Граф Орлофф

Глава 6

Герцогиня де ла Ферте решила слегка развлечься, устроив небольшое великосветское мероприятие — бал по случаю рождения внука. Она разослала около сотни приглашений своим друзьям, приятелям и хорошо знакомым людям, чтобы вместе с ними отпраздновать это узкосемейное событие. Но, как и к любому делу, к организации этого семейного бала герцогиня Николь де ла Ферте отнеслась серьезно, ответственно и с отличным знанием того, как следует организовывать подобные светские мероприятия.

Она хорошо знала, сама не раз становилась свидетельницей того, как та или иная великосветская встреча вдруг превращалась в скучное и совершенно неинтересное мероприятие. Это происходило в основном потому, что на нем присутствовали дамы и кавалеры, которые были давным-давно знакомы между собой. Они были хорошо осведомлены обо всех своих и чужих тайнах и секретах. Ведь, о чем между турами танцев могут говорить снобы и сибариты из парижского высшего общества, да о короле, его политике, и о самих же себе, чтобы еще и еще раз перемолоть косточки своей знакомой матроне или своему знакомому?! Иногда, некоторые из этих людей, чтобы разогнать домашнюю скуку, между собой заводили речь о мировой политике. Но при этом все они старались особо глубоко не копаться в серьезных межгосударственных вопросах, так как можно было бы случайно раскритиковать самого Луи XIV, который сам и вершил эту политику?!

Поэтому герцогиня де ла Ферте долго думала о том, как сделать так, чтобы бал в ее доме не оказался бы скучным светским мероприятием! По этому вопросу она много советовалась со своими подругами о том, чтобы получить их совет потому, как этот семейный бал можно было бы превратить в интересное для гостей мероприятие. Для этого было нужно, чтобы на бале присутствовал бы интересный человек, который заинтересовал бы всех ее гостей. Такой человек, если бы его можно было раскопать, стал бы такой изюминкой всего мероприятия, которая, наверняка, удивила бы п и привлекла бы к себе внимание риглашенных гостей.

Одним словом герцогине Николь де ла Ферте должна была разыскать такого человека, о котором люди ее уровня парижского светского общества пока еще ничего не знали. Только такой человек мог бы стать связывающим хребтом всего этого бального мероприятия. К великому удивлению герцогини найти такого человека в Париже оказалось не совсем простым делом.

Но герцогине дела Ферте все же повезло!

Однажды, когда она встретилась с одной из своих дальних родственниц и долго беседовала с маркизой Сюзанной де Монморанси, то молодая маркиза несколько ее удивила одним своим заявлением. Их беседа носила чисто светский характер, она вылилась в простую женскую болтовню обо всем на белом свете, но конкретно ни о чем! Но однажды в разговоре молодая маркиза с некой загадочной улыбкой вдруг упомянула имя некого графа Ивана де Орлоффа, то говорила о нем с каким-то внутренним одушевлением, словно маркиза была по уши влюблена в русского из этой древней и патриархальной Московии. Первоначально герцогиня де ла Ферте эту информацию пропустила между ушей, мало ли о чем треплют языком в пустой светской беседе! Но, когда она уже покидала дом маркизы де Монморанси, то княгиня вдруг остановилась прямо на пороге дома. Она посматривая в глаза Сюзанны де Монморанси, у нее поинтересовалась точным адресом того русского графа. Мадам де Монморанси была явно смущена этим прямым вопросом, но затем очень мило рассмеялась и прошептала княгине точный адрес этого русского графа. Русский граф, оказывается, проживал в одном из богатых кварталов Парижа, на улице Фран-Буржуа пятьдесят, квартала Марэ.

В тот же вечер герцогиня Николь де ла Ферте самолично написала небольшую записку, отправив ее слугой русскому графу Ивану де Орлоффу. В той записке она попросила графа, найти свободного времени и посетить бал, устраиваемый ею по случаю рождения любимого внука.

Дом герцогини де ла Фетре располагался на пересечении двух уже ставших хорошо знакомыми мне улицами, де Фур и улицы Железного горшка в парижском квартале Сен-Жермен. В этом же квартале, как вы, вероятно, помните находилась харчевня горбуна Буланже, куда однажды я сдуру добирался пешком по парижской уличной грязи. Но на этот бал к герцогине де ла Ферте я поехал в небольшом фаэтоне, кучером которого у меня работал молодой, разбитной итальянский парнишка по имени Джакомо.

В свое время, рекомендуя мне этого итальянского парнишку в личные кучера, Бунга-Бунга, улыбаясь, заявил о том, что этот итальянец, как пять своих пальцев, знает все шестьсот улиц Парижа, может на любую из них добраться в мгновение ока. Затем он вполголоса добавил, что этот парень сицилиец, член всему миру известного сицилийского семейства. Хотя я и не знал так хорошо, как, скажем, Бунга-Бунга, итальянского языка, но прекрасно понял значение слова «мафиози», произнесенного по-итальянски! Поэтому я не стал ему задавать лишних вопросов, а сразу же принял его предложение, согласился Джакомо принять к себе на работу персональным кучером.

— Монсеньор, а как вы собираетесь после бала добираться домой? Я должен вас ожидать, или же вы снова воспользуетесь чертовой силой и на метле прилетите домой?! — Вежливо поинтересовался молодой итальянец Джакомо, останавливая фаэтон перед входом в дом герцогине де ла Ферте.

По этому вопросу даже олух царя небесного мог бы догадаться о том, что этот парнишка итальянец имеет несколько иные планы на сегодняшний вечер нежели чем везти меня фаэтоном домой..

— Слушай, дружок, а почему бы тебе меня не подождать в каком-либо ближайшем переулке. Как только бал закончится, то я тебя сам найду, мы вместе вернемся домой.

Мне совершенно не хотелось возвращаться домой поздно ночью, топая по грязным и зловонным парижским улицам. Мне совершенно не хотелось ночью встречаться и выяснять отношения либо с каким-либо озлобленным парижским нищим, либо с каким-либо вооруженным до зубов парижским головорезом. Я пока еще не забыл о своей ночной прогулке, на которой встретился со Стальной рукой, головорезом банды Картуша. Со временем я, может быть, познакомлюсь с этим парижским Робин Гудом, но пока, как я полагал, это время еще не настало.

— Хорошо, монсеньор, я найду местечко, где-нибудь поблизости от этого дома и вместе с Алеко мы дождемся вашего возвращения.

Я хотел было спросить Джакомо, а кто же это такой «Алеко»? Но во время вспомнил о том, что всю дорогу мой юный кучер болтал о своей чудесной лошадке, которую и назвал этим чудесным именем.

При входе в дом, который более походил на дворец, меня встретил слуга в ливрее цветов герцогов де ла Ферте, синий с желтым, и вежливо поинтересовался моим именем.

— Граф Иван Орлофф! — Громко ответил я.

— Мосье, вас с нетерпением ожидает герцогине де ла Ферте!

С этими словами он подошел к двухстворчатым дверям и с видимым усилием их широко распахнул передо мной. Громким голосом этот лакей прокричал в проем двери:

— Монсеньор, граф Иван де Орлофф!

Перешагнув порог, я вдруг оказался в волшебном месте! Здесь ничто не напоминало о грязных и о захламленных парижских улицах, городских трущобах. Освещенная множеством свечей гостиная своим внутренним декором напоминала настоящие королевские чертоги. Она была небольшой, но богато украшенная картинами известных художников залой. В ней было не так уж много мебели, но сейчас в этой зале находилось около четырех десятков модно одетых мужчин и женщин. Они стояли небольшими кучками, переговаривались между собой негромкими голосами. Время от времени в зале происходило броуновское движении, люди по одному или маленькими группами переходили из одной такой кучки людей в другую. Несколько слуг в ливреях сине-желтого цветов и с подносами в руках бродили между гостями, предлагая им бокалы с шампанским.

— Граф Орлофф, я весьма благодарна вам за то, что вы изыскали время, чтобы меня посетить! Чтобы вместе со мной и моими гостями отметить рождение внука! — Неожиданно послышалось приятное женское контральто.

Я слегка повернул голову и увидел высокую, стройную и очень красивую женщину с карими глазами. Она стояла передо мной, и не сводила с меня своих глаз с солнечной хитринкой. На ней было строгое платье, почти без декольте, и пышная юбка. Я бы еще раз повторил, что это была действительно красивая женщина, которая, скажем, лет двадцать назад свела с ума немало мужчин. Эта француженка и сейчас сохраняла тот шарм, очарование и обаяние, чем даже в двадцать лет обладали далеко не все французские женщины и девушки. Герцогиня моментально завладела моим вниманием.

— Позвольте, граф, мне представиться! — Произнесла женщина и протянула мне свою изящную руку в белой тканой перчатке до локтя. — Я — герцогиня Николь де ла Ферте! Близкие друзья меня зовут Николь.

Целуя руку герцогини де ла Ферте, я размышлял о том, что же герцогиня имела в виду, называя мне свое первое имя?! Я же выходец из дворянского сословия, поэтому не мог, только-только с кем-либо познакомившись, так фамильярно и так по-простому обращаться к женщине по ее первому имени!

А герцогиня де ла Ферте уже взяла меня под локоть и вместе со мной начала обходить своих гостей, не забывая при этом приговаривать:

— Мосье и мадам, позвольте вам представить графа Ивана де Орлоффа, русского рыцаря, приехавшего к нам отдохнуть и пожить спокойной жизнью. Вы можете задавать ему любые вопросы, начиная с того, как простой народ в Московии умудряется на одном подворье уживаться с лесными медведями. Одним словом, на западе халявы простому русскому человеку не видать! Тут у нас за все приходится платить настоящей монетой или реальной службой, а не какой-то там службишкой!

Вот и сейчас я оказался в интересном положении, приехал на бал к герцогине де ла Ферте, чтобы самому немного повеселиться, да и расширить круг своих парижских знакомых.

Как вдруг и совершенно неожиданно для себя, стал сногсшибательной бальной сенсацией, в мгновение ока превратившись почему-то в сожителя медведя! Глупость несусветная, да и только! Но на эту глупость, высказанную устами красивой женщины, герцогини де ла Ферте, клюнули все гости, особенно другие женщины, жены и любовницы сановников и богатых французов, пришедшие на ее семейный бал. Следует признать, что женщины восприняли эту сенсационную новость вполне серьезно и по-своему, по-женски. Они теперь глаз с того, что у меня между ног не сводили. А я продолжал только скалиться и лыбиться, стараясь своей лицевой мимикой, этих треклятых гостей герцоги ввести в сплошной страх и изумление.

К слову сказать, мне все это удавалось великолепно проделывать, магия и улыбка, кого угодно могут привести в страх и ужас. В иные моменты от страха, охватывавшего и саму герцогиню, эта великолепно сложенная, но немного староватая француженка так плотно ко мне прижималась, что аппетитно похрустывали ее женские косточки. Так и хотелось, схватить эту бабенку, поставить на колени, чтобы она плакала и молила бы о пощаде! Ну, а я уже давно в душе своей решил, что сейчас верно этой бабенке, герцогине де ла Ферте, послужу, но чуть позже она мне за это свое удовольствие дорого заплатит, уж слишком вольно эта бабенка мною распоряжалась в этот вечер!

Таким образом, этот вечер превратился для меня в сплошную череду светских знакомств и представлений! Я только и слышал: «мой дорогой граф, позвольте вам представить…», затем следовал поцелуй руки дамы, затем мы с герцогиней де ла Ферте переходили к новому кружку людей, к какому-либо блестящему кавалеру или даме. Я кланялся, целовал дамам руки, постоянно весело скалился и не произносил не единого слова. От меня речей не требовалось, я и так поразил воображение французов своим сожительством с медведем. Дамы с этаким веселым зайчиком в глазах на меня посматривали, а их мужиков, окромя пожрать и поиграть в карты, вообще ничего не интересовало. Герцогиня де ла Ферте прямо-таки цвела и хорошела на моих глазах, она наслаждалась разговором с каждым гостем, не забывая при этом исполнять свои обязанности — быть хозяйкой бала. В какой-то момент я не выдержал своей бесконечной череды молчания и светских представлений, остановился, и в несколько грубоватой мужской, лейб-гвардейской форме у своей сопровождающей герцогини поинтересовался:

— Где твоя спальня, Николь! Я устал от постоянного внимания твоих гостей и хочу немного отдохнуть.

Слегка шокированная моим несколько грубоватым, лейб-гвардейским обращением, герцогиня де ла Ферте с удивлением и с каким-то внутренним восхищением посмотрела на меня. Затем она, молча, развернулась, и направилась к одной из дверей, выходивших в гостиную. В этом своем платье с пышными юбками до пола эта женщина великолепно смотрелась, не смотря на свои поздние годы. По молчаливому поведению герцогини можно было бы легко догадаться о том, что я хорошо вел себя и выполнил все то, что она для меня заранее запланировала. До начала танцев оставалось еще немного свободного времени, которое герцогиня де ла Ферте решила использовать и для своего отдыха.

Спальня герцогини была небольшой залой, в ней, кроме громадных размеров кровати, стоявшей на небольшом возвышении, никакой другой мебели не было. Своими размерами это женское ложе превосходило мужское воображение по поводу того, сколько человек в ней могло поспать одновременно?! По моим расчетам рота солдат могла бы в ней свободно разместиться. Более не обращая ни малейшего внимания на герцогиню, я быстрым шагом направился к этой кровати, по ходу дела совершая магическую дезинфекцию от паразитов этой кровати и постельного белья. Николь ничего этого, разумеется, не заметила, магическое действо производилось под прикрытием постельного покрывала. Да и к тому же в этот момент женщина увлеченно наблюдала за моим мужским стриптизом, по мере своего приближения к ее постели я сбрасывал с себя различные предметы своей одежды.

Я уже дремал, широко раскинувшись на новеньких батистовых простынях постели герцогини, как почувствовал, что кто-то ко мне подкрадывается, при этом стараясь меня не разбудить. Я не пошевелился, не открыл глаз, внутреннее зрение мне уже давно подсказало, что это Николь решила отдохнуть и поспать вместе со мной. Герцогиня де ла Ферте, нарушая все правила светского этикета, которых так строго придерживался король Луи XIV, на коленях подкрадывалась ко мне. Вдвоем мы чудесно выспались и слегка опоздали в гостиную, чтобы вовремя объявить гостям о начале танцев. Приглашенные женщины с нескрываемой завистью рассматривали помятое платье Николь, которое я так и не сумел с нее в спальне снять, уж слишком много было на нем непонятного предназначения застежек.

Оркестр состоял из семи музыкантов и неплохо наяривал различные танцевальные мелодии, а гости, разбившись по парам, то медленно плыли в простом аллеманде, то весело прыгали в двойном бранле, то, словно дети, махали ногами в веселом бранле. Бранль сменился четким бурре, а затем снова переходил в плавный танец ригодон. Бал завершился веселым и народным быстрым гавотом[15].

Я так и не смог принять участия ни в одном из этих благородных французских танцев, родители меня бестолкового, ничему, кроме русского трепака и махать палашом, так и не научили. Поэтому я и боялся своей лейб-гвардейской неловкостью танцующим французским дамам ножки отдавить. При этом я хорошо понимал, что жизнь в Париже, это вам не простое житие-бытие в казармах лейб-гвардии полка кавалерии Его Величества, здесь ко всему прочему нужно было бы задом хорошо вертеть, отдавая поклоны, да и танцами более увлекаться. А то, когда с дамами можно было бы перекинуться по секрету парой слов, договариваясь о свидании, если только не в танце, когда бабу за талию лапаешь, к себе притягиваешь и сиськи ее в декольте глазами рассматриваешь, а ее муж или любовник в это время на тебя такими злющими глазами посматривает.

Как мне друзья всегда говорили, когда я собирался отъезжать в Париж, что бабы там сильно страдают из-за отсутствия настоящих мужиков. Чтобы я больше внимания им бы уделял и глазами ласкал, а то иначе, как был неучем, так неучем и до конца дней своих останусь, в верха пробиться не смогу, пока с нужными людьми не познакомлюсь. Герцогиня де ла Ферте не углядела, мне удалось-таки перекинуться парой слов и взглядов с некой баронессой Аманда-Лучия де ла Мортен и договориться о встрече на следующей неделе.

Далеко за полночь мы с герцогиней де ла Ферте, стоя у дверей, уже вдвоем с улыбками и словами благодарности за приятное общество прощались и выпроваживали своих гостей. А затем отправились прямо в спальню, чтобы с Николь обсудить совместные планы на будущее, но расписку о сотрудничестве я решил с нее не брать.

Когда я вернулся из своей ознакомительной поездки по Франции, во время которой посетил Ла-Рошель и Руан, то забыл своему мажордому Бунга-Бунга упомянуть о своем секретном желании дядюшку Густава, владельца таверны в Обержанвиле, пригласить на постоянную работу шеф-поваром на свою кухню в парижском особняке.

В результате произошло то, чего не должно было произойти.

Дядюшке Густаву надоело дожидаться моего официального приглашения, он продал таверну, вернее, таверну у него отобрали за долги. Оставшийся после продажи таверны скарб он погрузил на трех мулов и, не торопясь и не поспешая, по дороге потащился ко мне в Париж. Грамоты он не знал, поэтому заранее предупредить меня письмом о своем приезде не мог. Денег у него тоже не было ни на письмо, ни на еду. Вот он три голодных дня и добирался до Парижа.

К слову сказать, дядюшка Густав не знал и моего адреса в этом громадном городе. Но, как говорится, язык и до Киева доведет, а его длиннющий язычок в разговорах с парижанами докопался-таки до адреса и, в конце концов, он лично вместе со всеми своими мулами и поклажей предстал перед глазами Бунга-Бунга. Сначала мажордом удивился рассказу дядюшки Густава, заставив его три повторить мои те слова, которыми я его, якобы, приглашал его бросить все в Обержанвиле и перебираться в Париж, чтобы взять шефство над моей кухней. Дядюшка Густав своими честными глазами смотрел в глаза Бунга-Бунга и три раза повторил мои слова обещания. Ни в одном из случаев он ни разу не повторился, каждый раз по-новому их пересказывал.

Я же в этот момент стоял за дверьми помещения, в котором Бунга-Бунга вел допрос с пристрастием дядюшки Густава, и едва удерживался от смеха. В конце концов, не желая более углублять ситуацию с дядюшкой Густавом, прошел в помещение, крепко обнял старика за плечи и сказал:

— Дядюшка Густав, я рад приветствовать тебя в своем доме. Ты уж извини меня за то, что вовремя не направил тебе приглашения и не выслал денег на дорогу в Париж. Но, как я вижу, ты сам сумел-таки добраться и найти нас в таком большом городе. Что ж Бунга-Бунга выделит тебе для проживания отдельное помещение, и ты можешь принимать командование над кухней. Теперь на кухне у тебя будет много помощников, но спрашивать за качество блюд, я буду только с тебя!

Дядюшка Густав упал на колени и слезы счастья и умиления полились из его глаз:

— Спасибо вам мосье… — И тут он вспомнил о том, что не знает моего имени.

— Мосье Орлофф! — Мягко я добавил.

— Спасибо вам мосье Орлофф за заботу о таком бедном и несчастном, как я, человеке. Приложу все усилия для того, чтобы блюда из кухни подавались бы в срок, чтобы они могли бы удовлетворить вкус такого галантного, как вы, мосье, человека. — Но дядюшка Густав тут же перешел на деловой лад и поинтересовался. — Мосье Орлофф, а сколько вы собираетесь мне платить за работу на кухне? Вы же должны понять, что там в этом дыму, постоянной жаре я должен буду проводить ужасно много времени…

— Десяти тысячи ливров тебе будет достаточно? — Поинтересовался я, не дав дядюшке договорить.

— Сколько…?! — С вытаращенными от удивления глазами простонал дядюшка Густав.

— Десять тысяч ливров в год! Этой суммы, я надеюсь, будет тебе достаточно, принимая во внимание и тот факт, что за жилье и питание тебе не придется платить. — Спокойно повторил я, не обращая внимания и на ожесточенную жестикуляцию руками Бунга-Бунга.

— Мосье Орлофф, позвольте мне поблагодарить вас. Вы столько для меня сделали! — И с этими словами дядюшка Густав рухнул на колени, одновременно пытаясь облобызать обе мои руки сразу. Но я вовремя отскочил в сторону! Не люблю и никогда не любил таких способов выражения благодарности. Да и не за что меня пока еще было благодарить, служба дядюшки Густава была еще впереди!

— На первое время ты получишь одну тысячу пистолей на личные расходы. На то, чтобы переодеться, помыться и привести себя в полный порядок. Мой мажордом, мосье Бунга-Бунга, твой непосредственный начальник, покажет твои покои и расскажет о правилах, которых мы поддерживаемся в этом доме. Так, что, дядюшка Густав, большое спасибо, что ты к нам приехал, а сейчас иди и устраивайся в своих покоях.

Я еще некоторое время понаблюдал за тем, как Бунга-Бунга взял под локоток этого толстяка и первым делом повел его в общую помывочную комнату, чтобы смыть с него древнюю грязь, приучить к личной гигиене. А я смотрел им вслед, одновременно размышляя над тем, что же мне делать дальше с дядюшкой Густавом? В далеком прошлом один молодой капрал гвардеец, который тогда еще не был дядюшкой Густавом, стал любимым личным поваром некого капитана гвардейцев Франсуа-Мишеля Летелье. Со временем этот капитан станет маркизом де Лувуа. Когда же он примет должность военного министра Франции, то купит себе графство де Тоннер и добьется огромного влияния на развитие Франции в целом, и на ее короля Луи XIV, в частности.

Так, что я мог еще немного подождать, отложить на время решение вопроса о дальнейшем использовании дядюшки Густава. Нужно было более внимательно присмотреться к тому, как будут развиваться мои отношения с военным министром Франции. А что касается дядюшки Густава, так он же отличный повар и умеет приготовить такие блюда, что пальчики оближешь!

В этот момент ко мне подбежал французский итальянец и одновременно мой персональный кучер Джакомо, парень остановился и, слегка склонив голову, сообщил, что только что слуга баронессы Аманда-Лучия де ла Мортен доставил мне записку от этой дамы. Затем он протянул мне небольшой конвертик.

Прочитав короткую дамскую записку, я на мгновение задумался, а затем поинтересовался у Джакомо:

— Старина, а у тебя есть какое-нибудь оружие, которое ты постоянно носишь с собой?!

— Конечно, монсеньор! — И Джакомо из-за голенищ своих красивых и удобных сапожек вытащил огромный и ужасный нож тесак, видимо, украденный с моей кухни.

— Нет, Джакомо, так дело не пойдет, кухонный тесак — это оружие бандитов или мафиози, а мы с тобой интеллигентные люди и должны иметь приличное оружие. Не мог бы ты найти Бунга-Бунга и от моего имени с ним поговорить о том, чтобы тебя зачислили бы в какую-нибудь школу фехтования, где бы ты научился владеть французской шпагой. Было бы совсем неплохо, если бы ты заодно научился стрелять из пистолей.

— А зачем мне эта головная боль, монсеньор? Ты и так хорошо мне платишь, а я хорошо тебе служу!

— Ты прав и не прав одновременно, Джакомо! Ну, сколько лет ты будешь мне служить. Ведь я русский человек, государь Петр Алексеевич может призвать меня в армию в любую минуту, и тогда я буду вынужден оставить Париж и вернуться в Санкт-Петербург, в Московию. А ты потеряешь работу, никто тебе не будет платить за работу кучером столько денег, сколько я сейчас тебе плачу.

— Да вы правы, монсеньор, но у меня много друзей и они мне помогут.

— Чем же они смогут тебе помочь, когда у них свои семьи и свои жизненные проблемы?! Вот и придется тогда тебе мыкаться по жизни, заниматься мелкими заказами на убийства подобных себе людей. А так я тебе предлагаю учиться и выйти в люди, где тебе не придется брать в руки этот страшный и тупой нож. А если к этому времени ты еще женишься, и у тебя будут дети, то, не став нормальным человеком, тебе вообще придется полная хана. Так, что подумай, Джакомо, о моем предложении. Может быть, оно и обеспечит твое будущее.

Молодой итальянец задумался. Я, видимо, затронул его весьма чувствительные душевные струны. Но разговор об оружии я затеял не просто так, чтобы почесать языком с этим подрастающим мальцом мафиози. Сегодня я собирался встретиться с баронессой Амандой-Лучией де ла Мортен. Эта дама высшего света была единственной дочерью нынешнего французского канцлера Даниэля-Франсуа Вуазена. Я хотел произвести на нее большое впечатление, совершив вместе с ней на фиакре ночную поездку по Парижу с выездом за город для совместного наблюдения за восходом солнца. Ведь женщины, это такие создания, которые помимо самих себя никому в этом мире не доверяют и верят. Они для чего-то придумали эту любовь, да еще и любовь с первого взгляда, вероятно, для того, чтобы оправдать свои постоянные измены мужам и официальным любовникам.

Я же был заинтересован в этой баронессе, помимо того, что полюбил ее с первого взгляда, но и потому, что она могла бы меня представить самому канцлеру Франции Даниэлю-Франсуа Вуазену графу де ла Нуарей, который был вторым после короля человеком во власти во всей Франции.

С каждым днем катастрофически росло количество дел, которые требовали моего постоянного внимания. Мажордом Бунга-Бунга, как я бы этого не хотел, был не в состоянии заниматься всеми этими делами, координировать мою повседневную активность. Он по уши завяз в своих делах с прислугой, этими олухами и балбесами царя небесного, за которыми, если не проследишь вовремя, как эти самые слуги и лакеи выполняют свои обязанности, то они могут таких дел натворить, что… лучше об этом сейчас не вспоминать и не говорить.

К тому же маркиз Антуан де Монморанси выделил крупную сумму пистолей на организацию торговли с Московией, в результате чего Бунга-Бунга оказался чрезвычайно занятым человеком и по торговым делам. Наша торговая компания сейчас находилась в стадии королевской регистрации. Бунга-Бунга пришлось взять в свои руки контакты со всякими там королевским поверенными и судьями, которые и пальцем не шевелили, не получив соответствующей мзды. Так, что моему мажордому Бунга-Бунга уже времени не хватало на то, чтобы помимо своих дел еще и моими делами и мной заниматься.

Я предложил Джакомо стать моим секретарем, но тут неожиданно выяснилось, что парень неграмотен, да и к тому он послушался моего совета и теперь каждый день берет уроки фехтования у какого-то там знаменитого мушкетера дуэлиста, фамилия, которого, кажется, была виконт де Бражелон. Мне ничего не оставалось, как попытаться разыскать медика Франсуа-Августина Слюсара, который в свое время мне хорошо помог своими умными советами. Но сколько я не рассылал своих слуг вокруг и по Парижу в поисках этого медика, то все они возвращались с пустыми руками, а также словами о том, что ни один человек в Париже ничего не слышал и никогда не встречался с таким человеком.

Донельзя разозленный всеми этими неудачами, я решился провести магическое гадание на картах на мосье Слюсара.

Из спальни перешел в гостиную и слугам, которые там притворялись, что убирают и чистят это помещение, им приказал, прекратить работу и оставить меня одного. Только я уселся за стол и достал новую колоду карт для гадания, как в гостиную ворвался встревоженный Бунга-Бунга, он остановился в дверях и вопросительно посмотрел на меня. Видимо, слуги его только что предупредили о моем неадекватном поведении, парень сильно встревожился и примчался проверять, что же со мной происходит.

Увидев меня спокойно сидящим за столом и держащим в руках колоду карт, Бунга-Бунга мгновенно успокоился, но гостиную не покинул, а пристроился в кресле в одном из ее уголков. Я уже давно приметил, что моему мажордому очень нравится, когда я занимаюсь магией. Он никогда не упускал случая, чтобы в таких случаях не понаблюдать за моими действиями. Парень пристраивался где-нибудь от меня поблизости и, затаив дыхание, наблюдал за тем, как я творю заклинание или пасую руками. Но в этот раз я гадал на картах, все было гораздо проще и невиннее. Распасовал колоду карт, вытащил первого короля, снова распасовал эту же колоду карт, одну из карт положил на короля, а другую подсунул под него. Отбросил карты в стороны и стал рассматривать, что же у меня получилось с этими тремя картами.

Черт, побери, я ничего не мог разобраться в этом карточном раскладе, бубновый король, а сверху и снизу его две дамы. Чтобы это могло бы означать, куда это от меня спрятался мосье Слюсар, неужели пустился в прелюбодеяния?

Я вскочил на ноги и пару раз обежал стол, за которым только что гадал, воздел руки кверху и прочитал арабскую тарабарщину на появление джинна! В гостиной тут же запахло серой адских подземелий, даже кондиционер перестал справляться со своей работой. Этот жуткий запах мгновенно заполонил все помещение. Я начал дико чихать и отчаянно махать руками, чтобы разогнать начавший собираться черный дым, чтобы избавиться от всей этой адской чертовщины. В самую отчаянную минуту, когда я искренне жалел о том, что прибегнул к столь зловонному гаданию на картах, послышался тихий голос:

— Чего изволите, граф?! Я к вашим услугам!

Я резко тормознул и оглянулся за спину, у стола стоял, смиренно склонив голову, мосье Франсуа-Августин Слюсар, но сейчас у этого мужика на его лысой голове почему-то чернели два великолепных рожка черта. В прошлую встречу их не было, но, может быть, я их просто не заметил. Мой Бунга-Бунга вскочил на ноги, начал быстро креститься рукой и оглядываться по сторонам, этот парень явно собирался срочно покинуть этой помещение, оставив меня наедине с медиком Слюсаром. Я мгновенно махнул рукой, наглухо заперев все входы и выходы из гостиной в основном потому, чтобы в гостиной случайно не объявилась бы прислуга. Но и потому, чтобы и мой мажордом не смог бы унести ноги, оставив меня наедине с этим исчадием ада выяснять отношения.

— Зря ты, Иван, так плохо обо мне думаешь! Прошлый раз ты был гораздо спокойнее и вел себя, как нормальный человек маг, а не как психически ненормальный болван!

Это были справедливые слова, которые сразу же меня успокоили, а Бунга-Бунга перестал истово креститься и думать о своем побеге из гостиной. Я медленно подошел к мосье Слюсару и начал внимательно разглядывать его глаза, пытаясь понять, что это за существо и как его можно было бы пригласить к себе на службу секретарем. В ответ услышал приятный и чуть с хрипотцой смех демона, а его глаза прямо-таки светились от удовольствия.

— Да, Иван, честно признаюсь, что ничего подобного я от тебя совершенно не ожидал! Не того, что ты со мной разговариваешь в мысленном диапазоне, а того, что хочешь нанять меня своим секретарем. Представляешь, я, демон Марбас[16] буду служить у тебя секретарем. — В этот момент демон, мосье Слюсар, начал задумчиво поглаживать свой небритый подбородок. — Ты знаешь, старик, я тут вот подумал немного, и должен тебе признаться, что мне понравилась эта твоя идея! Это так скучно дни и ночи просиживать в помещении без дневного света, с дурным запахом, заниматься только тем, чтобы перелистывать духовные книги. А тут у вас светло, тепло и свободно дышится.

Затем демон Марбас повернулся ко мне лицом и поинтересовался:

— Слушай, граф Орлофф, почему это здесь у тебя так серой пахнет? Ты сам-то случайно не из свиты нашего Везельвула? Вчера я краем ухом слышал о том, что он впервые за историю существования ада нанял двух смертных в качестве наемных убийц по договору о найме, уж слишком целко они из арбалетов по целям стреляли!

— Мосье Слюсар… — Начал было отвечать я голосом, но тут вспомнил, что в данный момент дело имею с демоном Марбасом, а к демонам обращаться я еще не знал. Поэтому смутился и растерянно посмотрел на мосье Слюсара.

— Мосье Слюсар, так мосье Франсуа-Августин Слюсар! Как хорошие друзья, мы друг к другу можем обращаться и по именам, но только не при этих… — В этот момент демон Марбас брезгливо кивнул головой в сторону Бунга-Бунга.

— Но он тоже мой друг, а друг моего друга…

— Мой друг! — Вместо меня закончил эту знаменитую фразу Марбас или все же мосье Слюсар?! — И снова внимательно посмотрел на Бунга-Бунга, только что переставшего дрожать и волноваться за свою дальнейшую судьбу. — Да и имя его мне очень нравится.

Я же еще продолжал размышлять о том, как же это создание ада все-таки называть?

— Да, как тебе будет удобнее, Иван! Меня это совершенно не волнует! Когда мне прикажешь, заступать на твою службу? И сколько мне придется тебе за это платить. Ведь сам понимаешь, что легализация представителя преисподней, дорогого стоит, за это ты можешь, хорошенький срок в Бастилии получить. Так что, дружище, называй свою сумму, мы тут же переведем ее на любой тво счет в парижском банке.

Но я не спешил называть какую-либо сумму, золото пока еще не стало для меня проблемой. Но мысль о том, что Ад может стать гарантом моих сделок или покупок, серьезно взволновала меня! Поэтому в осторожных терминах, чтобы не вспугнуть клиента, я предложил:

— Мосье Слюсар, а может ли твой Везельвул подписать такое письмецо, в котором бы говорилось о том, что я являюсь вашим постоянным и доверенным клиентом?! Что вы гарантируете финансовым покрытием все мои сделки, приобретения и вложения?!

— Тебе — нет, ну, а мне — да! — Лаконично и по-деловому ответил демон Марбас.

Таким несколько необычным образом, я нашел себе секретаря.

Бунга-Бунга тут же выделил ему отдельные покои — служебный кабинет, спальню и гостиную, а также отдельную бригаду прислуги, способную держать язык за зубами. Демон-секретарь не поленился и посетил мои персональные покои, где лично ознакомился с технологическими достижениями двадцать второго века в области гигиены и чистоты человеческого тела. Вскоре Бунга-Бунга мне доложил по секрету о том, что наш демон-секретарь полюбил принимать контрастный душ дважды в день. Меня же беспокоила мысль о том, почему демон Марбас или мосье Слюсар одно к одному содрал у меня внутренний интерьер моей спальни. Неужели, и этот демон преисподней собирался приглашать к себе дам из высшего света на ночь?!