И снова дождь...

Глава 12

Не сказать, что Тимофей Михайлович оказался разговорчивым человеком, к тому же он был раздосадован тем, что мы проигнорировали его предупреждение не ходить к Серым озерам, но кое-что он нам все же поведал.

По словам старого охотника, большую часть своей жизни он провел в лесу (есть люди, которые предпочитают одиночество и жизнь среди природы) и брат старосты относился к числу таких любителей уединения. Разумеется, изредка он навещал брата в поселке, чтоб сменить потрепанную одежду и обувь, а заодно запастись солью, спичками и патронами, после чего вновь возвращался на свои охотничьи угодья. Правда, они находились достаточно далеко от Раздольного, а в последнее время возраст мужчины стал брать свое, и потому Тимофей Михайлович решил перебраться поближе к брату, хотя, на мой взгляд, от той избушки, где он обитал до своего исчезновения, и до поселка расстояние немалое.

Почему мужчина решил перебраться именно в то место? Причин несколько, и одна из них — крепкий охотничий дом, в котором можно без опаски зимовать, и к тому же рядом река, по которой можно сравнительно быстро добраться до Раздольного. Конечно, Тимофей Михайлович был наслышан о дурной славе тех мест, что находятся на довольно большом расстоянии от избушки, но направляться в ту сторону он не собирался. К тому же за долгие годы, которые охотник провел в лесу, он уже не раз сталкивался с тем, что трудно понять, и чему нет логических объяснений, так что напугать старого лесовика было непросто.

Первое время все было в порядке, он быстро обжился на новом месте, но постепенно охотник стал понимать, что дурная слава здешних мест основана не на пустом месте. Почему мужчина по-прежнему оставался здесь? Причин несколько, хотя, говоря откровенно, в последнее время старый лесовик все чаще стал подумывать о том, что, пожалуй, ему вновь надо бы сменить охотничьи угодья, благо он знал, где в тайге находятся еще несколько избушек, годных под жилье.

Однако осуществить задуманное он не успел, потому что однажды в лесу (а охотник, бывало, уходил в лес на несколько дней) Тимофей Михайлович просто-таки натолкнулся на умирающего человека. Тот был серьезно ранен, не мог идти, лежал на земле и метался в горячечном бреду, его трясла лихорадка. Бедняга то приходил в себя, просил его спасти и при этом рассуждал вполне здраво, то вновь впадал в забытье — во всяком случае, многое из того, что рассказал несчастный, старый охотник посчитал бредом. Конечно, Тимофей Михайлович сделал все, что было в его силах, чтоб помочь умирающему — развел костер, согрел беднягу, приготовил целебный отвар, и поил им незнакомца… К сожалению, все было бесполезно: идти самостоятельно тот уже не мог, а тащить его на себе старому охотнику было уже не по силам, да к тому же лесовик понимал, что несчастный доживает последние часы.

Тем не менее, умирающий успел рассказать Тимофею Михайловичу кое-что о себе до того, как жизнь покинула его — кажется, незнакомец чувствовал небольшое облегчение хотя бы потому, что в свои последние часы он уже не один, и рядом с ним сейчас находится кто-то из тех, от кого страдающий человек надеялся получить помощь.

Как оказалось, этого человека звали Никита, и он относился к числу тех людей, кому не сидится на одном месте, и кто любит бродить по свету — вообще-то подобное не является чем-то необычным, у многих бывает охота к перемене мест. Хотя молодой человек по настоянию родителей получил высшее образование, но его вгоняла в тоску одна только мысль, что нужно проводить на работе едва ли не весь день. Однако после получения диплома он попытался работать, тем более что родственники устроили его на неплохое местечко с приличной оплатой, но оттуда парень ушел уже через пару месяцев, объяснив, что это совсем не то, чем бы он хотел заниматься. Затем Никита почти полгода болтался без дела, а потом, устав от упреков родни, собрал рюкзак, и пошел бродить по стране, благо там было что посмотреть, и это дело его крепко затянуло. Где пешком, где автостопом, он исколесил немало дорог, побывал в самых разных местах, зарабатывая на жизнь небольшими подработками, а на зиму перебираясь в теплые края. Надо сказать, что парню такая жизнь нравилась, он чувствовал себя свободным и не стесненным никакими обязательствами, а потому что-то менять он пока что не собирался, хотя понимал, что вечно подобное бродяжничество продолжаться не может. Что ни говори, но когда-то надо возвращаться домой, а заодно стоит подумать о своем будущем, устроиться на работу и завести семью, только эти благостные мысли бродяга постоянно откладывал на «когда-нибудь потом».

Как молодой человек оказался в этих местах — об этом парень упомянул лишь мельком: дескать, очередной знакомый, такой же бродяга, как и он, уговорил заняться старательством. Мол, мне надежный человек рассказал о таком местечке, где можно быстро намыть немало золотишка, но нужен напарник — одному там непросто. Правда, нужное место находится довольно далеко, но зато есть шанс неплохо заработать… Вообще-то к этому времени Никита уже твердо уяснил, что от кое-каких дел надо держаться подальше (и это тем более актуально, если речь идет о драгоценных металлах), но врожденный дух авантюризма (а заодно и желание получить неплохие денежки) оказалось сильнее, так что он решил рискнуть.

С большим трудом добравшись до места, старатели занялись делом, за которым пришли, и надо сказать, что в своем решении молодой человек разочаровался очень быстро — работа оказалась тяжелой, золото в указанном месте хоть и нашли, но его было не ахти сколько, добывали драгоценный металл чуть ли не по крупинкам, да и здешние места Никите совсем не нравились. Будь на то его воля — ушел бы отсюда, не оглядываясь, только вот в одиночку это не сделать, а потому пришлось терпеть, сжимая зубы и давая себе клятвенные обещания, что более он никогда не ввяжется в подобные затеи.

Что произошло потом — об этом Никита не рассказал, лишь сказал, что его с напарником куда-то пригнали, и они не знали, как оттуда вырваться. В итоге судьба его товарища неизвестна, а самому Никите все же удалось сбежать, после чего молодой человек, вспоминая карту, которую в свое время полностью изучил (надо же было чем-то заняться долгими вечерами в лесу), направился к реке, надеясь, что там иногда все же появляются рыбаки или охотники, от которых можно получить помощь…

К сожалению, этот разговор занял у парня последние силы, он вновь потерял сознание, и через несколько часов скончался, так и не придя в себя. Тимофею Михайловичу осталось только вырыть охотничьим ножом неглубокую могилу, и похоронить несчастного, поставив на невысоком холмике самодельный крест. Затем он вернулся в свою избушку, оставил брату записку и направился в сторону Серых озер — надо было выяснить, правду сказал умерший человек, или нет. К сожалению, дело кончилось тем, что и он оказался здесь…

Если коротко, то вот и все.

— Действительно, коротко… — согласился Кром. — Только у меня есть немало вопросов. Например, откуда у вас золото в тайнике?

— Раз спрашиваете, значит, и тайник нашли… — сделал вывод Тимофей Михайлович. — Тут все просто: это самое золото было у Никиты. Как я понял из его слов, он натолкнулся на человеческие останки, когда пробирался к реке. Тогда парень чувствовал себя чуть лучше, но все же не сразу решил забрать с собой золото — груз это тяжелый, а силы у парня были уже на исходе. Тем не менее, золото он все же решил прихватить с собой, оставить рука не поднялась — знал, сколько может стоить такой мешочек, некоторым до конца жизни тех денег хватит. Похоже, кто-то из старателей в свое время набрел на хорошее место и потрудился там на славу, потому как быстро столько золота не намоешь. Надо сказать, что старатели, эти рисковые мужики, нет-нет, да приходят сюда, в эти края, хотя, насколько мне известно, назад возвращаются далеко не все — в тайге, да еще в такой глухомани, много чего с человеком может случиться. Вот и тому старателю, кто столько золота сумел намыть, не повезло — как видно, на него напали какие-то звери, а отбиться от них он не сумел. Золото, конечно, я взял с собой — не бросать же его в лесу! Тем более что позже сдал бы его, куда положено. Правда, в полиции пришлось бы дать показания, да еще и объяснительную потребовали бы написать — у нас в отношении подобного правила строгие, и закон нарушать никто не станет, потому как в итоге себе дороже выйдет.

— А что за шарик в тайнике лежал вместе с золотом?

— Вот насчет него ничего определенного сказать не могу… — вздохнул мужчина. — На мой взгляд — обычный шарик их металла, но тот парень мне твердил, что этот шар нужно обязательно ученым отдать: они, дескать, разберутся, в чем тут дело, но пока что этот кругляш, от греха подальше, лучше припрятать куда подальше. Больше Никита ничего не сказал, а я и не спрашивал, но вернувшись в избушку, на всякий случай спрятал шарик вместе с золотом.

— А свою фамилию Никита сказал?.. — поинтересовался Кот.

— Нет… — покачал головой мужчина. — Где родился, где раньше жил — об этом мне ничего неизвестно, кроме его имени, конечно. Сам Никита ничего из этого не успел сказать, а я не поинтересовался — просто не до того было, а потом уж ни с кого не спросишь. Документов при себе у него тоже никаких не имелось, так что… Парень, кстати, внешне был неплох, бабам обычно такие нравятся. Ох, беда… Жаль парня, просто слов нет, как жаль. Сидел бы дома, жил в свое удовольствие, девчонкам бы голову кружил, а не на эту нарвался…

— Это вы про что? Вернее, про кого?

— Да так… — уклонился от ответа охотник. — Скоро сами поймете, что к чему.

— А вы сами как здесь оказались?

— Говорю же — решил выяснить, что тут происходит. То, что Никита сказал — это одно, может, ему перед смертью что-то привиделось, так что надо самому удостовериться, правду парень говорил, или нет. Вот, как видите, я и убедился…

— Вас-то как поймали?

— Ох, лучше не говори… — мужчина чуть потемнел лицом. — Вы-то, кстати, кто будете?

— Туристы.

— Ну-ну… — чуть усмехнулся Тимофей Михайлович. — Может, кто-то и поверит, а у меня глаз наметан. Вы, парни, точно военные — тут, как говорится, к бабке не ходи, а вот насчет девушки об этом сказать не могу. Невеста, что ли, одного из вас?

— Вроде того… — уклончиво ответил Кром, а я промолчала — сейчас не время вносить ясность в этот вопрос.

— И зачем девушку сюда с собой потащили? Шли бы одни: и вам легче, и ей маяться не надо.

— Никто меня не тащил, я сама пошла… — пришлось вмешаться в разговор. — Они меня с собой не хотели брать, я их уговорила.

— У девок ума как раньше не было, так и сейчас нет… — махнул рукой Тимофей Михайлович. — Если что втемяшат себе в голову, то их уже не переубедишь. Ну да что теперь об этом говорить… Кстати, брат мой как поживает?

— Да с ним все в порядке, он больше о вас беспокоится, тревожится, что вы о себе ничего знать не даете… — произнес Кром. — Тимофей Михайлович, может, все же скажете, что тут происходит?

— Рассказывать надо долго, но пока что я и сам не понимаю всего, что происходит. Никита, конечно, мне кое-что сказал, но я во многом так и не разобрался. Скажу лишь одно: то, что здесь происходит — этого быть не должно.

— А можно без загадок?.. — с почти незаметным раздражением в голосе произнес Кот. — Вы все ходите вокруг да около, а точно ничего не говорите.

— Можно и сказать, что знаю… А, чтоб тебя!.. — вдруг вырвалось у Тимофея Михайловича, и я поняла, что он смотри куда-то мне за спину, причем в его взгляде появилась самая настоящая ненависть. — Приползла, гадюка…

Оглянувшись, я увидела, что по ту сторону решетки стоит молодая женщина и смотрит на нас. Надо же, как она неслышно подошла, я никаких шагов не слышала. Среднего роста, одета так, как обычно одеваются люди, идущие в лес или на рыбалку. Пожалуй, с натяжкой ее можно назвать симпатичной, хотя тут, скорей, больше подходит слово «своеобразное» — черты лица не совсем правильные. Очень бледная кожа, замотанные в неаккуратный пучок волосы на голове, глубоко посаженные темные глаза… А еще мне отчего-то мне неприятно было смотреть на эту особу, хотя она не сводила с нас глаз. Вернее, девица смотрела на моих спутников с нескрываемым интересом, напрочь игнорируя меня.

— Это кто?.. — чуть слышно спросила я Тимофея Михайловича.

— У меня для этой твари подходящего названия нет… — негромко пробурчал тот в ответ. — Одни матерные слова.

Тем временем девица взялась руками за прутья решетки, и я в растерянности уставилась на ее руки, вернее, на пальцы — дело в том, что у нее вместо ногтей были самые настоящие когти, пусть не очень длинные, но острые и изогнутые. Не хочется думать, что будет, если по тебе царапнет такая вот пятерня…

Меж тем эта непонятная особа, глядя на моих спутников, то ли довольно улыбнулась, то ли ухмыльнулась, приоткрыв рот, и я только что не ахнула, увидев ее оскал, в котором, помимо зубов, было четыре длинных острых клыка, похожих на звериные. Это еще что такое, а?!

Впрочем, удивлена была не только я одна — судя по тому, как Кром и Кот смотрели на эту странную женщину, увидеть нечто подобное они никак не ожидали. А девица по-прежнему стояла у решетки и смотрела на молодых людей, и в этом взгляде было нечто животное, хищное, и я чувствовала, как неуютно моим спутникам под тяжелым взглядом. Сама не зная зачем, я шагнула вперед, прикрывая собой сидящих рядом Кота и Крома, а затем поинтересовалась, обращаясь к незнакомке:

— Тебе что надо?

После моих слов улыбка (или не знаю, как правильно назвать эту непонятную гримасу) исчезла с лица девицы, и она, посмотрев на меня с ненавистью, только что не зашипела, оскалилась и разве что зубами не щелкнула. Кажется, она здорово разозлилась, и будь на то ее воля, эта особа разорвала бы меня на месте.

— Не злила бы ты ее… — негромко произнес Тимофей Михайлович. — От нее ничего хорошего ждать не стоит. Стерва еще та, да еще и злопамятная…

Верно: сейчас непонятная особа переключила внимание на меня, и почти шипела от злости. Даже руку просунула сквозь решетку, пытаясь добраться до меня, хотя я находилась от нее на достаточно большом расстоянии. Трудно сказать, как девица повела бы себя дальше, но тут раздался мужской голос:

— Ананке, успокойся и иди к себе. Мы с тобой поговорим позже.

К нам приближался тот самый мужчина, который привел нас сюда. Подойдя к решетке, он вновь обратился к странной девице, которая и не думала уходить.

— Ананке, я же просил оставить нас.

Та, постояв еще немного, неохотно отпустила прутья решетки, и, по-прежнему не говоря ни слова, повернулась и неторопливо пошла прочь. Отойдя на десяток шагов, девица вдруг опустилась на четвереньки, и быстро побежала по коридору, причем двигалась почти беззвучно. В свою очередь мужчина, посмотрев на наши ошарашенные лица, поинтересовался:

— Вас что-то удивляет?

— Да как сказать… — кашлянул Кром. — Хотя, говоря откровенно, не только меня, но и моих спутников едва ли не вводит в ступор многое из того, что мы тут узрели. Это определение в полной мере относится и к этой гм… девушке, которая только что удалилась отсюда.

— Она вам понравилась?

— У меня несколько иные вкусовые пристрастия.

— Досадно.

— Многоуважаемый хозяин… — продолжил Кром. — Вы, конечно, человек гостеприимный, но не кажется ли вам, что пора представиться гостям? Как к вам обращаться?

— Согласен, я поступил несколько бестактно… — вздохнул мужчина. — Меня звать Яков Иннокентьевич.

— Очень приятно… — Кром был — сама вежливость. — Наши имена вас интересуют, или предпочитаете обходиться без них?

— Почему же, я рад познакомиться.

— Александр, Николай и Вероника. Итак, вступление сделано, формальности соблюдены, теперь можно и поговорить без околичностей и по делу. Может, для начала скажете, куда мы попали? У нас много вопросов, но нет ни одного ответа.

— Меня тоже многое интересует, и прежде всего, кто вы такие, и для чего сюда пришли. В вашу версию о туризме я если и верю, то с большой натяжкой. Сказку о том, что вы будто бы старатели, которые пришли в эти места на поиски золота, тоже можете не рассказывать — для этого достаточно покопаться в ваших вещах. Итак, что скажете?

— Так золото тут, и верно, есть?.. — поинтересовался Кот.

— Есть, только не здесь… — усмехнулся мужчина. — За ним нужно отправляться севернее — именно там в нескольких местах, если хорошо потрудиться, можно стать богатым человеком. Если вам интересны подробности, то могу сказать, что сравнительно недалеко отсюда находится пара речек, где есть немало золотого песка.

— А вы откуда об этом знаете?.. — продолжал Кот.

— Просто знаю. Итак, жду ответа на свой вопрос.

— Да что бы я ни сказал, вы мне все одно не поверите!.. — махнул рукой Кром. — Но уж если настаиваете… У меня в этих местах пропал близкий родственник, причем тогда исчезла целая экспедиция. Последнее письмо родственник прислал нам из Раздольного, сообщил, куда они собираются направиться дальше. Больше от него не было никаких известий, пропал человек… Об остальных участниках той экспедиции тоже ничего неизвестно. Конечно, дело прошлое, но все же хочется узнать о том, что с ними произошло. Я давно собирался сюда отправиться, да все как-то не с руки было, а тут у меня отпуск подошел, и у товарища тоже. Вот я его и упросил отправиться со мной. Невесту, конечно, с собой брать не стоило, ну да что теперь об этом говорить… Конечно, глупо надеяться, что после стольких лет можно отыскать хоть какие-то следы, но надежда умирает последней, и всегда надеешься на чудо.

— И когда же пропал ваш родственник?

— Это еще в девяностые годы произошло… — вздохнул Кром. — Он был в составе геологической экспедиции, которую сюда отправили на разведку полезных ископаемых, и, к сожалению, как я уже говорил, назад никто из них не вернулся. Впрочем, положа руку на сердце, стоит признать, что их тогда не очень-то и искали — времена были непростые, хватало более важных проблем…

— Хм… — трудно было сказать, поверил мужчина тому, что сказал Кром, или нет. — Интересно. Пропавшим был ваш отец?

— Нет, младший брат моей матери. Они были очень привязаны друг к другу, потому как другой родни у них не было. Наверное, именно потому моя мать все еще надеется, что он жив.

— Понятно… — мужчина немного помолчал, повернулся и собрался, было, идти, но Кром его окликнул.

— Яков Иннокентьевич, вы бы вернули наши вещи.

— Посмотрим… — и мужчина, не оглядываясь, пошел прочь.

— Интересно, вернет он наши рюкзаки или нет?.. — вздохнула я.

— Ага, как же, жди… — вздохнул Тимофей Михайлович. — Наверняка ваше добро уже свалили в одну кучу, прикидывают, что им сгодится, а что нет.

— Не понимаю…

— Да что там не понимать? Они тут живут, за пределы Серых озер не высовываются, а ведь одеваться-обуваться во что-то надо, тем более что магазинов рядом нет. Вот с тех, кто тут оказывается, одежду и снимают — она тем беднягам все одно уже без надобности.

— Кто — они?

— Знал бы точно — сказал.

— Ох ты ж, как неожиданно-то… — проворчал Кот. — Только меня все происходящее почему-то не удивляет.

— В смысле — без надобности?.. — не поняла я.

— А это в прямом смысле этого слова и понимай… — кажется, Тимофея Михайловича рассердила моя непонятливость.

— Этот самый Яков Иннокентьевич — он кто такой?.. — продолжала спрашивать я.

— Да я точно не скажу… — подосадовал охотник. — Не думаю, что он тут главный, но, похоже, что командует тут все же он. Как хотите, так это и понимайте.

— Так тут еще кто-то есть?

— Похоже, да, но я их не видел. Сижу тут уже давно, силы на исходе. В этом месте из тебя словно жизнь высасывают, и задерживаться тут не стоит… Ох, ребятки, не надо вам было сюда приходить!

— Кром, а ты говорил о пропавшей экспедиции…

— Нет, у меня там никакого родственника не было… — отмахнулся тот. — Чистой воды импровизация. Просто вспомнил о том, что здесь ранее уже исчезали геологи. Не думаю, что этот тип нам поверил, но у меня создалось впечатление, что мои слова его несколько удивили.

— А если он поинтересуется именем того родственника?

— Что-нибудь придумаю.

— А эта девица, с клыками… Кто она такая?.. — спросил Кот. Похоже, особа с острыми когтями произвела на Кота незабываемое впечатление.

— Если б тут вашей девушки не было, я б сказал, кто она такая… — пробурчал охотник. — Только от моих слов у вас уши в трубочку свернутся.

— Это понятно, а что еще можете сказать о ней?

— Да век бы ее не видеть!

— Это само собой, но все же хотелось бы поподробней.

— Я, конечно, могу ошибиться, но, похоже, это дочка того мужика, этого самого Якова Илларионовича.

— Дочка?! Да как такое может быть?

— А я откуда знаю? Наверное, из-за папашиных грехов такой уродилась.

— Тут, скорей всего, мутация… — протянул Кром.

— Красавица, верно?.. — поморщился Тимофей Михайлович, не обращая внимания на слова Крома. — Как ее увижу, так руки прямо чешутся взять ружье и влепить полный заряд картечи.

— Вообще-то ее отец не Илларионович, а Иннокентьевич… — поправила я.

— Один хрен… — отмахнулся мужчина. — Я до сегодняшнего для и не знал, как его звать, да и сейчас не узнал бы — не расстроился. Со мной он до разговоров не сподобился, а вот вы его заинтересовали. И его доченьку тоже. Она, чтоб вы знали, до мужиков охоча, и если на вас глаз положила, то, парни, завидовать вам не стоит.

— У нас другие предпочтения… — поморщился Кот.

— Еще бы интересовали они тут кого, эти ваши предпочтения, до них здесь никому и дела нет.

— Имя у нее странное — Ананке… — хмыкнул Кот. — Я такого раньше никогда не слышал.

— Насколько мне помнится, Ананке — по древнегреческой мифологии это божество необходимости, неизбежности и предопределенности свыше… — произнес Кром. — Или что-то вроде того. Интересно, кто ее назвал таким именем?

— Наверняка родители и назвали, только вот хотел бы я посмотреть на мамашу этой заразы… — проворчал Тимофей Михайлович.

— Да, любопытно было бы… — согласился Кром. — Но пока что поговорим о другом. Николай Тимофеевич, расскажите, что поведал вам Никита, тот умирающий парень, и как вы сами тут оказались. Надо же как-то определиться, где мы оказались…

— Сказал бы я, где мы все сейчас находимся, да вашу девушку пугать не хочется… — отозвался охотник. — Из того, что Никита рассказал, я половину не понял — что уж там греха таить, с образованием у меня не очень. Кроме того, вначале решил — все, что он мне сказал, ему просто привиделось, однако по здравому размышлению все же решил проверить, так это, или нет…

По словам Никиты, его с товарищем пригнали сюда те самые звери, очень похожие на волков. Было утро, когда четверка этих зубастых хищников появилась возле старателей — те в это время как раз начали промывать речной песок, а свое оружие оставили в стороне, прислоненным к стволу высокого дерева, так что сопротивления хищникам молодые люди оказать не смогли. Правда, товарищ Никиты попытался, было, схватиться за ружье, но дело кончилось тем, что ему прокусили руку и раздробили кость, и более старатели предпринимать хоть что-то не решились. Дело кончилось тем, что волки окружили Никиту и его товарища, так что парни были вынуждены идти с ними. Дорога заняла почти весь день, только к вечеру молодые люди пришли сюда, к этой скале, причем товарищ Никиты уже еле передвигал ноги. Вначале друзья сидели вместе, а затем товарища Никиты куда-то увели, и больше он его не видел.

По словам старого охотника, об остальном Никита говорил одно — это место не для людей, дескать, там что-то связанное с космосом. Мол, когда-то пришельцы были на нашей планете, но покинули ее, а эти, которые находятся здесь, то ли задержались, то ли их оставили, то ли не смогли улететь, то ли еще у них что-то стряслось, и теперь они живут здесь, высасывая из людей жизнь…

— Простите, но это чушь!.. — не выдержала я. — Причем полная!

— Что Никита мне сказал, то я вам и повторяю… — обиделся Тимофей Михайлович. — Я тоже вначале ему не поверил, а потом, когда поразмыслил хорошенько над тем, что он мне сказал… В общем, если даже парень сказал только половину правды, то и этого хватит.

— А как он сбежал отсюда?

— Сумел… — уклончиво ответил охотник, бросив на меня короткий взгляд. — Это я вам потом расскажу.

— Вы как сюда попали?

— Я, старый дурак, ошибся, и эти же волки меня сюда пригнали… Ох, старость — не радость.

— А что Никита еще успел сказать?

— Много чего бессвязного, что помню — вам расскажу, а вы сами разбирайтесь, есть в этом какой-то смысл, или нет.

— Так рассказывайте, мы ждем…

Позже мы сидели и молчали, обдумывая то, что нам рассказал старый охотник. Конечно, там много чуши, но если отбросить всю словесную шелуху, то лично мне эта история совсем не нравится. Так и подумаешь — а может, не нужно было убегать от Игоря? Но стоит вспомнить его жестко-приказной тон и бесконечную уверенность в том, что я от него некуда не денусь, а для этого надо всего лишь дать понять, что я никто, а он — мой хозяин… Нет уж, спасибо, здесь, может, и есть шанс выжить, а вот от Игоря не удрать — этот паук добычу из своей сети никогда не выпустит, будет тянуть соки, пока не получит все…

От раздумий меня оторвал голос Крома.

— Ника, вот что: раз я сказал, что ты моя невеста, то от меня не отходи, держись рядом. На всякий случай.

— Хорошо.

— Заодно можешь и страстную любовь изображать… — хохотнул Кот.

— Это как получится… — улыбнулась я.

— Ты уж постарайся!

— А я-то, грешным делом, решил, что вы двое, и верно, жених с невестой… — вздохнул Тимофей Михайлович. — Ошибся я, значит… Так что ж ты, девка, с парнями пошла невесть куда? Это ж опасно!

В голосе старого лесовика было неприкрытое сочувствие, и у меня, помимо воли, вырвалось:

— Уж лучше здесь, чем с моим бывшим женихом! Хорошо, что сбежать от него сумела. Правда, он уверен, что я никуда от него не денусь, и свадьбу отменять не стал. Сейчас, наверное, чуть ли не детектива нанял, чтоб меня найти и вернуть домой.

— Ох, молодежь… — махнул рукой охотник. — Все друг перед другом свой норов показываете, а потом плачете.

— Не мой случай… — горько усмехнулась я. — Тем более что бывшего жениха есть кому утешить, да к тому же он скоро папашей станет, хотя вряд ли женится на своей даме сердца.

— Я что-то не понял?.. — поинтересовался Кот.

— Ты все правильно понял… — горько усмехнулась я, и, сама не зная почему, рассказала о встрече с Зинаидой и обо всем, что случилось дальше. Мужчины молча выслушали мой рассказ, после чего Тимофей Михайлович сделал вывод:

— Правильно поступила. Уж лучше так… А бабушка перестанет сердиться, дай ей только время успокоиться.

— Очень на это надеюсь. Уйти бы только отсюда…

— Это, конечно, задача… О, слышите, сюда кто-то идет. Наверное, Илларионович.

— Иннокентьевич… — поправила я.

— Один хрен…

И верно — перед решеткой появился Яков Иннокентьевич, только в этот раз было заметно, что мужчина раздражен. Зло оглядев нас, он поинтересовался:

— Вы зачем бойню устроили и волков положили? Впрочем, не только их.

— А что нам надо было делать?.. — удивился Кром. — На нас напали, мы отбивались. Зубки у этих хищников, должен заметить, впечатляют…

— Да вы не имеете представления, сколько трудов стоит вырастить хотя бы одного такого волка!.. — рявкнул мужчина. — Какой огромный урон вы нам нанесли!

— Если бы дело ограничилось одними волками… Там в лесу еще один урод на дереве сидел, и он, знаете ли, тоже к нам особой любви не испытывал.

— Я в курсе… — процедил мужчина. — За один день такие большие потери…

— А тут что, звероферма по разведению экзотических животных?.. — усмехнулся Кром. — Экий вы, право, затейник!

— Попрошу без оскорблений.

— Да какие там оскорбления, просто констатация факта.

— У меня складывается впечатление, что вы целенаправленно пытаетесь вывести меня из себя… — холодно заметил мужчина. — А раз так, то мы с вами поговорим позже, дорогие гости. А еще должен заметить, что вы произвели на меня далеко не лучшее впечатление.

Мужчина ушел, и мы вновь остались одни. Немного помолчав, Кром обратился ко мне:

— Ника, о чем думаешь?

— Да как сказать… Ты и Кот — вы ведь оба служите в Комитете по исследованиям природных явлений, верно? Чем он занимается?

— Нашла время и место интересоваться!

— Ничего не поделаешь, женская логика.

— Оно и заметно… — улыбнулся Кром. — Ну, в мире много чего непознанного…

— А чем именно занимаетесь вы?

— Мы?.. — Кром переглянулся с Котом. — Мы относимся к группе «бета», только это тебе вряд ли что-то скажет.

Пока нет, но надеюсь, парни расскажут…