Хроники Акаши

Глава 11

Конечно, нужно во всём стараться получить лучший результат. Но на деле выйти может совсем по-другому. И это тоже надо учитывать.

Ночь выдалась просто кошмарной. Началось с того, что я зачем-то уже в кровати стал раздумывать о своём разговоре с отцом, о том, как мог задеть его. Что отчасти он был прав, работал не покладая рук, теперь стар, надеется на сына. А сын вот так вот. Не даёт поддержки. Потом перед глазами встала та самая Нина Санна, в честь которой я читал стишок на детском утреннике. Усталая и злая, она кричала на меня во сне. Потом крюк каким-то образом снова оказался в горле, и я пытался его вытянуть, а Верочка из бухгалтерии смеялась. Кот из сна обзывал меня дурнем и пытался напрудить мне в ботинки. Когда перед глазами появилась заплаканная Катька и стала меня душить, я проснулся в холодном поту.

Вот чёрт!

Я выдохнул, дотянулся до смартфона и посмотрел на часы — до будильника оставалось всего сорок минут. Можно было либо повторить вчерашний опыт, либо даже не пытаться заснуть снова. Я выбрал последнее и решительно откинул одеяло. Сел, опустив ноги на прохладную плитку, потряс головой, чтобы окончательно отогнать остатки кошмаров.

Сходил с неорганами в библиотеку, блин! Даже в дневник-то записать особо нечего.

Я подошёл к окну, распахнул блэкаут-шторы и посмотрел на пробуждающийся город. Вспомнил указания сенсея о центре. Что ж, надо постараться. Это лучшее, что можно сделать после такого провала.

Открыв дневник, я обнаружил, что не записал вчерашний сон. Конечно, проспал же. Пулей из квартиры пришлось бежать, а дневник нетронутый остался. Надо исправлять это упущение!

Записывание сна напомнило мне школьные годы. «Нина Ссаная»! Это ж надо было прям со сцены так её окрестить! А она у меня потом до одиннадцатого класса математику вела, так дрючила, что вступительные влёгкую сдал. Эх, если бы Нина Санна ещё по физике у меня была, поступил бы в обожаемый отцом физтех. Но физике нас учила противная Лапша.

Хм. Получается, эта вот математичка сыграла важную роль в моей судьбе. И ведь она не гнобила меня, а именно дрючила, если было за что. Оценки не занижала, даже пятёрку однажды в четверти поставила.

Я потянулся к смартфону и загуглил свою родную 301-ю школу. Нашёл сайт и открыл вкладку «Наши учителя». Надо же, Нина Санна работает ещё! Заслуженный учитель. Пост завуча оставила по возрасту. Н-да, с высоты прожитых лет эта выходка теперь предстаёт в другом свете. Я встал и поплёлся в ванную. Поздоровался с японской душевой кабиной, залез под тёплую водичку, но мысли не отступали.

Если до того, как вытащил крюк, этот стишок вспоминался мне как минута личного позора, когда все смеются, то теперь пошли другие ассоциации. Конечно, училке не привыкать к подколам школоты. Работа такая. Может, Нина Санна давно уже и забыла про этот случай, но лучше бы уж я тогда Лапшу отчитал. Та и как учитель, и как человек была так себе.

Я вылез из кабины и принялся вытирать голову мягким зелёным полотенцем.

Вообще, учитель — работа собачья. Я на релаксе у Данилыча в конторе зад просиживал, а как попал к отцу — сразу взвыл. Без выходных почти, постоянное бла-бла с клиентами, надо держать хорошую мину и себя в руках. Но при этом и бабки хорошие. А учитель — урок подготовь, расскажи тридцати засранцам, да так, чтобы самые тупые тебя поняли. И ещё после работы тетрадки наши таскала проверять домой. А зарплата? Копейки!

Конечно, это глобальный вопрос, почему деньги в нашем мире распределяются таким странным образом. Скажем, учитель или шахтёр, да даже продавец в супермаркете приносит куда больше пользы, чем какие-нибудь зажравшиеся чиновники. Непонятно, чем они вообще там занимаются кроме откатов, откровенного воровства и регулирования денежных потоков. Я вспомнил индюков и бросил полотенце на стиралку — будто одному из них в рожу. Бесит вся эта шайка, вот что! Холёные менеджеры, жирные толстосумы, дельцы. Жадные, расчётливые, циничные. Как отец такое выдерживает? Если бы не эта его отдушина — тир, давно бы стал таким же. Хотя он сильно изменился, и не сказать что в лучшую сторону.

Я собрался и отправился в пещеру со змеями и хищниками — в офис.

— О, Андрей! — Отец удивленно изогнул бровь и нарочито размашистым жестом поднял левую руку, посмотрел на часы. — Не рановато ли?

Я пропустил его замечание мимо ушей и сел рядом.

— Что-то помято выглядишь, — уже без деланого удивления заметил отец.

— Не спалось, — ответил я и махнул рукой, типа проехали. — Что там у нас?

Весь день я пробегал как белка в колесе, пару раз зависая с обсуждениями в кабинете отца. От рабочего процесса он, кажется, оттаял, и вёл себя так, словно и не было вчерашнего разговора. Правда, времени, к которому мне нужно было явиться завтра, не обозначил. Сам, значит, решай. Я решил, что приду к девяти, как и весь отдел, и с чистым сердцем вышел из офиса в конце рабочего дня. Мы с эзотериками собирались встретиться ненадолго после работы, обсудить планы по плитке.

— Какие люди! Привет! — Лея открыла передо мной дверь. — Не разувайся!

Я пожал плечами, кивнул и прошёл в кухню. Тут стало ясно, что к чему.

На кухне шла подготовка к ремонту: видавшие виды обои ободраны до голого бетона, плитка местами сбита, на полу крошево из кусков кафеля, бумаги и серой пыли.

— Понедельник — день тяжелый, — Лея взяла брошенные посреди кухни совок и веник и стала подметать всё это безобразие. Пылесоса у Коляна, видно, не водилось.

— Да уж, — я зевнул и уселся на стул. Бессонная ночь сказывалась.

— Обои, наверное, ещё Сталина помнят, а тут Колян посягнул на святое, — улыбнулась Лея.

Я улыбнулся в ответ, наблюдая за движением обгрызенного веника и совочка. Совочек был металлический, зелёный с деревянной ручкой. Бог знает сколько ему лет, у нас на даче такой был, мама убиралась и тоже вот так низко наклонялась, держась за ручку.

— Строительный мусор утилизирован! — раздалось над ухом. Я обернулся. В дверях стояли усталые Колян с Ромой в какой-то застиранной линялой одёже.

— Привет, Андрюха, — Колян пожал мне руку пыльной ладонью и засмеялся: — Ну вот, и ты приобщился! Пока будешь мыть руки в раковине, воды в фильтр набери. Хоть чаю попьём.

Я сразу уловил интонацию разочарования и поспешил внести ясность:

— По дороге в метро заказал нам пиццу, чтобы время не терять.

— Вот это дело! Живём, Ромка! — обрадовался Колян и хлопнул Рому по спине, да так смачно, что из рваной толстовки поднялось облачко пыли.

— Идите переодевайтесь! — грозно приказала Лея. — А я пока пол протру.

Колян с Ромой удалились в бывшую Жорину комнату, а девушка принесла из ванной швабру. Я помог притащить ведро воды и вышел к ребятам, чтобы не мешать, а на самом деле и обсудить наши планы.

— Как плитка? — тихо спросил я.

— Пока всё по плану, — пробубнил Колян, запутавшись в свитере. — Высохла уже, сегодня поверхность подготовим, завтра поклеим. В выходные тестить будем.

— Ну, надеюсь, сработает, — вздохнул я.

— Должна, — ответил Колян и взглянул на Рому. — Правда же, Ром?

Тот молча посмотрел куда-то сквозь потолок и не ответил.

— Ладно, пойдемте, что ли, — махнул рукой Колян.

В кухне нас ждал ещё мокрый от воды пол и Лея, расставляющая чашки на столе.

— Садитесь, труженики, отдохните, — засмеялась девушка. — Чай я уже заварила.

— А Денис с Олей будут? — спросил я.

— Не, они от работы отлынивают, — засмеялся Колян. — Как узнали, что ремонт — как ветром сдуло. То ли дело Ромка, он человек бывалый.

— Диссертацию Дениса готовят к предзащите, там сроки какие-то, — серьёзно пояснил Рома.

— Ясно. — Я подхватил ведро с грязной водой, оставленное Леей в углу, и почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. — Кажется, пицца приехала.

Через каких-то пять минут мы уже сидели за столом и вынимали из коробки горячие треугольники пиццы, пахнущие сыром и специями. Чай оказался очень кстати.

За едой я рассказал свою историю, сначала как достал крюк, потом как маялся в следующую ночь.

— Может, это из-за того разговора с отцом? — я повертел в руках белую чашку с крупным оранжевым горошком на боках. — Но мне кажется, что-то не так с крюком. Что-то не то сделал, что ли…

— Да всё то, просто недоделал, — Лея уставилась на меня зелёными глазами поверх зелёной же пиалы, из которой отхлебывала чай. — Сам догадаешься?

Я посмотрел на Коляна: тот за обе щеки уплетал остатки пиццы. Рома отстранённо наблюдал за этим процессом. Да, помощи ждать неоткуда.

— Ну, я разобрался с ситуацией, которая привела к блоку. Крюк вытащил, остальные подобные ситуации держались за эту ключевую. Но я их прорабатывал в шкафу во время перепросмотра. Они менее значительны и должны были сами отвалиться, как только не стало базы, — я посмотрел на Лею.

Она удовлетворённо кивнула:

— Молодец, теорию усвоил хорошо, и почему же кошмары?

— Ну, где-то что-то осталось, — я пожал плечами, — может, прошлые жизни?

— Не, такие рассуждения — это к Оле. Реинкарнация, тому подобное, она у нас любитель, — Колян наконец доел и подключился к разговору.

— Нет? — я посмотрел на Лею, пожимающую плечами. — Ну, тогда не знаю.

— Тогда я попробую, — сощурился Колян:

— На самом деле отсылка к Оле к месту. Она могла бы процитировать Вадима: «Типичная ошибка сновидящего — пытаться решать всё через сон. А мы основную сознательную жизнь проводим в реале. С ним тоже работать нужно».

— Бинго! — Лея выставила вперёд указательный палец и сделала вид, что стреляет в Коляна. — Точно в цель!

Она повернулась уже ко мне:

— А мозг, между прочим, давал тебе подсказки.

— Ну не понимаю, — я посмотрел на Коляна, а потом, от безысходности, на Рому.

— Мы связаны не с обстоятельствами, а с людьми. В перепросмотре по Кастанеде составлялся список людей, не событий. Ты каждый день тесно взаимодействовал с отцом, перед тем как вытащить первый крюк. Поэтому… — Колян сделал паузу и выразительно посмотрел на меня.

— Извинись перед математичкой! — закончила Лея.

— Серьёзно?! — я уставился на них.

— Ну ты ведь об этом думал, но не додумал, — напомнила Лея.

— А что если бы тот человек умер или ещё как-то? Уехал? Связь потерялась? — спросил я.

— Тогда пришлось бы делать детальный перепросмотр взаимодействия с ним, в шкафу месяцок посидеть, повспоминать, — вздохнул Колян.

— Кастанеда кричал слова благодарности умершему другу со скалы, — добавила Лея. — Но в твоём случае человек жив, и это сильно облегчает дело.

— Ага, Андрюх, только поторопись, она пожилая вроде, — усмехнулся Колян, но, встретив укоризненный взгляд Ромы, тут же убрал ухмылку с лица.

— Блин, а что я ей скажу? Извините, пожалуйста, помните, я вас со сцены ссаниной обозвал? Так вот, прошло, сколько там, лет пятнадцать, и теперь мне приспичило извиниться. Только сейчас оценил всю подлость своего поступка?

— Мне нравится, — одобрительно кивнул Колян. — Ты запиши, а то забудешь.

— Это сталкинг, солнышко, — улыбнулась Лея. — Кому ещё чаю?

Я вздохнул и пододвинул кружку.

— Только я бы не согласился с тем, что это сталкинг, — произнёс Рома. — Не играй в эту ситуацию, будь искренен.

— Дело говорит, — Колян ткнул меня в бок локтем. — Тут главное не внешнее, а внутреннее.

— Да, просто отслеживай эмоции внутри себя, состояния, — добавила Лея, наливая нам в кружки чай. — Ты сам знаешь, что делать. Там, внутри.

Я задумался, отхлебывая из чашки ароматный травяной чай.

— Тогда, мне кажется, нужно и Верочке что-то… подарить, например. Испугал я её тогда. Думаю, букет цветов и конфет, что ли. А вот лично разговаривать с ней не хочу. Она меня боится до сих пор, и всю бухгалтерию против настроила.

— Хорошая идея, — поддержала меня Лея. — Сделай, если чувствуешь потребность. Но главное, поговори с учительницей. Она — ключевая фигура.

Я кивнул. Мы немного помолчали, исчерпав тему.

— В выходные, значит, плитку тестить будем? — поинтересовался я и тут же спохватился. Блин, длинный мой язык!

— А что, уже готова?! — оживилась Лея, и мне стало совсем неловко. По лицу Ромы пробежала тень, и он опустил взгляд в чашку.

— Ну, вообще, чтобы тестить, надо сначала её на стены поместить, а это дело не быстрое. Андрей вон помогать не приходит, — Колян посмотрел на меня с укоризной и, ясное дело, не из-за отсутствия помощи с ремонтом.

— Блин, да у меня то работа, то тренировка, — я виновато развёл руками. — Я же эгрегору обещал. Разве что в четверг.

— Да ладно, я пошутил, — махнул рукой Колян. — Ты ж у нас суперзанятый. Расслабься.

Но на тренировку я не пошёл, мысленно извинившись перед эгрегором. Очередной кошмарный сумбур ночью и ком в горле наутро убедили меня, что решать проблему нужно быстрее.

Выкроив время на обеде, я из офиса заказал цветы и шоколад для Верочки. Курьер должен был доставить добро ей прямо на работу. А математичку предстояло ещё поймать.

Я не знал, с чего начать, и просто поехал в школу. Уроки начнутся только через две недели. Нина Санна вполне могла быть в отпуске или не в Москве, и вообще бог знает где, но я решил прийти в место, где всё началось, туда, где корни этой ситуации, подумав, что если моё намерение будет достаточно сильным, то мир поможет мне выполнить задачу. Как помог, например, приведя к эгрегору фехтования.

Выйдя из метро, я немного попетлял дворами, прежде чем вспомнил нужную дорогу.

Школа сильно изменилась — старое кирпичное здание облицевали какой-то светло-бежевой плиткой, драные деревянные рамы заменили на пластиковые. Территорию огородили высоким забором с толстыми прутьями. В старом постоянно дырки делали, чтобы срезать путь, что там — два прута разогнуть. В этом не разогнёшь, болгаркой пилить — и то замучаешься. А вон и справа стадион — обзавёлся покрытием, клетку баскетбольную поставили, тренажёры даже. А когда-то мы гоняли там по траве после уроков и осенью выходили в грязи по самые уши. А когда спортзал был на ремонте, физрук вокруг школы заставлял круги нарезать. Тогда мы Серюню и нашли…

От воспоминаний меня передёрнуло. Нашёл о чём думать! Но мысли тут же возвратились к воспоминанию: интересно, гаражи те снесли или нет? Тогда всё собирались, да вроде снова дело замяли.

Подавив в себе желание пойти посмотреть, я направился ко входу. Здесь тоже новый вид.

Над крыльцом появилось цифровое табло, на котором светились, сменяя друг друга, время, дата и температура. Взамен убитых тяжёлых дверей — новые, с каким-то шершавым серебристым покрытием, с гладкими блестящими ручками.

После выпускного я ни разу не был в школе: переезд, дедова квартира, новый район. Да и зачем было здесь появляться? Раз в год на рожи одноклассников смотреть? С кем надо, и так можно встретиться. Но теперь мне вдруг стало интересно, что там, как внутри. Цел ли буфет, в котором мы спускали карманные деньги, брезгуя столовой? Такой же ли драный пол в раздевалке? А окна в рекреации снова покажутся огромными?

Но за дверьми оказалась проходная и турникеты, почти как в метро. Сидящий за столом грузный охранник вопросительно посмотрел на меня.

Я не ожидал такого поворота, хотя тут же припомнил эту систему, вроде прикладываешь карточку к турникету, а родителям приходит смс, что ребёнок вошёл внутрь. Данилыч рассказывал, что так отлавливает своих сорванцов. Интересно, как теперь школьники исхитряются, чтобы занятия прогуливать?

— Здравствуйте, а не подскажете, Нина Александровна… — я поднапрягся и вспомнил фамилию, — Моногарова сегодня в школе?

Охранник снова вопросительно посмотрел на меня и покачал головой:

— Лето же, учителя сейчас здесь редко появляются. Ваша, правда, была сегодня утром. Грузная такая женщина в возрасте?

— Ага, — кивнул я. — Уже бабуля почти.

— Бабуля, ну, по-сравнению с вами — да, — хмыкнул охранник. — Сами-то давно школу закончили? В общем, приходите в сентябре, все здесь будут. А сейчас — так к вечеру вообще никого.

Я попрощался с охранником и вышел из преобразившегося холла. Н-да. Утром попробовать? Или в сентябре? До сентября ещё две недели, сколько кошмаров успеет присниться… Или, может, отпустит? Попробовать пробить её адрес? У отца ребята чёрта лысого из-под земли достанут, если надо. Мне не откажут. Живёт она где-то рядом, это точно. Одноклассники репетировать ходили.

Задумавшись я и не заметил, как обошёл школу и добрёл до заднего двора. Гаражей здесь не было, территорию расчистили и посадили рядками зелёные туи. Позади них виднелся всё тот же забор.

Интересно, курят ли здесь всё так же старшеклассники? Сейчас бычков на отмостке не видно, но так каникулы ведь. Я сунул руку в карман и не сразу сообразил, что потянулся за сигаретами. Карман офисных брюк оказался узким и тесным, да и пачки в нем не было.

«Другой костюм, другой ты, — мягким шепотом прокомментировал внутренний голос. — И школа другая. Не осталось здесь ничего. Ту школу надо искать во снах и разбираться со всякими воспоминаниями. А того, с чем разбираться, там полно».

Да, точно, а сейчас нужно искать математичку. И это будет тот ещё квест. Что-то внутри подсказывало мне: несмотря на препятствия, действовать нужно сейчас. Мир должен мне помочь, я ведь стремлюсь к развитию, прорабатывая этот блок. А значит, выполняю обещание.

«Мир ничего тебе не должен. Он не давал обещаний», — прокомментировал внутренний голос.

Ну ладно.

Я пожал плечами.

Тогда нужно просто попасть в поток. Трансерфинг, намерение, сплетение вероятностей — и оно сложится. Обязательно сложится.

Я решительно развернулся и направился к выходу со школьного двора, твёрдо намеревая встречу с математичкой вот прям щас.

Охранник, уже собравшийся закрывать калитку, проводил меня удивлённым взглядом, подозрительно сощурив глаза.

После простора школьного двора меня окружили серые однотипные девятиэтажки. Я долго бродил по тесным дворикам, забитым припаркованными машинами. Наблюдал за гуляющими пенсионерами, представлял математичку. В какой-то момент вся картина слилась в однообразную кашу, и я потерял счёт времени. Бабки с авоськами, женщины с колясками, дети, собаки — они сновали вокруг меня в каком-то своём ритме. И я наблюдал, выискивая ту, что была ключом к моему блоку. Ноги несли меня то в одну сторону, то в другую, я не задумывался, куда шёл, пока не налетел на что-то, похожее на растяжку.

— Етить-колотить! — Я едва успел выставить руки, чтобы не встретить асфальт лицом.

— Куда прёшь, твою мать! Глаза разуй! — по ушам резанул истеричный визг. — Пусечка! Маленькая, ты цела? Да поднимись ты, наконец, не видишь, она из-за тебя вылезти не может!

Я оглянулся, испугавшись, что придавил каким-то образом ребёнка. Но всё оказалось гораздо проще: растяжкой был поводок, который вел от стареющей раскрашенной, словно в бой, мадам к мелкой собачке. Собачка, видимо, гадила в цветнике, огороженном низким металлическим заборчиком. Поводок зацепился за заборчик, я придавил его к земле, и собачка дрожала и металась на коротком конце, едва слышно потявкивая.

— Фу ты, гадость! — Я встал и отряхнул штанины.

— Что-о-о?! — заорала тетка, подняв толстые чёрные брови. — Сам ты гадость! Глаза разуй и в зеркало на свою рожу хамскую посмотри!

Собачонка освободилась, перескочила забор и прижалась к ногам хозяйки. Теперь они обе стали меня облаивать.

— Это карма вам, чтобы в цветнике не гадили! — ответил я и развернулся к парочке спиной. Конечно, сам виноват, глазами искал математичку, а под ноги не смотрел. Но они сбили мне всю настройку, было обидно.

Я обтёр друг о друга пыльные ладони и потопал подальше, в соседний двор. Там уже сел на лавочку и задумался. Поток явно не пошёл.

Эх. Не судьба какая-то прям. Зря только тренировку пропустил.

Вздохнув, я прикинул, что устал, и неплохо было бы дёрнуть пивка и чем-нибудь закусить. Может даже, на этой самой лавочке, если не погонит какая-нибудь злая бабка.

Супермаркет нашёлся с обратной стороны «панельки». Добротный «Магнит у дома», а не какая-то круглосуточная забегаловка, можно даже сносного пива выбрать.

Я, плюнув на всё, уже расслабленный вошёл в магазин… и увидел её.

Круглая, маленькая, с таким же куцым пучком на голове, что и дцать лет назад, Нина Санна укладывала на кассе продукты в два больших пакета. Внутри у меня что-то ёкнуло и сжалось, настолько неожиданной оказалась эта встреча. Перед глазами промелькнула вся школьная жизнь, все эпизоды с участием математички. Будто пружина образов распрямилась и выстрелила прямо у меня в голове.

На мгновение показалось, что сейчас она повернётся и гаркнет: «Шевцов! Дискриминант квадратного уравнения! Быстро!»

«Корень из а плюс б, кажется, квадрат и делить на что-то, — мысленно прикинул я, — блин, забыл!»

И тут математичка обернулась. Я вздрогнул и чуть не поддался импульсу выскочить из супермаркета.

Блин, да что такое! Всё давно уже прошло, я закончил школу. И двойку она мне не поставит. Сам же её искал.

Она скользнула по мне взглядом и снова повернулась к пакетам. Не узнала.

«Что, так и будешь стоять?» — поинтересовался внутренний голос.

«Иди на фиг!» — ругнулся я и, глубоко вздохнув, решительно зашагал к кассе.

— Здравствуйте, Нина Александровна! Вам помочь? — выпалил я и, не спрашивая, подхватил с кассы оба пакета.

Математичка не ожидала такой прыти и раскрыла рот, повернувшись ко мне. Она потянулась было за внезапно переместившимися в чужие руки пакетами, но, увидев, что я никуда не убегаю, замерла, наклонила голову на бок и по-птичьи оценивающе уставилась на меня. Именно так она смотрела на мнущегося у доски ученика, решая, сразу поставить двойку или помучить ещё немного.

— Шевцов Андрей, не помните? — поспешил представиться я, стараясь дружелюбно улыбаться.

В глазах женщины мелькнуло узнавание. Она близоруко прищурила глаза, скрытые толстыми линзами очков, и наморщилась.

— Жэнщина! Вы сдачу будэте брать или нэт?! — гаркнула кассирша. Восточный темперамент явно взял своё. — Очередь ждёт!

Нина Александровна быстро повернулась, взяла горстку монет, сунула в карман мешковатого платья и отошла от кассы.

Я с пакетами поспешил следом.

— Давайте до дома донесу. Вон какие тяжёлые!

Математичка удивлённо, будто всё ещё сомневаясь, не убегу ли я с её сумками, посмотрела на меня и махнула рукой.

— Ну, уважь старушку, все руки оборвала уже. Да тут недалеко.

Мы спустились с крыльца. Я — шурша объёмными пакетами, она — тяжело переваливаясь с ноги на ногу. А набрала так действительно прилично. Катька такое не понесла бы. Да мы всегда онлайн заказывали. Но математичке, конечно, привычнее по старинке в магазин.

— Как в школе? Ученики не шалят? — ляпнул я и мысленно отвесил себе пинка. Шалят, блин! Сейчас она тебе припомнит, как ты шалил.

Но математичка не припомнила. Махнула рукой:

— Учить некогда. Теперь одни журналы электронные всё заполняем и заполняем. А они, ученички, всё в смартфонах сидят. Да ну их! Рассказывай, как твои дела?

Я замялся под вопросительным взглядом. Да что ж такое, она же не доказательство теоремы спрашивает!

— После школы в Бауманку поступил, закончил, — работой в конторе Данилыча гордиться было нечего, потому про это я умолчал. — Вот сейчас отцу помогаю в фирме. Интернет-коммуникации прокладываем…

— Ох, уже пришли! — совсем по-стариковски спохватилась математичка, и морок пропал. Я увидел в ней усталую пожилую женщину. И чего это она пакеты таскает?

— На этаж подниму! — сказал я тоном, не принимающим возражений, и математичка согласилась, покивала, прижала ключ к домофону.

Перед обитой драным дерматином дверью, совсем как у Коляна, я опустил пакеты на пол.

— Спасибо, Нина Александровна! — выпалил я и набрал побольше воздуха, чтобы сказать наконец-то, зачем пришёл.

— Так за что же спасибо-то? — удивилась математичка. — Это ж ты сумки донёс.

— За то, что хорошо научили. Без вас бы не поступил! — речь пришлось менять на ходу. — Давно хотел вас поблагодарить. В школе-то так ни разу спасибо и не сказал.

— На уроке вы все дуетесь, — проворчала Нина Александровна, открывая дверь. — Думаете, злая учительница вас мучает. А понимание-то потом приходит, что всё для вас и делается!

Она распахнула дверь, а я подхватил пакеты и занес их в тесный коридор, поставил на обшарпанный паркет. В квартире было тихо и пусто, из обуви в прихожей — только ещё одна пара разношенных туфель, значит, одна живёт. Я припомнил, что сын у неё вроде был. Ну, взрослый теперь мужик, старше меня даже. Свои дела, семья. Муж? Кажется, умер. Какая-то там история была, то ли авария, то ли убили даже в лихие девяностые. Память выдавала обрывки, а я никак не мог связать их воедино. Сам не заметил, как на автомате снова поднял пакет и подошёл уже к холодильнику, молча под ворчание математички стал подавать ей продукты.

— Эх, недоделка! Опять потёк! — Нина Александровна хлопнула дверцей с пожелтевшим от времени покрытием.

Под холодильником и вправду блестела лужа.

— Вот Батька не уследил! Бракоделы.

Я посмотрел на лужу и вспомнил, что холодильник белорусский, «Атлант». На старой квартире у нас был такой и тоже еле дышал. Первое из техники, что пошло под замену.

Математичка как-то вопросительно посмотрела на меня, и я понял, что ей неловко возиться с тряпкой перед учеником, пусть и бывшим. А может, и вообще неловко — я ведь, такой наглый, запёрся в квартиру.

— Простите, Нина Александровна! — слова вылетели сами собой, как пробка из бутылки, без всяких предисловий.

— А теперь за что? — снова удивилась математичка. — То благодарит, то прощения просит.

— Я тогда на утреннике стишок прочитал про вас, — пробормотал я, чувствуя, как начинают гореть щёки. — Мне потом было стыдно и все годы, что учился, всегда было стыдно.

Тут я соврал. Стыдно мне стало только вчера, а по-настоящему так вообще сейчас.

— Ох, господи, — Нина Александровна засмеялась. — Это когда же было-то? И ты уже извинялся, весь красный как рак стоял, прямо как сейчас! Я забыла, а он до сих пор помнит!

— Тогда отец заставил. А потом, когда я сам захотел извиниться, духу не хватило, — правда лезла из меня наружу, как на исповеди. — Теперь я понимаю, что вы настоящий учитель, прямо с большой буквы. Я математику лучше всех предметов знал благодаря вам!

— Да и я ни минуты на тебя не сердилась! — махнула рукой математичка. — Ну, может, вначале немного. Думал, наверное, что я специально тебя на уроках мучила? — Она нахмурилась. — Видела, что голова у тебя светлая, но балбес. Таких гонять надо, в ежовых рукавицах держать. Ленивые вы очень. Хорошо, отец твой это понимал. Вижу, получилось сына вырастить.

Я, кажется, раскраснелся ещё больше и, снова поблагодарив и извинившись, пятясь, вышел из квартиры. Сбежал по ступенькам вниз на несколько этажей и остановился перевести дыхание.

Наверху послышались шаги: Нина Александровна вышла на лестничную клетку, что-то пробормотала. Я не расслышал, только хлопок двери.

Н-да, глуповато, конечно, получилось. И неловко. И что на меня нашло? Как школьник!

Я вышел на улицу и вдохнул уже по-вечернему прохладного воздуха. Вспомнил старый паркет и дребезжащий холодильник. Почему сын ей не помогает? Почему мой отец не помогал деду? Старики часто упрямы, хотят показать самостоятельность или просто стесняются попросить?

Уже из дома я заказал на адрес учительницы новый холодильник. Оплатил и доставку, и установку, даже попросил записку приложить «от благодарного ученика». И не знал, что такую опцию можно выбрать, главное — найти нужный сайт. Пусть там холодильник в полтора раза дороже, зато всё как надо.

Математичка старой закалки, наверное, будет ругаться и даже негодовать, пытаться отказаться от подарка, потому ребята сначала занесут холодильник, поставят. Если повезёт, подумает, что от сына. А потом уж вручат записку. И удалятся. Не поволочёт же она его назад.

С чувством выполненного долга я улёгся на кровати. В горле ничего не стояло комом, не мешало дышать. Я знал, что можно было обойтись и без холодильника — самое важное я сделал там, в квартире. Увидел в учительнице человека и извинился по-настоящему, от души. Но материальный мир вносит свои коррективы, потому холодильник, потому цветы Верочке. Я мысленно попросил прощения и у бухгалтерши. В самом деле, и тут тоже виноват, запёрся в кабинет, да ещё пачкой бумаги кинул. Идиот же.

Я выдохнул и отдался подступавшей со всех сторон дрёме.