Хозяйка судьбы

Глава 5

— Мне кажется, ты ему нравишься, — полушутя сказала как-то Отиша. Они сидели в Большом обеденном зале, пытаясь разобраться в седьмом принципе концентрации дара. Дело, в общем-то, безнадежное, да еще и скучное, к тому же. Отиша, которая и минуты не могла усидеть спокойно на месте, давно свой учебник забросила и рассматривала всех входящих в зал, пытаясь определить их дар. Собственно, так она и заметила наблюдавшего за ними Приаша.

Инира внутренне сжалась и еще ниже склонилась над учебником. Да уж, нравится… С их последнего разговора прошло две недели и она постоянно чувствовала на себе его взгляд. В нем чувствовалось тщательно дозируемое предупреждение, что заставляло ее нервничать. Даже льера Катри заметила, что всегда прилежной ученице перестали даваться упражнения на концентрацию. Попробуй тут сконцентрироваться, если только и думаешь, чтобы не сделать что-то, что вызовет гнев лорда-директора. Не добавлял настроения и Оноре, который после разговора с Приашем избрал новую тактику. Теперь он принципиально игнорировал студентку, словно ее вообще не существовало, однако она то и дело ловила на себе его взгляды и они ей совсем не нравились. Дар начинал каждый раз просто вопить об опасности. Оноре что-то задумал и на этот раз, она чувствовала, дело не ограничится словами. Было в его взгляде какое-то… нехорошее обещание.

— Эй, ты меня слушаешь? — Отиша вырвала у нее из рук учебник, сунув себе за спину. — Ау?

— Я буду слушать, когда ты перестанешь говорить глупости, — проворчала Инира.

— По-твоему, глупости? — вздернула бровь подруга. — Но он ведь смотрит! И видела бы ты, как он мчался тебе на помощь, когда Оноре взбесился… Никому раньше такой чести, между прочим, не доставалось, я узнавала!

Духи бы побрали ее любопытство.

— Твои бы таланты, да на учебу! — выразительно помахав отобранным обратно учебником, Инира снова углубилась в чтение. Наверное, автор текста тоже не слишком хорошо понимал седьмой принцип, потому что понять что-то из его объяснения было абсолютно невозможно.

— А, бесполезно, — отмахнулась рыжая. — Пошли лучше, посмотрим, как тренируются практики?

Это было ее любимым развлечением. Магики, те, чей дар был достаточно силен, чтобы работать с потоками, регулярно практиковались на полигоне за замком. Инира, которая пару раз составляла компанию подруге, вполне оценила зрелище. Молнии, смерчи, огненные шары и ловчие сети — все это выглядело внушительно и красиво, но вызывало у нее острое чувство зависти. Ей такое и не светит. Даже если бы ее дар был достаточно развит, никто не позволит бастарду…

— Если хочешь оказаться на их месте, замолчи и слушай меня, — одернула она уже подскочившую Отишу. Если уж ей не суждено пополнить ряды магиков, хотя бы подруге поможет.

Рыжая на несколько минут угомонилась. Это слабо помогло — Инира и сама толком не могла понять седьмой принцип.

Когда пробил гонг, неизвестно, кто был более счастлив — Отиша или Инира. В любом случае обе помчались на лекцию к льеру Оноре с удвоенным энтузиазмом.

— Тема ближайших лекций: «Усиление дара. Способы и опасности», — не глядя на нее, с порога начал гундосить Оноре. Козлиная бородка, которую он в последнее время отращивал в дополнение к бакенбардам, смотрелась особенно мерзко.

Инира приготовила перо и превратилась в слух.

— Существует всего четыре способа увеличить дар. Два из них временные, один доступен лишь королю и еще один вы вполне можете осуществить.

Народ, впавший было в спячку, встрепенулся.

— Первый способ — добровольная жертва. При создании пентаграммы приносится жертва — обязательно, чтобы она имела магический потенциал — и ее сила сливается с силой использованного в пентаграмме заклинания. Этот способ довольно грязный и действует исключительно для единственного заклинания. Вы не сможете еще раз использовать силу.

Оноре замолчал, оглядывая затихшую аудиторию. Некоторые особенно впечатлительные побледнели.

— Список пригодных для жертвы существ вы найдете в конце учебника.

Народ поспешно зашелестел страницами.

— Петух?! — Отиша даже рот открыла от возмущения. — Ящерица?! Это же животные!

— Я не преподаю человеческих жертвоприношений, — холодно отозвался довольный эффектом льер. — Приведенные существа расположены по возрастанию магического потенциала.

Инира заглянула в конец списка. Обезьяна.

— Способы вычисления требуемой силы и пропорции… — следующая часть лекции была посвящена тому, что они высчитывали недостающую для заклинаний силу исходя из размеров собственного дара. Инира мрачно смотрела на свои вычисления. По всему выходило, что для нее даже обезьяны будет маловато.

— Второй способ состоит в объединении двух магических сил, то бишь работа в парах, — льер бегло просмотрел их ответы, и скривился. Не то они наделали ошибок, не то дары были слишком слабыми. — Действует, само собой, только при постоянном контакте, а потому временно. Для объединения так же используется пентаграмма, колдовать необходимо в центре. Ну, кто готов показать нам свои таланты? — Оноре просто светился от удовольствия, оглядывая студентов. В воздух поднялось несколько рук, на которые он, впрочем, не обратил внимания. У Иниры неожиданно засвербело в солнечном сплетении. Мир внезапно сузился до узкого коридора между ней и льером. Дар набатом ударил в голову, едва не разорвав ее на тысячу осколков. — Леди Омбре?

По настоянию лорда-директора во всех документах была записана именно эта фамилия.

— Я… Боюсь, мой дар слишком слаб, — Инира с трудом ворочала языком. Тело казалось чужим.

— Ну, дорогая, для этого есть я, я помогу вам, — с плохо скрытым торжеством Оноре подхватил ее под локоть и практически вытащил к небольшому пятачку у доски. В каменный пол была заранее встроена классическая пентаграмма. Девушка встала в центре, с нарастающей паникой уставившись на Отишу, которая с таким же ужасом смотрела на нее. Остальные ничего не замечали, слишком увлеченные возможностью практического занятия после полутора месяцев нудных лекций.

— Попробуем что-нибудь простенькое, например, искру? — тоном доброго дядюшки, в котором проскальзывали маниакальные нотки, Оноре наклонился к ней. Глаза его торжествующе и мрачно сверкнули. — Чтобы было понятно, объединяющий должен стоять позади, направляя потоки и подпитывая магика по мере необходимости. Искра — ненаправленное заклинание, простой выброс силы без преображения, а потому даже слабейшие из вас способны его осилить. Ну же, дорогая моя, не бойтесь…

Наверное, даже из зала было видно, как она испугана. Инира превратилась в соляной столб, ни руки, ни ноги не двигались, а дар стучал в ушах все сильнее, превращаясь в какую-то дьявольскую музыку. Она почти не слышала Оноре, который вещал что-то позади нее. Единственное, что ощущалось в полной мере — его руки на ее руках.

— … Переплетаем пальцы правой руки в первую магоформу…Концентрируем дар и…

Вспышка света ослепила ее одновременно с болью. Грудь словно прошило копьем: Инира закричала, выгнувшись дугой. Белый огонь пожирал ее, кроме него ничего вокруг не было, только слепящая, свирепая боль и огонь.

Мгновение показалось ей вечностью. А затем все исчезло. Свет, боль, сама Инира — ничего больше не было. Только темнота…

Пробуждение было отвратительным. Почти как когда дворовые мальчишки поймали ее в переулке и избили. Их, конечно, потом казнили, но маленькая Инира узнала об этом только спустя полгода. Все это время она провалялась в постели, сращивая кости. Теперь тоже болело абсолютно все. Даже веки, тяжелые и красные изнутри.

— Она вернулась, — уставший, хриплый голос она узнала сразу же, несмотря на то, что теперь в нем не было привычных холодных интонаций. Может быть, потому, что разговаривал он не с ней.

Вокруг что-то шевелилось, шелестело и шуршало, но Инира, плавающая в собственном тумане из боли, не была способна различить что именно.

На лоб легла ледяная рука. Она принесла ни с чем не сравнимое облегчение и постепенно все звуки исчезли в мерном покачивании, охватившем ее.

В следующий раз девушка даже смогла открыть глаза. Боль еще была рядом, но уже отступала и смотреть на мир оказалось гораздо проще. Инира медленно обвела взглядом все доступное пространство. Полутемное помещение с обшитыми деревянными панелями стенами. Панели были странные, цвет различался от пепельно-серого ясеня до почти оранжевой сосны и проникающий откуда-то позади кровати свет играл на них радужными красками.

Дверь, тоже попавшая в поле зрения девушки, внезапно открылась, впуская странно одетую женщину. На ней была абсолютно белая мантия и такое же платье строгого прямого покроя. Сама она тоже словно светилась белым: пушистые светлые волосы окружали личико-сердечко, слегка полноватое. Острый тонкий нос удивительно вписывался в эту картину. Серые, очень светлые глаза тут же обратились к Инире.

— Ну наконец-то! — женщина даже руками всплеснула, подбегая к девушке. Движения были суетливыми, но точными. — Хороша же ты спать, дорогуша!

— Спать? — на пробу выдала Инира, опасаясь не справиться с голосом. Ей казалось, что она умерла и теперь на том свете. Не может человек пережить такой боли.

— Сейчас скажу лорду-директору, что ты очнулась, полежи тихонько, — ответила женщина и снова вышла. Словно она могла куда-то сбежать.

Лорд-директор появился спустя пару мгновений — ждал где-то за дверями? При виде его высокой мрачной фигуры Инира пожалела, что так рано очнулась. Лицо казалось еще бледнее, чем обычно, тяжелый взгляд пригвоздил ее к кровати.

— Очнулась, — констатировал он, просканировав ее своими странными глазами. Интонации были не слишком радостными. — Вы, леди Аукаро, и недели не можете прожить без приключений.

Она молчала. Память подводила ее, обрывки воспоминаний ускользали и Инира не знала, что на это ответить. Любая попытка сосредоточиться приводила к новому взрыву боли, от которой слезились глаза и перехватывало дыхание.

Виктор вздохнул и вышел. Девчонка явно еще не в себе, а он хотел, чтобы она в полной мере осознавала происходящее. Разговор предстоял серьезный и в высшей степени неприятный для обеих сторон, но он мог подождать. Сейчас главное, что она очнулась, — и душой и телом — и это сняло огромную ношу с его плеч. Страшно даже подумать, что было бы, если бы Оноре довел задуманное до конца. Жалко, конечно, что Виктор не успел вернуть старика с того света, но и без него тошно.

Он прошел мимо кучки ее подружек, которые уставились на него, словно загнанные мыши и поморщился. Еще одна проблема. Эта девчонка поразительно быстро заводит друзей. Для той, кто большую часть жизни провел в изоляции, это слишком подозрительно. Он проверил их вдоль и поперек, но не нашел ничего предосудительного и все равно был недоволен. Больше контактов — больше возможностей для нового покушения, а она и так едва не погибла.

Виктор нахмурился. Он еще получит свое от короля. Едва не упустил бастарда, да еще так… Глупо. Иначе и не скажешь.

Девочки прокрались к ней почти сразу после того, как Приаш вылетел из комнаты. Инира вздохнула с облегчением и одновременно с виной. С самого своего появления она только и делает, что доставляет ему неприятности. Не специально, но он этого явно не понимал.

Отиша выглядела, как заговорщица, стоя на страже у дверей. Остальные расстелись на кровати Иниры, причинив ей немало неудобств, но она готова была терпеть и не такое ради них.

— Ты как? — Кари и Ками, сомкнув головы, тревожно обрыскали ее взглядами и надолго замолчали, зато Отиша говорила за всех сразу, то и дело высовывая голову в коридор:

— Ты меня так напугала! Я думала, Оноре тебя убить собрался, а потом все как вспыхнет, вы упали, все кричат, а лорд-директор появился почти сразу, ты все-таки подумай, мне кажется, ты ему нравишься, он вас подхватил и исчез, а я думала в замке нельзя исчезать, не получается, но у него, наверное есть разрешение, он же директор, а потом нам сказали, что льер Оноре перепутал заклинания и сам чуть не умер…

Она замолчала, набирая воздуха в легкие, остальные вздохнули с облегчением, у Иниры уже начало звенеть в ушах и из всей этой тарабарщины она поняла только последнюю фразу.

— То есть… Он не хотел меня убивать? — с облегчением выдохнула девушка. Души великие, а она-то уже напридумывала… Выходит, зря. Надо будет извиниться перед льером.

— Зачем ему? — пожала плечами Отиша и тут же язвительно добавила: — Клевать тебя еще год гораздо безопаснее для здоровья.

Все шикнули, но рыжая язва только показала им язык.

— И все равно это странно, — Кари и Ками, которые, судя по всему, мысленно переговаривались, словно отмерли. Глаза стали осмысленными, а не стеклянными, как секунду назад. — Он же опытный преподаватель, как можно рисковать чужими жизнями на обычном занятии?

— Небось, хотел показать, что умнее всех, — философски заключила Отиша, уступая свой пост Ками и падая на Иниру, как коршун. Та только охнула от боли. — Эх! Дай я тебя обниму, непутевая ты моя…

Когда проявления любви подруги грозили перерасти в поминки, Инира кое-как спихнула ее с кровати.

— Долго я валялась? — голос был хриплым, словно после болезни.

— Трое суток, — Отиша уселась у нее в ногах и вертела головой, рассматривая комнату. — Нас, правда, сюда ни разу не пустили…

— Виктория проследила за лордом-директором, — Кари довольно сощурилась. Виктория, которая с момента появления в комнате не издала ни звука, выгнула одну бровь и ухмыльнулась. — Он двое суток от тебя не отходил, между прочим!

— Вы опять за свое? — простонала Инира, закрывая лицо руками.

— Потому что надо не ушами хлопать, а железо ковать! — напутствовала дочка кузнеца.

— Отстань, — огрызнулась Инира, улыбаясь сквозь ладони. — Дурочка…

Когда девочки ушли, она заснула мгновенно. Инира была рада видеть их, но разговор отнял у нее много сил. Вероятно, очнулась она вечером или ночью, потому что на стенах уже горели светильники, а за окном царила темнота. На стуле рядом с кроватью стояла миска остывшего куриного супа и травяной чай. Она впервые чувствовала голод, а потому проглотила все, даже толком не ощутив вкуса и снова упала на подушки, начиная тяготиться царившей тишиной. В общежитиях всегда было шумно (в основном стараниями Отишы), она успела привыкнуть к этому. К тому же, Инира хотела поговорить с Приашем. Понять, что означал мрачный взгляд в его первое и последнее посещение. Она слишком хорошо помнила его предупреждение. Но если Оноре перепутал заклинания, она должна была уже лежать мертвой. А она жива. Не то чтобы ей это не нравилось, но Инира любила, когда в ее жизни нет неизвестных.

— Далеко собрались, леди Аукаро?

Приаш караулил ее, сидя в кресле напротив дверей. Вид у него был абсолютно зловещий, учитывая ночное освещение и Инира, вздрогнув, попятилась обратно.

Дверь захлопнулась. Она с минуту боялась пошевелиться, ожидая, что он войдет и устроит ей разнос, но ничего не происходило. Немного осмелев, Инира снова выглянула в коридор:

— Я хотела поговорить с вами…

— Похвальное желание, — пожал плечами Виктор. — Смелое, — с усмешкой добавил он, показывая, что прекрасно знает о ее отношении.

Девушка расценила это как разрешение и вышла в коридор. По голым ногам стегнуло холодом, пятки тут же заледенели, но она упрямо захлопнула за собой дверь и оперлась на нее спиной.

— Расскажите мне, что произошло. Вы ведь не просто так сидите здесь… Караулите.

— Разве ваши подруги ничего вам не рассказали? — Виктор иронично изогнул одну бровь и хмыкнул: — Неужели вы думаете, леди, что в этом замке хоть что-то происходит без моего ведома?

— Что-то произошло, — с некоторой обидой ответила Инира, переминаясь с ноги на ногу. Она успела уже замерзнуть под гуляющими вдоль стен сквозняками (хорошо еще, в комнате нашелся халат, который она набросила поверх ночнушки), но не приглашать же его в комнату?! Ее гувернантка умерла бы на месте от одного только предположения. Впрочем, она никогда бы не позволила воспитаннице разговаривать с мужчиной в одиночестве. Ночью.

У Иниры было не слишком последовательное воспитание. Гувернантки и учителя менялись слишком часто, а иногда она и вовсе оставалась предоставлена самой себе, что, конечно, наложило свой отпечаток, но последняя — льера Дарианна — продержалась целых три года и была самой занудливой из всех, что доводилось терпеть девушке. Она была помешана на этикете и на каждый шаг имела свое правило.

Виктор нахмурился и досадливо признал, что девчонка права. Это действительно было его оплошностью, он позволил этому случиться.

— Расскажите мне, что произошло? — тихонько попросила Инира. В темном и пустом коридоре все звуки разносились далеко, пуская длинное эхо. Приаш выглядел не слишком довольным, но ей необходимо было знать. — Я никого не обвиняю, честно! Льер Оноре перепутал заклинания, я понимаю, но что случилось потом? Я видела…

Она запнулась, не зная, как лучше описать то, что даже от воспоминаний ускользало. Белый свет, а затем… В человеческом языке не было слов, которыми можно описать то, что произошло потом, она просто знала, что это было и что он как-то связан с этим.

— Я ведь пересекла грань, — Приаш не отвечал, но и не перебивал ее и Инира решилась: — Я была на той стороне, а вы…

— Вам лучше не продолжать. Некоторые слова не должны быть сказаны, — тяжело роняя фразы, отрезал Виктор. На угрюмом лице застыло выражение опасного предупреждения. Инира и хотела бы продолжить, но слова застряли у нее в горле. Пригвожденная к месту его взглядом, она только и смогла кивнуть, чувствуя глыбой льда. Он еще секунду смотрел на нее, а затем выдохнул и снова откинулся в кресле. Словно ничего и не было, словно не он только что напугал ее до полусмерти своими неживыми глазами.

— Я удивлен, что вы поверили в эту сказку, кстати.

— К-какую сказку? — слегка заикаясь то ли от холода, то ли от страха спросила Инира. Нужно было закончить разговор, уйти, оставив этого человека со всеми его тайнами, но она скорее умерла бы, чем сдвинулась с места. Несмотря на то, что он пугал ее, в Приаше было что-то такое, что заставляло ее тянуться к нему. Она и сама не могла сказать, что именно: выражение его лица, когда он наблюдал за ними со своего балкончика, думая, что никто не видит или тот факт, что он все-таки заботился о ней, пусть по-своему, но все же.

— Которая прижилась у твоих подружек, — устало сказал Виктор, даже не замечая, как перешел на «ты». Он встал из кресла и одним движением сбросил с плеч сюртук. — Ты действительно веришь, что такой опытный преподаватель ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мог допустить столь глупую ошибку?

Сердце у нее упало. Приаш весьма неласково цапнул ее за локоть и завернул в сюртук, словно мумию, после чего столь же бесцеремонно толкнул в кресло. Инира, с которой никогда в жизни так не обращались, сумела только возмущенно охнуть. Место, где он касался ее, горело огнем, от локтя распространялись странные ощущения, вроде легкого поглаживания и щекотки одновременно, они концентрировались где-то в основании шеи, заставляя ее ёжиться. Но возмущаться было не место и не время:

— Вы не можете сказать такое и замолчать! — возмущенно воскликнула девушка и тут же понизила голос до суфлерского шепота, вспомнив о том, что в соседних комнатах могут быть люди: — С чего вы взяли, что льер Оноре будет убивать меня?! Это же бред!

Но она и сама слышала, что звучит совсем не убедительно. Инира помнила голос дара как раз перед тем, как все случилось. Оноре хотел убить ее, она знала это еще тогда.

Виктор, занявший ее место у двери и внимательно наблюдавший, кивнул:

— Мне говорили, у тебя есть дар. Значит, ты правда чувствовала это?

Она кивнула.

— Но зачем? Ради великих душ, зачем меня убивать?!

На этот вопрос он и сам не знал ответа, как и целая гвардия королевских дознавателей. Прошло немало времени и жертв, прежде чем они заподозрили умысел в случайных смертях королевских бастардов. И вот, опять. Все выглядит, словно несчастный случай, ужасное совпадение, но он мог бы отдать собственную голову, что это не так. Оставалось понять, как убийца вышел на Оноре, славившегося своей неподкупностью? Вряд ли старик стал бы рисковать своей шкурой, просто чтобы устранить не угодившую ему студентку…

— И что теперь будет? — неуверенно спросила Инира, мысли которой шли в том же направлении, только вот заботило ее совсем другое. — Меня отправят куда-нибудь еще? В очередную академию?

В ее голосе было столько обреченности, что Виктор против собственного на то желания покачал головой.

— Ты останешься здесь. Тебя уже нашли, нет смысла бежать дальше. Тем более, что ты первая, кому удалось выжить.

— Пока что, — эхом откликнулась Инира, поджимая ноги под себя и плотнее заворачиваясь в сюртук Виктора. В нем было тепло и безопасно, а ей хотелось ненадолго почувствовать себя спокойно.

Они замолчали, словно прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

— Идите спать, Инире, — заметив, что девчонка начала клевать носом, Виктор шагнул к ней, тронул за плечо. Она встрепенулась, словно застигнутая врасплох птица. В глазах мелькнуло затравленное выражение загнанной в угол крысы, но тут же сменилось узнаванием. Неприятный холодок скользнул по позвоночнику, но он задавил его в зародыше. И все-таки не удержался, добавил: — Я буду здесь, не бойтесь.

Она с неохотой сбросила его сюртук, ступила на холодный пол, вздрогнув. Виктор проследил, как она скрылась за дверями и повел рукой, насылая сонное заклятье. Ей нужно выспаться, а он отлично знал, что это очень сложно сделать, когда на тебя открыта охота.

Наверное, нельзя было ее жалеть. У них нет времени на жалость, нужно было расставить все точки над «i» немедленно, но он только досадливо поморщился и снова уселся с осточертевшее кресло. Завтра, он все это сделает завтра, когда она хоть немного придет в себя.