Грозовой Форт

Глава 4

Возвращение задалось. Позитив плескался по желудочно-кишечному, заманчиво туманя картинку. И серость уже не серость, а благородное отсутствие аляповатости. На пороге сарая я остановился и прислонился к косяку в попытке оценить потуги бойцов. Приказ облагородить жилище они восприняли несколько странно — распихали груз по углам, на стол выставили три чашки, и кто-то подвесил на дальней стене скрещенные сабли.

Я прищурился на правый глаз, затем — на левый. Но замысла не понял.

— И на чем держатся? -спросил вкрадчиво у замершей команды.

— На крючках, — бодро отрапортовал Шест. — Бетон говно. Засадил с первого раза.

Вот что тут скажешь? Суровая правда смены №7.

Подошла Фрау, деловито сняла с моего пояса флягу и бултыхнула, прислушиваясь. Покачав головой, забрала тару и взамен выдала печеньку. Вот это подход, уважаю. Я одобрительно потрепал женщину по плечу и влет засосал окаменевшую выпечку. Пошло не очень, если что.

— Садимся, — сказал оживившимся подчиненным и плюхнулся на стул. Хмель выветрился быстрее влаги в пустыне.

Первым делом выложил на стол карту и многозначительно потыкал в нее пальцем. Замес прям возбудился, шаря взглядом по нарисованному. Короткое введение смены в реальность легиона заняло минут десять — я выдал чистую информацию без мотивирующей нотки, на которую намекал Фредерико. Вера в смену и только так. А неправильные выводы подправлю, мне не сложно.

Помолчали, усваивая. Хотя умник уже порывался озвучить накипевшее.

— Пойду с Шестом, — сказал я без намека на обсуждение. Тощий приосанился. — Замес за главного. Постарайтесь прощупать ближнее окружение — аккуратно, не навязываясь. Нам нужны приличные контакты в этом оазисе. — Я мазнул пальцем по зоне Хаоса, перечеркнув с десяток меток.

— Мы в отстойнике, — осторожно уточнил умник. — Вряд ли у местных налажена…

— Ты не поверишь, сколько полезной информации может накопать нуждающийся человек. Важно обозначить направление — слухи, имена, точки интереса, — терпеливо пояснил я. — А будут тянуть в непотребное, вежливо посылайте нахер. И не косячьте. Не надо.

Бойцы прониклись суховатой просьбой и тревожно переглянулись. А тощий закинул руки за голову и довольно покачивался на стуле. Победоносец, сука. За ним пристально наблюдала Крыса.

— Можно, мелкая, — разрешил я.

Дивчина мгновенно подопнула ножку, и тощий с грохотом завалился, начиная блажить еще в полете.

— Я чет не расслышал, боец, -привстал я, оценивая запрокинутые ноги.

— Надо, говорю, группироваться, — буркнули с пола.

— И как?

— Не успел.

— Тогда слушаем дальше. Фрау, на тебе вопросы снабжения. В разговоре делай акцент на торговых делах — кому местное болотце верит, кому нет. Не дави, просто слушай и поощрительно улыбайся.

— Принято, — кивнула женщина.

— Медикаменты? — не утерпела Ива.

— Умничка, — согласился.

— А я? — захлопала ресницами Крыса. Не, так-то почти милота, если забыть про Малюту.

— А ты мусорщица со стажем. Тебе интересна тема сбора. И ты отвечаешь за безопасность команды.

Мелкая показала восставшему Шесту розовый язычок. Тощий стоически проигнорировал.

— Работаем, — хлопнул я по столу и чутка задумался. Прошлое весело оскалилось. Ну и хрен с ним — работаем.

Общими усилиями подчистили Марту от остатков груза, проверили экипировку, озаботившись сменной боевкой, помолчали на дорожку и выдвинулись. 50 метров — путь небольшой, но пройти его надо красиво, собирая имидж по крупицам.

Хавильдар уже ждал у крылечка вагончика, наблюдая за нашим представлением. Во рту — цигарка, в глазах — скепсис. По первости всегда так, а потом смена№7 берет свое. Легионер оглядел Марту, покосился на тощего за оглоблями и непонятно цокнул. Я молчал.

— И че молчишь? — спросил Фредерико.

Я стукнул костяшками по мятому борту колесницы:

— Не вижу груза.

— Что с тобой не так? — прищурился мужчина. Ответа не дождался и свистнул.

На сигнал из-за вагончика выметнулась шестерка цивилов — по паре на угловатый вместительный тюк. Пыхтя и бренча, дотащили поклажу, загрузили и молча удалились. Дрессура, не иначе. Я покачал багаж, нащупав нечто твердое и острое.

— Карту давай, борзый, — хмыкнул легионер.

— Что в мешках? — спросил, хоть и понимал, что за такой вопрос в определенных кругах принято дисквалифицировать вплоть до полной несовместимости с жизнью.

Фредерико почти искренне удивился:

— Инструмент — лопаты, киянки, молотки, топоры, ломики и еще немного по мелочи. Карту давай.

На карте, пристроенной к борту Марты, желтоватый ноготь хавильдара наметил извилистую линию маршрута, уводящего в глубины Преисподней. Звучит, падла, конечно, не очень жизнеутверждающе. Стремновато звучит. Я присмотрелся к ближним меткам. А вот теперь у меня появились вопросы.

— Обязательно вихлять? — поинтересовался вежливо. Иные повороты только на двух колесах проходить.

Фредерико прикрыл глаза, точно моля Ось о терпении, и кашлянул:

— А давай поясню. — Он побарабанил пальцами по карте. — Это, сука, Преисподняя. Конец объяснения.

— Там вроде оживленно, — упорствовал я. Может и звучу, как идиот, но хочется понимания, чтобы патроны не тратить.

— А-а, — Хавильдара озарило. — Ты в этом смысле… Ну так да, в Преисподней людно. Там вроде как отбывают трудовую повинность неблагонадежные цивилы. А правильные цивилы там зарабатывают. И где-то там обитают те, кому не по душе порядки Форта. Бонусом мразота — резкая, да дерзкая. Патрули крутятся ближе к Церберу, по злачным местам ходят лишь рейдами. Командование, понимаешь ли, мечтает расширить обжитую зону. Давно мечтает, смекаешь?

— И там, где не проехать по прямой, дерзких особенно много, — закончил я спич. Из очевидного.

— Да и смута в легионе… — Легионер спохватился, что сболтнул лишнего, и сделал страшные глаза. Меня не впечатлило. — Короче, езжай как показано.

— А сколько тут товара? -внезапно спросил тощий, дернув оглобли. Мешки звякнули.

Мысль здравая — с коммерческим душком, надо отметить. Как-то я упустил тему.

— Тебе зачем? — насторожился хавильдар.

— Сдал-принял, все такое, — развил мысль тощий при моем молчаливом одобрении. — Товар счет любит.

— Вы дохера спрашиваете, — намекнул легионер.

— Мы любопытные. — Я добавил холодка в интонации, и Фредерико вздрогнул.

— Цивил, ага… Очкодавы по тебе плачут слезами на пятерочку. Шучу. — Он предупреждающе вскинул руку. — Бригада там работает на удаленной расчистке. Стоят лагерем уже пару десятков циклов. Обычная практика — подгоняешь товар и предлагаешь инструмент взамен негодного. Можно неплохо навариться, если точка достойная. Поставки ведутся по возможности, счет не ведется. Но теперь я уточню, сколько вы довезли.

— Уточни, — пожал я плечами. — Мы пойдем?

— А не хочешь узнать, кому сдать груз? — с ехидцей осведомился Фредерико. Чет он меня немного притомил. — Спросишь Хрома. Барыга приметный. Сдашь, примешь метку выполнения и привезешь мне. А там и рассчитаемся.

Прозвучало как-то жиденько. Вот и тощий нахмурился, задвигав челюстями. Зрелище не для слабонервных — точно кости вот-вот трансформируются в нечто неприличное.

— Валите. — отмахнулся хавильдар и затопал по ступеням. Скрипнула дверь вагончика.

— Валим, — кивнул я тощему.

Марта бодренько стартанула по дорожке. Я повертел карту, убрал и прикинул, насколько запомнил метки. Заблудиться, конечно, не заблудимся, но возможны нюансы. В том же бетонном лабиринте найти правильный выход — не самая простая задача, осложняемая бдительными патрулями. Первые же служивые, грозно топтавшие тротуар, повелительно махнули, стоило нам выйти на траверс маршрута.

— Вольер! — гаркнул я, вскидывая жетон.

— Че по грузу? — поморщился лидер патруля, ткнув дулом шмалабоя в мешки. Тощий усиленно задышал.

— Инструмент!

— Схера ты орешь, придурок? — удивился служивый.

— Велено не очковать! — пояснил я радостно.

Патрульные немного озадачились. В глазах лидера желание меня уработать боролось с заветами кодекса. Кодекс победил.

— Свидимся, — как-то нехорошо сказал легионер, и патруль убыл.

— Зассали, — фыркнул тощий. Перехватив мой укоризненный взгляд, смутился. — Виноват, командир.

Минут тридцать двигались без эксцессов, заходя по окружной к правильной магистрали. Мимо проплывали развалины, из которых терпеливые гражданские пытались сделать конфетку. Ну или придать форму обжитого пространства. Стучало, грохотало и перекрикивалось, если образно. Прям суета-сует. Вот только результаты какие-то неочевидные — народ вроде при деле, а выхлопа ноль. Единственное, что можно соотнести с пользой — между очагами действа беспрестанно сновал колесный транспорт — значит есть чего перевозить. Плюсом к Форту уводили многочисленные следы колес. Детали мелкие, но примечательные.

У метки «17» повернули на улочку, подпертую стесанными муниципальными конторами. И опять же постаралась не катастрофа. Некоторые уцелевшие окна задрапированы брезентом, некоторые — заколочены, а над зубьями несущих стен виднеются дощатые конструкты — возможно, крыши-односкатки.

Характерным примером на сотом метре пути увидели аборигена — цивил сидел в оконном проеме, свесив ноги на улицу, и размерено жрал, скребя ложкой в консервной банке. Нас проводил взглядом цепким, но не агрессивным. Отметил, принял и отложил до лучших времен. Хотя сдается мне, десяток таких цивилов будут смотреть уже по-другому.

Еще через пару сотен метров тощий насторожился, притормозив колесницу. Повел носом, принюхиваясь и кивнул на сложенное гармошкой панельное здание. На карте место отмечено перечеркнутой стрелкой. И понимай как хочешь.

Из теней развалин звучали глухие удары и непонятное меканье.

— Сухими наносит, — прокомментировал тощий с толикой сомнения.

— Сухие не мекают, — согласился я. Сам, сука, в шоке, от глубины мысли.

За коротким вскриком наступила тишина. Ну и мы поедем. Уйдем красивым шорохом шин по растрескавшемуся асфальту.

Первый резкий поворот сделали у бывшей жилой «свечки». Следов жизнедеятельности в окрестностях просто до неприличия много. И есть два раздетых трупа у пристенки — за плетьми сухого кустарника. А вот легионом даже не пахнет. Я бы сделал ставку, что служивые, как водится, ходят по определенным маршрутам и эти маршруты уже давно всем известны. По классике, да.

На втором повороте встретили троицу сухих вида совсем непотребного — твари слепо мялись у перекрученной скамьи и вяло хрипели на одной ноте. Тощий повращал руками, разминая мышцу, и вопросительно посмотрел. Понимаю, работать тяговой силой — то еще развлечение.

— Только быстро, — сказал.

Шесту понадобилось три удара кулаком. Я прищурился — не ошибусь, если скажу, что боец тренировался. Как следствие, две разваленные головы и одна отпавшая, что тихо подкатилась мне под ноги, мелькая буркалами глазенок.

— На ком отрабатывал? -уточнил я для порядка.

Довольный тощий неопределенно покачал головой, потом вздохнул:

— Хотел на умнике, но тот усомнился. Ну я тогда на столбах, туда-сюда…

— Туда-сюда, — повторил я задумчиво. — Но хвалю.

АК ровненько выцелил переносицу бойца. Костлявый посмотрел, чутка побледнел и сделал вывод:

— Я понимаю, когда надо махать кулаками, а когда нет.

— Еще раз хвалю, — сказал одобрительно.

Как говаривал девятый инструктор в редкие моменты приятного настроения — мне не нужны хорошие бойцы, мне нужны правильные.

Отобедали галетами и тремя глотками воды. Тощий горестно повздыхал, меланхолично наблюдая за разломами домов, что окружали стоянку, и цокнул зубом. Разъелся на харчах Фрау, не иначе. А голод всегда рядом — скалится из цокольных провалов, таится во тьме завалов… И хватит, Джимми.

Я отряхнул крошки, хлопнул по пузу и встал. Где-то в соседнем квартале металлически лязгнуло, следом послышался свист и невнятный бубнеж. К оживленности пространства надо просто привыкнуть. Шест подтянул шмалабой, всматриваясь в клети домов.

— Не за нами, — намекнул я.

— Людно, командир, — вздохнул тощий. — Но может оно и к лучшему… Че по углам-то ныкаться.

Речи человека, приобщившегося к цивилизации. Увидел альтернативу привычным зонам и сделал выводы. Ну да, боец, жизнь возможна. Если ты на коне и готов хрустеть вражеской плотью. Но нам пора, к херам философию.

Метки, метки, метки. Карта не соврала ни разу. Искомые вехи отыскивались ровно там, где положено. Вот только некоторые несли дополнительную информацию в виде пририсованных художеств — цифры, буквы, схематичные фигурки. Вот что значит изначальная метка «24–56. Глубина» и добавленный рисунок, похожий на коитус кракена и русалки? С виду рядом тот же обрушенный город — бетон, арматура и сотни отнорков.

Раз пять издалека видели другие группы — всегда целеустремленные и плевать хотевшие на случайные контакты — тупо пересекли улочку и растворились отголосками. Тощий каждый раз дергался, выводя колесницу в позицию защиты, и потом шипел нечленораздельно.

— Лучше перебдеть, — сказал я ему в утешение.

— Чтобы пробздеть, нужна толпа побольше, — не согласился боец.

— Согласен. — Усугублять не стал, дал отмашку к продолжению пути и пристроился к правому борту телеги.

К цели вышли часа через два. Метка «24 −75», рисунок кирки. На местности те же осточертевшие развалины. Для определенности — квартал жилой и некогда элитный. Остатки домов еще отдавали респектабельностью, да и кузовной транспорт на паркингах, судя по ржавым формам, принадлежал солидному ценовому сегменту.

Выкатили Марту под домик с меткой — прямиком к парадному, наполненному серостью, и притормозили. На крыльце в позе победителя всея Оси стоял кряжистый мужик, затянутый в неопрятное хаки. Борода лопатой, лицо невыразительное, глаз мутный.

— А мы заждались, — радостно объявил он, спрыгивая на тротуар.

Ну что, покой нам только снится, ведь так?

Товарищ свистнул и внутри парадного затопали — не то, чтобы бодро, но основательно. На свет Оси выбрались пятеро — граждане мужского полу, типичных для зоны средних лет и, мягко говоря, не образцы чистоплотности. Но вооружены и сами себя считают опасными. Глаза прищурены в оценке, на постных лицах — интерес. И запах неприятный — точно стухли при жизни.

— Привезли? — Первый сунулся к Марте. Тощий дернулся, и человечек приложился о борт. — Тормози, э. Ты че?

— Кто из вас Хром? — спросил я с любопытством. А вопросы к хавильдару Фредерико прям множатся.

— А Хром приболел. Сожрал че-то не то, — охотно пояснил еще один мужик, жадно изучая мой обвес. — Но ты не парься, мы примем.

— Говорят, тут бригада на разборе? — поддержал я разговор. Махнул тощему — мол выгружай. Шест присмотрелся к моей командирской радости и весело осклабился. Вот и славно, боец, вот и правильно.

— Говорят, — кивнул кряжистый. — Ты прям сейчас на нее смотришь. Филин, пересчитай подношение.

Минут пять указанный товарищ копался в тюках. Я терпеливо улыбался. Знаете, бывает, когда человек не на своем месте — вроде образ правильный, но чувствуется фальшь. А дальше, хочешь верь, хочешь проверь. Вот только интерес у местных откровенно сальный и мутный. Или даже проще — нихера не цивильный.

— Топора не хватает, — важно объявил Филин.

— Залет, да? — оживился кряжистый. — Недостача. Как порешаем?

— Да легко, — отмахнулся я, подходя к проверяющему.– Не хватает только одного?

— Ну.

Перебрав инструменты, я выудил потертый туристический топорик и удивился:

— Так вот же.

— Этот считал, — нахмурился мужичок.

— Правильно. — Лезвие вошло аккурат промеж серых глаз, заставив их скучковаться. Хрустнула кость, выдавливая багрянец.

— Больно, — выдал камрад, начиная трястись.

— Зато сошлось, — объяснил я.

— Филин! — заорал кряжистый.

И понеслось, да. Тощий рывком запулил груз в противника — чистый кегельбан на минималках. Но упыри попались неожиданно ушлые, хотя по виду и не скажешь. Рассыпались в стороны, уходя из-под удара, а затем кряжистый хлопнул в ладоши.

По ушам точно наотмашь врезали. Воздух всколыхнулся под резкий хлопок и сознание ушло в пограничное состояние. Звуковой удар, новая грань аэро, если правильно понимаю. И я такой хочу.

Заорал тощий, сметенный вражеским телом. Что-то затрещало.

Давай, Джимми! Выплывай, сука. Черный океан твой старый знакомец — здесь глухо и тухло.

Функция полыхнула алым, сводя мышцы судорогой. В плече вспыхнула боль. Хрен знает отчего, но меня взбодрило.

На чистом инстинкте оформил розочку — четыре кувырка по противоположным направлениям, четыре выстрела по восходящей. Огонь не прицельный, но дистанцию сохранить позволяет.

— Словил! Словил! — заорали хрипло.

Визг шмалабоя смешался с лязгом.

И я прозрел, выходя из сумрачного. Качнул маятник со смешением на левый фланг.

Выстрел. Доворот. Выстрел.

Автомат послушно плюнул короткой вспышкой, и враг схватился за пузо, начиная забавно семенить ножками. Гравитация падла — солнца нет, мира нет, а гравитация, сука, есть. Так насладись ущербный — потряси бороденкой, намокшей красным, побулькай, и насладись.

Каким чудом я прыгнул на три метра сам не понял — услышал нетипичные звуки со стороны, где потерялся тощий, и прыгнул. Попутно отдал два ножа непонятной тени по флангу, сгруппировался по завету костлявого, и рухнул, чутка, не достав до сволочи, посмевшей лупить Шеста кувалдой.

А знаете что? Пиро решило за меня — над ладонью пыхнуло жаром, смазывая картинку, а в следующую секунду кисть уже прожаривала противника изнутри — скворча мясным соком.

Абориген заорал на такой высокой ноте, что уши вновь заболели.

— Встаю… встаю… — хрипло забормотали с земли.

Следующая боль пришлась мне в ногу. То есть почувствовал, принял и немного расстроился. Сдернув труп на вектор выстрела, переждал два толчка и из-под вражеского локтя, сведенного посмертием, выдал скупую очередь.

А затем восстал Шест и прям резко сменил полубессознательное состояние на озверевшее. Догадайтесь, что я услышал.

— Хусю!! — И треск плоти. Голова последнего противника лопнула переспелым арбузом, а следом пришла тишина.

Хотя вру — через пару секунд осмысления, я уловил невнятные крики внутри здания.

— Падла! — тощий пинками разматывал труп в кашу.

— Хватит, боец! — лязгнул я голосом. — Оружие. Контроль. Резко.

Припадая на обе ноги, костлявый вернулся к телеге и подобрал шмалабой. Опять же минус в карму — потеря оружия. Но и сам хорош — недооценил противника, а в Грозовом Форте, походу, любой упырь может удивить.

Постояли под прикрытием Марты, выцеливая парадное и слушая, как скулеж внутри то затихает, то набирает децибелы.

— Войдем? — не выдержал тощий. Лицо у него прям с картинки — человек и лобовое столкновение. Жутенько, держу в курсе.

Секунду обдумывал, не заслать ли вперед гранату — для переговоров с неустановленными лицами самое оно. Цимес и нервы бережет.

— За мной. Правый фланг, — приказал коротко и начал подходить приставными.

Скосил взгляд на тела, свернувшиеся в последнем выдохе, одно — подозрительно напряженное — отработал пулей в сальный затылок. Труп не дрогнул. Минус.

Внутри подъезда вонь усилилась. В висках застучало — запахи и непрекращающаяся возня усиливали напряжение. Тощего мутило, хоть он и старался не показывать вида. Но больно уж характерно сглатывал.

Я обвел прицелом площадку первого этажа, загаженную мусором. Клочки, обрывки, банки, что упорно лезли под ноги. Три дверных проема, занавешенные холстиной не первой свежести, — из среднего слышалось самозабвенное мычание с паническими нотками.

— Как ты? — спросил я, не оборачиваясь.

— Блевану, — честно признал тощий. — Крутит.

— Био.

Позади свистяще выдохнули и зажевали. Секунд через десять моего плеча осторожно коснулись -норма, можно двигаться. Я не удержался и покосился на порозовевшего бойца — видок еще страшный, но в анамнезе наметились положительные тенденции.

Сперва заглянули в боковые комнаты, где царила пыльная тишина. Угрозы ноль. Немного рассохшейся мебели, грязь, ящики — помещения напоминали стихийно организованный склад из разряда побросали и забыли. И стрельнуть не в кого.

Я жестом направил бойца к целевому объекту. Комната под условным номером 2. Вошли крадучись, выцеливая противника в два эшелона. Ну то есть я опустился в присед, а тощий пер танком. Почи тактика, так кажу.

Локация открылась интересная — обширное помещение с разобранными перегородками, в отдельном углу оборудован жилой уголок на несколько посадочных мест. Печурка, стол, заваленный грязной посудой, шмотье и рюкзаки, сброшенные на искореженный пол. На печурке одиноко тлела свеча, на которую я немного залип. И какого хера, Джимми?

У дальней стены барахтался связанный мужичок, мыча сквозь кляп и пуча глаза. Рядом обвис второй товарищ, тихо истекая кровью. Судя по редким судорогам, он еще присутствовал на сцене. Чуть дальше у пристенки обмякли два изломанных трупа. Пятый выживший нашелся подвешенным к потолочной балке — медленно крутился, булькая красной слюней.

— Держи вход, — приказал Шесту и побрел к мычащему. В ноге нарастала боль. Рано, сука, рано.

Стоило освободить пленника и комнату наполнил захлебывающийся кашель. Мужичок перхал и дергался, дергался и перхал.

— Похлопать? — спросил я сочувственно.

— Нахер, — выдавил болезный. — Где Влас?

Я пожал плечами:

— Кто?

— Нахер. Влас, спрашиваю, где?

Товарищ вздрогнул, заметив ненароком сместившееся дуло автомата.

— Кто? — повторил я попытку.

— Не делай лихо, мужик, — сбавил обороты бывший пленник. — Влас из залетных… Ну как тебе описать? Кряжистый такой, морда рябая, сука редкостная. Потрошит округу, а легиону похрен. Вчера нагрянул, может о сделке узнал…

— Мне нужен Хром, — признался я.

— Так вот, — обрадовался собеседник. Постучал кулачком в грудину. — Я это. А там партнеры…

Он осекся, поняв, что указывает на трупы. Затем перевел взгляд на подвешенного и чутка просветлел лицом:

— Живой, во живой он.

— Шест, помоги цивилам. И био не жми.

— А когда я жал, — буркнули ворчливо от двери. — Ваще не жал. Био же завались, прям хоть жопой…

— Тощий.

Щелкнули крепления рюкзака.

— А булькающий кто? — кивнул я на бессознательное тело.

— Так бригадир сборщиков. Влас прессанул за неподчинение.

— Остальная бригада где? И сколько их?

— Заперли вроде, хрен знает. Там 12 рыл оставалось, — задумался коммерсант. — А вы груз доставили?

Теперь посчитаем — четверо торгашей, бригада строителей и шестеро бандитов. Чет не сходится дебет с кредитом. Не иначе, цивилов действительно надо беречь, как завещано кодексом. Но мне какое дело? Ответ известен, да.

— Хавильдар знал про Власа? — уточнил напоследок.

— Соси! Жопа! Не сломаешь!

От крика я слегка придавил спусковой. Сдержался чудом, медленно повернувшись к очнувшемуся бригадиру. Тот разевал рот в немом крике и скреб пальцами грязь. Тощий, сугубо из человеколюбия, придержал работягу ногой и пощелкал пальцами:

— Не поминай очко всуе, цивил.

Веско сказал, молодец. Хром поднялся на ноги, глянул хмуро:

— Все знали про Власа Чин-Чина. Старая заноза, понимаешь. Но к Фредерико не вяжись, он норм.

Короткая и емкая оценка. Все познается в сравнении, да. Хотя вопросы у меня остались — спрошу, не поленюсь. Но сперва завершим работу, а то Хром прям мозоль натер взглядом. Не терпится ему услышать хорошие новости.

Бригадир на корячках пополз к двери.

— Ты че, Виталя? — удивился коммерсант.

— Бригада, бригада…

— Шест, обеспечь, — махнул я рукой. Тощего перестало раскачивать, но привал нам необходим. Заодно и с представителями пролетариата познакомимся — наведем, так сказать, мосты за кружкой воды. Да и с трупов надо навар собрать.

Хром ощутимо напрягся под моим добродушным взглядом. Я улыбнулся:

— Товар пересчитывать будешь?

— Чет не хочется. — Торговец замотал головой.

Вот и славно. Делаем дело, цивилы, делаем дело.

Окончание главы 4)