Глава 7

- Внуча, завтра просыпайся пораньше! Пойдем за черемшой, пока она не зацвела!

Эти слова, сказанные вчера бабой Нюрой, так обрадовали Гулю, что она еле смогла уснуть.

Ей не терпелось выйти из своего домика, чтобы начать узнавать этот мир первыми робкими шагами. Шагами в новую жизнь, как она и обещала своей бабушке.

Пока ей это давалось тяжело. Очень тяжело.

Выйти в центр деревни она так и не решилась, потому что понимала, что люди начнут шептаться, когда увидят ее, и скорей всего задавать неловкие вопросы про ее судьбу, про мать, про то, как умерла бабушка и что стало с квартирой, где она должна была остаться - и этого она не хотела. Вернее, еще не была готова.

А вот общество бабы Нюры и бабы Таси были для нее желанными и приятными.

- Что такое черемша?

- Это первая съедобная трава, которую мы заготавливаем ранней весной. На вкус как лук и чеснок вместе, но очень полезная. У нас тут ее еще называют медвежьей травой. Говорят, что это первое, что кушают медведи, когда просыпаются после зимней спячки.

При упоминании о медведях Гуля вспомнила того большого мужчину из леса, и не смогла сдержать смущения.

К счастью, бабушки уже завели какую-то беседу и потому не обратили на это внимания, а девушка поспешно поднялась из-за стола, сделав вид, что она занимается чайником.

На самом деле, она часто вспоминала этого мужчину за прошедшие дни.

Так часто, что было даже неловко.

За всю свою жизнь она таких могучих мужчин никогда не видела.

Да и если говорить честно, то был всего лишь один парень, который ей искренне нравился, и о котором Гуля думала вот так же часто, как об этом большом бородатом мужчине.

Только ничего хорошего из этих дум не получилось.

Гулю в школе не очень любили за особое положение из-за проблем со здоровьем - ее к доске никогда не вызывали, разрешали отвечать с места и даже не вставать.

Это учителя понимали, что девочка может разволноваться и ее ноги откажут.

А детям было без разницы.

Они просто видели, что Гуля не такая как все, и начинали этим ее задевать и отдаляться.

Нет, девочку никто не травил и не обижал.

Но и друзей у нее не было.

Ее просто сторонились и предпочитали дружить с другими.

После окончания школы и поступления в университет бабушка строго сказала, что пора обзаводиться друзьями и молодым человеком, и Гуля надеялась, что здесь все будет по-другому – не нужно ведь было выходить к доске.

Достаточно было ходить на лекции, а затем сдавать экзамены.

Все было проще, и в какой-то момент она даже обрадовалась, что стала общаться с молодежью, хоть и чувствовала себя неловко, потому что где-то в голове всегда был этот липкий страх, что ее ноги снова перестанут ее слушаться.

Так случалось всегда, когда эмоции захлестывали, и Гуля начинала из-за чего-то волноваться.

Врачи говорили, что физически ноги здоровы и все, что они могли сделать с этим – сделали.

Дело было в бессознательном.

В том, что осталось сидеть глубоко в голове девушки, и с этим должны были работать уже психологи.

Но об этом Гуля думала меньше всего, когда понравившийся парень пригласил ее прогуляться с его компанией.

Они даже не были один на один, но и это стало огромным счастьем для нее.

И поначалу все шло неплохо - они веселились, гуляли по парку, даже сходили в кино, а затем в кафе.

В какой-то момент Гуля расслабилась и подумала, что он и есть тот самый, с кем ее сердце и мысли научаться работать как нужно и не бросаться в панику каждый раз.

Но иллюзия растаяла, стоило только молодому человеку приобнять ее, когда компания возвращалась домой через парк.

Сердце тут же заколотилось, кровь хлынула к лицу и….Гуля рухнула в осеннюю лужу и листву за секунду промокнув и замаравшись.

Она до сих пор не могла забыть лица парня, когда он поднимал ее и морщился от отвращения, потому что тоже замарался.

Это было крахом последней надежды на то, что девушка сможет с кем-то встречаться.

Больше ее не приглашали гулять, и она никого не винила в этом.

Чувство стыда за свою нелепую особенность она несла все прожитые годы, и лишь этот большой бородатый мужчина из леса повел себя как настоящий герой - помог, и ни слова не сказал, что с ней что-то не то, хотя, конечно же, видел это и вопросов наверняка было много.

Это не выходило из ее головы.

Как и сам облик мужчины, потому что его красота была особенной – настоящей, мужской, истинной.

Гуля все придумывала, как узнать у бабушек, живет ли этот мужчина в деревне или где-то рядом, но смущалась, и так не решилась этого сделать до сих пор.

Страшно и неловко было, если бабушки подумают, что Гуля только в деревню приехала и еще от своего горя не оправилась, а уже расспрашивает про какого-то мужчину!

- Шибко эта трава полезная, так еще мой дед говорил, - отвлекла девушку от мыслей баба Тася, - Не зря ее детей кушать заставляли даже через силу. Мелко резали, да с маслицем. А под вареную картошечку так это и вовсе вкуснятина!

- А я всегда черемшу любила, хоть и маленькая была!

- Так и я ела тоже, Нюр! Только целоваться после нее не самое приятное!

Бабушки засмеялись, пихая друг друга в бока, а Гуля улыбнулась, и вернулась к ним за стол, поставив в блюдечке еще варенья.

- А разве можно заходить в лес? - уточнила девушка, потому что слова мужчины запомнила очень хорошо и сразу.

Он ведь сказал, что в деревне все знают, что нельзя уходить в лес далеко и пересекать ров.

Бабушки тут же закивали.

- А мы в Медвежий угол не пойдем, внуча! Нам на болота нужно будет идти.

Гуля с интересом приподняла голову:

- Медвежий угол?

- Заповедник наш местный. Вот он после рва сразу и начинается. Глухое место и опасное, потому что там много медведей развелось. Местные туда уже много лет не суются даже по большой необходимости, потому что многие пропадали, кто нарушал порядок, а потом и останки найти не могли.

По коже девушки прошел холодок от услышанного.

Если бы она знала о подобном, то в сторону лесу не смотрела бы даже!

Но сейчас она была взволновала не поэтому, а оттого что подобралась к информации о том мужчине максимально близко.

Другого случая могло уже просто не быть, поэтому она выдохнула:

- Выходит, в заповеднике никто не живет, кроме медведей?

- Лесники. Странные мужчины. Одиночки. Но здоровенные, как те медведи!

К лицу прилила кровь, отчего щеки девушки стали розовыми – ну ведь точно!

Этот мужчина такой и был – здоровенный. И красивый. Хоть и пугающий немного своими габаритами и тем, что голос был настолько низкий, что до дрожи пробирало просто.

- Их там много? - обратилась Гуля к бабе Тасе, которая пила чай и не подозревала, как волнительно и трепетно было на душе у девушки, оттого что она услышала и смогла узнать о нем хоть что-то.

- Раньше вроде целая семья жила. Отец и несколько сыновей. Сколько их точно никто сказать не мог, потому что лесники не слишком общительные, и в деревню почти никогда не заглядывали. Нет, если кому-то нужна была их помощь – достаточно было подойти к краю леса и начать их звать. Не знаю как, но они всегда слышали и приходили.

Баба Нюра быстро закивала и добавила:

- А мой отец говорил еще давно, что они поэтому и должны жить в глухом лесу вдали от людей, чтобы особенно сильно слышать природу, а не наш мир!

- Так ведь они и слышат!

- Да, это ж удивительно даже, как они в таких условиях выживают!

Гуля слушала, распахнув свои голубые глаза, и ее сердечко стучало быстро-быстро.

То, что говорили бабушки, походило скорее на мистику, но в это почему-то верилось. Наверное, потому что сам облик мужчины говорил о том, что он очень непростой человек.

Одно только ее расстроило - выходило, что в деревне он не жил. И даже сюда не заглядывал.

И девушка не догадывалась – что этот самый мужчина сейчас слышал обо всем, что говорили бабушки, потому что сидел на излюбленном месте и улыбался.

Думает о нем, значит, раз спрашивает, а сама смущается!

Еще как думает!


********************** - Гуля про меня спрашивала!

Это было сказано с такой гордостью и умилением, что Буран честно пытался откусить кусок хлеба побольше, лишь бы Гром не заметил его улыбки. Но щеки расползались сами по себе, даже не смотря на забитый от отказа рот.

- И не надо мне тут лыбиться! Ты картошку почистил?

- Я еще в процессе!

- Ничего тебе доверить нельзя.

- Туши мясо и не ворчи. Сейчас дочищу уже все, - Буран ловко и уже привычно держал в больших руках кухонный нож, сидя за столом на их большущей кухне, пока Гром кошеварил рагу у плиты.

Они привыкли готовить вместе.

За столько лет, прожитых под одной крышей, мужчины так слажено работали, что часто обходились вовсе без слов – один чистил, второй резал. Один стоял у плиты, второй мыл посуду - всё вместе и всё поровну.

- Завтра я подойду к ней.

- Вот! Это правильно! Вот это я поддерживаю! – закивал быстро головой Буран, отчего каштановые прядки его волос выбились из хвоста на затылке, - Будешь обаятельным! Я тебя научу! Сначала нарвешь красивые цветы, какие в лесу найдешь сейчас! А потом возьмешь вкусности из погреба послаще, и пойдешь к ней. Чай попьешь, по хозяйству поможешь, как настоящий мужик! Гуля, конечно же, сразу растает и влюбится в тебя без вопросов!

Буран был в восторге от своей затеи и знал, что все сработает как надо.

Сам-то он общался с девушками без особых проблем, и его без малого все обожали, а он и был рад стараться. Нет, бабником и самовлюбленным наглецом он не был никогда. Но с девушками и женщинами был всегда обходительным, потому что больше человеческих мужиков понимал, что им и без того тяжело живется в деревне, чтобы еще выносить плохое отношение.

С Громом, конечно, сложнее будет, потому что он от природы был молчаливым и вечно недовольным.

Но ведь ради Гули он же постарается от души!

Куда он денется, если уже влип по самые кокушки! Тут теперь только в полный перед и не оглядываться, чтобы страшно не стало от собственных эмоций!

- Да, найду ее в лесу и поговорю, - пробасил Гром в ответ на излияния друга, отчего лицо Бурана вытянулось.

- Какой лес! Какой разговор! Ты меня вообще слушал? Сначала цветы!

Ни черта Гром не слышал. Он был в своих собственных мыслях и огромном нетерпении, что стоит пережить эту ночь, а там-то уж все встанет на свои места.

Что встанет крепко и монументально - он даже не сомневался.

- Я с тобой пойду!

- Без тебя разберусь, Буран!

- Нет, не разберешься! Я тебя ворчуна знаю! Ты девушку только испугаешь своим басом!

- Раз сразу моего голоса не испугалась, то и сейчас переживет!

Мужчины спорили еще долго. Даже когда еда была готова, и они сели ужинать.

- Посуду вымой.

- Сегодня твоя очередь, - хмыкнул Буран и снова заварил себе любимый кофе, потому что знал, что ночь будет долгой, а наутро Гром себя настолько накрутит перед разговором с Гулей, что без его помощи и поддержки точно будет не обойтись.

Так оно и вышло.

Гром подскочил еще до рассвета и сел в засаду в ожидании той минуты, когда бабушки зайдут за Гулей, чтобы показать ей, где растет черемша и что это за еда такая.

К счастью, долго ждать не пришлось - и когда Гуля ступила неловко в лес, следуя с корзинкой за активными не по годам бабушками - его сердце заколотилось так, что казалось, будто этот гул по всему лесу можно услышать.

Гром шел за ней, скрываемый листвой и деревьями, а самого буквально потрясывало от желания сделать задуманное. И как только бабушки ушли вперед настолько, что увидеть его не смогли бы, мужчина понял, что тянуть больше нельзя.

Или сейчас, или не пойми когда!

Он бы, наверное, и дальше мог сидеть в кустах, наблюдая за ней, как чертов сумасшедший.

Но желание увидеть ее глазища и ощутить, что она почувствует при виде его рядом с собой, перевесили и здравый смысл, и свои же собственные обещания к людям не лезть.

Если бы берсерк не захотел, чтобы его увидели люди - они бы не увидели, даже находись он под самым их носом. Собственно, так оно и было, пока Гром был в нескольких метрах от девушки, а она его не видела и не слышала.

Но здесь он хотел.

Хотел так, что, черт побери, сам же возбудился от собственных мыслей!

Гром вышел совершенно бесшумно, не смотря на свои огромные габариты, и замер за спиной девушки, вбирая аромат ее тела, который ему так нравился, что становилось неловко.

Ее руки и кожа пахли какой-то выпечкой и сладким чаем с вареньем, который девушка поспешно выпила утром перед тем, как пришли бабушки.

И это было настолько вкусно для его медвежьей души, что мужчина незаметно для себя облизнулся.

Облизать бы эти тонкие белые пальчики.

И с губ собрать её вкус. Своими губами.

- Полегче, дружище! - раздался из дальних кусов приглушенный голос неугомонного Бурана, который не отступал от Грома ни на шаг, почему-то уверенный в том, что друг может все испортить своей излишней эмоциональностью, - Ты пришел сюда, чтобы начать общаться, а не кидаться из кусов сразу, помнишь?

Гром медленно моргнул.

Да, он всё прекрасно помнил и понимал, но эмоции на самом деле зашкаливали. Особенно сейчас, когда Гуля оказалась так близко, хоть пока и не замечала его, с восторгом трогая пальчиками мягкий ворс мха, словно увидела его впервые и теперь считала настоящий чудом.

А он не торопился говорить и просто наслаждался тем, что она рядом.

Гуля подпрыгнула от неожиданности, когда увидела краем глаза высоченную фигуру рядом с собой, и шарахнулась назад, но хотя бы не упала в этот самый мох.

И ноги держали ее.

По крайней мере, пока что.

Ее глазища были ярче голубого неба над головой, и Гром в первую секунду окунулся в них, совершенно не думая о том, что нужно что-то говорить, а не стоять над ней двухметровым волосатым истуканом с очень плотоядным взглядом.

Всё как в первый раз. Только что сейчас он был не мокрым и не голым.

- Опять ты в лесу? - пробасил он, расправляя свои плечища, отчего ткань на простой футболке натянулась, облепливая все его выпуклые мышцы, а вдалеке прозвучал ехидный голос Бурана, который в отличие от Грома умел общаться с девушками, а не пугать их с порога: «Мда, Громушка. Приветствие просто на пять с плюсом! Мог бы уже сразу зарычать из кусов, и все дела!»

Девушка быстро похлопала глазами, но неожиданно спокойно отозвалась:

- Но ведь здесь я могу быть. Ров я не пересекала. Глубоко в лес не уходила.

Гром чуть не хмыкнул.

Сдержался только потому, что иначе она могла бы заметить его клыки.

Ты смотри-ка!

Мало того, что ему ответила, так ведь еще и не испугалась! И даже сказала верно!

Медведь не удержался и все-таки хохотнул:

- А я думал, ты только рыбачить умеешь.

«Про погоду с ней поговори лучше! Скажи, что у нее глаза красивые, и предложи помочь собрать черемшу!» - снова послышался неугомонный голос Бурана, который учил своего друга быть хоть немного очаровательным, как только мог.

Но друг быть таким категорически не умел, и видимо учиться даже не собирался!

- Черемшу я тоже впервые собираю, - чуть покраснев, проговорила тихо девушка, потому что понимала, что делает это крайне неловко по сравнению с бабушками, которые здесь прожили всю жизнь, и теперь вот пытались ее всему научить.

- Думала про меня эти дни? - вдруг пробасил мужчина, и Гуля смутилась еще сильнее, но почему-то отнекиваться не стала, каким бы откровенным не получился вопрос. А потому кивнула в ответ.

Мужчина издал какой-то странный, но явно довольный звук, похожий на «хммммммм», но поднять взгляд и посмотреть вверх на его лицо, она не решилась.

А потом вдруг ее мысли зацепились за тот самый день, когда она впервые увидела его.

На озере. Обнаженным. Огромным.

На ее рыбалке.

Рыба!

Гуля быстро поморгала, когда в голове пронеслась шальная, но очень правдоподобная мысль.

Она вскинула взгляд на мужчину, который продолжал смотреть на нее с явным интересом, если не сказать азартом, и даже приподнял вопросительно бровь на ее взгляд, словно спрашивал: «И что?»

- Ведь это вы приносили мне рыбу и другую еду в тазике все эти дни?

В этот раз кончик его губ дернулся почти в улыбке, когда мужчина пробасил своим пробирающим низком голосом:

- Как поняла?

- Только вы видели меня на рыбалке. И в тот же день рыба появилась у меня. Кроме вас никто не знал.

Вот черт! И как только она раньше не догадалась об этом!

- Спасибо вам за рыбу.

- А тебе за пирожки, - отозвался он на полном серьезе.

Он смотрел на нее не отрываясь, и кажется словно не моргая, а Гуля терялась от этого взгляда.

Она и без того не особо умела общаться с мужчинами. А тут и вовсе в голове было пусто, только сердце почему-то глухо и быстро стучало в груди.

- Еще хочешь? - вдруг пробасил он, делая шаг вперед. К ней.

- Что?

- Рыбы. Приходи завтра на озеро в обед. Научу тебя рыбачить.

Больше мужчина ничего не сказал. Только сверкнул своими глазами и скрылся в лесу так, словно его и не было, оставляя девушку в сметенных чувствах.

- Это по-твоему мило беседовать?! - тут же зашипел возмущенно Буран, стоило только Грому отойти на некоторое расстояние от девушки, чтобы она точно ничего не услышала.

- Ты бы ей еще прямым текстом сказал - пошли на сеновал прямо сейчас, там я разденусь и покажу тебе все свои чертовы красоты!

Гром криво улыбнулся, даже не оборачиваясь на друга, который шагал за ним:

- На сеновале неудобно.

- А на озере прям удобно! - фыркнул Буран в ответ.

- Там нас никто не увидит.

- Только не говори мне, что ты действительно будешь перед ней раздеваться!

Гром пожал плечами и вдруг улыбнулся:

- А как я должен рыбачить?

- Люди рыбачат на удочку! Одетыми! Сидя на берегу!

- Я не человек.

- И будет чудесно, если девушка не узнает этого завтра же! - пробурчал друг, размашисто шагая сзади. – Испугаешь ее, и всё дело испортишь!

На это Гром промолчал, но улыбаться перестал, потому что Буран был чертовски прав.

Пугать ее не стоило. Девушке и без того досталось от жизни.

- Ладно, уговорил. Порыбачу в штанах в порядке исключения. Но только один чертов раз.

- Ты думаешь, вы часто рыбачить будете? - криво улыбнулся Буран, понятливо полыхнув озорными глазами, но Гром не ответил, хотя душа застонала о том, что он мог бы делать это круглосуточно.

Что делать?

Рыбачить, конечно!

А вы что подумали?

Загрузка...