Хрустальная колыбельная

Глава 8: Танец призрачных лисиц

— Нарита-кун! Нарита-кун! Нарита-куууун!!

На улице, что тянулась вдоль парка Мацумото, Юзуру, заслышав пронзительный голос, выкрикивающий его имя, оглянулся. К нему галопом неслась Морино Саори.

Дело было в Мацумото, в воскресенье после выпускных экзаменов.

Нарита Юзуру приветливо заулыбался:

— О, Морино-сан, привет!

— К-к-к-к-какое совпадение, Нарита-кун! Ты за покупками? В книжный? Или, может, в галерею?

— Я слышал, что в продаже есть новый си-ди, вот и вышел посмотреть. А ты?

— А я искала, где бы подработать. Думала попытаться в Мистер Пончик, но они сказали, что кого-то уже приняли. Уххх… черт возьми! — Саори нацелилась пнуть воздух в направлении ресторана, но тут вспомнила про Юзуру и поспешно выпрямилась. — Эх, ну по-любому, можно с тобой? Я хотела… хотела тоже си-ди посмотреть!

— Конечно! — с готовностью разрешил Юзуру. — Я бы хотел и на кое-какие музыкальные инструменты взглянуть, так, может, пойдем к Главной улице?

Саори, которая выглядела так, будто с радостью пойдет за Юзуру хоть на край света, серьезно кивнула. И они плечом к плечу зашагали вниз по улице.

Саори бросала блаженные взгляды на прохожих, шедших навстречу.

«О нет, нет! Интересно, они думают, что я — подружка Нариты-кун?»

Так же она украдкой косилась на левую руку Юзуру с мыслью: «Было бы… каааак было бы великолепно, если б можно было взять его за руку».

Саори задышала чаще. Ощутив позади волнение, Юзуру машинально оглянулся:

— Чт… что случилось?

— А? О, хахаха… Ничего.

Саори быстро отдернула руку, но лицо продолжало расплываться в улыбке: все прохожие обращали на них внимание.

«Глянь-ка, глянь! Они все думают, что из нас вышла классная парочка!»

На самом же деле, причиной взглядов послужило то, что выражение лица у Саори было довольно жуткое.

— Морино-сан, так ты подрабатываешь?

— О, нет еще, но я думала поработать на каникулах. Если смогу скопить денег, съезжу в Токио к Юико-чан.

— Юико?… а, ты про ту девушку?

— Ага. Мы переписываемся. Знаешь, Юико-чан в восторге от Оги-кун. Не могу поверить, что ей понравился такой упрямец. Я чуть не завыла, когда услышала…

— Ай, но ты же знаешь, он и в самом деле популярный. Я уже счет потерял шоколадкам, которые он получил на День Святого Валентина.

— Ух, да ни в жизни! А т… А ты?

Не ответив, Юзуру ухмыльнулся:

— Мне сначала показалось, что тебе тоже Такая нравится, или я не прав?

Саори обалдела. Что б Юзуру да сказал такое…

— Н-нет! Мне нравится… мне нравится!

— Ничего, что ты мне это рассказываешь?

Снова опешив, Саори растеряла весь пыл.

«По-моему, мои чувства его ни капельки не затронули».

Но правда ли, что Юзуру ничего не заметил? Если так, значит, он очень рассеянный…

«Хотя и это мне очень нравится?»

Покраснев, Саори быстро взглянула на Юзуру:

— А ты? Тебе нравится кто-нибудь?

— А? Естественно. Мне все нравятся.

Саори смотрела недоуменно.

— … в смысле, нет никого, кого бы я ненавидел. Чудно? Есть неудачники, есть те, кто меня раздражает, но не думаю, что я кого-то в самом деле ненавижу, — кажется, Юзуру говорил не совсем по теме. — Я вправду счастлив с теми, кто вокруг меня. И меня назвали всеобщим другом.

— Всеобщий друг? Кто тебя так назвал?

— Такая.

Непростительно, зло подумала Саори. Сжав кулаки, она приготовилась к неожиданной атаке, но тут вспомнила… А, верно…

— А что с Оги-кун? Он даже экзамены пропустил… он в порядке?

— А… ну да.

Телефонный звонок уверил Юзуру, что с Такаей все хорошо, но где Такая и чем он занимается — этого Юзуру не знал. Хотя было у него предчувствие, что Такаю затянуло в дела Наоэ и остальных.

Но…

— Да во что, черт побери, он влез? — Юзуру подошел пешеходному переходу и неуверенно пробормотал: — Неужели я никак… никак не могу помочь ему?

Саори серьезно посмотрела на Юзуру:

— Нарита-кун…

— Это когда в меня вселился Такеда Синген, с Такаей начали происходить всякие странности. Именно поэтому он влез во всю эту мистику. Сила… Не знаю уж, как он все это делает, но он меняется прямо на глазах. Я знаю, что его чувства все обостряются и обостряются, хоть он, наверное, и сам не осознает…

— …

— Раньше Такая почти не ощущал духов, но теперь он в этом разбирается, наверное, почище, чем я, — Юзуру слегка улыбнулся. — Думаю, меня все это не касается, и Такая, верно, не хочет, чтоб и я туда свой нос совал. Но я… — Юзуру медленно опустил глаза. — Я беспокоюсь за него…

Загорелся зеленый сигнал светофора, но Юзуру не двинулся с места.

— Я хочу помочь ему, но не знаю как. У меня нет ничего вроде его силы, так, наверное, мне ничего не сделать, но мне нелегко, когда его нет рядом. По крайней мере, я не так волнуюсь, когда он там, где я могу за ним приглядывать. Идиот…

— Нарита-кун…

С болью в понуренном взгляде Юзуру закусил губы. Против его смелости нельзя было поспорить, и Саори уступила внезапному порыву обнять его. Юзуру на момент прикрыл глаза, а потом улыбнулся ей:

— Прости, пора бы мне перестать ныть, да?

— А, ты не…

— О, свет…

Юзуру направился через дорогу, а Саори побежала его догонять:

— Нарита-кун!

— ?

— Если… если тебе станет… — выкрикнула Саори. — Если тебе станет грустно, не держи все в себе! Я-то дурочка и, наверное, не смогу тебе помочь или типа того, но я выслушаю! Я выслушаю тебя, когда захочешь!

Слова Саори, хоть и банальные, шли от сердца, и Юзуру ласково улыбнулся:

— Спасибо.

Внезапный автомобильный гудок остановил их прямо около магазина музыкальных инструментов.

— А?

Они оглянулись и увидели Леопард цвета металлик, припаркованный неподалеку, и кого-то знакомого, машущего из окна.

— Чиаки! — воскликнул Юзуру.

— Приветики!

Это был Чиаки Сюхэй — Ясуда Нагахидэ. Юзуру и Саори в изумлении подскочили к автомобилю.

— М… машина?! Ты водишь? А права у тебя есть?

— Что, не знал? Мне девятнадцать.

— Вааау, Чиаки-кун! Леопард, Леопард! Ты прямо как Сибата Кёхей![61] Это твоих родителей? Или твоя?

Юзуру остолбенел: очевидно для Саори, ярой поклонницы моды, наличие или отсутствие прав роли не играло: главное, чтоб машина была красивая.

— Будет плохо, если в школе узнают.

— Плевать. Кстати, Нарита, я за тобой.

— Чего?

И Юзуру, и Саори захлопали глазами. Чиаки ткнул большим пальцем себе за спину:

— Мы с тобой укатим потихоньку, Нарита-кун.

Оба отшатнулись. Чиаки указал на большую сумку на заднем сиденье:

— Видал? Я уже и вещи собрал. Запрыгивай быстрее.

— С к-к-к-какой радости? И это! Ты у меня дома был?

— Ага.

— Стоп… ты… постой-ка! Что это ты себе думаешь?!

— Я уже тут в ожидании весь извелся.

— Эй, послушай-ка!

Саори восторженно лопотала сзади, Юзуру устало взглянул на Чиаки:

— И куда мы поедем?

— В Сэндай.

Лицо Юзуру сразу же стало серьезным:

— Сэндай?

— Кое-кто там слишком много бурчит и ноет, когда тебя нет рядом.

— Бурчит и ноет? Ты же не про…

— Залазь скоренько.

Чиаки за руку подволок Юзуру к автомобилю и впихнул внутрь. Саори запаниковала:

— Ай, постой, Чиаки-кун! Ты же не… ты и вправду забираешь Нариту-кун?

— Прости, но позволь одолжить его ненадолго.

— Э… это нечестно! Я хочу… я хочу… я хочу тоже ехать! Возьми и меня с собой!

— Извини, увидимся, — попрощался Чиаки, и Леопард сорвался с места, увозя Юзуру.

— По… постой! Чиаки-куууун! — Саори, оставшись на дороге в одиночестве, бессмысленно таращилась вслед. — Ааа! Чиаки-кун похитил Нариту-кун!

Она сложила руки в молитвенном жесте и серьезно сказала в небо:

— О Боже, умоляю, только бы мой Нарита-кун не подхватил СПИД…

— М-минуточку! Ты ведь не собираешься ехать в Сэндай прямо отсюда, правда?

— Именно что собираюсь.

— Ни в жизни! Ведь я!

Чиаки быстро взглянул на Юзуру, сидящего рядом, и спокойно проговорил:

— Насчет родных не беспокойся. Я им внушил, что надо. И со школой тоже все устроил.

— Мы встретим в Сэндае Такаю?

Чиаки кивнул:

— Не то, чтобы с этим балбесом проблемы, но он не может нормально пользоваться силой. Прямо сейчас не может, поэтому меня попросили приехать и помочь.

— А мне… а мне что делать?

— …

Помолчав, Чиаки отозвался:

— Просто быть рядом с Оги Такаей. Возможно, ты единственный ключ к его пробуждению. Если я правильно предположил, он не хочет использовать силы ни для кого, кроме тебя.

— В смысле?

Чиаки отмолчался. Он не думал, что только из чистого совпадения Кагетора переродился рядом с Наритой Юзуру. Сделал ли он это намеренно? Другими словами…

«Возможно ли, что Кагетора, до того, как запечатал память, знал об истинной личности Нариты?»

Вот так он все и понимал. Вот почему силы Такаи проявили себя так легко, когда дело дошло до Юзуру. Если Такая твердо постановил выпускать силы только ради защиты Юзуру… не объясняет ли это удивительное их непостоянство?

Не дождавшись от Чиаки ответа, Юзуру пронзил его яростным взглядом:

— Ты что, хочешь, чтобы я заставил его что-то сделать?

— Думаю, типа того.

Тогда, ничуть не скрывая недоверия, Юзуру спросил сидящего с бесстрастным лицом Чиаки:

— Да кто же вы такие, ребята?

Уголки губ Чиаки дрогнули в усмешке:

— Действительно хочешь знать?

— Расскажи, что вокруг него происходит? Что это за сила? И эти Такеда Синген с Мори Ранмару… Что происходит?

Вывернув руль влево, Чиаки парировал:

— Если расскажу, поможешь нам?

— Я? Почему я?

— Потому что, вероятно, ты самый опасный из них всех.

Юзуру совсем не понял, о чем речь, и смотрел на Чиаки с сомнением.

Тогда Чиаки повторил:

— Я не могу тебя отпустить, пока не выясню, почему Кагетора способен зайти так далеко, защищая тебя. Это сделка, Нарита. Ты помогаешь только нам, а не кому-нибудь еще. Если поклянешься, я тебе все расскажу.

— ? Я совсем не понимаю, о чем ты, но… — и Юзуру просто пообещал: — Я друг Такаи. Я с ним.

— …

Чиаки снова устремил взгляд вперед и, помолчав, пробормотал:

— Вы, парни, просто нечто.

— ?

— Почему вы так однозначно воспринимаете друг друга? Весьма похвально с вашей стороны.

— Думаю, так.

— Ты вообще ни о чем не думаешь.

— Не знаю, но я в самом деле не могу быть еще на чьей-нибудь стороне. Я об этом и думать не могу, если дело касается Такаи. К слову, ты же мне все расскажешь, правда? Про вас и про Такаю?

— … Ну да… Если поклянешься, — серьезно кивнул Чиаки. — До Сэндая дорога долгая — я успею рассказать все, что ты хочешь знать, Нарита Юзуру.

Автомобиль направлялся к транспортной развязке Мацумото.

Вернемся в Сэндай: тот же день, спящий храм Дзико…

Аяко пришлось самой отправиться взглянуть на точку барьера на месте университета, оставив Такаю отдыхать. Успешно убедившись, что даже эта отдельно взятая точка означает, что постановка барьера не могла быть завершена, Аяко решила, что лучше придержать Такаю от участия в расследовании, так как он не может использовать силы. Она намеревалась подождать, пока не приедет Нагахидэ, к которому Аяко обратилась за помощью.

Но был кое-кто, кто имел зуб на беспомощного Такаю, — женщина, которой он помешал прошлой ночью. Она подумывала проникнуть в комнаты, чтобы напасть на него спящего, но тут ее остановил чей-то голос сзади:

— Вы крадетесь, как вор в ночи.

— ! — женщина обернулась в замешательстве.

За ней стоял человек, присутствие которого она не почувствовала:

— Не думаю, что вы здесь ради ночного визита к любимому.

Это был Косака Дандзе. Косака направился к женщине, полы его белого плаща хлопали:

— Так вы — сын Могами Есиаки, Могами Есиасу? В предыдущей жизни вас убили по дороге на гору Коя[62], не так ли?

Женщина смотрела на Косаку с неприкрытой враждебностью:

— Кто вы?

Губы Косаки изогнулись в легкой улыбке:

— Некто, кто предпочтет оставить свое имя при себе. Я лишь пришел полюбоваться на высокомерного глупого генерала, что пытается расправиться с Уэсуги Кагеторой.

— !

Над телом женщины поднялась бледная мерцающая дымка. Враждебность превратилась в жажду смерти, и воздух вокруг зловеще сгустился.

— Он дакини санхахаракятэй соака.

— !

По мере того, как женщина говорила, ее окружало бледное сферическое сияние.

— Он кири каку ун соака.

Свет принял очертания животных, танцующих во тьме… животных, похожих на лисиц…

«Мантра Дакини! Неужто призрачные лисы?!»

— Он кири каку ун соака!

Не замолкая, женщина руками показала мудру Дакини — призрачные лисы зарычали и набросились на Косаку.

— Уфф!

Косака высвободил ненпу. Несколько лисиц развернулись и зависли между воюющими сторонами, покачивая хвостами света. Женщина не стала затягивать передышку:

— Он кири каку ун соака!

Лисы снова бросились в атаку, скалясь и целясь вцепиться Косаке в руку. Увернувшись, Косака выплеснул силу: магические пули безжалостно ударили по лисицам, но без тебуку Уэсуги было не так то легко покончить с этими призрачными созданиями.

— Иэх!

Косака отражал бесчисленные нападения лис, но потом одна прорвалась сквозь ненпу, прыгнула на него и, разорвав плащ, вонзила клыки в его плечо.

— Ммм!

Косака собрал силу в ладони и швырнул ее в зверя — лиса отцепилась. Однако они продолжали нападать со всех сторон… а потом изготовились, целя в горло!

«Вы!»

Косака, теперь уже серьезный, высвободил ненпу, которая расшвыряла лис в разные стороны. В глазах его занялась жажда крови.

БАМ!

Сила взорвалась, отбросив лис, которые все еще набрасывались на Косаку, на землю. Чтобы отбиться, он сложил ладони в символическом жесте Даиничи Нераи:

— Он абокябэйросянау макабодара манихандома дзинбарахарабаритая ун![63]

— Что?!

Пелена ярости вокруг призрачных лисиц внезапно опала. Прежде чем женщина успела продолжить мантру, Косака вложил все силы в ненпу и швырнул ее в женщину.

— Аааа! — женщина отлетела и с жутким криком ударилась об асфальт.

Лисицы, лишившись источника сил, в то же мгновение растворились.

— Ухх…

— …

Зажав рваную рану в плече, Косака подошел к женщине. Могами Есиасу стонал от боли. Сверкая глазами, Косака издевательски проговорил:

— Хех. Выходит, Комё Сингон и впрямь всемогуща. Ее мощь впечатляет, даже если ею пользуется такой, как я. Или мне следует поправиться… вероятно, загвоздка в том, кто накладывал проклятье.

Он приподнял голову женщины за подбородок:

— Даже ежели вы используете коко, не похоже, что ваша сила способна справиться с перерожденным.

Есиасу с негодованием вскинул глаза. Взгляд Косаки стал колючим, а улыбку будто стерли:

— Применение Пути Дакинитэн означает… что, как я и ожидал, барьер над Сэндаем — это дзикэ-кеккай с «кинрин но хо»[64], а? Занятно, что кинрин но хо, что в целях защиты совершили в То-дзи[65] во время возведения Императора на престол в церемонии канчо[66], содержит в основе своей заклинания гипнотического внушения. Значит, это заклинание подчиняет людские души, сдается мне?

Дакинитэн, которая еще, как говорили, была лисьим духом, могла предвидеть людскую смерть за полгода и являлась наводящим ужас яша, пожирающим мертвые тела. Те, кто поклонялись ей, выгадывали необыкновенную силу. Чары Дакинитэн (богини лис) состояли среди мощнейших, и время от времени люди, обладающие влиятельностью или властью, объявляли эти «секретнейшие из секретных заклинания» темным колдовством, чтобы строго запретить их использование кем бы то ни было.

По «Хроникам Безмятежности»[67] император Го-Дайго[68] сам изучил кинрин но хо — заклятье Дакинитэн-хо — и наложил проклятие на Бакуфу[69] сегуната Камакура. Говорили еще, что призрачные лисы Дакинитэн-хо обладают даром внушения и манипулирования энергией людей (очевидно, отсюда фраза «обманутый лисой»); видимо, Могами нашли применение этой особенности. Могами Есиаки использовал призыв мертвых, чтобы собрать духов и заставить их служить источником энергии для маленького барьера, возведенного в центре Сэндая, а потом, увеличив силу кинрин но хо, — наложить проклятие из большого барьера, сооруженного над платформой из маленького. После Могами смог бы управлять дзикэ с помощью призрачных лис-шикигами, вызванных магической силой Дакинитэн.

— Хммм. Оншо Ями Сенгоку воистину красиво сложили план действий. Я то думал, они ни на что, кроме драки, не годны, но на этот раз они сработали весьма умело, — Косака бледно улыбнулся. — Вы пришли убить Уэсуги Кагетору? Хех. Вы безрассудный, однако: нападать на Яша-шуу Уэсуги с такой силой. Эти ваши лисы… тебуку уничтожило бы их в мгновение ока.

— !

Лицо женщины окаменело, а Косака добавил:

— Боитесь их силы? Боитесь, что вас отправят на тот свет? Что заставляет вас цепляться за этот мир с таким упорством? Мысль о мщении отцу, который некогда сослал вас?

— Заткнись! — выкрикнул Есиасу. — Я только хочу, чтобы батюшка признал меня! Желая наследовать звание главы клана, я хочу лишь принести мир и безопасность Могами и быть признанным!

— Наемников, убивших тебя, нанял твой отец — об этом ты знаешь? Не думаешь ли, что после изгнания и смерти тебя возродили, только чтобы и дальше использовать?

— Заткнись! Заткнись! — Есиасу рывком отшатнулся. — Когда я преуспею в массовых внушениях народу Сэндая, отец обязательно посмотрит на меня по-новому. Позже он пожалеет, что напал на меня!

— Хм. Идиотизм, — Косака хохотнул и отпустил Есиасу. — С твоим уровнем Дакинитэн-хо нет смысла вручать отцу Сэндай.

— !

Косака обворожительно улыбнулся:

— Ты никогда не хотел править?

— Чт!

Глядя на потерявшего дар речи Есиасу, Косака продолжил:

— В Ями Сенгоку победят сильнейшие. Тебе не нужно более тянуть этот груз… не нужно просто беспомощно передать отцу Сэндай, так? Если б ты хотел, мог использовать Сэндай как предлог напасть на Могами Есиаки.

— Т-ты ублюдок! Ты от Датэ?!

Косака невинно улыбался, а в глазах его стояла злоба:

— Хех. Ну, при любом раскладе твое внушение успехом не увенчается. Похоже, Яша-шуу Уэсуги сели тебе на хвост. Однажды они вмешаются, и тогда твое поражение станет лишь вопросом времени.

У Есиасу перехватило дыхание.

— Они берут силу для изгнания онре у лорда Уэсуги Кэнсина, бога войны. Также некогда они сражались с Одой Нобунагой.

— ! С Одой Нобунагой!

— Несколько больших шишек они уже устранили. Потому я думаю, для простого онре будет не так-то просто получить их головы.

— По-постой, я тоже потерплю поражение? Не смогу победить их своей силой?

Косака остановился:

— С твоим уровнем это было бы сложно.

— Я-я должен убить их любой ценой. Я должен выполнить приказы батюшки. Если у меня не выйдет, я сызнова разочарую его, и он просто вычеркнет меня из этой жизни.

— Меня это не касается.

— Постой минутку. Подожди! Ты ведь перерожденный, да? Ты сильнее меня, ты показал мне свое умение и недюжинную силу. Давай заключим сделку! Ты хочешь, чтобы я что-то для тебя сделал? Я выслушаю. Я выслушаю, так не уходи.

Косака примолк и немного повернулся:

— Выслушаешь мою просьбу?

— Да. Что? Чего ты хочешь?

— Я ждал, что ты спросишь, — вымолвил Косака, повернувшись к нему лицом.

Есиасу обхватил себя руками:

— Т-ты же не попросишь отдать тебе барьер над Сэндаем, правда?

— Я не прошу ничего такого глобального. Я хочу услышать информацию о тех, с кем Могами в союзе. Особенно… — Косака сверкнул глазами. — … насчет Оды.

— ! — отпрянул Есиасу. — Оды!

— Расскажешь или нет?

— Это…

Мгновение Есиасу колебался. Сведения об Оде были для Могами наиболее тщательно скрываемыми. Если об утечке их прознают, Есиасу не дождется пощады.

— Хорошо.

Косака хихикнул.

— При одном условии.

— ?

— С меня тоже просьба.

Есиасу говорил серьезно, и Косака твердо кивнул:

— Я слушаю.

— Я предоставлю тебе сведения об Оде, а ты… — взгляд женщины стал острым. — Ты поможешь мне справиться с перерожденными Уэсуги.

С момент выражение лица Косаки было совсем открытым, но тут все эмоции стерлись, и с пугающе холодной улыбкой Косака согласился:

— Договорились.

Звезды медленно гасли. На востоке небо начало заливаться синевой.