Хлеб насущный - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Эван Хантер (Глава 6) #8

Глава 6

Находясь в офисе Роджера Гримма, расположенном в центре города на Бейли-стрит, Карелла пока не знал, что в Даймондбэке обнаружен ещё один труп. Он знал только, что уже совершены два поджога и убийство, и что у Роджера Гримма есть криминальное прошлое. (Конечно, было правдой, что Гримм выплатил свой долг обществу. Но некоторые долги невозможно выплатить, а полицейское досье - это как бродячий волк, которого вы приютили тёмной снежной ночью: оно преследует вас всю оставшуюся жизнь.)

Карелла провёл все утро в суде и был вооружён ордером на обыск, но предпочитал не использовать его без необходимости. Он рассуждал просто. Гримм был подозреваемым, но он не хотел, чтобы Гримм знал об этом. И вот оба мужчины ведут бессмысленный диалог: Карелла пытался скрыть, что у него в кармане пиджака уже лежит ордер, чтобы Гримм не заподозрил, что он подозреваемый, а Гримм пытался скрыть проверку своих записей, что само по себе было подозрительным манёвром.

«Когда я стал подозреваемым в этом деле?», - спросил он прямо.

«Никто даже не предполагает этого», - сказал Карелла.

«Тогда почему вы хотите порыться в моих документах?»

«Вам не терпится прояснить ситуацию со страховой компанией, не так ли?», - сказал Карелла. «Полагаю, вам нечего скрывать…»

«Именно так.»

«Тогда в чём проблема?»

«Я бизнесмен», - сказал Гримм. «У меня есть конкуренты. Не знаю, понравится ли мне идея, что кто-то будет иметь доступ к моим документам.»

«Считайте меня священником», - сказал Карелла и улыбнулся.

Гримм не улыбнулся в ответ.

«Или психиатром», - сказал Карелла.

«Я не религиозен и не сумасшедший», - сказал Гримм.

«Я просто пытаюсь сказать…»

«Я знаю, что вы хотите сказать.»

«Я не собираюсь бежать к ближайшему импортёру маленьких деревянных зверушек и раскрывать внутреннюю суть ваших торговых операций. Я расследую поджог и убийство. Всё, что мне нужно…»

«Какое отношение мои записи имеют к поджогам и убийствам?»

«Надеюсь, никакого», - сказал Карелла. «Честно говоря, я бы не хотел ничего лучшего, чем пробежаться по ним и иметь возможность сообщить вашей страховой компании…»

«Компаниям.»

«Компаниям, чтобы вы чисты. Разве не этого вы тоже хотите, мистер Гримм?»

«Да, но…»

«Официально поджог склада - дело Паркера. Официально пожар в Логане относится к полиции Логана. Но убийство Рирдона - моё. Итак, я здесь по двум причинам, мистер Гримм. Во-первых, я хотел бы помочь вам с вашей страховой компанией… компаниями. Именно поэтому вы пришли ко мне, мистер Гримм, помните? Чтобы получить помощь, помните?»

«Я помню.»

«Хорошо. Если, во-первых, я помогу доказать вашу невиновность страховой компании, а во-вторых, получу зацепку по убийству, я уеду домой счастливым. Что скажете, мистер Гримм? Вы хотите отправить меня домой счастливым или хотите, чтобы моя жена и дети сегодня вечером ели с брюзгой?»

«Мои бухгалтерские книги и моя деловая переписка - это моё дело», - сказал Гримм, - «а не полицейского департамента.»

«Когда Паркер вернётся из отпуска, он наверняка захочет взглянуть на них. И он сможет получить ордер, если понадобится.»

«Тогда скажите ему, чтобы получал. Или идите и получите сами.»

«У меня уже есть ордер», - сказал Карелла и протянул ему бумагу.

Гримм читал молча. Он поднял голову и спросил: «Так что же это были за песни с танцами?»

«Мы стараемся быть дружелюбными, мистер Гримм», - сказал Карелла. «Вы не могли бы открыть свои картотеки, пожалуйста?»

Если Гримму и было что скрывать, Карелле это не сразу стало ясно. Согласно его записям, он начал импортный бизнес в январе, восемь месяцев назад, с капиталовложениями в 150 000 долларов…

«Мистер Гримм», - сказал Карелла, подняв глаза от бухгалтерской книги, - «в последний раз, когда мы разговаривали, вы сказали мне, что в прошлом году у вас появились деньги. Это те сто пятьдесят тысяч, которые вы использовали, чтобы начать этот бизнес?»

«Верно», - сказал Гримм.

«Как вам удалось их достать?»

«Мой дядя умер и оставил их мне. Можете проверить, если хотите. Его звали Ральф Гримм, а завещание было составлено в прошлом году, в сентябре.»

«Поверю вам на слово», - сказал Карелла и вернулся к бухгалтерской книге. Он не собирался верить Гримму на слово.

Первая сделка, указанная в книгах Гримма, была связана с первоначальной покупкой ста тысяч маленьких деревянных зверушек в январе. Начиная с декабря велась переписка, в которой Гримм торговался по поводу цены с человеком по имени Отто Гюльцоу из компании «Gülzow Aussenhandel Gesellschaft» в Гамбурге. Также имелась таможенная квитанция, свидетельствующая о том, что Гримм уплатил 8-процентную пошлину в порту ввоза. Имелось три отдельных аннулированных чека: один на 37 120 марок, оплаченный по распоряжению «Gülzow Aussenhandel» и составляющий примерно 10 процентов от оговоренной цены покупки (предположительно, чтобы покрыть риск Гюльцоу по упаковке и транспортировке); другой на 9 280 американских долларов, оплаченный по распоряжению Таможенного бюро; и последний, заверенный чек на 334 080 марок, оплаченный по распоряжению Гюльцоу и датированный 18 января, предположительно, датой передачи груза Гримму. Общая сумма трёх чеков составляла почти 125 000 долларов - именно столько, по словам Гримма, он заплатил за первую партию. Казалось, всё в порядке. Честный бизнесмен занимается бизнесом, легально привозит своих маленьких деревянных существ, платит импортную пошлину, а затем продаёт их в розничные магазины по всем Соединённым Штатам.

Согласно записям Гримма, деревянный зверинец действительно пользовался бешеной популярностью. Его документы подтверждали, что заказы были сделаны на всю первую партию, а платежи его фирме (которая, кстати, называлась «Гримпортс, Инк.», - поморщился Карелла) составили 248 873,94 доллара - несколько меньше, чем 250 000 долларов, на которые рассчитывал Гримм, но достаточно близко, чтобы убедиться в его правдивости. Затем последовала очередная переписка с герром Гюльцоу, в ходе которой Гримм потребовал снизить цену на следующую партию, поскольку он заказывал в два раза больше маленьких деревянных собачек, кошечек, черепашек, кроликов, лошадок и так далее. Гюльцоу на тевтонском, жёстком английском, отвечал, что ни о какой скидке не может быть и речи, поскольку он сам покупает резные изделия по завышенным ценам у крестьян, которые вырезают их в домиках то тут, то там по всему Германскому отечеству. В конце концов они сошлись на цене, несколько превышающей желаемой Гриммом. Снова был аннулированный чек на 10 процентов от покупной цены, чек в Таможенное бюро и заверенный чек в «Gülzow Aussenhandel». И снова сумма приближалась к 250 000 долларов, которые Гримм назвал стоимостью второй партии товара из Германии. Именно этот груз был потерян во время пожара на складе.

В подтверждение более раннего заявления Гримма из розничных магазинов по всей стране поступили заказы на весь имеющийся запас, а также ответная корреспонденция от Гримма, обещавшая поставку 12 августа или около того. Была также новая серия переписки с Гюльцоу, в которой он заказывал еще 400 000 деревянных животных по ещё более сниженной цене, и несколько писем от Гримма с указанием, что партия должна быть доставлена сначала в упаковочную фирму в Бремерхафене, поскольку часть предыдущей партии прибыла частично повреждённой, и он хотел убедиться, что это не повторится. (Гримм поспешил заверить Гюльцоу, что он ни в коем случае не возлагает на «Gülzow Aussenhandel» ответственность за повреждения в пути, но поскольку меры предосторожности по упаковке обойдутся ему в 6 000 марок, не может ли Гюльцоу скорректировать цену на новую партию, чтобы учесть эти дополнительные расходы? Гюльцоу быстро ответил, что его фирма «достаточно хорошо упаковала деревянных животных» и что любая дополнительная упаковка, которую Гримм сочтёт необходимой, должна быть произведена за его собственный счёт. Было решено, что животные будут отправлены в «Bachmann Speditionsfirma», упаковочную фирму в Бремерхафене, примерно 15 июля, а «Bachmann Speditionsfirma», в свою очередь, отправит их в Соединённые Штаты. Гюльцоу попросил выдать ему обычный 10-процентный чек перед отправкой товара в «Bachmann Speditionsfirma». В папках был аннулированный чек, свидетельствующий о том, что Гримм выполнил это требование 9 июля.

Кроме того, в папке хранилась переписка с Эрхардом Бахманном, упаковщиком из Бремерхафена, хронологически совпадающая с письмами к Гюльцоу и от него. В первом письме из папки Бахманна описывается метод упаковки, который он предлагал использовать: сначала резные изделия будут завёрнуты по отдельности в коричневую бумагу, набитую соломой, а затем упакованы в деревянные ящики, набитые древесной шерстью. Условием контракта с Бахманном (от 3 июля) было то, что он будет нести финансовую ответственность за любую часть груза, которая придёт в состоянии, худшем, чем идеальное. В ответном письме Гримм согласился с таким способом упаковки. В следующем письме Бахманн сообщил Гримму, что получил 400 000 животных из Гамбурга 17 июля и приступил к их упаковке в соответствии с инструкциями. Последнее письмо было датировано 26 июля и сообщало Гримму, что животные упакованы и будут отправлены на борту грузового судна «Lottchen», выходящего из Бремерхафена 21 августа и прибывающего в Америку 28 августа. Далее в нём говорилось, что Бахманн был проинформирован через Гюльцоу о том, что сертифицированный чек на сумму 1 336 320 марок должен быть передан представителю его компании в порту перед доставкой груза. В письме Бахманна был только один озадачивающий абзац. Этот абзац гласил: «Сегодня мы получили ваш платёж за упаковку в соответствии с нашим контрактом от 3 июля, за что благодарим вас. Пожалуйста, будьте уверены, что груз дойдёт до вас в отличном состоянии.»

Карелла снова просмотрел аннулированные чеки. Он не нашёл ни одного чека, выписанного на фирму «Bachmann Speditionsfirma». Он взглянул на Гримма, который сидел за своим столом и молча наблюдал за Кареллой.

«Этот платёж, о котором упоминает Бахманн», - сказал Карелла. «Когда он был произведён?»

«Где-то в конце прошлого месяца», - сказал Гримм.

«Я не вижу аннулированного чека на него.»

«Иногда на оформление чеков требуется время», - сказал Гримм. «Оплата была произведена в марках. Если речь идёт о валюте…»

«Ну, сегодня шестнадцатое августа», - сказал Карелла. «Должно бы уже быть оформлено, вы не находите?»

«Должно быть, но не сделано. Я не отвечаю за международные банковские операции», - с некоторым раздражением сказал Гримм.

«Не возражаете, если я посмотрю корешок чека, который вы выписали?», - спросил Карелла.

«Чековая книжка находится в верхнем ящике шкафа для бумаг слева от вас», - сказал Гримм.

Карелла открыл ящик с документами и достал чековую книжку компании. «Какого, вы сказали, июля?»

«Я не знаю точной даты.»

Карелла уже открыл чековую книжку и листал корешки. «Вот этот?», - спросил он. «Шесть тысяч марок двадцать четвёртого июля на имя фирмы «Bachmann Speditionsfirma»?»

«Да, этот чек.»

«Он, конечно, получил его достаточно быстро», - сказал Карелла.

«Что вы имеете в виду?», - сказал Гримм.

«Вы отправили чек двадцать четвёртого июля. Он подтверждает его получение в своём письме от двадцать шестого июля.»

«В этом нет ничего необычного», - сказал Гримм. «Почта между нами и Европой работает очень быстро.»

«Вы хотите сказать, что обычно письмо добирается отсюда до Германии всего за два дня?»

«Два-три дня», - сказал Гримм и пожал плечами.

«Я думал, что это скорее пять-шесть дней.»

«Ну, я не слежу за тем, сколько времени занимает доставка письма. Иногда быстрее, иногда медленнее.»

«На этот раз явно было быстрее», - говорит Карелла.

«Так это выглядит. Если только Бахманн не ошибся в датировке своего письма. Это тоже возможно. Эти немцы гордятся своей рациональностью, но иногда они совершают невероятно глупые ошибки.»

«Например, по ошибке печатают письмо с подтверждением чека, верно?»

«Вы удивитесь, какие ошибки они совершают», - сказал Гримм.

Карелла ничего не сказал. Он вернулся к бухгалтерской книге и папке с корреспонденцией. Следующая пачка состояла из копий писем Гримма в «Альянс страховых компаний Америки» и оригиналов их писем к нему. Судя по всему, он начал вести с ними дела в июне, когда запросил тарифы на страхование 200 000 резных деревянных животных стоимостью полмиллиона долларов, пока они ожидали отправки с его склада. В ответ «Альянс» написал письмо с просьбой подтвердить стоимость запасов, которое он предоставил, отправив им ксерокопии заказов, имевшихся у него на руках. Затем они сообщили ему, что 500 000 долларов - это довольно большой риск для одной компании, и что они готовы разделить риск с «Mutual Assurance of Connecticut», если Гримм согласится на такое соглашение. Затем последовало несколько писем в аналогичном ключе между Гриммом и «Mutual Assurance», и в конце июня всё было улажено, причём Гримм получил свою страховку незадолго до прибытия второй партии товара из Германии. В документах не было никаких записей о том, что Гримм застраховал первую партию. Казалось, он ожидал пожара во второй раз.

«Я заметил, что вы не застраховали первую партию», - сказал Карелла. «Ту, что была в январе.»

«Я не мог себе этого позволить», - сказал Гримм. «Пришлось рискнуть.»

«Повезло, что вы застраховали вторую партию», - сухо сказал Карелла.

«Да», - сказал Гримм. «Если они мне заплатят. Если нет, то я не уверен, что мне повезло.»

«О, рано или поздно они вам заплатят», - сказал Карелла. Он закрыл бухгалтерскую книгу и начал переписывать в блокнот адреса, телефоны, телеграфные коды и номера телексов обеих немецких фирм.

«Позже, это ещё не скоро», - сказал Гримм.

«Что ж», - сказал Карелла и пожал плечами.

«Что для этого нужно?», - неожиданно спросил Гримм.

«В каком смысле, что нужно?»

«Чтобы получить от вас положительный отзыв.»

«Я не уверен, что одно моё слово убедит ваших страховщиков в том, что…»

«Но ведь это поможет, не так ли?»

«Может быть, а может, и нет. Что действительно поможет, так это поимка поджигателя. И человека, убившего Фрэнка Рирдона. Если предположить, что это один и тот же, а это может быть и не так.»

«Думаю, если вы придёте к ним и скажете, что я не имею отношения к пожару, они пропустят деньги», - сказал Гримм. Он стоял слева от места, где сейчас сидел Карелла, и пристально смотрел на него. «Вы сделаете это?»

«Нет», - сказал Карелла. «Я не знаю, кто сжёг ваш склад, мистер Гримм. Пока не знаю.»

«Сколько?», - сказал Гримм.

«Что?»

«Я сказал, сколько.»

В офисе царила тишина.

«Я сделаю вид, что не слышал этого», - сказал Карелла.

«Я имел в виду, сколько времени», - быстро сказал Гримм. «Сколько времени вам понадобится, чтобы…?»

«Не сомневаюсь», - сказал Карелла. Он поднялся, надел пиджак и пошёл к двери. «Если этот аннулированный чек появится, позвоните мне», - сказал он и вышел из офиса. Он не стал упоминать о полицейском досье Гримма, а Гримм не стал уточнять эту информацию. Но если бы все всегда были предельно честны со всеми остальными, то и у Диогена не было бы работы.

Тем временем, вернувшись на место преступления, Хоуз осматривал здание на Лэндис-авеню, 2914, вместе с детективом из 83-го участка, в который, как оказалось, входил Даймондбэк. Детектива звали Оливер Уикс. Коллеги из 83-го участка ласково называли его Большим Олли. (Толстяком Олли его не так ласково называли различные отвратительные типы, которых он ловил на протяжении многих лет). Большой/Толстый Олли был и большим, и толстым. А ещё он сильно потел. И от него воняло. Хоуз считал его свиньёй.

«Похоже, его забили до смерти, не так ли?», - спросил Олли.

«Да», - сказал Хоуз.

Они поднимались по ступенькам на второй этаж здания, где располагался офис адвоката Артура Кендалла. Олли шёл чуть впереди Хоуза, пыхтя, поднимался по лестнице, и от него исходил мощный аромат.

«Только не кулаками», - задыхаясь, сказал Олли.

«Нет», - сказал Хоуз.

«Укороченной битой для стикбола (уличная игра в США, похожая на бейсбол – примечание переводчика)», - сказал Олли. «Или, может быть, молотком.»

«Медицинский эксперт скажет нам», - сказал Хоуз, достал носовой платок и высморкался.

«Ты простудился?», - спросил Олли.

«Нет», - сказал Хоуз.

«Летние простуды - худший вид простуды», - сказал Олли. «Ты знаешь этого парня, Кендалла?»

«Нет», - сказал Хоуз.

«Он адвокат мошенников, представляет интересы половины сопляков, которые в округе попадают в неприятности.»

«Кто представляет вторую половину?», - спросил Хоуз.

«А?», - сказал Олли и открыл дверь в кабинет Кендалла.

Секретарша Кендалла удивлённо подняла глаза от своего стола. Ей было около двадцати трёх лет, симпатичная чернокожая девушка с косичками в стиле афро, в бледно-голубом джемпере поверх белой блузки, ноги голые, пастельно-голубые туфли сняты с ног и лежат на вращающемся стуле. Её удивление выглядело вполне искренним, но Хоуз удивился, как она могла пропустить всю эту суматоху внизу - мёртвого мужчину, лежащего на полу в холле, патрульные машины с рациями у обочины, полицейского фотографа, делающего снимки, помощника судмедэксперта, суетящегося вокруг, машину скорой помощи, ожидающую, когда тело увезут в морг.

«Да?», - сказала она и наклонилась, чтобы надеть туфли.

«Детектив Уикс», - сказал Олли, - «83-й участок.»

«Да?», - ответила девушка.

«Как тебя зовут?», - спросил Олли.

«Сьюзен Кольридж.»

«У нас внизу мертвец», - сказал Олли.

«Да, я знаю», - ответила Сьюзен.

«Слышала, что там происходит?», - спросил Олли.

«Нет.»

«Как же так? Там всего один лестничный пролёт.»

«Я печатала», - сказала Сьюзан. «И радио было включено.»

«Сейчас оно не включено», - сказал Олли.

«Я выключила его, когда услышала полицейские машины. Я вышла в коридор, чтобы посмотреть, что происходит. Тогда я понял, что Чарли убили.»

«О, так ты знала его?»

«Да. Он работал наверху.»

«Где?»

«Даймондбэк Девелопмент.»

«Твой босс на месте?»

«Он в суде.»

«И ты была занята всё это время?», - спросил Олли.

«Да», - сказала Сьюзан.

«Значит, ты ничего не видела и не слышала, верно?»

«Верно», - сказала Сьюзан.

«Спасибо», - сказал Олли и жестом пригласил Хоуза следовать за ним. В коридоре Олли сказал: «Эти туземцы ничего не видят и не слышат. Весь район глухой, немой и слепой.»

«Если бы она печатала…»

«Да, они всегда печатают», - сказал Олли. «Или радио включено. Или стиральная машина. Или ещё что-нибудь. Всегда что-нибудь. Эти ребята держатся вместе, как арахисовое масло и желе. Им ничего не нравится больше, чем видеть, как мы надрываем задницы.» Они вышли на площадку второго этажа. На двери из матового стекла, расположенной на верхней ступеньке, красовалась надпись: «Даймондбэк девелопмент». Олли бросил на неё кислый взгляд, и сказал: «Звучит как дерьмовая лавочка», - и толкнул дверь.

За длинным столом у окна сидели двое чернокожих мужчин в рубашках с рукавами. Один из них был высоким и худым, с кожей светлого оттенка, с довольно длинным носом и мягкими янтарными глазами. Другой был довольно смуглым, грузным мужчиной с карими глазами, увеличенными очками с толстыми линзами. Он жевал корешок потухшей сигары. Стена слева от стола была увешана большими фотографиями с изображением рядов жилых домов, рядом с которыми были приколоты архитектурные чертежи города будущего. Полдюжины зданий были заклеены большими красными крестиками. Столешница была покрыта глянцевыми фотографиями домов и пустых участков размером восемь на десять. В руках у грузного мужчины была стопка фотографий бензоколонок, он выкладывал их на стол одну за другой перед янтарноглазым мужчиной, который в это время сверялся с машинописным листом. Они оба подняли глаза, когда Олли бодро зашагал к столу.

«Детектив Уикс», - сказал он в своей резкой, прямой манере. «Это детектив Хоуз. Кто вы?»

«Альфред Аллен Чейз», - сказал янтарноглазый мужчина.

«Робинсон Уорти», - сказал человек в очках, отложил фотографии бензоколонок и переместил потухший огрызок сигары на противоположную сторону рта.

«Я расследую убийство Чарльза Хэррода», - сказал Олли. «Насколько я понимаю, он работал здесь.»

«Да, именно так», - сказал Чейз.

«Похоже, вы не слишком расстроены его безвременной кончиной», - сказал Олли. «Дела идут своим чередом, да?»

«Мы уже позвонили его матери и пытались связаться с его девушкой», - сказал Чейз. «Что ещё вы хотите, чтобы мы сделали? Он мёртв. Мы ничего не можем с этим поделать.»

«Что за работа у него здесь была?»

«Он делал для нас снимки», - сказал Уорти и жестом указал на стену с фотографиями жилых домов, а затем на глянцы на столе.

«Просто ходил и фотографировал старые здания, да?», - сказал Олли.

«Мы - девелоперская компания», - сказал Чейз. «Мы пытаемся вернуть себе всю эту территорию.»

«Похоже, это большая работа», - сказал Олли с насмешливой благодарностью.

«Так и есть», - категорично заявил Уорти.

«Сколько всего вы уже облагородили?», - сказал Олли.

«Мы только начинаем.»

«Как начать облагораживать такую дыру, как Даймондбэк?», - сказал Олли.

«Ну, я не знаю, обязаны ли мы объяснять вам нашу работу», - сказал Уорти.

«Нет, вовсе не обязаны», - сказал Олли. «Как давно вы здесь работаете?»

«Почти год.»

«Вы уверены, что не занимаетесь финансовыми схемами?»

«Мы уверены», - сказал Чейз.

«Это просто хорошее легальное дело, да?»

«Так оно и есть», - сказал Уорти. «Мы пытаемся сделать Даймондбэк достойным местом для жизни.»

«Ах, да, разве не все мы», - сказал Олли, подражая У. К. Филдсу (Уильям Клод Дьюкенфилд, американский комик, актёр, фокусник и писатель – примечание переводчика). «Разве не все мы.»

«А кроме того, мы пытаемся заработать», - сказал Чейз. «Нет ничего плохого в том, что чернокожий человек зарабатывает деньги, не так ли?»

«Не тяните из меня слёзы о чёрных людях», - сказал Олли. «Мне это неинтересно. У меня внизу на полу лежит чёрный мужчина, и есть вероятность, что его прикончил другой чёрный, а я знаю только то, что от чёрных мужчин у меня одни неприятности. Если вы такие чертовски красивые, может, начнёте вести себя красиво?»

«Облагораживание территории - это законное, ответственное и гордое предприятие», - с достоинством заявил Уорти. «Чарльз Хэррод работал у нас на полставки. Мы понятия не имеем, почему он был убит или кто его убил. Его убийство никоим образом не отражается на том, что мы пытаемся здесь сделать.»

«Хорошо сказано, профессор», - сказал Олли.

«Если вы закончили», - сказал Уорти, - «у нас ещё есть работа.» Он взял в руки глянцевые фотографии бензоколонок, повернулся к Чейзу и сказал: «Эта на углу Эйнсли и Тридцать первой. Вы…?»

Олли вдруг потянулся, вцепился одной рукой в рубашку Уорти, выдернул его из кресла и прижал к стене, увешанной фотографиями и архитектурными чертежами. «Не мудрите со мной», - сказал он, - «или я запихаю эти бензоколонки вам в глотку, слышите?»

«Прекрати, Олли», - сказал Хоуз.

«Не лезь в это дело», - сказал Олли. «Вы слышите меня, мистер Робинсон Уорти, или вы меня не поняли?»

«Да, я вас понял», - сказал Уорти.

«Чем на самом деле занимался Хэррод для этой дерьмовой аферы?»

«Он фотографировал заброшенные дома, которые мы…»

«Не говори мне всякую чушь о своей девелоперской компании. У тебя и твоего друга, наверное, есть записи, показывающие…»

«Это неправда», - сказал Уорти.

«Заткнись, пока я не закончу говорить», - сказал Олли.

«Отпусти его», - сказал Хоуз.

«Иди домой», - сказал Олли через плечо. Его кулак всё ещё был зажат в рубашке Уорти, и он всё ещё держал его прижатым к стене, как один из его собственных архитектурных чертежей. «Эти этажи мои, и я поступлю с ним так, как захочу.»

«Даю тебе тридцать секунд, чтобы отпустить его», - сказал Хоуз. «После этого я позвоню, чтобы предъявить обвинения.»

«Обвинения?», - сказал Олли. «Какие обвинения? Этот человек проводит здесь фальшивые и фиктивные финансовые операции, и он до смерти боится, что я выясню, чем он прикрывается. Не так ли, мистер Робинсон Уорти?»

«Нет, это не так», - сказал Уорти.

Хоуз медленно и целенаправленно подошёл к телефону, стоявшему на одном из угловых столов. Он поднял трубку, набрал номер Фредерик 7-8024 и сказал: «Дэйв, это Коттон Хоуз. У нас тут полицейский издевается над свидетелем - неоправданное применение силы и превышение полномочий. Дай мне поговорить с лейтенантом, пожалуйста.»

«На чьей ты стороне?», - сказал Олли, но отпустил рубашку Уорти. «Положи трубку, я просто немного пошутил. Мистер Уорти знает, что я просто пошутил. Не так ли, мистер Уорти?»

«Нет, не знаю», - сказал Уорти.

«Положи трубку», - сказал Олли.

Хоуз положил телефонную трубку на подставку.

«Ладно», - сказал Олли. Он фыркнул, заправил рубашку обратно в брюки, где она задралась выше пояса, и пошёл к двери. «Я вернусь, мистер Уорти», - сказал он. «Как только узнаю побольше об этой компании. Увидимся, да?» Он помахал Хоузу рукой и вышел.

«Вы в порядке?», - спросил Хоуз у Уорти.

«Я в порядке.»

«Вы говорили правду? Чарли Хэррод действительно делал для вас фотографии?»

«Вот что он делал», - сказал Уорти. «Мы ищем заброшенные здания. Как только мы их находим, мы проводим проверку прав собственности, а затем пытаемся найти хозяев - что не всегда легко. Если нам удастся добраться до них до того, как город конфискует здание…» Уорти сделал паузу. Затем пояснил: «Если здание заброшено, и хозяин перестаёт платить налоги, то город может применить на оное взыскание.»

«Да, я знаю это», - сказал Хоуз.

«Затем город предлагает здание любому городскому агентству, которое может захотеть его использовать. Если никто из них не захочет, город выставляет его на продажу с публичного аукциона. Каждый год они проводят семь или восемь таких аукционов, обычно в одном из крупных отелей в центре города. Проблема в том, что тогда возникает ситуация с торгами, поэтому мы стараемся найти арендодателя до того, как дело дойдёт до этого.»

«Что вы делаете, когда находите его?», - спросил Хоуз.

«Мы предлагаем забрать здание из его рук. Заплатим за него налоги, дадим немного денег, чтобы подсластить сделку и сделать её выгодной. Обычно он с радостью соглашается. Не стоит забывать, что он вообще отказался от здания.»

«Где вы берёте капитал?», - спросил Хоуз.

«Мы финансируемся частным образом. В Даймондбэке есть чернокожие, у которых есть деньги, чтобы вкладывать их в такие проекты, как этот. Доход, который они ожидают от инвестиций, лишь немного больше, чем мы заплатили бы банку за проценты по кредиту.»

«Тогда почему бы не пойти в банк?»

«Мы побывали во всех банках города», - сказал Чейз.

«Никто из них, похоже, не испытывает особого энтузиазма по поводу возможности развития рынка недвижимости в Даймондбэке.»

«Сколько зданий вы уже купили?»

«Восемь или десять», - сказал Уорти. Он снова жестом указал на стену. «Те, что отмечены красными крестами, и ещё несколько.»

«Это Хэррод нашёл для вас эти здания?»

«Находил их? Что вы имеете в виду?»

«Я так понимаю, он служил разведчиком. Когда видел здание, которое выглядело заброшенным…»

«Нет, нет», - сказал Чейз. «Мы говорили ему, какие здания нужно сфотографировать. Здания, которые, как мы уже знали, были заброшены.»

«Зачем вам их фотографии?»

«Ну, по разным причинам. Наши инвесторы часто хотят увидеть здания, которые мы надеемся приобрести. Гораздо проще показать им фотографии, чем сопровождать их по всему Даймондбэку. И, конечно, нашим архитекторам нужны фотографии для проработки проекта. Некоторые из этих зданий не подлежат восстановлению.»

«Кто ваши архитекторы?»

«Фирма под названием «Дизайн Ассошиэйтс». Здесь, в Даймондбэке.»

«Чёрные люди», - сказал Чейз.

«Это чёрный проект», - сказал Уорти. «Это не делает его расистским, если вы об этом думаете.»

«А эти фотографии с бензоколонок тоже делал Хэррод?»

«Да», - сказал Уорти. «Это другой проект.»

«Связанный проект», - сказал Чейз.

«Как долго он работал на вас?»

«С тех пор, как мы начали.»

«Около года?»

«Около того.»

«Знаете что-нибудь о его личной жизни?»

«Не очень. Его мать живёт одна в доме рядом со Стэмом. Чарли жил с девушкой по имени Элизабет Бенджамин на Крюгер-стрит. Она приходила сюда раз или два. Кстати, она звонила ему, когда он был здесь сегодня.»

«Что он здесь делал?»

«Мы дали ему список зданий, которые хотели бы сфотографировать.»

«В котором часу это было?»

«Он приехал около одиннадцати и пробыл здесь около получаса.»

«А что с девушкой?», - сказал Хоуз. «Она проститутка?»

Уорти колебался. «Я не могу сказать наверняка. Она очень вульгарно выглядит, но в наше время это мало что значит.»

«Сколько вы заплатили Хэрроду за эти снимки?»

«Мы платили ему почасово.»

«Сколько?»

«Три доллара. Плюс расходы.»

«Расходы?»

«За плёнку. За проявку и печать. И за увеличение, которое вы видите здесь на стене. Чарли сделал всё это сам. Он был очень хорош.»