Хендлер, или Белоснежка по-русски

Глава 19 Полгода спустя

Настя встала с трудом с кровати и, поддерживая выпирающий животик, пошлёпала в уборную, задержавшись на секунду у панорамного окна. Когда вернулась, застала Кирилла, потягивающимся на кровати и лениво листающим сообщения в телефоне, который сразу был отложен, и к жене протянулись руки:

— Ты выспалась?

— За троих. Кир, если я опять лягу, потом не встану, — Настя завязывала пояс на белом махровом халате.

Предметов белого цвета вокруг было слишком много: мебель, стены даже рамы у единственной пока картины, изображающей что-то нежное, абстрактное. Кирилл пообещал, что у Насти будут все полномочия менять здесь что угодно. Отель торопились открыть к Новому году, и было слишком много возни с доставкой стройматериалов и отделочных сюда, в тайгу, поэтому пока ограничились классическим вариантом.

Но больше всего белого лежало за окном. Снег шёл который день подряд, из-за чего гостям пришлось кому-то лететь на вертолёте, ну, а аэрофобы типа Татьяны Владимировны (матери Насти) и Маргариты Павловны добирались на внедорожниках и вахтовке. И потому, наверное, до сих пор отдыхали. Настя выглянула в коридор — где-то звучали приглушённые голоса. Гости, кажется, ещё только просыпались.

Она подошла к окну, к ней присоединился Кирилл и обнял сзади, обхватывая руками животик:

— С добрым утром, мои крошки.

Настя поцеловала мужа. Вчера, когда, наконец, прибыли последние гости, состоялась короткая официальная свадебная церемония. С записью в книге, как положено, и кольцами. Затем фотосессия под падающим снегом, небольшая прогулка к озеру и ужин. После него всем гостям дали свободу выбора, и первые обитатели нового таёжного отеля разбрелись — кто в сауну, кто в бильярдную, а молодёжь — строить снежную крепость при свете фонарей.

Выложившийся на все сто за полгода Кирилл сбросил в весе, и теперь, когда можно было относительно выдохнуть, он никак не мог выспаться.

— Зато язва затянулась, — оправдывая свой бледный вид, он отчитывался перед сердитой Настей.

Сюрприз, безусловно, удался. Построенный для неё отель она оценила, но и секрет, наконец раскрытый Ниной, вызвал бурю возмущений. Как он мог от неё скрывать⁈

— Всё от нервов, видишь, утряслись дела — и болячки нет.

Что правда, то правда — дела утряслись… Почти…

Когда Нина уволилась от Карамзиных, те, наконец, призадумались. Дмитрий Иванович через Артура нашёл адрес Беловых, приехал сначала сам, на разведку. И был в тот же вечер споен домашним самогоном так, что от знаменитого Карамзинского высокомерия не осталось и следа. Сергей Сергеич знал, что делает: рыбалка, совместный ремонт «Москвича» — Карамзина-старшего будто в славное прошлое вернуло.

С Маргаритой Павловной получилось сложнее. Насте до сих пор казалось, что свекровь себе места не находит. Страх остаться одной гложет её, и оттого она то бросается ухаживать за внуками, то ищет себе новое хобби, чтобы утешать себя, когда про неё забудут.

— Господи, какие они дураки, — засмеялась Настя, наблюдая разворачивающуюся картину под окном.

Дурачились с утра пораньше Сашка и Мишка. Заводила Сашка, как обычно, первый начал — решил устроить разбудильник брату, умыл его снегом. Мишка не остался в долгу… А потом где-то послышался детский радостный визг: малыши Ольги и Артура просились в снежное сражение. И через несколько минут вылетел на улицу со «вторым дедом» новый боец — маленький Серёжа. «Серёжа большой и Серёжа маленький нашли друг друга», — пошутил кто-то вчера. Машенька, которой осенью исполнилось три, предпочла визжать на руках отца, Артура, чтобы получить снежное ранение.

— Ты неправильно назвал отель. Никакое это теперь не «Тихое место». Всех медведей в округе распугали, — смеялась Настя.

Кирилл зевнул:

— Да пусть резвятся, уедут — напьёмся тишины вдосталь. Кстати про «напьёмся». Где наш кофе?

Он набрал на телефоне цифру один и положил трубку, как только на том конце провода ответили голосом Нины: «Доброе утро, дорогие. Сейчас накормим».

— Твоя Нина — просто бесценная находка, — Настя продолжала наблюдать за играющими. К ним присоединился Игорь, вразвалочку спустившийся с крыльца и картинно ёжившийся от таёжного мороза. — Со стороны порой кажется, будто она твоя мать, а не Маргарита Павловна, прости.

— Старшая сестра, — поправил Кир. — Нина меня старше всего на одиннадцать лет. Я очень рад, что смог ей помочь. Наконец-то она нашла себя, и сын её рядом. Конечно, со школой будет сложно, но ничего, что-нибудь придумаем. Главное, что Артёму здесь нравится.

— Смотри, ну, конечно, куда же без него! — Настя покатилась со смеху.

На сцене внизу возник главный персонаж — Фикс, и визгу прибавилось. За ним, как за предводителем, вывались живые подарочки — трое щенков породы «голден ретривер», приехавших с Игорем и Алёнкой. Спецзаказ везли секретно, не оповещая Настю, которая жаловалась, что, мол, она боится остаться без дела в таёжной глуши. Кирилл вчера её успокоил:

— У тебя здесь будет настоящий заказник. Можешь разводить породы, какие хочешь. И дрессировать их. Кошки, ёжики, морские свинки — ни в чём себе не отказывай.

И она уже мысленно планировала вольеры, площадку для аджилити — Кирилл пообещал выполнить все её капризы.

В дверь постучали, отрывая от наблюдения за снежным боем. Кирилл завёз тележку с тарелками и чайничками:

— Завтрак в номер, мадам! Прошу!.. Блин, Нина! Опять бульон! — открыв одну из блестящих кастрюлек, он застонал.

— Ничего, потерпишь, — философски заметила Настя, — Нина правильно говорит: резко бросишь диету, опять откроются язвы. Я теперь буду следить за тобой, если ты ночью вздумаешь наведаться к холодильнику.

— Меня моим же холодильником попрекают! — Кирилл то ли возмутился, то ли поразился жестокости.

Впереди предстоял обычный день, какого, правда, отель ещё не слышал. Гости ещё в течение недели будут потихоньку уезжать, сразу после нового года, а потом отель превратится просто в большой особняк, построенный в таёжной глуши. Правда, рекламу в соцсетях Алёнка, Дина и Настя уже активно форсили, и значит, первых настоящих клиентов долго ждать не придётся.

Дорогу от деревни Гари пробивали через тайгу целых пять месяцев. Кирилл говорил, что она, дорога, обошлась примерно, как и сама стройка, если не больше. Асфальта на ней, конечно, ещё не было, до весны пока будут засыпать каменный грунт, иначе труд насмарку, а потом искать компаньонов. Двоих Кирилл уже пригласил на этой неделе, каких-то японцев. Игорь привёз из столицы всё для презентации — про эту офисную мелочь совсем забыли и вспомнили в самый последний момент.

Настя поначалу удивлялась и сердилась: Кирилл торопится, пытается объять необъятное и как следствие — мало отдыхает. Он отшучивался:

— Заключу контракт, потом в спячку вместе с медведями лягу, до весны.

Потом, наблюдая за немного потеплевшими отношениями между ним и родителями, она поняла: пока Кирилл не докажет отцу, что был прав, не успокоится. И просчитывает каждую мелочь, подобно прозорливому стратегу. Например, японцы прилетят послезавтра, когда в отеле ещё будет много народа. Утром следующего дня уедет семья Артура, а без маленьких детей здесь сразу станет заметно тише. Василий на своей инвалидной коляске и со знанием разговорного японского (даром, что ли, Кирилл заставил его учиться?) тоже внесёт лепту.

У Нины большой кулинарный опыт, и нанятый ею молодой повар на седьмом небе от счастья, готовит все блюда, для каких есть ингредиенты, а чего нет — закажут и привезут.

Беловы — типичные русские, простой народ. Карамзины выглядят, как московская элита. Всем найдётся место на ковчеге, который построил Кирилл.

И всё это должны увидеть японцы. Но главное — понять задумку Кирилла. Он не собирался строить здесь общественный курорт, но сделать что-то вроде закрытой зоны отдыха, элитарной. Со своими строгими условиями для тех, кто захочет отдохнуть, и бонусами. Например, никакой громкой музыки и празднований вне коттеджей. Внутри, в «вакуумных», изолированных комнатах ори, сколько хочешь. Тишина и антисуета должны стать тем самым крючком, на который будут ловиться клиенты, истинные ценители самосозерцания и бережного отношения к природе.

Подлечить нервы, успокоиться, отдохнуть от шумного города — в этом Настя узнала философию дяди Гены, кстати, сменившего место работы, по просьбе Кирилла. Вчера нельзя было не заметить тонкую нить — флюид, тянущийся от помолодевшего Белова, бывшего бирюка и нынешнего охранника, и мудрой, загадочно улыбающейся Нины. Кажется, впереди намечалась ещё одна свадьба.

Завтрак едва успели доесть — в дверь постучалась Алёнка.

— Молодые, весь отель уже на ушах. Ждём только вас, пора тёщу катать на санках. Готовься, зятёк! — она подмигнула Кириллу, впервые услышавшему о новой забаве и оттого ошалело переводившего взгляд с Насти на её подругу, знатока народных обрядов.

— Ну, а как ты хотел? — Настя прыснула со смеху и почти сразу охнула: близнецы внутри тоже почувствовали веселье.

Когда Кирилл с Настей спустились вниз, в общественную столовую отеля, то застали там большую часть гостей, тех, кто успел просушиться после боя снежками.

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — завопили Алёнка и близнецы, подбрасывая в воздух искусственные яркие лепестки.

Молодые переглянулись, не зная своей роли — раскланиваться, стоять или идти? Но их сзади бесцеремонно отодвинули в сторону:

— Дайте пройти жениху и невесте!

Одетый в свадебное платье, в фате, плыл к гостям Игорь, с ним под руку вышагивал жених цыганского вида, в котором быстро определилась довольная Динка.

— Ну что, молодые, мягкой была постель? Невинна ли была невеста? — Алёнка под общий хохот дирижировала вакханалией, какой славятся вторые дни деревенских свадеб.

— Ой, какая невинная! — подтвердил жених. — Сама невинность!

И достал из кармана метровый кусок красного шёлка.

— Боже, я этого не вынесу! — Настя от смущения спрятала лицо за спину Кирилла.

— А мы сейчас это проверим! Прошу, невестушка, на кресло! Дети, брысь в сторону! — Алёнка отошла в сторону, открывая за собой импровизированное кресло гинеколога.

Хихикающая невеста, стыдливо закрывая лицо себе фатой, полезла на эту баррикаду из стульев. Через десять минут под аплодисменты зрителей из невесты «вытащили» двух кукол, небольшую игрушечную коляску, сразу прибранную Машенькой к рукам, вместе с куклами; чайный сервиз и конверт, в котором лежал ключ от подаренной родителями Кирилла московской квартиры.

— Ты как? — на последнем подарке Настя заботливо заглянула в лицо мужа.

— Всё в порядке, — он улыбнулся. — Это в прошлом.

— Ах, какая вместительная невеста! — похвалила Алёнка Игоря, продолжавшего «тужиться». — Сразу видно, хорошая матушка её вырастила, научила уму-разуму. За это, жених, не рассчитаться тебе с тёщенькой. А покатай-ка ты её, родимую!

Толпа засобиралась на улицу, где продолжал валить снег. На ходу застёгивая куртки, шубы, все — а близнецы первые — вывалились снова наружу. У ступеней, припорошенных снежком, стояли расписные детские санки с двумя оглоблями. В них усадили Татьяну Владимировну, и Динка, кряхтя, ухватилась за «руль». Тёще вручили прут, чтобы было чем погонять зятька, когда проштрафится.

— А-а-а, какая тяжёлая тёща! — Динка, кряхтя, сдвинула сани на метр. — Где же дружки мои закадычные? И-и-и-гарь!

Переодетый в женское, подскочил Азамат:

— И-и-гарь тут!

Вдвоём они потащили тёщу по почётному кругу, оставляя невесту догонять с протянутыми руками:

— Маменька, куда же вы? Маменька, как же я без вас-то?

— Я больше не могу смеяться, — за Настины плечи ухватилась хохочущая Ольга. — Паразиты, вот это представление! Нам такое и не снилось… Ик, ой… Так мне и надо!

Настя сама насмеялась от души, в отличие от Кирилла, который скромно улыбался. Словно не он, а кто-то другой полгода назад изображал лешего на празднике Купалы.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Настя не могла не спросить и невольно посмотрела на Карамзиных.

Артур-то снимал на камеру происходящее, но и он с трудом сдерживался, как профессиональный оператор, чтобы не засмеяться. Дмитрий Иванович и Маргарита Павловна, кутающаяся в песцовую шубу, стояли чуть в сторонке от прочих. Если король уже сбрасывал маску серьёзности, то не привыкшая к подобным развлечениям королева только начинала оттаивать, если можно было так выразиться, учитывая уличную температуру.

— Нормально, Алёнка твоя молодец, — Кирилл поцеловал жену в висок. — А я опять спать хочу.

— Пойдём, я тебя уложу. Всё равно эти развлечения не для нас — для гостей. Наше дело было показаться им на глаза.

Кирилл покорно согласился, и Настя повела его назад. Словно и не было ночи, он быстро уснул, поглаживаемый по спине. Посидев немного рядом и подумав о всяком, Настя вышла из комнаты. Жизненно важно было поговорить по душам с родителями мужа. Хотя между ними и произошло внешнее примирение, внутренне Кирилл продолжал бояться отцовского осуждения.

Игорь вскользь брякнул недавно, якобы, не обязательно будет подписано соглашение с японцами, те слишком уклончиво обещали сотрудничество во время письменных переговоров. И если провал всё-таки случится, Кириллу будет плохо, а Дмитрий Иванович мельком, да выдаст своё торжество: «Я ведь тебя предупреждал!» Поэтому именно сейчас, до приезда иностранных вкладчиков, было важно поправить фальшь в отношениях отца и сына.

Гости к этой минуте натешились и замёрзли, а в столовой начинал благоухать горячей едой стол. Артём разносил еду, ему помогали тётя Люда (Ольгина крёстная) и сама Нина. Увидев входящих и раздевающихся свёкра и свекровь, Настя, скрестив пальцы в карманах, как её учили братья, подошла:

— Дмитрий Иванович, очень нужно с вами поговорить. Наедине.

Маргарита Павловна видела, как посреди веселья исчезли главные виновники происходящего, и не могла не надумать себе проблемы, потому быстро сказала, что тоже хочет узнать, в чём дело.

— Это хорошо, — Настя кивнула. — Пойдёмте в бильярдную, там сейчас никого нет. Если вы замёрзли, скажите, я подожду, когда вы согреетесь.

Но заинтригованные Карамзины отказались от паузы, Настя сделала отцу знак не вмешиваться и повела в тихую комнату. Один из щенков вдруг выбежал из-за угла и бросился ей под ноги, за ним — Фикс.

— Фикс, уведи его. Тащи, Фикс! Место! — щелчок пальцев под носом дрессированного пса, указательный палец ткнулся в щенка и в сторону. Этого было достаточно: Фикс ухватил щенка, который был ненамного меньше самого воспитателя, и потащил на ресепшн, где пока устроили «место» для хвостатых жителей отеля.

— Собаку выдрессировала, сына тоже. Молодец, — пошутил Дмитрий Иванович.

— Они слушаются, потому что знают, как сильно их любят, — осторожно отпарировала дрессировщица.

Карамзины слушали, не перебивая. И родительское смущение, в конце концов, дало о себе знать, Маргарита Павловна приложила руку к груди, а суровый отец начал задумчиво покусывать губы.

Стресс, который испытывал в последние месяцы Кирилл, его язва, прерывистый ночной сон и успокаивающие лекарства. И всё это под маской невозмутимости, к которой он привык. Вчера за ужином Маргарита Павловна опять чуть было не начала вспоминать, как ей было сложно с младшим сыном, вернее, в тех условиях девяностых. Слава богу, ситуацию замяла Ольга с Артуром и тётя Люда. Белов-старший помрачнел, Настя с ним переглянулась и угадала его желание: с удовольствием бы придушил эту «мамашу».

— Разве так можно, Маргарита Павловна? Что чувствовали бы вы, если бы Кирилл на каждом шагу и всем подряд рассказывал, какая вы мать?

Королева начала задыхаться от растущего гнева, но Карамзин положил свою руку на её и сказал отчётливо:

— Молчи, Марго. Она права. Что ещё, Настя?

— Если послезавтра спонсоры не подпишут договор, Киру будет очень плохо. Но не из-за неудачи, а потому что вы будете смеяться над ним. Он так считает. Пожалуйста, поговорите с ним, найдите общий язык, поддержите. Ни моя, ни его брата, ни моего отца — ничья поддержка не будет такой важной, как ваша… Если, конечно, вы его любите. Он давно подавил свою гордость, а вы по-прежнему смотрите на него, как экзаменаторы…

Не хотела — расплакалась, заражая слезами Маргариту Павловну.

— Я его так люблю, десять лет ждала… Неужели я его люблю сильнее вас, тех, кто подарил ему жизнь?

— Дочка, — Карамзин оказался рядом и обнял её. — Спасибо тебе, наша ты Белоснежка.

— Это не я Белоснежка, — всхлипнула она, — а он. Не меня травили и пытались убить во мне индивидуальность. Всегда, когда вы рядом, Кир много спит, разве вы не замечали никогда? Он не может убежать от проблем, вашего отношения, поэтому старается уйти в другой мир, более идеальный. Помогите ему, пожалуйста!

Карамзин не знал, кого успокаивать: прижатая к нему рыдала в грудь сноха, рядом начала подвывать супруга. У Марго тоже накопилось всякого, он устал выслушивать предвечерние её жалобы на «психологическую» боль в сердце.

— Белоснежка, горячее остывает, не держи родителей голод… — дверь приоткрылась, Белов-старший сунулся было в бильярдную, но мгновенно оценил обстановку. — Понял, разогреем!

Настя вздохнула, отёрла глаза и подняла их на свёкра:

— Вы поговорите с ним? Помиритесь?

— Где он, кстати? — Карамзин покачал головой, осматривая зарёванных женщин — одна краше другой.

— Снова спит.

— Опять? А ну-ка пойдём, дочка, будить нашу истинную Белоснежку. Вытри глаза, Марго, вся твоя краска потекла, напугаешь детей… — Карамзин хмыкнул горько. — Королева-мачеха… Да и я хорош, думал, уеду в Казахстан, вы прекратите свой пинг-понг, оба успокоитесь. Шоумены, мать вашу.

Карамзин мельком взглянул на супругу, порывающуюся что-то сказать:

— Поговорим позже, а пока пошли будить жениха, пока он невесту не проспал.

С трудом миновали гостей, не начинающих пир без главных героев. Слава богу, Алёнка догадалась, что происходит нечто семейное:

— Кушайте, пожалуйста, у молодых важное дело. Ну-ка, давайте поднимем за их здравие первый тост!..

Настя проводила Карамзиных, запустила их в комнату, где продолжал спать, зябко свернувшись калачиком, Кирилл, и вышла, чтобы не смущать взрослых, наворотивших некрасивых дел. Сейчас во всем должны были разобраться только они сами, без посторонних.

Гости наелись, все блюда были если не съедены, то попробованы. За жениха с невестой отдувались ряженые. Правда, костюм невесты перекочевал на Азамата, потому что команду «Горько!» Динка заранее наотрез отказалась играть. И теперь друзья старательно выполняли пожелания развеселившихся гостей. Алёнка задавала вопросы попеременно ряженым и гостям, взрывы хохота сотрясали стены «Тихого места». А Настя то и дело посматривала на лестницу, по которой ушли Карамзины. Их всё не было.

— Торт нести? — тихо спросила у неё Нина.

— Подождём ещё немного, — так же тихо ответила Настя. В торте находился сюрприз — наконец родственники узнают, какого цвета готовить ползунки будущим Карамзиным.

Когда на лестнице сначала показались мужские ноги — в брюках и отельных тапках, за ними — знакомые ноги Маргариты Павловны, Настя чуть не соскочила со своего места. Если разговор опять закончился ссорой, значит, Кирилл не спустится…

Но вот появилась третья пара, и Карамзины спустились в столовую. Лица у всех троих были необыкновенными. Макияж полностью стёрся с лица Маргариты Павловны, напоминая о ней настоящей. Мужчины, кажется, испытывали не меньшее облегчение. Настя всё-таки бросилась к ним, и была захвачена супругом в объятья.

— Ну, в кои-то веки, братья и сестры! — крикнул Азамат. — У меня уже челюсть болит за вас отдуваться!

Динка потянула друга из-за стола — и законные места для новоиспечённой семьи были освобождены мирным путём.

— Прости, я им всё рассказала. Ночью отругаешь, ладно? — шепнула Настя на ухо Кириллу, тот посмеялся:

— Ты моя защитница! Всё хорошо, любимая. Спасибо.

Праздник вывернул в правильное, искреннее русло: странным образом это почувствовали все, и Алёнка объявила о торте с сюрпризом.

Ольга оказалась невыносимым трудоголиком. Получив сообщение о двух новых сложных пациентах клиники, засобиралась уже утром следующего дня. Да, до Москвы путь был не близкий и непростой, тем более с детьми. И встречать Новый год не дома суеверная жена Артура считала дурной приметой.

— Зато в клинике встречать — примета что надо, — съязвил Игорь, бывший в курсе ответственности знакомой.

— Клиника в пяти минутах езды от дома, — Ольга, не стесняясь, показала ему язык в присутствии детей, и те, подражая матери, высунули свои.

— Ну, всё! Научи меня плохому, называется, — Артур забрал дочь с рук жены. — Иди, собирай чемоданы. Если выезжать, то сейчас, чтобы до вечера успеть на поезд.

Настя вздохнула: безусловно, хотелось спокойных дней, но Кириллу поддержка нужна была как никогда.

— Не переживай, сестра по сказке, — посмеялся Артур на прощание, — у моего брата помощников хоть отбавляй.

Однако сборы оказались заразными. Мама Таня вспомнила небольшое домашнее хозяйство, которое оставили на соседку, и взгрустнула. Белов-старший поговорил с Карамзиным-старшим, и Беловы тоже засобирались. Дом-отель стремительно пустел, обещая ту самую тишину, о которой мечтал его создатель.

— Не переживай, зато освободятся номера, кто знает нашего губернатора, сколько с ним приедет заместителей? — Кирилл обнял Настю сзади за талию. — Хочешь — езжай с родителями, а я после Нового года к вам приеду.

— Я тоже суеверна, поэтому не отделаешься от меня. И потом, трястись снова на вездеходе или вертолёте? Ни за что.

Главное — оставались Карамзины-старшие. Теперь, когда наступило полноценное примирение, Дмитрий Иванович во всеуслышание пообещал поддержку, даже если придётся продать бизнес в Казахстане. И сейчас особенно было важно, чтобы главные члены семьи собрались вместе.

— Может, и мы поедем, а, Насть? — взмолилась Динка. — Аза домой хотел попасть, к родителям, вдруг мы завтра не успеем на самолёт?

— «Девиз наш — все за одного, и в этом наш успех!»[1] — Игорь иронично отнёсся к происходящему. По его словам, чем больше будет обещанного партнёрам — тишины, — тем лучше. Алёнка осталась, желая испытать на себе прелести уединия, и это тем более устраивало Игоря, расставшегося со своей рыжеволосой «антилопой» месяц назад.

Итак, вахтовка и внедорожник уехали в обед, в заснеженную даль, увозя бо́льшую часть гостей. Из посторонних остался один Василий, которого не ждали дома ни беспокойное хозяйство, ни семья.

На следующий день, не изменяя своей ответственной пунктуальности, японские знакомые подтвердили сообщением: их самолёт приземлился в Екатеринбурге, и люди губернатора встретили и пересадили их на другой транспорт — сначала внедорожники, в Серове их ждал вертолёт. Триста семьдесят километров дороги, по словам того же едкого Свиридова, должны будут стать для потенциальных партнёров сплошным наслаждением.

— Зато впервые в жизни тайгу увидят, — заметив «страшный» взгляд Насти, добавил он, бесстыдно ухмыляясь. Завтракали все вместе, в столовой, поэтому можно было поговорить на общую, волнующую тему.

— Четыреста километров — вообще ни о чём. Из Москвы в Стамбул две восемьсот, для сравнения. Другое дело — захочешь ли ты тратить это время ради отдыха в снегах.

Простодушный Василий не научился замечать тонкую иронию в словах малознакомых людей, поэтому с готовностью брался за любой спор. Настя на мужчин махнула рукой, заглянула в ноутбук Кирилла, достраивающего на виртуальном макете специальный полигон для отходов и их частичной переработки, и ушла отдыхать. Шёл шестой месяц беременности, и оказалось, что двойню выносить не так-то просто.

Партнёры добрались за четыре часа. Два вертолёта приземлились на площадку, предусмотрительно отмеченную палками с красными флажками, которые то и дело приходилось отряхивать от нападавшего снега.

— Ну, благослови, Господи! — выдохнул Кирилл, обменялся каким-то своим, особенным жестом с Игорем, кивнул Насте и родителям и пошёл навстречу гостям.

Трое представителей японской фирмы, губернатор с помощником и двумя охранниками шли навстречу. Жителям страны восходящего солнца, конечно, было в диковинку видеть бескрайний простор, расстилающийся вокруг одинокого отеля, и они оживлённо перебрасывались репликами.

— Здравствуйте, рады вас видеть, — на японском сказал Кирилл, делая лёгкий поклон, когда гости подошли ближе. — Прошу…

И сделал приглашающий жест пройти в сухой и тёплый отель. Но японцы вдруг замялись, переговариваясь и переглядываясь.

— Чего им не нравится? — тихо спросил Игорь, стоявший рядом с Кириллом.

— Не знаю, вроде, всё в порядке.

Губернатор с помощниками тоже ждал, обмениваясь многозначительными взглядами с соотечественниками. Неожиданно один из японцев с сильным акцентом сказал по-русски:

— «Кто ты? Кто ты?» Вы — леший, который играть на гитара? Господин Кир-рил?

Кирилл переглянулся с Игорем.

— А вы друзья господина Мацумото? — не веря совпадению, машинально на японском в свою очередь уточнил Карамзин.

— О да! Какой приятный сюрприз!

И японцы засмеялись радостно, протягивая руки на европейский манер для рукопожатия.