Хозяйка Его крепости

Глава 21

Известие о скором зимнем балу подвергло меня в тихий ужас. Разумеется, я училась придворному этикету, но сколько лет назад это было! Зато сестра, кажется, совсем не волновалась. Наоборот, получив приглашения, она радовалась как маленький ребёнок. На мой вопрос о поведении и манерах Зари только махнула рукой. Мол, справимся.

Мне бы её уверенность!

Всю прошлую ночь я не могла уснуть — читала дневники матери. Сердце просто разрывалось на части. Как она узнала о семье Яромира и плакала, что строчки в дневнике расплывались. Как приняла решение выйти за нелюбимого Ольховского. Как рвала диплом и писала новый — на совершенно скучную, пустую тему, и больше никогда не возвращалась в Академию. Как родилась я… Мама с такой любовью и нежностью описывала новорожденную малышку, что я не сдержалась. Прижала к груди подушку и разревелась до всхлипов и икоты. Заставший меня в таком виде Хелис испуганно побежал за Мистиславом, лекарь примчался спустя минуту. Узнав причину горя, он облегчённо выдохнул и развил бурную деятельность. Закутав меня в плед, мужчина заварил травяной чай и просидел рядом всю ночь. Наверно, мы никогда столько не говорили. Мне даже удалось добраться до его волос! Правда, косичка вышла кривоватой, но Мист эти мучения терпел молча, как настоящий мужчина.

— Кстати, я собрал твою мозаику, — с улыбкой сообщил он за очередными объятиями, — картина "Сбежавшая в ночь девица", кисти Косевского. Я убрал её под рамку и велел повесить у себя в кабинете. Чтобы от тайной канцелярии девица точно не сбежала.

— Да уж, — хмыкнула я, — от вас никому не уйти.

К теме отношений мы больше не возвращались. По вечерам я улыбалась одному мужчине, а ночи проводила с другим.

И эта ситуация понемногу сводила меня с ума.

Казалось бы, надо взять и разрубить узел, но я не могла. Мотивы братьев оставались загадкой. Данимир настойчиво ухаживал за мной, но по глазам было видно — его восторг отчасти притворство. Я нравилась ему, без сомнения, он испытывал влечение, только… На этом всё.

Мистислав приходил по малейшей просьбе, я уж молчу о дневниках матушки. Усиль он натиск, я бы давно сдалась на милость победителю. Но лекарь ничего не делал, и причину его поведения я не понимала. Ревновал, как сумасшедший, постоянно трогал меня, гладил… и тоже всё.

Сестра, когда я в сердцах рассказала ей о мужчинах, рассмеялась и велела послать обоих к чёрту. Ну их таких, мутных, мы себе нормальных найдём!

Рациональная точка зрения, что ещё сказать.

Яромиру мои поклонники также не нравились. Мы всё-таки поужинали вместе, несмотря на занятость. Как и предполагал Ян, мой род изменился по указанию Его Величества — Яромир ничего подобного не просил. Я верила ему. Возможно, мне просто хотелось видеть своего отца честным, умным, благородный… Совсем не таким, как Ольховский. И я тешила себя иллюзиями.

В любом случае, я теперь Темновская.

Собрав все дневники матери, я отдала их Яромиру. Это была воля самой матушки. Она приходила ко мне, но вновь ничего не сказала. Лишь просила прощения.

За день до бала от отца явился вестник с посланием. Из дневников были вырваны страницы, и судя по всему, именно те записи, которые касались разумной нечисти кадо. Поглощённая переживаниями матушки, я даже не обратила внимания на остатки нитей, да и формулы почти не читала.

Но выходит, что информация о кадо ушла в чужие руки.

В чьи же? Пётр не язычник, ему не нужно рвать тетради. К тому же, были другие формулы на вес золота, которые остались — покрывало невидимости, например. Нет, страницы вырвал именно тот, кто знал об исследованиях матушки. Сула или Сана, в которой я подозревала Росану?.. Мастер Шан и сам Яромир? Или был кто — то третий, незнакомый?

Перед балом меня не отпускало дурное предчувствие.

Из-за хаоса последних дней я велела Милолике готовить новое платье, то самое, открытое. Служанка сделала мне высокую причёску с локонами и украсила их перламутровой ласточкой — подарком Яромира. Своим видом я была довольна ровно до дворца императора.

А потом вспомнила, какая слава у этого платья.

— Косса! — Данимир уже спешил ко мне: — Вы восхитительны! Я не могу подобрать слов!

Я окинула его мрачным взглядом:

— Зато у матушки-императрицы слова точно найдутся. Великая Мара, как я могла забыть про тот скандал!

Цесаревич весело закатил глаза и взял меня под руку:

— А, вы про Александрин? Полно, Косса, платья совсем не похожи. Не волнуйтесь, я попрошу матушку вести себя корректно, на всякий случай.

От такого обещания я чуть не запнулась о ступени. То есть, Её Величество в хвост и гриву отчитала Александру, а я буду прощена?..

Да, дело явно не чисто!

Огромный императорский зал ослепил меня блеском золота и драгоценностей. Я впервые в жизни видела столько людей в одном месте. Ох, лишь бы на меня не обратили внимания.

— Его Императорское Высочество, цесаревич Данимир из рода Лесовских и Её Сиятельство, княжна Косса Темновская!

И эта огромная, страшная, напомаженная и разодетая толпа повернулась к нам.

Мамочки!

— Спокойно! — пропищал мне на ушко миниатюрный колибри: — Улыбнись, выпрями спину и иди вперёд. Вперёд, Косса!! Ножками-ножками!

У меня разом подогнулись колени.

— Не бойтесь, драгоценная, я с вами, — приободрил Данимир, сразу вливаясь в толпу. Светловолосый мужчина, голубоглазый, высокий, в белом мундире и прямых брюках — на нашего цесаревича было любо-дорого посмотреть. Рядом с ним повышенное внимание мне обеспечено.

Извинившись, я отпустила руку мужчины и направилась к удобным нишам под балюстрадой. Увитые цветущей розой, они представляли собой идеальное место для уединения. Большинство ниш заняли до меня, но одна свободная всё же нашлась. Спрятавшись от чужих глаз, я глубоко вздохнула и призадумалась. Как мне теперь отыскать сестру или Яромира? Или, на худой конец, Мистислава?.. Ведь если Хелис-колибри здесь, то и связанный должен быть недалеко.

— Неужели моя смелая княжна боится?.. — ехидно раздалось за спиной, а на талию по-хозяйски легли руки в чёрных перчатках. Великая Мара, моё сердце сделало такой кульбит, что перед глазами заплясали звёздочки. Если б не крепкое плечо позади, я бы позорно свалилась в обморок.

— Мистислав? — мой голос немного дрожал: — Это ты?

В ответ послышалось знакомое хмыканье. Ну что делать, если в маске они на одно лицо?..

— Я, не беспокойся. Хелис передал, что наша Косса испугалась большой толпы. Ты очень бледная, краса моя. Определённо, румянца не хватает…

— Я не!.. — запротестовала было, но мягкая ткань перчаток уже коснулась моей шеи. Он медленно провёл по кружеву накидки, чуть задержавшись на груди, и с силой прижал меня к своему телу.

— Мист! — возмущённо охнула я: — Между румянцем и цветом перезрелой клубники есть большая разница!

— Платья надевай скромнее, краса моя. Твои чудесные тёмные наряды были идеальны…

— Ну дорогой, ты мне всё-таки не муж, чтобы в нарядах указывать, — с намёком произнесла я, не планируя боле менять гардероб. Да и Мистислав что-то распоясался, получив доступ к любви и ласке.

— Может, я и не муж, но вполне могу сослать одну барышню в темницу, дабы от работы не отвлекала.

— Это произвол!

— Я должен обеспечивать безопасность, краса моя. Не рискуй.

Аргумент, конечно, железный. Прикрыв губы веером, я разулыбалась. Всё равно приятно, даже больше, чем хвалебные речи Данимира.

— Отведи меня к сестре, — попросила я, — она должна быть с Радогостом и его семьёй.

— Я бы лучше ориентировался на Яна, — парировал Мистислав, отпуская меня. Я тихо выругалась. Если уж и другие заметили… Пора вызвать братца на допрос!

Под руку глава тайной канцелярии меня не брал, но наше совместное появление вызвало не меньшие разговоры. Шёпотом, разумеется. Впрочем, стоило Мистиславу глянуть на сплетников, и голоса тотчас смолкали. К счастью, лекарь ошибся — Зарина стояла одна, а вот Ян о чём-то беседовал… с Белославой! Тётка уже до него добралась?..

— Что ей нужно? — удивлённо спросила я, подходя к сестре. Зарина в любимом красном наряде только поджала губы.

— Не знаю. Но они и выпили вместе, и болтают какую минуту!.. Вот скажи, чего она к Яну привязалась?!

— Странно… — потянула я: — Может, учёбой твоей интересуется?

— Белослава? Учёбой? — расфыркалась сестра, поднимая взгляд: — Да скорее… Косса!

Глаза Зари стали почти идеально круглыми. Отшатнувшись, она до скрипа сжала веер.

— Заколка, Косса! — её палец почти упёрся в мою голову: — Эта та самая заколка!!

Если честно, я ничего не поняла.

— А что с ней так?

Привлечённый шумом, к нам подошёл Ян… и тоже уставился на меня, как на привидение.

— Сними её, быстро, пока тайная стража не засекла, — прошипел Темновской, окидывая цепким взором зал. Но увы. Вельмир появился рядом с нами, будто из ниоткуда.

Он и объяснил:

— Это та самая заколка, которую описала Сула. Заколка из её видения, в котором ты убила Ольховского.

Ледяной голос, без капли тепла. Поёжившись, я сняла пресловутую заколку, позволив локонам рассыпаться по плечам.

— Яромир купил её на афалийском базаре, мне в подарок, — и сунула заколку ему в руки: — можешь спросить у него, если всё-таки считаешь меня убийцей.

— Но заколка существует, Косса.

— Знаешь ли, меня могли банально подставить!..

Это прозвучало чересчур громко — на нас уже оборачивались. Я просто не могла поверить, что из-за одной заколки он записал меня в убийцы! Такое недоверие не то, что задело — привело в ярость.

Особенно, когда нас окружили стражи из тайной канцелярии.

— Рок, найди Яромира и приведи в кабинет. Ночь, сопровождаешь меня и княжну. Остальные в зале.

— А мы?! — воскликнула сестра, бросаясь ко мне. Я обняла Зари и успокаивающе погладила по голове.

— Вы остаётесь здесь. Ян, тебя это тоже касается. Достаточно одного представителя семьи.

Поиграв желваками, Темновской без споров принял у меня Зарину. Как главы рода, Яромира было вполне достаточно. А вот сестрёнка себе в эмоциях не отказывала:

— Косса, ты не виновата, ничего говори им! Мы что-нибудь придумаем!..

Кажется, она теперь единственная, кто мне верил.

Кабинет у главы тайной канцелярии оказался мрачным, тёмным и обезличенным. Мебель из тёмно-вишнёвого дерева: стол, стул и шкаф вдоль стены. Даже диванов и кушеток, как таковых, не было. Серые портьеры на окнах и самые простецкие, бронзовые подсвечники. Больше похоже на допросную, чем на кабинет!

Лишь один штрих выбивался из общей картины. Рамка с поблёскивающей мозаикой в самом тёмном углу, что сразу не заметишь. Девушка в маске, что в дождливую ночь испуганно ждала карету. Мистислав тоже бросил взгляд на картину и незаметно сжал мою руку.

Странное дело! Он не верил мне, но всё равно поддерживал?.. Право слово, Мистислав, я уже отчаялась понять твою логику!

Сразу после нас в кабинет завели Яромира. Завидев меня с Мистиславом, бывший глава тайной канцелярии резко сощурился.

— Что происходит, Вельмир? — этот безэмоциональный голос как будто никогда не принадлежал тому повесе, которого я встретила у графини Вронской. Кажется, мой отец был ещё тем лицедеем.

Разжав кулак с заколкой, Мистислав продемонстрировал её Яромиру.

— Косса утверждает, что это ваш подарок.

Несколько секунд отец рассматривал чёртову ласточку. У меня взмокли ладони. Неужели он?..

— Да, я купил для неё заколку, пока мы гуляли по ярмарке. И?

Наверное, я выдохнула чересчур сильно, что оба мужчины повернулись ко мне.

— Чувствую себя дурно, простите, — наскоро оправдалась я, — уже не знаю, кому верить.

Ответом мне были два изумлённых взгляда. Даже сквозь маску Вельмира я ощутила сначала недоумение, а потом злость.

— Считаешь, я пытаюсь оклеветать тебя?! — вдруг рявкнул он: — Твою мать, Косса, разве я не заслужил доверия?!

— Доверия?! — меня аж подбросило: — Ты поигрался со мной и бросил, назвав случайной интрижкой!.. О каком доверии вообще может идти речь?! Ты даже сейчас уверен, что я виновна!..

— Нет!

— Да!

— Любопытные у вас отношения, однако, — Яромир занял один из свободных стульев и заинтересованно поднял бровь: — А я полагал, что ты поступишь с моей дочерью как человек чести, Вельмир. Всё-таки она проводила ночи в твоём замке, без мужа или компаньонки.

— Не нужно на мне жениться! — раздражённо выпалила я, догадавшись, куда дует ветер. Ну спасибо, папенька, выставил меня невестой, обманом мужчин заманивающей: — Я банально хочу знать, что произошло! Почему ты… ты как будто подарил меня Данимиру? В чём же причина?!

Спокойно, Косса. Сейчас не лучшее время для выяснения отношений. Просто эти слова про доверие задели. Я больше не могла терпеть.

Вельмир в два шага добрался до двери и повернул ключи. Затем подошёл ко мне вплотную.

— Изволь. Родить наследника с кадо способна только язычница. Только язычница с уровнем силы больше семи, в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти. Кроме того, с учётом общественных норм, она должна быть не замужем, не иметь детей и носить любой титул. В данный момент только ты подходишь под все критерии. Да, можно подождать, но Дану уже тридцать. Ему нужен официальный наследник, а перед этим необходимо зачать ребёнка с кадо. Тогда все последующие дети императора будут иметь защиту.

Не удержавшись на ногах, я тоже присела. Услышанное никак не укладывалось в голове.

— То есть, я интересую цесаревича исключительно как племенная кобыла?.. У него была одна цель — переспать со мной и заделать ребёнка, фактически убив этим мою репутацию?.. Ведь всем известно, что жизнь фаворитки заканчивается либо панель, либо алкоголем. И ты хочешь сказать, что уступил ему, зная о предназначенной для меня судьбе? Да, Мистислав?

— Это другое, Косса, — на меня он больше не смотрел, — фаворитка императора и мать его ребёнка остаются при дворе, получают пожизненное обеспечение, могут выходить замуж. Речь идёт о безопасности династии. Я не мог отказать отцу.

Из меня словно забрали последнюю воду. В голове осталась одна безжизненная, сухая пустыня.

— Я хочу уйти. Можно в камеру, можно обратно в Академию. Лишь бы куда-нибудь подальше.

— Косса… — он наконец оторвался от своего окна.

— Всё, Вельмир. Ты сам так решил.

Несколько секунд мучительной тишины. Мне даже показалось, что в кабинете стало нечем дышать. Яромир тоже молчал, видно, ошарашенный новостью.

— Рок проводит тебя в Академию, — наконец сообщил Вельмир: — Как только закончится бал, мы поговорим.

— В этом нет необходимости, — бросила я, покидая кабинет вслед за своим охранником.

По моей просьбе, мы прошли через бальную залу, но и сестра, и Ян где-то потерялись. В конце концов, я махнула рукой. Пусть развлекаются, они заслужили.

Улица встретила меня лютым холодом и метелью. Подобрав юбки, чтобы не набрали больше снега, я в последний раз повернулась к нарядному дворцу. Музыка, световые гирлянды и журчащий смех, который летел даже сквозь закрытые окна. Праздник жизни, за ширмой пороков и скелетов в шкафу. Знала ли я, прибывая в столицу два месяца назад, что всё закончится таким признанием?..

До Академии по пустому городу мы добрались за считанные минуты. В моих покоях царила мгла, только ярко-розовая книжица цепляла взгляд.

Надо же, я отдала Яромиру все дневники, но про самый первый совершенно позабыла. Он так и остался лежать на полке. Маленькая история чужой драмы… Теперь секреты матушки, как я надеялась, были в надёжных руках. Впрочем, Яромир мог продолжить её разработки. Жаль только, что у них уже будет другое имя… а матушка навсегда останется в тени.

Останется в тени…

Перечисляя подозреваемых — тех, кто мог вырвать страницы из дневника матушки, я забыла одно имя. Имя, которое остаётся в тени. Тот, кто знает Академию как свои пять пальцев. Тот, кто жил с маменькой столько лет и наверняка был в курсе её изысканий. Тот, у кого хранились дневники. И тот, кто составил необъяснимо странное завещание.

Златан Ольховский.

От очень своевременного стука в дверь я едва не подпрыгнула. Но голос Росаны за створкой привел меня в чувство.

— Добрый вечер, Косса! — растерянно улыбнулась она, переступая через порог: — Уже и не чаяла застать вас. Неужели на бал не поехали?..

— Я только вернулась, но кажется, вновь ухожу, — пробормотала, убирая мамин дневник в сумку, — Росана, скажи мне, кто нашёл тело Ольховского? И ещё, ты не помнишь, Ян был в Академии в ту ночь?

— Яна точно не было, он приехал позже, — нахмурила лоб женщина, — а Златана нашла Ружана.

— Из-за этого её убили… — пробурчала я.

Росана захлопала глазами: — О чём вы?!

Накинув шубу, я замерла напротив неё.

— Ольховский не умер, Росана. Он лишь сымитировал свою смерть, потому что хотел…

Я осеклась. Бумаги по исследованию кадо, переписка с Зарёй Севера… Но зачем вытаскивать меня из пансиона в Академию?..

Основа для формул. Дневники матери. У него были последующие записи, но не имелось той базы, которая хранилась в первом дневнике. Розовая книжица с цветами осталась в каморке Алессы, среди тетрадей. Неужели Ольховский решил, что именно я смогу найти недостающую часть?..

Парадоксально, но факт — я действительно её нашла. И комнату мою обыскивали именно с этой целью. Они хотели забрать дневник.

Язычники Зари Севера боролись за возвращение княжеских устоев. Но сколько бы покушений не готовили — клятва верности спасала и императора, и его наследников. Только мама ясно прописала, что "Лоранель" — это разумная нечисть кадо.

У меня закружилась голова.

Тело Ольховского видели трое: Ружана, Пётр и семейный лекарь. Ружана мертва, Пётр в больнице и, полагаю, тоже недолго задержится на этом свете, как и лекарь. Хоронили Златана в закрытом гробу и очень быстро. Думаю, тело внутри есть, но если вскрыть могилу, то Ольховского мы не увидим. Наверняка он прячется во многочисленных ходах Академии, планы которой сам забрал из сейфа.

И упырь принадлежал ему.

Алия, Ягар, Венский, Ружана, губернатор Афалии — все они были членами Зари Севера и марионетками Ольховского. А сколько ещё в Академии верных ему людей?!

— Вы в порядке? — Росана поглядела на меня с сомнением: — Какой Ольховский? Косса, вы бредите!

Я отчаянно замотала головой.

— Если бы! Прости, Росана, мне срочно пора во дворец.

— Ну ладно, я подожду… — неуверенно бросила она, уступая мне дорогу. Кстати, в каком предательстве Сула обвинила бывшую подругу?..

"Не стоило поворачиваться к ней спиной", — с пугающей ясностью осознала я. А в следующую секунду мир взорвался от боли в затылке и померк.

Я долго не могла прийти в себя. Перед глазами плыли радужные круги, доносились обрывки фраз. А потом чья-то властная рука сжала мой подбородок и дёрнула к свету.

— Мерзкая девчонка. С самого рождения ты раздражала меня!.. — послышался знакомый до мурашек голос. Щёку резко обожгло болью, и моя голова, словно у тряпичной куклы, завалилась в бок: — Шлюха, такая же как мать!

— Не тебе говорить о чести, — прохрипела я, дёрнувшись. Но тяжесть за спиной не дала подняться. Запястья больно саднили — кажется, меня связали и усадили стул. Лёд на зов тоже не отзывался.

Это обстоятельство хорошенько отрезвило. Браслеты, блокирующие силу?! Откуда они у Ольховского?!

— Чего ты пропищала?! — он развернулся ко мне, сведя брови на переносице. Грузный, противный, ненавистный "папочка".

— Не тебе судить матушку! Ты поигрался и бросил беременную служанку, а ещё столько лет изменял матери! Ведь так, Росана? — я повернулась к женщине, замершей у окна. — Это именно та ложь, про которую говорила Сула. Ты дружила с матушкой и спала с Ольховским за её спиной. Полагаю, внебрачные дети у вас тоже были?..

— Заткнись! — истерически заорала она, бросаясь в мою сторону. Только Ольховский не дал

— перехватил её на полпути: — Ты ничего не знаешь! Не может у меня быть детей! Это всё из-за экспериментов Алессы! Она виновата!

— Успокойся! — хорошенько встряхнув свою зазнобу, Ольховский бросил её на уцелевшую софу. Только сейчас я соизволила оглянуться. Кабинет главы Академии — тот самый, который порушил упырь.

— А ты оказывается, много вызнала, — вновь повернулся ко мне Ольховский, — как была любопытной мартышкой, так ею и осталась. Жаль, Венский подставился и не успел тебя проучить… по-своему. Даже интересно, как ты догадалась обо всём, я бы послушал. Но увы, времени нет. Благодаря Алессе я наконец добрался до рыбки покрупнее. Пришло время заката династии Лесовских, — разулыбался он, что меня передёрнуло, — спасибо за подарок, кстати.

На стол упал знакомый дневник. Я мысленно застонала.

— Но кадо невозможно убить, они особая нечисть, — отчаянно выпалила я, — твои знание ровным счётом ничего не значит!

— Алесса была гением, Косса, — он ухмыльнулся, обходя стол, — обидно, конечно, что я узнал об этом лишь после её смерти. Зато сохранился бесценный клад — дневники, о которых я вспомнил два года назад. Твоя мать вовсе не собиралась свергать династию, однако ж, как любого гения, её "несло". Она не только поведала нам о кадо, но и выявила их слабые места. Росана почти закончила её эксперименты, нам просто не хватало данных. В каждом дневнике была ссылка на базовую часть, на самый первый дневник. Вот тогда я вспомнил о всепоглощающей любви Алессы к тебе… и переписал завещание. Как я и думал, она привязала свои тайны к дочери, за которую отдала жизнь.

В полном непонимании я вскинула голову.

— Ты была мне не нужна, и как Зарина подросла, я планировал от тебя избавиться. Но после странного самоубийства Алессы, что-то неведомое отводит беду. Раз за разом. Ты удивительно везучая, Косса. Была. А теперь всё. Росана, избавься от неё.

Видно, злость придала мне сил. Я вскочила, сбив связанными руками чернильницу в его сторону. На белоснежной рубашке Ольховского расплылось фиолетовое пятно, но стеклянная чернильница лишь ударила его в грудь, оставив максимум синяк. Росана схватила меня со спины, прижав к горлу нож.

— Ах да, спасибо, что напомнила, — с премерзкой улыбкой Златан достал из кармана знакомую ласточку. Заколка была удивительно похожа на мою… Но цвет и форма бусин отличались: — Мы решили обратить предсказание Сулы в свою пользу. Смотри, тебя найдут мёртвой в кабинете, рядом с той самой заколкой. Самоубийство. Не выдержала мук совести. Вот только несмотря на все твои усилия, я чудом выживу, — и поясничая, он отпустил заколку. Ласточка со звоном ударилась об пол и допрыгала практически до моих ног.

Ольховский стремительным шагом покинул кабинет.

Я позволила Росане увлечь меня на стул и даже пропустила несколько ударов, болезненно скривившись. Они учли всё: нелюдимое место, браслеты, верёвки. Но забыли об одном. То, что меня не убило, сделало сильнее. Например, в монастыре я научилась быстро избавлять от верёвок. И драться тоже научилась.

Ещё немного. Ещё и… Всё.

Росана — женщина, ниже и худее меня. Я увернулась от очередного удара, проскочила под её руку и толкнула предательницу по спине. Потеряв равновесие, Росана неловко завалилась на пол вместе со стулом, и получила удар ребром ладони по шее. Её глаза закатились, а я оглянулась в поисках ножа. Избавившись от верёвок, я повернулась к часам. Великая Мара, я была без сознания пол ночи!!!

Махнув рукой на Росану, я бросилась во дворец.

Чем ближе я подъезжала к резиденции императора, тем сильнее сжималось сердце. Над дворцом стояло дымное алое зарево, звенели выбитые стёкла. Испуганный народ стекался к воротам, но гвардейцы никого не впускали. Я не пошла на таран и призвала мир Нави, в стороне от толпы. Мара откликнулась на мой зов, несмотря на браслеты.

Во внутреннем дворе было невыносимо душно. Отгоняя дым, я побежала ко входу. Чёртов Ольховский, позаботился обо всём!

— Язычник… напали… — навстречу мне выбежала перепуганная и перемазанная сажей служанка, — бегите, госпожа. Никого не щадят, богохульники!

Пропустив девушку, я понеслась наверх. Служанка не соврала — обугленные тела лежали вдоль всей галереи, ведущей к парадной зале. И сражение продолжалось там, внутри, где ещё недавно сиял огнями праздничный бал…

Наверно, я никогда не забуду этот ужас. Только бы не заорать. Нельзя. Я должна найти Мистислава.

Боже, Мара, сохрани!..

За ближайшим поворотом в мой живот уткнулось нечто мягкое. Опознав в находке знакомую лохматую голову, я едва не завизжала от облегчения.

— Хелис! — я вцепилась в пса, как будто в спасательный круг. Впрочем, кадо не остался в долгу, облизав мне всё лицо.

— Косичка наша, живая! Давай за мной к хозяину, скорее!

И мы понеслись через душные, пыльные коридоры. Когда впереди показались гвардецы, я затормозила, но Хелис уверенно прошмыгнул мимо охранников. Видно, мы пришли в жилое крыло двора.

— Косса! — я даже не поняла, как оказалась в объятиях Яромира. Отец сжал меня столько крепко, словно был насмерть перепуган. — Где ты была?! Рок вернулся с известием, что потерял тебя. Мы начали поиски, но тут… — он заскрипел зубами: — Нам ударили в спину. Эти язычники из Зари Севера были даже в тайной страже!..

— А Ян, Зарина?! — вдруг очнулась я. Нет, нет, Ольховский не допустит, чтобы его единственная дочь пострадала!!!

Яромир вдруг смущённо отвернулся:

— Ах да, ты же ничего не знаешь… Радогост и его отец застукали Яна с твоей сестрой в… двусмысленном положении. На всякий случай я велел Яну увести девушку ко мне на квартиру. Они уехали ещё до нападения.

Я аккуратно постучалась головой в стенку. Если выживу сегодня — лично прибью обоих!!

— А что с гостями и императорской семьёй? — спохватилась я.

— Почти все выжили — Вельмир успел предупредить первый удар, стражи выставили щиты и открыли все двери. Только тайная стража основательно поредела — именно они сдерживали удар язычников, пока не прибыла охрана дворца, — его улыбка застыла, как гримаса, — не знаю, на что рассчитывали заговорщики, но сегодня они забрали многих лучших…

Эти слова заставили очнуться. Великая Мара, император ещё под ударом!

— Мне нужно к Вельмиру! — выпалила я, и ринулась в указанном направлении. В кабинет Его Величества меня пустили без промедления.

Император сидел за рабочим столом, и вид у него был измождённый. Да уж, нелёгкая выдалась ночка. А перед Его Величеством стояли двое контрастных сыновей — Данимир в белом и Мистислав в чёрном. Услышав стук двери, все трое повернулись ко мне.

— Это князь Ольховский!.. — только и успела крикнуть я. В следующий миг невидимая сила отбросила меня от двери. Скрипнул засов, и Златан объявился пред нами, словно из воздуха.

"Мамино покрывало невидимости", — запоздало догадалась я, поднявшись на локтях. Удар об пол вышел не сильный, но чувствительный, и тело как будто превратилось в один большой синяк.

— Златан, — император медленно и неуклюже привстал, — как это понимать?!

— А так! — ухмыльнулся князь Ольховский: — Увы, Ваше Величество. Не действует больше клятва верности.

Я не разобрала его дальнейших слов, зато результат не заставил ждать. Тихо заскулил Хелис, опускаясь на лапы, а Рейв чуть не свалился со шкафа, завалившись на бок. Прикрыла глаза и крупная рысь, что лежала на спинке дивана.

А вслед за кадо на пол опускались и их связанные.

— Что за чёрт?! — простонал цесаревич. Ох, матушка, что же ты натворила?! Я призвала лёд, надеясь хотя бы отвлечь Златана, и выругалась от собственной дурости. Браслеты! Ну как можно быть такой глупой!

Осторожно подобрав под себя ноги, я приподнялась. У меня будет всего лишь один шанс, без права на ошибку. Вот бы Ольховский отошёл от двери. Мне, особенно без чар, с ним не справится, зато в коридоре дежурила тайная канцелярия и гвардейцы!

— Далеко собралась, моя дорогая?.. — ехидно произнёс Златан, формируя огненную птицу. Я ничего не успевала сделать. Огнём опалило бок, в нос ударил запах палённого. Мистислав дёрнулся было ко мне, но со стоном повалился обратно.

А я… Я ничего не почувствовала. Лишь на глаза упала странная пелена, как будто душа покинула тело. Я была одновременно в себе и немного сверху.

Следующим после меня стал император. Я не видела, как его убивали, но вновь слышала до боли знакомый голос.

— Последний рывок, Косса. Давай, очнись. Мы должны с ним поквитаться. Твоё тело выдержит этот удар.

— Мама?! — я изумлённо обернулась: — Ты пришла?..

— Да, Косичка. Теперь я — твоё кадо. Перед моей смертью Златан пообещал не трогать тебя — и нарушил обещание. Я ждала этого часа. Мы поквитаемся. Вставай, Косса, иначе мы не успеем спасти остальных.

Мистислав!.. В голове что-то щёлкнуло, и мои глаза открылись. Боли по-прежнему не было. Наверное, матушка наколдовала. В ближайшем доступе ко мне оказался нож для почты — медленно поднявшись, я взяла его со стойки. Ольховский даже не обернулся, когда мы приблизились к нему вплотную. Вместе. Я и матушка — два призрака его прошлого.

Вонзить нож в открытую спину оказалось на удивление легко. Впрочем, била не я — мою руку вела мама.

Несколько секунд тишины… И мир взорвался красками, звуками и адской болью!! Я часто задышала, но вдохнуть полностью не получалось.

Моё платье было залито кровью.

— Милая моя, любимая, только дыши. Дыши, вдыхай, сейчас будет легче. Только не умирай, слышишь!.. Я не могу потерять ещё и тебя…

Я покорно дышала, чувствуя холод от пальцев своего лекаря. Боль постепенно уходила, и сердце выравнивало свой бег.

— Вель, отец! — тень цесаревича накрыла нас. Но Мист даже не обернулся, продолжая колдовать надо мной.

— Ему пробили сердце, Дан. Он умер сразу, — за маской не видно эмоций, но сейчас я знала, что по щеке моего лекаря катится слеза.

А рядом с мёртвой рысью застыли пёс и ворон.

— Нет! — цесаревич в бессильной ярости пнул тело Ольховской и сгорбился над отцом.

— Дан, — Мистислав поднялся вместе со мной на руках, — я должен перевязать Коссу. У тебя есть минута, чтобы собраться… Ваше Величество, вам нужно командовать обороной дворца.

Я лишь прикрыла глаза. Неужели всё закончилось?..