Грязные улицы Небес

Глава 17 НЕМНОГО ПРАВДЫ О ЛИЧНОЙ ИСТОРИИ

На следующее утро я проснулся с головой, похожей на каменный шар из той средневековой игры, во время которой погибло не меньше двух крестьян. Однако даже дикая пульсация в висках не позволила мне забыть ужасно глупый поступок, совершенный мной прошлым вечером. Я предложил небесным архангелам пойти куда подальше и надругаться друг над другом. Оставалось лишь гадать, почему они не прислали ко мне команду ликвидаторов или тех, кто разбирался с плохими сотрудниками.

Я тешил себя надеждой, что меня спасет Алиса — что она не передаст сообщение. Но я не мог поверить в такую возможность. Скорее, наверху, в безвременных Небесах, начальники еще не удосужились нажать на кнопку «Взорвать Бобби Доллара». Хотя, насколько я знал, архангелы обычно не медлили с решительными указаниями и святым возмездием. Поэтому у меня имелось только два вероятных ответа: либо небесные боссы сочли мои неприятности пустяковыми и решили дать мне повеситься самостоятельно, либо они одобрили все то, что я сделал (и, предположительно, собирался сделать в скором будущем). Самое интересное, что у меня не было никаких идей и планов.

Я надел солнечные очки, проковылял в офис управляющего и купил в торговом автомате два стаканчика с дешевым кофе. Вернувшись в уютный полумрак своей комнаты, я задернул шторы, проглотил таблетку аспирина и на всякий случай добавил к ней еще две. Это подготовило меня к делам предстоявшего дня. Сначала нужно было позаботиться о самообороне. Я потерял свой «Смит энд Вессон» в пятой башне на Пейдж Милл, а времена сейчас пошли не те, чтобы прогуливаться по улицам без револьвера.

Оружейник Орбан ответил только после десятого звонка.

— Слушаю вас. Говорите.

Помимо восточноевропейского акцента он обладал особой хрипотой. Казалось, что в его горле поселился дикобраз. Однажды Орбан рассказал мне, что во время Первой мировой войны ему прострелили шею и с тех пор он не мог говорить нормально. Я верил ему. Вы бы тоже поверили.

— Это Бобби Доллар. Мне нужно немного серебра.

— Хм.

Восклицание походило на скрип штакетины, выдранной из забора.

— Пули или что-то еще?

— Пули. И еще мне нужно посоветоваться с тобой. У тебя сегодня будет свободное время?

— Приезжай в два часа, — ответил он, после чего отключил телефон.

Мастерская Орбана находилась в конце 22-го пирса — одного из так называемых Солевых пирсов. Тридцать или сорок лет назад южный конец порта в Сан-Джудас принадлежал «Компании Лесли». Она добывала соль из вод залива и складировала ее на широких причалах. В Белле Хэйвен и Рэйвенсвуде возвышались целые альпийские хребты, хотя им, конечно, недоставало тирольского величия. В 90-е годы соледобытчики изменили технологию просушки. Им уже не требовалось столько места, поэтому они продали часть южного порта. Две трети территории город отдал природному заповеднику. Остальные пирсы, где раньше загружали соль на сухогрузы, быстро застроились магазинами и жилыми домами. Самые плохие и загрязненные участки распродали под мастерские. В основном их расхватали художники, получавшие гранты от города. Но здесь обосновалось и несколько таких специалистов, как Орбан. Он давно мечтал найти место, где никто не ругал бы его за шум в любое время суток.

Его мастерская создавала очень много шума. На всем пути от раздвижных ворот до пустой парковки с потрескавшимся асфальтом, которая и днем и ночью напоминала пустыню Гоби, я слышал жужжание дрелей и ритмичные удары парового молота. Орбан организовал здесь маленькое процветающее предприятие. Несколько длинных низких ангаров были заполнены шлифовальными и токарными станками, клепальными механизмами и рамами для сгиба металлических пластин. Ими управляли чернокожие и испаноязычные работники. В большом цехе стояло несколько верстаков для ручной работы. Здесь трудились в основном белые бородатые парни, которые выглядели членами антиправительственного ополчения. Каждый из них вертел в руках оружие. Ребята что-то измеряли, подпиливали или полировали. В дальнем конце цеха находилась неприметная комната, с мешками, набитыми песком. Орбан использовал ее как стрелковый тир. За ней, снаружи, располагалась «веранда» — металлическая платформа, выступавшая над водой. Мой друг держал там пару кресел. Когда погода позволяла, он сидел на веранде и, попивая вино, смотрел на залив, открытый до самого паромного порта Ньюарка.

Мастер оружейных дел имел короткую седую бороду и густые волосы вокруг монашеской тонзуры. На вид вы дали бы ему не больше шестидесяти пяти лет, но, по его словам, он прожил на пять веков дольше. В пятнадцатом веке при осаде Константинополя он совершил непростительную ошибку и помог оппонентам Небес. (Орбан рассказал мне эту историю после пары бокалов крепкого вина, пока мы ожидали, когда его помощник закончит настройку моего оружия.) Небеса отвергли его, а ему не хотелось спускаться в Ад, поэтому он решил навечно остаться на земле.

Не нужно задавать мне лишние вопросы. Я просто повторяю вам его слова.

Орбан сидел спиной к двери. Когда я подошел к стойке, он приподнял голову, как будто, несмотря на грохот молота, услышал мои шаги. Оружейник носил защитные очки, которые придавали ему сходство с механическим крабом. Старик приподнял их на лоб и вскочил на ноги. Он был невысоким и шустрым.

— Что тебе нужно, Доллар? Говори быстрее! У меня, между прочим, имеются и более солидные клиенты.

— Да, я тоже рад тебя видеть. Мне требуется твой совет. И пули, естественно. Серебряные пули.

Я рассказал ему о твари, которая гонялась за мной. Слушая меня, он все время покачивал головой, как будто считал мои действия неправильными.

— Что? — спросил я. — Неужели серебро не действует на таких демонов?

— Только если оно особенное.

— В каком смысле «особенное»? Благословленное священником?

Он поморщился, словно укусил лимон.

— Священники тут тоже не помогут. Эта тварь древнее, чем евреи, поэтому оставь в покое христиан. Иди за мной.

Пока он вел меня по длинному проходу, освещенному флуоресцентными лампами, я продолжал задавать вопросы. К сожалению, Орбан не стал уточнять, что он имел в виду под «особенным серебром». Возможно, оружейник сам не знал, что это означало. По моей спине пробежал холодок, а мне и прежде было не особенно жарко. Цех Орбана не имел потолка — только крышу и узор из балок. Поэтому тут было прохладно в любое время года. Вот, наверное, почему старик так хорошо сохранился в свои пятьсот с лишним лет. Он остановился, чтобы обсудить мой заказ со смуглым парнем в кожаном фартуке.

— Сколько тебе нужно патронов? — спросил у меня Орбан. — Учти, что только одна пуля стоит у нас десять долларов. Серебро сейчас подорожало. Хорошо, тебе, как другу, скину до ста баксов за пятнадцать «маслят». Это очень хорошая цена за работу по особому заказу.

Я подумал, что спасение жизни влетит мне в приличную сумму. И вряд ли Небеса учтут мои затраты на оружие.

— Тогда дай штук сто. Я не знаю, как долго галлу будет бегать за мной.

Орбан всегда обходился со мной честно, но меня тревожили расходы. Новая амуниция могла полностью исчерпать мой фонд на чрезвычайные нужды. И я был уверен, что начальство не оплатит мне ночи в мотелях и серебряные пули, которые могли убивать демонов.

Обсудив технические детали с помощником, Орбан отвел меня на ржавую веранду. День близился к вечеру. По воде сновали дюжины маломерных катеров. Их размер объяснялся мелководьем (этот район находился вдали от рабочей портовой зоны), а большое количество говорило о близости морского канала.

— Садись, — сказал оружейник, указав рукой на одно из шатких кресел.

Старик вытащил бутылку вина из отверстия огромной деревянной катушки, которую он использовал вместо стола.

— Хочешь немного «Кагора»? Это целебное вино. Его делают из бычьей крови.

Обычно мне нравился прекрасный вкус его вин. Но сегодня, после вчерашней пьянки, одна лишь мысль об алкоголе заставила мои глазные яблоки болезненно заныть.

— Нет, спасибо. Только пусть мой отказ не останавливает тебя от выпивки.

Он пожал плечами и налил себе полный бокал.

— Значит, парень, ты вляпался в нечистоты, — сказал он, сделав глоток. — Тот рогатый демон чертовски опасный. Я знавал человека в Адрианополе, который видел своими глазами, как галлу сожрал местного священника. Ужасное зрелище. У моего приятеля от страха поседели волосы.

— Ты что-нибудь знаешь о нем? Какие-то сведения, которые могли бы мне помочь?

Орбан степенно пригладил бороду.

— Судя по широким рогам, он из Индии или Месопотамии. Древние речные люди любили своих быков и буйволов. Они наделяли рогами всех духов, которых вызывали с помощью магии. Еще я слышал, что египтяне тоже знали о галлу. Жрецы считали его одним из воплощений бога Сета и верили, что он несокрушим.

Старик нахмурил брови.

— Скажу тебе правду, Доллар. Я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то убил такую тварь.

— Спасибо. Ты умеешь поднимать настроение. Так ты привел меня сюда для милой беседы или собрался предложить мне помощь? Я запомнил твои слова об особенных пулях. Ты сказал, что освященное серебро не подействует. Тогда каким должен быть заряд?

— Не знаю.

Он снова пожал плечами и сделал большой глоток «Эрги».

— Просто прочитал в одном руководстве, что крупного демона можно убить особенными пулями.

Могу добавить, что руководства, которые упоминал Орбан, содержали очень специфическую информацию: как убить химеру или какую амуницию следовало использовать для уничтожения различных видов нежити. Такие сведения вы не найдете в пользовательском руководстве для «Смит энд Вессона».

— Если я вспомню что-нибудь еще, то обязательно скажу тебе.

— Ладно. Можно я задам еще один вопрос. Что нужно делать, когда выступаешь против великого князя Ада?

— Читать прощальные молитвы, — фыркнув, ответил старик. — Ты точно не убьешь его обычным оружием — во всяком случае, таким, которое я могу предложить. Просто разозлишь его еще сильнее.

Орбан сделал глоток вина.

— Будешь ждать свои пули? На их изготовление уйдет почти весь день.

Я поднялся на ноги. У меня не было больших надежд на помощь Орбана. Тем не менее я почувствовал разочарование.

— Нет, у меня дела. На кону стоит мой нимб.

Я вспомнил, в чьей мастерской находился.

— Не в буквальном смысле, конечно. Просто нужно много сделать.

Он вытер губу тыльной стороной ладони и бросил на меня насмешливый взгляд.

— Я понял метафору, Доллар.

— Извини.

Иногда в общении со стариками мы забываем о том, что наш возраст составляет лишь малый процент их существования. Я пожал руку Орбана — такую же грубую и шершавую, как и его голос.

— Может, дать тебе аванс?

Он поморщился:

— В другое время я сказал бы «нет». Ты всегда аккуратно расплачиваешься по счетам. Но теперь, когда за тобой гоняется галлу…

Он кивнул головой:

— Сейчас мы вернемся в мою контору, и ты выпишешь чек на половину суммы.

На его лице застыло странное выражение. После долгой паузы он снова посмотрел на меня.

— Я думал, ты ушел из этого бизнеса, Доллар. С тех пор прошло много времени. Мне говорили, что ты стал адвокатом. Хорошая и тихая работа. Почему на тебя натравили эту тварь?

— Кто-то оболгал меня перед злым и могущественным парнем. Вот в основном почему.

Когда мы прощались, старик похлопал меня по плечу.

— Держи свои глаза открытыми, Бобби. Ты всегда был глупым ублюдком, к которому липли проблемы.

Он сказал это по-дружески… без оскорблений.

Все верно, я должен признать, что утаил от вас часть своей жизни. В моих словах не было лжи — не забывайте, я же ангел! Однако, цитируя известного британского политика, я был немного экономен с истиной. Да, я выполнял другую работу до того, как стал небесным адвокатом. И именно там мне довелось познакомиться с Сэмом и Орбаном. Помните, я упоминал своего наставника Лео? Он был моим руководителем на прошлой работе. Но чтобы вы все поняли, мне придется вернуться в недалекое прошлое.

Подобно многим другим ангелам (по крайней мере, из тех, с кем я общался), мое пробуждение к свету произошло в Небесном городе. Я возродился не младенцем с чистым разумом, а вечным ангельским существом с обычным набором знаний взрослого человека. Мне хотелось бы подробно рассказать вам о своих первоначальных впечатлениях — что я изучал и чем занимался, — но воспоминания о том времени до сих пор остаются запутанными и неясными.

Через несколько лет мой курс обучения завершился. Я все больше осознавал события, которые происходили на Небесах и на земле (хотя мне еще не дозволялось посещать мой старый мир). Тем не менее я знал, что прежде обитал среди людей. Да, очень трудно объяснять мировоззрение ангелов. После некоторого времени мне помогли понять мое предназначение. Я стал ангелом не для того, чтобы избалованным мальчиком наслаждаться радостями жизни. У меня имелся долг — я должен был занять предопределенное место на стенах Небес, чтобы защищать их от постоянных угроз Оппозиции. С ранних дней, после того как свет и тьма разделились, Всевышний и Его соперник пребывали в непримиримом конфликте, и единственной причиной какого-то подобия мира являлись протоколы и соглашения, которые они заключили. Земля считалась нейтральной территорией, открытой для обеих сторон — во время Второй мировой войны таким открытым пространством оставался город Касабланка. Вместе с тем земля была и главным полем битвы.

Пока я проходил обучение и все больше осознавал свой долг, наблюдавшие за мной архангелы определили для меня особый путь (с полномочиями, которые раньше мне даже не снились). Я стал ангелом Господнего мщения — членом отряда ответных ударов. Так решил Всевышний, поэтому меня отправили на землю для долгих тренировок.

Мне верилось, что моя прошлая жизнь проходила среди людей. Если это было правдой, я вернулся к ним в ранние 90-е годы. Наверное, вам странно слышать, что житель Небесного города согласился воплотиться в человеческом теле, чтобы снова чувствовать натяжение нервов и пульсацию крови в живой оболочке. На земле все казалось слишком явным и непосредственным. Мои переживания и впечатления переполняли меня странными чувствами и непонятными слабостями. Закаты и рассветы заставляли вздыхать от радости. Звезды манили далекими тайнами.

Моей первой промежуточной станцией в новой жизни был огороженный лагерь в калифорнийской пустыне к северу от Барстоу. Лагерь Зион — чертовски интересное место. Я сохраню рассказы о нем для другого времени. Могу лишь сказать, что если закаты, струившиеся вниз из прохладного сияющего неба, вызывали у меня сердечную истому, то пропеченная, похожая на дерьмо, грязь пустынной Мохаве потрясала душу совершенно другим образом.

С того момента, как я вошел в ворота Зиона, моим воспитанием занялся штабной сержант — ближайший аналог к небесному титулу лочагос.[20] Все называли его Лео Лока. Лео выглядел афроамериканцем — по крайней мере, таким было его человеческое тело. Пронизывающий взгляд сержанта заставлял нас заикаться. Своим проворством он напоминал брейк-дансера и обладал такой силой, что мог крошить пальцами камни, которые мы едва могли поднять обеими руками. Под словом «мы» я подразумеваю шестерых новых рекрутов группы. Мой нынешний приятель Сэм был одним из ветеранов команды. В ту пору я даже боялся смотреть в его сторону. Мы стали бойцами «Арфы» — отряда ответного удара (сокращенно ООУ), одного из подразделений дивизиона «Лира», — названного в честь небесного созвездия. Неформально нас дразнили «арфистами».

Поймите меня правильно: нас, новичков, обучали не так, как армейских парней. Конечно, мы тоже преодолевали препятствия и стреляли из оружия, но это была лишь малая часть нашего курса молодого бойца. Как будущие ангелы возмездия, мы прежде всего изучали демонов Оппозиции — их привычки, сильные и слабые стороны, методы, с помощью которых они терзали невинных людей на земле, и наши способы противодействия их козням. Я уже говорил вам, что земля являлась общей территорией для сил Небес и Ада. Здесь всегда сохранялся показной нейтралитет, хотя мы знали, что под этой маской творился полный беспредел.

Поскольку мне приходится сокращать довольно длинную историю, я вкратце скажу, что учился быть бойцом ударной группы, состоявшей из двадцати пяти единиц — двух дюжин мужских и женских особей плюс нашего командира. Сэм (Сэммариэль, как мы называли его тогда) был одним из двух капралов Лео Локи. Честно говоря, мы боялись его, как черта. Он всегда использовал крупные тела и выглядел, словно Джек Демпси или какой-то другой боксер-тяжеловес — крепкие мускулистые руки и большой массивный торс. Он говорил медленно, думал быстро и заставлял нас извиваться от чувства вины лишь за пару плохих слов. Позже я понял, что он с такой же легкостью мог побуждать людей к смеху. Вплоть до последнего момента я не знал, что к моменту нашей первой встречи он уже подумывал о перемене карьеры. Возможно, поэтому (то есть вполне осознанно) он спаивал до смерти свои плотские тела.

После полутора лет обучения нас привлекли к практической работе — к ответным ударам по Оппозиции. Мы корректировали ситуации, которые приобретали плохие очертания, и без лишнего шума посылали другой стороне понятные и четкие сообщения о том, что не потерпим их провокаций. Я не знаю, чем занимались другие ООУ, но наша Лира имела строго карающую специализацию.

Восемь следующих лет (по земному времени) я действовал как ангел мщения. Можно сказать, что некоторые задания были интересными и веселыми, а остальные девяносто с лишним процентов приходились на опасные и отвратительные миссии. Наша зона боевых операций (как и моя нынешняя адвокатская работа) в основном ограничивалась территорией Сан-Джудас, хотя иногда нас посылали в другие регионы — к Тихому океану по другую сторону гор или в соседние части Северной Калифорнии. Божье возмездие не имело пределов, поэтому не было разницы — одна страна или две. Так обычно говорил Лео Лока. А вот еще одна его любимая фраза: «Тупее ангелов бывают только те придурки, которые считают, что вас можно чему-то научить». Он был хорошим человеком, когда не ругал людей за глупые поступки — но в остальное время нам хотелось буквально испариться от стыда и смущения. Интересно, осталось ли что-то от его души? Как было бы здорово однажды встретить его на высших уровнях Небесного города.

Я не могу рассказать вам, из-за чего покинул «Арфу» — фактически у меня не сохранилось воспоминаний об этом. Просто как-то раз я очнулся в госпитале ООУ. В ту пору мы выслеживали особо мерзкую банду наркоковбоев. Лео говорил, что они действовали под «крышей» Оппозиции и контролировали большую часть Белле Хэйвен и Рэйвенсвуда. Сэм, навещавший меня в госпитале, рассказал, что я попал в засаду. Двух ангелов, которые были со мной в разведгруппе, разорвало взрывом на куски. Меня, израненного и оглушенного, бандиты отвезли на свою базу — очевидно, для допросов. К тому времени, когда Сэм и наши ребята захватили их логово, я находился в руках противников три дня. Мое человеческое тело было истерзано до смерти. Парни доставили меня в лагерь, где мне быстро предоставили новую телесную оболочку. Но после этого я долгое время не мог вернуться в нормальное состояние. Иногда Ад наносит не только физический ущерб. Теперь вы понимаете, почему размышления о последних часах Трававоска так сильно подействовали на меня? Вот то-то же!

В любом случае мои боссы решили, что я больше не могу работать в «Арфе». Несмотря на мои просьбы, они планировали перевести меня в Небесный город для переобучения и окончательного исцеления. Но мне нравилась земля, и я не хотел покидать Сан-Джудас. Здесь я чувствовал покой, который не находил на Небесах. Кто-то из парней услышал о моих поисках работы и рассказал мне, что имеются вакансии для адвокатов. Так у меня появились новые друзья и коллеги. Позже я несколько раз встречался с Лео. Он иногда захаживал в «Циркуль». Мы шутили и вспоминали былые дни. О своей текущей работе он ничего не говорил — этого требовали правила. С Сэмом мы тоже дружили, хотя и не так крепко, как в последнее время. Однажды он сообщил мне, что Лео погиб.

Я не знаю всех подробностей. Мне не хотелось их выяснять. Возможно, я уже упоминал, что меня огорчила не сама его смерть — в ней не было ничего удивительного, так как он выполнял опасные миссии. Мне не нравился тот факт, что его не смогли воскресить. Некоторые ангелы предполагали, что Лео обзавелся врагами наверху. Никто из моих коллег не хотел верить в такую возможность, потому что… С какими бы перспективами мы тогда остались?

Вскоре после смерти Лео мой друг Сэм уволился из «Арфы» и перешел работать в адвокаты. Он сказал мне, что давно уже подумывал об этом — еще до того, как меня списали в инвалиды. Потеря командира стала для него последней каплей. Он мог бы привести и другие причины, но постеснялся говорить о них из-за специфических деталей. Сэм лишь сказал, что несколько последних заданий были очень плохими. Хуже, чем те, в которых я когда-либо участвовал.

Ладно, наверное, я уже ответил на некоторые ваши вопросы. Теперь вы знаете, где я познакомился с оружейником Орбаном, нейтральными информаторами и другими мутными личностями. Думаю, вы уже поняли, почему я хотел быстрее выбраться из той кутерьмы, в которую меня засосало.

Я ехал в западном направлении по Камино Рил, разыскивая новый мотель (клерки меньше обращают на вас внимание, если вы появляетесь у них в дневное время). Карнавальные баннеры и декорации уже развевались не только на центральных площадях, но и по всему городу. Когда зазвонил телефон, я взглянул на определившийся номер. Он был незнакомым.

— Алло? — сказал я.

— Высший класс! Я рад, что дозвонился, мистер Бобби! И что нашел тебя еще живым!

Это был Фокс — возбужденный жучок-альбинос.

— Проклятье! Откуда ты узнал мой номер?

Он только похихикал.

— Нет времени для объяснений, Доллар-бой! Ты хотел встречу? Большой аукцион? Чтобы ставки были правильными? Широкую аудиторию? Это все уже готово!

— И когда мы встретимся?

— Завтра. В полночь.

Он пропел обрывок мелодии, который я не узнал.

— Обязательно приходи, мистер Бобби!

— Куда именно?

— Еще не знаю. Но я позвоню тебе, когда появится конкретный адрес.

— Только не говори им, что я принесу… тот предмет, которым они интересуются. Пусть они думают, что я хочу сначала договориться о цене.

— Не волнуйся, Доллар Боб. Все будет как в кино. Мы станцуем наш танец под теплым дождем.

Я хотел спросить его, о каком «танце под дождем» шла речь, но он отключил телефон. Теперь помимо всех возникших неприятностей я имел только двадцать четыре часа на обдумывание плана — мне предстояло провести аукцион с кучкой жуликов и преступников. Среди них могли оказаться даже существа, названия которых я не знал.

Да, мы в Сан-Джудас умеем разнообразить свою жизнь.