Хлеб насущный

Глава 9

Это всё ещё была пятница. Это, как всегда, была пятница.

Юридическая помощь прислала адвоката, чтобы убедиться, что права «Древних черепов» не нарушены. В то же время детективы, поняв, что нарвались на настоящее разбирательство, позвонили в окружную прокуратуру и попросили прислать сотрудника, прежде чем они испортят юридические процедуры, задавая лишние вопросы. К 11 часам вечера все были в сборе. За десять минут до 12:00 все поняли, что ничего не добьются, поскольку назначенный «Черепам» адвокат посоветовал тем молчать. Тем не менее человек из офиса окружного прокурора счёл, что у них есть веские основания, поэтому «Черепам» предъявили обвинение в совместных действиях по одному пункту убийства и одному пункту нападения и отвели вниз, в камеры для задержанных, чтобы дождаться транспортировки в здание уголовного суда для предъявления обвинения. Юристы пожали руки друг другу и детективам, и в несколько минут пополуночи все покинули помещение отдела. Наконец-то наступила суббота. Олли Уикс раскрыл своё дело менее чем за двенадцать часов, и можно было ожидать, что он отправится домой и будет спать сном ангелов, зная, что он хорошо потрудился и прекрасно справился со своей работой.

Посреди ночи у Кареллы зазвонил прикроватный телефон. Он нащупал трубку, поднял её и произнёс «Алло», не будучи уверенным, что говорит в правильную сторону телефонной трубки.

«Карелла? Это Олли Уикс.»

«Олли?», - сказал Карелла. «О, привет, Олли. Как дела? Который час, Олли?»

«Я не знаю, который час», - сказал Олли. «Карелла, я не могу уснуть.»

«Очень жаль», - сказал Карелла и, прищурившись, посмотрел на светящийся циферблат будильника, стоявшего у его кровати. Было десять минут четвёртого. «Ты не пробовал считать овец, Олли?»

«Я думал об этом парне», - сказал Олли.

«Каком парне, Олли?»

«Этот парень - Оскар Хеммингс. Третий человек в «Даймондбэк девелопмент».»

«А, вспоминаю», - сказал Карелла. «Да, а что с ним?»

«Я тут подумал, что если дождусь утра, то его там не будет.»

«Ну», - сказал Карелла и заколебался. Ему показалось, что Олли только что произнёс нечто невразумительное, но он не мог быть уверен в этом, поскольку всё ещё находился в полусонном состоянии.

«В его квартире, я имею в виду», - сказал Олли. «По его адресу, который у меня есть.»

«Да, всегда есть шанс, что его не будет», - сказал Карелла и снова посмотрел на часы.

«Если только я не пойду туда сейчас», - сказал Олли.

«Сейчас почти четыре часа утра», - сказал Карелла. «Точнее, сейчас двенадцать минут четвёртого.»

«В этом-то и идея», - сказал Олли. «В четыре он наверняка дома. Слишком поздно, чтобы выходить в город, и слишком рано, чтобы вставать с постели. Если я пойду туда сейчас, то обязательно его застану.»

«Хорошо», - сказал Карелла. «Отлично.»

«Что ты имеешь в виду?»

«Иди туда. Иди и поймай его.»

«Хочешь пойти со мной?», - сказал Олли.

«Нет», - сказал Карелла.

«Да ладно тебе.»

«Нет», - сказал Карелла. «Слушай, ты с ума сошёл, что ли, будишь меня в четыре часа, в четыре пятнадцать, как бы там ни было? Да что с тобой такое? Ты раскрыл своё дело, у тебя есть…»

«Те парни со второго этажа меня беспокоят.»

«Почему?»

«Потому что у них в банковской ячейке восемьсот тысяч долларов. Откуда у них такие деньги, если это не грязные деньги?»

«Я не знаю, откуда, Олли.»

«Неужели тебе даже не интересно? Хэррод работал на них, Хэррод знал Рирдона, Рирдон мёртв, и Хоуз говорит мне, что его убили из пистолета Хэррода. Разве тебе это не интересно?»

«Это интересно. Но Хэррод тоже мёртв, а я не могу арестовать мертвеца за убийство другого мертвеца.»

«Почему всех этих парней сбивают с ног?», - сказал Олли.

«Убийства не связаны между собой», - терпеливо сказал Карелла. Если Хэррод и убил Рирдона, то только потому, что Рирдон знал о поджоге, к которому Хэррод мог быть причастен, а мог и не быть… И, чёрт возьми, Олли, ты меня разбудил! Я не хочу просыпаться! Я хочу снова заснуть. Спокойной ночи, Олли.»

Карелла повесил трубку. Рядом с ним спала его жена Тедди, вывернув одну ногу из простыни. Она не слышала звонка телефона и последующего разговора, и за это он был ей благодарен. Он распутал простыню и прижался к ней, когда телефон зазвонил снова. Он выдернул трубку из подставки и закричал: «Да, чёрт возьми!»

«Стив?»

«Кто это?»

«Это я. Коттон.»

«Чего ты хочешь, Коттон?»

«Олли Уикс только что звонил тебе?»

«Да, Олли Уикс только что звонил мне! А теперь мне звонишь ты! Почему бы вам двоим не пожениться и не перестать беспокоить меня посреди этой чёртовой ночи? Я пытаюсь заснуть здесь. Я пытаюсь заснуть. Я пытаюсь…»

«Стив?»

«Что?»

«Ты хочешь пойти с ним?»

«Нет, я не хочу идти с ним.»

«Я думаю, мы должны пойти с ним», - сказал Хоуз.

«Если он тебе так нравится, то иди с ним сам», - сказал Карелла.

«Мне он совсем не нравится, но я думаю, что, возможно, он прав», - сказал Хоуз. «Я думаю, может быть, «Даймондбэк девелопмент» имеет отношение к пожарам у Роджера Гримма, и я думаю, что сейчас мы ничего не добьёмся от Уорти и Чейза, но, возможно, у нас есть шанс добиться чего-то от третьего парня, если мы придём туда посреди ночи и удивим его. Думаю, Олли прав.»

На линии воцарилось молчание.

«Стив?», - сказал Хоуз.

Наступила тишина.

«Стив?»

«Где вы хотите встретиться?», - устало сказал Карелла.

Они встретились в ночной закусочной на Эйнсли-авеню без четверти пять. Они сели в угловую кабинку и тихо обсудили свои дальнейшие действия. То, что они собирались сделать, было рискованно, поскольку у них не было судебного ордера на вход в помещение, занимаемое неким Оскаром Хеммингсом по адресу 1137 Сент-Себастьян, и, если бы Хеммингс так решил, он мог бы сказать им, чтобы они убирались и шли играть в полицейских и грабителей в другое место. Америка ещё не была полицейским государством, и гестапо не могло выломать вашу дверь посреди ночи и вытащить вас из постели. Они могли допросить Хеммингса, правда, потому что искали информацию о преступлении, о котором им было известно, но они не могли допрашивать его, если он не соглашался на допрос. Если бы он отказался, они могли бы сказать ему, что вернутся с повесткой и он сможет ответить на вопросы перед большим жюри (в США коллегия присяжных заседателей, которая определяет обоснованность и целесообразность предъявления кому-либо официальных обвинений, названо так потому, что традиционно оно имеет большее число присяжных заседателей, чем суд присяжных, также известный как малое жюри – примечание переводчика), выбор за ним, и это могло бы напугать его, заставив сотрудничать. Но они не хотели идти таким путём с Хеммингсом, поэтому придумали в закусочной уловку и надеялись, что она сработает. Если он купится на их историю, то, возможно, поговорит с ними и расскажет что-то важное. Если же он не купится, то будет в своём праве захлопнуть дверь перед их носом.

Уловка, которую они придумали, была хороша и проста.

Они предположили, что Хеммингс, будучи партнёром «Даймондбэк девелопмент», уже знал о смерти Чарли Хэррода. Однако, как бы быстро ни распространялись сплетни в Даймондбэке, он, вероятно, ещё не знал, что «Древние черепа» были задержаны и обвинены в убийстве Хэррода. По поводу поджога склада Роджера Гримма они сделали несколько предположений: (а) Рирдон подсыпал дрянь в выпивку, которую потом пили ночные сторожа, и (б) Рирдона убили, потому что он мог рассказать о своей роли в поджоге. Кроме того, им было известно, что за неделю до пожара к Рирдону два или три раза приходили двое чернокожих мужчин, одним из которых был Чарли Хэррод; что за пять дней до пожара Рирдон положил на свой сберегательный счёт 5 000 долларов; и что Элизабет Бенджамин провела две ночи перед пожаром в квартире Рирдона, предположительно, чтобы добавить немного сексуальных уговоров к уже полученным финансовым стимулам. Опознать Хэррода и Элизабет должна была Барбара Лумис, которая видела их обоих. Поскольку её описания совпадали, они предположили, что Рирдон - связующее звено между Хэрродом и пожаром на складе.

Они хотели знать, и именно поэтому они навестили Хеммингса ранним утром, почему Хэррод участвовал в поджоге. Если предположить, что он связался с Рирдоном, чтобы привлечь его к помощи в подмешивании, и если предположить, что Рирдону заплатили за эти услуги пять тысяч долларов, и также предположить, что Элизабет прислали к нему, чтобы подсластить сделку, то почему Хэррод вообще захотел поджечь склад Гримма? Каков был его мотив? Работал ли он на «Даймондбэк девелопмент» или на себя? Уорти и Чейз уже сказали всё, что хотели сказать о Чарли Хэрроде. Хороший фотограф, мать живёт одна, подружка немного пафосная, бла-бла-бла. Хеммингс пока ничего им не сказал, и теперь они надеялись, что скажет - если их маленькая хитрость сработает.

Именно на этой структуре они основывали свой план:

Хеммингс знал, что Хэррод был убит.Хеммингс не знал, что «Черепа» были обвинены в убийстве Хэррода.Уорти и Чейз знали и Олли, и Хоуза.Уорти и Чейз, несомненно, рассказали своему напарнику, Хеммингсу, о визите двух полицейских, а также, возможно, описали их.Единственным полицейским, которого не знали Уорти, Чейз и Хеммингс, был Стив Карелла.

И вот такой сценарий они развивали:

Олли и Хоуз постучат в дверь Хеммингса. Они извинятся за то, что разбудили его так рано утром, но у них с собой человек, который, как они подозревают, убил Чарли Хэррода днём. Затем они выведут этого человека в наручниках. Он был довольно высоким и стройным, с каштановыми волосами и карими раскосыми глазами, совершенно невыразительный тип, но никто не говорит, что для совершения убийства нужно выглядеть как Джон Уэйн (при рождении Мэрион Роберт Моррисон, американский актёр, которого называли «королём вестерна» – примечание переводчика). Человека в наручниках звали Стив Карелла.

Олли и Хоуз расскажут Хеммингсу, что человек, которого они решили назвать Альфонсом Ди Бари (несмотря на возражения Кареллы, который не считал себя похожим на итальянца), утверждал бы, что никогда бы не убил Чарли Хэррода, потому что тот был его близким другом и, по сути, работал вместе с ним в «Даймондбэк девелопмент». Для дела, которое они вели против Ди Бари, было важно, чтобы кто-то из «Даймондбэк девелопмент» либо явно опознал его как сотрудника, либо опроверг ложь. Хеммингс, разумеется, заявил бы, что никогда раньше не видел этого Альфонса Ди Бари (Карелла по-прежнему возражал против этого имени, на этот раз на том основании, что он не очень-то похож на Альфонса). Затем детективы, как бы подружившись с Хеммингсом, объяснят, как они выследили Ди Бари до его квартиры и нашли там орудие убийства, а Карелла (в роли Ди Бари) будет всё время протестовать, что они ошиблись, и умолять Хеммингса сказать, что он законно работает на «Даймондбэк девелопмент», что Чарли Хэррод нанял его для съёмки склада, принадлежащего человеку по имени Роджер Гримм и добавлять: «пожалуйста, мистер, скажите этим ребятам, что они ошибаются».

В этот момент все очень внимательно следят за Хеммингсом, надеясь, что он своим поведением или речью обронит что-нибудь сокровенное (например, челюсть) в тот момент, когда будет упомянут склад. Если он не отреагирует сразу же, они продолжат навязывать историю со складом, якобы заручившись помощью Хеммингса, постоянно прислушиваясь к нему в поисках малозаметных улик, фактически допрашивая его, заставляя поверить, что на самом деле они ищут информацию, которая опровергнет ложь Ди Бари.

Это был не самый плохой сценарий.

Послушайте, это было в пять утра, и они не снимали картину для кинокомпании «XX век Фокс».

Надев на Кареллу наручники (он чувствовал себя глупо), детективы вошли в здание на Сент-Себастьян-авеню и стали подниматься по ступенькам на четвёртый этаж.

Даже в столь ранний час Олли не был благоухающим садом, но, впрочем, он никому и не обещал, что будет им. У Коттона Хоуза был очень чувствительный нос. Он терпеть не мог бессмысленно стрелять из пистолета, потому что вонь кордита (название одного из видов нитроглицеринового бездымного пороха – примечание переводчика) почти всегда вызывала у него лёгкую тошноту. Во время его морской карьеры это было серьёзным препятствием, поскольку всегда казалось, что кто-то другой стреляет из пистолета в кого-то другого. От Олли не пахло кордитом. Трудно было определить его запах.

«Я думал, они отремонтировали эту свалку», - сказал Олли. «Это мусорная куча, вот что это такое.»

Да, подумал Хоуз, именно так.

Они остановились перед дверью Хеммингса и постучали в неё. И постучали снова. И снова, и снова, и снова. Никто не отвечал.

«Что теперь?», - спросил Хоуз.

«Думаешь, он там?», - сказал Олли.

«Если это так, то он не даёт нам об этом знать.»

«Он должен быть там», - нахмурившись, сказал Олли. «Сейчас пять часов утра. Никто не лежит в постели в пять утра.»

«Кроме меня», - сказал Карелла.

«Что скажете?», - сказал Олли.

Они коротко посовещались в коридоре за дверью Хеммингса и решили отменить кинофильм. Они сняли наручники с запястий Кареллы и уже начали спускаться по ступенькам на улицу, когда Олли сказал: «Какого чёрта мы тут разводим канитель?», вернулся к двери и без лишних слов выбил её.

Карелла и Хоуз посмотрели друг на друга. Хоуз вздохнул. Вместе они последовали за Олли в квартиру.

«Посмотрите на это логово, а?», - сказал Олли.

Они смотрели на него. Более того, они смотрели на него с умилением. Если дом 1137 по улице Сент-Себастьян был доходным домом, и лестница, ведущая на четвёртый этаж, была такой же замусоренной и пыльной, как и все трущобы, и если обшарпанная и облупившаяся дверь в квартиру Оскара Хеммингса выглядела точно так же, как и все остальные двери на этом этаже, то квартира внутри преподнесла ряд сюрпризов.

Первым сюрпризом стало небольшое фойе. Обычно в Даймондбэке не бывало фойе. Входные фойе были уделом Марии-Антуанетты (урождённая Мария Антония Йозефа Иоганна Габсбург-Лотарингская, королева Франции и Наварры – примечание переводчика). В Даймондбэке вы сразу попадали на кухню. Но здесь было самое настоящее фойе, вокруг которого по всем трём стенам шли зеркала, оптически увеличивая пространство и отражая образы трёх ошарашенных детективов. Олли, который уже заглядывал через фойе в остальную часть квартиры, подумал, что она напоминает место, которое он когда-то видел в научно-фантастическом телешоу. Карелла и Хоуз, которые находились рядом с ним, в данный момент ни о чём не думали. Они просто стояли и выглядели как пара арабов в мешковатых штанах, случайно забредших на официальный приём в израильском посольстве.

Справа от фойе находилась кухня, отделанная формикой (formica laminate это слоистый композитный материал, изобретённый в США в 1912 году – примечание переводчика) и орехом, матовым хромом, белой виниловой плиткой. Толстый бледно-голубой ковер, начинавшийся в фойе, шёл через всю остальную квартиру. По колено в нём, или так казалось, детективы пробрались в гостиную, где прямо в углу комнаты стоял лакированный белый секционный диван, подушки которого были более глубокого синего цвета на фоне портьер цвета ковра. Над одной из секций дивана висела огромная современная картина - красные, чёрные, белые и разные оттенки синего, - освещённая бледно-белым скульптурным торшером, который работал от выключателя цвета ртути у двери. На фоне бутылок с дорогими виски и ликёрами блестел бар из орехового дерева, уставленный бокалами безупречного скандинавского дизайна. Напротив дивана от пола до потолка занимали стену книжные полки из орехового дерева, уставленные книгами, которые Олли собирался прочитать, но так и не собрался.

Стереосистема Хеммингса состояла из проигрывателя, магнитофона, усилителя и пары колонок в обоих концах комнаты, а на одной длинной полке в книжном шкафу стояло не менее двухсот долгоиграющих пластинок и столько же кассет. В дальнем конце комнаты, через распашную дверь, ведущую на кухню, стоял овальный стол из орехового дерева с четырьмя стульями вокруг него. На стене за столом висел буфет, отделанный орехом и чёрной керамикой. Прямо над буфетом висела вторая картина, смещённая от центра, абстрактная, повторяющая цветовые сочетания большой картины в комнате - красный, чёрный, белый и синий.

Спальня была обставлена очень скромно: низкая кровать королевского размера из белого лака с тёмно-синим покрывалом, бледно-голубой ковёр вокруг неё, бледно-голубые портьеры на окне, комод орехового дерева с белой столешницей из формики, маленькое низкое кресло, обитое чёрным ворсом, шкаф с реечными дверцами, выкрашенный в белый цвет и занимающий всю дальнюю стену комнаты. Ванная комната была полностью белой. Белая плитка, белая сантехника, белая занавеска для душа, белый мохнатый овальный коврик возле ванны, белые полотенца.

Вот и всё. Квартира, скорее всего, состояла из пяти комнат, пока не были вырублены стены и не разделено пространство. Теперь здесь было три комнаты и ванная, помимо небольшого фойе. Ремонт, несомненно, обошёлся «Даймондбэк девелопмент» в многие тысячи долларов.

«Мило», - сказал Олли.

«Да», - сказал Хоуз.

«Ммм», - сказал Карелла.

Каждый думал о своей заработной плате.

«Давайте проверим шкафы и ящики», - сказал Хоуз.

Они снова направились в спальню, когда Олли остановился на месте. «Кто-то идёт», - прошептал он. Ни Хоуз, ни Карелла ничего не слышали. Теперь они прислушались, услышали шаги на лестнице снаружи, стук высоких каблуков, приближающихся к выбитой входной двери. Олли быстро переместился влево от двери и стоял у зеркальной стены с пистолетом наизготовку. Он жестом приказал Карелле и Хоузу убраться с глаз долой.

В коридоре снаружи послышался возглас удивления.

«Иди сюда», - угрожающе сказал Олли.

В фойе вошла девушка. Это была высокая, привлекательная рыжеволосая девушка, белая, лет двадцати пяти. На ней было длинное зелёное вечернее платье и зелёные атласные туфельки - Золушка, вернувшаяся с бала в пять утра и обнаружившая, что дом полон грабителей, или так ей, должно быть, показалось. «Берите всё, что хотите», - сразу же сказала она, - «только не трогайте меня.»

«Мы – полицейские», - сказал Олли, и настроение и характер девушки сразу же изменились.

«Тогда убирайтесь отсюда к чёрту», - сказала она. «Вы не имеете права сюда врываться.»

«Как тебя зовут?», - спросил Олли.

«А вас как?» - ответила она.

«Детектив первого класса Оливер Уикс, 83-й участок», - сказал он, убрал пистолет в кобуру и показал своё удостоверение. «Я всё ещё не знаю твоего имени.»

«Розали Ваггенер», - сказала она и прошла мимо детективов в гостиную, на ходу выходя из туфель и босиком направляясь к бару, где сразу же налила себе полный графинчик бренди «Курвуазье» (марка и компания-производитель коньяка, которая входит в «большую коньячную четвёрку» - примечание переводчика).

«Вы здесь живёте, Розали?», - спросил Карелла.

«Я живу здесь», - устало сказала она и поднесла бокал к губам. Её глаза совпадали с цветом коньяка в бокале.

«Здесь живёт Оскар Хеммингс?», - сказал Хоуз.

«Нет.»

«Квартира записана на его имя», - сказал Олли.

«Где это указано?» - спросила девушка.

«В телефонной книге».

«Это значит только, что телефон записан на его имя. Квартира - моя.»

«Почему вы записали телефон на его имя?»

«Потому что молодой девушке, живущей в одиночестве, постоянно звонят.»

«Тебе звонят по телефону?», - спросил Олли.

Его вопрос был прозрачен для Хоуза и Кареллы, да и для девушки тоже. Подобная обстановка в самом сердце Даймондбэка говорила копам только об одном, и девушка прекрасно понимала, о чём они думают. Но она предпочла проигнорировать более глубокий смысл вопроса. «Мне не звонят, потому что телефон записан на имя Оскара», - просто ответила она и отпила ещё немного коньяка.

«Ты живёшь здесь одна?», - спросил Олли.

«Так и есть».

«Была ли сегодня вечером?»

«А вы как думаете? Обычно я не одеваюсь так, чтобы принести молоко.»

«Почему ты так одеваешься?», - спросил Олли.

И снова вопрос был прозрачным. И снова девушка предпочла проигнорировать его подспудный смысл.

«Я пошла на вечеринку», - сказала она.

«Куда?»

«На Сильвермайн Овал. В центре города.»

«Что за вечеринка?»

«Частная вечеринка.»

«Должно быть, это была хорошая вечеринка», - сказал Хоуз.

«Это была отличная вечеринка», - ответила Розали и допила остатки коньяка. Тут же она налила себе ещё одну полную рюмку. «Не хотите ли рассказать мне, что вы здесь делаете?» - спросила она.

«Мы расследуем поджог», - сказал Карелла, решив хотя бы отчасти сыграть честно: они также расследовали дела компании «Даймондбэк девелопмент».

«Расскажи нам об Оскаре Хеммингсе», - сказал Олли.

«Оскар не причастен ни к каким поджогам», - сказала Розали.

«Никто не говорил, что он такой. Расскажи нам о нём.»

«Он друг», - сказала Розали.

«Должно быть, он очень хороший друг, раз позволил записать телефон на своё имя. У тебя есть договор аренды на это место?»

«Да.»

«Не возражаешь, если я посмотрю?»

«Я не держу его здесь.»

«Где ты его хранишь?»

«В доме моей матери. В Риверхеде», - быстро сказала она, и они сразу поняли, что она лжёт.

«Аренда на твоё имя?»

«Конечно.»

«Во сколько тебе обошлась перепланировка?»

«Во много.»

«Сколько?»

«Я забыла. Я очень плохо ориентируюсь в цифрах.»

«Тебе, должно быть, нравится жить здесь, в Даймондбэке.»

«Мне нравится.»

«Должно быть, ремонт квартиры в одном из худших районов города обошёлся тебе в тысячи долларов», - сказал Олли.

«Да, но мне здесь нравится.»

«У тебя много друзей-джигов (сокращение от jigaboo, вульгарное обозначение чернокожих – примечание переводчика), да?», - спросил Олли.

«Послушай, Олли», - сказал Хоуз, - «как насчёт…?»

«Чёрные друзья, вы имеете в виду?», - перебила Розали.

«Я так и сказал, не так ли?»

«Да, у меня есть несколько чернокожих друзей.»

«У тебя их, наверное, много, раз ты живёшь в этом районе.»

«У меня их достаточно», - сказала Розали.

«И белых, наверняка, тоже.»

«Да, и белых тоже.»

«Ты девушка по вызову, Розали?»

«Нет.»

«Тогда какого чёрта ты делаешь в этом месте, а? Не хочешь рассказать нам об этом?»

«Я уже говорила вам. Я живу здесь.»

«Где живёт Оскар?»

«Я не знаю.»

«Мне казалось, ты сказала, что он хороший друг. Почему ты не знаешь, где он живёт?»

«Он недавно переехал.»

«Откуда?»

«Раньше он жил на холме. Я не знаю, где он живёт сейчас.»

«Когда ты видела его в последний раз?»

«О, должно быть, две или три недели тому назад, не меньше.»

«Давай посмотрим на твои вещи, хорошо, Розали?»

«Нет, это не приемлемо», - сказала она.

«Розали», - медленно, мягко и терпеливо сказал Олли, - «если ты содержишь здесь бордель, мы будем преследовать тебя до тех пор, пока не узнаем об этом. А теперь как насчёт сотрудничества? Мы не пытаемся уничтожить проституцию в этом городе. Мы работаем над поджогом.»

«Я не проститутка, и мне всё равно, над чем вы работаете.»

«Нет, ты просто выпускница колледжа Вассара (первое высшее учебное заведение для девушек в США, основанное в 1861 году, одно из самых престижных – примечание переводчика), верно? Живёшь здесь, в стране спейдов (этническое оскорбление чернокожего человека – примечание переводчика), ради удовольствия, верно?»

«Я могу жить там, где мне нравится. Нет закона, запрещающего жить там, где я хочу.»

«Правильно», - сказал Олли. «А теперь расскажи нам, где именно ты была сегодня ночью.»

«Почему?»

«Потому что внезапно это превратилось в расследование незаконной проституции.»

Розали вздохнула.

«Мы слушаем», - сказал Олли.

«Давайте», - сказала она, - «Осмотритесь. Мне нечего скрывать.»

Олли и Хоуз ушли в спальню. Розали налила себе ещё один бокал, а затем обратилась к Карелле: «Хотите немного?»

«Нет, спасибо.»

Она потягивала коньяк, наблюдая за ним через край бокала. Карелла услышал, как в спальне открываются и закрываются ящики. Девушка скорчила гримасу и дёрнула головой в сторону звука, пытаясь передать Карелле своё возмущение этим вторжением в частную жизнь. Карелла не подал ни малейшего знака, что понял, что она хотела сказать. Ситуация, мягко говоря, воняла до небес; он тоже считал, что Розали - девушка по вызову.

Хоуз вернулся в гостиную. В руках у него был американский паспорт. «Это ваш?» - спросил он.

«Если вы нашли его в моём комоде, значит, он мой.»

Хоуз открыл паспорт и начал листать его. «Много путешествуете, мисс Ваггенер?» - спросил он.

«Время от времени.»

«Хочешь взглянуть на это, Стив?» - спросил он и протянул Карелле паспорт.

Карелла изучил страницу, на которой был открыт паспорт. Согласно штампу на этой странице, Розали Ваггенер въехала в Западную Германию через бременский Флюггафен 25 июля и вернулась в Соединённые Штаты 27 июля. Карелла поднял глаза от паспорта. «Я вижу, вы недавно были в Германии», - сказал он в поддержание разговора.

«Да.»

«С какой целью?»

Олли, подслушивавший в спальне, сказал, подражая офицеру СС: «Я предупреждаю вас, чтобы вы не лгали, фройляйн. Я знаю, что у вас есть родственники в Германии.» Олли, как оказалось, был человеком со многими талантами.

«У меня есть родственники в Германии», - сказала Розали, обращаясь наполовину к спальне, а наполовину к Карелле и Хоузу, которые внимательно наблюдали за ней. «Раньше фамилия была Вагнер. Но её исказили.»

«Следите за языком, фройляйн!», - воскликнул Олли из другой комнаты.

«Вы говорите по-немецки?», - спросил Карелла, снова переходя на разговорную речь.

«Да.»

«И у вас есть родственники в Бремене, не так ли?»

«В Цевене», - сказала Розали. «Недалеко от Бремена.» Рука, державшая графин с бренди, дрожала.

«Что ж, нет ничего плохого в том, чтобы навестить родственников», - сказал Карелла и протянул ей паспорт. «Короткая поездка, не так ли?»

Розали взяла паспорт. «У меня было всего несколько дней», - сказала она.

«Отпуск, да?»

«Да.»

«С работы?»

«Да.»

«Где вы работаете?»

«Даймондбэк девелопмент», - сказала она. «Неполный рабочий день.»

«Какую работу вы для них выполняете?»

«Секретарская работа», - сказала она.

Карелла посмотрел на дрожащую руку, державшую графин с бренди. Ногти на ней были длинными и заострёнными, и окрашены в изумрудно-зелёный цвет, который подходил к платью и туфелькам Розали. «Оскар Хеммингс - партнёр этой компании, не так ли?»

«Да, это так.»

«Он добыл для вас работу?»

«Он рекомендовал меня на эту должность. Как я уже говорила, он мой хороший друг.»

«Вы работаете непосредственно под его началом?», - крикнул Олли из другой комнаты и непристойно рассмеялся.

«Я работаю на всех трёх партнеров», - сказала Розали.

«Но только частично.»

«Только когда им нужно, чтобы я печатала диктовки или заполняла документы. Вот так», - сказала она.

«По мне, так всё в порядке», - сказал Карелла. «Как у нас дела, Олли?»

Олли вернулся в гостиную весь в поту. «Я думал, ты живёшь здесь одна», - сказал он Розали.

«Да», - сказала она.

«А что тогда делает вся эта мужская одежда в шкафу и в ящиках комода?»

«Ну», - сказала она и пожала плечами.

«Рубашки с монограммой O. Х.», - сказал Олли. «Это одежда Оскара Хеммингса, не так ли?»

«Полагаю, да», - сказала Розали.

«Да или нет?»

«Да.»

«Какие у вас настоящие отношения с Хеммингсом?», - спросил Олли.

«Мы помолвлены.»

«В чём?», - сказал Олли и рассмеялся.

«Он мой жених.»

«Почему вы сразу не сказали об этом?»

«Я не хотела доставлять ему неприятности.»

«О каких неприятностях вы подумали?»

«Вы что-то говорили о поджоге.»

«Ну, как видишь», - сказал Олли, - «мы вовсе не пытаемся доставить ему неприятности. И тебе тоже.»

«Ммм», - сказала Розали.

«Мы сожалеем, что побеспокоили вас», - сказал Карелла. «Мы хотели бы поддерживать с вами связь, так что не уезжайте из города, хорошо?»

«Я не планирую покидать город.»

«Он имеет в виду, что не надо навещать родственников в Германии», - сказал Олли.

«Я знаю, что он имеет в виду. Кто заплатит за починку моего замка?»

«Что ещё за замок?», - сказал Олли.

«На двери», - сказала Розали. «Что случилось с чёртовым замком, как вы думаете?»

«Ну и ну», - невинно сказал Олли, - «когда мы приехали, всё уже так и было.»

Это уже было похоже на что-то, но они пока не знали на что.

Они знали только, что дело становится очень горячим, а лучший способ раскрыть дело, которое начинает шипеть, - это придерживаться того, что советует мимеографическая (размноженная на машине трафаретной печати – примечание переводчика) методичка детективного отдела под названием «Расследование убийств и подозрительных смертей»: «Это ваше дело… Продолжайте расследование и не занимайтесь неважной работой.» Можно ли было считать «важной» работой изучение атласа мира в детективном отделе - вопрос открытый. Но, взглянув на атлас, можно было сразу понять, что Бремен находится не только недалеко от Цевена (где, по словам Розали Ваггенер, у неё были родственники), но и недалеко от Бремерхафена, где человек по имени Эрхард Бахманн руководил фирмой «Bachmann Speditionsfirma».

Возможно, так совпало, что Розали приехала в Бремен 25 июля, а Бахманн получил оплату за упаковку маленьких деревянных зверьков Гримма уже на следующий день, как следует из его письма Гримму от 26 июля. Возможно, совпало и то, что из пистолета Чарли Хэррода был убит Фрэнк Рирдон, работавший на Роджера Гримма, который, в свою очередь, вёл дела с фирмой в Бремерхафене, в пятидесяти километрах от Бремена. А самым большим совпадением, возможно, стало то, что ещё один человек, связанный с компанией «Даймондбэк девелопмент», отбывал срок в тюрьме Каслвью, в то время как сам Роджер Гримм находился там в заключении. Первый год пребывания Альфреда Аллена Чейза в Каслвью совпал с последним годом пребывания там Роджера Гримма. По сути, в этот период времени они отбывали одинаковые сроки. Все эти, казалось бы, взаимосвязанные факты могли быть лишь поездами, проходящими в ночи. Но детективам так не показалось.

Никто из троих не выспался, но все они плотно позавтракали в комнате 83-го участка. Теперь они были готовы снова отправиться в город, чтобы попытаться распутать некоторые узлы. Они договорились, что их телефонным штабом будет комната 87-го участка, и покинули 83-й. Карелла нёс полицейские фотографии трупа Чарли Хэррода. Олли нёс фотоаппарат «Полароид» и полицейские фотографии членов клубной банды «Древние черепа». У Хоуза ничего не было.

Сейчас было 8:30 утра.

Элизабет Бенджамин была в сознании, и её кормили внутривенно, потому что её челюсть была скреплена проволокой, и она не могла открыть рот. Она также не могла кивать или качать головой в ответ на вопросы полицейских. Поэтому Олли сунул ей в правую руку карандаш и подложил блокнот, а затем задал свои вопросы. Охотно, но неловко, Элизабет записывала свои ответы на блокнот.

«Это полицейские фотографии», - сказал он, - «шести членов уличной банды под названием «Древние черепа». Мы сделали эти снимки вчера вечером, когда арестовывали этих парней, и хотели бы, чтобы вы посмотрели на них и сказали нам, участвовал ли кто-нибудь из них в вашем избиении. Это молодой человек по имени Льюис Кумбс. Он был одним из нападавших на вас?»

«Это молодой человек по имени Эйвери Эванс. Он был одним из нападавших на вас?»

«Этого сопляка… этого молодого человека зовут Феликс Коллинз. Он участвовал в нападении?»

«Как насчёт этого? Его зовут Джон Морли.»

«Этот? Джемисон Холдер?»

«Вот последний. Тимоти Андерсон.»

«Хорошо, это было очень хорошо, мисс Бенджамин», - сказал Олли, - «и я знаю, что вы устали, и не хочу задерживать вас дольше, чем нужно. Мне нужна ещё одна вещь, и это ваша фотография. Это нужно окружному прокурору», - сказал Олли, - «чтобы он мог подготовить дело против этих придурков, которые так сильно вас обидели. Я могу сфотографировать вас этим «Полароидом», который у меня есть, но вы вся в проводах и всё такое, и я бы предпочёл иметь фотографию, на которой вы были бы более похожи на саму себя, если вы понимаете, о чём я. У вас есть такая фотография?»

Элизабет посмотрела на него опухшими и заплывшими глазами, снова взяла карандаш и написала на листке:

Олли попросил медсестру принести кошелёк Элизабет и, когда она принесла его, отдал Элизабет. Обе её ноги были в гипсах до бедра, сломанная челюсть - на проволоке, сломанные рёбра - на пластыре, а лицо и руки покрыты синяками. Лишь с большим трудом она нашла снимок в пластиковом футляре, извлекла его и протянула Олли.

На снимке она стоит перед стеной доходного дома Даймондбэка, улыбаясь солнечному свету. На ней было простое жёлтое платье и низкие сандалии. Выглядела она довольно мило.

«Спасибо», - сказал Олли, - «я покажу этот снимок окружному прокурору.»

Он не собирался показывать эту фотографию окружному прокурору.

Из телефонной будки, расположенной через дорогу от доходного дома, в котором находилась роскошная квартира Розали Ваггенер, Коттон Хоуз набрал номер, указанный в справочнике Айзолы, и стал ждать, когда Розали возьмёт трубку. Когда наконец на линии раздался её голос, он был нечётким от сна.

«Алло?» - сказала она.

«Розали?» - спросил он.

«Ммм…»

«Меня зовут Дик Куперсмит, я из Детройта. Я разговаривал с одним человеком в баре, и он сказал, что мне будет приятно познакомиться с вами.»

«Какой мужчина?», - сказала Розали.

«Парень по имени Дэйв Картер. Или Карсон. Точно не знаю.»

«Вы ошиблись номером», - сказала Розали и повесила трубку.

Хоуз пожал плечами, положил трубку обратно на крючок и вышел из будки. Он лишь пытался выяснить, находится ли Розали ещё в квартире, но решил, что заодно может попытаться выяснить её род занятий. В одних случаях выигрываешь, в других проигрываешь. Он занял позицию в дверном проёме в пятнадцати футах от телефонной будки и надеялся, что Розали не спит слишком поздно и в конце концов выйдет из здания и приведёт его прямо к Оскару Хеммингсу.

В своей собственной комнате, за своим собственным столом, Стив Карелла позвонил по междугороднему телефону в тюрьму в Каслвью-на-Роули и попросил соединить его с кем-нибудь из отдела записей. Человек, который вышел на связь, представился Питером Ярборо.

«Что я могу для вас сделать?», - спросил он.

«Это детектив Стив Карелла, 87-й участок, здесь, в Айзоле. Я ищу записи переписки с человеком, который…»

«Кто это, вы говорите?»

«Детектив Стив Карелла, 87-й участок.»

«Изложите это в письменном виде, Карелла», - сказал Ярборо. «Мы не можем отвечать на телефонные запросы.»

«Это срочно», - сказал Карелла. «Мы расследуем убийство и поджог.»

«Как, вы сказали, вас зовут?»

«Карелла. Стив Карелла.»

«Откуда вы звоните, Карелла?»

«Комната отдела.»

«Какой там номер?»

«Фредерик 7-8024.»

«Я свяжусь с вами», - сказал Ярборо и повесил трубку.

Карелла посмотрела на телефон и положил трубку на подставку. Телефон зазвонил через двадцать минут. Он поднял трубку. «87-й участок, Карелла», - сказал он.

«Это Ярборо.»

«Привет, Ярборо,» - сказал Карелла.

«Я решил перезвонить вам, потому что откуда мне было знать, что вы действительно детектив?», - сказал Ярборо.

«Верно, вы поступили правильно», - сказал Карелла.

«Я поступил более чем правильно. Сначала я позвонил в штаб-квартиру там, в городе, и убедился, что этот номер - действительно номер отделения детективов.»

«Вы очень хорошо справились», - сказал Карелла. «Можете ли вы помочь с этой записью переписки?»

«Я попробую», - сказал Ярборо. «Как звали заключённого?»

«Альфред Аллен Чейз.»

«Когда он был здесь?»

«Начал отбывать наказание пять лет назад. Отбыл три с половиной.»

«Что вас интересует, Карелла?»

«Я хочу знать, была ли какая-нибудь переписка между ним и человеком по имени Роджер Гримм, который также является одним из ваших выпускников.»

«Да, рано или поздно все они оказываются здесь», - сухо сказал Ярборо. «Какой-то особый период времени? Некоторые из этих списков длиной в милю, мне понадобится всё утро, чтобы просмотреть их.»

«Гримм был досрочно освобождён в июне, четыре года назад. Вы можете начать с этого?»

«Да, наверное, да», - неохотно ответил Ярборо. «Позвольте мне вернуться к вам позже.»

Без десяти минут десять Толстяк Олли Уикс вошёл в офис компании «Даймондбэк девелопмент» на втором этаже. За длинным столом перед стеной с фотографиями сидели двое мужчин. Один из них был Робинсон Уорти. Другой был чернокожим, которого Олли никогда раньше не видел.

«Доброе утро», - бодро сказал Олли. «Просто случайно оказался поблизости и решил заглянуть.»

«Доброе утро», - сказал Уорти. Его голос был ледяным, а глаза настороженными.

«Не думаю, что мне доводилось иметь такое удовольствие, как быть с вами знакомым», - сказал Олли другому мужчине.

«Это мой второй партнёр», - сказал Уорти. «Оскар Хеммингс.»

«Приятно познакомиться, мистер Хеммингс», - сказал Олли и протянул руку.

Хеммингс был красивым мужчиной лет пятидесяти, безупречно одетым в коричневый светлый деловой костюм, бежевую рубашку с отложным воротничком, простой галстук более насыщенного коричневого оттенка. Его лицо было резким, с сильным носом-кувалдой, чётко очерченными скулами, твёрдым ртом и квадратной челюстью. В его волосах появилась седина, уложенная так, чтобы скрыть, что они немного поредели. Его рукопожатие было крепким. Он тонко улыбнулся и сказал очень низким голосом: «Приятно познакомиться, детектив Уикс.»

Олли не упустил тот факт, что Хеммингс знал, кто он такой. Это означало, что Уорти и Чейз обсуждали его со своим партнёром. Он отложил эту информацию в памяти и сказал: «В действительности я не просто случайно оказался поблизости. Я пришёл сюда специально.» Уорти и Хеммингс ничего не сказали. «Прежде всего, я хотел бы извиниться», - сказал Олли. «Я действительно вёл себя вчера как мудак, мистер Уорти. Не знаю, что на меня нашло.» Партнёры «Даймондбэк девелопмент» по-прежнему ничего не говорили. «Кроме того, я хотел сказать вам, что мы взяли людей, которые, как мы думаем, убили Чарли Хэррода. И самое главное, мы знаем, что они избили девушку Хэррода. Я только что из больницы, где мне удалось опознать четверых из них, так что я подумал, что вы будете рады это услышать.»

«Да, мы очень рады это слышать», - сказал Уорти.

«У вас, ребята, долгая неделя, не так ли?», - сказал Олли. «Работаете по субботам и всё такое, да?»

«Похоже, вы тоже», - сказал Хеммингс и снова улыбнулся своей улыбкой-лезвием.

«Нет, нет, сегодня я не работаю», - сказал Олли. «Думаю, схожу на игру в мяч или еще куда-нибудь ещё.» Он сделал паузу, а затем сказал: «Кстати, мистер Хеммингс, мы заезжали в квартиру, которую считали вашей, потому что пытались найти вас сегодня утром…»

«О?», - сказал Хеммингс.

«Да, когда мы взяли этих парней, ну, тех, кто, как мы думаем, убил Хэррода.»

«Да?», - сказал Хеммингс.

«Да», - сказал Олли. «Да. Мы хотели, чтобы кто-то из компании знал об этом, и мне было немного неловко обращаться к мистеру Уорти из-за того, как я его вчера доставал.» Он извиняюще улыбнулся. «Поэтому мы поехали в квартиру на Сент-Себастьян.»

«Почему вы просто не позвонили?», - спросил Хеммингс.

«Ну, это было недалеко, ничего страшного.» Олли сделал паузу. «Мы познакомились с девушкой, живущей там.»

«Да?», - сказал Хеммингс.

«Да. Девушку зовут Розали Ваггенер. Милая девушка.»

Хеммингс ничего не сказал.

«Ей нужно починить дверь», - сказал Олли. «Замок сломан.» Он снова улыбнулся. «Ну, я просто подумал, что должен сообщить вам, что всё решилось, и извиниться, что доставил вам столько хлопот. Увидимся, да? Продолжайте хорошо работать в «Даймондбэк девелопмент». Он поднял в воздух свою мускулистую руку в знак прощания и вышел. В коридоре он приложил ухо к матовому стеклу двери и прислушался. Кто-то набирал номер на телефоне. Он догадался, что это Оскар Хеммингс пытается дозвониться до своей маленькой белой бимбо (жаргонное обозначение привлекательной, сексуальной, наивной и неразумной девушки – примечание переводчика). Олли улыбнулся, спустился по лестнице и вышел из здания.

Улицы уже начали покрываться волдырями под натиском утреннего солнца. Олли прошёл два квартала по Лэндис, повернул налево и продолжил идти на север, к реке Харб. Перед заброшенным складом, выходящим к реке, был припаркован зелёный грузовик с панелями. Человек за рулём дремал, надвинув кепку на глаза и зажав между зубами спичечный коробок. Олли постучал по частично закрытому окну, и мужчина резко проснулся.

«Я – Уикс», - сказал Олли. «Вы парень из автопарка?»

«Да», - сказал мужчина. «Халлоран.»

Олли отступил назад и оглядел грузовик. «В кои-то веки они прислали хороший», - сказал он. «Это должно быть чудо. О большинстве этих чёртовых грузовиков все в округе знают, что они фотографируют. А этот хороший, название компании нарисовано на боку и всё такое. Даже фальшивый номер телефона. Очень стильно.»

«Номер подключён к телефону в штаб-квартире в центре города», - говорит Халлоран. «Если кто-то звонит туда, чтобы проверить, не фальшивый ли это грузовик, ему отвечает парень и называет название компании, нарисованное на боку.»

«Ах да», - сказал Олли голосом У. К. Филдса, - «очень стильно, очень стильно.» После чего сказал своим естественным голосом: «Мне нужно позвонить, Халлоран. Как только я закончу, мы отправляемся в дом 2914 по Лэндис. Хорошо?»

«Конечно, почему бы и нет?», - сказал Халлоран и пожал плечами.

Когда на столе Кареллы зазвонил телефон, он подумал, что это Ярборо перезванивает из Каслвью. Вместо этого это был Олли Уикс.

«Карелла», - сказал он, - «это Олли. Хоуз уже звонил?»

«Нет. А что?»

«Я нашёл Оскара Хеммингса, ему незачем оставаться с девушкой.»

«Я передам ему, если он позвонит.»

«Есть ещё одна вещь», - сказал Олли. «Он был там вместе с Уорти, а значит, я не смогу ничего найти на Чейза. Хочешь разобраться с этим со своей стороны?»

«Ты думаешь о бюро идентификации?»

«Да, у Чейза есть судимость, так что у них наверняка есть его фоторобот.»

«Обязательно», - сказал Карелла.

«Мне пора идти», - сказал Олли. «Пока мои друзья джигабу (jigaboo, вульгарное обозначение чернокожих – примечание переводчика) не решили уйти без меня.»

Розали Ваггенер спустилась по ступенькам дома 1137 по улице Сент-Себастьян чуть позже 10:30. На ней были зауженные к низу брюки-дудочки, топ с вырезом в горизонтальную полоску и коричневые туфли на низком каблуке. В правой руке она сжимала маленький коричневый кошелёк, которым судорожно замахала проезжавшему мимо такси, как только ступила на бордюр.

Коттон Хоуз, наблюдавший за происходящим из подъезда на противоположной стороне улицы, не знал, что после звонка в отделение ему бы посоветовали бросить слежку. Он знал только, что ему надо чертовски быстро добраться до своей машины, потому что такси уже с визгом притормозило прямо перед ним и теперь отъезжало к обочине, чтобы забрать Розали. Машина Хоуза была припаркована в середине квартала. Он начал быстро идти, один раз обернулся, чтобы посмотреть, как Розали садится в такси. Он как раз сел за руль и заводил машину, когда мимо промелькнуло такси.

Хоуз решил, что если повезёт, то догонит такси на следующем светофоре.

В задней части грузовика, за камерой, оснащённой телескопическим объективом и установленной на штативе, сидел Олли Уикс - аналог двустороннего зеркала, ожидая, когда можно будет сфотографировать Уорти и Хеммингса в тот момент, когда они выйдут из здания на противоположной стороне улицы. Олли смотрел через прозрачное стекло. Другая сторона стекла была выкрашена в зелёный цвет, как и бок грузовика, а затем жёлтой краской написаны название подставной компании, её адрес и номер телефона в центральной штаб-квартире.

В дом 2914 по Лэндис шёл непрерывный поток людей, в основном женщин. Олли решил, что они направляются в магазин «Чёрная мода» на третьем этаже. Олли наблюдал за женщинами через телескопический объектив. О чёрных женщинах можно было сказать одно: у них хорошие ноги.

Хеммингс и Уорти вышли из здания только через двадцать минут после одиннадцати. Как только они, пройдя через дверь, появились на верхней ступеньке, Олли начал фотографировать. Он навёл камеру и нажал на спуск в общей сложности тринадцать раз, прежде чем они оказались на тротуаре, а затем сделал еще три снимка, на которых они удаляются, в профиль. Олли удовлетворённо кивнул и постучал по панели, ведущей к передней части грузовика.

Халлоран открыл её. «Да?»

«Мне нужно в центр, в бюро идентификации», - сказал Олли.

«Вы закончили?», - спросил Халлоран.

«Да. Но мне нужно всё это разобрать и напечатать.»

«Я должен забрать грузовик, когда вы закончите.»

«Сначала ты можешь отвезти меня в центр.»

«Это не такси, чёрт возьми», - сказал Халлоран, но завёл грузовик и направил его в центр города.

«Карелла?»

«Да?»

«Это Ярборо. У меня есть информация, которая вам нужна.»

«Продолжайте», - сказал Карелла.

«Этот персонаж Роджер Гримм был досрочно освобождён четыре года назад. Чейз тогда ещё был здесь и уже отбыл год с небольшим своего срока.»

«Да, я уже это понял.»

«Хорошо. Как только Гримм вышел на свободу, он начал писать Чейзу. Переписка была жаркой и интенсивной около шести месяцев. Чейз писал Гримму и наоборот, по крайней мере раз в неделю, а иногда и дважды. Потом всё разом прекратилось. Знаете, что я думаю? Возможно, у этих парней что-то было здесь, в тюрьме, понимаете, о чём я? Любовники, понимаете? Вы удивитесь, если узнаете, что здесь происходит.»

«Да, я был бы удивлён», - сказал Карелла.

«Я только предполагаю», - сказал Ярборо. «Может, они были просто друзьями, кто знает? Помните историю про даму с обезьянами?»

«Нет, а это какую?», - сказал Карелла.

«Одна дама пришла к таксидермисту с двумя мёртвыми обезьянами и сказала, что хочет их набить. Таксидермист говорит: «Да, леди, я набью обезьян. Вы хотите, чтобы их ещё и соединили?» А леди подумала минуту и говорит: «Нет, они были просто друзьями. Пусть только пожимают друг другу руки.» Ярборо разразился хохотом. Карелла, который вспомнил шутку после первой строчки, вежливо хихикнул. «Так может, Гримм и Чейз были только друзьями, кто знает?», - сказал Ярборо, всё ещё смеясь. «Во всяком случае, они много писали друг другу после того, как Гримм вышел на свободу.»

«Вы ведь не знаете, были ли они сокамерниками или нет?»

«Это другой отдел», - сказал Ярборо.

«Когда прекратилась их переписка?»

«Через шесть месяцев после того, как Гримм был досрочно освобождён.»

«Хорошо», - сказал Карелла. «Большое спасибо.»

«Подождите минутку», - сказал Ярборо. «Ещё пара моментов.»

«Простите, я думал, вы…»

«Они снова начали писать друг другу незадолго до досрочного освобождения Чейза. Чейз написал первое письмо, потом Гримм ответил, и потом они обменялись ещё, наверное, дюжиной писем, прежде чем Чейз окончательно покинул это заведение. Это первое.»

«А что второе?»

«Второе - мне нужно письмо от вас с официальным запросом на эту информацию.»

«Вы уже предоставили мне информацию», - сказал Карелла. «Зачем вам нужно письмо от меня с просьбой об этом?»

«Чтобы прикрыть меня. На всякий случай.»

«На случай чего?»

«Я не знаю, чего. Просто на всякий случай. Пришлите мне письмо, Карелла.»

«Хорошо», - сказал Карелла и вздохнул. «Ещё раз спасибо.»

«Как там, в городе?», - спросил Ярборо.

«Горячо», - сказал Карелла.

«Да, и здесь тоже», - сказал Ярборо и повесил трубку.

Карелла нажал на одну из кнопок в трубке, задержал её на секунду, а затем отпустил, получив гудок вызова. Он позвонил в отдел идентификации и сказал собеседнику, что ему срочно нужно несколько глянцевых снимков Альфреда Аллена Чейза размером восемь на десять.

Мужчина выслушал просьбу, а потом сказал: «Сегодня суббота, приятель.»

«Да, здесь тоже суббота», - сказал Карелла.

«Я даже не знаю, есть ли кто-нибудь по соседству в отделе фотографирования.»

«Найдите кого-нибудь», - сказал Карелла.

В центре города, на Хай-стрит, человек из отдела фотографирования взял из рук Олли рулон плёнки и сказал: «Вам придётся подождать. Я только что получил срочный заказ из соседнего дома.»

«Да, но сделай это быстро, ладно?», - сказал Олли. «Это тоже срочный заказ.» Он пошёл по коридору к телефонным будкам, набрал 87-й участок и, дозвонившись до Кареллы, сказал: «Я сделал больше дюжины снимков, мы обязательно получим один-два хороших. Ты уже получил весточку от Хоуза?»

«Нет, ещё нет.»

«Что, чёрт возьми, с ним такое? Он что, не знает, что должен отзваниваться?»

«Наверное, он занят», - сказал Карелла.

«Что ты узнал в Каслвью?»

«Чейз и Гримм знали друг друга. Они регулярно переписывались.»

«Как мы и предполагали», - сказал Олли. «Ты получил эти снимки из бюро идентификации?»

«Надеюсь, скоро будут здесь.»

«Ладно, скоро увидимся», - сказал Олли.

Он не сказал Карелле, где находится, а Карелла и не думал спрашивать. Человек из отдела фотографирования также не сказал Олли, что срочный заказ из соседнего дома предназначался детективу по имени Стив Карелла из 87-го участка. Он не сказал этого Олли, потому что это было не его дело. Олли не стал расспрашивать его о срочном заказе, потому что всё, чего Олли хотел, - это свои собственные чёртовы фотографии, и побыстрее. Кроме того, Карелла уже заверил его, что снимки Чейза должны появиться в отделе через некоторое время. Олли покинул Хай-стрит со своими глянцевыми снимками размером восемь на десять в четверть первого. Посылка Карелле из отдела фотографирования прибыла в отдел только в половину второго. От Хоуза по-прежнему не было вестей, и они решили в одиночку навестить хозяйку дома Рирдона.

Такси Розали Ваггенер ехало прямо по Эйнсли-авеню, пока не достигло моста Гамильтона. На самом деле в городе было два моста Гамильтона, один из них находился на северной стороне Айзолы, пересекал реку Харб, ведущую в соседний штат, и официально назывался мостом Александра Гамильтона (американский государственный и политический деятель, юрист, экономист, банкир и военный, один из отцов-основателей США – примечание переводчика). Не стоит путать его с обычным старым мостом Гамильтона, который пересекал реку у Даймондбэка в районе Пайни-Хилл-Террас (на которой не было ни одной сосны) (piney в переводе означает сосновый – примечание переводчика) и соединял Айзолу и Риверхед, которые были частью одного штата и, по сути, одного города. Если вы спрашивали у кого-нибудь в городе дорогу к мосту Гамильтона, он неизменно давал вам указание на мост Александра Гамильтона. На самом деле, шансы были девять к пяти, что никто в городе даже не знал о существовании моста под названием Гамильтон, длиной менее квартала и перекинутого через реку у Даймондбэка, которая, кстати, становилась рекой Дикс чуть дальше на запад - всё это было очень сложно, хотя и не таким сложным, как город Болонья в Италии.

Такси поехало на юг Риверхеда, пересекло старую Колледж-роуд, а затем повернуло и поехало на запад по Марлоу-авеню, проехав несколько кварталов. Наконец такси остановилось перед многоквартирным домом из красного кирпича на Марлоу, в нескольких кварталах от железнодорожной эстакады на Джеральдсон-авеню. Хоуз прижал машину к обочине, выключил зажигание и стал наблюдать, как Розали, находившаяся примерно в семи машинах впереди, вышла из такси и направилась прямо в здание. Он выждал положенные пять минут, решив, что в таком высоком здании должен быть лифт, и не желая, чтобы она ждала в вестибюле, когда он войдёт внутрь. По истечении этого времени он вошёл внутрь, нашёл почтовые ящики и начал проверять таблички.

Здание было десятиэтажным, с шестью квартирами на каждом этаже. Судя по табличкам, Оскар Хеммингс не жил в этом здании.

Но на почтовом ящике квартиры 45 была выгравирована табличка с именем, которое Хоуз узнал.

Он прищурился при виде этого имени, а затем почесал голову.

«Мой муж в центре города, покупает оборудование», - сказала Барбара Лумис. «Я могу вам чем-нибудь помочь?»

На ней были очень узкие и короткие тёмно-синие шорты и розовая футболка, завязанная узлом прямо под грудью. «Заходите», - сказала она, - «заходите. Никто вас не укусит.»

Они вошли в квартиру и сели за кухонный стол. Толстяк Олли всё время пытался заглянуть ей за блузку. Он был уверен, что на ней нет лифчика, а три верхние пуговицы блузки были расстёгнуты. Карелла разложил на столе фотографии: фоторобот Альфреда Аллена Чейза; посмертный снимок Чарли Хэррода, широко раскрытыми глазами смотрящего в камеру; снимок Элизабет Бенджамин, стоящей у стены дома и улыбающейся; снимки Робинсона Уорти и Оскара Хеммингса, сделанные Олли утром спереди и сбоку.

«Узнаёте кого-нибудь из этих людей?» - спросил он Барбару.

«Да, конечно, узнаю», - сказала Барбара. «А что случилось с большим рыжим полицейским? Почему он не вернулся с этими фотографиями?»

«В самом деле?», - сказал Олли и усмехнулся.

«Кого из них вы узнали?», - спросил Карелла.

«Парни, хотите пива?», - сказала Барбара.

«Нет, спасибо», - сказал Карелла.

«Я бы не отказался от одной», - сказал Олли и посмотрел на спину Барбары, когда она поднялась и подошла к холодильнику. Он подмигнул Карелле и снова ухмыльнулся.

Барбара вернулась к столу, поставила пиво перед Олли, а затем опустила взгляд на фотографии. «Это девушка, с которой Фрэнк спал те две ночи», - сказала она и указала на фотографию Элизабет Бенджамин.

«А остальные?», - сказал Карелла.

«Двое из этих людей приходили к Фрэнку в конце июля.»

«Какие?», - спросил Карелла.

«Вот этот и этот», - сказала Барбара, указательным пальцем коснувшись сначала головы Чарли Хэррода, а затем Робинсона Уорти.

«Узнаёте другого мужчину на этой фотографии?», - спросил Карелла.

«Вот этого?» - спросила она. Она подняла фотографию, которую сделал Олли, и посмотрела на Оскара Хеммингса. «Нет», - сказала она. «Никогда его здесь не видела. Это не значит, что его здесь никогда не было, просто я его никогда не видела.»

«Хорошо. Как насчёт этого человека?», - спросил Карелла и положил на стол фотографию Альфреда Аллена Чейза.

«Нет, я его тоже никогда не видела», - сказала Барбара и, повернувшись к Олли, улыбнулась. «Как пиво?» - спросила она.

«Восхитительно», - сказал Олли. «Просто восхитительное, моя маленькая синичка», - и Барбара по-девичьи захихикала.

В машине, ехавшей в отдел, Карелла сказал: «Уорти и Хэррод. Они определенно те, кто вступил в контакт с Рирдоном, а значит, «Даймондбэк девелопмент» спалила Гримма.»

«Точно», - сказал Олли. «Я думаю, эту дамочку можно трахнуть, ты знаешь об этом?»

«Я не понимаю», - сказал Карелла.

«Знаешь, что она мне сказала?»

«Что?», - рассеянно спросил Карелла.

«Она сказала, что в её спальне есть кондиционер. Говорю тебе, эту даму можно трахнуть, Карелла.»

«Эта Розали Ваггенер уехала в Бремен, верно?», - сказал Карелла. «И она - девушка Хеммингса, верно?»

«Точно», - сказал Олли. «Да, я думаю, эту дамочку точно можно трахнуть.»

«Розали прилетела в Бремен за день до того, как упаковщик Гримма подтвердил получение платежа. Чек Гримма не мог быть получен к тому времени, поэтому кто-то должен был произвести оплату лично. И это должна была быть Розали.»

«Думаю, я позвоню этой дамочке сегодня вечером.»

«Но какая связь, Олли? Какого чёрта девушка Хеммингса оплачивает счета Гримма, в то время как компания Хеммингса планирует сжечь склад Гримма? Это не имеет смысла. Вообще не имеет смысла.»

Когда они вернулись в отдел, всё стало ещё менее логичным. Там их ждал Хоуз, который сообщил, что Розали Ваггенер провела почти час в квартире на Марлоу-авеню, прежде чем снова отправиться в Айзолу.

На почтовом ящике в вестибюле на Марлоу-авеню висела табличка с выгравированным на ней именем Альфреда Аллена Чейза.