Гравировщик и Рита

3. Придется попридержать коней

В понедельник вспомнил, что не сходил к А. М. Внутри что-то заскребло. «Ведь ждала же. Обед приготовила. Надо позвонить ей». Домашний телефон надолго заняла соседка, и Шаров взял с подоконника мобильник, надеясь, что он просох и заработал. Не тут-то было! Пришлось ждать, когда Виктория Павловна наговорится. Она ушла в свою комнату, но дверь не закрыла, надеясь подслушать. Ох, и любопытная же стала! А. М. отозвалась на звонок и, конечно же, первым делом спросила, почему не пришел в воскресенье.

— Извините, не смог.

— Почему не смог?

— Ну, не смог, — повторил Шаров, не решаясь сказать правду, но и не желая врать. — Был занят.

— Оставил бы свои дела на потом, — недовольно проворчала она, но тут же смягчилась. — А мы ведь тебя ждали. Сидели, чай с медовым тортом пили. И знаешь, ты ей приглянулся.

— Кому это?

— Бывшей моей ученице, Оксане.

— Как я мог приглянуться? Она же и не видела меня.

— Заочно. Во-первых, я рассказала о тебе, а во-вторых, показала карточки из альбома. Особенно ей понравилась, где ты сидишь за партой и тянешь руку вверх. Она сказала: что-то в этом мальчике есть.

— Подозреваю, это ваши собственные слова, Анастасия Михайловна, — с досадой вставил он. — И знаете, не надо обо мне хлопотать. У меня есть девушка.

— Что? Брось сочинять! И таким тоном со мной, пожалуйста, не разговаривай. Твоя мама…

Тут в трубке что-то щелкнуло, следом раздались частые гудки, и голос А. М. пропал. «Слава богу, разъединили», — с облегчением подумал Шаров, подозревая, что разговор подслушивает соседка. Нет, все-таки мобильная связь — великое изобретение, уже потому, что более интимная. Вместо того, чтобы идти на работу, он отправился в гарантийную мастерскую. Мастер вскрыл мобильник и удивленно поднял брови.

— Где он у вас побывал?

— В супе, — честно признался Шаров. — Искупали случайно.

— А что за суп?

— Фасолевый.

— Вкусный?

— Да.

Мастер невольно проглотил слюну и вздохнул. Но вспомнил о деле и сменил тон.

— Пересоленный небось?

— Да нет, нормальный.

— Все равно разъело. Ладно, оставьте. Только учтите, гарантийный ремонт на купание в супе не распространяется. Придется заплатить.

— Хорошо, когда мне зайти?

Мастер дал срок неделю.

Шаров, наконец, с большим опозданием попал в магазин. Старший по залу тотчас его приметил и высказал порицание. Гравировщик стал добросовестно обслуживать клиентов, в душе желая, чтобы день поскорее закончился. Вечером надеялся опять встретиться с Ритой.

Но, увы, девушка пропала. С того памятного вечера он больше недели её не видел, и Саша о сестре ничего не знал. Доведенный до отчаяния хотел обратиться к отцу Риты, случайно перехватив того у подъезда. Вежливо поздоровался, но, видимо, недостаточно громко. Ритин папа не услышал или не захотел услышать. Прошел мимо, солидный и важный, и скрылся в подъезде.

— Ишь, шишка на ровном месте, — прокомментировал один из соседей, простой смертный. — Придется тебе, Глеб, очередь в приемной занять. Иначе к нему не подступишься.

Понятно без дальнейших разъяснений. Шаров уже знал, что Ритин отец работает в мэрии и сидит в отдельном кабинете; за ним закреплена служебная машина, и личный водитель, встречая шефа, услужливо распахивает перед ним дверь. Однажды заметил, что водитель, дожидаясь, читает книжку. «Время зря не теряет», — с невольным уважением подумал Глеб.

— Эй, парень! Не в службу, а в дружбу. — Шофер оторвал взгляд от книжки. — Купи бутылку минералки, — и, предваряя вопросы, пояснил: — Ближайший ларек на той стороне улицы, а для меня целая проблема туда проехать. Навешали везде знаков и караулят… с волшебными палочками.

— Так вы б пешком сходили, — посоветовал Шаров.

— Нет, шеф в любой момент может выйти. Тебе что ли, трудно?

— Совсем не трудно, — согласился Шаров и пошел за минералкой. Он соблюдал все правила движения, терпеливо стоял, поджидая, когда красный свет сменится на зеленый, да еще какой-то бабушке помог заодно дорогу перейти, а потом ждал, когда отвлекшаяся продавщица вдоволь наговорится по мобильнику…

— Ну, парень, тебя только за смертью посылать, — проворчал водитель и утолил жажду большими глотками. — Я уже крешил, что ты сбежал с моей минералкой.

— Так вы мне денег не давали, — напомнил гравировщик. — Какой смысл сбегать?

— А, ну да! Прости, что плохо о тебе подумал, — водитель извинился и рассчитался мелкими монетами.

Расстались — друзьями. Шаров даже выведал, какую книжку читал новый знакомый. Оказалось, пособие по восточным единоборствам. Но все эти незначительные происшествия не способствовали подъему настроения. Рита по-прежнему не объявлялась. «И куда я лезу, — анализировал Шаров. — Расхвастался: девушка есть. А она ни малейшего повода не давала. И её отец меня в упор не замечает». Даже пробилась такая мыслишка: «Вот тётушкиной Оксане я приглянулся. А вдруг и она мне понравилась бы?» Но, правда, по-прежнему не сомневался, что так, как нравится ему Рита, больше не понравится никто.

Лишь к концу недели забежал Саша и сказал, что сестра просит выйти во двор. Шаров поспешно вышел. Рита скромно упаковалась в простое, не броское платьице. Впрочем, ей все шло! Она была не очень веселая, озабоченная чем-то. Поприветствовала и попросила оказать услугу. Он сразу согласился.

— Тогда скоренько шагайте к главпочтамту. — Рита прятала взгляд. — Туда должен прийти один чувачок. Скажите, что я заболела.

— Чем? — спросил он.

— Ну, например, коклюшем.

— Это детская болезнь.

— Разве? Ну, придумайте что-нибудь сами.

— А как его найти?

— Не ошибетесь! Он вам сам в глаза бросится. Только ради бога, смотрите, чтобы не увязался. А то узнает мой адрес.

Шаров на секунду задумался.

— Но, если он не знает вашего адреса, и вы не хотите встречаться с ним, то стоит ли его предупреждать?

— Отловит, — нервно возразила Рита. — Лучше предупредить. И, пожалуй, скажите, что я заболела не коклюшем, а полиомиелитом. И стала кривой и косой… Или нет, — отменила свой новый приказ. — Об этом и подумать страшно.

Шаров разглядел в её глазах тревогу, не стал больше ни о чем спрашивать и зашагал к главпочтамту. Бедная Рита! Такой он еще ее не видел и готов был защищать, не зная восточных единоборств. На «чувачка» сразу обратил внимание. Тот стоял у главного входа, сложив руки на груди. Глаза и брови закрывали непроницаемые темные очки; из-за них парень казался незрячим.

— Простите… Не вы ли Риту ждете?

Незнакомец повернул голову и, очевидно, желая лучше рассмотреть, приподнял очки. У него был жесткий, колючий взгляд.

— А тебе чего?

— Просила передать, что заболела. — Шаров не стал уточнять, чем заболела, но и парень, слава богу, не стал допытываться.

— А ты кто такой?

Глеб хотел ответить, что сосед, но припомнил, что Рита просила не раскрывать адреса.

— Я… я кореш её братана, — пришлось придумывать и высказываться в том стиле, который должен быть понятен незнакомцу.

— Слушай на меня, кореш, — парень взял за ворот куртки и подтянул к себе. — Передай ей, что если к завтрему не выздоровеет, то мне придется прибегнуть к… хирургическому вмешательству. Просёк?

— Просёк, — пробормотал Шаров.

— Ну, топай! — незнакомец отпустил, оттолкнув от себя.

Нет, с таким драться невозможно. Тут пойдут бои без правил и с холодным оружием. Глеб на всякий случай зашагал в противоположную от дома сторону и дал круг. Он и раньше сознавал, что ему известна всего лишь малая часть жизни, которую ведет Рита. Ну, сейчас приоткрылся еще кусочек. «Зачем она связалась с этим типом? Что он подразумевал под хирургическим вмешательством?» — Шаров понял, что не сможет защитить девушку. Не в милицию же обращаться. Тут самой Рите решать. Она, кажется, совсем не рада этому знакомству.

Рита поджидала во дворе на той же дежурной скамейке и даже поднялась навстречу. Он почти дословно передал разговор с «чуваком». Рита беззаботно фыркнула: «Ой, напугал! Видали мы таких хирургов!» — но в глазах осталось беспокойство.

— Вот что, Глеб Конста-ти-ныч… фу, какое у вас длинное отчество! Можно я буду называть вас просто Глебом?

— Да. Пожалуйста.

— Ну и прекрасно! Вы не желаете ли пригласить меня в кафешку?

Они внедрились в кафе-бар «Фантазия» — в их же доме на первом этаже, с фасадной стороны. В зале висел полумрак. Высокие окна задрапированы плотными шторами. Тихо наигрывала музыка. Всё как будто отвечало их обоюдному тайному желанию спрятаться от посторонних. Шустрый официант с бабочкой на шее принес бокалы с коктейлями. Рита помешала соломинкой лед и через край, одним махом, выпила половину.

— Глеб, честно признаюсь: у меня сейчас критические дни… Вы понимаете, о чем я?

— Кажется, понимаю.

— Да ничего не понимаете! Я не в том смысле, что на рекламных роликах. Нет, кризис более глубокий и затяжной. Отец постоянно ворчит, куском хлеба попрекает. Мы не такие были! Мы пахали!.. Так мне бы куда-нить пристроиться. Можете по дружбе найти мне работенку?

— А какая у вас специальность? — поинтересовался он.

— В общем-то никакой.

— Образование?

— Школу закончила.

— Ну вот, аттестат зрелости имеете.

— В смысле: уже достижение? — съязвила Рита. — Только его правильней назвать аттестатом недозрелости. Что он мне дает?

— Можно дальше учиться. В универ поступить.

— Не с моими талантами.

— Ну, в медучилище, — Шаров загорелся. — Могу помочь. Моя двоюродная тетя, Анастасия Михайловна, четверть века там преподавала. Теперь это не училище, а колледж.

— Ага, статус повысили, — фыркнула Рита. — Нет, для меня это пройденный этап. Я там полгода проучилась и бросила. Оказывается, у человека очень много костей. Я не смогла все запомнить. Вы б еще санитаркой мне посоветовали пойти.

— А что? — спросил он и некстати припомнил: — Дочери наших царей практиковались санитарками в военных госпиталях.

— Я ж ведь не дочь царя, — резонно заметила Рита. — Им куда было податься, если все возможное доступно? Только в санитарки! А я всего лишь дочь не очень продвинутого городского чиновника. Моему папе даже иномарку не выделили.

— Тогда я затрудняюсь, — ему не хотелось отказать ей в первой же просьбе. — А какая именно работа вас устроит?

— Ничего не делать и деньги получать.

Неярко светились бра, освещая на стене выложенную из камешков мозаику Млечного пути, а совсем рядом, не отдаленная парсеками, сидела ослепительная и неповторимая Рита. Зазвучала очередная мелодия, плавная и тягучая. Из-за соседнего столика поднялся и вихляющей походкой приблизился молодой человек — бледнолицый и узкоплечий.

— Позвольте вашу девушку пригласить.

Шаров не сразу нашелся, что ответить. Рита сама распорядилась:

— Отвали, а? Не видишь, у нас деловой разговор.

Парень вспыхнул, выдал что-то сквозь зубы и отошел.

— Надоел, — пояснила Рита. — Из дома напротив. Так вот, Глеб, нет у меня ни увлечений, ни склонностей. Только вывеска, — она рукой обвела вокруг лица. — И куда мне при таком раскладе податься?

— Надо подумать.

— Думайте! Только не предлагайте панель и модельный бизнес. Там высокая конкуренция… Ву компрене?

— Да, понимаю. Но что вы о себе так пренебрежительно? Вон, даже французский язык знаете.

— Ага, — она засмеялась. — Чуть-чуть лучше, чем китайский. Я в классе единственная из всех объявила, что хочу изучать французский. Вот дура-то была! Пришлось в другую школу таскаться. Но их прононсом так и не овладела.

— Все-таки, думаю, в каждом человеке своя изюминка есть, — заметил Шаров. — И каждый способен чем-то увлечься. Но я еще плохо вас знаю, так что затрудняюсь советовать. И… и мне кажется, вы еще сами себя плохо знаете. Правильно говорят: чужая душа — потемки. Но и собственная — тоже не распахнутая книга.

— Будьте со мной попроще, обращайтесь на «ты».

— Тогда взаимно.

— Нет, что вы! Я по-прежнему буду на «вы», мне так больше нравится! Типа вы мой наставник или опекун, — в ее голосе появились капризные нотки. — Не согласитесь — обижусь. И я так поняла, что вы ничем мне помочь не можете. У вас, из близких знакомых, только Анастасия Михайловна из медучилища?

Он не припомнил и в сомнении передёрнул плечами.

Допив коктейль, девушка расслабилась и стала больше походить на прежнюю Риту.

— Глеб, голубчик, вы мне все больше нравитесь. И я буду с вами откровенна, — пообещала она. — С любящим человеком это всегда допустимо. Для него, в любом случае, останешься желанной. Верно рассуждаю?

— Да… пожалуй.

— Я ведь не для красного словца о куске хлеба. В буквальном смысле голодна. Благодарю за коктейль, но он только раздразнил мой аппетит. Посущественнее бы… если для вас не накладно.

Он подозвал официанта, тот мигом подлетел. На его хитроватом лице без труда можно было прочесть: «Ну уж, с этой парочки я сегодня срублю». Вскоре на их столике появился салат, курица и кофе. Шаров исподтишка наблюдал, как Рита кушает. Ему все нравилось в ней. Даже то, что насытившись, она вольготно откинулась на спинку стула и объявила:

— Уф, набила утробу, — салфеткой протерла алые губы. — Глеб, а скажите, сколько вам лет?

Ну вот, проблемный вопрос. Во дворе о его возрасте знали практически все. Но, видимо, Рита не пользовалась дворовой службой информации.

— Около тридцати, — небрежно, желая поскорей миновать этот риф, ответил он.

— Больше или меньше?

— Чуть больше. Зимой исполнилось.

— Ага. Вам чуть больше тридцати, а мне чуть меньше двадцати, — подытожила Рита и задорно добавила: — Но больше четырнадцати!

Что она хотела этим сказать, он не понял. То ли сопоставить свой возраст с возрастом Джульетты Капулетти, то ли подсказать, что уже вполне доросла до «взрослой» любви и штрафные санкции её партнёрам не грозят.

Из кафе вышли поздно. Рассеянно, как склеротики, светили уличные фонари. На фасадах домов сверкала реклама, настойчиво призывающая воспользоваться «Виагрой». Рита раскрепостилась, передвигалась свободно, пританцовывая. Оказывалась то слева, то справа. Шаров поворачивал к ней голову и старался поймать взгляд ее оживленных, блестящих глаз. А один раз она забежала вперед, взяла его за руки и, медленно отступая, интимно спросила:

— Я смазливая, Глеб?

— Ты красивая.

— Да, — кивнула она. — В чем и суть! У меня нет каких-либо особенных талантов, да и умишко так себе… средний. Красота — мой единственный капитал. И мне как бы не продешевить, Глебушка. Вы мне нравитесь, но сильно не обольщайтесь. Среди моих знакомых есть люди и привлекательнее вас. Только они тоже, как и я, не прочь поторговаться. Не то, что вы! Вы просто мой друг, так?

— Так, — подтвердил он.

— Замечательно! Не оттолкнете меня? Не пройдёте мимо?

— Нет, — подтвердил он и неприметно вздохнул. «А ведь я тоже, как и другие… планы начал строить». Придется попридержать коней. И окончательно решил, что будет просто так, ни на что не рассчитывая, любить девушку Риту. А там — как получится.

— Вот и ладненько, — ласково сказала она. — Хорошо, когда есть человек, с которым можно быть до капельки искренним! У меня недавно еще один жених объявился. Папа подсовывает. Говорит, молодой и шибко перспективный. Даже пригласил в гости, но я вовремя удрала.

— А мне Анастасия Михайловна подсовывает свою бывшую ученицу, — признался Шаров. — Тоже попыталась устроить нам встречу. А я в тот вечер встретил тебя.

Они подошли к ее подъезду и остановились друг против друга. Карие глаза Риты блестели отраженным свет фонаря.

— Значит, еще потерпим, да? — с интригующей улыбкой заключила она.

Когда скрылась за противно скрипнувшей металлической дверью, он постоял в одиночестве, соображая: а что же ему придется еще перетерпеть?..