Хозяин тайги

Глава 3

Пока Буран шарился в кладовке, которая занимала подземный этаж размером с этаж первый, Гром тяжело опустился на диван и попытался расслабиться.

Кладовка у него была знатная.

Там было столько запасов, что можно было бы спокойно жить несколько лет в принципе не покидая стен дома - варенья, соленья, компоты, настойки, мед, орехи, нужные засушенные травы - всё, что было так мило медвежьей душе, было в этой кладовке в большом количестве.

И все это Гром заготавливал собственными руками, чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество и занять себя вполне полезным делом.

Правда, с переездом Бурана к нему кажется снова нужно было запасаться всем на свете.

- У нас яйца заканчиваются!

- Прошлым утром их было восемьдесят штук, - глухо отозвался Гром, когда Буран появился из кладовки, степенно поднимаясь по удобной лестнице с большой тарелкой в руках, где лежали яйца, грибы и вяленое мясо.

- Вчера я ел яичницу, и сейчас мы будем есть ее тоже. Поэтому уже минус сорок.

Кстати, как истинные медведи, берсерки ели много.

Но иногда Грому казалось, что в таких количествах способны поглощать еду только Бурые. Полярные предпочитали свежепойманную рыбу.

Кадьяки - живое, сопротивляющееся мясо.

Гризли больше болтали, чем набивали рот. И только Бурые всегда пытались найти, чем бы им перекусить. Может, поэтому, его род считался самым гостеприимным и душевным, чего про самого Грома сказать можно было с большой натяжкой.

Он молчал, и упорно делал вид, что пытается уснуть, но друга было не провести.

Медведь медведя чувствовал так, что людям было не понять. Им иногда и говорить было не нужно – достаточно было почувствовать эмоции друг друга.

- Так. Не строй из себя спящую царевну. Пока я готовлю – рассказывай давай, что у нас случилось, пока я был в мастерской, - раздался деловой голос Бурана, который ловко орудовал на кухне, уже включил плиту и достал самую большую из сковородок, чтобы первым делом пожарить мясо до красивой и аппетитной корочки.

Гром протяжно выдохнул, но проще было сдаться сразу, чем сутки слушать нытье мужчины, что от него скрывают что-то интересное.

- В дальней деревне откуда-то появилась девушка.

- Опа! Симпатичная?

Гром бросил такой тяжелый взгляд на сияющего друга, что Буран сник за секунду, теперь видя, что дело реально паршиво, и его товарищ пропадает.

Подумать только, его сутки дома не было, а тут уже такое творилось мать-перемать!

- Всё, понял. Симпатичная, но не для меня.

Гром в ответ поморщился и снова лег, пробурчав:

- Глупости не говори.

Хорошо, что он не увидел, как понятливо улыбнулся Буран на эти слова, чуть выгибая брови, когда вкрадчиво добавил, ожидая, что за такие слова помимо подушек в него может прилететь и диван. А потом стол. Или кресло. Главное, чтобы не крыша дома, потому что в своей ярости Гром был страшнее бога Одина.

- Ну ведь зацепила же она тебя.

Гром зарычал в ответ глухо и низко, но к счастью не пошевелился, что спасло мужчину от переломов конечностей и ушиба всего тела сразу, потому что мощь и сила Грома была не простой, а черт возьми королевской.

Если такой берсерк выйдет из себя, то лишиться жизни можно было на раз-два, даже если ты сам первый воин на деревне и как бы не пальцем деланный.

- Не зацепила!

- А чего тогда так страдаешь?

- Ты бы видел в каком доме она живет. Там не дом - его даже лачугой назвать язык не повернется! Доски сгнили, порог провалился. Крыша держится только одними молитвами. Электричества нет. Воды нет. Еды тоже нет. А главное нет никого, кто мог бы ей помочь или защитить. И сама она как кузнечик.

Буран хохотнул:

- Зеленая и с коленками назад?

Гром кинул настолько испепеляющий взгляд, что мужчина проглотил неуместный в этот момент юмор, особенно когда Гром тяжело выдохнул:

- Хрупкая.

В этот раз Буран нахмурился, покосившись на хмурого Грома, который действительно всей душой переживал за эту загадочную девушку.

Нет, понять его наверное можно было бы, если бы он не знал своего друга с пеленок.

Не сказать, чтобы Гром был черствый по своей природе, просто после трагических событий в его и без того непростой жизни пришел момент, когда людей он стал ненавидеть и обходить стороной.

Обычно все общение короля бурых берсерков сводилось к тому, что он жестоко наказывал браконьеров или тех, кто позволял себе нарушить негласные закона леса - он убивал их.

То, что творилось в ближайших деревнях, мужчину не интересовало уже давно.

Да, бывало, конечно, что люди сами находили его и приходили за помощью, потому что считали лесником, и Гром помогал в силу своих возможностей, но никаких эмоций особо не испытывал.

А тут с ним творилось такое, что Буран был искренне удивлен, но предусмотрительно молчал.

- И как она в деревне появилась?

- Не знаю. Я Штилю позвонил, чтобы он поехал и выяснил это на правах начальника полиции.

Буран закивал, продолжая при этом заниматься готовкой завтрака, отчего дом тут же стал наполняться вкуснейшими ароматами.

- А ты про нее как узнал?

- Она пошла на рыбалку к нашему озеру.

- Видимо и правда голод одолел девушку, раз не побоялась зайти так глубоко в лес.

- Да. Боюсь, что так. И это хорошо, что она на меня наткнулась, а не кого-нибудь из вечно озабоченных проныр!

Мужчины притихли, оба задумавшись над тем, что с этим делать и как можно помочь.

- Так может она из тех городских, что приезжают познать сельскую жизнь? Пару недель промучается и сбежит обратно в свою цивилизацию?

Гром только пожал плечами.

Он и сам не знал что думать, но медвежья интуиция подсказывала, что ехать ей некуда. И оказалась она в таком положении из-за смерти какого-то очень близкого ей человека.

- Ладно, тогда будем ждать новостей от Штиля. Вымой руки, скоро будем завтракать! И хлеб нарежь!

Только Буран мог говорить с королем своего рода в таком тоне, не боясь, что останется без головы. Другой бы не решился ему даже в глаза посмотреть - не то, что вякнуть какое-то указание.

- Я тут спать пытаюсь, если ты слегка не заметил, - пробухтел Гром и его мощная, более чем двухметровая фигура на удивление легко поднялась с дивана.

- Не пытайся, у тебя все-равно не получается. Вот поешь, а там может и правда в дремоту потянет. Чай или кофе?

- Чай. Липовый. С медом.

- Когда ты уже полюбишь кофе?

- Никогда. Смирись.

Буран хохотнул, но поставил в первую очередь чайник, а уже потом приготовил себе отдельно черный бодрящий кофе, чтобы не завалиться спать раньше времени.

Завтракали мужчины в молчании, каждый думая о своем, и вместе с тем оба про эту девушку.

Буран надеялся на то, что появилась наконец принцесса, способная разбудить сердце хищника, обмотанное колючей проволокой, отчего и Грому было тяжело, и окружающим.

Он перестал доверять людям.

Перестал видеть что-то хорошее в жизни.

Перестал улыбаться и надеяться на то, что в жизни снова пойдет белая полоса.

А Буран отчаянно мечтал, что его друг сможет вернуться к нормальной жизни и боялся верить в то, что этот день стал первым шагом на пути к нему.

Да, Гром был раздавлен, зол и встревожен, но черт возьми он чувствовал хоть что-то! Хоть что-то, кроме полного игнора и безразличия к жизни на протяжении второго десятка лет!

И если это все в нем смогла вызвать та девушка одним своим появлением, то эта встреча походила на настоящее чудо.

Гром тоже думал о ней.

Прислушивался всеми своими хищными инстинктами к тому, что происходило за много километров от него сейчас в дальней деревне, в страшном разваливающемся доме. Иногда он одергивал себя, заставлял переключиться на еду и непривычно молчаливого друга, но стоило только немного отвлечься, как все его существо снова тянулось туда. К ней.

И еда в горло не лезла.

И мед не был таким сладким, как должен был.

И липа ни хрена не успокаивала.

Мужчина усердно ковырял яичницу с румяным мясом, а сам пытался понять, поела ли эта девчонка.

Ведь она смогла самостоятельно почистить рыбу и приготовить ее на своей печке?

Никто не посмел забрать у нее «подарок домового», пока она спала?

Вот что за напасть такая!

Оттого, что он не смог нормально уснуть этой ночью, голова гудела и хорошего настроения совсем не прибавлялось. Еще и мысли эти про то, что ее могли обидеть, отобрать, навредить просто сводили с ума, напоминая рой гудящих шершней, пользы от которых ноль – только одно сплошное раздражение!

Гром так и ничего не съел, только выпил ароматный и душистый чай в надежде на то, что он успокоит его нервы, и встал из-за стола, дождавшись, когда Буран тоже допьет свой любимый горький кофе.

- Всё, я спать, - устало выдохнул он, когда быстро и умеючи загрузил грязную посуду в посудомоечную машину и направился к свободному дивану, - Глаза просто закрываются.

- Когда проснешься, не забудь помыть грибы, если хочешь, чтобы с них можно было что-то приготовить.

- Хорошо. А ты куда?

- Прогуляюсь.

Буран сдержал улыбку и просто кивнул Грому в ответ.

Пусть гуляет.

Кажется, спустя столько лет ему это наконец-то пойдет на пользу.

И хорошо, что Грому до мыслей друга пока не было дела, а иначе он бы точно вспылил и остался бы дома. Но он не чувствовал робкой надежды Бурана, и вышел из дома первым делом глубоко втянув в себя воздух, чтобы сквозь лишние запахи, шорохи и лесную жизнь отыскать ту единственную хрупкую, которая его укусила быстро и неожиданно.

Девушка проснулась и явно занималась рыбой, отчего на душе мужчины хотя бы отчасти полегчало.

И казалось бы – сиди себе спокойно дома, занимайся переработкой грибов, пока Буран будет храпеть до утра – ведь с ней все в порядке и поесть она сама себе приготовит, и ляжет сегодня спать не голодная.

Но нет. Душа все-равно вела вперед.

Преодолеть несколько десятков, а то и сотен километров для берсерка – это дело обычное.

Тот, в ком течет сила и мощь огромного хищника и хозяина этих земель, способен на такие вещи, от которых у обычных людей случился бы обморок.

Поэтому Гром быстро добрался до той кромки леса, которая граничила с полем и деревней, остановившись на уже излюбленном месте, где он был скрыт от глаз людей густой листвой и полумраком леса даже в ранний час.

Сельчане уже проснулись и занимались своими делами.

Вне города люди не привыкли тратить жизнь на сон и покой, как городские. Беспокойные летние дни были яркими и несли с собой много радости и забот, ведь чтобы собрать щедрый урожай осенью, и спокойно спать не печке зимой, нужно было вложить всю душу в землю красным летом.

Земля начинала цвести и готовить свои щедрые дары всем тем, кто их видел, но работы уже хватало с лихвой.

Были, конечно, и те, кто выживал как мог. Как, например, ближайший сосед девушки - дед-инвалид, который пил не просыхая много лет подряд и все искал смерти, а она никак не хотела приходить.

Не самое завидное соседство.

Гром можно сказать уже по привычке уселся на насиженное место, вдруг понимая, что никогда до этого не интересовался миром, который был у него под носом – этой небольшой вымирающей деревней.

Кто в ней жил. На что жил. Как общался с соседями.

А теперь неожиданно прислушивался ко всему, что мог услышать и увидеть, складывая единый образ того, что окружало девушку. И то, что окружало на данный момент, его не сильно радовало.

В деревне была кое-какая молодежь, но таких друзей и подруг он был и врагу не пожелал.

Гром хмурился и вскинул голову, когда ощутил приближение еще одного берсерка, но ни ярости ни тревоги в этот раз не было, потому что он тут же понял, что это Штиль.

Мужчина ехал на своем стареньком потрепанном внедорожнике с надписью «полиция», чтобы попроведовать девушку в свой личный выходной, за что Гром ему был очень благодарен.

Штиль был отличным мужиком. И как человек. И как медведь.

Он все делал по справедливости и чести, за что люди его искренне уважали и любили. А еще у него были добрые глаза, поэтому народ не шарахался от него, как от Грома, даже если он появлялся неожиданно и мог бы смутить своими габаритами.

Все чистокровные берсерки отличались от людей в первую очередь своим видом – высоченные, мускулистые, с мощной грудью и большими ладонями. Гром никогда не сомневался, что те самые богатыри были берсерками, потому что среди людей такие великаны и силачи не рождались.

Штиль остановил машину у ограды дома девушки, и когда вышел, первым делом бросил взгляд как раз в сторону тех кустов далеко за пределами деревни, где и сидел себе спокойно Гром.

Полицейский даже подмигнул, давая понять, что тоже чувствует короля Бурых, но накалять ситуацию не стал, а просто зашагал к дому - спокойно и уверенно.

Девушка выглянула из дома до того, как Штиль поднялся по шатким сгнившим ступеням, тревожно осмотрев мужчину.

Она поспешно вытерла руки о тряпку, потому что все еще занималась рыбой, и Гром довольно прищурил глаза, различая с такого расстояния даже прилипшие к ее белой коже чешуйки.

Красивая она была все-таки. Хоть и худая, как тростинка.

- Доброго дня, - проговорила она и вся как-то застыла, поспешно и скованно рассматривая Штиля, который улыбнулся в ответ мило и по-доброму.

- Здравствуй, дочка. Я местный участковый в этой деревне. Вот узнал про тебя и заехал познакомиться с новым жителем. К нам ведь редко кто жить приезжает, обычно наоборот стараются в город уехать. Ты как в нашей глуши оказалась?

Штиль говорил спокойно и без упрека, но девушка вся как-то сжалась, словно до этого ей задавали этот вопрос слишком часто и явно с негативом.

- У меня все документы на дом есть. Могу показать, - проговорила она, и Штиль конечно же почувствовал своим медвежьим нюхом ее настрой, а потому улыбнулся и протянул руку, словно сдавался, показывая, что он пришел без войны. А чтобы помочь.

- Мне не нужны никакие документы, дорогая. Меня другое тревожит - ты живешь на самой окраине деревни, у леса. И как я услышал – живешь совсем одна.

Мужчина замолчал и чуть приподнял брови, давая понять, что ждет ответа, а девушка переступила неловко с ноги на ногу, и ее сердце чуть оттаяло от его слов.

- На самом деле, я местная, - отозвалась она тихо и опустила густые ресницы, словно сам факт этого был поводом для смущения, чего Гром пока не понимал, - Родилась здесь, и жила первые несколько лет жизни, пока бабушка не забрала меня и не увезла в город. Дом моей матери был на другом конце деревни. Он сгорел много лет назад…

Штиль вдруг нахмурился, и в его душе шевельнулось что-то, что Гром описать словами не мог.

Он нахмурился вслед за мужчиной, стараясь понять, что происходит и о чем таком подумал полицейский, что на его душе стало так тяжело и погано.

- Если вы жили здесь в то время, то знаете…

- Знаю, дочка. Выходит, ты вернулась?

Девушка кивнула головой в ответ и опустила ее еще ниже, чувствуя в тот момент такой стыд, что ее щеки стали розовыми, а Гром скрипнул зубами и лишь усилием воли заставил себя сидеть на месте ровно, а не выйти из своего укрытия, чтобы присоединиться к этой беседе.

Он ни черта не понимал! И внутри свербело от желания понять, что же думали эти двое, явно с полу слова поняв друг друга.

- Домик-то у тебя совсем старый, - к счастью, Штиль умел прекрасно справляться со своими эмоциями, и поэтому тепло улыбнулся, - И это хорошо, что со мной в машине всегда есть кое-какие инструменты. Давай я хотя бы дверь посмотрю, чтобы она закрывалась. А может и в самом доме есть, что починить?

Гром кивнул на эти слова.

Да, сам бы он так деликатно и спокойно не смог бы сказать.

Скорее бы отодвинул ее с дороги, и молча пошел бы сначала крушить то, что плохо держалось, а потом строить новый дом. Начиная с самого основания. Потому что тут и крушить было нечего - все сыпалось и ломалось от первого же вздоха.

- Но ведь вы же на работе…

- Так всё правильно, доча. Моя работа - помогать сельчанам. Так что показывай, что нужно посмотреть в первую очередь, - Штиль скинул с себя форменную легкую куртку, оставшись в одной простой светлой футболке, и Гром заметил даже с такого расстояния, как девушка окинула его быстрым сосредоточенным взглядом. Но промолчала.

О чем она думала в этот момент?

Нет, в ней совсем не проснулось желание, которое обычно появлялось в женщинах и девушках, которые видели берсерков, не подозревая, что они не люди, а хищники. И это Грома чертовски радовало, потому что портить отношения со Штилем он не хотел ни при каких обстоятельствах.

Хотя, подождите.

А с чего бы это ему их портить?

Не ревновал же Гром?

Не-е-е-т.

Точно не ревновал, только почему-то скрипел своими клыками и сжимал кулачища, но терпел и снова усиленно заставлял себя держаться на одном месте, потому что Штиль помогал. И делал это искренне, видя в девушке только дочку. Девушку, которую нужно было защитить и помочь.

- Давай-ка начнем с твоей верандочки и ступеней, а там и до двери доберемся!

- Мне так неловко перед вами! - тут же засуетилась девушка, которая даже имени своего не называла, - Давайте я помогу вам чем-нибудь!

- Поможешь, конечно, - улыбнулся Штиль и достал вместительную увесистую сумку, в которой бренчали инструменты от пилы до гвоздей, - Подойти к машине – там не переднем сидении в кружке первые лесные ягоды и травы. Пока ехал к вам увидел на полянке. Поставь нам чай, как я закончу, он как раз хорошо настоится, и вместе попьем, хорошо?

- Да, - кивнула девушка и вдруг улыбнулась. По-настоящему. Открыто и мило, отчего ее бледное почти бескровное личико преобразилось настолько, что Гром затаил дыхание.

Ну до чего же красивая она была!

Глазища эти ее голубые-голубые, как самое ясное небо. Только и смотреть в них, чтобы видеть свое отражение, и каждый раз замирать от восторга.

И губы чувственные. Пухлые, но аккуратные. Такие губы вкуснее всяких самых ароматных лесных ягод.

И волосы словно огонь. Копна такая, что как бы она их не собирала на макушке, а волнистые пряди все-равно выскакивали.

Откормить бы ее только немного, чтобы щеки стали округлыми, а не впалыми, и в теле появилась та манящая женская мягкость, которая любого мужчину сводила с ума.

Не девушка, а картинка. Такую и в городе бы оторвали с руками, что уж говорить про деревню!

Гром одного только не понимал – как местные парни еще не разглядели ее и не стали увиваться возле дома с подарками и своим навязчивым вниманием? Слепые что ли все? Или контуженные этой нелегкой жизнью?

Штиль несколько часов потратил, но зато отремонтировал порог и дверь, чтобы на них нельзя было убиться. В других домах он искал более или менее крепкие доски, а потом приносил их к дому девушки и надежно приколачивал.

Они даже чай выпили сидя на новом пороге, и мило беседуя.

Девушка наконец расслабилась, когда поняла, что мужчина ничего плохого не сделает, а напротив поможет. Она улыбалась и кивала на какие-то слова Штиля, а потом и вовсе мягко рассмеялась:

- А я ведь подумала, что вы из-за рыбы пришли ко мне.

- Какой еще рыбы? - приподнял брови Штиль, а Гром мрачно хмыкнул, потому что этот старый хитрец, конечно же все знал и понял, но вида решил не подавать.