Холодные голоса. Академия «Редкие дары»

Глава 18. Судьба старухи

Обогнув высокий холм, мы подошли к низкому домику, крытому сухими ветками. Желтоватые стены, два окошка и хлипкая деревянная дверь. Женщина остановилась у порога, отперла дверь ключом и вошла внутрь, закрыв ее за собой. Я растерялась, открыла рот. И закрыла. О гостеприимстве здесь не слышали. Зато была слышна возня за тонкими стенами. Шорох, стук, шарканье, затем грохот, звук льющейся воды…

— Вода! — очнулась я.

Постучала в дверь. Тишина. Снова постучала.

— Эй! Вы там?

Петли скрипнули, и на пороге появилась незнакомка. Она успела снять с себя мешковатую одежду и осталась в потрепанном коричневом платье. Такие носили лет тридцать-сорок назад — с завязками на шее и оборками на рукавах.

— Что вам надо?

— Э-э… — протянула я.

Хозяйка дома о нас просто забыла? Да что с ней не так? Она, в свою очередь, осмотрела меня с ног до головы и заглянула мне за спину.

— Зачем вы уложили… этого в мою тележку? — ткнула в Арка пальцем.

Доказательств ее сумасшествия мне больше не требовалось. Женщина спятила либо страдает потерей памяти. Разбираться и объяснять, что мы только что прибыли сюда вместе с ней, не хотелось, а вот пить очень — горло уже пересохло. Сглотнув, я сказала:

— Уважаемая эйта, мы путешествовали и потерялись. Нам нужен кров, еда и вода. Моему спутнику необходимо промыть рану. Если мы вас не слишком побеспокоим…

— Конечно, проходите! — всплеснула руками хозяйка, отчего ее широкие рукава с кружевными манжетами раздулись. Из ненормальной старухи она прямо на глазах превратилась в приличную эйту.

— У меня есть немного воды, и я как раз поставила варить бульон. Он скоро будет готов. Давайте переложим вашего спутника на кровать, ему же так неудобно.

Перепады ее настроения до жути пугали. С широкой, не совсем здоровой улыбкой она взяла Арка со спины, а я подхватила его ноги. Мы внесли его в дом. Устроив профессора на узкой кровати, я тяжело перевела дыхание и присела рядом с ним. Невообразимо устала от выматывающих приключений, о которых еще несколько дней назад и подумать не могла. Я прошлась взглядом по недвижимому некроманту. Кажется, он все-таки не в обмороке от потери крови, а просто спит. Набирается сил, восстанавливает резерв или просто отдыхает. Я посмотрела на его раненое плечо. Аккуратно убрала накидку и прилипшую рубашку. Три запекшиеся полосы шириной в палец тянулись от плеча да сгиба локтя. Зрелище ужасное, но радовало то, что кровотечение прекратилось.

— Вот, молодая эйта, возьмите, — сказала хозяйка.

Она поставила на столик небольшую плошку с теплой водой и положила рядом серую тряпицу. Вручила мне стакан, в котором оказалась чистая, холодная вода. Не раздумывая, я выпила почти все, оставив воды лишь на донышке. Поднесла к губам профессора и смочила их. Он закашлял, но быстро успокоился. Я обтерла лицо Арка, а затем обработала и его руку — смыла налипший песок и кровь, насколько хватило воды. Рану закрывать не стала, да и нечем было. Бинты, заживляющие мази вряд ли бы здесь нашлись.

— Пойдемте, молодая эйта, вам нужно поесть, — ласково позвала меня женщина.

Уговаривать меня не пришлось, я села за стол, поглядывая на Арка. Хозяйка дома поставила передо мной металлическую миску с горячей похлебкой и дала ложку. Сама расположилась рядом, облокотившись о тумбочку и держа в руках такую же миску.

— Кушайте, вы совсем утомились. Не переживайте за спутника, он сильный и одаренный, выкарабкается, — утешила она меня и поднесла ложку ко рту.

— Откуда вы знаете, что он сильный и одаренный?

— Есть у меня такой дар, девочка. Вижу сильных духом и их способности. — Она улыбнулась.

Интересный дар, я о таком не слышала. Видеть то, чем других наградили боги, — это прекрасно. Не надо разбираться и… О богиня! Так она знает и о моих дарах? Женщина вновь улыбнулась, словно прочитав мои мысли.

— Знаю. Вижу. Бытовая магия и…

Я затаила дыхание.

— И такой же, как у меня.

Я подскочила на стуле, миска с бульоном зазвенела от удара ложкой.

— Вы слышите голоса? — воскликнула я. — Вас зовут Грина Лит? — ошеломленно уставилась на женщину и, не дождавшись ее ответа, торжественно произнесла: — Мы вас нашли! Я и профессор искали вас, чтобы вы помогли мне. Помогли понять этот дар, как им управлять. Вы не представляете, какое это мучение без конца их слышать! Что же я говорю, конечно, представляете! Просто вы единственная, кто может объяснить… Как я рада, что вас встретила! — трещала я не умолкая и не сразу замечала изменения, начинавшие происходить в хозяйке.

— Это не дар! Это проклятье! — переменилась в лице женщина.

Поначалу ее взгляд был осознанным, но с каждым моим словом ее глаза сужались, губы сжимались. И без того сухая, морщинистая кожа стала казаться высохшей землей в глубоких трещинах. Из доброжелательной эйты она снова превращалась в нелюдимую старуху. Я встала и отступила на шаг. Она поставила свою тарелку на тумбочку и, не отрывая от меня глаз, стала медленно пятиться к двери.

— О богиня! Что с вами?

Может, мне не стоило так напирать, я чем-то ее задела?.. В быстро расширившихся зрачках женщины появился просто осязаемый страх. Она с ужасом смотрела на меня, словно я собиралась на нее броситься и разорвать на куски.

— Отстаньте от нас! — заорала так, что в ушах зазвенело. — Не приходите больше, мы вам не поможем, мы не знаем как! Пошли прочь! — и выскочила за дверь.

Там ее монолог продолжился. Она бродила вокруг дома, то и дело слышалось:

— Нам нужно оставаться здесь… Здесь спокойно… Здесь их нет…

Несколько мгновений я в полном непонимании взирала на дверь. Проморгалась, оглянулась на Арка и снова посмотрела туда, куда только что убежала хозяйка. Не дождавшись ее возвращения, присела на краешек стула и в оцепенении просидела какое-то время. Совершенно ничего толкового в голову не приходило, кроме мысли о том, что эйта Лит совершенно невменяема. Неудивительно! Живет, судя по всему, одна в пустыне, два дня пешего пути до цивилизации. Для чего она забралась так далеко? Почему не осталась в Интарии, ведь у нее был жених? Возможно, она уже тогда была не в себе? Но ведь временами в ней просыпается нормальность? От всего этого голова шла кругом. Мы зря приехали сюда с профессором, все впустую. На меня навалилась усталость, жалость к себе поднимала голову. Как теперь управлять даром? Да, Арк помог, поставил блок, но он не навсегда. Однажды они вернутся. Холодные голоса. Их эмоции. Тренировки дают свои плоды, но у них небыстрый эффект, он требует времени. Может, уговорить профессора вернуть мне зелье Климы, хотя бы на время, пока не научусь контролю?..

— Анна… — хриплый, низкий голос. — Анна…

Я подскочила и в мгновение ока оказалось возле Арка, еще не веря до конца, что он очнулся.

— Анна, ты как? Цела? — чуть приоткрыв веки, прошептал мой убийца нежити.

— Дар-Кан, я… — откашлялась, — да, профессор, со мной все в порядке. Не двигайтесь. Вы очень слабы. Сейчас дам воды…

Арк здоровой рукой вытер с моих щек слезы, которых я и не заметила. Провел теплой ладонью по лицу, и я не сдержалась.

— Богиня, я так испугалась за вас… — всхлипнула от переизбытка чувств и нежных прикосновений.

— За тебя… — улыбнулся уголком губ некромант, а я смутилась. — Не переживай, Анна, все уже позади…

Профессор попытался приподняться, но силы к нему еще не вернулись. Он поморщился от боли.

— Не двигайтесь… не двигайся, Дар-Кан, прошу… — Я посмотрела в серые глаза — по моим щекам, покалывая, прошел жар.

— От помощи не откажусь. — Он улыбнулся и снова скривился.

Приподняв голову некроманта и подложив под нее в несколько раз сложенную накидку, я взяла стакан с оставшейся водой, поднесла к его губам. Он неторопливо сделал несколько глотков и откинулся на самодельную подушку. Прикрыл глаза. Выразительные брови сошлись на переносице. Потревоженное плечо давало о себе знать. Профессор стойко, не жалуясь, терпел боль, лишь временами морщась.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Тебе… — Как же непривычно было для меня такое к нему обращение. — Тебе необходимо поесть.

Я взяла миску с нетронутой похлебкой и поднесла наполненную ложку ко рту профессора. Он послушно съел почти все, поблагодарив за заботу.

— Где мы? Что это за место? — уже бодрее спросил Дар. На его щеках появился легкий румянец.

Я ему все рассказала. И упомянула о подозрительном поведении приютившей нас женщины. И о том, что она та сама Грина Лит, только совершенно спятившая. Дар-Кан слушал внимательно, не перебивая, очевидно, давая мне выговориться.

— Где она сейчас?

— Она так и не вернулась. Не знаю, — пожала я плечами.

— Хорошо, — кивнул он. — Мне необходимо еще немного времени на восстановление, и мы с тобой возвращаемся домой.

«Домой — это замечательно», — подумала я, не став доказывать Арку, что ему рано куда-то идти и что два дня пути до людей он не осилит. Профессор прикрыл глаза и, похоже, скоро уснул.

Мне же было не до сна. Я доела похлебку, не чувствуя ее вкуса, опустилась на глиняный пол, прислонилась спиной к кровати. Рассматривала убранство дома, нет, скорее времянки, слепленной саморучно — на глиняных стенах остались отпечатки женских ладоней. Круглое окошко, заделанное чем-то мутным. Ящик с кухонной утварью на полу, два жестяных ведра, стол, два стула и кровать. Вот и все, что имелось в этом жилище.

Однажды отец рассказывал, как в одной из поездок познакомился с человеком, отказавшимся от благ цивилизации. Тот говорил, что ему было в тягость находиться среди людей и он выбрал жизнь отшельника. Помню, как Матильда удивлялась. Она да и я тоже не понимали, как можно прожить в одиночестве все отмеренное тебе богами время. Отец говорил, что тот его знакомый отрекся от всего мирского после трагических событий, о которых умолчал. Жил он вдали от всех, а выбирался к людям лишь несколько раз в году, чтобы пополнить запасы продовольствия. Некоторые считали его сумасшедшим, другие — сдавшимся, переставшим бороться за себя и свою жизнь. Эйта Лит тоже, наверно, сдалась…

Засыпая сидя на полу, я прошептала:

— Не сдамся ни за что, скорее штырь сдохнет, — и провалилась в дрему.

Раздавшийся глухой стук разбудил меня. Я потерла тяжелые веки. Снова стук, кажется, снаружи. Сквозь мутное окно лился тусклый свет. Наступило утро, и в домике стояла невыносимая духота. Я поднялась на ноги, посмотрела на Арка. Он еще спал. Тихо подошла к двери, открыла ее и вышла за порог. Меня ослепило яркое солнце. Белые пески и безжизненная пустыня навевали тоску. Я обошла дом и на заднем дворе увидела эйту Лит. Она рубила заостренным концом камня толстые сухие ветки. Я стояла позади нее и гадала, в каком она сейчас состоянии. Подойти или лучше не рисковать? Вдруг не узнает, прогонит. Все же решившись, я ее окликнула:

— Доброе утро! — и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Здравствуй, молодая эйта, — обернулась женщина, а я с облегчением выдохнула.

— Может, вам нужна помощь? — Я старалась быть любезной.

— Да, спасибо. Вон там, видишь, колодец. Набери воды, деточка.

«Здесь есть вода, это уже что-то». Я прошла к вырытой в песке глубокой яме, обложенной изнутри камнем, опустила в нее стоявшее рядом ведро на веревке и зачерпнула прохладной воды. Напилась вдоволь и вернулась к стоявшей уже возле входной двери хозяйке.

— Вот спасибо. Ноги болят, не могу долго ходить и тяжести таскать.

Кивнув ей в ответ, я вспомнила, как она недавно тянула на тележке профессора, нисколечко не страдая от болей. Притворяется или, когда меняется на злобную старуху, ей все нипочем?

— Как ваш спутник? Очнулся?

— Да, ночью. Ему уже лучше. Спасибо. — Я отвечала сдержанно, чтобы вновь не увидеть ее изменение в худшую сторону.

Женщина открыла дверь, а я внесла ведро с водой в комнату… и от неожиданности выпустила его из руки.

— Профессор?.. Дар-Кан, тебе еще рано вставать! — воскликнула я и подошла к стоящему возле окна и потирающему раненое плечо некроманту. — Порезы могут снова начать кровоточить! — убрала его руку от ран.

Сама тут же принялась осматривать их. Стараясь не навредить, провела по нетронутым местам руки. Отметила, что за очень короткое время раны стали выглядеть на удивление хорошо. Кровавые борозды от костлявых пальцев нежити подсохли и заметно затянулись. С удовлетворением поняла, что промыла их хорошо и воспаления не произошло.

— Все в порядке… Анна… — протянул мое имя Дар прикоснувшись к моей руке.

Неуловимое чувство нежности вперемешку с беспокойством за профессора озадачило меня. Поднялось где-то глубоко в груди приятным теплом, осталось там и не собиралось уходить. Я ощущала взгляд Арка на себе и боялась взглянуть на него в ответ.

— Мой резерв восстановился, и я слегка себя подлатал, — сказал он.

Арк не спешил отстраниться. Поглаживал мою ладонь, оставляя в душе приятное ощущение заботы. У меня перехватило дыхание, а сердце забилось чаще. Я подняла голову и окунулась в яркие радужки. Серый цвет глаз все больше вытеснялся увеличивающимися зрачками, а меня постепенно покидала тревога.

— Уважаемый эйт, вы пришли в себя? — спросила хозяйка и обратилась ко мне: — Деточка, давай-ка подогреем перекусить. Твоему мужчине нужен плотный завтрак. — Она открыла шкаф и чем-то в нем зашуршала.

— Он мой преподаватель, а не… — покраснела я и отошла на шаг от Дар-Кана. — Мы не… — пыталась объяснить, но ничего не выходило, и помог в этом тот самый, который, собственно, «мой»…

— Спасибо за гостеприимство, добрая эйта, но нам пора.

— Что? Ты совсем слаб, а нам идти двое суток!

— Нам пора, Анна, — с нажимом повторил Арк.

Да в чем дело?

Хозяйка затихла. Медленно повернулась, посмотрела на меня, затем на профессора — с жутким прищуром — и отошла к двери.

— О богиня, опять! — обреченно проговорила я.

— Вы нас преследуете?! Сколько говорить, от нас нет помощи! Убирайтесь! Пошли вон! — Она схватила деревянный обрубок, стоящий в углу, и замахнулась на нас. — Кому говорю, пошли во-он! — Разъяренная старуха размахивала поленом, из ее оскаленного рта летели ругательства и проклятия, глаза заволокло пеленой, а тот, что был с белым пятном, стал наливаться кровью.

Ее жуткий вид пугал до дрожи. Как в один момент может измениться человек, совсем недавно приветливо улыбавшийся? Дар-Кан завел меня себе за спину, закрывая от сумасшедшей.

— Да что с вами?! — не сдержалась я. — Эйта Лит! Мы вам не враги! Всего лишь хотели узнать. Попросить о помощи…

На последних словах она взревела. Сплюнула на пол, опять замахнулась и двинулась на нас.

Реакции профессора можно было только позавидовать. Всего от одного его выверенного пасса женщина отлетела к двери, издав каркающий звук, и затихла на полу. Дар-Кан медленно подошел к ней. Остановился.

— Она мертва? Ты убил ее? — смотрела я на бесчувственную эйту. Я совсем не желала ей смерти.

— Нет. Она временно обездвижена. Нам нужно уходить, Анна, — сказал некромант, возвышаясь над телом хозяйки. Кажется, произошедшее его совсем не пугало и даже не удивляло. Он брезгливо скривился и только. Оттащил женщину от двери и протянул ко мне руку. — Пойдем.

Я отступила на шаг, в растерянности глядя на Арка.

«Куда? Куда мы пойдем? Два дня в пустыне и то, если найдем дорогу к людям? О чем он думает, ему не пройти столько. Без помощи нам не добраться. А если нежить снова объявится? Да, здесь не совсем нормальная старуха, но есть вода, пропитание… Есть время немного прийти в себя для путешествия к ближайшему поселению. В конце концов, у нас нет денег!»

— Анна! Я знаю, что делаю. Мой резерв восстановлен. Найду ближайшее и самое подходящее место для перехода. А она… — Арк указал на эйту Лит, — скоро очнется и снова набросится на нас. И мне не останется ничего, кроме как упокоить ее навсегда. Ты понимаешь?

— Может, она проснется и вновь станет нормальной? — неуверенно спросила я, сама не веря в свои слова. — И о каком переходе речь? Ты слаб. А открывать портал на другую сторону Атерры одному и без указателей просто смерти подобно!

— Послушай, она не в себе, ты сама это видишь, — стал он уговаривать меня, как маленькую. — Эта женщина думает, что мы с тобой у нее в голове, что мы те самые голоса, и воспринимает нас как надоедливых нереальных людей, с которыми борется всю свою жизнь.

Наверно, о чем-то таком я подозревала, но мне никак не хотелось в это верить. Надежда на то, что эйта Лит откроет мне способ управления даром, в дребезги разбилась. Профессор подошел ко мне и взял мою дрожащую руку.

— Анна, не беспокойся. Верь мне и верь в себя. Мы обязательно со всем разберемся. Слышишь?

Я молча кивнула Арку, и мы вышли из дома. Не оборачиваясь, в полном молчании двинулись к самой высокой дюне.