу лорды в синий зал.

Мы переглянулись. Этот зал назывался синим из-за витражей на окнах, которые создавали гнетущую атмосферу. В синем зале всегда проводили церемонию прощания с умершим императора. Всего три месяца назад мы приходили туда, чтобы отдать почести умершему, и вот теперь нужно праздновать восхождение на трон Максимилиана.

— Чья это идея? — спросил Арман.

— Моя, — раздался голос Алиши. — Мне показался этот зал великолепным. У вас другое мнение?

— Я считаю, что не нужно нарушать традиции. Новый правитель и так не смог короноваться без проблем.

Алиша рассмеялась.

— Кому нужны ваши традиции. Мы создадим новые.

Я нахмурился.

— Вы хорошо учились в школе? — спросил я её. — Историю учили?

— Я предпочитаю жить будущим, а не копаться в старом хламе, — ответила она.

— Заметно. Эти слова, что вы сейчас сказали принадлежат одной легендарной женщине по имени Иезавель. Откуда притащил её сюда последний правитель, носивший драконий венец, не знаю. Но именно она стала причиной гибели той династии и длительной войны в Шунии, которая стоила многих жизней и уничтожила шестое королевство. А Иезавель вошла в историю, как символ глупости и разрушения.

— Мне всё равно, — ответила она. — Я не войду в историю с таким грузом. Вы будете со мной считаться.

Алиша развернулась и направилась в сторону зала, а Филипп покачал головой.

— Традиции нельзя нарушать. Их соблюдение даёт остальным понять, что существует преемственность власти. А тут получается, что новый правитель выскочил непонятно откуда.

Все направлялись в синий зал и качали головами. Людям не нравилось происходящее. Я рассматривал всех и заметил, что Киеран смотрит на всех так, словно он безопасник. На это обратили внимание все. Герцоги нахмурились. Возрождать Око императора можно только с разрешения совета герцогов. Если Максимилиан не удосужился поставить нас в известность об этом, то полномочия этого мужика сомнительны.

Синий зал был мрачным. Десятки светильников тщетно пытались разогнать тьму и сделать его праздничным. Столы были расставлены в надлежащем порядке. Герцогам не придётся сидеть за одним столом с другими аристократами. Единственное, что было сделано согласно традициям, правителю было поставлено кресло вместе с нами. Но в обход всем традициям и приличиям рядом с ним села Алиша. Филипп скривился. Сидеть рядом с простолюдинкой ему не хотелось. Алиша это заметила и рассмеялась.

— Его Величество обещал мне дать титул графини.

— Его Величество не может дать вам титул графини, — сказал Атуан.

Алиша посмотрела на герцога с ненавистью, но ничего спросить не успела. Он продолжил:

— Спросите у нашего судьи.

Алиша повернулась ко мне.

— Согласно закону, в Шунии титулы привязаны к землям. Это в Сании можно дать титул без земель. У нас нет свободных графств и даже баронств нет. Так что всё, что может дать Его Величество — дворянство без титула и даже не наследственное.

— А почему не наследственное?

— Потому что для этого нужно согласовывать это с советом герцогов или созывать совет пэров.

— Соберём совет, — сказал Максимилиан. — Или там есть препятствие.

Я пожал плечами.

— Это к Филиппу.

Физиономию Алиши нужно было видеть. Обращаться к герцогу она категорически не хотела. Это за неё сделал Максимилиан. Филипп посмотрел на меня с благодарностью.

— Собрать совет сейчас мы не можем. Он не собирался почтит шесть поколений. При смене главы рода, который может заседать в совете, нужно послать верификацию. За давностью лет у нас из ста двадцати осталось только двадцать пэров.

— И когда это можно будет организовать? — Максимилиан не скрывал своего неудовольствия.

— Я думаю, что лет через двадцать.

Я едва не рассмеялся. Через совет можно потащить многое, в том числе и ограничение наших прав. Потому-то Филипп и не будет торопиться.

И тут в зал внесли мясо с аппетитной поливкой. Я потянул носом и сказал:

— В подливе приворотное зелье.

В зале моментально стало тихо. Киеран подошёл ко мне и, опершись руками на стол спросил:

— С чего ты это взял?

— Не ты, а вы, — одёрнул я нахала. — А знаю я это потому, что у меня чувствительность к ментальной магии. Приворот — один из её вариантов, только делается с помощью предметов или зелий.

— Хочу представить вам нового главу Ока императора, — сказал Максимилиан, — Или я снова что-то нарушил? Герцога Георг, вы у нас знаток законов.

Я вздохнул, глядя на то, как из зала выносят мясо с подливой, а потом сказал:

— Нарушили. Эта должность упразднена при императоре Карлосе за многочисленные нарушения со стороны последнего главы этой организации. Её упразднил император, потом решение поддержал совет герцогов и пэров. Восстановить её можно только в обратном порядке.

В зал внесли другое мясо. Дилан подошёл ко мне и сказал:

— Ваша Светлость, проверьте, пожалуйста. С вашей чувствительностью не нужно никаких артефактов.

Я принюхался, потом попробовал и кивнул. Тут ничего не было. Алиша посмотрела на это с напряжением, а потом фыркнула.

— Интересно, а император что-то может сделать без вашего разрешения?

— Может, — сказал Атуан. — Всё, что касается двора — это его забота. Никто в это соваться не станет. А вот изменение системы управления в стране, война и глобальные изменения законов только с согласия совета. Достопамятный декрет тоже прошёл все эти ступени.

Я рассматривал гостей и блюда на столе. Есть как-то после этого расхотелось. Даже мясо, которое я так люблю, больше не радовало. Вспомнилось, что завтра снова заседание. Какой-то торговец подал жалобу на решение суда северного графства. Дело было каким-то мутным. Я подумал, что нужно посмотреть дома документы.

Наконец, двухчасовое мучение было закончено. Я встал из-за стола и посмотрел на Максимилиана. Император выпил немало, а до еды так и не дотронулся. Так что он был мертвецки пьян. Рядом сидела Алиша и лезла ему в штаны. Женщина была толи пьяна, толи обкурилась. Я отвернулся от этого и натолкнулся на Филиппа, который выругался. Мы отвернулись и подошли к остальным герцогам. Люди в зале не скрывали, что разочарованы правителем. Они расходились, стараясь не смотреть на то, что творилось за главным столом.

— После завтра совет герцогов, — сказал Арман. — Этого ублюдка, Киерана, я знаю. Ничего хорошего нас не ждёт.

Сайман посмотрел на меня. Я кивнул. Герцог улыбнулся и сказал:

— Совет проведём во дворце у Георга. Причину узнаете на совете.

Я вздохнул ставить под удар Александра не хотелось, но выбора у нас особо не было. Максимилиан не радовал, да и его глупость и необразованность будет дорого нам стоить.

Мы вышли из дворца. На улице ещё не потемнело. Я посмотрел на небо и вздохнул. Через час солнце сядет и этот южный город накроет чёрным пологом. Сайман подошёл ко мне и сказал:

— Простите, но мы должны сказать это остальным. Герцоги должны знать, что у нас есть выход. Тогда все будут действовать активнее. Алиша и её любовники доведут нас до разорения или до войны.

— Я вас понимаю, но Александр ещё мал.

— У него будет время повзрослеть.

Он оставил меня и ушёл к своей машине. Нужно ехать домой. Дела закончены. Наступает время, которое я смертельно ненавижу. Вечер и снова мысли, от которых некуда деваться.

Александр встретил меня в гостиной. Я усадил мальчика на колени и начал расспрашивать. Он в захлёб рассказывал мне, как учился сегодня рисовать кошку. Мы рисовали её вместе. Мальчик старался выводил на листе бумаги тонкие линии заветного рисунка. Я подыгрывал ему и рисовал отвратительно плохо, хотя по специальности я художник. Александр хмурился и говорил, как нужно рисовать кошку. Пьер посмеивался над нами. Он знал, что картина в комнате мальчика нарисована мною очаровательная фиолетовая фея с крыльями как у бабочки рядом с красивыми розами. Наконец, у нас получилась весьма красивая кашка. Я немного подправил её и протянул Александру. Мальчик посмотрел на меня серьёзно и сказал:

— Обманывать нехорошо. Я знаю, что вы умеете отлично рисовать.

Я посмотрел на него и улыбнулся.

— Давай, я нарисую тебе одну странную вещь — дракона в небе.

У Александра загорелись глаза. Я достал чистый лист бумаги и начал рисовать. Давно же я не брал кисти в руки. дракон появился сам собой. Он летел по небу навстречу закатному солнцу, оставляя на земле одинокую фигуру. Саша смотрел за моей работой и кусал губы, а когда я отдал её ему, мальчик улыбнулся и сказал:

— Дракон полетел на встречу восходу за лучшими цветами для своей принцессы.

Я улыбнулся и поцеловал мальчика в лоб.

— Послезавтра у нас будут гости. Вам нужно будет показать своё первое сокровище.

— Хорошо.

Пьер отвёл мальчика спать, а потом вернулся и сел напротив меня.

— Что случилось?

Маска веселья давно слетела с меня.

— Герцоги должны знать, что у них есть второй вариант правителя. Максимилиан притащил с собой на обед Алишу и Киерана де Пиррета.

Пьер присвистнул.

— Он с ума сошёл.

— Не знаю, — ответил я. — Он хотел протащить этого ублюдка в качестве Ока императора. В добавок он очень необразованный человек. Правитель должен знать пределы своей власти и не нарушать установленные границы.

Пьер посмотрел на меня с недоумением.

— Я всегда считал, что у вас абсолютная власть у императора. Это у нас куча ограничений. Один сенат чего стоит. Пока через него что-то протаскивают пройдут годы.

— Нет, — протянул я. — Абсолютная власть только в Фьюмоно и у духовников. Остальные с серьёзными ограничениями.

Пьер усмехнулся.

— Надо бы и мне подтянуть своё образование, а то мать не особенно интересовалась делами соседей. Этим всегда канцлер занимался.

— Можете к Дилану обратиться. Он выделит вам преподавателя.

Мы сидели с Пьером обсуждали общих знакомых и смеялись над старыми шутками, а потом он ушёл к себе. Маска веселья сползла с моего лица. Больше не нужно улыбаться и быть аристократом и мужчиной. Можно остаться собой. Мои комнаты в это время всегда должны быть пусты. Мне не нужны ни камердинеры, ни горничные. Я должна оставить всё в стороне и быть наедине с собой и своими проблемами.

Комнаты я замыкаю всегда. Никто не должен видеть эти минуты. Сюртук, жилетка, рубашка, пояс от брюк и тесные туфли — всё это летит на кресло. Завтра слуги заберут это в чистку и стирку. Как говорила Камилла:

— Аристократ вашего уровня каждую минуту должен быть идеален. Любое пятно на рукаве — это пятно на репутации.

Гоняла она меня до полоумия. Кивок головы слишком низкий. Улыбка через чур широкая. Перепутала вилки. Она натуральный зверь в этикете. Когда женщина выходила из себя, то доставалось мне по полной программе. Она не утруждала себя выбором выражений и частенько распугала руки.

Снимать брюки мне было сложно, но мыться в штанах я не могу. Ванная. Нужно помыться. Воду я обожаю, но мыться ниже пояса могу только, сжав зубы и закрыв глаза.

После того как я помылась, села на пол, который тут был тёплым. Я закрыла глаза и старалась найти в своей жизни что-то хорошее. Вспоминая Камиллу, я вдруг вспомнила, как оказалась тут.

Я была скромным фрилансером и жила за счёт продажи артов к играм. Жилось мне неплохо, заказов хватало. Лика позвонила мне накануне Хэллоуина.

— Ленка, поехали с нами на праздник чертей. Я, потомственная ведьма, гарантирую, что будет очень весело.

— Лика, какие ведьмы?

— Ты чего с Луны свалилась? Ты не слышала о таком празднике? Да ты где живёшь?

— В России, Лика.

— А надо жить в мире. Поехали.

И я согласилась. Мы с девчонками поехали в деревню, где по словам Лики и жила её бабка, творившая на тот самый Хэллоуин самые жуткие ритуалы. На вопрос нашего водителя, бывшего тогда трезвым, как православная ведьма могла отмечать какой-то западный праздник, никто не ответил. Леху зашикали. Мало ли что могла отмечать ведьма, которая умерла лет двадцать назад. Мы планировали отметить праздник весело и с размахом, чтобы напугать всех окрестных волков.

Дорога до деревни оказалась вполне приличной. По словам Лики тут был дворец главы какого-то ведомства в области. Эта несуразная махина и в самом деле находилась на окраине деревни. Деловой мужик отхватил солидный кусман не только земли, но и леса. Едва тёпленький Сашка сказал:

— Не иначе там одни белые растут.

Его жена икнула и ответила:

— Ага уже в сметане.

Мы засмеялись и отправились следом за Ликой в дом, который оказался большим и уютным. В центре главенствовала большая русская печь. Как мы её растапливали, можно отдельный роман написать. Наконец, в доме стало тепло. Как отмечать праздник никто толком не знал. Только слышали что-то про тыквы, которую мы припёрли с собой. Снега ещё не было, но на улице было отвратительно. Небеса грозили разверзнуться дождём. В окно ветер стучал веткой от берёзы.

Мы врубили музыку и отрывались на полную катушку. О вызове каких-то призраках все уже давно забыли. Вспомнил об этом подвыпивший Леха.

— Лика, ты обещала какой-то убойный ритуал. И где он?

Лика едва собрала мысли в кучу и посмотрела на Леху с недоумением. А потом сказала:

— А пойдём на чердак.

— Зачем? — не поняла я.

Лика пошатнулась и ответила:

— Все жуткие ритуалы проводятся вне дома.

Сашка засмеялся.

— А разве чердак не дом? Тогда нужно на улицу.

Мы весёлой толпой высыпали на улицу. Света нет. Он горел только на столбе на территории дворца. Лика посмотрела на всех, взяла фонарик, спички, жидкость для розжига и сказала:

— Тут есть обрыв на берегу реки. Идём разожжём несколько костров и проведём жуткий ритуал. Мы будем открывать портал в другой мир.

Тогда все закричали от восторга. Душа требовала праздника и веселья, а песни и пляски в доме уже успели надоесть. Выпили мы тогда много. Я едва понимала, что происходит. Наверное, это была мне кара за дурные слова, которые я сказала Лике:

— Я не верю ни в какие другие миры, ни в богов, ни во что ещё. Мы живём только для того, чтобы стать удобрением. Вот и всё.

Светка посмотрела на меня и сказала:

— Не говори так. Ночь эта особая. Вот случиться что-нибудь.

Я лишь засмеялась.

— Если случиться, я поверю во все чудеса и пить брошу. Но думаю, что всё это будет лишь наши пьяным бредом.

Обрыв оказался метрах в двухсот от дома. Мы шли в гору, горланили песни. Почему-то девкам захотелось белых роз. Если в округе и были волки, то от такого пения они смылись куда подальше.

На обрыве оказалось очень хорошо. Ветер подхватил мои волосы и растрепал. Я улыбнулась небесам и стала рассказывать матерные стихи Баркова. Парни надо мной ржали и говорили, что ни за чтобы не подумали, что я такое знаю. лика фыркнула.

— А ну быстро собирать дрова. Тут лесок недалеко.

Мы весело бегали по тёмному лесу и собирали какие-то брёвна и ветки. Нагребли две большие кучи, которые сложили как могли, а потом Лика их подожгла. Стало светлее и страшнее. В тенях, которые отбрасывал огонь виделись какие-то непонятные твари. Я тогда подумала, что нарисую картинки с этими тварями, если не забуду.

Лика стала водить ножом по земле пытаясь изобразить какие-то пентаграммы. Ей активно мешали и смешили. Она говорила, что если мы её собьём и ничего не получиться, то она непременно кого-нибудь проклянёт. Леха стал травить анекдоты, а потом кто-то предложил прыгать через костёр. К счастью, нам хватило ума не делать этого. Огонь был ещё высоким.

А потом Лика стала что-то читать. Мы активно ей помогали и подпевали, составляя какой-то непонятный рэп. В какой-то миг огонь взметнулся ввысь и девчонки закричали, что Лика натуральная ведьма или демон.

Она вскинула голову и встала в середине своего рисунка.

— Если я демон, то мне нужна жертва.

Я смотрела на неё и, наверное, единственная не смеялась. Мне показалось, что вместо обычной веселушки Лики передо мной страшное и жуткое существо с огромными крыльями и рогами. На руках были длинные когти, а изо рта торчали длинные клыки. По ногам бил хвост с каким-то заострённым концом.

Я потрясла головой и пообещала себе, что никогда больше не буду пить. Посетила меня белочка.

— Проведи какой-нибудь ритуал, Лика, — крикнула Светка.

Ребята смеялись, а мне становилось всё страшнее.

— Ритуал? Конечно же, крошки. Будет вам ритуал.

Она стала танцевать и петь на каком-то жутком языке. Ребята подпевали ей. А я трясла головой. Ветер стих, огонь взметнулся выше.

— Я просто перепила. — шептала я себе. — Никакого демона тут нет. Я сплю в доме у Лики. А завтра расскажу им жуткий сон о демоне и танцах у костра.

Моя галлюцинация стала разрастаться. Всё стало красно-чёрным. Пропадал высокий откос и деревня. Исчезал в каком-то мареве фонарь на дворце чиновника.

Я почувствовала, что больше не могу и бросилась через огонь. Какая-то неведомая сила придала мне нечто, что позволило перемахнуть через стену огня и прыгнуть в какую-то бездну. А вслед мне неслись ругательства. Я прыгнула не с откоса, а с какого-то моста в чёрную бездну. Блестящие стены, сложенные из каких-то огромных блоков, клетки на разных уровнях.

— Это бред и галлюцинации, — шептала я себе.

Галлюцинации пропали, и я увидела, что лечу со откоса на камни. Я дико испугалась. Умирать не захотелось. Из-за банального перепоя я спрыгнула со откоса и теперь разобьюсь, но тут мир взорвался тысячами огней. Звон в ушах и разноцветные искры, а потом всё закончилось. Я упала на какого-то мужика пронзив его шею в районе сонной артерии тонким каблуком. Передо мной стоял обалдевший император. Я слезла с тела и сказала:

— Здравствуйте.

Меня никто не понял. Так началась моя жизнь в этом мире. Языки я всегда любила, потому-то и выучила местный язык довольно быстро выучила местный. Я далеко не сразу поняла, что попала в ловушку, из которой нет выхода. Все мои мечты разбились о желание императора получить герцога, на которого можно надавить. Я думаю, что погибший правитель рассчитывал изменить положение вещей в Шунии и сделать свою власть абсолютной. Для этого ему нужно было уничтожить все привилегии герцогского совета. Наверное, у него получилось бы, если бы моё появление случилось на пару сотен лет раньше.

Но пока он готовился к захвату власти и упразднению совета герцогов, его самого отравили. Моё положение ни женщины, ни мужчины его вполне устраивало, потому что огласка такого могла уничтожить мою репутацию. Это мне так старательно вбивали в голову.

Но всё оказалось не настолько страшно. Остальные герцоги даже ухом не повели, когда узнали, что я переделка.

Вспоминать дальше было нечего. После возвращения к работе все мои подчинённые были сменены. Почти весь аппарат верховного судьи был замешан в заговоре. Моя жизнь превратилась в рутину, и я стала забывать о прежнем мире, о том, как перепив спрыгнула со скалы, как отмечала дурной праздник с друзьями, которые наверняка очень испугались. Я, наверное, так и прожила свой век, но тут императора убили, и события завертелись.