Господин судья

Глава 7

После разговора с Максимилианом мне стало легче. Во всяком случае я был уверен, что Филипп и Сайман больше не смогут скинуть свои интриги на меня. Это не могло не радовать. Официально мне сто сорок лет. На самом деле чуть больше сорока. Из всей аристократии я самый молодой. В таком возрасте тут люди считаются едва ли не детьми. Первое совершеннолетие наступает в двадцать мять лет, второе в пятьдесят. В двадцать пять они выглядят как подростки от силы шестнадцати лет. Что этот мир делает с людьми, я не знаю, но до десяти лет они растут как в нашем мире, а потом всё замедляется. В пятьдесят лет устраивают пышные праздники совершеннолетия и стараются чадо куда-то пристроить. В сто лет принято жениться. То, что мне ещё шесть лет до пятидесяти мало кого волнует. Меня ещё десять лет назад пытались устроить. Тогда я едва не поругался с императором. Он принял решение отложить это событие до момента решения моей проблемы.

Дома я попал в скандал, словно к истеричной жене. В гостиной меня ждал Пьер. Он вскочил с места и спросил:

— Где он?

— Вы о ком?

— Не строй из себя придурка. Я о мальчике.

Я поморщился. Стоило подпустить к себе человека ближе, чем следовало, и он решил, что может говорить со мной на ты.

— Какое вам до этого дело? Это мой воспитанник. Что хочу, то и делаю. Вернул в приют. Довольны?

Я сделал упор на слове «вам», но Пьер пропустил это мимо ушей. Ну как же, два герцог сказали, что он коронованный правитель Сании.

— Ты…

Он задохнулся от возмущения. Я смотрел на него с насмешкой, а Пьера понесло. Он, в принципе, очень красивый мужик, но даже до операции он не вызывал у меня никаких чувств, кроме дружеских.

— Ты недоделок или переделок. Да я в курсе, что это твой сын, но он и мой ребёнок. Ты… Баба. Какая из тебя герцог? Старый император оставил всё как нужно было, а этот…

Я смотрел на слугу и хмурился. Он никак не мог остановиться. Пьеру потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Тогда я сказал:

— В ваших услугах я больше не нуждаюсь. Так что покиньте мой дом.

Пьер остановился и посмотрел на меня. В глазах что-то блеснуло, и я счёл за благо отойти за кресло.

— Ты не посмеешь меня выгнать отсюда.

Я посмотрел на него с насмешкой.

— И что мне помешает это сделать?

Пьер рассмеялся.

— Можно подумать, что я не знаю, как ты воешь по вечерам. Тебе плохо. Лекари не умеют…

Пьер помолчал.

— Я знаю, что ты женщина. Этот правитель, которого так вовремя убили, не спешил приказать доделать начатое. Ведь это так удобно иметь под руками такую неуверенную в себе и верную женщину. Вы умеете работать, не задаёте вопросов. Вас так просто обмануть.

Он смотрел на меня, а я пятился от этого сумасшедшего. Всё обаяние и дружеские чувства, которые у меня были к Пьеру, улетучились. Передо мной было нечто странное и жуткое. Я никак не мог понять, что происходит со мной. Ведь если бы я был женщиной, а я продолжаю считать себя той дамой, которая по пьянке спрыгнула с обрыва, то ухаживания Пьера можно было и принять. Он уверенный и красивый мужчина, но одна мысль об этом вызывала у меня отторжение.

— Отстань от меня со своей глупостью и убирайся вон.

Он постарался до меня дотянуться.

— Я тебе не верю. Я смогу тебе помочь. Поверь, как тебя там на самом деле зовут. Давай я придумаю тебе имя. Я люблю тебя. Ты снова поймёшь, что такое удовольствие, что жизнь может быть красивой. Ведь Зольдар не дал доделать операцию. Я так рад этому факту.

— Убирайся из моего дома, — сказал я. — Хочешь ты того или нет, но я мужчина.

Он посмотрел на меня. Наверное, я уже понял, куда его несёт, потому-то его дальнейшие действия не были для меня неожиданностью. Пьер кинулся ко мне. Я постарался отскочить от него, но не тут-то было. Он успел схватить меня за руку и подтащить к себе.

— Я могу дать тебе всё, что ты хочешь. Ты красивая женщина.

Сил у меня не хватало, чтобы оттолкнуть этого ублюдка. Я подумал, что спокойная жизнь и уверенность в том, что нападавшего вовремя обезвредят сыграли со мной злую шутку.

— Да если бы я был женщиной, меня стошнило от тебя.

— Неправда. Ты меня обманываешь.

Он полез целоваться. Мы свалились на кресло, спинка у которого с треском сломалось. Я старался как-то оттолкнуть его и думал, почему слуги не приходят на такой грохот. Он разорвал на меня рубашку и схватился за брюки. Не зная, что делать, я испугался, что меня сейчас изнасилуют. Узнать каково это мне не хотелось ни в качестве женщины, ни в теле мужчины. Схватив что-то я ударил его по голове. Мне удалось от него отделаться. Я вскочил и едва не упал. Этот ублюдок умудрился сломать мне застёжку на брюках.

— Не может того быть, — прошептал он.

— Дошло? — спросил я.

— Кто тебе доделал процедуры?

— Дилан.

И в этот миг двери распахнулись. На пороге стоял Клаус. Я посмотрел на него и спросил:

— А если бы меня убили? Вы так и ждали бы, что будет дальше.

— Простите, Ваша Светлость, но он сказал, что хочет поговорить с вами наедине и не приходить, даже если будет очень шумно.

— Великолепно. Выкиньте этого придурка из моего дома вместе с вещами. Двери моего дома для него закрыты навсегда.

— На улице темно, — выкрикнул Пьер.

— Гостиниц хватает. Клаус, заплатите ему за работу в этом месяце.

Смотреть на то, как Пьера выкидывают из дома, я не собирался. Мне нужно было прийти в себя. За всю свою жизнь я не попадал в такие ситуации ни женщиной, ни мужчиной. Рубашка расползлась по шву, застёжка на брюках сломана. Я быстро скинул всё и направился в ванную. На руках царапины, на шее какой-то след. Я прижался лбом к зеркалу и выругался. В двери постучали. На пороге был Клаус.

— Я принёс вам одежду и лекарство. Вы ужинать будете?

— Да. Сейчас.

— А мальчик?

— Александр в пансионе. Не переживайте за него. Ни в какой приют я его не отдам.

Клаус улыбнулся и оставил меня в одиночестве.

Стоя в одиночестве посередине ванной я понимал, что никакое зелье мне не поможет. Этому чёрту удалось сделать то, что не удавалось никому. Он смог меня возбудить. Ледяная вода обожгла тело, но не успокоила нервы. Я сел на пол и прикрыл глаза. Впервые за всё это время невозможно было понять, кто же я. Мужчина, женщина, поломанное оно, которое никак не может понять, кем быть дальше. Подобные магические операции делались только один раз. Я не могу пойти к Дилану и сказать, чтобы он всё вернул назад. В ауру и гормональный состав вносились крутые изменения, которые полностью меняли тело. За месяц ты становился совершенно другим человеком. Вот только мои мозги никак не хотели приходить в себя. Я по-прежнему цеплялся за старое время, когда можно было хоть что-то изменить. Мысли помогали отвлечься от действительности, от того, что я сижу на полу и мечтаю о том, чтобы он был ледяным.

Мне положили руку на плечо. Я открыл глаза. Рядом стоял Клаус.

— Ваша Светлость, вы простите меня старика, но вам нужна женщина. Вы теперь не застрявшее на половине нечто, а нормальный мужчина. За эти месяцы всё пришло в норму.

— Профессионалку?

— Можно и её. Раньше на это никто не обращал внимания, потому что у вашего предшественника с этим были проблемы, а теперь это станет подозрительно.

— А почему проблемы были?

Я махнул рукой предлагая Клаусу сесть на небольшую скамейку, чем он и воспользовался.

— Он дружил с сыном герцога Филиппа. Двое молодых людей носились по вечеринкам и занимались не самыми лучшими делами. В ходе одного такого вечера новоявленный герцог был кастрирован.

Я приподнял брови.

— Ничего себе.

— Тогда его батюшка только что умер. Пришлось герцогу Сайману как-то выпутываться из этой тупой ситуации. Вот после этого и испортился у герцога характер. А потом случилась беда с Алишей. Я ничего не хочу сказать, девушка она отвратительная, но сын Филиппа её соблазнил, а ведь ей было всего тринадцать.

Я задумался, Георг стал герцогом в двадцать шесть лет, едва перешагнув первое совершеннолетие. Если у Филиппа были свои планы на власть, то такое положение вещей укладывалось в рамки плана, которого я не знаю. Алише сейчас что-то около семидесяти. Тиган и того младше.

— Ладно, — сказал я Клаусу. — Вызывай свою профессионалку.

— Сейчас я позову одну из девочек матушки Марты.

Проституция тут легальна. Содержатели притонов платят налог за каждую девочку, что работает на них. Условием нормальной работы и отсутствия проблем является здоровье работниц. За распространение заразы могли и на каторгу отправить.

Женщина приехала моментом. Это была молодая особа с огненно-рыжими наверняка крашенными волосами и шикарной грудью. Она улыбнулась и сказала:

— Вы, господин герцог, не волнуйтесь. Мне проблему описали. Я справлюсь.

Я чувствовал себя малолетним придурком, который в первый раз оказался с женщиной. Но думать мне не дали. Справилась она в самом деле великолепно. Через пару минут я забыл о дурном Пьере и о том, что он мне в штаны забрался.

— Вы зовите, если что, — сказала она уходя.

Впервые за столько времени я спал в эту ночь совершенно спокойно и не думал о себе, как о несчастной женщине, которую сломали и выплюнули.

Утром я вызвал помощника и показал ему клеймо.

— Мне нужны все сведения о владельце этого клейма.

Сведения мне принесли через пару часов. Владельцем клейма был один не очень богатый ювелир, который жил в пригороде столицы.

— Ваша Светлость, мастер был не очень умелым. Заказов у него всегда было мало. А тут соседи сказали, что он стал говорить, что теперь он будет богат и станет делать украшения для самого императора. Но допросить его нельзя. Дом сгорел вместе с его обитателями.

— А что с нападением на меня? Где дело?

— Я не знаю.

— Выясни немедленно.

Помощник выскочил из кабинета. У него свои способы добывать информацию. Я в это не лезу, но если нужно, информация будет у меня в кратчайшие сроки. Я не успел даже прочитать пары листов, когда он вернулся.

— Ваша Светлость, сегодня в полдень, нападавший на вас человек будет казнён.

Я посмотрел на него с недоумением.

— А где приговор? Он должен быть вынесен императором.

Я быстро поднял экран и связался с Максимилианом, в надежде, что меня не пошлют. Уже через час казнь, которая должна была произойти по приказу Саймана, была отменена. Слушать, как император распекает герцога за самоуправство я не стал. Максимилиан точно не простит ему такого. Нападение на герцогов расследуется канцелярией императора. Он же выносит приговор по этим делам.

Максимилиан ничем не выдал то, что узнал о заговоре герцогов. Он вёл себя как прежде, собирал нас, требовал отчётов. Только иногда в его глазах мелькало нечто такое, что заставляло нас напрягаться. В один такой день он сказал:

— Я нашёл бумагу отца, в которой указана невеста герцога Георга ди Монтельфи.

Он вытащил из стола лист бумаги, подписанный прежним императором и показал нам.

— Что-то менять я не вижу смысла.

— И кого ему приготовили? — спросил Филипп.

Максимилиан усмехнулся и прочитал:

— Милия де Бёрк. Ваша родственница, герцог Якоб.

Тот сморщился.

— Она мне такая же родственница, как и вам. Дочь моего вассала.

Я эту девушку не видел, а если и видел, то не помню. Так что даже представить не могу, кого мне выбрали в жёны.

— Она приедет в столицу через неделю на праздник. Там и сообщим об этом.

Остальные на меня покосились. Я себя вёл так, словно ничего необычного не случилось. На выходе я остановил Филиппа.

— Погодите Филипп.

Он посмотрел на меня с презрением. Когда все разошлись, я сказал:

— Что я вам сделал, герцог? Я понимаю мой предшественник, но даже там можно было понять человека. Благодаря вашему сыну едва не прекратил существование род. Но я к той истории не имею ни малейшего отношения.

Филипп окатил меня презре6нием.

— Я не понимаю, о чём выговорите.

— Как хотите. Но помните, коронационные регалии связывают не только правителя с народом и империей. Не только Максимилиан не может ничего нам сделать, но и мы ему тоже. Это заложено в суть плетений в этих артефактах. Потому-то и погиб он, хотя правитель ничего не мог сделать. Не попадитесь и вы в такую ловушку.

Филипп посмотрел на меня и процедил:

— Я не понимаю, о чём выговорите.

Он развернулся и стал спускать по лестнице, и только тогда я заметил, что нас слушал Сайман. Он подошёл ко мне и спросил:

— Вы в этом уверены?

— Да, герцог. Не попадитесь в ловушку нашему ушлому Филиппу. Что-то его длинного носа становиться слишком много. Зачем вы устроили представление с короной?

— Меня попросили только поддержать.

— Ювелира, который сделал корону, сожгли вместе с семьёй. Надеюсь, вам не нужно ничего больше говорить.

Сайман посмотрел вслед Филиппу и нахмурился.

— Спасибо вам.

Сайман развернулся и пошёл в кабинет правителя. Я лишь улыбнулся. Как же хочется вернуться в прежние времена, когда было совершенно спокойно. Работалось, никто не трогал. А потом мои мысли вернулись к женитьбе. Настроение тут же испортилось.

В выходные, чтобы забыть обо всём, я направился в пансион к сыну. Саша выбежал ко мне с улыбкой. Я смотрел на него и чувствовал, как уходит боль и тяжесть. Я обнял его и протянул покупку — маленький свиток.

— Когда вы научитесь писать, то сможете вот тут написать что-то и получить ответ.

Глазам у него загорелись.

— Мой свиток? Спасибо.

— Твой. Тут всё, что тебе нужно будет по учёбе.

Саша улыбнулся, и мы направились на прогулку. Он рассказывал о своих успехах, говорил, что учителя его хвалят. С Патриком я уже успел переговорить. Воспитатель в самом деле похвалил мальчика.

— Александр, — сказал я, когда мы вышли к небольшому пруду. — Я хочу сказать вам сам то, что вы в любом случае узнаете. Вы знаете, что я герцог и вынужден буду жениться на девушке, которую мне выберет корона. Но по некоторым причинам вам бояться нечего.

Он смотрел на меня большими глазами.

— И ещё запомните, я никого к вам не посылаю. Если мне будет нужно, то приеду сам. Ни с кем отсюда не уезжайте. Я не настолько занят, чтобы не приехать к вам.

— А с Пьером?

— Тем более с ним.

На лице мальчика появилась улыбка, а мне в голову пришла мысль, что когда он вырастет, то девушкам не будет покоя. Он уже сейчас обладал убойным обаянием. Когда я отпустил его, ко мне подошёл Джон.

— У вас очень умный сын, герцог. Это хорошо, что вы его сюда вовремя привезли. Теперь из него вырастет нормальный мужчина.

Праздник, на котором я должен был познакомиться со своей невестой наступал с какой-то неотвратимостью, словно нагоняй от шефа. Праздников в Шунии было не так много, а больших балов давали всего четыре. На праздник цветов ближе к концу весны, в конце осени на праздник поклонения, в середине лета на праздник большой ярмарки, а к перелому года на фестиваль огней.

Меня ждал именно бал праздника цветов. Это всегда были смотрины. В столицу привозили всех девушек, которых родители мечтали выдать замуж. Мне придётся надеть герцогский перстень — массивное украшение с чёрным бриллиантом, который держат два грифона. На чьи миниатюрные пальчики его делали, не знаю, но он был мне бессовестно мал. Пришлось расставлять его ювелиру.

Камердинер подал мне смокинг и отошёл в сторону. Наверное, я привыкаю к себе и тому, что я мужчина. А может мозги стали немного по-другому работать. Мне по-прежнему было сложно в ванной. Но теперь я мог хотя бы смириться со своим положением.

— Клаус, — сказал я дворецкому, который маячил в дверях.

— Слушаю, Ваша Светлость.

Я повернулся к нему.

— Его Величество, всё же решил меня женить. Девушку зовут Милия де Бёрк. Я не знаю даже, как она выглядит. Подготовьте пока для неё комнаты.

— Рядом с вами?

— Пока нет. А там посмотрим, что будет дальше.

— Неприятности будут?

— Девушка не имеет дара.

— Значит…

— Александр так и останется моим наследником.

— Он знает?

— О моей женитьбе, да. Благожелатели всё равно найдутся. Так что пусть он узнает это от меня, а не от посторонних, которые преподнесут это в своём свете.

Клаус поклонился.

— Будет исполнено. К какому времени готовить комнаты?

— Я думаю, что к большой ярмарке.

Меня ждал чёрный фаэтон, запряжённый парой лошадей. Рассматривать город из него было интересно. Он представал немного в другом свете. Нет суматохи и какого-то бега или погони за чем-то непонятным. Хотя Вейяс и большой город, но какой-то чинный и немного сонный. Он напоминает какой-то богом забытый областной центр в России. Рассматривать его было интересно. Богатые магазины, торговавшие всем подряд. Вон из одного из них выходит девушка с какими-то пакетами. Рядом её ждёт машина с каким-то мужиком. Либо муж, либо отец, который смотрит на неё с осуждением.

Императорский парк был украшен невероятными фигурами из цветов. Чего тут только не было — кареты, девушки, морской бог, похищавший красавицу. На главное дорожке был всегдашний герой Равдор, убивавший чудовище. А ещё огромный дракон. Ну и конечно же фея роз. Куда без неё. Хотя выглядела она не как фея, а как объевшаяся горожанка. Словом, было на что посмотреть. Дальше большой каскад фонтанов, куда я почти никогда не хожу. Но сегодня мне нужно пройти именно через это место.

Бал должен был пройти в большом павильоне, который в другое время стоял закрытым. Максимилиан должен был появиться немного позже. Я рассматривал толпу и пытался понять, кто из всей этой кучи народу моя невеста. Меня поймал Карл.

— Добрый вечер, Георг.

— Добрый вечер. Я слышал, что вы собираетесь объявить о помолвке.

Он вздохнул.

— Лучше не давите на больную мозоль. Я пообщался с этой Джорджиной. Ужас. Такое чувство, что она всю жизнь общалась только с книгами и колбами.

Я усмехнулся.

— Лучше иметь умную жену.

— Если я её не потеряю за пробирками.

Мы рассмеялись, а он посмотрел на меня внимательнее.

— Вам тоже придётся жениться.

— Да. Его Величество сделал мне шикарный подарок. Я даже представить не могу как выглядит моя невеста.

Карл улыбнулся.

— Я знаю только то, что они живут где-то на востоке. Батюшка занимается разведением каких-то уникальных овец. Дочерей у него шестнадцать. За Милию дают приданое, но оно большое только для их провинции.

Я вздохнул. Это всё я уже слышал. Мы с Карлом увидели Якоба, который подошёл к нам с улыбкой. Его жена осталась рядом с подругами.

— Поделитесь Якоб, — сказал я, — кого мне сосватали?

Якоб усмехнулся и показал на какого-то толстого мужика в окружении стайки девушек. У моей потенциальной невесты были большие синие глаза и тёмные волосы, уложенные в какую-то замысловатую причёску. На лице застыл какой-то испуг. Фигура была плоской. Наряд ещё больше портил впечатление. Платье было ей слегка великовато или она никогда не носила такого, потому что постоянно поправляла ворот. Карл усмехнулся, а я выругался.

— И сколько ей?

— Пятьдесят шесть, — ответил Якоб. — Она седьмая из всех дочерей Эдуарда. Жена у него умерла рожая сына. Детьми занималась его тётка. Так что эта компания не избалована ни вниманием, ни подарками.

— Это мне чтобы жизнь сладкой не казалась?

Якоб рассмеялся.

— Воспитаете, как нужно.

Настроение скатилось в бездну. Это кто угодно, но не жена. Хотя может Якоб и прав. девушка выросла в поместье отца. Она должна видеть многое. Мы вошли в зал и первый, кого увидели, была Тиган. Девушка стояла около колонны и курила какую-то длинную сигарету. Дым был сладковатым и удушливым. Я закашлялся и сморщился от этой гадости. Карл посмотрел на неё и сказал:

— Тиган, тебе же пророчили большое будущее. Ты один из самых сильных магов в империи. Куда всё делось?

— А зачем мне эта сила? Куда нужно это будущее? Дым… вот что такое наше будущее.

Я сморщился.

— Если так относиться к себе и своему здоровью, то это точно станет только дымом.

— Ты могла бы выйти замуж, — не унимался Карл.

Девушка рассмеялась.

— А женитесь на мне, герцог Георг.

От перспективы видеть рядом такую жену меня передёрнуло.

— Лучше я женюсь на тихоне, чем буду видеть рядом вечно пьяную и покуренную женщину, которая непонятно с кем поводила время. Выискивать жену по притонам я не хочу.

Она посмотрела на меня и ответила:

— Да, кто пойдёт за вас.

Я не стал спорить с пьяной девкой, а пошёл ближе к трону. Если Карлу нравится разговаривать с ней, пусть остаётся. Максимилиан вышел в зал в великолепном костюме. Малые регалии ему очень шли. Он улыбнулся всем и толкнул речь о чём-то совершенно отвлечённом, а потом прозвучало:

— Первая женитьба герцогов всегда забота короны. У нас холостых двое, а потому я решил поднять старые записи отца и исполнить его волю. Карл и Георг подойдите сюда.

Мы протолкнулись ближе. Максимилиан улыбнулся нам.

— Итак, Карл де Шинон, вам выбрана невеста — Изабель де Круа. Она внучка нашего неизменного председателя совета герцогов Армана.

К Карлу подошла высокая светловолосая девушка с прозрачными карими глазами. Я глянул на неё оценивающе. Карлу очень повезло. Она красивая. Если у невесты есть дар, то их дети наследуют его. Карл улыбнулся и подал ей руку. девушка ломаться не стала.

— Георг ди Монтельфи, вам выбрана невеста — Милия де Бёрк.

Ко мне подошла та девушка. Она смотрела на меня большими глазами и только что не плакала. Я подал ей руку. Она протянула свою. Пальцы у девушки тряслись, а в глазах стояли слёзы. Рядом с уверенной в себе Изабель она выглядела блёкло. Максимилиан что-то говорил о перспективах и силе империи, единстве. Словом, бред.

Я осматривал толпу и тут мой взгляд зацепился за Тиган. Девушка стояла в стороне и смотрела на меня со слезами. Когда она увидела, что я заметил её слёзы, развернулась и вышла из зала. На пороге её поймала Алиша, но Тиган вырвала руку и ушла. Задумываться об этом я не стал. Мало ли что могло прийти в голову обкурившейся особе.

Карл отошёл со своей невестой к Арману, а я махнул рукой Мелии в сторону террасы. Следом за нами туда направился и её отец. Он был тучным и неповоротливым. Как его звали, я так и не выяснил. Он тяжело вздыхал и косился на меня.

— Ваша Светлость, — начал он, — для нас это большая честь. Когда меня Его Светлость герцог Якоб позвал в столицу, я даже предположить не мог, что такое случиться. Я даю за Мелию приданое в размере шести тысяч золотых. Для нас это очень солидная сумма.

Я лишь усмехнулся.

— Для вас да, для меня нет. У меня конезавод приносит в десять раз больше. Не обижайтесь. Пусть эти деньги останутся в пользовании вашей дочери.

Мужик нахмурился.

— Я считаю, что девкам незачем деньги. Родители, а потом муж должны сами заниматься финансами.

Я глянул на девушку. Она смотрела в пол и постоянно краснела. За всё это время она ни сказала ни слова.

— Вы учились? — спросил я.

Она подняла на меня глаза и посмотрела так словно заговорила каменная статуя.

— Да, — пискнула она. — В нашей школе.

Разговор не клеился. Девушка отвечала на мои вопросы односложно и постоянно косилась на отца. Я пригласил её на танец, но выяснилось, что танцевать она не умеет. Я с тоской смотрел на остальных гостей. Это не жена, а убожество.

— Где вы остановились? — спросил я мужчину.

— В пригороде у родственников. До свадьбы Мелия останется там, а потом вы её заберёте.

— У меня огромный дом. Пусть переселяется. Если вам так важно, до свадьбы ей ничего не будет угрожать.

Мужик замахал руками.

— Так не положено.

Бал был безвозвратно испорчен. Мелия и её папаша следовали за мной, словно привязанные. Остальные девушки стояли в стороне, напоминая мне загнанных в сарай овец. Как же мне хотелось подойти к Максимилиану и постучать ему по голове. Император поймал мой взгляд и вздохнул. Не иначе что-то случилось. Он махнул мне рукой, подзывая к себе. Я едва смог избавиться от хвоста. Придворные стали коситься на моих спутников, а любовница Максимилиана откровенно смеялась.

— Вы их не приворожили? — спросила она.

— Я не пользуюсь этой магией по причине полной непереносимости, — сказал я сквозь зубы.

— Приходите ко мне в кабинет завтра, Георг, — сказал Максимилиан. — Нужно поговорить.

— А где Филипп? — спросил я.

— У дяди какие-то дела нашлись, — ответила за правителя Алиша.

— Не надо меня перебивать, — сказал Максимилиан. — Будешь лезть в мои дела. Выкину сразу. Не забывай, что это я императора, а ты всего лишь шлюха, которая делить со мной постель.

Алиша была не такой, ка Тиган и не стала убегать. Она посмотрела на Максимилиана и усмехнулась.

— Какой ты, однако, стал прыткий. Не выкинешь ты меня, дорогой.

— Если применишь к правителю приворот, то тебя казнят, — сказал я.

Максимилиан посмотрел на Алишу и с насмешкой сказал:

— Вас много. Любая займёт твоё место.

Женщина рассмеялась и отошла от нас. Император посмотрел ей вслед и сказал:

— Не тяни время, а женись быстрее. Приходи завтра. Я кое-что покажу.

Я глянул на гостей. Моя предполагаемая жена так и стояла рядом с сёстрами, опустив глаза в пол. Ей что-то говорили девушки, она им отвечала, а на некоторые слова реагировала со