Холодные голоса. Академия «Редкие дары»

Глава 15. Кто ты такой

— Рассказывай! — сказал профессор, когда карета с нами тронулась.

Теплый свет маглампы озарял салон и разгневанного Арка.

Мне было не до его возмущений. Эмоции бурлили, закипали, поднимались горячей волной, метались — все из-за догадок о сути моего дара. Я еще не понимала, что это, подарок или проклятие. Благоволили мне боги или разгневались на меня?

— Это просто невероятно… — сказала вслух, не обращаясь к Арку.

— Что именно? — уточнил профессор, а я горящими глазами взглянула на его бледное лицо.

— Я вас искала. После занятий. Хотела поделиться тем, что тренировка с вами помогла. У меня появились новые данные. Ждала, ждала, а вы отменили уроки и покинули академию. А потом… потом этот парень из библиотеки, Моран Стир, он крался куда-то ночью. Тогда я не знала куда. Он это делал не в первый раз. Он шел через лес, оказалось, в деревню… — тараторила я, перепрыгивая с одного на другое.

Арк, пытаясь разобрать мой лепет, хмурил брови, ничего из сказанного не понимая. Я же в попытке унять бешено бьющееся сердце и поток своих мыслей глубоко вздохнула.

— Я начну с самого начала. Мы с Мораном познакомились в библиотеке в начале учебного года. Он мне понравился, очень, даже не могу объяснить это…

— Меня не интересуют ваши симпатии, Анна-Лея. Обойдемся без них, — довольно грубо прервал меня Арк, возвращаясь к сугубо формальному тону.

— О нет, нет, профессор. Это не то, что вы думаете. Это чувство совершенно другое. Мне хотелось быть с ним рядом постоянно, защищать его. Быть ему полезной и нужной, словно от этого зависит вся моя жизнь.

У Арка брови полезли вверх. Тонкая линия шрама на веке разгладилась, а серые глаза готовы были вот-вот испепелить меня на месте. И что это с ним?

— Я сначала была в замешательстве, потому как знаю, что только истинные пары могут испытывать такие чувства и это несвойственно людям. Я будто должна была быть неразлучна с ним. Понимаете? Такое ощущение, что, если отойду от него хоть на шаг, сойду с ума.

Арк не понимал и злился все сильнее. Желваки заходили ходуном, но я продолжала:

— Однажды я увидела, что Моран крадется в ночи по территории академии. Сегодня это повторилось. Я его заметила, но таких сильных чувств уже не испытала. Теперь-то я понимаю… точнее, предполагаю, что это из-за вашего блока. Но я не об этом… Было любопытно, куда он постоянно бегает. Уже после того, как я проследила за ним до деревни, меня вновь стало обуревать беспокойство, меня тянуло за ним какое-то притяжение…

— Притяжение?! Любопытство? — рявкнул профессор. — Вы совсем спятили! Нарушили правила академии, выйдя за ее пределы. В ночной рубашке! — взмахнул он рукой. — Пошли в лес, в бордель за малознакомым студентом! И что там любопытного? Вы представляете, что это за место? Вас могли убить! А вы мне рассказываете про притяжение и любопытство, студентка!

Я вжалась в сиденье. Всегда немногословный и сдержанный, в тот момент Арк будто собирался заискриться и начать метать в меня молнии. На секунду мне почудилось, что он и в самом деле светится. Искры вспыхивали вокруг него и сразу гасли, глаза заволокло туманом. Мне стало не по себе, жутко да и обидно — за что он меня ругает? Делюсь с ним самым сокровенным, тем, о чем не рассказывала даже Климентии. Я ведь не специально. И у меня новость по поводу моего дара.

— Вы!.. Да я же не дошла до самого главного! — всхлипнула. — Там же была девушка…

— Великолепно, еще и девицу с собой потащили, — возмутился профессор, но уже без прежней злости. — И где она?

— Да нет же! Это сестра Морана, из борделя… — Я вспыхнула из-за последнего сказанного слова.

Некромант хмыкнул, заметив мое смущение.

— Это она, понимаете! Ее голос у меня в голове, это был ее голос!

В карете с зашторенными окнами под цокот копыт мы смотрели друг на друга. Глаза в глаза, не отрываясь. Я думала, он снова нападет на меня с обвинениями. Но нет, он прищуривал глаза, сжимал губы, клонил голову набок — решал, правда я спятила или все же дать мне шанс.

— Я не лгу, — пыталась убедить этого темного и уже смелее продолжила: — Я сразу узнала ее голос. Поэтому и спросила ее о богине. В моей голове она постоянно просила о помощи для кого-то, не для себя.

— Вы говорили о новых данных. Что это за данные? — спросил Арк совсем не о том, игнорируя мои слова.

— Я хотела сказать, что голос девушки в моей голове в момент погружения в подсознание сказал новое слово. До этого были только мольбы о милости, а про академию ни ничего. Все это дико и пока мне непонятно, но, если сложить все вместе, выходит, что Арана опасалась за своего брата. Она же сама сказала, вы все слышали. Вы были там. А этот парень, Моран, меня к нему тянуло, потому что он нуждался в защите! — выдохнула я все разом.

В карете снова повисла тишина. На лице Арка отразился глубокий мыслительный процесс. Он отвернулся к окну и стал разглядывал черные шторы, как будто на них были написаны все ответы. Секунды сыпались, время бежало — ничего не происходило. Пока Арк разглядывал черную ткань, я успокоилась. «Обдумать нужно все на свежую голову. Вот доберусь до академии, приму душ, высплюсь… А едем мы что-то долго. Если пешком, не больше получаса, а мы в карете». Я отодвинула шторку со своей стороны.

— Почему так долго?Профессор отвлекся от созерцания черных переплетений нитей. Перевел глаза на меня, окинул взглядом.

— Вам нужен лекарь. И вам следует переодеться. У меня это будет сделать быстрее и без привлечения лишнего внимания.

Я так и замерла, зажав в пальцах уголок шторки.

— Мы что, едем к вам домой? — всполошилась, округляя глаза. — Это же неприлично!

— Да, действительно, как я не подумал, — издевался некромант. — Давайте лучше вернемся в академию в таком виде. Разбудим целителей и объясним, каким образом вы оказались полуголой возле борделя.

Я прищурилась, глядя на него. Так и хотелось ответить колкостью, и в общем, я не сдержалась:

— Профессор, а что вы́ делали в таком месте? — слово «бордель» решила не использовать.

Арк, даже не шелохнувшись, ответил:

— У меня там была встреча, — сухо, без эмоций, не отрывая взгляда от меня.

— Вот, значит, как это называется. Встреча… — Я хотела уколоть, задеть его самолюбие. А сама чувствовала раздражение. «Веду себя как ревнивица, у которой муж ходит к другим женщинам удовлетворять свои потребности. Мне какое до этого дело? Пусть магесса Верг блюдет его нравственность. Зачем я ему это сказала? Еще подумает, что я к нему неравнодушна. Вот же штырь!»

Карета плавно остановилась. Кучер, невысокий мужчина в темном камзоле, открыл дверь. Я первая выскользнула из салона, радуясь, что разговор о борделе можно не продолжать. В лицо пахнул холодный воздух. Накидка профессора спасала от ветра, но под ней была мокрая рубашка, которая неприятно прилипала к телу. Поежившись, я посмотрела на дом профессора. Небольшой двухэтажный особняк ярко освещался уличными фонарями. Темный цвет здания подходил своему хозяину, мрачному, закрытому, строго хранящему секреты. Дом располагался на возвышенности, к нему вели каскадные ступени. По обеим сторонам лестницы стояли высокие резные колонны, увитые плющом, у подножья ее красовались вазоны с цветами. Свод над пролетом был из деревянных брусьев. Должно быть, в солнечную погоду это будет выглядеть красиво. Свет будет проникать сквозь промежутки между брусьями и расходиться лучами, падая на листья плюща.

Мы с Арком поднялись по лестнице к дому и остановились в довольно большом внутреннем дворе, выложенном камнем. По его периметру были установлены скульптуры. Некоторые я узнала, например, бюст одного из почивших подданных Интарии. Кажется, он был сильным некромантом. Арк что-то сказал кучеру и затем обратился ко мне:

— Пойдемте, — подталкивая вперед и отвлекая от осмотра произведения искусства.

Мы вошли в дом, прошли холл и оказались в уютной зале. Сдержанный декор, ничего лишнего и броского, нейтральные цвета без ярких пятен. Высокий потолок, арочные окна с открывающимися фрамугами. Несколько пуфов для сидения и широкая козетка по центру.

К нам подошел дворецкий, невысокого роста мужчина с гладко зачесанными назад седыми волосами, в строгой черной форме, с брошью в виде золотого дерева на груди. «Интересно, они добровольно носят такую же одежду, как хозяин дома, или это любимый цвет профессора и он заставляет их?»

— Доброй ночи, господин.

— Доброй, Мирон. Проводи, пожалуйста, юную эйту в гостевые покои.

— Слушаюсь, — поклонился дворецкий и указал мне на лестницу.

Я возражать не стала. Хотелось поскорее вымыться и переодеться во что-нибудь сухое и чистое.

Разместили меня в симпатичной, уютной спальне. Разглядывать ее я не стала, так как увидела через приоткрытую дверь умывальню, юркнула туда и от счастья заметно ожила. Здесь была ванна! Огромная, белая, с многочисленными предметами гигиены и серебряными кранами. Вокруг нее разместились пушистые полотенца, и всю эту красоту венчал шикарный банный халат, висящий на вешалке. В академии я была лишена такой роскоши. Я открутила вентиль крана. Бесшумным потоком потекла теплая вода, быстро заполняя емкость. Эх, вот бы показать это матушке…

Сбросив с себя одежду, я погрузилась в воду. Отклонившись на удобную спинку, прикрыла глаза, наслаждаясь обволакивающей тело стихией. Пока я нежилась в ванне, в спальню кто-то вошел — были слышны шаги. Затем они стихли. Я вымыла волосы душистыми травами, а тело — специальным бальзамом. «Кто же вы, эйт Арк? Карета, уютный особняк, и не пренебрегаете дорогими средствами ухода…»

Когда пальцы на руках и ногах у меня сморщились от воды, я скрепя сердце вышла из ванны. Надела халат. Он был немного великоват, но видно, что женский. Нетрудно догадаться, это гостевая комната специально для эйт и их удобства, когда они останавливаться у профессора. А может быть, он водит сюда тех, с кем встречается в борделе? Фу! Гадость! Я понюхала халат. Он имел запах мыла, и это успокоило мою брезгливость.

В комнате уже был накрыт стол. Графин с красным содержимым, один бокал, несколько тарелок с закусками и красиво сложенная голубая салфетка. Я потянулась за кусочком сыра, когда в дверь постучали.

— Войдите! — позволила я.

В комнату прошел профессор, а за ним — худощавый мужчина преклонного возраста. Мою неловкость и скованность от того, что я находилась в чужом доме с двумя посторонними эйтами да еще в халате, заметил Арк, но явно не придал этому большого значения.

— Целитель Мирх. Он осмотрит вас, — представил старичка некромант и продолжил стоять на месте.

Он что, тоже собрался меня осматривать, не намерен уходить?

— Вы не хотите выйти, профессор? — попыталась спровадить я Арка.

— Зачем? — не понял этот… этот… невоспитанный тип.

Я замешкалась, подбирая слова. Не говорить же ему прямо, что я разденусь для осмотра? Это же элементарно. Штырева досада, я словно матушка со своими моральными принципами, но и до куртизанки мне еще далеко. Хотя в грязи валялась, у борделя была, в драку ввязалась… Теперь у чужого мужчины в доме. Матушку бы хватил удар. Слава богине, в наше с Арком затянувшееся молчание вмешался целитель.

— Не беспокойтесь, эйта, я и так все вижу, — доброжелательно улыбнулся Мирх и подошел ко мне. Провел ладонью по лицу.

Щека защипала и заныла, напоминая, что к ней хорошо приложилась связка камней. Я скривилась.

— Вот и все, милая. Перед сном помажьте вот этой мазью, и к утру все пройдет. Других повреждений я не вижу. Будет хорошо, если выпьете несколько глотков этого вина. — Целитель указал на графин. — Оно успокоит нервы. — Старичок повернулся к профессору: — Ей нужен отдых, не более.

Некромант кивнул, пропустил целителя к двери, и тот покинул комнату, оставляя меня наедине с профессором. Я сделала глоток вина.

— Так кто вас ударил? — вновь спросил Арк.

— Какая разница? — устав от пережитого, отмахнулась я. — Все закончилось и это не имеет теперь значения. Вы вообще, по-моему, не слышали, о чем я вам говорила в карете, а это куда важнее, — зевнула я.

Мирх оказался человеком с сильным даром целительства, и что-то мне подсказывало, что в сон меня клонило тоже не без его помощи. Подмешал в вино успокоительное.

— Слышал, — односложно ответил некромант.

— Хорошо, — еще раз зевнула я, даже не прикрыв рот рукой.

К демонам манеры. К штырям все дары, профе́ссора с борделем и его мнением обо мне. Я разомлела, и теперь хотелось только спать.

— Завтра поговорим, — тихо сказал Арк, пока я, не стесняясь и нарушая все правила молодых эйт, забиралась под теплое, воздушное одеяло в присутствии мужчины.

Профессор прошел к двери, а я повернулась на бок и пробормотала совсем сонно:

— Я сама ударилась своим же оружием. Так что никто меня не бил, профессор, это я их всех… Раз, раз и все… — Глаза закрылись, я уплывала в объятия сна.

— Спокойной ночи, Анна.

Не знаю, может, эти теплые слова прозвучали во сне или в моем воображении, но стало приятно и тепло на душе.

Навязчивый скрежет, раздражающий звук не давал спать. Убью Климу. Чего ей не спится? Я приоткрыла один глаз — яркий утренний свет ослепил. Поморгав и поняв, что соседки здесь и близко не было, посмотрела по сторонам. Выделенную мне спальную в доме Арка заливало солнце. Желтой пеленой оно подсветило кресло в углу и пробралось к вышитому полотну во всю боковую стену — массивный горный хребет Интарии. У его подножия — луга в ярких горных цветах. Ручная работа искусных вышивальщиц. Под картиной в глиняных горшках и кованных подставках пышные декоративные розы, дарящие уют и свежесть. Платяной шкаф, небольшой столик с двумя стульями. Красиво и неброско, не то что в нашем пафосном особняке, где позолоченная мебель с вечно меняющейся обивкой то и дело кланяется матушке.

Снова послышался приглушенный, откуда-то издалека, шум. Я провела ладонями по лицу. Неприятных ощущений не было, значит, целитель убрал последствия моего провала с самодельным оружием. Я встала, прошла в умывальню, взглянула на себя в зеркало. Отечность и ссадины отсутствовали, но синева под глазами говорила о переутомлении. Шум не прекращался. Все же удар по голове не прошел даром.

В дверь постучали, я вышла из умывальни.

— Войдите.

В комнате появилась средних лет женщина в темно-сером платье и синем чепчике. Круглолицая, розовощекая, с пухлыми пальчиками. Она тихо прикрыла дверь и, поклонившись, обратилась ко мне:

— Доброе утро, эйта. Меня зовут Рагда, я помогаю Мирону. Эйт Арк просил передать, что ждет вас в столовой. — Рагда замялась, опустив глаза в пол. — И он сказал, чтобы вы поторапливались.

— Подождите меня, я быстро соберусь, — ответила я, но вспомнила, что одежды у меня нет. Не идти же в халате?

Догадливая служанка успокоила меня:

— Одежда в шкафу. Мы, к сожалению, не нашли приличествующее платье вашего размера. Самое маленькое у Тали, она тоже служанка, а вы совсем худенькая, и одежда не такая, наверно, как вы привыкли.

— Спасибо большое, Рагда. Мне подойдет. И я верну все, когда попаду в академию.

— В академию? — удивленно переспросила женщина.

Я тем временем направилась с одеждой в умывальню.

— Да, я там… Подождите, а когда вы сказали, что я не привыкла к такой одежде, что вы имели ввиду? — посмотрела я на женщину.

Та покраснела, щеки вспыхнули, как маглампы.

Поздравляю вас, профессор! Теперь слуги считают, что я куртизанка, просто великолепно! С другой стороны, что им еще думать? Хозяин привез неизвестную эйту в разорванной ночной рубашке, да и кучер, наверно, поделился, где именно меня подобрали. «Что ж, — мысленно съехидничала я, — это ваша репутация, уважаемый некромант. Сами привезли меня к себе». Ответа от служанки дожидаться не стала, и так все было понятно.

Быстро переодевшись, я в сопровождении Рагды спустилась в столовую. Арк сидел за прямоугольным столом на восемь персон. В неизменной черной одежде, в тяжелых сапогах, только волосы стянуты в тугую косу, а не распущенны, как раньше. В руке он держал фарфоровую чашку и, медленно поднося ее к губам, отпивал по глотку чая. Заметив меня, профессор перевел взгляд на магчасы и снова на меня. Осмотрел в одежде служанки, пристально вгляделся в мои глаза, сжал губы и нахмурил брови. Опять что-то не так или у него утро всегда хмурое?

— У нас мало времени, нужно выезжать. Завтракайте скорее, — неизменно сухо скомандовал профессор.

Я подошла к столу, села на стул. Потянулась к нарезанному ломтиками сыру. Взяла один, проглотила, следом другой, запила чаем. Отщипнула несколько белых виноградин и спросила:

— Вы спешите в академию, профессор? — откусила румяный бочок булочки.

До первого звонка больше часа, но, может, у него дела, кто знает.

— Нет, сегодня я отменил занятия. И ваши тоже. Мы уезжаем. — Арк поднялся из-за стола, а я поперхнулась булочкой из-за нового поворота событий.

— Х-худа? — спросила, прокашлявшись, но не успев прожевать.

— В дороге расскажу, поторапливайтесь.

— Я готова!

Арк посмотрел на недоеденную булку в моей руке.

— В дороге доем!

«Ну, а что? Не оставлять же».

В карете мы ехали молча, пока я не дожевала сдобную прелесть. Надо отдать должное его кухарке, было очень и очень вкусно.

— И куда мы? — задала вопрос, а сама задумалась.

Надо же, сначала согласилась ехать, а потом спрашиваю куда. Неужели настолько доверяю профессору? Может, сначала стоит спросить о прошлой ночи? Что он думает о моих словах о даре? Какие у него соображения на этот счет? Что он делал в той придорожной деревушке? Злится на меня или еще хуже? Столько вопросов… Возможно, он передумал мне помогать и везет к родителям. Я сама не справлюсь, его медитации помогают. Да и когда действие блока пройдет, что делать одной, без помощи Арка? В голове не прекращался гул, и я потерла виски, а профессор нахмурился еще сильнее.

— Вчера у меня была встреча с человеком, который знает, где живет женщина с похожим даром.

Я забыла обо всем и, разинув рот, уставилась на профессора. Выходит, он был в борделе из-за меня? Но как он узнал об этой женщине?

— Где она?! Кто она?! — подскочила я на сиденье и ударилась макушкой о потолок кареты. Потерла голову и готова была бежать туда, где живет эта эйта.

За все время исследования моего недуга, ни единого похожего случая не было обнаружено. Отец все же не последний человек в королевстве и имеет связи, но и ему не удалось отыскать что-то похожее на мой дар.

Профессор усмехнулся, затем широко улыбнулся.

— Аккуратнее! Вы думаете, вы быстрее добежите до Долины успокоения, чем я доеду в карете?

— Куда?! — Моему удивлению не было предела.

Попутно я отметила, как профессору идет улыбка. Честно сказать, залюбовалась и, как загипнотизированная, смотрела на ямочку на его щеке. Мелкие морщинки в уголках глаз скрыли шрам на веке и сделали лицо Арка не таким грубым и безэмоциональным. Его скудную мимику я довольно хорошо изучила. Когда он совсем незаметно приподнимает бровь, это удивление, а вот если приподнимаются уголки губ, ему что-то нравится, но он не позволяет себе показывать эмоции. Ему однозначно надо чаще улыбаться.

— В одной книге я нашел схожие проявления дара у некой женщины, —уже серьезно начал Арк. — Грина Лит, ей сейчас, должно быть, около семидесяти лет. Данных о ней нигде нет, ни в одном реестре подданных королевства. Единственный, кто может знать, где она, — ее бывший любовник, Дока Сит, также упомянутый в книге. Порасспросив кое-кого, я выяснил, что он частый посетитель местного борделя.

Я слушала внимательно, не перебивая, но Арк почему-то замолчал. Поджал губы, как всегда делал, если задумывался или сомневался.

— Понимаете, Анна-Лея, я должен предупредить, что это, возможно, просто пустышка и надеяться, что данная эйта существует, не стоит. К тому же голос, который вы слышали, мог быть просто похож на голос Араны. В стрессовой ситуации неподготовленному человеку может многое показаться не таким, какое оно есть, — как-то грустно заметил профессор. — А брат Араны вам просто понравился, вот вы и пошли за ним. Обычное совпадение. Это пока ничего не доказывает.

Профессор говорил логичные вещи, но меня почему-то не покидала мысль, что он чего-то недоговаривает. Утаивает, скрывает.

— В книге указывалось только, что Грина Лит слышала голоса, но разобрать их не могла. Поэтому сильно не надейтесь на успех.

— В книге? — переспросила я. — В книге, которая хранится у ректора в кабинете? О редких дарах? — Не заметив в удивлении вскинутых бровей некроманта, я невольно выдала стихийника: — Мне Моран о ней рассказывал, а я ему не поверила! — осеклась и попыталась исправить ситуацию: — То есть… ну, он говорил, что вот если бы была такая, то она, конечно бы, вероятно, может быть, была там… Но он, конечно, не знает и… Он бы хотел, в общем, прочесть, — пролепетала что-то невнятное.

Мои потуги не были оценены по достоинству.

— Знаете, мне все больше хочется познакомиться с этим парнем, — заявил Арк. — Сначала он нашел, как выбраться из академии, не затронув защитный барьер…

У меня перед глазами мелькнул висящий на ветке рядом с подкопом кулон Гридиса Грамма.

— А теперь оказывается, что он знает и о книге, которая держится в строжайшем секрете.

— Ой, — пискнула я. — Моран, он хороший, — попыталась обелить парня. — Он сестру спасал, беспокоился о ней. Разве плохие так поступают? Ему, наоборот, нужно помочь. Вы же слышали Арану. Скорее всего, она потеряла работу, и теперь им вовсе не на что будет жить. Моран тогда покинет академию, чтобы помогать семье, а это ужасно!

Арк не стал меня переубеждать и вообще что-либо говорить. Уставился на черную шторку кареты. Чтобы не сказать еще какой-нибудь ерунды, я притихла. Погрузилась в свои мысли. Обдумывала предстоящую поездку, и у меня не все сходилось. Долина успокоения, это же почти на краю света, в другой стороне Атерры. Как Арк собирается туда добраться и вернуться за несколько дней? Отодвинув шторку, я смотрела на обочину дороги, заросшую кустарником и травой. Вчерашние тяжелые тучи ушли в направлении гор, осеннее солнце пробивалось сквозь золотые листья деревьев. Мы двигались по окраине города, избегая центральных улиц, словно прячась от любопытных взглядов жителей столицы. Оно и к лучшему, утреннее столпотворение на дороге отняло бы гораздо больше времени. Мне же хотелось проскользнуть в академию до того, как студенты начнут выходить из общежитий. Мой внешний вид сразу привлечет внимание, да и не заметить, что я приехала с профессором, будет трудно.

Долго наше молчание не продлилось. Карета остановилась у академии. Арк вышел первым и подал мне руку.

Наше появление все же не осталось незамеченным. Вблизи от нас стояло несколько экипажей. Один был светло-голубой, с эмблемой Королевской академии — корона с двумя заглавными буквами, «КА». Рядом с экипажем стояла целительница Пантия Странк, давая указания низкому, худому мужчине. Она передала собеседнику небольшой мешочек и огляделась по сторонам. Заметив нас, сразу отослала незнакомца и приветливо нам улыбнулась. Арк кивнул в ответ и повернулся ко мне.

— У вас час на сборы, встречаемся у выхода из академии. Не берите ничего лишнего, только одежду, желательно удобную. Да, еще один момент. — Он приблизился вплотную и тихо проговорил мне на ухо: — На вашем месте я бы помалкивал о своем даре. Никому не рассказывайте о своих догадках. Даже друзьям. Это может быть небезопасно. — Он развернулся и зашагал к воротам мимо декана целительского курса.

Я замешкалась, ещё чувствуя его тёплое дыхание и такую приятную близость, но вспомнила, что времени у меня совсем мало, подобрала широкий подол и двинулась следом за профессором.

Защитное поле академии вновь погасило все звуки и отдалило от меня вход в нее. Арк маленькой точкой скрылся за дальним поворотом, когда ко мне сзади подошли. Я оглянулась и встретилась со злобным взглядом Пантии Странк. Декан, задев меня плечом, брезгливо сморщила нос, что-то сказала и направилась прочь, оставляя меня позади. Тоже мне, еще одна высокородная аристократка. Что Климентия в ней нашла? Может, она и имеет сильный дар, но мне она ни капли не нравится.

В свою комнату я попала без лишнего внимания со стороны студентов. Климентия плескалась в умывальне, я же быстро переоделась в домашнее платье, достала чемодан, сложила в него сменное белье, теплое платье, накидку.

Долина успокоения — это не курорт. Многие думают, что там как в пустыне — песок, редкий кустарник, палящее солнце. Но я знаю, в ночные часы там мороз похуже, чем на пиках гор, и ветер такой, что сдувает с места.

Во внутренний карман чемодана я положила аналитик и мешочек с деньгами, которые отец дал для моих нужд, но я ими все это время не очень-то пользовалась, если не считать покупки пирожных в столичной кондитерской.

Пикнуло зеркало для связи. Взяв его с полки, увидела, что несколько раз матушка и один раз отец пытались со мной связаться. Отвечать им не было времени. «После поговорю», — сказала я себе и бросила зеркало в чемодан. Подумав, что еще может пригодиться в поездке, взяла мешочек с травами и пару амулетов, сделанных мной у Гридиса Грамма, и сложила их в небольшую наплечную сумку.

— Анна, ты где была? — воскликнула Клима, выйдя из умывальни. — Я проснулась, тебя нет, думала уже идти тебя искать. А ты куда собралась? — переключилась соседка, увидев чемодан.

— Я… мне надо уехать на выходные. — Не умею лгать, но предупреждение Арка прочно засело в голове: «Не рассказывай никому, опасно». — Мне, в общем, к родителям надо, но к понедельнику вернусь, — ответила, не глядя в глаза подруге. Застегнула молнию чемодана и спустила его на пол.

— Что случилось? — строго спросила Клима.

— Ничего, правда! Все хорошо, — улыбнулась я ведьмочке.

— Ты подозрительно себя ведешь, я же вижу. У тебя снова голоса?

Меня передернуло от этого слова, а по коже пробежали мурашки.

— Нет, мне правда надо уехать, — достала из шкафа пальто, надела его, взялась за ручку чемодана и под недоумевающим взглядом Климы вышла из комнаты.

Не понимаю, как люди лгут, это, наверно, тоже своеобразный дар — смотреть в глаза и говорить неправду. Не чувствовать угрызений совести, не задумываться о том, что поступаешь плохо. Кого я обманываю, я сама не лучше. Лгала всем, что вылечилась, матушке, сестре, отцу. Предала доверие родных, смалодушничала, боясь новых экспериментов над собой в злосчастном пансионе. Хотела прекратить пытки над телом и душой, вернуться к нормальной жизни. Я видела, как отец переживал за меня, искал все доступные сведения в надежде помочь дочери. Может, моя ложь не так уж и плоха, если всем стало от нее легче. Я убила двух штырей разом: избавила себя от пансиона, а родных — от переживаний за меня. Вот и ложь Климе может оказаться благом.

Чемодан тренькнул колесами, упершись в порог общежития. Я приподняла его и выкатила на ступени перед входом. Час выделенного мне времени быстро утекал, и я торопливо зашагала к площади, везя за собой поклажу. Дорожки возле зданий постепенно заполнялись студентами. Фигуры некромантов в черной форме двигались медленно, словно плывя где-то между миров. Желтые менталисты всматривались в других, анализируя движения, жесты, читая мысли. Живые, веселые ведьмочки в синем перешептывались, обсуждая парней. Боевые бурые передвигались глыбами, чеканя шаг. Я рассматривала студентов. Одинаковые и такие разные. Форма академии уравнивала статусы, важные только в светской жизни. Может, вот эта девушка в синей форме — чья-то служанка, а здесь она — великий маг с сильным даром. А тот невысокий парень в желтом — барон с несколькими особняками и огромным наследством. Все разные, но такие одинаковые, стремящиеся к лучшей жизни, имеющие свои цели и желания. Отец правильно поступил, когда дал возможность обучаться обычным людям без титулов и земельных наделов. Все в мире относительно: происхождение, бедность, богатство, сила дара и даже ложь, которая может оказаться благом.

В отдалении зазвучали возмущенные голоса со знакомыми нотками:

— Что за нравы здесь!

— Немедленно проводите меня к ректору!

Я огляделась, высматривая, откуда доносятся эти возгласы. За студентами разглядеть нарушителей спокойствия не удавалось. До занятий осталось совсем немного времени, и прозвучавший первый звонок это подтвердил. За считаные минуты огромная площадь опустела. Я спокойно двинулась к воротам академии с намерением встретить там профессора.

— Я буду жаловаться! — послышалось снова. — У меня допуск, моя дочь учится здесь! А это ее жених и родная сестра!

Я замерла в ступоре.

У самого выхода из академии стояли моя матушка, Матильда и смутно знакомый мне парень. Графиня Каллийская рассказывала уборщику академии о своих правах и вопрошала, почему ее никто не сопровождает к дочери. Я же, с чемоданом, открыв рот в изумлении, смотрела на родню, лихорадочно соображая, как незаметно скрыться. Опоздала!

— Анна-Лея! — взвизгнула Матильда, указывая на меня рукой в белом кружеве перчатки.

Все четверо разом повернулись в мою сторону.

Мужчина с метлой в руках, стоявший рядом с моими родственниками, облегченно выдохнул, а родительница, подобрав белоснежный подол шубы, двинулась ко мне. За ней следом — сестра в золотой накидке с капюшоном и с высокой прической. Золотистые носки ее туфель то выглядывали из-под пышной юбки, то прятались под ней. Куда она так нарядилась? Смутно знакомый парень замешкался, но матушка его подбодрила:

— Оррис, мальчик мой, не отставай!

Оррис? Да это же сын нашего соседа, разорившегося барона. Отец, чтобы помочь молодому аристократу, иногда поручал ему вести дела, касающиеся образования в деревнях, и оплачивал его работу. Он-то откуда здесь?

Не дойдя до меня несколько метрин, родительница не сдержалась и заговорила:

— Анна-Лея, как ты можешь!

Я тяжело вздохнула. «Началось…»

— Что за внешний вид? — Матушка остановилась и оглядела меня с брезгливостью. — Что с твоей прической? О богиня, а руки! Где твои перчатки, чтобы скрыть отсутствие маникюра?

Я присела в реверансе, приветствуя графиню.

— Здравствуйте! Какими судьбами вы здесь? Где отец? — Я посмотрела вокруг в надежде, что он тоже приехал с ними и смягчит нравоучения своей супруги.

— А куда ты собралась? — вступила Матильда. — Зачем тебе чемодан?

— Действительно, Анна-Лея, — вопросительно уставилась на меня родительница.

— Я… Мне надо…

— У эйты Каллийской важное задание от академии. — Строгий голос некроманта ответил за моей спиной.

Я обернулась и встретилась с Арком глазами. Профессор коснулся моего плеча и взял чемодан. Я испытала внезапное облегчение и одновременно почувствовала напряжение. Он не отводил от меня взгляда, непонятного и волнующего.

— Приветствую вас… — несвойственно для себя начала матушка.

— Доброе утро, графиня, — перебил мою мать профессор, переключая внимание на нее, а она, вот это чудо, сделала реверанс и не стала учить его манерам. Склонила голову, словно на приеме у короля. Перевела взгляд на меня, затем снова на Арка. Засуетилась, замешкалась, не понимая, как реагировать.

Мое недоумение передалось сестре.

— Матушка, вам плохо?.. Вот до чего ты довела родителей! — метнула в меня молнию Мати. — Разгуливаешь в таком виде, позоришь доброе имя рода Каллийских! Мало того, встречаешь своего жениха ненадлежащим образом!

Единственным кроме некроманта мужчиной, могущим сойти за моего жениха, был Оррис. Все разом уставились на него. Его глаза забегали, пытаясь ухватиться взглядом за что угодно, только бы не смотреть на нас. У парня не было и шанса сопротивляться напору графини в смысле нашей с ним будущей свадьбы. Думаю, он и не пытался, судя по тому, как дрожал от малейшего ветерка.

Матушка повернулась к Мати и строго сказала:

— Матильда, будь скромнее, — улыбнулась самой приветливой улыбкой и обратилась ко мне: — Девочка моя, мы за тебя переживали. Ты не отвечала на вызов. Мне ничего не оставалось, как приехать и убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я…

— Прошу прощения, эйта Каллийская, — вмешался Арк. — У нас мало времени. В следующий раз, прошу, предупреждайте о своем визите в академию заблаговременно. Пойдемте, Анна-Лея, — взглянул на меня и под ошарашенным взором сестры и заискивающим матери взял меня под локоть и повел к воротам.

У меня не гнулись ноги. За нашими спинами Мати отмерла первой и шепнула графине, думая, что нам не слышно:

— Какой нахал! Это нельзя так оставлять. Какой позор!

— Угомонись, Матильда, — одернула ее та.