Господство Выживших

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Т'лар наблюдала, как Галдор шагнул в свои личные покои и закрыл за собой дверь. Волшебник вытащил щепотку блестящей пыли из кармана и щёлкнул, распылив её около двери, бормоча заклинание. Он потрогал ручку и кивнул.

Т'лар, взгромоздившись, как паук на потолке, напряглась, когда он начал второе колдовство, которое было направлено на центр комнаты. Она держала кинжал за кончик. Даже если волшебник лишь слегка приподнимет голову, она вонзит кинжал прямо между его глаз.

Второе заклинание Галдора, однако, не произвело видимого эффекта. Он так и не посмотрел в направлении Т'лар. Он снял плащ и отбросил его в сторону. Одежда повисла в воздухе и была аккуратно свёрнута не видимым слугой. Галдор, тем временем, упал лицом вниз на диван и жестом указал на свои ботинки. Они сами снялись, обнажая узкие ступни. Впадины появлялись на сероватых ступнях, когда невидимый слуга массировал их. Галдор, однако, по-прежнему выглядел собранным, словно напряжение от недавней встречи Конклава всё ещё не рассеялось.

В то время как невидимый слуга продолжал массировать ступни волшебника, Т'лар заметила движение в зеркале величиной в полный рост, которое было вставлено в декоративную золотую раму в стене. Отражение комнаты дрогнуло и пропало. Это выглядело, как если бы открылась дверь в другую комнату. Фигура ступила в изображение в зеркале: это была Стрриа'Валшаресс Зовиир, высшая жрица Лолс. Великолепная в своей одежде из паучьего шёлка и серебряной похожей на паутину короне, жрица пристально оглядела личные покои волшебника.

Галдор поднял взгляд на зеркало. Он казался недовольным тем, что видит свою тётю.

Высшая жрица хмурилась из зеркала.

— Я слышала, что случилось сегодня.

— Плохие новости расходятся быстро.

— Как ты мог проглядеть тот факт, что его сестра была бардом баэ'квешал? Я думала, что ты умнее, чем другие!

— Вы были одной из тех, кто хотел действовать быстро, — отрезал Галдор. — Я был одним из тех, кто советовал потерпеть.

— Терпение! — выплюнула высшая жрица. — Не читай мне лекции о терпении. Мы вынуждены были ждать годы, чтобы обеспечить себе второе место в Конклаве, только чтобы упустить свой шанс?! Если бы сделали ход даже на один цикл раньше, этого новоиспечённого мастера здесь бы не было.

— Вы были той, кто выбрал этот цикл, а не я. Более того, вы обещали провести отвлекающий манёвр, который не позволит ему предстать перед Конклавом — обещание, которое вы не смогли сдержать!

— Мои решения основывались на информации, которою предоставлял ты! Ты сказал, что другие мастера будут искать способы препятствовать последним альянсам Селдзара. Это были твои рекомендации, мальчишка!

— Хочу напомнить, Жрица, что этот «мальчик» один из тех, кто управляет этим городом, — парировал Галдор, — то время как вы просто сидите в тени и бессмысленно суетитесь.

— Уф, — Жрица мотнула головой, заставив крошечных обсидиановых пауков, свисающих с её короны, задрожать. — Твоя нехватка усердия сделала наше положение ещё хуже, чем было. Этот новый «мастер» один из Эйлистаритов.

— Возможно. — Галдор состроил недовольную мину. — Или нет. Мои обвинения будут подобны удару копья в темноту. Мы должны разузнать больше, прежде чем будем уверены.

— Возможно, настало время, чтобы кто-то более уверенный возглавил ваш Колледж.

Голова Галдора вздёрнулась.

— Это угроза?

Т'лар слушала, как пара продолжала спорить. Политика этого города её мало интересовала. Она всего лишь выполняла приказы Кающейся Леди.

Когда Стрриа'ВалшарессЗовиир предложила Храму Тёмной Матери финансировать святыню в Шшамате, Т'лар ожидала, что Кающаяся Леди отвергнет её предложение. Жрицы Шшамата были слабы; они были ответственны за одно из величайших поражений Лолс. Кающаяся Леди, однако, решила принять предложение. Т'лар помнила её слова:

— Где лучше всего сплести мою паутину, чем в пустоте, где Лолс была разорвана на куски?

Таким образом, Т'лар и послали на север.

Стрриа'Валшаресс Зовиир обещала великие вещи, описывая Шшамат как кокон с яйцами, кипящий недовольством и готовый взорваться. Она обещала передать весь город в руки Кающейся Леди. Она солгала — теперь Т'лар это видела. Конклав держал город в адамантиновой хватке. Вместо борьбы с мастерами, высшая жрица собиралась присоединиться к ним.

Слабость. Самая презираемая Кающейся Леди вещь.

Стрриа'Валшаресс Зовиир должна быть устранена, чем скорее, тем лучше.

Образ в зеркале исчез. Галдор наконец-то расслабился. Когда он закрыл глаза, Т'лар напела мелодию, которая преобразует её образ в тот, который она только что видела в зеркале, затем спрыгнула с балки. Она погасила своё дро'зресс за мгновение до того, как коснулась земли и беззвучно приземлилась на пол за спиной волшебника. Она нажала пальцами на болевые точки на спине Галдора, заставив его биться в судорогах. Галдор задохнулся от боли. Его глаза широко распахнулись, и он увидел отражение Т'лар в зеркале.

— Как..?

Прежде, чем он смог закончить свой вопрос, она схватила его за волосы, запрокинув его голову, и перерезала горло.

Кровь хлынула, впитываясь в подушки дивана, и стекала потоком на пол. Т'лар собрала немного тёплой жидкости в сложенные чашей руки и поднесла к губам.

— Сила, — прошептала она.

Потом она выпила кровь. За её спиной невидимый слуга бездумно продолжал выполнять задание, которое ему дали: массажировать ноги мёртвого хозяина.

Т'лар указала своим окровавленным кинжалом на зеркало.

— Ты следующая, — тихо поклялась она.

Но прежде, чем она разберётся с высшей жрицей, Т'лар хотела узнать ещё кое-что. Как зуд, её раздирало любопытство.

Она спела гимн, которому её научила Кающаяся Леди. Дроу выдохнула и почувствовала, что её тело свернулось внутрь самого себя и стало газообразным. Мысленно, она послала себя к двери, которую Галдор тщательно запечатал своим волшебством. Она протиснулась в трещину внизу и ушла.

К'арлинд сидел на низкой круглой подушке, скрестив ноги, он был глубоко в Дремлении. Он чувствовал тепло от тёмного огня на своей коже, мог обонять запах остатков жаркого из рофа и грибного хлеба, и всё ещё ощущал вкус последнего глотка вина, который он сделал прежде, чем погрузиться в транс. Его глаза были открыты, но его разум был далеко.

Его мысли отправились на несколько десятилетий назад, к его дням студенчества в Консерватории Чед Насада. Он думал о Илмре, одной из женщин, что приняла редкое решение стать магом, а не жрицей. Она была красивой, одной из тех, о ком он не раз фантазировал в то время, когда они были новичками. Он представлял себя победоносно сражающимся с врагами Чед Насада рядом с ней, а затем «сдаваясь» в борьбе совсем другого вида.

Одной из первых вещей, которым обучали новичков в Консерватории, было волшебство, показывающее ауры. К'арлинд справлялся с ним отлично. Жест был простым щелчком пальцев, а запускающее слово было простым: фаэрджал. Всё же Илмра неправильно применяла заклинание, когда магическая команда была вызвана для неё, чтобы проверить, она не смогла определить её верно. В результате она оказалась связанной, достаточно крепко, чтобы сломать палец. Позже тем же циклом, когда настала её очередь, чтобы перечислить цвета аур вокруг предметов на столе, она снова колебалась. К'арлинд пытался ей помочь, подсказывая ответы.

Вместо того чтобы принять его помощь, женщина указала учителю на то, что он делал, даже учитывая, что это означало признать её собственное поражение. Она с улыбкой смотрела, как его ударили плетью, а потом покорно вытерпела ту же процедуру. После того, как К'арлинд был отправлен к себе поразмышлять над тем, что безумно и тщетно пытаться помочь другому, она прокралась к нему в комнату и взяла его. Даже сейчас, десятилетия спустя, он живо помнил её пальцы, болезненно впивающиеся в горячие рубцы от кнута, скользящие по его плечам, когда она была сверху.

Это было одно из самых сладких воспоминаний его юности.

Его лоб нагрелся: киира, поглощала воспоминания. Образ сформировался в его разуме: один из предков, кто носил камень знаний тысячелетия назад. У него были белые волосы, но все же кожа была скорее тёмно-коричневой, чем чёрной.

— Ты пытался помочь Илмре из сострадания. Ты следовал танцу Эйлистри, даже тогда.

К'арлинд рассмеялся.

— Едва ли. Я сделал это, потому что хотел, чтобы она взяла меня. И это сработало, но не тем способом, которым я планировал.

Он задержался на воспоминании. И задался вопросом, выжила ли Илмра во время падения города. Скорее всего, нет.

Кира немного остыла, признак недовольства предков. К'арлинд мысленно пожал плечами. Они просили его поделиться воспоминаниями, которые он сочтёт поучительными. Это, которое он только что поместил в камень знаний, было вполне таким. Оно учило заклинанию магического обнаружения и, в то же время, служило напоминанием, что любая награда имеет цену.

Он услышал потрескивание: пламя тёмного огня колыхалось. Должно быть, ветерок из дымохода потревожил его. Маг был так глубоко в Дремлении, что сначала не обращал внимания на шум. Он вновь пережил ночь в Мире Наверху, когда использовал заклинание, чтобы шпионить за жрицами Эйлистри, когда они танцевали с мечами в руках вокруг священного камня богини в Туманном Лесу. Это была ветреная ночь, со снегом, падающим с деревьев. И всё же жрицы танцевали нагими.

Он улыбнулся, наслаждаясь воспоминаниями. Он смотрел, почти надеясь, что они поймают его. Прошло много времени с тех пор, как женщина брала его в последний раз…

Тёмный огонь стих, когда ветер прекратился. Пламя восстановило свой спокойный свет, не то, чтобы его тело нуждалось в тепле. Воспоминание о танце жриц было…

Внезапно он вспомнил, что он в Шшамате. Здесь нет никакого ветра, кроме магического.

— Луф…

Что-то ужалило его сзади в шею. Было похоже, как если бы несколько игл вонзились в его кожу. Что бы это не было, маг с глухим стуком упал на пол. В то время как его плоть ослабевала, он понял, что нечто, уколовшее его, было отравлено. Его челюсть сжалась, шея напряглась. Меларн не мог закончить своё заклинание отречения. Как не мог и повернуть голову, чтобы увидеть противника. Потом его волшебная серьга втянула яд из шеи в левое ухо, а затем в себя. Всё, что напоминало о яде, было горьким привкусом во рту, который говорил о его происхождении. Сделанный из выделений червя-падальщика, он был создан скорее для того, чтобы парализовать жертву, чем убить.

Маг ощутил движение позади себя. Его противник подошёл ближе. К'арлинд притворился парализованным. Он медленно перемещал большой палец к обёрнутой в мех стеклянной игле, которая торчала из манжеты его рубашки. Как только большой палец коснулся компонента заклинания, маг на выдохе произнёс магические слова. Кости его пальцев покалывало от потрескивающей в руке молнии. Щелчок пальцев выпустит её на волю.

Противник вступил в зону обзора. Меларн узнал её сразу. Т'лар Мизз'ринтарл, бард баэ'квешел, чью «школу» пытался открыть Галдор. Она двигалась чрезвычайно тихо; даже когда она села на корточки рядом с мужчиной, её одежда не шелестела. Она держала кинжал с паучьим навершием. Готовый для использования, но всё же не угрожающий ему. Женщина пристально смотрела на его пах.

— Думал обо мне, не так ли? — рассмеялась она.

К'арлинд почувствовал благодарность за то, что он уже пробудился. Т'лар была волнующе близко, и угроза, которую она излучала, возбуждала. Всё же маг не был дураком, чтобы не признать это. Он держал молнию в руках, полагая, что неожиданность даст ему преимущество, когда придёт время применить заклинание. На какой-то момент, он захотел узнать, на что она была готова. Пришла ли она украсть что-то? Меларн старательно сдерживался, даже не двигая глазами. Однако вскоре он вынужден будет моргнуть.

Ты играешь в опасную игру, Внук, — прошептали его предки из кииры.

Т'лар мягко запела. К'арлинд почувствовал магию, прощупывающую его разум, как свет паутину. Её заклинание не оказалось длительным. Оно разлетелось на кусочки, только коснувшись кииры. Казалось, женщина не поняла этого. Возможно, под впечатлением от того, что её заклинание удалось, она склонилась ближе и задала вопрос, который был построен просто, чтобы вызвать его мысли.

Это был не тот вопрос, которого ожидал К'арлинд.

— Почему была убита твоя сестра? — прошептала Т'лар, щекоча горячим дыханием ухо мага. — Что она сделала, чтобы разгневать Кающуюся Леди?

Его концентрация снизилась. Искра потрескивала на кончиках его пальцев. Т'лар отпрыгнула от него так быстро, что К'арлинд даже не увидел её движения. Момент назад она сидела рядом с ним на корточках, а в следующий — уже стояла на середине комнаты. Её рука метнулась вперёд, кинжал понёсся сквозь воздух. К'арлинд увернулся и швырнул молнию. Женщина спряталась, быстрее, чем мог заметить его глаз. Молния ударила в полку за ней, разорвав её на части и поджигая несколько свитков. К'арлинд отчаянно искал противницу и почувствовал острую боль в боку, когда двинулся. Он дотронулся до своей рубашки, и его ладонь окрасилась кровью. В отличие от Т'лар, он уклонился от удара не достаточно быстро.

Меларн увидел движение уголком глаза: её атака. Ступня противницы ударила его в лицо. Сплёвывая кровь, маг упал. Он приземлился на спину, поперёк своей подушки как жертва на каменный алтарь. Т'лар прыгнула сверху, нанося удар в живот и обхватив его ноги своими, скрутила пальцы мужчины, чтоб он не мог ими шевельнуть. Её ноги сжались. Меларн задыхался, когда рана на его боку открылась шире, и попытался сбросить её, но женщина была слишком сильна. Быстро как фазовый паук, она перебросила обе его руки в одну из своих. Её свободная рука выхватила кинжал и запихнула рукоятку ему в рот как кляп. Маг почувствовал вкус металла и пота, ноги рукояти в форме паука сильно врезались ему в щёки. Т'лар с силой откинула его голову назад, нажимая так сильно, что он думал, что его шея сломается. Невольные слёзы брызнули из глаз мужчины, пытавшегося тем временем выплюнуть кляп.

— Я могу убить тебя, — сказала Т'лар. — Быстрее, чем успеешь моргнуть.

Кинжал дёрнулся, подтверждая это. Маг булькнул от боли, ощущая вкус крови, стекающей в горло из разбитой губы.

— Но сначала, я предлагаю тебе покаяться.

Воодушевление, которое он почувствовал моментом ранее, исчезло. Страх занял его место, наряду с растерянностью. К'арлинд попытался заговорить, но смог выдавить только неразборчивое мычание.

— Ты верующий Эйлистри, — прошипела женщина. — Откажись от неё и живи. Прими объятья Кающейся Леди. Прими объятья Лолс.

К'арлинд почувствовал, как пот выступил на его лбу. Не так давно это было легко, отказаться от Эйлистри. Но не теперь. Его предки отчаянно шептали ему из камня знаний.

Сражайся с ней, — убеждали они. — Умри с гордой песней Эйлистри на губах!

К'арлинд обнаружил, что потерялся в их скрипучем хоре, неспособный произнести то, что требовала от него Т'лар. Кроме того, он и сам не хотел отрекаться от богини, внезапно понял маг. Он почувствовал успокоение в том, что Эйлистри, а не Лолс, потребует его душу после смерти. Наконец Меларн понял, что Лелиана пыталась объяснить ему, когда они впервые встретились: что попробовать, даже если потерпишь неудачу, лучше, чем сдаться и выжить. Он всё ещё помнил её слова: «Для Эйлистри борьба уже равна успеху».

Естественно, притвориться сдающимся идея неплохая.

— Так ты покаешься? — спросила Т'лар, нетерпеливо уставившись на Меларна.

Её гибкое тело вырисовывалось на фоне света от горящих свитков.

К'арлинд слабо кивнул.

Женщина убрала кинжал из его рта и перевернула мага. Остриё упёрлось его горло. Меларн не смел сглотнуть, боясь, что острая как бритва сталь разрежет ему горло.

Т'лар улыбнулась.

— Обещай себя Лолс, и будешь искуплен. Отвергнешь, и я перережу тебе глотку. Ты умрёшь до того, как твоя магия сможет спасти тебя.

К'арлинд открыл свои окровавленные губы, втягивая воздух, и приготовился произнести одно заклинание, которое может спасти его. Оно не требовало никаких жестов, никаких компонентов. Только одно слово.

Сработает ли оно, учитывая, что Шшамат был окружён Фаэрзресс, было открытым вопросом.

— Да'бауз! — выплюнул Меларн.

Магия выворачивала его, неся через пространство. Он тяжело приземлился на спину в коридоре, снаружи его рабочего кабинета, разбив голову о пол. Маг не обратил на боль внимания и вскочил на ноги. Толкнув дверь, он швырнул в комнату заклинание ещё до того, как створка коснулась стены. Желтовато-зелёный пар лился из его ладони, заполняя кабинет смертоносным облаком. К'арлинд захлопнул дверь и запер её снова.

Он ждал, используя для отсчёта времени удары сердца. После того, как необходимо время успело истечь дважды, маг применил заклинание защиты и открыл дверь. В кабинете царил хаос. Горящие свитки усеяли пол. Всё было припорошено остатками ядовитого тумана. Меларн оглядел комнату, ища следы присутствия постороннего, но не заметил ничего подозрительного. Он не видел и Т'лар, даже когда смотрел сквозь свой драгоценный камень.

Она исчезла так же загадочно, как и появилась.

Меларн стоял, зажимая рану в боку, задаваясь вопросом, вернётся ли убийца. Он сомневался, что она повторит подобную ошибку. В следующий раз, когда они встретятся, Т'лар скорее сразу убьёт его, чем будет пытаться переманить на свою сторону.

Чем больше он думал об этом, тем более странной казалась ему эта ситуация. «Искупление» было тем, что предлагала Эйлистри. Жрицы Лолс никогда не давали тем, кто отошёл от сети, второй шанс. Богохульство всегда было причиной для возмездия, единственными вариантами было, будет ли смерть богохульника быстрой или мучительной.

И кто эта Кающаяся Леди? Был ли этот новый титул добавлен Лолс после окончания её Безмолвия?

В то время как маг размышлял над загадкой, он услышал приближающиеся по коридору шаги. Меларн обернулся, и молния затрещала на кончиках его пальцев. Он приостановил своё заклинание, когда увидел зевающую Алексу. Он всё ещё держал в руках свой камень истинного зрения и поднял его к глазам, чтобы убедиться, что это действительно его ученица прежде, чем позволить молнии рассеяться.

— Мастер, вы ранены! Позвольте мне помочь вам, — рванулась вперёд волшебница, снимая с шеи золотую цепь. К'арлинд отвернулся.

— Это всего лишь царапина, — сказал он грубо, гнев закипал в нём, когда он понял, насколько он — мастер собственного Колледжа — только что был близок к тому, чтобы быть убитым. — Не нужно этого.

Он отмахнулся от лечебного амулета. Кроваво-красный драгоценный камень был вырезан в форме паука: символ веры, которая создала его. К'арлинд не хотел, чтобы что-то от Лолс касалось его когда-либо снова.

— Я лучше использую вместо него заживляющее снадобье.

Алекса склонила голову.

— Как пожелаете, Мастер К'арлинд.

Хотя длинная прямая чёлка скрывала её глаза, К'арлинд мог видеть её пристальный взгляд, проскользнувший по его разрушенному кабинету, когда она надевала амулет обратно на шею.

Алекса задержалась, хотя должна была понять намёк и уйти.

— Что такое, ученик? — грубо спросил К'арлинд.

— Прибыло горгондское вино.

Это, по крайней мере, было хорошей новостью.

Алекса ждала, свет блестел в её глазах. Было что-то ещё, что она хотела сказать ему.

— И? — продолжил К'арлинд.

— Мастер Галдор мёртв, Стрриа'ВалшарессЗовиир убила его.

К'арлинд выдавил улыбку. Ещё хорошие новости.

— Она перерезала ему глотку, — продолжила Алекса. — Они взывали к прорицанию, и он видел всё это. Она сделала это церемониальным кинжалом. Это была жертва Лолс.

Глаза К'арлинда сузились, когда он вспомнил кинжал Т'лар.

— Она предлагала ему шанс раскаяться сначала или нет?

Алекса выглядела озадаченной.

— Не имеет значения, — отмахнулся К'арлинд и вздрогнул. — Скажи рабам принести мне чистую одежду. Что-нибудь формальное. У меня сегодня важная встреча.

К'арлинд поклонился трём сидящим мастерам и поставил графин на низкий столик, рядом с кубком, который уже стоял там. Контуры вырезанного из хрусталя графина искрились бело-голубым феерическим огнём, танцующим на потолке комнаты прорицания Мастера Селдзара. Вино, содержащееся в графине, было насыщенного рубинового цвета. Даже с заткнутым кристаллической крышкой горлышком, К'арлинд мог чувствовать его опьяняющий букет. Его аромат притягивал его разум, заставляя его мысли блуждать…

Он потряс головой и отступил от невысокого столика.

— Горгондское вино, — объявил он.

Мастер Урлрин склонился ближе на своей подушке, чтобы рассмотреть графин. Золотой кубок, висящий на его груди, качнулся вперёд на своей мифриловой цепи. Он поймал его прежде, чем тот ударился о графин.

— Интересно… Если мой влить немного этого вина, буду ли я способен преобразовать чары сосуда так, чтобы он производил горгондское вино по команде?

Мастер Селдзар прервал своё изучение сфер, вращающихся перед ним уже довольно давно, чтобы предостерегающе взглянуть на Урлрина.

— Есть только одна порция. И она скоро может нам понадобиться. Вся.

Урлрин откинулся назад на своей подушке, которая сплющилась под его весом. Улыбка коротко мелькнула на его лице, заставив его челюсти дёрнуться.

— Жалко. Горгонди стоит своего веса в мифриловом эквиваленте.

Пока два мастера подшучивали друг над другом, К'арлинд кружился возле единственной свободной подушки. Он осторожно ступил, чтобы не удариться ногой о прозрачную сторожевую собаку Урлрина. Он знал, где она сидит: сверкающие капли слюны покрывали бледный зелёный хризолит пола. Он сел за стол напротив третьего мастера и положил руки на колени, туда, где другие могли легко видеть его пальцы. Мастера только начинали доверять друг другу. Держать руки на виду и не двигаться было признаком благих намерений.

Мастер на противоположной от него стороне — Мастер Мазой — был таким же худым и тонким, насколько Урлрин был тучным. Мазой оставлял переднюю часть головы гладко выбритой. Белые как кость волосы венчали его затылок, связанные в одну косичку, касались пола за его подушкой. Блестящая пыль покрывала его лицо, шею, руки и, по-видимому, всё его остальное тело под одеждой и ботинками — защитное колдовство, способное отразить даже самые сильные заклинания. К'арлинд предполагал, что это довольно неудобно и колко, особенно в подмышках и паху. Но возможно Мастер Отречения имел заклинание, гасившее такой эффект.

К'арлинд отметил — даже не взглянув на лоб Мазоя — что тот оставался гладким, без впадин. Он задался вопросом, был ли Мазой одним из тех двух, кому пообещали шанс потребовать кииру. Селдзар игрался сферами рядом со своей грудью. Даже К'арлинд не знал, какие мастера кроме Селдзара, спускались в Миэритарский тайник.

Селдзар сидел со сложенными руками. Даже учитывая то, что его самый большой глаз, вышитый на пивафви, был скрыт руками, другие, казалось, пристально смотрели во всех направлениях сразу. Собственные глаза Селдзара — странные, бледно-жёлтые — всё ещё были сфокусированы на сферах, вращающихся возле его головы. Бледные веки закрывали его глаза каждые несколько сердцебиений.

Хотя Селдзар не перемещал свой пристальный взгляд с кристаллов, К'арлинд почувствовал, как внимание мастера перешло на него.

— Мастер К'арлинд, — сказал Селдзар. — Спасибо вам, что присоединились к нам.

К'арлинд сел прямо. Мастер. Он любил звучание этого слова. Он склонил голову в знак подтверждения официального приветствия Селдзара.

Мазой немного повернулся, его костлявые колени скрипнули.

— Давайте ближе к сути? Моего голоса недостаточно. Вы требуете ещё чего-то от меня, прежде чем я могу потребовать свою награду. Что это?

Ох, подумал К'арлинд. Мастеру Отречения была обещана киира. Была ли линия Мазоя достаточно чистой для того, чтобы требовать её, однако, было не известно.

— Да, молодой Мастер К'арлинд, — сказал Урлрин.

Его голос понизился, произнося титул, чтобы показать презрение, не заявляя об этом открыто. Действие, выгодное Мазою. Урлрин не хотел, чтобы Мастер Отречения знал, как много его надежды балансирует на лезвии ножа этой встречи. Колледж Урлрина был сильно ослаблен усилением Фаэрзресс, хотя не так сильно как Колледж Прорицания. Он кивнул сидящему на противоположном конце стола Селдзару.

— Ответьте на вопрос, которому не смогли найти решения все мы вместе взятые. Как нам разрушить Фаэрзресс?

— Никак, — прямо ответил К'арлинд, — Фаэрзресс Шшамата останется и после того, как мы четверо обратимся в пыль. Вместо этого, мы переместим себя от него. Разорвём связь между дроу и Фаэрзресс.

— Всеми дроу? — задал Урлрин, ещё один заготовленный вопрос.

К'арлинд покачал головой. Он повторил то, что сказали ему предки.

— Не всеми. Тем, кто поклоняется Паучьей Королеве, применение нашего заклинания не принесёт выгоды.

Он ждал. Это был революционный момент. Селдзар был способен узнать много о Мазое, но не о его вере. Если Мастер Отречения был преданным Лолс, то вести эти осторожные переговоры было бы незачем.

— «Наше» применение заклинания? — спросил Мазой, изогнув брови.

К'арлинд прикоснулся к камню знаний на своём лбу.

— Я буду присутствовать, хотя и пассивно. Предки Дома Меларн будут обеспечивать советы, вы трое должны задавать вопросы.

Мы готовы, шептали они.

Мзой кивнул, но его внимание было сосредоточено на двух других мастерах.

— Какое заклинание я должен обеспечить?

К'арлинд скрыл вздох облегчения. Мазой не был целующим пауков..

— Заклинание сложное, требует несколько участников, — объяснял он. — Колледжи Мастера Селдзара и Урлрина обеспечат магов, чтобы применить более простые заклинания: те, которые разобьют чары и снимут проклятие. Я также заручился поддержкой от жрицы, способной взывать к чуду.

Брови Мазоя взлетели вверх. Он не спрашивал, какому божеству жрица поклонялась — об этом ему было легко догадаться, благодаря обвинениям Галдора на Конклаве. К'арлинд интересовался, как Мазой отреагирует, когда он фактически встретится с Куилью.

— Вот почему мы нуждаемся в вас, — продолжил К'арлинд, — в вашем умении изменять магические связи.

— И где нужно применить это отречение? — спросил Мазой.

— Мы пока не знаем.

Ноздри Мазоя немного расширились.

— Но будем знать через мгновение, — прервал Селдзар, кивнув на графин. — Видение покажет это. Вот почему я собрал здесь каждого из вас. Один из вас может увидеть то, чего не заметят другие.

Это не совсем верно, размышлял К'арлинд. Мазой не столь сведущ в древних знаниях, как двое других мастеров, и он не будет так полезен. Позволить ему наблюдать, однако, даст впечатление, что другим нечего скрывать.

— А если я откажусь участвовать? — Мазой сложил руки.

Селдзар поднял руки.

— И потом, вы никогда не узнаете, что это за чувство, когда словно играешь на нитях Плетения, как на струнах арфы. — Мастер изобразил, будто играет на инструменте, и выгнул бровь.

Селу'киира на его лбу стала видимой.

К'арлинд, наблюдая за Мазоем, борясь с готовой появиться улыбкой, когда зрачки другого волшебника расширились. Селдзар был не только талантливым магом, но и мастером манипуляций. Мазой читал между строк, как и надеялся Селдзар. Он, очевидно, верил, что Селдзар уже баловался высокой магией. Судя по тому, как глаза Мазоя скользнули по Урлрину, он, должно быть, размышлял, есть ли киира и у Мастера Заговора и Вызова. Как ни странно, Мазой даже ни разу не взглянул на К'арлинда, единственного из четверых, кто уже работал с заклинанием арселу'тель'куэсс, и ни один раз, а дважды.

— Хорошо, — губы Мазоя растянулись в примирительной улыбке. — Это даст тем покрытым паутиной сукам паузу, они подумают, прежде чем вывести из Конклава ещё одного.

Одна его рука перевернулась пальцами вверх: знак мёртвого паука.

К'арлинд присоединился к остальным мастерам в вежливом смехе.

— Тогда всё улажено, — Мастер Селдзар склонился и вытащил пробку из графина и налил немного его содержимого в кубок.

Он щёлкнул пальцами и один из его кристаллов сошёл со своей орбиты. Он подплыл на середину стола и повис там, вращаясь на месте. Селдзар выпил всё вино до дна и опустил пустой кубок на стол. Его зрачки сузились до булавочной головки.

— Где было применено заклинание, которое превратило тёмных эльфов в дроу? — спросил он, пристально вглядываясь в кристалл.

Урлрин, Мазой и К'арлинд нетерпеливо склонились вперёд. Через мгновение гномье «вино провидения» сделало своё дело. Селдзар прорвал городскую туманную завесу Фаэрзресс, которая блокировала предсказание, и точно определит место, где должно быть применено заклинание, которое сделает дроу свободными.

Медленно образ заполнил кристалл. Сначала он был слишком маленьким, чтобы можно было что-то разобрать. Но когда К'арлинд всмотрелся в кристалл и сосредоточился, видение заполнило его разум, стирая комнату, в которой он сидел. Казалось, что он стал птицей, смотрящей вниз на прогалину в лесу. Крошечные фигуры — поверхностные эльфы, но находящиеся слишком далеко, чтобы разобрать их по отдельности — сновали по поляне, входя и выходя из круглого здания, чья куполообразная крыша отражала солнечные лучи. Купол, который он разглядел, как только образ приблизился, был сделан из тысяч осколков стекла в форме листа бледно-зелёного цвета, которые были соединены как паззл. Они держались вместе не при помощи свинцовых нитей, а с помощью вплетения ветвей деревьев, стволы которых поддерживали стены здания.

Испуганный женский голос прошептал изнутри камня знаний: один из его храмов.

Сердце К'арлинда забилось быстрее. Ему не нужно было спрашивать, кому был посвящён храм. Предок, кто говорил, жил во время, когда тёмные эльфы всё ещё поклонялись Селдарину. К'арлинд знал, не спрашивая, к какому богу она обращалась: Кореллон Ларетиан, Первый из Селдарина.

Создатель и защитник эльфов, добавила предок беззвучным почтительным голосом.

Бог, который осудил нас, грубо сказал другой голос, на сей раз мужской.

К'арлинд узнал его, как одного из предков живших после Спуска.

Меларн плавал далеко от видения, пока разговаривал со своими предками; он увидел, как газообразная пелена снова закрыла комнату. Трое других мастеров в молчании смотрели в кристалл, их глаза прищурились от яркого сияние Мира Наверху. Все трое были хмурыми. Они не узнавали здание.

— Это храм Кореллона Ларетиана, — сказал им К'арлинд. — В лесу…

Он ждал, что его предки предоставят ему название, но они молчали.

Я никогда не поклонялась в этом храме, сказал женский голос. Я не имею представления, где он располагается.

Как и я, добавил мужской голос.

Как эхо, колеблющееся в пещере, последовали и другие голоса: Как и я. И я нет. Нет.

К'арлинд почувствовал, как загорелись его щёки. Он слегка повернулся к Мастеру Селдзару. Он не хотел давить на более могущественного мастера. Но у него не было выбора.

Однако Селдзар не отреагировал на реплику К'арлинда. Его глаза всё ещё смотрели на храм.

— Если это храм Кореллона, то это объясняет дубы, — заметил он.

Тринадцать, сказал женский голос, по одному на каждую ветвь, которая поддерживает Создателя.

Трое из них заболели, после Спуска, добавил мужчина. Они увяли без величия Кореллона.

Сначала К'арлинд не понял, о чём они говорили. Потом он вспомнил, чему его учили жрицы в течение короткого времени, когда он пребывал в святыне Эйлистри в Туманном Лесу. Кореллон Ларетиан когда-то действительно управлял тринадцатью младшими Селдарин. Двое предали его — Лолс и её сын Ваэрон — и третий, который позволил выслать себя из Арвандора, вместе с матерью и братом, чтобы дроу смогли однажды получить искупление: Эйлистри.

Потом их число возросло до одиннадцати, во время пока я шёл в Подземелье, сказал мужской голос. Жрицы Чёрного Лучника убили нескольких из нашего Дома.

Предки К'арлинда применили имя бога, который нашёл милость на суде Кореллона: Шевараш Чёрный Лучник, некогда смертный поверхностный эльф, он поклялся никогда не отдыхать, не улыбаться или смеяться, пока не будет уничтожен последний дроу. Кореллон потворствовал резне, несмотря на то, что в числе его жертв были и верующие Эйлистри, даже не смотря на то, что они отвергали жестокость своей расы.

К'арлинд фыркнул. Слишком жестоко для высоких идеалов поверхностных эльфов.

Он понял, что остальные мастера смотрят на него. Они тоже покинули видение. Кристалл взлетел со стола, и вернулся на свою орбиту, вращаясь вокруг головы Селдзара.

К'арлинд прочистил горло. Он повторил то, что его предки только что сказали ему.

— Вы заметили, там было тринадцать дубов, поддерживающих купол, — сказал он другим мастерам. — Символическая цифра. Видение показало нам храм, который был построен во времена, когда Лолс, Ваэрон и Эйлистри считались частью Селдарина.

— Но это было тридцать тысячелетий назад, ещё до первой Войны Короны! — воскликнул Урлрин.

— Действительно. — Селдзар облизнул сухие губы. — Видение отдаёт пылью.

— Конечно, храм уже больше не существует, — продолжил Урлрин.

Мазой взмахнул костлявой рукой.

— Так как отречение должно быть применено в том же самом месте, не имеет значения, стоит ли ещё храм.

— Вы кое-что упускаете, — сказал Урлрин. — Без знания того, как это место выглядит сейчас, мы не можем телепортироваться туда. Даже самый опытный в телепортации волшебник не сможет найти его.

Он кивнул в сторону К'арлинда.

К'арлинд склонил голову, гордый, что другой мастер признавал его опыт в этой области.

Мазой уставился на Селдзара.

— Вы знаете, где стоял храм? А ваш камень знаний?

Селдзар помолчал мгновение, общаясь с киирой.

— Нет, — сказал он, наконец, и пристально посмотрел на кииру К'арлинда.

— Мои предки… — К'арлинд нервно сглотнул. — Они не знают этот лес.

Это должно быть где-то в Аривандааре, сказал женский голос, или Келтормире.

— Но это где-то в землях, которые когда-то были домом древнего Аривандаара, или Келтормира, — громко повторил он.

Воспоминания заполнили его разум. Маг смотрел через глаза одного из своих давно умерших предков на карту, развёрнутую на столе. Королевства были обозначены в следующем порядке: Аривандаар, Иллефарн, Миэриетар, Шантел Озриер, Келтормир, Зернитаар, Эйллур, Сиопиир, Оришаар и Илитиир. Он знал где был Миэриетар — сейчас эта часть Мира Наверху была известна как Высокие Торфяники. Аривандаар, как он видел, лежал севернее, в то время как Келтормир был далеко на юге.

К'арлинд описал, что он только что видел.

— О, это действительно сильно поможет, — сказал Мазой.

— По крайней мере, это лучше, чем «где-то на поверхности», — возразил Урлрин. — Это лучшее, что может сделать дроу, когда речь заходит о древней географии.

К'арлинд погладил подбородок, задумавшись, в то время как Мазой и Урлрин обменялись взглядами.

— Есть кое-что, что беспокоит меня, — сказал Меларн. — Мудрецы датируют начало Спуска только одиннадцатью тысячелетиями назад. А видение Мастера Селдзара показало нам храм, который, должно быть, был построен, по крайней мере, тридцать тысяч лет назад. А это разница примерно в девятнадцать тысячелетий.

Урлрин пожал плечами.

— Мифрил, возможно, мог так долго поддерживать храм.

— Это действительно возможно, — согласился К'арлинд. — Но если храм стоял там во время Спуска, почему мои предки не узнали его? Некоторые из них были тёмными эльфами, некоторые поклонялись Кореллону Ларетиану. — он помедлил. — Я думаю, она не узнала храм, потому что он исчез ещё до её времени. Его захватил лес, возможно. Но место должно было остаться священным, по крайней мере, до времён Спуска. Я думаю вот почему высшие маги, чья ворожба вызвала Спуск, выбрали это место: потому что никто, за исключением их, не знал где это.

Селдзар сцепил вместе пальцы в знак аплодисментов.

— Хорошо, мой мальчик, хорошо, — он кивнул остальным. — Видите, почему я выбрал его, чтобы предложить его кандидатуру Конклаву?

— Мы до сих пор не сдвинулись с мёртвой точки, — запротестовал Мазой. — Мы уже знаем, что заклинание применили в одном из храмов Кореллона Ларетиана.

Нет, не знаем, подумал К'арлинд. Но он попридержал свой язык.

Селдзар поднял пустой графин.

— Главный вопрос, который мы должны себе задать, — сказал он остальным, — почему горгондское вино предоставило видение, которое прямо не ответило на мой вопрос. «Где было применено заклинание, которое превратило тёмных эльфов в дроу?», вот как я сформулировал его. Видение должно было показать нам, как эта область выглядит сейчас, а не тысячи лет назад.

Урлрин нахмурился.

— Вы полагаете, что высшие маги вернулись во времени?

— Это вполне возможно, — сказал Селдзар. — Горгондское вино — это старинное гномье вино, изготовленное на основе воды из серии магических бассейнов, чьи воды пронизаны проблесками прошлого. Бассейны так же, по слухам, имеют и другие чары. Их рябь, к примеру, спонтанно открывает круги телепортации к тому месту, которое ты рассматриваешь, хотя неясно, прибудет ли туда путешественник в настоящий день или же провалится в прошлое.

К'арлинд кивнул. Он знал уже достаточно много. Годы назад, когда он слушал мысли Флиндерспельда, его прежний раб вскользь думал о бассейнах. Свирфнеблин обдумывал то же вопрос, которым задавался Селдзар, а именно, мог ли он использовать так называемые Фонтаны Памяти, чтобы отправиться в прошлое, во время до того, как Блингденстоун пал, и предупредить его жителей о надвигающейся атаке. Флиндерспельд решил, что не сможет, по одной, очевидной причине.

— Бассейны не могут послать путешественника в прошлое, — громко объявил К'арлинд. — Если бы они были способны, свирфнеблины уже давно бы использовали их, только для того чтобы избежать множества бедствий, которые случились с их расой. Падение Блингденстоуна, например. Если бассейны и содержат телепортационную магию, они, должно быть, являются вратами в настоящее.

— Прошлое или настоящее — не важно, — сказал Урлрин, подаваясь вперёд на своей подушке и не скрывая своего волнения. — Мы всё ещё можем использовать бассейны, чтобы добраться до того места, где стоял храм. Как только они доставят нас туда, мы сможем рассеять магию!

— Точно! — согласился Селдзар. — Однако есть проблема.

Он взглянул на пустой графин.

— Только глубинные гномы знают, где лежат бассейны, а они не скажут.

— Это легко исправить, — сказал с ухмылкой Мазой и кивнул на графин. — Задержите свирфнеблина, который продал вам вино. Выбейте из него информацию, отрезая по пальцу. Дайте ему пять попыток, чтобы заговорить, или десять, если он упрям.

К'арлинд почувствовал, как похолодела киира на лбу. Он слышал неодобрительный шёпот своих предков. Он прервал Мазоя:

— Не нужно этого, Мастер Мазой. Свирфнеблин, задолжавший мне, знает эти бассейны. Я получу ответ достаточно скоро.

Урлрин скептически фыркнул, а Мазой состроил кислую мину. Селдзар, однако, выглядел задумчивым. Спустя момент пристального всматривания в кристаллы, кружащиеся вокруг его головы, он тихо кивнул.

— Сделаем так. Спроси его.

К'арлинд не упоминал пол свирфнеблина. Селдзар должно быть, догадался об этом. Он имел равный шанс оказаться правым. Всё же К'арлинд сомневался, что предсказатель когда-нибудь о чем-нибудь догадывался.

Селдзар предвидел успех.

Забавно как сложно завертелся танец Эйлистри, подумал К'арлинд. После всех этих лет, он, наконец, узнает, что случилось с его бывшим рабом.

Халлистра обошла трон, её пальцы ласкали его гладкий чёрный мрамор. Трон был вырезан в форме паука, опирающегося на спинку. Его голова образовывала скамеечку для ног; головогрудь — сидение; а выпуклое брюхо — спинку трона. Четыре ноги служили ножками, в то время как другие четыре загибались с обеих сторон к потолку. Между ними были натянуты сети стальной паутины, украшенные крошечными красными пауками. Халисстра дёрнула нить кончиком когтя. Стальная паутина завибрировала, роняя пауков как капли крови, и заполнила зал для аудиенций пронзительной нотой. Звук послал видимую дрожь по телу жрицы, которая кралась позади Халлистры, не отрывая взгляда от пола, покрытого каменной плиткой.

— Красиво, — сказала Халисстра.

Она закрыла глаза, чтобы насладиться нотой — холодной как из могилы — заставившей волоски на её руке встать дыбом. Затем она склонилась вниз и вонзила пальцы в длинные белые волосы жрицы и, дёрнув её и подняв в воздух, зашептала ей на ухо.

— Я довольна его песней. Ты будешь вознаграждена.

Жрица, одетая в облегающее чёрное одеяние, которое терялось бы на фоне её кожи в тёмной комнате, если бы не тонкие как волос белые линии, вздрогнула от боли из-за того, что её подняли за волосы.

— Ваше удовольствие — моя награда, Кающаяся Леди.

Халисстра склонилась ближе, пока её клыки, высовывающиеся из её щёк, не коснулись шеи жрицы.

— А твоя боль — моё удовольствие.

Она укусила, достаточно глубоко, чтобы пронзить кожу. Потом она разжала пальцы и позволила жрице упасть. Та приземлилась на четвереньки, и захрипела как только яд начал действовать, заставляя её тело коченеть.

Халисстра устроилась на троне. Мрамор был холодным по сравнению с её голой кожей. Она выдохнула в пространство и использовала это выдох, чтобы заставить вибрировать паутину. Тысяча пронзительных нот окружила трон, похожих на гул быстро вращающихся мечей.

— Пошлите за первым просителем, — приказала она.

Невидимые руки вытолкнули женщину из магической темноты, клубящейся в арочном проходе: жрица Эйлистри.

Она ввалилась в комнату. Её глаза были полуслепы, а пальцы переломаны. Тёмная кожа была в ранах от побоев прихожан Халисстры, губы распухли и покрылись кровью. И всё же, жрица, собрав в кулак силу воли, заставила себя встать прямо.

Халисстра презирала её.

— На колени, — закричала она.

Она послала волны магии в слова, превращая их в принуждение, которому жрица не могла противиться. Жрица упала на колени, словно сражённая молотом. Одна сломанная рука поднялась к её груди — месту, где должен был висеть святой символ — и отдёрнулась прочь, когда задела обсидианового паука, который теперь висел там на серебряной цепочке. Её голова, однако, оставалась поднятой прямо.

— Эйлиш. три, усл…

— Богохульство! — завопила Халисстра. — Не произноси это грязное имя в присутствии Кающейся Леди, или это дорого тебе обойдётся!

Жрица издала слабый булькающий звук. Она смеялась! Халисстра спрыгнула со своего трона.

— Как ты смеешь! — прошипела она.

Кающаяся Леди возвышалась над жрицей, её паучьи клыки клацали от гнева. Восемь лап, растущие из груди, выгнулись, готовые схватить последовательницу Эйлистри. Челюсти ныли от желания укусить и разорвать.

Жрица плюнула.

Халисстра зарычала и потащила жрицу к своему рту, но поняла, что этого и добивалась эта сука эйлистраитка. Быстрая чистая смерть: быть доставленной в руки своей богине.

— Я не дам тебе этого, — пробормотала Халисстра.

Она отпихнула жрицу в сторону, повернувшись на пятке, и вновь села на свой трон. Бывшая дроу лениво погладила голову женщины, которая всё ещё стояла возле неё на коленях, парализованная, подвластная. Паутина продолжала звенеть.

У неё была идея.

— Ты будешь искуплена, — сказала она жрице Эйлистри с улыбкой. — Я дам тебе выбор: песня или паук.

Жрица покачала своей головой.

— Не…

Халисстра пожала плечами.

— Что ж, тогда я выберу за тебя.

Она подняла свои оканчивающиеся когтями пальцы на одну из ручек трона, изображая задумчивость. Фактически, она лгала, когда предлагала выбор жрице: паучий яд был припасён для того, кто действительно был достоин этого.

— Я думаю, ты выберешь… песню.

Она повернулась к паутине возле неё и начала играть.

Магия подняла жрицу на ноги. Под принуждением музыки баэ'квешел Халисстры она закружилась вокруг трона. Кающаяся Леди принялась перебирать руками быстрее, и темп танца увеличился. Жрица вертелась в неловком пируэте, её руки с разбитыми пальцами были подняты над головой, пока она кружилась вокруг трона. Халисстра издала ликующий смех и продолжила играть быстрее. И быстрее. Жрица покачнулась и упала, но немедленно поднялась на колени и продолжила танец. Её колени оставляли кровавые следы на каменном полу.

Халисстра смотрела, злорадствуя. Момент или два, и всё будет кончено. Жрица сломается и раскается. Она потеряет веру в Эйлистри и отвергнет её как старую кожу. Её охватит боль, гнев и жалость к самой себе. Жертвуя себя силе, более великой, чем она сама. Она будет кающейся, искупленной через пот, кровь и страдание.

Халисстра сломит её.

Внезапно жрица метнулась к трону. Халисстра отпрянула в тревоге, но это не было атакой. Жрица упала вперёд, положив свою шею на паутину. Стальные нити врезались в горло. Горячая липкая кровь брызнула в стороны, когда тело женщины упало поперёк ручки трона, как тяжёлый плащ, её почти отрезанная голова болталась на лоскуте кожи.

Нити паутины умолкли.

Халисстра зашипела в гневе. Она сдёрнула жрицу с паутины, отрывая нить, и уставилась в разинувшее рот лицо жрицы.

— Ты улыбаешься? — кричала она. — Ты дура! Ты никогда, никогда не будешь искуплена!

Она швырнула тело через комнату.

Коленоприклонная жрица шевельнулась; её паралич стал спадать. Халисстра спрыгнула с трона и схватила свою фаворитку, намериваясь проучить её за дерзость — она не разрешала ей двигаться, забери её Абисс, но шёпот песни, шедший от паутины трона, отвлёк её. Халисстра подняла голову, прислушиваясь. Голос принадлежал Т'лар, ассасину, первой кто принял покаяние и искупление.

Кающаяся Леди, пропела паутина. Новости из Шшамата.

Халисстра бросила жрицу и взобралась обратно на трон.

— Продолжай, — приказала она.

Лучше бы это были хорошие новости, подумала бывшая дроу. Она была не в настроении терпеть дерзость снова.

Стрриа'Валшаресс Зовиир мертва. Храм наш.

У Халисстры вырвался восхищённый смех.

Есть ещё кое-что, что вы должны знать. Есть волшебник в Шшамате, кто враждебен нам.

— Едва ли это новость, — засмеялась Халисстра. — Все шшаматские волшебники наши враги.

За этим лучше присмотреть. Его имя К'арлинд Меларн.

Халисстра перестала дышать. Её брат К'арлинд жив?

— Невозможно! Он погиб при обрушении Чед Насада!

Сети на мгновение затихли. Халисстра нахмурилась.

— Т'лар? Ты всё ещё там?

Я не верю, что тот, кто называет себя К'арлиндом Меларн, может быть самозванцем, — пропела в ответ Т'лар. — Он сказал Конклаву, что у него была сестра, которая была бардом баэ'квешал, сестра, которая умерла. Он сказал, что её имя было Халисстра Меларн.

— Халисстра! — взвыла Кающаяся Леди и разразилась леденящим смехом.

— Нет, она больше не Халисстра. Она… — внезапно Меларн поняла, что сказала, и закрыла рот.

Её паучьи ноги барабанили по груди, усилием воли, она заставила их остановиться.

— Опиши его.

Т'лар так и сделала.

Описание сходилось. Это былименно К'арлинд. Халисстра покачала головой, задумавшись, как ему удалось спастись от голема и не разбиться о камни рушащегося города.

Есть ещё кое-что, Кающаяся Леди. К'арлинд Меларн выбрал Эйлистри в качестве божества-покровителя.

Брови Халисстры взлетели вверх.

— Что? Как он посмел!

Он отказался раскаяться.

Губы Халисстры изогнулись в усмешке.

Леди? — спросил голос Т'лар. — Какова ваша воля?

Халисстра сжала кулаки; её когти впились в плоть.

— Если он принадлежит Эйлистри, — сказала она медленно. — Он должен умереть. Убей его.

С превеликим удовольствием.

И его болью, мрачно подумала Халисстра. Она рассмеялась над своей шуткой.

Сети на её троне завибрировали, сбросив последние капли крови мёртвой жрицы.