Хроники Акаши

Глава 21

Собираясь на работу, я мысленно клял чёртовых неорганов, чтоб им икалось среди разноцветных нейронов! С другой стороны, они внезапно проявили, уж не знаю, как это назвать, сострадание, что ли, и проводили мать Ромы. И почему-то мне казалось, что в этом у них был какой-то свой собственный интерес. Они могли, конечно, и наврать. Но какой в этом был смысл? В любом случае, стоило сообщить об этом Роме. Наверняка ему сразу полегчает.

Вспомнив Машину реакцию, я решил позвонить ему днём. Маша будет на работе, или они оба будут на работе. Но, по крайней мере, не в одной квартире, и шанс нормально поговорить возрастал.

Свободная минутка выдалась у меня ближе к одиннадцати.

Я зашёл в кабинет и набрал Рому. С досадой выслушал, что абонент недоступен. Что за жесть? Не совсем же он плох, если только тут не вмешалась Маша и не отобрала телефон. Я нашёл в справочнике Дениса, набрал его и долго слушал гудки. Думал уже сбросить вызов, когда в трубке раздался приглушенный голос.

— Привет, Андрей.

— Привет, что-то до Ромы не могу дозвониться, — я перешёл сразу к делу. — Он на работе?

— Д-да, — Денис замялся. — Но, он немного… ну, снова в депрессии. Маша от него не отходит…

— Телефон отобрала, — закончил я. — Можешь дать ему трубку?

— Н-не уверен, что это хорошая идея, — снова стал запинаться Денис. — Она клянёт магию и сны, считает, что это вы с Коляном виноваты. Наверное, насчёт плитки. А что, вы уже пробовали, и она не сработала?

— Прогуливать не надо ремонт и общие сходки под предлогом написания диссертации, — нагло засмеялся я. — А так да, не сработало. Но дело не в ней. Мне надо кое-что передать Роме. Ему сразу станет лучше.

— Даже не знаю… — протянул Денис.

Я просмотрел на часы. Долбаные переговоры через пять минут.

— Окей, Маша ведь там? Дай ей телефон.

— Серьезно? — удивился Денис.

— Да, давай!

Долго ждать не пришлось.

— Я слушаю, — если бы Маша умела убивать голосом, я бы тут же упал замертво.

— Мне надо кое-что сказать Роме, чтобы он не переживал… — начал я.

— Ага, ты хотя бы знаешь, что с ним было?! — почти крикнула Маша. — Доигрались!

— Это улучшит его состояние, — я проигнорировал реплику. — Он как раз по этому поводу переживает. И я скажу…

— Ничего ты не скажешь! И в лабораторию больше не придёшь! — тут Маша уже закричала. — Вам всё шутки. Чуть человека не угробили!

— Маша…

— Близко тебя к нему не подпущу, ясно? — в голосе девушки послышался металл.

— Во снах тоже будешь охранять? — уточнил я. — Или запретишь ему спать?

— Что? — Маша задохнулась от возмущения.

— Если не дашь сейчас с ним поговорить, я приду во сне. И ты никак меня не остановишь. Для магии нет расстояния. А ты здесь — и вовсе не препятствие.

— Да ты… — Маша прервалась, и я представил, как она там, стоя в приталенном халатике в лаборатории, хватает ртом воздух. — Да он ведь друг тебе, скотина!

— Друг, — согласился я. — Поэтому дай ему трубку, и я скажу, что ему не о чем беспокоиться. Вот увидишь, ему сразу полегчает.

Я посмотрел на часы и пошёл по коридору в противоположную от переговорной сторону. Того и гляди, выскочит секретарша меня искать.

— Андрей? — голос Ромы в трубке был тихим и усталым. Мне сразу представился его образ из сна после битвы с претами. Бледный и обессиленный.

— Привет. Мои неорганы, Фиолетовый и Оранжевый, просили передать тебе, что проводили твою мать в следующее воплощение. Она больше не прета. Её душа ушла в цикл перерождения, — сообщил я.

В трубке повисла тишина. Непонятно было, слушает он или нет.

— Они говорят, это хороший мир, Ром, — добавил я. — Ты меня слышишь?

— Да. Спасибо, — голос его не стал бодрее. — Алекс как?

— Они отказались помочь, но поставили барьер. Он не сможет попасть к нам в сны. Правда, и мы к нему тоже.

— Ясно. Вот почему я не смог, — пробормотал Рома.

— Теперь и не надо. А с Коляновой проблемой мы что-нибудь придумаем. Дожмём Рыжего в реале.

— Хорошо, — опять бесцветный голос. Таблетками они, что ли, его напичкали.

Я посмотрел на часы и развернулся уже в сторону переговорной.

— Мне пора, Ром. Давай поправляйся и выходи на связь. Буду держать тебя в курсе. Выслушав ещё одно тихое «хорошо», я положил трубку.

Честно, я даже не успел задуматься о состоянии Ромы и о нашей беседе с ним. Сразу же пришлось переключиться на клиентов, и работа захватила всё внимание. Весь день я прокрутился как белка в колесе, и внезапно понял, что уже шесть, только когда позвонила Лея.

— Привет, ну что, готов встретиться? В половину седьмого где-нибудь в центре? — девушка говорила бодро и, кажется, была в приподнятом настроении.

— Да, только немного задержусь, доделать тут надо, — признался я, взглянув на кучу открытых окон на компе.

— Тогда приедешь, куда я скажу, — подчёркнуто строго заявила в трубку Лея. — А именно в «Грабли» на Китай-городе. Я дико голодна после рабочего дня и буду ждать тебя и отъедаться. Но помни, что каждая минута опоздания — минус тебе в карму и плюс мне в жир!

— Понял, постараюсь побыстрее, — ответил я и ещё раз взглянул на документы. В принципе, часть из них можно просмотреть с телефона по дороге в метро.

«Грабли» оказались не слишком переполнены, чего я боялся, отправляясь в кафешку такого типа. Я прихватил на поднос отбивную с картофелем, стакан морса и пошёл искать Лею. Она заняла нам столик на втором этаже, устроившись на диванчике. Девушка читала какую-то книжку. Бумажную.

— Привет! — я уселся на стул напротив. — Не думал, что кто-то пользуется такими раритетами.

— У Оли взяла, — Лея отложила книгу. — Она любит бумажные. На полочки их в общаге ставит.

— Шантарам, — прочитал я на корешке. — Что-то про Индию? Интересно?

— Ага, про Индию, типа, — кивнула Лея. — Здесь на самом деле много магии, потока, взаимодействия с миром. Интересная книга, если посмотреть под нужным углом. Но у тебя Кастанеда нечитан, как я понимаю?

— Ага, больше половины книг точно, — признался я. — Но со второй пошло гораздо веселее, особенно когда появился Дон Хенаро. Первая настолько занудная, что читать её можно было только под страхом ведьмы.

— Ну и то польза от неё, — кивнула Лея.

Мы помолчали, я отхлебнул сока и открыл тему:

— Ходил сегодня в сон к неорганам. Они наотрез отказались помогать с Рыжим, хотя сами же припёрлись тогда на кладбище. И сказали, что установили барьер, теперь ни я к нему, ни он ко мне. Или к нам, не уточнял. Вообще грозились всячески и были недовольны, что я в это дело полез.

— Ну да, странно было бы, если бы они помогли, — фыркнула Лея. — Неорганы всегда делают то, что в их интересах, если это не союзники. А они у тебя не союзники, а два хрена с горы, которым непонятно что нужно.

— Ну да, — кивнул я. — Поэтому остаётся действовать в реале. Только мы ни адресов, да ничего вообще не знаем про этих некромантов. Придётся сказать Коляну. Другого выхода нет. И сделать это придётся тебе. Рому сейчас лучше не трогать, а со мной Колян не контактирует, трубку даже не берёт. А тут нужен долгий и осторожный разговор.

— Судя по рассказам Ромы, Коляна поберечь бы от таких новостей, — покачала головой Лея.

— Ну а что тогда? — спросил я. — В сон мы к Рыжему снова не пойдём. Даже к Хельге. И некому, и не выйдет ничего, и ну его на хрен.

— Тут ты прав, проблему нужно решать в реале, — согласилась Лея и пристально посмотрела на меня. — Поэтому я рассказала Вадиму. Он поможет.

— Э-э-э, — я не успел сформулировать мысль, и Лея, сделав невинное лицо, быстро продолжила:

— Ну, ты мне рассказал, а я Вадиму. Мы — команда, даже если Колян из-за каких-то своих внутренних блоков не хочет с нами делиться — плевать. Мы должны помочь. Я так считаю. Видно же, что в ограниченном составе мы не справляемся.

— Согласен, — махнул рукой я. В конце концов, мы точно из таких же соображений рассказали Лее. — Просто я не понимаю, как нам поможет Вадим. Он их хотя бы видел?

— Не, не видел, но он всё узнает и придумает план, — заверила меня Лея. — Вот зуб даю.

— Ничего себе, и сколько это займёт по времени? — спросил я.

— Он говорит, к выходным будет план действий. Давай просто подождём, — попросила Лея.

— Вот это у тебя уверенность! — удивился я. — А Оля знает? Может, уж и её с Денисом тогда подключить, раз такое?

— Не-не-не, — Лея протестующе замахала руками, задела ложечку и выбила её из чашки. Та со звоном улетела куда-то под стол. Я проводил ложку взглядом и спросил:

— Это почему?

— Вадим сказал не втягивать в это Олю. Денису тоже не скажем — они вместе работают, проговорится.

— Начинается, — я вздохнул. Только вот всё начало налаживаться, секреты эти от своих же замучили, и вот… — Она ведь тоже практик. Обидится потом.

— Нас Вадим убьёт, если расскажем. Тоже в реале! — Лея с треском разломила лежавшую перед ней печеньку. — Знаешь, как ребятам досталось, когда он узнал про тот эксперимент? Когда ведьма вас затащила в пещеру?

— Ну ё-мое, — пришла моя очередь махать руками. — Он же серьёзный маг вроде. Как будто не знает, что и такое может быть.

— Честно, — Лея сощурила глаза, чуть увела взгляд влево. — Мы до тебя и не знали, что такое может быть. Сновидели, медитировали, сказками о силе делились. А когда ты пришёл с такими историями, никто и не поверил, кроме Коляна и, видимо, Ромы. Теперь понятно, почему.

— И Дениса, который понял мою проблему по-своему, — добавил я, ошарашенно глядя на Лею. Она точно говорила правду, микродвижения глаз не обманешь. — Неужели вы думали, что я это всё выдумал?!

— Да нет, не совсем. Как бы тебе объяснить, — Лея пожала плечами. — Степени веры, они бывают разными. То есть мы верили, что-то такое есть, но не настолько.

— Это как это понимать?

— Ну, если я скажу тебе, что умею летать, ты не поверишь, пока не увидишь, — девушка вопросительно посмотрела на меня, и я пожал плечами. — А если скажу, что могу осознаться во сне, в это уже легче поверить. Вот вроде того.

Лея вздохнула и пояснила:

— То есть мы верили, что с тобой что-то происходит во сне, но в то, что тебе при этом угрожает смертельная опасность, — нет.

— Ну спасибо, — несмотря на то, что всё уже закончилось, мне всё равно стало обидно.

— Вот более распространенный пример: многие верят в бога, в церковь ходят. Свечки ставят на всякий случай. Но если копнуть поглубже, сколько из них истинно верующих? Да среди священников если половина наберётся, и то хорошо. Мы привязаны к материальному миру и верим, в первую очередь, только тому, что можем увидеть или почувствовать.

— Но вы ведь эзотерики, это не навязано религией вам со стороны, — удивился я. — Сами собираетесь, делитесь теми же сказками о силе.

— Собираемся. Но есть границы веры, и у каждого они свои, — пояснила Лея. — Эзотерика во многом — вопрос веры, пока ты не поверишь, то не почувствуешь, не увидишь. Но как поверить в то, чего не видишь и не чувствуешь? Замкнутый круг. Поэтому мы часто играем в это, как в сказку, на каком-то уровне допускаем, что это может произойти. Начинаем вовлекаться в сюжет этой сказки, и она постепенно становится реальностью. Вписывается в наше описание мира. Открывает новые горизонты. Ты был нашей сказкой и стал реальностью.

— Ясно, а меня в эту реальность втянула ведьма через какой-то обряд, когда я был мелкий и во всё подряд верил, — заключил я.

— Точно! — кивнула Лея. — Как говорил один очень известный маг, «если бы у вас была вера хотя бы с горчичное зерно, вы бы могли свернуть горы».

— Ну, теперь вера у нас есть, — заметил я. — Горы свернём?

— Обязательно! — улыбнулась Лея.

На следующий день утром девушка написала мне, что Вадим взял билеты в Москву, и в субботу мы «пойдём на дело». Так и написала, «на дело», значит, на некромантов.

Я зевнул и бросил телефон на кровать. Ничего путного не снилось, снова сумбурные кошмары. Отголоски анахатного блока, в котором я пытался разобраться, но не довёл дело до конца. Вытащить бы крюк, только как его вытащить, если он связан с такой глубокой темой. Тут не Нина Санна, не пойдёшь, не извинишься. И кошмары всё снятся и снятся. В лаборатории меня видеть не желали, с Леей я только что общался и упустил возможность рассказать. Да и голова у неё занята другой нашей проблемой. А тут внутренние сны.

Вечером после тренировки я решил всё же поделиться своими кошмарами с Аржаной, не вдаваясь в подробности про Лидуню и блок. Мы не спеша шли по ночной улице, ловя прохладный и свежий после душного зала воздух. Аржана цокала маленькими каблучками, сунув руки в карманы кожаной куртки, и внимательно слушала мой рассказ. Я опустил все страдания и успел рассказать суть за половину дороги до метро.

— Сочувствую, — девушка грустно покачала головой. — Пережить смерть матери в детском возрасте — это большая травма. Ты так и не отпустил мать, потому что не попрощался тогда по-настоящему. Дети не до конца понимают, что такое смерть, и ты обиделся, что мама тебя бросила. Хуже того, ты не видел ритуал похорон, и её переход в другой мир не отметился в сознании.

— Ну, отец считал, что это меня травмирует, и я его понимаю, — заметил я.

— Ну, он по-своему прав, — кивнула Аржана. — Но ритуалы важны для нашего подсознания. Ты сейчас умом взрослого человека понимаешь, что она умерла, а там, на уровне подсознания, остался маленький брошенный ребёнок.

— И что теперь с этим делать? — спросил я.

— Быстро этот вопрос не решить, слишком глубокая травма, — произнесла Аржана. — Но есть варианты, как к этому подступиться. Во-первых, ты можешь погружаться в эту ситуацию вновь и вновь и смотреть уже другим взглядом. У твоего Кастанеды описано, перепросмотр, кажется.

— Ага, — кивнул я.

Хорошая техника, жаль, что я её уже делаю и что-то ни черта не помогает. Скорее, она и вызвала эти сны.

— Второе — совершить-таки ритуал, — продолжила Аржана, и я навострил уши. — Ты часто бывал на могиле матери?

— Ну, два или три раза, с отцом, — признался я, и стало неловко. Всё Лидуню клял за смерть матери, а сам хоть бы на могилу лишний раз пришёл.

— Ну вот, — продолжила Аржана и повернулась ко мне. И её взгляд тут же стал мягким, а в голосе послышались сочувствующие нотки. — Не вини себя, мы же разобрались, что из-за детской травмы ты не принял её смерть, а значит, и на могилу ходить незачем.

— Всё нормально, так что нужно сделать? — небрежно поинтересовался я.

— Свари каши. Обязательно на воде. Раньше был специальный рецепт, но сейчас не суть. Рисовой нормально будет, — Аржана скользнула взглядом вверх, вспоминая. — Ложку возьми, воды, хлеба. Ни в коем случае никаких острых предметов.

— Почему?

— Мёртвые могут пораниться, — произнесла Аржана и тут же поспешила объяснить: — Таковы правила ритуала. Считается, что мёртвые на поминках ходят вокруг живых. Могут сидеть за одним столом. Сейчас в это не верят, и никаких правил не соблюдается, но ты выполняешь ритуал, и это важно.

Она стала рассказывать мне все тонкости и попросила повторить. Конечно, я всё перепутал. Мы уже спустились в метро и присели на одну из лавочек в конце платформы. Аржана ещё раз озвучила основные моменты, а я записал в заметки на телефоне.

Мимо с гудением проносились поезда, иногда заглушая голос девушки. Поэтому я подсел поближе, так что мог ощущать аромат её духов. Свежий, не приторно-сладкий, как любила Катька. Аржана — девушка совсем другого склада, только подступиться к себе не даёт. А пойдёшь напролом — убежит, как дикая кошка. Точно, похожа на кошку, быстрая, гибкая и что-то хищное в ней есть. Здоровых мужиков по залу гоняет только так.

— И как всё это запомнить? — проворчал я, убирая телефон.

— Просто нужно понимать, что откуда берётся, — улыбнулась Аржана. — И не забывай, дед ведь был шаманом, у нас в семье сохранилось много всяких традиций.

Девушка встрепенулась и взглянула на часы:

— Ой, как поздно уже! Засиделись мы с тобой.

— Точно! — я тоже встал. — Спасибо тебе. Как здорово оказалось, что ты можешь помочь со снами. Удачное совпадение.

— Это не совпадение, ты сам разбудил во мне память об этих знаниях, — улыбнулась девушка. — Можно сказать, оживил прошлое.

— А ты сейчас совсем ничем таким не занимаешься? — я не удержался от вопроса.

— Ну, разве что восточными практиками. Сенсей много техник старшим даёт, — будто нехотя призналась Аржана. — Японская традиция же, синтоизм, буддизм идут рука об руку с медитациями. Но это не во всех школах так, это наш сенсей такой. Глубоко вникает в традицию.

Аржана посмотрела на меня и покачала головой. В карих глазах вспыхнули золотистые искорки, взгляд на секунду убежал влево.

— Я к другим ходила — технику отрабатывали в основном. А наш сенсей старается наполнить форму содержанием.

— Да, я уже понял, что он непростой человек, — протянул я.

— Он, может, и суровый на вид, но ещё очень хороший и добрый, — добавила Аржана. — Так что занимайся усерднее. Не расстраивай его!

Девушка махнула рукой на прощание и пошла к подъехавшему поезду.

Несмотря на поздний вечер, я решил не откладывать ритуал. Купил пачку понтового дорогого риса в «Азбуке Вкуса» по дороге. Не иначе, просветлённые в Индии его вручную собирали. В шкафу на кухне нашёл кастрюлю и поставил вариться кашу. На завтра. Упаковал тарелку, ложку и два стакана. Свежеприготовленную кашу вынес остудить на балкон — не забыть бы её там утром — и повалился спать. Было уже полвторого ночи и завтра на работе предстояло зевать и давиться кофе.

Удивительно, что мне успел присниться сон. Мать стояла прямо передо мной в зыбкой чёрной пустоте, вокруг клубился серый туман. Она пристально смотрела на меня, как на чужого, не узнавая.

— Мама, это я. Просто вырос, стал взрослым! — крикнул я, и голос упал в это тёмное пространство, словно в вату.

Мать покачала головой, так и не признав сына, и повернулась, чтобы уйти.

— Нет! Стой! Это я — Андрей! — я метнулся было к ней, и тут сверху обрушилось что-то блестящее. Стена воды!

Я отпрянул от неожиданности, потом рванулся сквозь стену. Вода была ледяная, она обжигала. Я взвыл, пытаясь прорваться сквозь преграду, и проснулся.

Сердце бешено колотилось, будто эта борьба со стеной была на самом деле. Вот ведь зараза!

А потом завибрировал будильник, не давая шанса прийти в себя и отлежаться. Завёл я его впритык, чтобы только хватило времени собраться. Даже кофейку попить не удастся. Главное — не забыть кашку и прочие тарелки-ложки.