Хозяйка собственного поместья

29

— Пусть Гришин, ваш пристав, даст мне знать, если для развязывания языков понадобится серебро. Я компенсирую, — сказал Виктор.

— Благодарю за щедрость, ваше сиятельство, но это лишнее, — покачал головой Стрельцов.

— Я настаиваю.

— Виктор Александрович, не стоит об этом беспокоиться.

— Я не хотел бы вводить в расходы ваших подчиненных.

— При чем здесь вы? Речь идет о преступлении, найти виновного — долг защитников закона.

Едва я подумала, что этак они будут раскланиваться до вечера, как муж сменил тему. Я сделала себе мысленную пометку: в приличном обществе отказ в ответ на предложение — дань вежливости, поэтому предложение нужно повторить минимум три раза.

— Если ваш пристав в поисках ключа к раскрытию преступления захочет осмотреть поместье, пусть делает это днем и явно.

Виктор рассказал об устроенной засаде и о том, что она задумана втайне от Марьи.

— Думаете, нянюшка могла быть в этом замешана? — спросил исправник.

— Уверен, что она не замешана, — сказал муж, и я кивнула, поддерживая его. — Но Марья болтлива, а вам ли не знать, как разносятся слухи.

Исправник тоже кивнул, потом добавил:

— Все же мне не очень нравится ваша затея. Как бы до убийства не дошло. Если преступник из благородных, он пустит в ход магию. Могут пострадать ваши караульные.

— Я дал людям амулеты от магии. Они нейтрализуют большинство обычных заклинаний.

— Многие боевые заклинания рассчитаны как раз на преодоление таких амулетов, — покачал головой Стрельцов.

— Конечно, но вам, наверное, лучше меня известно, как сложно их изучить. Далеко не у всех получается.

— Еще хуже, если ваши люди нечаянно прибьют злоумышленника. Чернь убила дворянина!

— Если человек пробрался в чужой дом тайком, значит, он сделал это с недобрыми намерениями. Защищать свое имущество и имущество жены никому не возбраняется.

По лицу Стрельцова было видно, что аргументы его не убедили и эта затея ему по-прежнему не нравится.

— Я прикажу Гришину договориться с вашими людьми. Представителю власти, возможно, сопротивляться не будут, и, даст бог, обойдется без трагедии. Я буду очень признателен, если вы, князь, напишете им. Так будет проще.

— Да, конечно. Могу прямо сейчас, если вы не против.

Виктор устроился за письменным столом, а исправник снова переключил все внимание на меня.

— Анастасия Павловна, извините меня за нескромность, но я должен понять. Какова вероятность, что сказочный клад может быть совсем не сказочным?

— И вы о нем слышали! — не удержалась я.

— О нем весь уезд наслышан. Так все же?

Не намек ли это на возможную взятку? Нет, тогда исправник не стал бы отказываться от предложения Виктора, сразу заявил бы, что добыть информацию может оказаться недешевым делом. В любом случае…

— Думаю, если бы клад был настоящим, батюшка бы его нашел и не застрелился. Искал он очень тщательно.

— Прошу прощения, что заставил вас вспомнить об этой трагедии, — сказал Стрельцов.

— Не стоит. Я понимаю, что вы расспрашиваете не просто из любопытства.

— Тогда позволю себе еще несколько недопустимых между людьми светскими вопросов. Есть ли в доме что-то ценное?

— Ничего, — пожала плечами я. — Поверенные кредиторов отца вынесли столовое серебро и мебель, чудом остался нетронутым письменный стол моей матери да книжные шкафы, такие старые, что никого не заинтересовали. — Подумав, я добавила: — Разве что драгоценности, подаренные мне мужем. Но, если верить Марье, «домовой» бродил по усадьбе уже полгода, а я вместе с украшениями появилась совсем недавно.

— Вы не допускаете возможности, что суеверная женщина могла принять за домового естественные звуки старого дома?

— Она много лет живет в этом доме и знает его. Все же шаги трудно с чем-то спутать.

Неужели поиски в самом деле начались с моего возвращения в усадьбу? Тогда действительно могли искать драгоценности, пользуясь болезнью хозяйки дома и малочисленностью прислуги.

— Однако возможно.

— Но тогда зачем с таким упорством пытаться выжить меня из дома? Ведь я и все ценное заберу с собой.

— Возможно, Евгений Петрович искренне считает, что жизнь в старой усадьбе не пойдет вам на пользу. Я слышал, вы тяжело болели.

— Сейчас я совершенно здорова.

— В этом нет никаких сомнений, княгиня. Сейчас вы еще прекраснее, чем в нашу последнюю встречу, — улыбнулся исправник.

Виктор, полуобернувшись, недовольно глянул на него. Я мысленно хихикнула, подавляя соблазн немного пофлиртовать, подразнивая мужа. Граф в самом деле был хорош, той жесткой мужской красотой, что отличала и Виктора.

— Где сейчас эти драгоценности? В семейном тайнике? — продолжал гнуть свою линию Стрельцов.

— Зачем нужны тайники, если магия может показать все, что скрыто? — не поняла я.

— Тайники делают, чтобы не вводить в соблазн чернь и случайных гостей, — улыбнулся урядник. — Магия действительно может показать все.

Но если так… «домовой» выходил из отцовского кабинета. И вполне мог искать тайник. Пропади оно все пропадом, все мои предположения рушатся!

— Я не пытаюсь убедить вас, что вы зря решили, будто в вашем доме ищут давно и преступник всерьез верит в клад. Но я должен учитывать все возможности. В том числе и что кто-то забирался к вам всего лишь один раз, изба загорелась от небрежности пьяных работников, а желание Евгения Петровича отдать вас под опеку супруга — лишь способ вывезти вас из дома, плохо влияющего на ваше здоровье, и заодно сильнее сблизить вас.

— Тоже мне, семейный терапевт нашелся! — не удержалась я.

Стрельцов вопросительно посмотрел на меня, я заулыбалась как дурочка, лихорадочно соображая, что сказать. Вот уж точно, язык мой — враг мой.

— С его стороны было бы очень бестактно предположить, будто наша семья нуждается в лечении, — сказал Виктор. — Я не мог бы желать лучшей жены, чем Анастасия Павловна.

Не знаю, чего мне стоило не уронить на пол челюсть. Даже исправник изумленно моргнул. Быстро справился с лицом.

— Рад за вас. Но вернемся к вашему делу. Повторяю, не исключено, что ищут именно ваши драгоценности. Где они сейчас? Если вы взяли их с собой, я бы посоветовал Виктору Александровичу не пренебрегать защитными заклинаниями в доме, а возвращаясь в деревню, держать оружие наготове. В соседнем уезде три месяца назад ограбили усадьбу, убив хозяина дома, не вовремя проснувшегося.

— Я не взяла их с собой. Оставила в усадьбе. В подполье, — призналась я.

Стрельцов удивленно поднял брови, Виктор замер, повернувшись ко мне. С кончика пера упала капля. Муж, досадливо поморщившись, взял чистый лист.

— Неожиданно, — сказал Стрельцов. — Никто не станет искать на черной половине дома.

В этом я уверена не была: профессиональные воры наверняка знают все возможные тайники. С другой стороны, профессиональный вор вряд ли поедет по деревенским усадьбам. В чем-то исправник снова был прав: в этом мире слишком сильно разделение между сословиями, и нормальной барыне вряд ли придет в голову прятать золото в картошке.

— Но что если прислуга на них наткнется?

— Я завернула их в водонепроницаемую ткань, присыпала землей, а сверху насыпала картошку. Просто так не наткнется.

— Если вор попадется в нашу ловушку, то дело действительно в мифическом кладе, — вмешался Виктор. — Вся округа знает, что я повез супругу в наш городской дом, всем, кроме черни, известно о гастролях императорского театра, и естественно было бы предположить, что она возьмет с собой украшения. Я и сам думал…

Кому естественно, а кто о них и не вспомнил. И Марья так старательно подсовывала мне платья и шляпки, но ни слова не сказала о бриллиантах.

— Признавайтесь, Анастасия Павловна, вам кто-то написал, что государыня императрица на последнем балу появилась без украшений и эту моду немедленно переняла вся столица, — сказал граф.

Я загадочно улыбнулась — признаваться, что я за всю жизнь так и не научилась носить что-то кроме серег, не стоило.

— Лучшее украшение дамы — скромность. — Я попыталась смущенно потупиться. Получилось так себе. Виктор ухмыльнулся, пользуясь тем, что его вижу только я.

— Лучше и не скажешь, — Во взгляде Стрельцова промелькнули веселые искорки, которые я предпочла не заметить, так же как он предпочел не тыкать меня носом в поведение Настеньки. Мне хватило ее комнат, чтобы понять: скромностью она определенно не отличалась. — Жаль, что далеко не все дамы согласятся с вами. Поэтому вряд ли новая мода продержится долго.

Значит, с делами покончено. Еще несколько минут мы разговаривали ни о чем, чтобы, поблагодарив хозяина за беседу, наконец откланяться.

— Ты в самом деле не взяла с собой драгоценности? — полюбопытствовал Виктор по дороге домой.

— В самом деле. — Я сокрушенно развела руками. — Мы так внезапно собрались, а в голове было столько забот, что я о них и не вспомнила.

— Мне казалось, что первое, о чем вспомнит любая дама, собираясь в поездку, это наряды и драгоценности, — задумчиво произнес он.

— Значит, я не «любая», — улыбнулась я.

Виктор рассмеялся.

— Конечно, ты не любая.

Он сжал мою руку и не выпускал ее до самого дома. По дороге мы молчали. Я увлеченно разглядывала город и людей, жалея, что под шубками дам не увидеть нарядов, а капоры скрывают прически. О чем думал муж — не знаю, но время от времени мы встречались взглядами и улыбались друг другу, как школьники.

В этот раз нас встречали Алексей с Васей. Дворецкий принял мою одежду, лакей не слишком уверенно подхватил вещи Виктора, но тот словно бы не заметил этой неуверенности.

— Чем собираешься заняться до ужина? — спросил муж. — Может, посидим в гостиной, я почитаю, ты поиграешь. Мне нравится, как ты играешь, и голос у тебя чудесный.

Я прикусила губу.

— Не уверена, что смогу сыграть для тебя. После болезни и грубой работы руки уже не те, и многого я не помню.

Муж привлек меня к себе, коснулся губами волос.

— Ничего. Если не получится, начнешь разыгрывать гаммы, потом этюды, и к новому сезону все вернется.

— Спасибо, — улыбнулась я. Напоминать, что дома мне не на чем тренироваться, не стала. В конце концов, сейчас у меня полно других проблем.

Виктор взял меня за руку, повел в гостиную. Неужели прямо сейчас хочет проверить? Как же отвлечь его? Есть, конечно, один безотказный способ, но хорошего понемножку.

— Еще я хотела поговорить с Аглаей. Что приказать готовить на завтра?

— Обычно она или Жан приносят мне расклад блюд на неделю и перечень нужных продуктов с ценами, чтобы я дал им денег. Аглая заходила днем, пока ты была у себя, и получила все необходимые распоряжения.

— А к какому распорядку дня ты привык? — Неужели, чтобы отвлечь его от музицирования, придется все же прибегать к крайним мерам? Не то чтобы я сильно возражала… — Расскажи.

В моей усадьбе муж провел слишком мало времени, да я особо и не спрашивала, чем он хочет заняться, считая, что, раз он сам напросился в гости, пусть сам себя и развлекает.

— Да, у тебя в доме сейчас все устроено по-другому, — улыбнулся он, приобнимая меня за талию. — Зато теперь мы сходимся в главном: кто рано встает — тому бог подает.

Я рассмеялась.

— Я встаю в шесть. Пью чай или кофе и отправляюсь на прогулку, верхом, если в деревне, пешком в городе. Потом…

Его прервал истошный женский крик с черной половины дома.