Гражданская война в Греции 1946-1949

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ПОРАЖЕНИЕ

К концу 1948 г., после неудач в военных операциях против ДАГ, афинское правительство развернуло лихорадочную подготовку к нанесению новых ударов с целью разгрома демократического движения. Она велась под руководством США, все более открыто вмешивавшихся во внутренние дела Греции.

Широкие мероприятия по увеличению и вооружению армии афинского правительства по-прежнему осуществлялись Вашингтоном под прикрытием лживой формулы относительно якобы существовавшей для Греции «угрозы с севера». Эта линия, представлявшая собой, как уже отмечалось, попытку ввести в заблуждение мировую общественность и одновременно достичь стратегических целей США на Балканах, нашла свое воплощение и на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре—ноябре 1948 г.

Надо сказать, что представленный этой сессии доклад упоминавшегося ранее Специального комитета по Балканам был составлен явно под нажимом США. Да это и не удивительно, если учесть проамериканские позиции большинства членов данного комитета[28]. Однако характерно, что и при таком его составе явная фальсификация фактов в докладе вызвала острую дискуссию между членами комитета.

Так, австралийская делегация не согласилась с текстом главы 3-й доклада, в которой делалась попытка доказать вмешательство северных соседей Греции в ее внутренние дела. Она также с полным основанием отметила, что задача комитета, согласно резолюции II сессии Генеральной Ассамблеи, состояла не в подобном расследовании, а в содействии установлению добрососедских отношений между Грецией, с одной стороны, и Югославией, Болгарией и Албанией — с другой.

И тот факт, что установление таких добрососедских отношений не входило в цели США, задававших тон всей работе комитета, подтверждалось следующей оговоркой австралийской делегации: «Вскоре стало очевидным, что группы для наблюдения интересовались не наличием или отсутствием добрососедских отношений, а занимались расследованиями… Специальный же комитет является органом Генеральной Ассамблеи, назначенным в качестве посредника и умиротворителя…» Далее австралийская делегация подчеркнула, что заключения комитета основаны «либо на предположениях наблюдателей, не имевших доступа в три из четырех заинтересованных стран, или на показаниях свидетелей, представленных только Грецией».

Действительно, например, в той же 3-й главе доклада заявлялось, что «1 марта 1948 г. еще при дневном свете, с расстояния приблизительно в 3000 метров, наблюдатели увидели, как трое вооруженных партизан перешли границу из Греции в Югославию». Или вот такое место из дополнительного доклада: «Наблюдатели часто с достаточно близкого расстояния видели, как лица, возможно, являвшиеся партизанами, переходили границу в том и другом направлении».

Подобные «факты» и составляли основу выводов комитета о «вмешательстве» соседних стран. Таким образом, не имея никаких доказательств оказания ими помощи греческим партизанам, комитет вынужден был ограничиться голословным утверждением, что он «вполне убежден», будто бы такая помощь оказывается.

Итак, Специальный комитет по существу подменил выполнение возложенной на него задачи поисками очередных «доказательств» помощи греческим партизанам со стороны соседних стран. Именно так и охарактеризовал его деятельность глава советской делегации Л. Я. Вышинский. Выступая 25 сентября 1948 г. на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи, он заявил: «…Безуспешными оказались усилия Балканской комиссии, незаконно учрежденной на прошлой сессии Генеральной Ассамблеи и предназначенной для того, чтобы облегчить подавление народно-освободительной борьбы в Греции, с одной стороны, и подкрепить искусственные обвинения, выдвинутые греческими монархо-фашистами против северных соседей Греции — с другой. Такая комиссия с подобного рода заданиями не могла стяжать лавров ни для себя, ни для ООН в целом».

С разоблачением деятельности Специального комитета, а также американо-английского вмешательства во внутренние дела Греции выступили представители Югославии и Белоруссии. «Режим Греции, навязанный извне, — говорил югославский делегат, — может существовать лишь постольку, поскольку есть силы, которые продолжают поддерживать его. Отсюда постоянные „просьбы“ к представителям этих внешних сил продолжать оставаться в стране».

На заключительном пленарном заседании Генеральной Ассамблеи вновь выступил представитель СССР А. Я. Вышинский. Он подчеркнул, что «провал в работе Специального комитета легко объяснить: он превысил свои полномочия, предоставленные ему резолюцией Генеральной Ассамблеи 109 (11) от 21.Х 1947 г.»

Советская делегация представила проект резолюции, в котором отмечалось, что положение в Греции характеризуется дальнейшим обострением борьбы между греческим народом и антидемократическими силами, что является результатом усилившегося иностранного вмешательства во внутренние дела Греции. Проект содержал рекомендацию отозвать из Греции все иностранные войска и иностранный военный персонал, а также прекратить деятельность Специального комитета, поскольку она привела лишь к дальнейшему обострению положения на греческих северных границах.

Однако проамериканское большинство отклонило эту резолюцию, одновременно утвердив проект, который санкционировал дальнейшую деятельность Специального комитета и возводил необоснованные обвинения на северных соседей Греции.

Так США обеспечили себе внешнеполитические условия для усиления вмешательства в греческие дела. Насколько пагубным был его характер, ясно показывает пример о. Крит. Именно американское вмешательство привело к распространению и на этот остров братоубийственной гражданской войны.

Население Крита имело давние боевые традиции борьбы за национальную независимость и социальный прогресс. Здесь десятилетия назад родилось демократическое движение венизелистов. Критяне первыми оказали организованное сопротивление фашистскому режиму Метаксаса в 1938 г. Наконец, население Крита как один человек поднялось на борьбу с гитлеровским нашествием весной 1941 г. Все годы немецко-фашистской оккупации нацисты чувствовали себя здесь как на вулкане. На Крите им не удалось ни сформировать «охранные батальоны», ни вообще найти предателей, которые согласились бы сотрудничать с врагом.

Все это имеет непосредственную связь с исследуемым периодом, так как показывает единодушие подавляющего большинства критян в борьбе за демократическую Грецию.

Данное обстоятельство еще весной 1947 г. отметила газета «Элефтери Эллада». Указав на то, что «здесь не было ни предателей, ни солдат охранных батальонов, чтобы сформировать банды», она подчеркивала: «Таким образом, на Крите отсутствовали предпосылки для развязывания реакцией гражданской войны».

Нельзя не отметить еще два важных фактора. Первый из них состоял в том, что на острове не было и английских интервенционистских войск, что избавило его население от провокаций и натравливания критян друг на друга. Это ли не доказательство пагубной роли, которую сыграло в остальной Греции британское вмешательство! Вторым существенным фактором были республиканские традиции Крита, в силу которых немногочисленные приверженцы монархии находились здесь в изоляции и не рисковали выступить открыто.

В течение 1945–1946 гг. на острове царило относительное спокойствие, обусловленное единодушной антипатией большинства населения к монархистам, задававшим тон в Афинах.

Положение начало меняться в январе 1947 г., когда сын вождя критских демократов Софоклис Венизелос вошел в состав кабинета Максимоса. Прикрываясь его именем, правительство начало практиковать отправку критских солдат в континентальные районы и их использование в военных операциях против партизан. Тогда же на Крите подняли голову противники левых. Почувствовав, что сила на ее стороне, местная буржуазия перешла в экономическое наступление против трудящихся. Это привело к дальнейшему ухудшению материального положения последних, терпевших и без того тяжелые лишения.

Рабочие, ремесленники и крестьяне ответили массовыми выступлениями в защиту своих жизненных интересов. Были созданы народный комитет борьбы, затем примирительная комиссия из представителей либералов, популистов и ЭАМ. В присутствии членов этих двух органов губернатор острова Дзифакис 3 марта 1947 г, по требованию участников состоявшейся в тот день массовой демонстрации дал письменное обязательство немедленно удовлетворить экономические требования трудящихся. Этот документ был тогда же размножен в тысячах экземпляров и распространен среди населения.

Дзифакису поверили, однако он, выехав в Афины якобы для того, чтобы отстаивать интересы критян, занялся там вербовкой подонков общества для создания «добровольческих» отрядов по подавлению левых сил на острове. Возвратившись, он приступил по примеру афипского правительства к репрессиям. Сотни членов левых организаций, в том числе 12 их руководящих деятелей, были арестованы.

В ответ на это группы левых напали на ряд полицейских участков и освободили часть арестованных. К ним присоединились вырвавшиеся из концлагерей демократически настроенные солдаты и офицеры, отбывавшие ссылку на Крите в районах Ретимни и Ласитиона с середины 1946 г. Они и до этого неоднократно выражали готовность разоружить охрану и уйти в горы. Но руководство ЭАМ на острове не давало им на то разрешения. В конце концов 50 ссыльных солдат и офицеров все же ушли из лагеря и влились в группу борцов г. Ираклион, возглавляемую Янисом Подиасом. Вместе они впоследствии и составили партизанское ядро на Крите.

Начало партизанского движения здесь относится к более позднему времени, так как группа Подиаса сначала лишь скрывалась в горах, а критские реакционеры еще не решались ее преследовать. Не имея достаточной поддержки на острове, они опасались обострения борьбы.

Но вскоре после этого к Криту подошла эскадра американского флота, и это, как писала «Элефтери Эллада», «зажгло факел поджигателей». Она же сообщала, что «как только американские военные корабли пристали к критским берегам, газета Венизелоса «Кирикс» объявила, будто бы организация ЭАМ г. Кания распространила прокламации против американцев». Под этим предлогом и под защитой орудий военных кораблей США реакционеры начали репрессии против левых, которые в свою очередь оказали им сопротивление.

Борьба разгоралась. Группы патриотов организовали партизанские отряды и, войдя в состав ДАГ, дали решительный отпор брошенным против них правительственным войскам.

К концу 1947 г. на Крите было уже 360 партизан. На их счету имелось немало боевых успехов. Так, в бою близ селения Лакос ими была разгромлена рота противника. Затем партизаны захватили крупнейший на острове аэродром Малэме. Весной 1948 г. силы ДАГ на Крите уже контролировали небольшой горный массив Омалос, расположенный в районе Кании и насчитывавший несколько населенных пунктов.

Неоднократно правительственные войска пытались уничтожить критских партизан. Но долго не могли добиться этой цели.

Лишь в июле 1948 г. им удалось, действуя крупными силами, ликвидировать очаг сопротивления в районе Омалоса. Да и то лишь потому, что командование критских партизан, действуя в соответствии с полученными указаниями, отказалось от своей прежней тактики и решило удерживать фронт. Это и привело к неудаче ввиду многократного превосходства сил противника. Последний смог захватить ряд селений и рассеять партизан, после чего на Крите действовали лишь мелкие группы патриотов, чья борьба уже не могла оказать существенного влияния на общий ход гражданской войны.

Приведенный пример ярко показывает, что не только на Крите, но и во всей Греции гражданская война была прямым следствием вмешательства сначала Англии, а затем и США. Только при их поддержке греческая реакция получила возможность развернуть кровавую политику подавления демократических сил страны.

Добившись на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН принятия своего проекта резолюции, правительство США сочло данный момент подходящим для окончательного уничтожения ДАГ. Однако поскольку он совпал с неудачами греческих правительственных войск, то в Вашингтоне решили поставить дело разгрома Демократической армии на более широкую основу.

Началось изучение причин неудач афинского правительства в борьбе с ДАГ. Данная миссия была возложена на высокопоставленных американских представителей. Один за другим в Греции в последние месяцы 1948 г. побывали государственный секретарь Маршалл, военный министр Ройал и специальный представитель президента США Гарриман.

Первым следствием этих визитов явился отказ правительства Софулиса—Цалдариса поддержать какие бы то ни было попытки урегулирования разногласий между Грецией и ее северными соседями. Дело дошло до того, что была учинена кровавая расправа над либералом Воразанисом, одним из девяти депутатов парламента, выступивших открыто за прекращение гражданской войны.

Воинственная политика Софулиса неожиданно встретила сопротивление среди его собственных приверженцев. 54 из 84 депутатов-либералов отказали ему в поддержке.

Тогда правительство поставило в парламенте вопрос о доверии. Против вотума доверия голосовали и многие крайне правые депутаты, недовольные неудачами военных операций против ДАГ и требовавшие передачи всей полноты власти «черному фронту».

Так вновь возникла угроза правительственного кризиса. Он был нежелателен для Вашингтона, и потому оттуда последовал нажим на правых. Но и в этих условиях правительство Софулиса получило вотум доверия большинством лишь в один голос.

Усилившийся разброд в правящих кругах Афин был, несомненно, следствием провала их планов уничтожения ДАГ. Констатируя этот факт, «Нью-Йорк тайме» следующим образом подвела итоги боев между правительственными войсками и Демократической армией в 1948 г.: «Наступление на Грамосе не смогло уничтожить главную группировку партизанских сил. Национальная армия (т. е. правительственные войска. — Г. К.) не проявила наступательного духа в операциях в Вици. Доказано, что моральный дух армии, несомненно, пал, и именно тот факт, что партизанское движение продолжается в таком же масштабе и с такой же интенсивностью, свидетельствует об ухудшении положения».

Речь, разумеется, шла об ухудшении положения афинского правительства.

Но это отнюдь не означало, что внутренняя и внешняя реакция отказалась от своих планов. Напротив, продолжались усиленные поиски путей к быстрейшему разгрому ДЛГ. В Вашингтоне считали, что для этого нужно прежде всего пресечь распри внутри афипского правительства между различными группировками. Так снова возник вопрос о том, кому отдать предпочтение: Софулису или популистам во главе с Цалдарисом.

Здесь необходимо подчеркнуть, что, как показали события последующих лет вплоть до наших дней, американский империализм видел и видит свою главную опору в Греции в крайне правых силах этой страны. Однако в рассматриваемый период он вынужден был из тактических соображений скрывать от мировой общественности свои истинные симпатии и демонстрировать поддержку «демократических» либеральных кругов. Тем более что политика их лидера Софулиса полностью соответствовала интересам США.

Это и определило характер мероприятий по ликвидации неустойчивого положения афинского правительства. Действуя по плану, разработанному в Вашингтоне, Софулис 15 января 1949 г. объявил об отставке своего кабинета. А пять дней спустя он же сформировал новое правительство, в котором популисты уже не занимали ключевых позиций. В частности, Цалдарис лишился поста заместителя премьер-министра.

Таким путем, достигались две цели. С одной стороны, оттеснение популистов на второй план в правительстве внушало иллюзии относительно возможности демократических перемен в стране. С другой же, оно по существу ничего не меняло, так как государственный аппарат и армия по-прежнему оставались в руках у крайне правых. Более того, в день сформирования нового правительства Софулиса главнокомандующим армией был назначен монархист А. Папагос.

Этот бездарный генерал, являвшийся одним из главных виновников поражения Греции в войне против гитлеровской Германии, обладал, однако, весьма ценным для реакции свойством: он был ярым приверженцем антикоммунизма и антисоветизма. Папагос подтвердил это в первом же своем приказе, клеветнически объявив, что в переживаемых Грецией бедствиях повинны якобы социалистические страны и в первую очередь, разумеется, Советский Союз, которые оп даже не постеснялся назвать «наихудшими врагами греческой нации». Что же касается его бездарности как военачальника, то это не тревожило Вашингтон, поскольку в военном совете в Афинах теперь задавали тон американские генералы, чьи «рекомендации», по признанию Зафиропулоса, и выполнял Папагос.

Произведенная таким образом перегруппировка в стане реакции была, несомненно, следствием ее неудач в борьбе против ДАГ.

Однако особенность обстановки состояла в том, что и провал военных операций 1948 г. против Демократической армии не принес существенных изменений к лучшему в ее положении в целом. Поставленная в невыгодные условия вследствие отказа от партизанской тактики, она лишь ценой тяжелых потерь и в результате героизма и самоотверженности своих воинов смогла избежать разгрома. Что же касается принятого руководством КПГ плана контрнаступления с целью нанесения решающего поражения монархо-фашизму, то он оказался явно неосуществимым.

Учитывая все это, генерал Маркос впоследствии справедливо отмечал: «Грамос — это наше достижение, оплаченное кровью. Оно доказало, что мы не можем еще говорить о свержении монархо-фашизма… и захвате власти в стране. Оно показало, что партия и ее руководство должны были смотреть действительности в глаза и принимать соответствующие меры».

Генерал Маркос по-прежнему выступал за возвращение к партизанским формам вооруженной борьбы, обеспечивавшим успешные действия ДАГ, наращивание ее сил и постепенный переход к широким боевым операциям по освобождению страны. Поскольку же Захариадис придерживался полностью противоположной точки зрения, то разногласия между ним и Маркосом к рассматриваемому времени приняли особенно острый характер и привели к фактическому отстранению последнего от командования Демократической армией. Это означало окончательный переход военного руководства вооруженной борьбой патриотов в руки сторонников действий ДАГ в качестве регулярной армии.

Тем временем генштаб в Афинах закончил подготовку к очередным операциям против партизан. Первый удар обрушился еще 19 декабря 1948 г. на части ДАГ на Пелопоннесе.

Для проведения этой операции, имевшей кодовое название «Перистера» («Голубь»), были сосредоточены войска численностью 44 тыс. солдат и офицеров, поддерживаемые авиацией, а также военно-морским флотом, блокировавшим полуостров. Противостоявшие же им части ДАГ насчитывали всего лишь 3 тыс. боеспособных бойцов.

Несмотря на огромное превосходство наступающих, партизанские части оказали им упорное сопротивление. Бои приняли затяжной и крайне ожесточенный характер. Партизанам оказывали помощь многие местные жители. Чтобы воспрепятствовать этому, командование правительственных войск начало массовые аресты. Только в ночь на 28 декабря в неконтролируемой партизанами части Пелопоннеса были брошены в концлагеря 4500 человек.

Но и репрессии не помогли. Героически отбивая атаки правительственных войск, отряды ДАГ вплоть до 20 января 1949 г. удерживали свои главные опорные пункты в центральной части Пелопоннеса. Однако слишком велико было превосходство сил врага. Резко сказалась и неспособность укрупненных партизанских отрядов, сведенных в 3-ю дивизию ДАГ, к быстрому маневру в бою. В результате они потерпели поражение. К концу января на Пелопоннесе остались лишь небольшие группы партизан, продержавшиеся до осени того же года.

Немногие из пелопоннесских партизан уцелели в героической неравной борьбе с врагом. Один из них, командир ударного батальона майор А. Камаринос, впоследствии так охарактеризовал причины этого поражения: «Роковой ошибкой, приведшей к гибели наших сил на Пелопоннесе, явилось преобразование партизанских отрядов в регулярное соединение. Согласно полученному нами приказу, эти отряды были сосредоточены в одном месте, что противоречило логике партизанской войны и в конечном счете привело нас к поражению».

В период ожесточенных боев на Пелопоннесе главнокомандование ДАГ предприняло ряд отвлекающих операций с целью облегчить положение своей 3-й дивизии. Так, 11 января части патриотов овладели г. Пауса в Западной Македонии, а восемь дней спустя — областным центром Карпенисионом в Центральной Греции.

Но эти операции не могли оказать серьезного влияния ни на военную обстановку в целом, ни, в частности, на положение на Пелопоннесе. Ибо определяющим фактором по-прежнему являлась избранная ДАГ невыгодная для нее тактика действий сравнительно крупными силами на ясно обозначенной линии фронта. Следствием этого были не только поражения на Пелопоннесе, но и неудачи при обороне освобожденных городов.

В частности, г. Науса патриотам удалось удерживать лишь в течение 3 дней, после чего им пришлось его оставить под натиском превосходящих сил противника. Что же касается овладения г. Карпенисионом, то единственным его результатом явилось решение афинского правительства о предании губернатора Центральной Греции генерала В. Кецеаса суду военного трибунала. Удержать же этот город части ДАГ также не смогли. 2 февраля они вынуждены были его оставить.

Овладение городами Науса и Карпенисион являлось успехом кратковременным. Закрепить его не удалось. Таким образом, это были новые звенья все той же цепи бесплодных попыток придать гражданской войне характер позиционной борьбы, что вело лишь к истощению сил ДАГ.

Этой опасности, однако, не видело руководство КПГ. Напротив, оно настолько переоценивало значение кратковременного захвата городов Науса и Карпенисион, а также других подобных операций, что сделало следующий вывод: «Мучения народа могут закончиться в течение 1949 г., и Греция увидит свет и свободу…» Так было записано в решении пленума ЦК КПГ, состоявшегося 30–31 января 1949 г. Правда, этот вывод сопровождался оговоркой: «… Если все патриоты и патриотки выполнят до конца свой долг». Но и она была связана с постановкой явно нереальной задачи — сформировать в каждом округе дивизию Демократической армии.

Такое решение означало продолжение показанной выше линии Захариадиса, хотя опыт 1948 г. и начала 1949 г. уже достаточно ясно свидетельствовал о ее несоответствии конкретным условиям, в которых шла вооруженная борьба.

Несомненно, более реалистичной была точка зрения, считавшая преждевременным лозунг немедленного овладения властью в стране. Согласно этой точке зрения, ближайшей задачей являлось ведение партизанской войны с целью постепенного подрыва сил реакции. Создание перевеса над ними может быть достигнуто не посредством формирования крупных соединений за счет объединения партизанских отрядов, ибо это ведет лишь к поражениям в открытом бою, а путем увеличения количества последних, а также численности их личного состава. Только так можно изменить соотношение сил в пользу ДАГ, после чего станут реальными и преобразование ее в регулярную армию, и переход в решительное наступление.

В основе этих предложений лежало прежде всего понимание необходимости детально продуманной и хорошо организованной работы партии по укреплению связей с массами и активизации их выступлений против реакции. Такой курс, естественно, требовал также выработки четкой программы, способной воодушевить подавляющее большинство населения на самоотверженную борьбу.

Линия же Захариадиса основывалась на убеждении в том, что одна лишь ДАГ, превращенная в регулярную армию, может решить исход борьбы, причем в кратчайший срок, путем разгрома правительственных войск. Из этого и вытекало стремление к концентрации партизанских сил и ведению боевых операций крупными соединениями, что на практике вело лишь к истощению и без того немногочисленной Демократической армии.

Разногласия внутри руководства демократическим движением достигли наибольшей остроты на пленуме ЦК КПГ в конце января 1949 г. Захариадису удалось не только отстоять свой план, но и добиться принятия пленумом решения об освобождении генерала Маркоса, а также упоминавшейся выше Хрисы Хадзивасилиу «от всякой партийной работы».

Тем самым руководство партии оказалось на пути, который неминуемо вел к поражению. Тем более что наряду с принятием тактики вооруженной борьбы ничего не было сделано ни для выработки программы, способной объединить широкие массы вокруг КПГ, ни для практической активизации их выступлений против реакции. Напротив, резолюция пленума содержала такое заявление, которое оказало неблагоприятное влияние на ход борьбы.

Как уже отмечалось выше, монархо-фашизм под руководством своих заокеанских покровителей развязал разнузданную кампанию против соседних стран народной демократии, якобы пытавшихся отторгнуть северную часть Греции, населенную национальными меньшинствами. Под этим вымышленным предлогом реакция и разжигала шовинистический угар в стране, не без успеха используя его в целях отрыва широких масс греческого народа от демократического движения.

В этих условиях огромное значение приобретало разоблачение инсинуаций монархо-фашизма относительно того, что действия ДАГ будто бы представляли собой угрозу территориальной целостности страны. Исключительно важную роль должно было сыграть разъяснение истинного характера вооруженной борьбы патриотов и ее целей, состоявших в завоевании демократических свобод и национальной независимости Греции.

Однако руководство КПГ, не предприняв необходимых мер для организации широкой разъяснительной работы по сплочению народных масс всей страны во имя осуществления их общих интересов, выдвинуло следующий тезис, включенный в резолюцию январского (1949 г.) пленума ЦК КПГ: «Не должно быть никакого сомнения, что в результате победы ДАГ и народной революции македонский народ (т. е. славяно-македонцы, населяющие северную часть Греции. — Г. К.) добьется своего полного национального освобождения…»

Не углубляясь в сущность проблемы нацменьшинств Северной Греции, поскольку ее рассмотрение выходит за рамки данной монографии, следует указать лишь на тот факт, что вышеприведенный тезис, провозглашенный в резолюции пленума ЦК КПГ в момент напряженной борьбы, не содействовал сплочению всех демократических сил вокруг коммунистов. Он дал реакции повод вновь обрушиться на Компартию Греции с обвинениями в намерении отторгнуть Македонию. Более того, этот тезис привел к усилению разногласий внутри демократического лагеря страны. С резкими возражениями против такого решения выступила, в частности, партия СКЭ—ЭЛД, квалифицировавшая его как «отход от политики народного фронта и демократических задач, которые КПГ провозгласила еще в 1934 г.»

Вслед за потерей городов Науса и Карпенисион ДАГ потерпела еще одно тяжелое поражение. Действуя в соответствии с планом, утвержденным Захариадисом, она попыталась 12 февраля 1949 г. крупными силами захватить г. Флорина, находящийся в северо-западной части страны.

Однако, как и следовало ожидать, афинское правительство теперь не дало застать себя врасплох. Поняв тактику ДАГ, что было нетрудно сделать ввиду ее весьма однотипных действий в последний период, противник резко усилил оборону городов, в том числе и Флорины. В результате части патриотов встретили здесь сильное сопротивление и не добились успеха, понеся большие потери.

Новое командование ДАГ в лице Гусиаса и Вландаса поспешило объяснить эту серьезную неудачу недостаточной подготовкой командного состава, причем не только военной, но и «теоретической», т. е. влиянием якобы «оппортунистических» взглядов Маркоса по вопросу о методах ведения вооруженной борьбы. Захариадис также переложил вину на командный состав. Он утверждал, что «руководство операцией оказалось не на высоте, хотя план был хороший».

Поражение под Флориной, а также показанные выше неудачи в ряде районов страны поставили ДАГ в особенно трудное положение. Ее силы в результате потерь уменьшились. Между тем имевшиеся данные свидетельствовали о том, что правительственные войска готовятся к большому летнему наступлению. В связи с этим. было сочтено необходимым создать второй опорный пункт, чтобы перейти туда в случае захвата района Вици врагом.

Выбор вновь пал на Грамос, который после боев 1948 г. стал символом героизма и мужества воинов ДАГ. Теперь предстояло опять сосредоточить там значительные партизанские силы. Но на их пути в Грамос стояли правительственные войска.

Поэтому был предпринят отвлекающий маневр частью сил ДАГ в направлении г. Арта (Эпир). Это заставило противника послать туда войска, ослабив свой фронт в районе Грамос—Коница. А тем временем, в ночь на 2 апреля, 8-я дивизия, 103-я и, 108-я бригады, а также личный состав офицерского училища Демократической армии с разных сторон скрытно перешли линию правительственных войск и вскоре достигли района Грамос. Таким образом, этот стремительный маневр был совершен успешно, что признал и генерал Зафиропулос.

Однако овладение сильной естественной крепостью — частью горного массива Грамос лишь на первый взгляд может быть оценено положительно. Ибо тот факт, что главные силы ДАГ оказались в Вици и Грамосе, в целом был чреват тяжелыми последствиями для Демократической армии. Ведь то были территории, окруженные противником и опустошенные им. Здесь неоткуда было черпать пополнение, и патриоты теперь могли рассчитывать лишь на имевшиеся у них силы.

Между тем этих сил было мало. Следует иметь в виду, что к тому времени общая численность ДАГ едва достигала 20 тыс. человек, из которых примерно 15 тыс. были сосредоточены в Вици и Грамосе. Правительственные же войска насчитывали уже 300 тыс. солдат и офицеров и могли, таким образом, создать абсолютное превосходство сил в районе предстоявших боевых действий. Последнее облегчалось именно тем, что ослабленная в предшествующих боях ДАГ почти полностью сосредоточилась в этом районе, оставив в остальных частях страны несколько малочисленных соединений, неспособных отвлечь на себя более или менее крупные силы врага.

Столь резкое изменение соотношения сил в пользу правительственных войск являлось прямым результатом показанных выше ошибок руководства демократическим движением, с одной стороны, и непрерывно усиливавшейся военной помощи США греческому монархо-фашизму — с другой. По данным американской прессы, приведенным газетой «Элефтерия» в начале 1949 г., «расходы США по осуществлению доктрины Трумэна в Греции достигли к тому времени 500 млн. долларов».

Из того же источника явствует, что за период с августа 1947 г. из Соединенных Штатов в Грецию было направлено свыше 300 тыс. т вооружения и боеприпасов. Армия афинского правительства за это время получила 152 боевых самолета, 3740 артиллерийских орудий, 4 млн. снарядов, 97 тыс. винтовок и 280 млн. патронов, 10 тыс. автомашин и 26 млн. галлонов бензина, 400 военных раций, 1450 тыс. комплектов обмундирования и многое другое.

Демократическая же армия располагала крайне ограниченными средствами ведения вооруженной борьбы, пополняемыми, как правило, за счет захвата вооружения и боеприпасов у врага. Но и этого источника она лишилась после того, как была в основном сосредоточена в безлюдных горах Вици и Грамоса.

Было бы неверно считать, что руководство КПГ не видело нараставшей угрозы. Однако, по-видимому, оно все еще не понимало, что непрерывно возраставший перевес сил правительственных войск был в значительной мере следствием целого ряда политических и военно-стратегических ошибок, постепенно сужавших базу революционного движения в стране. Об этом свидетельствует тот факт, что реальных мер для ее расширения не предпринималось. Если и была сделана такая попытка, в частности путем реорганизации Временного демократического правительства, осуществленной в начале апреля 1949 г., то и она по своему характеру не могла дать должных результатов.

В связи с этим нельзя не коснуться в целом тогдашней расстановки политических сил в стране.

Противоречивая политика руководства КПГ в послеваркизский период, как мы видели, дезориентировала массы. Его неопределенная линия в вопросе о выборе пути борьбы привела к разброду в рядах ЭАМ, особенно усилившемуся в обстановке развернутого реакцией массового террора.

Репрессии еще больше усилились с начала 1949 г. 20 февраля в застенках афинской тюрьмы был зверски убит генеральный секретарь ВКТ Греции Димитриос Папаригас. Только за один день 25 марта военные суды приговорили к смертной казни 16 коммунистов, а 9—10 мая — еще 46 демократов. Тюрьмы и концлагеря Макронисос и Юра были переполнены. Этими драконовскими мерами афинское правительство, разумеется, не могло сломить свободолюбивый греческий народ, но временного упадка демократического движения оно все же добилось.

Все это ускорило процесс спада революционного движения. Явственно обозначившийся уже после победы реакции на парламентских выборах, он к началу 1949 г. привел к отходу значительной части сторонников ЭЛМ от активной борьбы. Те же, кто готов был ее продолжать, под влиянием репрессий примкнули к легальным демократическим партиям. В этих условиях союз с последними был, как никогда, необходим Компартии Греции, так как только таким путем можно было расширить базу борьбы против объединенных сил реакции.

Но руководство КПГ и этого не сделало. Даже реорганизация ВДПГ была по существу формальной, поскольку в его состав были дополнительно включены лишь пред ставители аграрной партии (АКЭ), Всеобщей конфедерации труда и славяно-македонского Народно-освободительного фронта. Премьер-министром стал генеральный секретарь ЭАМ Д. Парцалидис, являвшийся также членом политбюро ЦК КПГ. Все это не только не способствовало расширению базы движения, но, напротив, привело к обострению отношений с другими демократическими партиями. В частности, орган СКЭ—ЭЛД газета «Махи» 10 апреля 1949 г. назвала подобную реорганизацию ВДПГ «вызовом» по отношению к левым демократам.

Результатом этого и явилась угроза поражения, нависшая над демократическим движением Греции. Она усилилась после отвода основных сил ДАГ в горы Вици и Грамоса, ибо на этот раз практически не было возможности повторить успех, достигнутый здесь партизанами в 1948 г. Это обусловливалось не только резко возросшим превосходством правительственных войск, но и ухудшившимися условиями для обороны обоих районов.

Так, если в 1948 г. соединения Демократической армии занимали большую часть Пиндского хребта, то теперь в их распоряжении был лишь Грамос. Это лишало их возможности маневра и предопределяло скоротечность предстоявшего здесь сражения. Его исход неминуемо должен был решиться, в считанные дни. Если же учесть колоссальный перевес сил противника, то следует признать, что оборона Грамоса при таких условиях была делом явно безнадежным.

Что касается района Вици, то он представлял собой группу небольших высот. Преодолеть их не представляло серьезной трудности для наступающих, тем более что этот район вдоль и поперек был изрезан шоссейными дорогами. В то же время и здесь условия для обороняющихся были далеко не такими, как в 1948 г. Теперь противник мог выделить для действий в районе Вици намного больше войск и надежно закрыть все вероятные направления прорыва партизан в его тыл.

Да и в целом обстановка стала более выгодной для врага. К тому времени завершился разгром партизан на Пелопоннесе и Крите. Силы ДАГ были ослаблены, а пополнения не поступали, ибо, как отмечал комиссар ДАГ К. Лулес, кампания по вербовке партизан, начатая в апреле 1949 г., практически ничего не дала. Наконец, после отвода большей части ее войск в Вици и Грамос противнику стало легче расправиться с ней как в этих районах, так и в Фессалии, Румелии и Центральной Македонии, где осталось несколько малочисленных партизанских отрядов.

Изменение обстановки в пользу реакции, несомненно, оказало существенное влияние и на международный аспект греческой проблемы.

Весной, когда крупные силы ДАГ действовали в густонаселенных районах страны, перспектива быстрого подавления партизанского движения в Греции представлялась в Вашингтоне весьма проблематичной. К тому же тогда положение афинского правительства серьезно пошатнулось в связи с разоблачением участия некоторых его членов в скандальных аферах с контрабандой золота и драгоценностей на огромную сумму в 20 млрд, драхм.

В связи с этим правительства США и Англии предприняли совместный дипломатический маневр. Они обратились к СССР с предложением неофициально обсудить вопрос о мерах для урегулирования создавшегося положения в Греции и прекращения гражданской войны.

Советское правительство в связи с этим предложило следующие меры: совместное обращение СССР, США и Англии к воюющим сторонам с призывом прекратить военные действия; объявление в Греции всеобщей амнистии; проведение свободных выборов под наблюдением представителей великих держав, включая СССР, с тем чтобы в высший орган по проведению выборов были включены представители греческих демократических кругов, возглавляющие народно-освободительное движение; образование совместной комиссии держав с участием СССР для контроля за положением на северных границах Греции; прекращение иностранной военной помощи людьми и материалами афинскому правительству и установление срока вывода из Греции иностранных войск.

Предложения правительства СССР встретили положительный отклик прогрессивной общественности Греции и всего мира. Их горячо приветствовали все советские люди. «Правда» в те дни писала: «Греческая проблема не только может, но и должна быть решена на основе жизненных интересов греческого народа и в соответствии с интересами мира и международной безопасности».

Однако это не устраивало ни Вашингтон, ни Лондон. А поскольку к тому времени правительственный кризис в Афинах был преодолен, а главное — произошло изменение военной обстановки в Греции, то США вообще отказались от предложенного ими же обсуждения греческого вопроса, заявив 20 мая, что «переговоры должны вестись только в ООН с участием афинского правительства».

Иначе говоря, американское правительство решило открыто продолжать прежнюю политику в Греции. Тем более что в отводе главных сил ДАГ в Вици и Грамос оно усмотрело давно искомую возможность одним ударом покончить с партизанским движением.

Лихорадочная подготовка к новому наступлению на Демократическую армию началась сразу же после ее апрельского маневра в Грамосе. Однако прежде всего было решено уничтожить партизанские отряды, оставшиеся в Фессалии, Румелпи и Центральной Македонии. Операции против них начались в том же месяце.

Части патриотов в Румелии, Фессалии и Центральной Македонии храбро противостояли врагу. Бои здесь продолжались до конца июня. Но слишком неравными были силы сторон. И когда партизаны исчерпали свой скудный запас боеприпасов, наступила кровавая развязка. Отряды ДАГ в этих районах были разгромлены. Смертью героя пал в бою близ селения Мармара и один из храбрейших партизанских военачальников командир 2-й дивизии Диамантис.

Так наступило время, когда Вици и Грамос стали по существу единственными значительными очагами вооруженной борьбы. Поскольку же их уязвимость была очевидной, то реакция уже заранее торжествовала победу.

Надо сказать, что еще в апреле, одновременно с началом операции в Фессалии, Румелии и Центральной Македонии, правительственные войска предприняли ряд атак в районе Грамоса теми силами, которые находились там на подступах к позициям ДАГ. Но эти попытки с ходу разгромить только что прорвавшихся туда партизан не увенчались успехом. Поэтому в Афинах приступили к планомерной подготовке операций крупными силами.

В мае был разработан план летней кампании против ДАГ, получивший кодовое название «Пирсос» («Факел»). Тогда же противник начал стягивать свои войска из различных районов страны к Вици и Грамосу.

Эти приготовления велись настолько открыто, что стали известны руководству КПГ. Судя по их характеру, оно пришло к выводу, что первый удар обрушится на Вици. Выше уже отмечалось, что оборонять этот район было трудно. Между тем из оставшихся у ДАГ 15 тыс. бойцов здесь было сосредоточено не менее 8 тыс., т. е. больше, чем на Грамосе. При создавшихся условиях, видимо, наиболее целесообразно было перевести заблаговременно партизан из района Вици либо на Грамос, чтобы укрепить его оборону, либо в другую часть страны. Ни то, ни другое не было сделано. Напротив, Захариадис объявил: «В Вици враг не пройдет».

Одновременно он следующим образом охарактеризовал перспективы борьбы: «Монархо-фашизм разобьет себе голову в Вици в момент, когда мы крепко удерживаем Грамос и имеем в тылу противника наши 1-ю и 2-ю дивизии, а также 24-ю и 159-ю бригады. И тогда он в основном потерпит провал в 1949 г., являющемся решительным годом как для войны, так и для мира».

Трудно сказать, на чем основывал Захариадис это свое заявление. Ясно лишь то, что Вици представлялся ему главным опорным пунктом ДАГ в операциях 1949 г. Подобная переоценка значения этого района обороны была характерна и для выступлений Захариадиса в дальнейшем. Больше того, он утверждал, что противник не рискует начать свою летнюю кампанию, потому что страшится Вици.

Беспочвенность подобных заявлений очевидна. Достаточно указать на то, что упомянутые Захариадисом соединения ДАГ, находившиеся в тылу врага, к тому времени уже были разгромлены и в основном прекратили существование.

Помимо них противник в начале июля нанес поражение отрядам партизан в горах Каймакчелана, простирающихся вдоль греко-югославской границы. Эта операция была осуществлена в течение пяти дней силами 11-й дивизии правительственных войск. Она началась 4 июля. Уже на следующий день противник, обойдя партизан, вышел на их тылы и внезапным ударом захватил вершину Каймакчелана (высота 2524 м), являвшуюся ключом обороны всего этого района.

Кольцо вокруг Грамоса и Вици стягивалось.

18 июля партизанская разведка установила, что в города Цотили и Неаполи, находящиеся восточнее Грамоса, прибыла 9-я дивизия правительственных войск. Четыре дня спустя было зафиксировано движение вражеской колонны в составе 150 автомашин из Коницы к мосту Страциани, т. е. в обход позиций ДАГ на Грамосе. Цель, которую всем этим преследовали правительственные войска, состояла, по свидетельству генерала Зафиропулоса, в том, чтобы «улучшить рубежи атаки для предстоящего генерального наступления… сковать силы ДАГ в Грамосе, помешать их переброске в Вици и, наконец, создать впечатление, что генеральное наступление начнется сначала в Грамосе, а затем в Вици».

И действительно, противнику удалось ввести в заблуждение ДАГ. 22 июля Захариадис сделал заключение, что «монархо-фашистские военные руководители решили начать великую битву этого года с Грамоса». И уверенно заявил: «Грамос в этом году станет их могилой».

Казалось, все подтверждало предположение о том, что именно здесь враг нанесет свой первый удар. Так, 2 и 3 августа 9-я дивизия начала разведку боем. 4 августа она перешла в наступление своими главными силами. На следующий день бои в восточной части Грамоса приняли ожесточенный характер. Противник стремился овладеть высотами Папули, Загари и Царно, расположенными между Вици и Грамосом, но не достиг успеха. 6 августа он предпринял новую попытку захватить Царно (1672 м), являвшуюся центром обороны ДАГ. После массированной артиллерийской подготовки и бомбардировки с воздуха части вражеской 9-й дивизии в течение всего дня непрерывно атаковали эту вершину.

Партизаны обороняли ее стойко и мужественно. А с наступлением темноты воины 1-й роты 108-й бригады ДАГ под командованием капитана Марантидиса в рукопашном бою отбросили врага от подступов к Царно, нанеся ему большие потери. Столь же безрезулы татными были и атаки противника, предпринятые 7 августа. Хотя они поддерживались сильными бомбовыми ударами авиации, подавить сопротивление обороняющихся не удалось.

Это наступление имело целью полностью изолировать Вици от Грамоса путем захвата перечисленных высот. Вспомогательный характер наступления 4–7 августа был виден и из того, что он осуществлялся сравнительно небольшими силами. Однако Захариадис и командование ДАГ уже окончательно уверовали в то, что противник наносит в Грамосе свой главный удар. Поэтому они ослабили внимание к обороне Вици, хотя и находились там. Противник не замедлил воспользоваться этим. Для проведения операции в Вици он к тому времени сосредоточил пять пехотных дивизий — 2-ю, 3-ю, 10-ю, 11-ю и переброшенную из района Грамоса 9-ю, а также 6 батальонов «национальной гвардии», 12 артиллерийских полков, почти все танковые части и авиацию, насчитывавшую около 90 самолетов.

Удар по Вици, нанесенный утром 10 августа, оказался неожиданным для командования ДАГ. После продолжительной артподготовки и массированной бомбежки с воздуха правительственные войска перешли в наступление с нескольких направлений. Наиболее опасным оказался удар частей вражеской 11-й дивизии и отрядов ЛОК. Заранее продвинувшись в обход обороняющихся, они застигли их врасплох и атаковали с тыла вблизи селения Павлос Мелас. Даже генерал Зафиропулос впоследствии признал, что этот маневр частей 11-й дивизии и отрядов ЛОК был крайне рискованным и что их спасло от неминуемого разгрома лишь бездействие командования ДАГ.

Придя в себя после неожиданного нападения, последнее предприняло срочные меры, в результате которых И августа на ряде направлений было приостановлено продвижение врага. Однако ожесточенные бои продолжались весь этот и следующий день. Положение обороняющихся вновь ухудшилось вечером 12 августа, когда противник с целью вызвать панику забросил с самолетов в их тыл в районе деревень Ватохори и Антартико чучела парашютистов.

Командование ДАГ и на этот раз не сумело разгадать вражеские замыслы. Воспользовавшись его растерянностью, противник ввел в бой вторые эшелоны и резервные части. Их натиск привел к тому, что части ДАГ начали покидать одну за другой свои позиции и пробиваться к Грамосу, ставшему теперь единственным оплотом патриотов.

Между тем потеря Вици оказала отрицательное влияние и на оборону Грамоса. Известие о поражении, полученное здесь вечером 14 августа, произвело гнетущее впечатление. И это не удивительно. Ведь бойцы и офицеры ДАГ в течение многих месяцев слышали от своих руководителей, что Вици — неприступная твердыня. Теперь же, когда она рухнула, оказалась подорванной и вера в победу. Положение еще более ухудшилось, когда в Грамос начали прибывать остатки разгромленных в Вици частей, охваченные горечью поражения. Их настроение невольно передавалось остальным партизанам, ослабляя их волю к борьбе.

В таких условиях 24 августа 1949 г. правительственные войска нанесли новый удар, на этот раз на Грамос. Наступление велось одновременно по всему фронту, однако главные свои силы враг сосредоточил в полосе вдоль греко-албанской границы с целью не допустить перехода ее партизанами. Для командования ДАГ и это оказалось неожиданностью. Обнаружив с опозданием продвижение крупных сил противника в пограничной зоне, грозившее окружением и полным уничтожением партизанских частей, оно приняло решение отвести свои войска с Грамоса, но не в глубь Греции, а на территорию Албании.

Это означало конец борьбы.

Последние бои произошли 28–30 августа, после чего главные силы ДАГ покинули греческую территорию. Оставшиеся внутри страны мелкие, разрозненные и лишенные руководства отряды партизан не представляли собой силу, способную продолжать вооруженную борьбу.

Революция в Греции потерпела жестокое поражение. Перед демократическими силами греческого народа и всей мировой прогрессивной общественностью, естественно, возник вопрос о причинах разгрома ДАГ и дальнейших путях борьбы с монархо-фашизмом. Ответ на него был призван дать пленум ЦК КПГ, созванный 9 октября 1949 г. Однако руководство партии во главе с Захариадисом направило свои усилия на то, чтобы снять с себя ответственность за поражение.

В связи с этим необходимо отметить, что еще в июле 1949 г. оно выдвинуло версию о том, что последние неудачи ДАГ были якобы результатом недружелюбных действий со стороны руководителей Югославии, что будто бы привело к использованию противником югославской территории для обхода позиций партизан.

Это утверждение Захариадиса, не имевшее ничего общего с действительностью, несомненно, уже тогда преследовало цель подготовить аргументы в свое оправдание.

Насколько необоснованными, надуманными они были, видно, например, из заявления, сделанного К. Колиянисом. Так, он писал, имея, по-видимому, в виду братские партии, что руководству КПГ советовали не сваливать вину на других, а «увидеть свои ошибки, на которые нам даже в основном указали». В свою очередь генерал Маркос, выступая на одном из последующих пленумов ЦК КПГ, также подтвердил, что вышеприведенный тезис Захариадиса был абсолютно беспочвенным и имел целью «свалить ответственность за поражение на других». Наконец, на его необоснованность, признанную всеми братскими партиями, указал также член политбюро ЦК КПГ Д. Парцалидис.

Тем не менее Захариадис на пленуме ЦК КПГ в октябре 1949 г. добился включения в резолюцию своей оценки причин поражения ДАГ. Однако она фактически опровергается всем остальным текстом резолюции, гласившим: «Исход кампании борьбы с врагом в текущем году определил тот факт, что партия в условиях, когда трудности борьбы увеличились… не смогла решить основную проблему пополнения ДАГ и обеспечения ее отрядов в Центральной и Южной Греции, не смогла изменить положение, созданное монархо-фашизмом в городах, чтобы обеспечить ДАГ новыми силами и координировать мощное массовое движение в городах с военными действиями ДАГ в горах».

Что касается задач партии на будущее, то пленум высказался за «прекращение вооруженной борьбы при сохранении небольших партизанских отрядов как средства оказания давления и… в целях демократизации политической жизни страны», а также за «перенесение центра тяжести своей работы на организацию и руководство экономической и политической борьбой…».

Положительным в работе этого пленума было выдвижение задачи «объединения всех прогрессивных сил страны в единый фронт борьбы за удовлетворение требований народа… независимость и защиту мира». Однако это решение тут же по существу перечеркивалось призывом вести «непримиримую борьбу» с другими левыми партиями, которые были названы «лжесоциалистами, реформистами, шарлатанами и торговцами интересами рабочего класса». Причем в резолюции заявлялось, что эту борьбу следует «в первую очередь вести против ренегатов и предателей типа Сволоса и Циримокоса», т. е. лидеров СКЭ—ЭЛД, являвшихся самыми левыми политическими деятелями страны вне КПГ.

Тем самым вновь был запутан один из важнейших вопросов дальнейшей борьбы — вопрос об объединении прогрессивных сил страны для свержения власти реакции.

Жизнь, однако, подтвердила ошибочность и этой линии. В последующие годы КПГ во главе с новым руководством решительно пересмотрела и дала правильную, марксистско-ленинскую оценку всему ходу событий в 1946–1949 гг. Вскрыв допущенные ошибки и учтя опыт гражданской войны, она обрела новые силы для борьбы с внутренней и внешней реакцией, ввергнувшей Грецию в пучину бедствий.