Хендлер, или Белоснежка по-русски

Глава 18 Точки над «И»

И всё-таки она отказалась ехать в ЗАГС, где этой ночью их ждала регистратор. Может, в книгах тайное обручение и выглядело романтично, но выходить замуж на скорую руку, лишая тем самым удовольствия родственников и подруг, она посчитала кощунственным. Кир не стал её разубеждать, выслушал, согласился, сделал пару звонков — знакомой из ЗАГСа и Игорю, который с Динкой и Алёнкой ждали там же.

— И ладно. Значит, будет время подготовиться и организовать всё так, как хочется.

Настя утолила голод и, уставшая от пережитых эмоций, попросилась домой, вернее, на квартиру Артура, чтобы отдохнуть. Время перевалило за третий час, и её зевки невольно заразили Кирилла. По дороге домой он отказался раскрывать подробности своего представления настоящей свадьбы и вообще секретных планов, связанных с нею, и сонная Настя в свою очередь пошла на уступки — согласилась потерпеть, даже если подготовка займёт длительное время, по словам Кира.

— Знаю, что долго — понятие растяжимое, но… Полгода, Насть, не раньше. Я постараюсь успеть к декабрю.

— Ого! — только и сказала она, не в силах спорить и удивляться. Зная Кирилла, можно было предположить, что он собирается построить дом для своей семьи, потому что (Настя вспомнила эти разговоры) уже украдкой выяснял у неё, где она хотела бы жить, сколько комнат и этажей должно быть у дома.

А пока приняли следующее решение. Настя сегодня же днём, как выспится, уедет домой, к родителям, и будет готовиться к сватовству. Пусть Карамзины не одобрят — Кирилл приедет к Беловым с Артуром, Ольгой, Игорем, Азаматом и Алёнкой, которая будет им подсказывать, что делать. Дина составит компанию невесте, чтобы та не сильно нервничала. Про беременность объявят через месяц — Беловым соблюсти традиции важно, а Маргарита Павловна, в свою очередь, меньше будет нервы трепать. Ну, а пока родители Насти будут готовиться к празднику «унижения жениха», Кирилл подыщет съёмную квартиру или коттедж в Москве, покупать принципиально не станет: строить другим дома и жить в коробке — смешно и позорно. Всего-то полгода потерпеть до сюрприза…

Сегодня, в субботу, на пять часов вечера в планах значилось выступление на японском файв-о-клоке. Кирилл дал время Насте собрать свои вещи, ибо реакция родителей могла включать что угодно, вплоть до запрещения появляться на квартире Артура, и попросил Азамата отвезти Настю. Беловы хорошо знали как Дину, так и её парня, поэтому не должны заподозрить карамзинские сложности. Сам же отправился в продюсерский центр брата, чтобы забрать оттуда инструменты для выступления.

Костюмы леших, по пожеланию японцев, не стали в этот раз надевать. Строгие чёрные костюмы и галстуки, к ним чёрно-белые маски — девчонки хором решили, что так будет стильно и вполне в духе японского школьного аниме.

По факту, маски пригодились больше для шоу-антуража. Исполнение почти без акцента приятно поразило хозяев и гостей встречи, с артистами пожелали поговорить и пригласить на чашечку чая или сакэ — как «Лешие» пожелают, — а также уговорили снять маски, чтобы запомнить лица одарённых русских музыкантов.

От ужина Кирилл отказался, сославшись на срочные семейные дела, и господин Мацумото выразил в свойственной японцам сдержанной манере своё сожаление. Но он надеется встретиться ещё раз, не исключено, уже в Японии, куда «Лешие» могут смело ехать со своим репертуаром.

— Ты не мог отложить свою казнь на завтра? Утро вечера мудреней — слышал такое? — Игорь, которому за компанию пришлось уйти, сокрушался всю дорогу до офиса, где оставил свою машину.

— Нет. Чем раньше поговорю с отцом, тем лучше. Третий день хреново сплю, надоело перебирать в мыслях нашу дуэль. Вот расставлю точки над «и» и, если совсем будет адово, завалюсь к тебе зализывать раны.

— Это по-нашему, хоть и нечётное сегодня, — Игорь потянулся с хрустом. — А вообще, свин, ты мне должен. В курсе твоя совесть или нет?

Кирилл тонко улыбнулся, но взгляда от дороги не отвёл:

— Завтра поговорим, есть к тебе предложение.

— Почему завтра, а не через полгода, как Белоснежке обещал? Не хрюкай, у меня тоже есть осведомители. И что это за срочность — закрывать все счета по «Коттедж Строю»? Папеньке отчёт готовишь?

Раздражённость Игоря если и присутствовала, то только словах. Говорил он лениво, посматривая в окно скучающим пассажиром. Кирилл хмыкнул:

— В бухгалтерии, значит, у тебя осведомителей нет. Я возвращаю фирму отцу. С чем пришла, то и верну, — Свиридов только бровь поднял. — Тебе предлагаю в своей новой должность компаньона. Фифти-фифти.

— Скотина ты, Карамзин, — пробормотал с облегчением Игорь, и улыбка невольно растянула губы. — То-то я гадал, что за странная «Нью стайл» у нас сосёт. Хорошо, ума хватило не поделиться сомнениями с твоим папенькой. Скажи мне спасибо, что я тебе доверяю… По нечётным.

— Я в курсе.

Кирилл довёз друга до офиса, там высадил и, не задерживаясь, отправился к родителям, в Барвиху.

Он рассчитывал, что брат останется там для поддержки. В его присутствии мать не устроит концерта с самобичеванием, надоевшими обвинениями в эгоизме и напоминаниями о том, сколько она вынесла из-за него, начиная с родов и заканчивая потраченными временем, деньгами и силами на установление связей с семьями, в которых выросли идеальные спутницы для достойного мужчины.

Но Артур перезвонил с новостью:

— Меня п-прогнали. Отец сказал, у меня есть свой дом и семья, г-где я сейчас нужнее.

Значит, Кирилла ждала не просто буря — ураган. Он остановился возле последнего придорожного магазина, с минуту раздумывал, может, купить конька и глотнуть для храбрости. Но отказался от сомнительной идеи: отец не увидит больше в нём слабости.

Когда ворота открылись, пропуская автомобиль, он не стал загонять его в гараж, пиджак повесил на спинку водительского сидения, взял папку с документами по строительной фирме, подаренной отцом, и быстро пошёл в дом.

В гостиной его встретила Нина, окинула быстрым взглядом, поправила воротник:

— Дмитрий Иванович ждёт тебя в кабинете.

— А мать где?

— Маргарита Павловна уехала к Светлане. Сказала, что вернётся завтра.

Кирилл усмехнулся. Значит, мать выбрала стратегию карательного игнорирования. Что ж, тем проще.

— Собери, пожалуйста, мне вещи на первое время, — он благодарно и грустно улыбнулся домработнице, единственной, кто поддерживал его последние пять лет. Вспомнил про Фикса, когда уже поднимался по лестнице. — Собака где? Мать с собой забрала?

— С детьми уехал, Оля сказала, что теперь он будет их воспитывать, — не оборачиваясь, Кирилл показал большой палец, и Нина окликнула его. — Фикс эти дни спал под твоей дверью, охранял. Обувь цела.

Он остановился на секунду, повёл шеей, кивнул в пустоту и продолжил преодолевать последние ступени. Лучше бы Нине не видеть его лицо, а до того, как он откроет дверь в кабинет отца, надо вернуть маску невозмутимости. Что с ним сделала Настя! Совсем раскис.

Справившись с болезненными эмоциями, он постоял под тяжёлой дубовой дверью, постучал, приоткрывая её — звукоизоляция была слишком качественной, чтобы услышать приглашение войти.

Отец, словно и не уезжал никуда, сидел за столом и читал через свои «плюсовые» очки документы.

— Здравствуй, папа, — Кирилл подошёл ближе, протянул руку, во время рукопожатия взгляды скрестились, но отец почти сразу отпустил и указал на кресло напротив. — Как дела? Как здоровье?

— Здоровье как обычно, на все шестьдесят два, — Карамзин-старший поверх очков осмотрел разложенные бумаги, отодвинул их пальцем в сторону и скрестил пальцы в замок. — Ну, а ты? Погулял, говорят, на славу. Мать в расстройстве: устроил ей спектакль. Артур своё уже получил, теперь ты рассказывай.

Невольно вспомнился Белов, отец Насти, и Кирилл кашлянул, избавляясь от ненужного першения. Нельзя сейчас было показывать эмоции, но, чёрт возьми, до того было обидно! Поднялся, чтобы положить принесённую папку на стол:

— Здесь документы на фирму, которую ты мне подарил. Баланс подведён под ту сумму, которая значилась в первый день. Там чеки в начале, можешь сравнить — всё честно. Если пожелаешь, я выплачу проценты за эксплуатацию.

Карамзин-старший молчал, листая графики, отчёты, копии банковских переводов. Не дождавшись ответа, Кирилл продолжил, внутренне сжимаясь в пружину:

— Я вернулся к музыке. Мы со Свиридовым дали два концерта, пока для небольшой аудитории. Но, если хочешь знать, бизнес я не брошу. У меня есть своя фирма.

— Которая «Нью Стайл»? — не поднимая глаз, уточнил Дмитрий Иванович.

Кирилл растерялся на пару секунд и спросил равнодушно, в тон отцу:

— Давно ты в курсе?

— С первого дня её оформления. Хороший у тебя бухгалтер, грамотный, — мужчина захлопнул папку и точно так же, как и другие документы, отодвинул её в сторону, чтобы, наконец, посмотреть на сына. — Я бы тоже так сделал. Ещё какие новости?

Кирилл не верил своим ушам: что это сейчас было? Отец его похвалил и будто бы не собирается ругать?

— Женюсь. Через полгода официально, как построю свой дом. Пока сниму квартиру или коттедж, здесь жить мы не будем.

Карамзин-старший поглаживал подбородок, задумчиво разглядывая сына:

— Почему до сих пор не построил? У тебя было два с половиной года.

— Собирался уехать. На днях передумал.

— Куда собирался?

— В Токио.

Что-то изменилось в лице Дмитрия Ивановича. Проскользнуло искренне удивлён, словно он не подозревал такого развития событий. А знал Карамзин-старший всегда всё и обо всех. Вероятно, обмолвись Кирилл о планах хотя бы со случайным собутыльником в баре, до отца и тогда бы донесли. Но Кир не делился этими планами даже со Свиридовым, который мог бы дать толковый совет, потому что так было спокойнее и слаще думать о свободе: что знают двое, знает и свинья, так говорится в народе.

— Я тебе говорил, что ты умнее своего брата? — совсем неожиданно сказал Дмитрий Иванович, грузно поднимаясь с кожаного кресла.

— Говорил. В пятом классе, когда у меня в оценках за год было на одну пятёрку больше, чем у Арчи.

Он не мог сидеть, когда отец выпрямлялся, очевидно, собираясь подойти, и Кирилл тоже встал. Засунул руки в карманы, побренчал ключами, наблюдая, как отец меняет траекторию и открывает сейф, спрятанный за картиной.

— С женой своей когда познакомишь? — не оборачиваясь, Карамзин копошился в сейфе, разыскивая нужное. Кирилл лишился дара речи от вопроса. Но отец никогда не играл с сыновьями в двойные смыслы, оставляя это конкурентам. — Чего молчишь, м?

— А надо?

— Что значит «а надо»? Или внуков от меня тоже прятать будешь?

Отец вытащил то, что искал — красную папку, закрыл сейф и бросил ключи на стол, а сам подошёл к сыну, стоявшему, как скала, не двигаясь с места, хотя обычно невольно отступал при приближении сурового родителя.

— Ну? Язык проглотил?

Кирилл невольно чувствовал: в нём закипает гнев. Опять кто-то настучал, уже и про беременность Насти знают! Она сказала, что никому, кроме Динки и Алёнки новость не известна, но ведь на то и подруги, чтобы первыми такое узнавать. Значит, отец или мать уже и до них дотянулись?

— Кто тебе сказал? — спросил и почти одновременно вспомнил, как мать нанимала детективов. В этот раз ей сам бог велел: ситуация на редкость оказалась нестандартной. А значит, отец тут не при чём? — Или ищейки матери уже донесли?

— Что именно? На, открой.

Ему протянули папку.

— Про внуков, — Кирилл не двигался.

Глаза отца сощурились, как в случаях, когда ему было весело:

— Я не знал. Это нормально, когда после свадьбы появляются дети.

И Кирилл выдохнул: опять померещилось. Чёртова материнская паранойя, сам уже подозрительностью заразился! С облегчением принял папку, открыл её. В первом файле лежал конверт, перелистнул его. В следующем находился чертёж, Кирилл присмотрелся и узнал планировку пятикомнатной квартиры:

— Что это?

Дмитрий Иванович не торопился отвечать, возможно, посчитав вопрос глупым, направился к бару, достал из него бутылку и разлил коньяк по двум бокалам, пока сын изучал документацию.

— Почему здесь моё имя? Что это за квартира? — Кирилл полистал следующие страницы. Один бокал с золотистой жидкостью ткнулся ему в руку. — Я за рулём, не буду, спасибо.

Дмитрий Иванович усмехнулся, дождался, когда сын поднимет на него вопросительный взгляд и упрётся им, требуя разъяснений.

— Я купил её для тебя год назад. Наблюдал, как ты строишь свою фирму, экономишь. Ждал, когда по примеру своего Свиридова квартиру себе приобретёшь, но нет — сидел у мамкиной сиськи. Решил подарить, когда оторвёшься наконец… Виноват, не подумал, что ты можешь сбежать. Бери, в конверте ключ, адрес на первой странице и не выпендривайся. Пока себе достроишь, чего планировал, где будешь жену прятать?

«Молодец, сынок! Вижу, что ты справился. Я горжусь тобой, сын!» — какой-то противный до горечи внутренний голос передразнил отца. Тошнота подступила изжогой, и Кирилл поморщился, протянул документы на квартиру, но Карамзин-старший спрятал правую руку в карман и, позвенивая мелочью, пошёл к своему рабочему месту — за стол.

Тот же язвительный голос подсказал: «На этом всё. Ты ещё что-то хотел?» — и Кирилл не сдвинулся с места, ожидая чего-то подобного.

— На ужин останешься? — тем временем отец вернулся к своим бумагам. — Мать хотела тебя видеть.

Закипающий гнев ударил огненной лавой в голову, Кирилл покачнулся. Если бы можно было выораться раненым лосем, как у Беловых! Но на отца это не действует, прошлый раз, когда сломалась гитара, стало только хуже. А руки сами собой сжались в кулаки, стало трудно дышать. Не помогло то, что галстук был снят ещё в машине. Впервые за два года Кирилл позволил себе это сделать такую вольность в присутствии отца, который даже дома носил костюм, правда, галстуки тоже снимал.

«Кир, послушай, пообещай мне не ссориться с отцом, — вспомнилась Настина просьба. — Если будет совсем плохо, расскажи, что ты чувствуешь, но не обвиняй, пожалуйста, не ссорься. Не бойся показаться смешным: это твои родители. Если не сразу, то позже они тебя поймут. Пожалуйста, Кир!» И он не мог не дать слово. Но сейчас плохо управляемая проклятая лава, словно в закрытом контейнере, бесновалась, требуя выхода. Или через гнев, или слёзы. Ни того, ни другого он себе позволить не мог: отец наблюдал за ним.

Откашлялся от першения, взглянул на часы — девятый. Ещё можно успеть до темноты к Беловым.

— Спасибо, но обойдусь как-нибудь, — он положил красную папку на столик, засунул руки в карманы, с хорошо разыгрываемым равнодушием прошёлся по комнате, потрогал картину с изображением римского цезаря. — У Насти очень хорошие родители… Настоящие… Живые… Есть два брата, Сашка и Мишка. Близнецы. Им четырнадцать… Забавные…

Кирилл повернулся — отец его внимательно слушал, не перебивая, но и не вставляя реплики, которые сейчас должны были бы логично прозвучать: «Когда познакомишь? Где живут? Чем занимаются?» Отец молчал.

Кирилл двумя пальцами коснулся переносицы, снимая предательские две капли в углу глаз — лава просилась наружу. Бежать надо было, пока не наговорил лишнего, он обещал Насте!

— Ладно. Спасибо.

— Где собрался дом строить? Проект уже составил или только придумал? — спросил вдруг Дмитрий Иванович.

Никаких эмоций от происходящего, только деловой подход. «Как не русский», — почему-то вспомнились слова Белова дяди Гены.

— На Урале. Хочу выкупить там деревню и построить небольшой отель для начала. С губернатором ещё не говорил, поеду завтра.

У Карамзина-старшего отвисла челюсть, на секунду, а затем он рявкнул, от чего Кирилл невольно вздрогнул:

— Совсем крыша поехала⁈ Ты куда собрался деньги вбухать — в мёртвую зону? Это тебе твоя Настя подсказала? — запыхтел, резко встал, от чего кресло со скрежетом проехалось по паркету и упёрлось в стоящий позади книжный шкаф. Карамзин стремительно, не так размеренно, как до этого, преодолел расстояние, разделяющего его и сына, и ткнул ему пальцем в голову. — Что у тебя здесь происходит⁈ Музыка? Будешь развлекать поселковых медведей своей брынчалкой? А потом прибежишь ко мне: «Папа, я опять облажался, дай мне новую фирму!» — так?

Горячая изжога плеснулась под грудь, бухнула в голове и откатила назад, оставляя опоясывающую боль в желудке. Кривя губы, Кирилл с трудом сказал:

— Не прибегу. Вообще никогда. Спасибо, что всегда «верил» в меня. И… — дойдя до двери, он остановился, не удержался, выпустил то, что кипело на душе долгие годы. — Мать права: мне не стоило рождаться, я вам все планы вечно путаю. Поэтому, да — Урал. Подальше от вас, чтобы не позорить фа-ми-лию Карамзиных.

С усилием открыл тяжёлую дверь и на прощание заставил себя спокойно кивнуть:

— Матери позвоню. Когда она захочет. Спокойной ночи.

Закрыл за собой дверь в коридоре, постоял секунду и метнулся в свою комнату, в уборную, мимо Нины, укладывающей его вещи в большой чемодан. Его вывернуло непонятно чем, какой-то тёмной желчью — съеденное с Настей за обедом давно переварилось. К нему, оставляя чемодан открытым, бросилась домработница:

— Кирюш, что случилось⁈ Опять с отцом поругался?

А потом она закрыла дверь в комнату изнутри на ключ и минут десять сидела рядом на кровати, поглаживая голову взрослого мужчины, опущенную ей на колени, и отвлекая незатейливыми прикосновениями от приступа.

— Я тебе сделаю чай с травой. Твоя Белоснежка знает про язву? Когда ты последний раз обследовался?

— Полгода назад. Нормально всё было. Настя не знает, — пробормотал он, морщась. — Сейчас выпью таблетки и отпустит.

— Кирюш, надо рассказать родителям. Это очень опасно, ты же знаешь.

— Ты обещала! — он поднялся, выдыхая болезненные ощущения в подреберье. Ко всему прочему, болела голова. — Не надо им ничего говорить. Поеду к Ольге завтра, полечит… Думал, всё прошло.

— Кирилл!

Он выпрямился, и вдруг кровь струйкой брызнула из носа на белую ткань:

— Твою мать! — зажимая нос одной рукой, второй достал носовой платок из кармана и прижал его к лицу. — Нина, не надо! Всё нормально, я просто перепсиховал. Сейчас всё пройдёт.

Домработница сердито, но решаясь ругать его, и испуганно наблюдала, как Кирилл уходит в уборную, возвращается оттуда через минуту, и ищет футболку в сложенных вещах до сих пор не закрытого чемодана.

— Давай я помогу! Что тебе достать ещё? Джинсы?

Рубашку она забрала и ушла, пообещав принести лекарственный чай. Кирилл посидел на кровати, прислушиваясь к ощущениям и звукам за дверью. Отец не пошёл его искать, а кровь, кажется, остановилась. Убедившись в этом, Кирилл переоделся, застегнул чемодан, прихватил телефон и вышел из своей комнаты. Больше здесь его ничего не держало.

Нина догнала его во дворе, у машины:

— Так и знала, что не будешь ждать. Покушал бы, легче стало.

— Заеду в аптеку, потом в кафешку какую-нибудь заверну, — Кирилл принял бокал с травяным отваром, отпил половину, не морщась на горечь, и вернул. — Спасибо, Нина. Давно бы без тебя загнулся.

Чемодан был убран в багажник. Кирилл чувствовал взгляд, сверху, из окна второго этажа, прожигающий спину, но не обернулся и не посмотрел в ответ. Уже сев на водительское кресло, подумал и высунулся из окна. Вздыхая, рядом стояла домработница, убившая на верную службу Карамзиным несколько лет.

— Держи, это на память. Только выброси мою симку, пожалуйста.

Нина ахнула, отступая и мотая головой — сувенир был слишком дорогим:

— Ты сошёл с ума, не надо Кирюш!

— У меня новый есть, не переживай. А этот можешь отдать своему сыну. Видишь его по выходным, без тебя растёт, так хоть будете чаще разговаривать… Давай, я сам, — Кирилл вскрыл крышку на айфоне, вытащил сим-карту и закинул её назад, в салон. Протянул аппарат снова. — Коробка у меня в шкафу где-то, забери — пригодится. Запасная зарядка на кровати… Не переживай, номера телефонов я переписал ещё до поездки, они в новом телефоне есть. Бери, я сказал!

Домработница приняла подарок, и слезы навернулись ей на глаза, но не от щедрости сына нанимателя, а его слишком спокойного вида человека, кажется, навсегда покидающего родительский дом.

— Ты ещё приедешь, Кирюш?

— Посмотрим, может, ненадолго как-нибудь, — он повернул ключ в замке зажигания. Сразу ворота откликнулись, медленно поехали в разные стороны, открывая дорогу на волю. — У отца в ноябре день рождения, может, тогда. Если, конечно, здесь будут праздновать, а не в ресторане. С полезными людьми.

Нина наклонилась, чтобы поцеловать потянувшегося к ней Карамзина, хныкнула ему в плечо и отстранилась:

— Береги себя, Кирюш. Не забывай про лекарства.

— Ты тоже. Пока, Нина!

Колёса повернулись и с лёгким шипением шин по гладкой плитке укатились с территории особняка Карамзиных. Нина смотрела вслед, пока не закрылись ворота, снова отрезая этот мир от внешнего, и медленно пошла назад.

Дмитрий Иванович попросил принести ему кофе в кабинет, Нина выполнила поручение, ожидая расспросов и хотя бы короткого диалога о непутёвом младшем сыне. Но хозяин молчал, делая вид, будто занят важными документами, и Нина уточнила, нужна ли она ещё.

— Маргарита приедет, позови меня, — бизнесмен почувствовал на себе взгляд. — Ты что-то хотела?

— Да. Поговорить о Кире.

— Не лезь не в своё дело, — только и бросил раздражённо Дмитрий Иванович. — А впрочем, позвони Артуру, попроси мне перезвонить, если этот балбес к нему приедет… Это всё, Нина!

Через полчаса Нина, домработница и управляющая в одном лице, снова постучалась. Карамзин к этому времени бросил бумаги: от разыгравшейся фантазии в адрес профуканных денег на уральский особняк все мысли пошли вразброд. Сделал несколько звонков знакомым по фирме «Строй коттедж», убедился, что Кирилл действительно прикрыл фирму и заморозил счета. Налил себе ещё коньяка, поражаясь смелости и упёртости младшего сына, с самого детства изобретательного по нервотрёпке и проблемам.

— Весь в меня, — бормотал Дмитрий Иванович, листая на телефоне контакты и раздумывая, стоит ли вставлять палки в колёса мечтателю, чтобы помешать выбросить деньги на ветер или нет. Потом плюнул: — Да пусть обжигается, получит своё!.. Что такое, Нина? Приехала Маргарита Павловна?

— Нет. Я прошу дать мне полный расчёт за последний квартал, Дмитрий Иванович. Я увольняюсь.