И снова дождь...

Глава 7

Катер в поселок пришел днем, и первым, кого мы на нем увидели, был Кот.

— Привет, а вот и я!.. — махнул он нам рукой, сходя на причал, где, кроме нас двоих, находилось и несколько жителей поселка. — Надеюсь, вы меня ждали?

— А то, как же, все глаза проглядели… — усмехнулся Кром. — Кстати, как доставил до места Светлану с детьми? Надеюсь, без происшествий?

— Да там все нормально прошло, тем более что ближе к концу пути нас перехватили те, кого папаша Светланы отправил за дочкой и внуками. В общем, с этой стороны у начальства к нам нет никаких претензий. Лучше скажи, как вдвоем время провели?.. — поинтересовался Кот. — Полагаю, со всей приятностью?

— Без веселья не обошлось, развлекались, как могли… — согласился Кром, здороваясь с тремя мужчинами, которые сходили на причал вслед за Котом. — А вы, я вижу, здесь задерживаться не собираетесь?

— Увы, рыбная ловля и банька откладывается… — хмыкнул один из прибывших. — Да ты же сам все понимаешь — надо как можно быстрей доставить до места то, что вы тут отыскали. Давай, показывай, куда идти.

Пока мужчины разговаривали между собой, я стояла в стороне. Мне бы очень хотелось узнать, отправят меня с этим катером назад, или оставят здесь, но я благоразумно помалкивала, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды, которые бросали на меня приехавшие мужчины. Ничего, скоро и так все станет ясным. Ну, а сейчас мне, пожалуй, не стоит мешать людям выполнять приказ, а потому надо пойти к дому старосты — все одно Кром позже придет именно туда.

Сидя на деревянной лавочке, я смотрела на то, как из старого дома, стоящего немного на отшибе, прибывшие выносят на носилках большие черные мешки, которые несут к пристани, вернее, заносят их на катер. Да, у всех свои дела, только я сижу на лавочке жду, что мне скажут дальше…

Невольно вспомнилось, как вчера мы с Кромом до ночи сидели на причале и разговаривали обо всем, что приходило нам в голову — о книгах, фильмах, компьютерных играх и многом другом (хотя стоит заметить, что личные темы мы не затрагивали). Конечно, нашему общению очень способствовала та фляжка с коньяком, которая довольно быстро опустела, но, тем не менее… Говоря откровенно, ранее я даже не представляла, что можно вот так сидеть с малознакомым человеком, смотреть на темнеющее небо и болтать о всякой ерунде. А еще и при этом не надо держать себя в руках, можно не сдерживать эмоции, и не опасаться того, как при этом ты выглядишь со стороны, чтоб (не приведи того Бог!) своим поведением или глупыми разговорами не опозорить имя деда-академика. Я даже не заметила, как быстро пролетел вчерашний вечер, и жаль, что он так быстро закончился, тем более что ранее неразговорчивый Кром, к моему удивлению, оказался весьма эрудированным человеком, а когда он улыбался, то его невозмутимое лицо сразу преображалось, мой спутник выглядел очень симпатичным парнем…

Я так задумалась, что не заметила, как ко мне подошли Кот и Кром, и даже вздрогнула, когда услышала голос Кота:

— Это ж надо как девушка витает в облаках, даже на кавалеров внимания не обращает! А ведь я, чтоб произвести на нее впечатление, в дороге аж цельных два стиха наизусть выучил!

— А может, я сейчас медитирую?.. — мне не хотелось оставаться в долгу. — Познаю, так сказать, высший смысл вселенной.

— Дзен, значит, ловишь… — вздохнув, сделал вывод Кот и повернулся к Крому. — Не, тут двумя стихами не обойдешься, надо еще парочку виршей выучить, причем из тех, что позаумней и позаковыристей.

— Ах, молодой человек, вы меня так впечатлили!.. — я сделала вид, что смущена. — Позвольте пригласить вас посидеть на лавочке рядом со мной. Зря, что ли, стихи учили? Желаю их послушать.

— Во Кром, учись, как нужно за красотками ухаживать… — посоветовал Кот, усаживаясь рядом со мной. — Только вот должен признаться прекрасной даме, что оказавшись рядом с ней, у меня от чувств-с все стихи из головы вылетели, будто их там и не было никогда!

— Ладно, поболтали — и хватит… — Кром присел на лавочку с другой стороны от меня. — Вот что, Ника, тебе, пожалуй, лучше отправиться назад. Катер отойдет от причала минут через сорок, так что…

— То есть это только твое пожелание, а не приказ, верно?

— Да. Ты у нас, скажем так, человек, привлеченный со стороны на добровольной основе. Конечно, твоя помощь была как нельзя более кстати — с этим я не спорю. Задание мы выполнили, и потому ты имеешь полное право поехать домой и постараться забыть о том, что здесь произошло.

— А вы, если я не ошибаюсь, собираетесь остаться здесь, и вовсе не для собственного удовольствия?

— Можно и так сказать… — кивнул головой Кром. — У нас с Котом еще есть дела.

— Тогда и я остаюсь.

— Ты, видимо, не поняла… — парень говорил со мной, как с неразумным ребенком. — Мы не намерены задерживаться в Раздольном, а отправляемся дальше.

— Я иду с вами.

— Неужто мы с Кромом произвели на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты более не желаешь расставаться с нами?.. — хохотнул Кот. — Надо же, а я и не подозревал, насколько неотразим!

— Я говорю серьезно.

— Извини, но я тебя не понимаю… — покачал головой Кром. — Не спорю — иногда логика женщин мне непонятна, но в любом случае она опирается на те или иные интересы. Твое же поведение я понять не могу. Суди сама: ты у нас городская девушка, типичный столичный житель, для которой любой пригородный лес — нечто вроде диких непроходимых зарослей… А сейчас, несмотря ни на что, ты упорно твердишь, что хочешь направиться еще дальше в тайгу, хотя я пытаюсь донести до тебя, что там по-настоящему опасно… Прости, но не верю, что ты поступаешь так по зову сердца, да и не похожа ты на искательницу приключений — увы, но встречается немало любительниц огрести неприятности на свою пятую точку, сталкивался уже с такими. В основе твоего желания остаться здесь лежит что-то иное, а потому давай поговорим откровенно. Согласна?

— Да… — вздохнула я.

— Итак, если у нас разговор пошел начистоту, то признаюсь: хотя нам и сказали, что ты чувствуешь, скажем так, стороннее влияние, и только поэтому оказалась среди нас, но, тем не менее, первое время я был почти уверен, что ты из контрольно-ревизионного отдела — иногда оттуда присылают людей для проверки, и те ребята весьма ушлые, да и талантами не обделены.

— А что, для этого, то есть для проверки, имелись какие-то основания?

— Всякое бывает… — уклонился от ответа Кром. — Все эти дни я наблюдал за тобой и понял, что ошибался в своих предположениях. То, что ты ранее не имела никакого отношения ни к нашему ведомству, ни к э-э… соседним структурам — это очевидно. Ты — типичное гражданское лицо, или, выражаясь высоким стилем, обычная девушка, которая (скажем так), волею судьбы, случая и своего необычного дара оказалась привлеченной к нашим делам. Все бы ничего, но если рассуждать логически, то ты должна стремиться домой, где спокойно и безопасно, а заодно постараться как можно скорей выкинуть из головы все произошедшее. Ты же по-прежнему хочешь остаться с нами, хотя многое из того, что ты здесь увидела, тебя по-настоящему страшит… По-моему, это нелогично.

— Возразить нечего… — отозвалась я. Пожалуй, придется сказать правду, пусть и в несколько усеченном виде. — Возможно, вам это покажется несерьезным, но причиной того, почему я не хочу возвращаться домой, является семейный конфликт. Дело в том, что я недавно рассталась с женихом, и основание для подобного поступка с моей стороны было достаточно серьезным, только вот отвергнутый жених не желает это принять — у него уже были составлены далеко идущие планы на наше совместное будущее, которые он не намерен менять. Да и свадьба у нас уже была на подходе… К тому же моя бабушка (к сожалению, другой родни у меня нет) неожиданно для меня встала на его сторону — дескать, нечего валять дурака и выдумывать то, чего нет, в жизни всякое случается… В общем, если сказать коротко — наше противостояние дошло до того, что я просто-напросто сбежала от них обоих, причем для меня было уже не важно, куда отправиться, лишь бы подальше от этих двоих. Ну, а потом произошла цепь случайностей — и я оказалась здесь. Вот и все.

Молодые люди переглянулись, и я поняла, что к моим словам они всерьез не отнеслись. Похоже, считают услышанное если не выдумкой, то обычной женской дурью, или же глупым капризом избалованной девицы.

— Выходит, ты еще и со свадьбы удрала?

— Ну, не прямо со свадьбы, хотя подготовка к ней уже шла вовсю.

— Ты у нас, оказывается, сбежавшая невеста… — неприятно усмехнулся Кром. Больше того: в голосе молодого человека едва заметно прозвучали холодные нотки. Надо же — еще вчера мы с ним так хорошо сидели на причале, разговаривали, весело смеялись над шутками, а сейчас я вдруг ощутила плохо скрываемую неприязнь.

— Так получилось… — развела я руками. — Бывает.

— Вот, значит, как… — хмыкнул Кот. — Не повезло кому-то из вас двоих.

Отчего-то мне показалось, что парни с сочувствием отнеслись к несчастному жениху, брошенному легкомысленной особой, то есть мной. Ох уж эта мне мужская солидарность, чтоб ее!..

— Ника, ты уверена, что у вас была серьезная причина для расставания?.. — буркнул Кром. — Почти наверняка поскандалили из-за ерунды, а потом раздули проблему до небес, и это вместо того, чтоб спустя какое-то время успокоиться и все обсудить без накала эмоций. Ничего, вернешься — помиритесь.

— Есть люди, от которых надо держаться подальше, и именно к их числу относится мой, теперь уже бывший, жених… . - резковато отозвалась я. — И хорошо, что это выяснилось до свадьбы, а не после нее.

— Бабушка о тебе, наверное, беспокоится… — почесал в затылке Кот. — Ты ж сама сказала, что у вас, кроме друг друга, родственников нет. Пожалей старушку, вернись домой.

— Я и так слишком долго ее жалела — дедушка незадолго до своей смерти просил никогда и ни в коем случае не расстраивать бедняжку, я честно исполнила его просьбу, и в результате отныне мое мнение полностью игнорируется. Дошло до того, что именно бабушка решает, что я должна делать, куда ходить, как и с кем строить дальнейшую жизнь. Возражения не принимаются, недовольства игнорируются, и потому мой отъезд воспринят как бунт на палубе, который надо подавить в корне, чтоб впредь неповадно было ослушиваться тех, кто знает, что тебе надо. Так что хотите — верьте, хотите — нет, но мне куда лучше здесь, на свободе, чем отныне жить под вечным приглядом бабушки, а заодно и ухажера, который твердо решил стать моим супругом, и держать меня в крепкой узде, чтоб не взбрыкнула. Короче, лучше мне пока домой не возвращаться.

Судя по тому, как молодые люди вновь переглянулись между собой, их мнение о моих умственных способностях упало до критической отметки.

— Догадываюсь, о чем вы думаете… — подосадовала я. — Но поверьте мне на слово — без достаточных на то оснований я бы здесь не оказалась.

— Ну, не знаю… — пробурчал Кот. — Допустим, разонравился тебе жених — бывает. Но у тебя что, языка нет, чтоб сказать, что вы расстаетесь? Разорвала бы помолвку — и все, не стоило бы дальше и огород городить. Дело, конечно, неприятное, поругались бы, поскандалили, да и пошли бы дальше каждый своей дорогой. Твой жених — он что, такой влюбленный в тебя, что отныне жить не может без предмета своей страсти? Или ты настолько богатая невеста, которую упускать не стоит?

— Как вам сказать… Я уже говорила, что раз бабушка и мой жених решили, что мы — пара, то, значит, так тому и быть. Даже когда я узнала достаточно неприятные факты о своем женихе, и сообщила о разрыве помолвки и отмене свадьбы, то никто из них это всерьез не воспринял. Мое мнение по этому поводу не интересовало ни бабушку, ни жениха — мол, мало ли что бывает, дело житейское! И к моим намерениям и словам никто не хотел прислушиваться.

— В подобное что-то плохо верится… — протянул Кот.

— Думайте, что хотите, но я бы никуда не побежала, если б можно было хоть как-то решить эту проблему. Что же касается, Кот, твоего вопроса… Тут ни о какой любви со стороны бывшего ухажера и речи не идет. Просто у бабушки есть немалые связи, на которые рассчитывает несостоявшийся жених… — я отделалась полуправдой. Не хочется говорить о том, что мой дедушка был академиком, его авторитет в научном мире по-прежнему высок, и большую часть своего имущества он оставил мне.

— Как-то несерьезно все это… — сделал вывод Кром. — Детские игры у взрослых людей, иначе все это не назовешь. Ну да каждый из нас остается при своем мнении, а потому эту тему закрываем.

Молодые люди еще раз переглянулись между собой — как видно, негласно пришли к какому-то решению насчет меня.

— Ну, вот что… — после короткой паузы произнес Кром. — Если ты настаиваешь на своем, то сразу предупреждаю: мы отправляемся дальше, в те места, которые пока что малоисследованны. Это самая настоящая глухомань, где хватает самого разного зверья, да и идти там очень непросто. Будешь ныть, что устала или что не можешь идти — брошу без раздумий. Поняла?

— Да что тут не понять!..

— Тогда расскажу буквально двумя словами, в чем дело…

Как оказалось, молодые люди должны будут отправиться дальше по реке, и хорошо, что для этого есть моторная лодка, на которой мы сюда и пришли. Для чего нужно пускаться в путь? Дело в том, что у начальства появились сведения, будто те непонятные создания, которые нам встретились — их нужно искать именно там, в тех малоисследованных местах. Кром мне даже показал карту, вернее, наглядно пояснил, куда нам надо идти. Ну, что сказать? Я увидела лишь сплошное зеленое пятно, и поняла: если в тех краях когда-то и были деревни, то сейчас, спустя время, их на карте уже нет — похоже, что там, и верно, редко ступает нога человека.

Я попыталась, было, задать вопросы, но Кром лишь отмахнулся — позже! До отхода катера оставалось совсем немного времени, и им надо было уточнить кое-какие вопросы. Немногим позже, стоя на причале и глядя вслед уходящему катеру, я на несколько секунд пожалела, что остаюсь здесь, а не возвращаюсь туда, в привычный мне мир, где есть все блага цивилизации и жизнь бьет ключом. Однако стоило вспомнить Игоря с его любимой Зинаидой и бабушку, которая не допускает сомнений в том, что все делает только для моего блага, только я, бестолковая, не ценю своего счастья… Э, нет, спасибо, я уж лучше останусь здесь, а домой вернусь только после того, как узнаю, что наша свадьба (чтоб ее!) отменена. Ну, а сейчас и нам надо собираться в дорогу.

Потом мы укладывали наши рюкзаки, которые оказались весьма тяжелыми — оказывается, катер привез нам запас продуктов и еще кое-какие вещи. Судя по всему, те, кто отправлял нам припасы и снаряжение, рассчитывал их на трех людей, а не на двух. Хм, тут призадумаешься — похоже, что тот, кто отдавал приказ направиться в те малоисследованные места, с самого начала предполагал, что я вряд ли отправлюсь домой.

На причал, проводить нас в дорогу, пришел староста и с ним еще несколько человек. Пока мы с Котом укладывали вещи в лодке, я услышала обрывок разговора Крома и старосты:

— … Не сомневайтесь, постараемся… — Кром пожал руку старосты. — Сделаем все, что в наших силах.

— Да уж, надеюсь на вас… — отозвался тот. — Сами понимаете… Ну, счастливого вам пути, возвращайтесь поскорей.

— Это уж как получится, но мы постараемся…

Кром забрался в лодку, заработал мотор, и «казанка» стала удаляться от причала. Какое-то время я любовалась красотой реки и окружающего мира, а мужчины разговаривали между собой, не обращая на меня внимания. Это продолжалось довольно долго, и вскоре я не выдержала.

— В силу своей убогости и неразумия я, конечно, не имею права ввязываться вы ваши разговоры, уважаемые, тем более что навязалась вам на шею, но, может, вы все же скажете мне, серой, куда конкретно мы направляемся? Сюрпризы — дело, конечно, хорошее, но далеко не всегда.

Я ожидала, что Кром в очередной раз отмахнется от меня, но тот, к моему удивлению, достал карту и, придерживая ее от ветра, положил передо мной.

— Вот смотри, сейчас мы здесь… — ткнул он пальцем в голубую полоску реки на карте. — Мы должны добраться вот до этого места… — палец Крома переместился вперед. — Здесь находится один из притоков, сворачиваем сюда и идем по воде до этой точки…

— А что там находится?

— Видишь ли, у старосты Раздольного есть родной брат. Насколько я понял, это один из тех людей, кто никогда не променяет здешнее житье на городскую квартиру. Он хороший охотник, причем из числа тех, которых называют одиночками, и которые большую часть своей жизни проводят в лесу. Вот и этот человек появляется в Раздольном лишь для того, чтоб принести добытые им шкурки зверей и запастись мукой, солью и сахаром. Передохнет немного в поселке, попарится в бане, а затем вновь уходит в лес, на свою охотничью заимку.

Все бы ничего, но пару лет назад заядлый охотник решил перебраться ближе к Раздольному, хотя понятие «ближе» по сибирским меркам — понятие достаточно относительное. Охотник уже отыскал себе новое место для проживания в лесу, и это оказалась старая заимка, в которой давным-давно никто не жил. Причину такого решения мужчина объяснять не стал, просто сказал нечто вроде того, что так будет лучше. И без того немногословный, охотник стал еще более молчалив, лишь в свой последний приезд несколько раз упомянул о том, что в лесу стало беспокойно. Что он имел в виду — этого пояснять не стал, а расспрашивать его не стали. Почему? Ну, тайга — это дело такое, где может произойти всякое, тем более что почти каждый из жителей глубинки может рассказать, как ему довелось встретиться с чем-то необычным, только вот говорить о случившемся другим, или нет — это каждый решает сам.

С того последнего приезда (а это произошло еще в самом начале весны) более того охотника никто не видел, хотя ранее он, как правило, раз в два-три месяца появлялся в поселке. Староста, не дождавшись возвращения брата, сам отправился на ту охотничью заимку, где сейчас решил обитать его брат. Увы — в домике никого не оказалось, и староста, впустую прождав брата несколько дней (частенько брат старосты оставался в лесу на несколько дней, так что отсутствие охотника вполне объяснимо), отправился назад, оставив тому записку. С той поры ничего не изменилось, и брат по-прежнему не дал знать о себе. Ну, а когда староста узнал, что мы собираемся отправиться в эти места, то попросил нас заехать на ту охотничью заимку, посмотреть, не изменилось ли там что сейчас…

— Это, конечно, хорошо, что ты хочешь помочь старосте… — протянула я. — Только как это согласуется с тем заданием, которое вам поручили?

— Согласуется в самую плепорцию… — оторвался из-за руля Кот.

— Смотри… — Кром все еще не убрал карту. — Охотничья заимка, где сейчас живет (во всяком случае, я на это надеюсь) брат старосты, находится вот тут, как бы на некой границе. Чтоб ты знала, дальше начинаются места, которые пользуются в здешних краях очень дурной славой, и никто из местных старается туда даже близко не подходить.

— Это что, как-то связано с теми гм… непонятными существами, которых мы уже видели?

— Начальство не исключает такой вариант. Вот нам и было приказано в тех краях кое-что посмотреть, но особо вглубь не забираться. Так сказать, сделать только общий обзор.

— Могли бы и побольше людей послать.

— Конечно, могли… — согласился Кром. — Знать бы еще, куда и кого. Там, куда мы направляемся, конечно, не белое пятно на карте, но и особых подробностей о том месте тоже нет.

— Как видно, мужчина, брат старосты, не особо боялся дурной славы, если решился жить в таком месте.

— Ну, у по-настоящему опытных таежных охотников свое восприятие окружающего мира, а может, был уверен, что справится со всеми возможными опасностями.

— А что именно говорят об этих местах?

— Много чего… — уклончиво ответил Кром.

— И все-таки, чем они так опасны?

— Дурная слава обычно не рождается на ровном месте. Насколько мне известно, здесь в разное время сгинули две геологические экспедиции, причем одна в конце сороковых годов, а вторая — в девяностые. Времена тогда были непростые, много чего пропадало бесследно, в том числе и люди, а потому никто особо не стал заморачиваться с поисками. А уж если откровенно, то не особо и искали, и знаешь, почему? Ходят слухи, что в тех местах есть золото, и поговаривают, что старатели еще в старину намывали на тамошних речках не только песок — там, дескать, встречались и самородки. Думаю, что со старых времен ничего не поменялось, Ну, а где есть золото, там должен быть и криминал со всеми вытекающими обстоятельствами.

— Почему тогда до сей поры не начали промышленные разработки по добыче золота?

— Сибирь богата, до многого еще просто-напросто руки не дошли.

— Я тут прикинула… На лодке нам предстоит пройти большое расстояние, а насколько мне известно, бензина лодочный мотор берет много…

— Об этом не беспокойся… — не дослушал меня Кот. — Нам парни с катера несколько полных канистр оставили, на все хватит… Дамы и господа, кажется, погода портится.

И верно: на еще недавно голубое небо стали наползать темные облака, а где-то через пару часов пошел дождь, хорошо хотя бы, что не очень сильный. К тому времени мы уже свернули с реки на неширокую речушку, и теперь двигались куда медленней — она оказалась уж очень извилистой. Заодно подняли и тент у лодки — не хватало еще промокнуть под дождем. Постепенно речка становилась уже, по ее берегам стояли высокие деревья, и лодка передвигалась, словно в сумерках.

Не могу сказать точно, сколько времени мы передвигались по этой речке, но внезапно Кром произнес:

— Кот, глуши мотор. Кажется, это здесь.

Лично я на берегу ничего, хоть немного похожего на избушку, не увидела, но мужчинам виднее. Мы высадились на берег, а лодку спрятали под огромной раскидистой ивой — если не знать, что там находится лодка, то ее вряд ли увидишь.

— Куда дальше?.. — спросила я у Кота, который помогал мне закинуть на плечи тяжелый рюкзак.

— Нам еще надо немного пройти вперед.

— А что, до заимки на лодке было никак не добраться?

— Сама-то как считаешь?.. — покосился на меня Кром. Впрочем, я уже сообразила, что лодку просто спрятали — так сказать, на всякий случай, мало ли с чем мы можем столкнуться, всегда надо иметь возможность быстрого отхода.

Идти под дождем по лесу, да еще и с тяжелым рюкзаком за плечами — подобное удовольствием никак не назовешь. Побыстрей бы увидеть этот охотничью заимку, а не то ноги заплетаются в высокой траве, да и под ногами то корни, то кочки или ямы. Тут если упадешь, то встать с таким грузом за плечами будет непросто.

Не думаю, что до заимки было далеко идти, но я почему-то еле добрела до места. Остается надеяться, что мои спутники этого не заметили. Сам домик мы увидели, как только вышли из зарослей на небольшую поляну. Небольшой, чуть покосившийся, небольшие окна затянуты чем-то полупрозрачным, и такое впечатление, что крышу подновляли. До речки, по которой мы прибыли сюда, можно сказать, рукой подать… А еще вокруг дома все поросло высокой травой — похоже, по ней давно никто не ходил. Н-да, подобное навевает печальные мысли…

Под непрекращающимся дождем подошли к домику, который под дождем выглядел уж очень уныло и старо.

— Как бы не развалился… — вздохнула я, с опаской глядя на почерневшие бревна.

— Не развалится, это ж лиственница, она не одну сотню лет простоит без гниения. Кстати, заимка построена надежно — сказу видно, что мастера бревна укладывали.

— Интересно, когда здесь поставили эту избушку?

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что это произошло еще в прошлом веке.

— Кстати, чувствуешь здесь рядом чье-то стороннее присутствие?.. — поинтересовался Кром.

— Нет… — покачала я головой. — Ничего такого…

— Уже неплохо.

Железная ручка на двери была примотана крепкой веревкой к металлическому штырю, вбитому в косяк. Размотать веревку было делом одной минуты, после чего дверь со скрипом распахнулась, и оттуда повеяло чем-то нежилым. Кром включил фонарик, и мы смогли рассмотреть все, что находилось внутри небольшого помещения — широкая лавка с одеялами и подушкой, какая-то одежда, повешенная на гвоздях, вбитых в стены, пучки сушеных трав, маленькая печь, небольшая поленница дров, полка с посудой, грубо сколоченный шкаф… Ну, не знаю — может, для теплого летнего времени тут и неплохо, а вот как здесь прожить зимой?.. Но сейчас для меня куда важнее скинуть со спины тяжелый рюкзак. Фу, сразу легче стало. Кстати, тоже свой фонарик достать надо, а то в заимке темновато.

Кром тем временем осмотрелся и открыл шкаф, осматривая содержание.

— Ну, что там?.. — поинтересовался Кот.

— Мешок муки, сахар, соль… — перечислил Кром. — То, что привез брату староста. Похоже, все осталось нетронутым.

В этот миг за стенами домика загрохотал гром, а дождь припустил с удвоенной силой. Я подошла и закрыла дверь — не хватало еще, чтоб в дом попала дождевая вода — тут и без того воздух чуть влажный. Еще задвинула на двери тяжелый засов — такой выдержит любой удар снаружи.

— А вот это уже интересно… — раздался голос Крома.

Я обернулась и увидела, что Кром и Кот смотрят на какой-то лист бумаги, который, похоже, вырван из обычной ученической тетради. А, это, видимо, и есть та записка, которую староста оставил своему брату.

— И что в ней интересного?.. — поинтересовалась я. Вообще-то вряд ли староста мог написать брату что-то иное, кроме просьбы дать знать о себе и приехать в поселок.

— Смотри сама… — Кром протянул мне листок, покрытый неровными строчками. — Да не эту сторону, переверни бумагу…

И верно: на обратной стороне бумажного листа было написано довольно неаккуратным почерком: «Брат, если меня здесь не застанешь, то не оставайся здесь, сразу уезжай. И скажи всем, чтоб не вздумали идти в сторону Серых озер. Я, когда вернусь, все расскажу». Подписи не было. Не удивлюсь, если мужчина писал это наспех…

— Ну, господа хорошие, что скажете?.. — спросил Кром, складывая бумагу.

— Кажется что староста, сам того не желая, отправил нас именно туда, куда нам нужно… — сделал вывод Кот.

— Ника, что скажешь?.. — обратился ко мне Кром.

Если говорить честно, то должна признать, что после прочтения этой записки мне стало немного не по себе, только вот показывать это мужчинам не стоит.

— Думаю, Кот прав… — пожала я плечами.

— Придерживаюсь того же мнения… — согласился Кром. — Значит, переночуем здесь, и завтра с утра выходим.

Надеюсь, что завтра я буду смотреть на жизнь более оптимистично…