Хозяйка Его крепости

Глава 18

— Какая Великая княжна? — наконец севшим голосом выдала модистка: — О чём ты, Рита? Девушка картинно закатила глаза.

— Княжна Ольга, дочь нашего любимейшего императора Всеволода. Анья! Соберись! Одна косорукая идиотка испортила платье княжны перед самым балом! Придворная модистка уехала на праздники, другого наряда не нашлось, и моя бедная Олли перебывала в расстроенных чувствах. Но… В разговоре я невзначай упомянула, что есть замечательная модистка, которая работает днём и ночью. Княжне всегда нравились мои наряды, и потому она выразила желание приехать… Дорогая, это твой шанс!

— Но целая княжна… и ещё цесаревич, и у меня клиентка… — совсем растерялась мадам. Я понимала её опасения. За кривую улыбку в сторону августейшей семьи можно и лицензию потерять. Но девушка была права — это сказочный шанс попасть во дворец. Отодвинув шторку, я вышла из примерочной.

— Я беру все платья, — улыбнулась хозяйке. — Подготовьте коробки и отнесите в мой экипаж. Если удастся выкроить минутку, я заеду к вам на следующей неделе.

— Благодарю… — почти беззвучно выдохнула женщина, — буду очень вас ждать! Нижайше прошу прощения, Ваше Сиятельство! Сейчас отдам расположения!

В примерочной тотчас развили бурную деятельность. Пока готовили мои платья и прибирали залу, я повернулась к местной смутьянке.

Мы встретились взглядами. Она, верно, тоже не ожидала моего появления и заметно смутилась. Надо же, какая необычайная красота мне встретилась! Живая девушка — словно хрупкий цветок ручной работы. Тонкая, бледная и совсем невысокая. Белесые волосы под сеточкой отливали серебром, глаза были непонятного цвета, то ли бледно-зелёные, то ли серые. Яркие, как у язычников. Я скосила взгляд на её запястье, но увы — по погоде у платья были длинные рукава. К слову, цвет наряда мне понравился — нежный, лавандовый. Обязательно закажу себе нечто такое!

Выглядела девушка чуть старше меня, но судя по обильному макияжу — вполне могла оказаться ровесницей.

— Простите мою бестактность, — она сделала быстрый книксен, — фрейлина Её императорского Высочества, Маргарита из рода Иренских.

Не сложно догадаться. Честно говоря, я даже подзабыла, что у есть юная дочь. Но имя фрейлины меня удивило — не язычница, а глаза так и кричали об обратном. Впрочем, какое мне дело?..

— Княгиня Косса Ольховская-Венская, — кивнула я, — рада знакомству.

Брови Маргариты изумлённо поползли вверх:

— Та самая Ольховская-Венская?.. Ох… Боже, какая я невоспитанная сегодня. Извините мою дерзость, Ваше Сиятельство. Спасибо, что не стали давить на Анью. Она заслужила большего внимания к своим платьям. Поверьте мне, как одной из главных модниц при дворе, — она лукаво улыбнулась. Я не сдержала ответную улыбку, но внутри напряглась. Что значила фраза про "ту самую княгиню"?..

Но спросить я не успела — в зале поднялся шум, и мы вместе покинули примерочную.

Внушительный по размерам салон был заполнен до отказа. Даже стойки с платьями отодвинули в стороны. По периметру разместились стражи из тайной канцелярии, один из них негромко переговаривался с Роком. Я закрутила головой, в надежде увидеть Мистислава, но его в свите не нашлось.

Не по чину главе ведомства расхаживать по салонам.

В глаза мне бросился Хелис с вороном на спине. Пёс скакал, как резвый бычок, а его седок только злорадно хекал. Шерсть у Хелиса густая, вцепиться можно намертво. Какой наглый товарищ, однако!

Но вмешиваться я стала. При желании кадо играюче бы справился с обычной птицей. К тому же, Хелис совсем не выглядел недовольным — дурачатся, наверное.

Фрейлина поспешила к своей госпоже, серьёзной барышне лет пятнадцати, которая вела беседу с цесаревичем. Завидев его, я вознамерилась тихо исчезнуть. В такой суматохе никто бы не заметил сбежавшей княгини, но… Оставались коробки, страж и Хелис. Как намекнуть им, что пора на выход, я совершенно не представляла.

— Косса! — раздался довольный голос наследника: — Я безумно рад вас видеть!

Мысленно застонала. После того злополучного колье Данимир был последним, кого я хотела встретить.

Пришлось склонять голову и улыбаться. Оставив сестру, цесаревич, словно большой корабль, направился ко мне. Без колебания поцеловал протянутую руку и расплылся как блин на сковороде у кухарки.

— Драгоценная моя, как вы? Поверьте, я делал всё возможное и невозможное, чтобы избавить вас от этого дурацкого ареста! Надеюсь, вы не пострадали?

— Всё в порядке, премного благодарна, — ответила я, не желая обсуждать своё заключение, — честно признать, не ожидала увидеть вас в женском салоне.

Надеюсь, это прозвучало без нехорошего намёка, ибо барышни за спиной у цесаревича тихо захихикали. Но Данимир не обратил ни капли внимания на спутниц.

— Я всего лишь сопровождаю сестру, Ольгу, — спохватившись, я сделала ещё один книксен для княжны, — в первые дни года у нас традиционное затишье, и я не стал отказываться от прогулки.

— О, это очень мило, — пожалуй, искренне произнесла я. Действительно, много ли взрослых мужчин готовы пойти с младшей сестрой на прогулку?..

— Мой брат без сомнения хороший человек, — с иронией отозвалась княжна низким грудным голосом, — но на самом деле он просто проиграл мне спор. Не ведитесь на его сладкие речи.

— Кхм-кхм! — упомянутый брат недовольно поглядел на девушек, а я быстро спрятала улыбку. — Не слушайте Олли, драгоценная. Она ещё мала и часто глаголит не по делу.

Судя по тому, как хищно прищурились барышня — зря Данимир это сказал…

— Кажется, Его Высочество до сих пор обижен на вас, моя княжна, — задумчиво потянула Маргарита, — за тот случай, когда вы упомянули его роман с фрейлиной Рубецкой при её муже.

— Ну какие глупости ты говоришь, Марго! С того момента у братца сменилось не меньше десятка фавориток — а какой обиде речь?..

— Десять фавориток? — невольно впечатлилась я.

— Увы, всего лишь за полгода. Если бы не хорошая работа тайной канцелярии, похождения моего брата занимали бы первые страницы всех газет!

Ого, кажется цесаревича топили в моих глазах, и топили профессионально!

— Маргарита! — рявкнул мужчина, поворачиваясь: — Почему моя младшая сестра вообще обсуждает такие грубые сплетни? Как вы следите за её кругозором?!

Фрейлина гордо вскинула голову:

— Я считаю, чтобы княжна должна заранее знать об уловках и коварстве ненадёжных мужчин, нежели какой проходимец покажет ей всё на практике!

Жёстко, но пожалуй, справедливо. Княжна именно в том возрасте, когда пора увидеть изнанку жизни.

— Я разделяю ваше стремления, но почему все сплетни исключительно о моих якобы похождениях?..

— Вы меня в этом вините, Ваше Высочество? — бровь Марго изумлённо поднялась вверх. Пожалуй, тон оскорблённой удался фрейлине на славу — цесаревич заметно покраснел от злости.

— Да, вас. Я чувствую какой-то нездоровый интерес одной конкретной фрейлины.

Кажется, это задело девушку. Но сложив руки на груди, она ответила убийственно спокойно:

— Помилуйте, Ваше Высочество. Вы интересны нам только как… образец.

Великая Мара, между ними разве что не искрило! Похоже, здесь давно затянувший конфликт. Эх, хорошо стражам из тайной канцелярии в масках, а нам с Олли как быть?.. Пальцы закусывать, дабы не смеяться?..

— Однажды я вышвырну вас из дворца, Марго, и вы сильно пожалеете о своих колкостях.

— Когда у вас заканчиваются доводы, вы всегда переходите к угрозам, Ваше Высочество. Как это… по-детски. Я знаю всё, что вы хотите сказать, так что давайте опустим детали и займёмся наконец нарядами. Тем более, вас ждёт Её Сиятельство.

Если бы я могла — я бы поаплодировала Маргарите. Пусть грубо, зато необычно смело для женщины. Особенно, если в оппонентах цесаревич, которого она успешно вывела из себя.

Только сейчас Данимир вспомнил обо мне.

— Прошу прощения за эту сцену, Косса. Не смотрите на меня так, ничего я не сделаю это грязной сплетнице — когда меня обманом вынудили подписать договор, запрещающий трогать Маргариту. Давайте прогуляемся, пока Олли занята с нарядами?

— Увы, я только с дилижанса, спешу в Академию. Была рада встрече. Вот, заехала только на пару минут к модистке! Хелис, Рок, пойдёмте! Ваше Высочество, Маргарита — моё почтение.

И не давая шанса удержать меня, покинула салон.

К счастью, догонять меня цесаревич не стал. Забравшись в карету, мы успешно взяли курс на Академию. Но отчего-то я перебывала в смешанных чувствах. Конечно, Данимир не выглядел тираном, но его угрозы фрейлине обеспокоили меня. Надеюсь, это только слова. И пусть девушки явно преувеличили "подвиги" цесаревича… не думаю, что дым поднялся без огня. Странное дело! Если у наследника нет проблем с досугом, то откуда такой интерес ко мне?..

Право слово, я же не выглядела особо умудрённой в любовных утехах?!

Поэтому мотивы Данимира остались для меня загадкой. С чего вдруг я получила расположение Его Высочества?

— Как тебе главная достопримечательность дворца? — усмехнулся Хелис. Погружённая в свои мысли, я не сразу поняла его: — Я о Маргарите, Косс. Однажды Данчик по какой-то мелочи оскорбил другую фрейлину, а Марго просто проходила мимо… и опустила его ниже плинтуса. Ох, как он гневался! Марго едва не выгнали из дворца, но вступились императрица и юная княжна. Теперь у них вооруженный нейтралитет, такой, что искры сыпятся. Но император под давлением женщин заставил Дана подписать договор, по которому он не имеет права тронуть "одну язвительную фрейлину". При дворе даже ставки делают, когда они в очередной раз сцепятся.

— Ничего себе! — не удержалась я: — Но как Данимир согласился на столь невыгодный договор?..

— А у него выбора не было, — охотно поделился Хелис, — Маргарита — единственная, кто смог привить затворнице-княжне любовь к жизни. До этого Ольгу считали психически больной

— она мало ела, сидела в окружении книг и почти ни с кем не общалась. Но знаешь, как по мне — она умная и искренняя девочка, которой тяжело жить в дворцовом гадюшнике.

— Очень даже возможно, — вздохнула я, вспомнив необычайно взрослые глаза княжны, и шутливо потрепала пса: — Ты находка для шпиона, Хелис! А Данимир? Он действительно такой любитель женщин?

Пёс только пожал плечами:

— Да не больше, чем любой другой мужчина, не обременённый семейными узами. Хозяин тоже в своё время менял фавориток… Ой, об этом лучше промолчать.

— Нет-нет, продолжай! Я вся во внимании! — вкрадчиво пропела я Хелису. Этот хулиган трагично закатил глаза и опустил голову мне колени, всем видом показывая — умер под пытками. Отсмеявшись, почесала ему животик и оставила страдальца в покое. И без дальнейших откровений картина была ясна.

Академия встретила меня тишиной и пустыми аллеями. Вокруг было безлюдно и мрачно, как на кладбище. Только нежити из-под земли не хватало, да каркающих воронов. Я с трудом докричалась до спящих смотрителей. М-да, кажется, Новый год в Академии отгуляли на совесть.

В этот раз меня признали и пропустили без проволочек. Я направилась было к Зарине, но оценив обстановку, решила дождаться обеда. Кроме того, после дилижанса не мешало принять ванну и переодеться.

К счастью, моя служанка в Академии уже была на ногах. Через час я получила и ванну, и лёгкий завтрак. Разглядывая мои новые платья, Милолика только цокала языком, приговаривая, что теперь отбоя от поклонников не будет. Я грешным делом заподозрила её в родстве с Прасковьей. Служанка Вельмира тоже хотела меня приодеть и замуж выдать.

Для рабочих будней я выбрала бежевое платье с открытыми ключицами и длинным корсетом. По лифу бежал восточный узор, сделанный серебряной нитью и покрытый тонким кружевом. Рукава были до локтя, а прямая юбка с тюрном внизу расходилась волнами. Словом, не яркий и не мрачный, вполне рабочий наряд. Милолика собрала мои волосы в высокую причёску на затылке, украсив маленькой шляпкой в тон платью.

Натянув тонкие перчатки, я поспешила в кабинет.

Первым в мои цепкие ручки попался управляющий Молчан — я озадачила его сменой замков в кабинете и моей комнате. Тот случай с разбросанными бумаги и порванной мебелью не давал покоя, хотя комнату полностью убрали к моему приезду. К вечеру Молчан обещал управиться и заглянуть с документами. Ещё нужны были отчёты от деканов и смета на конец года. Великая Мара, я совсем отвыкла от Академии!

Но не успела я засесть за работу, как двери вновь распахнулись. И по обыкновению — без стука.

— Косса! — Ян подхватил меня и закружил как маленькую: — Мне сказали, что ты вернулась! Рассказывай, что произошло! Что от тебя надо было Вельмиру? Тебя никто не обижал?! — тоном заботливого братца осведомился Темновской. У меня в голове зашумело от его бурного приветствия.

— Верни меня на землю! — со смехом потребовала я и повисла у Яна на шее. Действительно, соскучилась! Мой чуткий нос уловил шлейф женских духов от формы братца. То-то у него вид такой цветущий.

— Ну и? — Темновской выразительно поднял бровь. Я пообещала рассказать за обедом, вместе ему и Зарине. Естественно, опуская ненужные подробности.

— Ах да, пока не забыла! — спохватилась я, когда мы сели за чай: — Ян, у меня к тебе просьба

— ты можешь узнать что-нибудь о Лисе Ольховской? Она училась на факультете Ремёсел, примерно двадцать лет назад. Или такие сведения уже не раздобыть?

— Отчего же, — Ян странно хмыкнул, — можно. После налёта на твою комнату я поднял архив. Только вот, дорогая сестра, про Лису Ольховскую ты знаешь больше, чем бумаги. Под этим прозвищем в Академии училась графиня Алесса Ольховская, будущая жена главы рода, князя Ольховского и твоя мать.

Несмотря на все подозрения, моя рука дрогнула. Чашка с характерным звоном покатилась по полу.

Я медленно прикрыла глаза. Ничем хорошим история Лисы не кончилась, как бы мне не хотелось.

— Косса?! — обеспокоенно подскочил Ян: — Что с тобой?!

Я машинально вцепилась Темновскому в ворот.

— Твой… наш отец случайно не преподавал в Академии под именем мастер Глеб?..

— Преподавал точно, а про имя не скажу — у него их столько было, всех не упомнишь…

"Я уже путаюсь в именах Вельмира…" — кажется, говорила Мари.

"Я поговорю с Его Величеством, мы провернём эту историю без шума…"

"Вот вернётся из столицы, засядет за бумаги да как примется этого Яромира ругать!" — негодовала Прасковья.

— Яромир — бывший глава тайной канцелярии?! — выпалила я, собрав все кусочки мозаики. Как и Мистислав, он наблюдал за Академией с поста наставника… А потом ему попалась одна любопытная лиса. Лиса, которую он хотел предостеречь от клятвы верности!

И в которую влюбился сам, решив соблазнить. Не удивительно, что у Яромира лицо вытянулось, когда я про княжну Мариан спрашивала!

Ох мама, у нас с тобой разборчивость в мужчинах — одна на двоих!

— Птица ты моя, громогласная!.. — вполголоса прошипел Ян мне на ухо: — Держи свою клюв в узде хоть иногда. Такими вещами не бросаются, особенно в этих стенах. Даже если в догадках есть рациональное зерно.

Ой! Но по красноречивому лицу Яна было видно — я не ошиблась. Великий Род, мне нужно на воздух.

— Пойдём, прогуляемся до Зарины. Время к полудню, хватит ей спать. Заодно и поговорим,

— постановил Темновской, выпрямляясь.

Бурное приветствие с Зари растянулось на полчаса. Ян демонстративно покашливал, но мы не обращали на него внимания. Сестра выглядела отдохнувшей и посвежевшей — выходные явно пошли ей на пользу. Мне гордо показали грамоту с отличием и ряд пятёрок за экзамены. Как истинная дочь Ольховских, Зарина просто не умела плохо учиться. Лишняя четвёрка или, упаси Род, тройка мгновенно считались несмываемым пятном на репутации.

К честолюбию сестры я всегда относилась с иронией — как говорится, чем бы дитя не тешилось. Зато Ян оценил — его взгляд, брошенный на Зарину, заметно потеплел с моего отъезда.

Потеплел…

На обед мы дружно собрались в городскую ресторацию — отпраздновать встречу. Зари наскоро умылась и переоделась, решив не задерживать нас долгим туалетом. На пару минут, пока Ян бегал к себе, мы остались вдвоём. И затуманенный взор сестры мне отчего-то сильно не понравился.

— Как Радогост? Ты с ним встречала праздник? — светским тоном осведомилась я.

Зарина вздрогнула, но расслышав меня, недовольно фыркнула:

— Нет, он уехал домой. Обиделся, что я предпочла компанию Рыся и Яна, и не захотел со мной разговаривать.

— Ну ты же отправила ему вестника с подарком? — с намёком продолжила я.

— Этому чистоплюю и хлыщу?! Подарок?! Косса, он уверенно заявил, что ты убийца, и оставил меня одну в день праздника! Да это ему надо вымаливать прощение!

Я мягко приобняла её за плечи.

— Ну, сестрица, будь снисходительна! Он просто неразумный влюблённый… — а ещё ставленник тайной канцелярии, который во всём слушается Вельмира. Эх, не такого мужа я желала Зарине… но не нам решать. Старшая и младшая ветвь Ольховских давно хотели объединиться — сестру и Радо обручили с малых лет. Их союз положит начало могущественному в Империи языческому роду.

До Академии сестра понимала всю важность помолвки и вела себя сдержанно. А сейчас…

По факту, за княжной должна следить Белослава, но после смерти Ольховского ей не выгодна свадьба Зарины. Гораздо удобнее очернить племянницу да сослать в монастырь, а Радогосту предложить свою дочь, Лану. Та же княжна Ольховская и почти наследница. Идеальный ход.

В Академию Белославе нет пути, но тётка и без того приутихла, даже из дворца Ольховского съехала. Неужели смирилась? Или готовится к чему-то?..

Я покосилась на сестру и нервно смяла платье. Как бы Зарина сама не начудила перед свадьбой!

— Не загрустили без меня, барышни? — весёлый голос Темновского эхом разлетелся по парку, выдёргивая меня из подозрений и страхов: — Идём?

— Идём! — с улыбкой подтвердила сестра, грациозно принимая его руку. Со стороны они смотрелись прелюбопытно — мрачновато-тёмный Ян и светлая сестра, с лисьего цвета шарфиком. Как будто огненный всполох приютился на её шее.

Не оступись, Зари, ради всех богов. Прими верное решение.

В ресторации мы выбрали самое удалённое место, между глухой стеной и окном. Впрочем, в дневные часы людей в зале было немного. Это к вечеру подтянутся сони и выпивохи, а пока большая часть столиков пустовала. С нашего угла хорошо просматривался весь ресторан, поэтому мы могли говорить без опаски.

За бокалом национального имперского глинтвейна ребята вкратце поведали о своём расследовании. Сначала они обыскали бывший кабинет Ольховского, дабы проверить версию с заколкой, затем ездили на квартиру к Ружане. На мой удивлённый взгляд Зарина грустно улыбнулась. Догадалась, наверное. Хотя учитывая схожесть двух сестёр, догадаться было нетрудно.

— Ну почему так сложилось?.. — вздохнула Зари, сжимая бокал: — Сейчас я могла принять её в род и обеспечить всем необходимым. Это… не лучший поступок отца — скрывать внебрачную дочь.

Мы с Яном единодушно промолчали. У Ольховского было немало сомнительных поступков за плечами. Но о мёртвых либо хорошо, либо никак.

Я в свою очередь рассказала о потайной хижине и других афалийских загадках. Не стала скрывать и своё знакомство с отцом, вызвав у Яна мстительную улыбку. Кажется, братец до сих пор не примирился с изменой Яромира.

— Вам бы объясниться надо… — аккуратно начала я, но Темновской только рукой махнул.

— Сегодня вечером… поговорим. Ты лучше вспомни, как афалийское тайное общество называлось? Мы тут у Ружаны нашли кое-что интересное. Письма они, конечно, предусмотрительно сожгли, а вот про конверты забыли. В ящиках их не меньше сотни.

— Она занималась корреспонденцией Академии, судя по документам и письмам, — добавила сестра, — вероятно, её убили именно по этой причине.

— Думаешь, прочитала что-нибудь ненужное? А афалийское общество… — я нахмурила брови, вспоминая: — Вроде бы "Заря Севера". Да, точно.

Лица у ребят вытянулись как по команде.

— Заря Севера? А их символ часом не роза ветров на фоне солнца? — осторожно уточнил Темновской.

— Кажется, такой, — кивнула я и насторожилась, — а что?

Ян тихо присвистнул, а сестрёнка схватилась за голову, позабыв о причёске.

— Косса, там писем с такой маркой — не меньше трёх десятков! Они были отправлены из афалийского научного общества на почтовый ящик Академии!

У меня неприятно ёкнуло сердце.

— Получается, что под прикрытием общества в нашу Академию бунтовщики писали?..

— Даже не писали — переписку вели! К тому почтовому ящику, на который письма приходили, только у деканов да управляющих доступ есть. Ну и папеньки ещё.

— Да, Ольховский должен был знать… — потянул Ян, — кто же и почему его убил?.. Ещё завещание это дурацкое, и быстрые похороны. Даже вскрытие не дали провести, чёрт бы их побрал!

— Почему? — изумились мы в один голос.

— А вы не в курсе? По завещанию Ольховский велел себя не вскрывать, тело сдать на хранение поверенному и на следующий день похоронить без прощания. Полная неразбериха! Такое чувство, что он своего убийцу покрывал!

— Ян, а если завещание написал не папенька?

— Он, — отмёл эту версию Темновской, — его оттиск силы и подпись. После назначения Коссы завещание в тайной канцелярии проверяли — те ребята не ошибаются.

— А если его заставили написать? — вдруг вмешалась я. — Под зельем или дулом пистолета поставишь и подпись, и оттиск. Слишком уж не похоже завещание на последнюю волю, скорее… на руководство к действию? Правда, зачем назначать меня главой Академии, до сих пор не понимаю, — признала я.

Нам принесли обед — дичь под заморским соусом с грибами и пряностями. Но никто не спешил браться за приборы.

— Косса, — вымолвил Ян, глядя мне прямо в глаза, — я знаю, почему. Они хотели, чтобы ты приехала в столицу. Именно они — Ольховский был мужик недюжинной силы, одного он бы в бараний рог согнул. Значит…

— Ну приехала я, и что дальше? — скептически оборвала я: — Ничего же не изменило моё появление. Ну пытались меня несколько раз убить, один подставить и один раз залезли в покои. А где смысл?

Ян призадумался. Нет, не отрицаю, было рациональное зерно в его словах, но сомнения я высказала.

На этом разговор утих. Мы принялись за обед, погружённые каждый в свои мысли. Вроде картинка складывалась, только то пазлов не хватало, то и вовсе небо с речкой перепуталось.

— Кстати, Косс, — сестра оторвалась от ковыряния в тарелке, — а ты слышала, что наша матушка в Академии училась? Ян сказал, ей те тетради принадлежали, из твой комнаты.

Я кивнула, с щемлением в груди вспоминая о дневнике. Надо бы дочитать — там всего пару страниц осталось.

— Ваша матушка — тоже ещё та загадка, — фыркнул Ян, — я нашёл отчёт следователя, который занимался делом её смерти. Там свидетели такие ужасы описывали — любо дорого почитать. Голова на верёвочке, стены в крови, тело нагое чёрным исписано…

Осознание. Это было моё первое осознание близкой смерти. Раз — и оборвалось. Оборвалось не по чужой, по собственной воле. Я не могла двинуться, только смотрела, не отрываясь, на стену. Ведь за этой стеной была комната матушки, в которую она ушла час назад, сославшись на головную боль.

Наверно, я закричала. Не наверно, а точно — я взвыла в голос, что с нижних этажей послышался топот. Но я надеялась успеть и помочь.

И одновременно понимала, что не уже успею.

Крови действительно было много. И тело некогда близкого человечка скрипело на верёвке под потолком…

— Нет! — прохрипела я, словно простывшая: — Нет, не хочу этого видеть! Больше никогда! Чтоб тебя, Ян!..

Яркий свет ресторации меня ослепил. Все — и посетители, и официанты, и братец с Зари ошарашенно взирали на меня. Я же ничего не могла объяснить, только тяжело дышала. Кошмары долго не отпускали, и вот опять.т

Темновской поднялся:

— Барышне дурно стало от духоты, ничего страшного, — заявил он и протянул мне руку, — пойдём на улицу, Косичка.

Я дёрнулась как от удара и покорно пошла за ним.

На воздухе действительно стало легче. Зарина с моего негласного позволения рассказала Яну о наших кошмарах. Пока они говорили чуть поодаль, я разобрала тихий шёпот, пришедший вместе с ветром:

— Прости меня, Косичка. Я просто хотела тебя защитить…

Дабы не думать о прошлом, я целый день провела за работой. К счастью, меня никто не трогал — Ян ушёл на встречу к отцу, сестра сидела за учебниками. Мистислав и Хелис тоже не давали о себе знать, но у главы тайной канцелярии и без меня забот немало. Несмотря на последние события, я желала его увидеть. Пусть мы ругались, спорили, сердились друг на друга — но лишь сейчас я поняла, как спокойно рядом с ним. Спокойно в душе.

Забавно. Неужто меня всё-таки приручили?..

Пожалуй, ни с кем другим я не чувствовала себя такой маленькой, хрупкой и по-настоящему желанной. Даже когда снегом в лицо бросала, была уверена в своей безнаказанности. В конце концов, это же мой лекарь.

Улыбнувшись, я оставила перо и потёрла уставшие глаза. Давно столько не работала. Пора отдохнуть.

Хелис ждал меня у двери кабинета и молча довёл до комнаты. По его понурому виду я сразу заподозрила неладное, но пёс на провокации, вроде почёсывания за ушком, не поддавался.

И дальше порога тоже не пошёл.

— Всё, Косса, — произнёс он сдавленно, — я тебе больше не охранник. Теперь либо к Яну беги, либо Миста вестником зови, а мне хозяин запретил подходить к тебе.

Честное слово, он чуть не плакал!

— Хелис, что произошло? — не вытерпела я, приседая на колени: — Это Мистислав на меня обижен?

— Если бы! Болван он! Самый натуральный болван! Не слушай его, Косса! Кадо привязываются к тем, кто связанному небезразличен. Другого не дано! И не чеши меня, без того тошно!..

Выбравшись из моих рук, Хелис с опущеной головой потрусил по коридору. И как сие понимать? Кажется, я сейчас придушу одного лекаря. Определённо придушу.

Развернувшись, я решительно направилась в лекарское крыло.