И снова дождь...

Глава 12

Вновь Яков Иннокентьевич осчастливил нас своим посещением через несколько часов. Надо сказать, что все это время мы разговаривали с Тимофеем Михайловичем, который поведал нам немало интересного, в том числе и про то, как сам попал в плен. Впрочем, тут мы не услышали ничего нового: старый лесовик сумел близко подобраться к Серым озерам, и даже кое-что там разведал, но в один далеко не прекрасный момент его окружили волки. Таких волков Тимофей Михайлович ранее никогда не видел, но звери на него нападать не стали, а, можно сказать, начали куда-то теснить старого охотника, причем гнали целенаправленно. Стрелять смысла не было — хищников было четверо, все настороже и не сводили глаз с человека, так что еще неизвестно, успел бы выстрелить старый лесовик, или нет. Вспомнив слова Никиты (пусть мирно упокоится его душа!), Тимофей Михайлович решил пока что не рисковать, и кроме того (чего уж там греха таить) ему хотелось знать, что будет дальше, и уточнить для себя, правду сказал Никита, или же его слова — это предсмертный бред. Правда, позже старый охотник все же неохотно признал, что без крайней на то нужды испытывать судьбу не стоило, и уж тем более ему не доставило радости от общения с тем человеком, кому подчинялись эти странные волки.

По всей видимости, Яков Иннокентьевич всегда встречает гм… гостей, которые каким-то образом пожаловали в эти места, только вот в отличие от нас, старому охотнику пришлось довольно долго ждать у края болота этого, так называемого, хозяина здешних мест. Ну, а потом новый пленник оказался здесь, где с той поры и сидит безвылазно. Все бы ничего, но за последнее время у него словно силы убывают, да и спать часто хочется. Конечно, многое из нездоровья можно списать на возраст, но ясно, что тут дело не только в нем…

— В общем, плохое это место, не для людей… — сделал вывод Тимофей Михайлович.

— Ну, если судить по довольно-таки цветущему виду Якова Иннокентиевича…

— Этот тут плавает, как рыба в воде, и не похоже, чтоб хоть когда-то болел… — пробурчал охотник. — Ни одна лихоманка его не берет. Или можно сказать, что с него все сходит, как с гуся вода. А вот другие…

— Другие?

— Я же, когда здесь оказался, то сидел тут не один, а с товарищем Никиты, тем самым, который и уговорил его отправиться в эти места мыть золото. Беда в том, что этому парню, когда их еще сюда вели, волки руку прокусили и кость раздробили — он при их виде за ружье схватился, вот и получил… Не мне вам объяснять, что это за травмы и к чему они могут привести, особенно если человека без помощи оставить. Пострадавшего бы в другое место перевести, да полечить хорошими лекарствами — может, и обошлось бы, а так… В общем, у бедняги и заражение пошло, а там и гангрена подоспела…

— Умер?

— Если бы… — скривился охотник. — Хуже.

— Да куда уж хуже!

— Поверьте, такое бывает. Не позавидуешь.

— Неужели волкам отдали?.. — нахмурился Кот.

— Да уж лучше бы волкам… — махнул рукой лесовик. — Я, конечно, в жизни всякого навидался, но чтоб такое… Э, да что там скрывать, вам надо знать, куда попали и что тут происходит. Та девица с клыками, чтоб ее…

— Ананке?

— Она самая. Так вот, она парня и сожрала.

— В каком смысле?.. — не поняла я.

— А в этом слове только один смысл и есть, два в него нипочем не впихнуть… — только что не огрызнулся мужчина. — Как слышали, так и понимайте.

— Можно поподробней?.. — спросил Кром. Кажется, услышанное его ничуть не удивило.

— Сейчас все можно…

Как оказалось, тому парню с больной рукой становилось все хуже, хотя старый охотник и пытался ему помочь, но все было без толку. Да и чем тут поможешь, если под рукой ничего нет из лекарств? Даже перевязочного материала… Яков Иннокентьевич несколько раз появлялся здесь, но игнорировал все слова об оказании медицинской помощи больному, и, кажется, просто наблюдал за развитием событий. А потом парню стало совсем плохо, и вот тогда Яков Иннокентьевич пришел сюда с этой девицей. Решетку приоткрыли, молодого человека попросили выйти, и тот хоть и с трудом, но вышел, а решетка вновь опустилась на прежнее место. Парню кивнули головой — иди, мол, вперед! И он послушно пошел, но прошел всего с десяток шагов, когда на него сзади, одним прыжком с места, набросилась эта девица. Как набросилась? Просто как хищный зверь на добычу, оскалив зубы и вонзив когти в тело жертвы. Надо сказать, действует эта особа весьма умело — сразу перекусывает позвоночник, а потом начинает грызть теплую плоть. Челюсти у нее, как оказалось, мощные, а когти пластают тело человека не хуже остро отточенного ножа. А уж как она жрала беднягу, который был еще жив — об этом лучше не говорить. Даже много повидавшему старому лесовику — даже ему было крайне неприятно вспоминать о той отвратительной картине, свидетелем которой он поневоле оказался. Аппетит у этой особы был на диво, со своей трапезой она не торопилась, вырывала из тела человека самые, по ее мнению, лакомые кусочки, а когда, насытившись, наконец-то ушла, то все вокруг было залито кровью…

— Кошмар!.. — вырвалось у меня.

— Самого чуть ли не тошнит, стоит только это все это вспомнить… — отозвался Тимофей Михайлович. — А еще перед глазами стоит откушенная человеческая кисть — та девица ее отгрызла, и в сторону кинула, прямо к решетке… Я однажды видел, как медведь-шатун человека задрал — тоже зрелище не для слабонервных, но там была схватка человека и зверя, а тут… Сам бы эту тварь двуногую пришиб, если б мог.

— А что же Яков Иннокентьевич? Вы сказали, что он рядом стоял…

— Верно, стоял, и на девицу с любовью глядел — мол, кушай, деточка, не подавись только!

— Сейчас в коридоре чисто, нет никаких кровавых следов…

— Верно, с того дня немало времени прошло. А что касается крови и растерзанного тела, которое осталось тут лежать, так с ним случай особый. Говорю же — здесь на меня иногда такой сон нападает и такая слабость, что, бывает, проваливаюсь во все это, как в яму, хоть кричи рядом — не услышу. Вот и тогда я, кажется, то ли уснул, то ли сознание потерял — просто как в темную воду ухнул, и не знаю, сколько мой тогдашний сон продлился. Ну, а когда я проснулся, то все уже чисто было. Кто все убрал — не знаю.

А ведь насчет сна мужчина сказал правду — когда мы здесь оказались, Тимофей Михайлович крепко спал, и хотя мы говорили громко, он так и не проснулся. Спящего человека пришлось довольно долго трясти за плечо, и то он открыл глаза далеко не сразу.

— Даже так?.. — в голосе Кота проскользнула легкая нотка недоверия.

— Надеюсь, вы не думаете, что я умом тронулся, и вам сказки рассказываю?.. — кажется, охотник всерьез обиделся.

— Что вы сами обо всем этом думаете?.. — Кром дипломатично ушел от ответа.

— Много чего… — пробурчал тот. — Этот самый Иннокентьевич — он, конечно, сволочь последняя, этого не отнять, но все-таки он такой же человек, как и мы, а вот что касается его доченьки — в этом я не уверен. Вроде человек, и в то же самое время в ней от зверя много чего намешано. Так поневоле и вспомнишь охотничьи байки, а там можно услышать такое!..

— А Никита… Что он вам говорил? Можно поподробнее.

— Что помню, то скажу, хотя я не понял и половины из того, что он мне тогда наговорил… — с досадой отозвался Тимофей Михайлович. — Чего уж там греха таить — образование у меня не то, иногда об этом жалею. Но то, что Никита говорил о космосе и о каких-то там инопланетянах — это я запомнил.

Так… — поневоле подумалось мне. — Так, и этот говорит о космосе. Может, в чем-то они и правы, но я все одно скептически отношусь к таким словам.

— А его товарищ? Тот, с которым расправилась та девица… Вы же с ним о чем-то говорили!

— Если это можно назвать разговором, то да, говорили, только ничего толкового он мне не сказал. Правда, несколько раз упоминал о том, что его друг Никита, может, и спасется, и помощь приведет. Этот бедняга хотел только одно — уйти отсюда, да к тому же чувствовал себя хуже некуда, и ни о чем другом говорить не мог. Потому я к нему с расспросами особо и не приставал — что с больного человека возьмешь? У Никиты воли и характера куда больше было.

— Что касается этого парня, Никиты… — заговорил Кот. — Отчего он умер.

— Прежде всего, от кровопотери. Видели бы вы, какие у него были ранения! Глянь со стороны — он словно в лапах у рыси побывал!

— А, может, в лапах у росомахи?.. — непонятно почему хмыкнул Кот.

— Это, пожалуй, точнее… — чуть скривился лесовик. — Именно у нее, у заразы такой…

— Кроме товарища Никиты…

— Пока я тут сижу, кроме того парня больше никаких людей здесь не видел… — покачал головой охотник. — И вот вы еще сюда пожаловали.

— Тимофей Михайлович, а у вас воды нет?.. — спросила я. Пить мне хотелось уже давно, и только потому я решила вмешаться в разговор мужчин.

— А то, как же, есть… — мужчина взял стоящий в углу высокий сосуд. — Здесь постоянно во рту сухо и жажда мучает.

Не сказать, что воды было много, но сделать по нескольку глотков хватило всем. Конечно, я бы не отказалась от еще одного стакана воды, но все же пить хочется уже не так сильно.

— Поесть бы сейчас… — мечтательно вздохнул Кот.

— Вот этого пока что предложить не могу… — произнес Тимофей Михайлович. — Приносят тут мне иногда что-то вроде съестного, пусть и немного, но мне хватает. Когда сидишь здесь, то желание перекусить почему-то пропадает начисто… О, слышите, кажется, сюда кто-то идет. Наверняка Илларионович решил заявиться.

— Иннокентьевич… — уже привычно поправила я.

— Да мне без разницы…

Старый охотник был прав — к нам, и верно, вновь пришел Яков Иннокентьевич. Правда, заходить к нам он не стал, предусмотрительно оставшись по ту сторону решетки.

— Что скажете, господин хороший?.. — поинтересовался Кром после короткого молчания. — Вы же не просто так сюда пришли, а явно что-то хотите нам сказать.

— Я тут ваши вещи осмотрел…

— А вам не кажется, что копаться в чужих рюкзаках, тем более без разрешения — это дурной тон?

— Увы, мы оторваны от цивилизации, так что правила этикета и хорошего тона оставим в стороне, в этих забытых местах они неактуальны… — отмахнулся тот. — Кроме того, небезынтересно знать, что сейчас интересует тех, кто идет, скажем так, в походы по родным краям. Должен сказать, что я обнаружил среди ваших вещей немало интересного, что не совсем похоже на поклажу обычного туриста. Вы и теперь будете утверждать, что пришли сюда в поисках давным-давно пропавшего родственника?

— А что вас удивляет?.. — приподнял брови Кром. — Ясно, что тем, кто отправляется в глухие и необжитые места, нужно иметь соответствующую экипировку, да и в рюкзак укладывают то, что посчитают нужным и необходимым.

— И даже оружие? Кстати, оно не очень похожее на охотничье или спортивное, и уж тем более такое оружие вряд ли можно приобрести в магазине.

— Сейчас при желании можно купить очень многое, главное, чтоб на это были деньги.

— Что ж, оставим это утверждение на вашей совести… — Яков Иннокентьевич решил сменить тему. — У вас имеются какие-то пожелания?

— Вообще-то их немало, но для начала хотелось, чтоб нам принесли хотя бы воду. Просто-напросто хочется пить и в горле пересохло.

— Согласен, это мое упущение.

— Надеюсь, вы ничего лишнего в воду не намешаете?.. — поинтересовался Кот.

— Молодой человек, вы позволяете себе бестактность, граничащую с оскорблением… — нахмурился мужчина. — За кого вы меня принимаете? Считаете, что я последователь семейства Боджиа с их любовью к ядам? С вашей стороны подобное заявление считаю неуважением. Я не отравитель, и мы находимся не в Италии, здесь проблемы решаются куда проще. Если воду вам и принесут, то она будет чистой.

— Вы сказали «если»…

— Совершенно верно: вода — это поощрение, а вы его пока не заслужили. К тому же у меня к вам имеется множество вопросов, которые надо прояснить.

— У нас к вам, знаете ли, вопросов ничуть не меньше, и чем дольше мы здесь находимся, тем их становится больше.

— Как, разве на часть вопросов вы не получили ответ от вашего нового знакомого?.. — мужчина кивнул головой на старого лесовика.

— Увы… — развел руками Кром. — Он, как и мы, не имеет представления о том, что происходит. Вы нам сказали свое имя и отчество, но я в толк взять не могу, кто вы такой, и что делаете в этих Богом забытых краях. Кроме того, меня немало удивило место, где мы сейчас находимся — никак не ожидал увидеть нечто подобное среди почти нетронутой природы. Может, в виде вежливости гостям дадите хоть какие-то пояснения?

— Ох уж это любопытство… Что вас интересует?

— Для начала хотя бы скажите, кто вы такой, что здесь делаете, и где мы находимся?

— Вообще-то по профессии я геолог, и, чтоб вы знали, в свое время выпустил несколько трудов по взаимосвязи горных пород с рудными компонентами, а сюда направился еще и для того, чтоб собрать материалы для монографии…

— Погодите… — перебил мужчину Кром. — Вы что, были в той экспедиции, что пропала в здешних краях? Но я не помню, чтоб родственник моей матери упоминал в письмах ваше имя.

— В тайге, знаете ли, бесследно исчезла не одна экспедиция… — усмехнулся мужчина. — Увы, такова особенность здешних мест.

— Уж не хотите ли вы сказать… Хотя нет, не может быть.

— Что вы имеете в виду?.. — поинтересовался Яков Иннокентьевич. Не могу отделаться от впечатления, что он играет с нами, будто кот с пойманной мышкой, и подобное доставляет ему немалое удовольствие.

— Когда моя мать разыскивала родственника, то ей стало известно, что ранее, едва ли не сразу же после второй мировой войны, сюда отправляли еще одну экспедицию, но она исчезла, и поиски ничего не дали. Более ни о каких геологических партиях, направленных в эти края, нам ничего не сказали.

— Вам все правильно сообщили… — усмехнулся мужчина. — Только беда в том, что в то непростое послевоенное время поисками сгинувших людей никто особо не занимался — проблем хватало и без этого.

— Вы что, сын одного из тех геологов, кто пропал в той экспедиции?.. — спросила я. — То есть в послевоенной…

— Нет, деточка… — Яков Иннокентьевич галантно поклонился. — Я был одним из членов той самой пропавшей экспедиции — да, да, я имею в виду именно ту, что отправилась сюда в конце сороковых годов, и (чтоб вы знали) она была третьей на моем счету. Как оказалось, и последней. Мне тогда, кстати, исполнилось немногим больше тридцати лет, я был полон амбиций и планов на будущее… Ох, молодость, молодость, время надежд…

Мы переглянулись: все ясно, по всей видимости, у человека с головой нелады, и это неудивительно после того, что мы тут увидели.

— Вас что-то смущает в моих словах?.. — поинтересовался мужчина, даже не пытаясь скрыть насмешливые нотки в голосе.

— Ну, это ты, мужик, загнул… — через паузу пробурчал Тимофей Михайлович, который произвел в уме нехитрые математические вычисления.

— Да уж, позвольте усомниться… — Кот согласился с охотником.

— Должен сказать, что для человека, которому хорошо перевалило за сотню лет, вы выглядите просто замечательно… — а вот теперь и в голосе Крома прозвучало сочувствие — так врачи говорят с неразумными пациентами.

— Расцениваю ваши слова как комплимент… — мужчина усмехнулся и посмотрел на меня. — Милая девушка, а вы что скажете?

— У меня нет слов… — я постаралась, чтоб это прозвучало не очень грубо.

— Понимаю, у вас есть все основания сомневаться в том, что вы услышали, но я сказал вам правду… — сказал мужчина. — В свою очередь, нежданная гостья, должен сказать, что вы очаровательны.

В ответ я лишь пожала плечами, показывая, что комплимент мне безразличен. Кажется, Якова Иннокентьевича подобное несколько задело.

— Не понимаю, как вы, городская девушка, могли согласиться отправиться в столь опасное путешествие?.. — продолжал тот. — Мне кажется, что у таких милых барышень должны быть иные интересы.

— Просто мы с женихом очень любим друг друга… — я подошла к Крому и взяла его за руку. — А еще я очень ревнивая, хочу постоянно быть рядом с ним, вот и упросила его взять меня с собой.

— Могу только позавидовать столь сильным чувствам, особенно в нашем жестоком мире. Знали бы вы, как давно я не встречал такое чудо, как прелестная женщина! Вы просто радуете мой взор!

— А что случилось с вашими товарищами?.. — спросил Кром, возвращая Якова Иннокентьевича к предыдущему разговору. — Они живы?

— Увы… — развел руками мужчинами. — Наш мир несовершенен.

— Могу я узнать о судьбе членов второй экспедиции?

— Мне нечем вас порадовать.

— И все же?

— Думаю, вы и сами догадываетесь о той участи, что их постигла, и пока что я не готов отвечать на все ваши вопросы.

— Не скажу, что подобное явилось для меня неожиданностью… — мрачно заметил Кром.

— Рад, что вы все понимаете… — сделал вывод наш собеседник.

— Тут вы неправы — я так ничего и не понял… — теперь в голосе Крома появилась жесткость. — Яков Иннокентьевич, может, хватит плести словесные кружева и говорить загадками? Неужели так сложно сказать что-то прямо, без недомолвок? Возможно, вам все это кажется забавным, и подобная манера разговора вас развлекает, но я придерживаюсь иного мнения. Очень хочется знать, что здесь происходит, потому как то, что мы здесь видим, выходит за границы разумного.

— Не возражаю против такой постановки вопроса… — кивнул мужчина, отбросив свой чуть насмешливый тон и обращаясь к Крому. — Только у меня нет желания устраивать тут публичные разбирательства, потому как серьезные разговоры любят тишину. Насколько я понял, именно вы, молодой человек, в этой троице являетесь главным (и, очень на то надеюсь), трезвомыслящим, так что приглашаю вас к себе, там и поговорим.

— Но мои друзья…

— Ничего с ними не случится, тут посидят. Потом к ним вернетесь. Ну, так что скажете?

— Почему бы и не побеседовать с хорошим человеком?.. — чуть усмехнулся Кром. — Я готов.

— А может не надо?.. — вдруг вырвалось у меня.

— Не беспокойся, я постараюсь не задерживаться… — Кром чуть обнял меня, и мне вдруг отчего-то захотелось вцепиться в парня обеими руками и не отпускать его от себя. Конечно, это глупо, но мне отчего-то стало страшно, что этот человек может не вернуться. — Все в порядке, не волнуйся.

— Какие чувства… — хмыкнул Яков Иннокентьевич, глядя на нас. — Просто позавидуешь. Да, и вот еще что: надеюсь, что вы будете вести себя спокойно, без эксцессов — это в ваших же интересах.

Решетка немного приподнялась, и Кром ловко проскользнул в образовавшуюся щель, после чего решетка вновь опустилась на место. Все бы ничего, но в этот момент я увидела, что в конце коридора появилась женская фигура. Кажется, это Ананке…

— Саша!.. — крикнула я. — Смотри — там, впереди…

— Не надо кричать!.. — оборвал меня Яков Иннокентьевич. — Девушка просто пришла ко мне, так что вашего возмущения я не понимаю. Она добрая и мягкая, если ее не злить. Впрочем, как и любую женщину. Молодой человек… — мужчина посмотрел на Крома чуть ли не отеческим взглядом. — Молодой человек, надеюсь, вы будете вести себя разумно. И, главное, не стоит делать резких движений.

— И не собираюсь. Куда идти?

— Вперед, а я пойду вслед за вами.

— Как скажете… — Кром двинулся вперед по коридору, и мужчина последовал за ним. Нам же оставалось только смотреть на то, как Кром идет по коридору, и Тимофей Михайлович негромко пробурчал:

— Рисковый парень, хотя в нашем положении выбирать не стоит…

Когда Кром проходил мимо той зубастой девицы, у меня просто сердце сжалось — я боялась, что та вздумает напасть на него, но, к счастью, этого не произошло. Когда же стихли их шаги, то у меня вырвалось:

— Хоть бы эта зубастая особа на Крома не накинулась!

— Это вряд ли… — проворчал Тимофей Михайлович. — Во всяком случае, пока.

— Почему вы в этом так уверены?

— Просто у нее на него иные плана.

— Какие?

Тимофей Михайлович покосился на меня и хотел сказать что-то грубоватое, но отвел глаза и буркнул:

— Сама, что ли не понимаешь? Тогда потом поясню.

Крома не было долго, а время тянулось медленно. Разговаривать не хотелось, каждый прислушивался, не раздадутся ли шаги в коридоре, но все было тихо. Мужчины оказались более терпеливы, а вот я, спустя какое-то время, не выдержала.

— Почему Крома нет так долго?

— Не беспокойся, Крома так легко не взять, он, в случае чего, за себя постоять сумеет… — ответил Кот.

— А если…

— Мы с ним в связке уже несколько лет работаем, так что варианты действий у нас давно просчитаны. В любом случае будем исходить из того, что Кром скажет нам по возвращении.

— А если…

— Давай пока не будем пороть горячку, ладно?

— Она просто за кавалера своего беспокоится… — хмыкнул Тимофей Михайлович. — Обычное дело.

Вообще-то никаким таким кавалером я Крома не считала, но разубеждать старого охотника не стала, пусть думает, что хочет. Пока же, чтоб хоть как-то отвлечься, я стала прикидывать, сколько же времени мы уже сидим здесь. Наверное, за стенами этой непонятной тюрьмы уже стоит ночь, но пока что не до сна — побыстрей бы вернулся Кром…

Наконец до нас донесся звук шагов, а затем мы увидели Крома, направлявшегося к нам, и, на первый взгляд, с ним было все в порядке. Яков Иннокентьевич и зубастая девица (куда ж без них!) шли в отдалении. Кром, подойдя к решетке, которая чуть приподнялась при его приближении, проскользнул под ней, после чего решетка вновь встала на место, а мы бросились к парню.

— Ну, как ты?

— Все в порядке… — Кром поднялся на ноги.

— С тобой все хорошо?.. — спросила я.

— Как видишь.

— Исполняя свое обещание, возвращаю вашего друга… — мило улыбнулся Яков Иннокентьевич. — Он жив и здоров, и (очень на это рассчитываю) поведает вам о нашей беседе. Сейчас я вас покидаю, и мы вновь увидимся утром.

— Погодите… — остановил его Кот. — Вы же обещали принести воду!

— Хотя вы пока что поощрения не заслужили, я все же готов проявлять человеколюбие и в некоторых вопросах идти вам навстречу… — мило улыбнулся тот. — Так и быть, утром воду принесем. Заодно приношу вам свои извинения за доставленные неудобства. Я придерживаюсь той простой истины, что когда человека мучает жажда, он более склонен к компромиссам. Ананке, нам надо идти.

Тем временем девица, не обращая внимания на слова мужчины, приблизилась к решетке и смотрела на нас. Ее взгляд лишь скользнул по Тимофею Михайловичу, на мгновение задержался на Коте, но на Крома Ананке глядела с каким-то животным интересом. Зато тот взор, который девица кинула на меня, можно было назвать убийственным — если бы между нами не было решетки, то эта особа, без сомнений, запустила б в меня свои клыки, недаром оскалилась так, что тигр позавидует.

— Ананке, уходим… — повторил Яков Иннокентьевич, и девица неохотно отошла от решетки. Даже когда она плелась вслед за отцом, то несколько раз оглянулась — похоже, уходить не хотела. Ох, пусть оба идут куда подальше, глаза бы мои их не видели!

— Ну, что скажешь?.. — спросил Кот, когда парочка скрылась из вида.

— Так сразу и не знаешь, с чего начать… — вздохнул тот, присаживаясь на кучу веток, лежащую подле стены. — Этот самый Яков Иннокентьевич мастер говорить о чем угодно, ходить вокруг да около, отвлекаться на посторонние темы — и это все для того, чтоб обойти неприятные вопросы. Конечно, он не сказал мне и десятой части того, что я хотел бы знать, но все же некую версию для себя я выстроил, так что буду излагать вам то, к каким выводам пришел после разговора с Яковом Иннокентьевичем, чтоб его…

Рассказ Крома занял добрые четверть часа, не меньше, и лично для меня оказался довольно неожиданным. Похоже, что в здешней тайге, когда-то очень давно, потерпел аварию корабль пришельцев. Трудно сказать, что именно там произошло, но, скорей всего, поломка была серьезной, и более тот корабль взлететь не мог, и, естественно, покинуть здешнюю планету чужаки были не в состоянии. Единственное, что им оставалось — хорошо замаскировать корабль, поставить маяк, который посылал в космос просьбу о помощи, а самим залечь во что-то, напоминающее анабиоз — похоже, родная планета пришельцев находится очень далеко, и помощи от своих надо ждать долго. Заодно перед анабиозом чужаки постарались себя обезопасить на будущее: трудно сказать, что именно они поставили — то ли радиоимпульс, то ли радиоизлучение, то ли что-то подобное, отпугивающее все живое, но факт налицо — люди стараются обходить эти места, потому как инстинктивно ощущают опасность, да и чувствуют себя здесь, мягко говоря, неважно.

Кроме того, чужаки совершили еще кое-что: по всей видимости, неподалеку от этого места жили люди, и пришельцы сделали все, чтоб поставить их себе на службу кем-то вроде охранников — что ни говори, а за долгие годы ожидания может случиться разное, всего не предусмотришь. Скорей всего, пришельцы даже могли продлять жизнь тем, кто им служит. Беда в том, что то непонятное излучение, которое поставили чужаки для своей безопасности — оно, сказывается на людях далеко не лучшим образом, и в результате среди них пошли мутации, причем о некоторых из них лучше не упоминать…

Тем не менее, какой бы долгой не была жизнь тех, кто охраняет сон инопланетян, но ресурсы человеческого организма все же ограничены, и нужны те, кто придет на смену выбывшим, а с потомством у тех дела складывались плохо. Новые люди здесь почти не показывались, да и выбор кандидатов в будущие охранники инопланетян был небогат — охотники, старатели… Ясно, что попавшие сюда люди были не в восторге от своей предлагаемой судьбы, но каким-то образом желающие охранять сон чужаков все же находились, хотя у каждого была своя причина остаться здесь. Одним из таких гм… избранных оказался Яков Иннокентьевич. Больше того — он даже, если можно так выразиться, женился на некой особе, предки которой всю жизнь прожили подле этого места, и которую при всем желании не назовешь совершенством. Как итог, в результате родилась дочь, которую Яков Иннокентьевич, любитель древнегреческой мифологии, дал имя Ананке — предопределенность. Правда, девица была непростая, из числа тех, от одного вида которых жениха может хватить инфаркт…

И вот теперь в руки Якова Иннокентьевича попали мы…

— Ни хрена себе… — старый охотник только что в затылке не поскреб. — Расскажи мне кто другой о таком — ни за что бы в это не поверил!

— У меня осталось множество вопросов… — протянул Кот.

— И у меня не меньше… — кивнул Кром. — Только наш дорогой Яков Иннокентьевич отвечать на них не пожелал, обещая просветить меня на интересующие темы когда-нибудь позже. Как вы понимаете, меня такое не устраивает.

— Что ему от нас надо?.. — спросила я.

— Так сразу и не скажешь… — заговорил Кром, но Тимофей Михайлович его перебил.

— Да чего ты там тянешь и тень на плетень наводишь, скажи прямо — Илларионович положил глаз на твою невесту, а тебя он собирается пристроить к своей доченьке. Это сразу было понятно, без пояснений. Та зубастая зараза, как я понял, до мужиков весьма охоча, и в свое время и на Никиту глаз положила — это я позже сообразил, когда здесь оказался и вспоминал то, что он мне говорил, а в свое время я не мог взять в толк, что он пытается мне сказать.

— В общем, мое мнение — пора отсюда уходить… — сделал вывод Кром. — И побыстрей, задерживаться здесь не стоит. Мы уже имеем общее представление о том, что тут происходит, для отчета вполне хватит, а с остальным пусть начальство разбирается. К тому же я не горю желанием стать объектом для примитивных экспериментов в области наследственности. Правда, перед уходом нам не помешало бы потолковать по душам с Яковом Иннокентьевичем.

— Знать бы еще, как покинуть это место… — вздохнула я. — Интересно, как Никита сумел уйти отсюда?

— Слышь, парень, почему у тебя невеста такая бестолковая?.. — Тимофей Михайлович повернулся к Крому. — Хотя у некоторых баб, и верно, ума немного.

— С чего вы сделали такой вывод?.. — даже обиделась я.

— Да потому что твои друзья давно сообразили, как Никита отсюда ушел… — усмехнулся тот. — Если пораскинуть умом, то тут все просто. Правда, это стоило бедному парню немало — пришлось согласиться на встречу наедине с этой зубастой змеюкой. Как я понял, Никита раньше каким-то новомодным спортом увлекался, где руками и ногами дерутся, и знал, где на теле человека есть опасные точки, в которые если умело ткнуть, то противника до смерти довести можно. Вот парень и рискнул. Как видно, кое-что у него получилось, раз он сумел покинуть это место, хотя при этом был изодран едва ли не в лоскуты. Говоря откровенно, я вообще не понимаю, как он сумел уйти так далеко. Ну, а красотку с зубами, по всей видимости, так быстро не угрохаешь, живучая оказалась. Хотя всем известно, что именно в воде не тонет.

— Ясно… — мне нужно было хоть что-то сказать.

— Вот и хорошо… — Кром взял инициативу в свои руки. — Ничего особенного придумывать не станем, мы с Котом будем действовать по заранее отработанной схеме, а вы… Главное, нам не мешайте…

— А если этот хмырь не поверит?

— Думаю, что он все же немного потерял связь с реальностью, а значит, может и получиться.

Утром я с замиранием сердца ждала появления Якова Иннокентьевича. Впрочем, остальные тоже были настороже — знали, что если все сорвется, то следующего шанса мы можем и не дождаться. А, вот, кажется, мы слышим его шаги…

Когда к нам приблизился Яков Иннокентьевич, то он увидел, что я едва ли не рыдаю, а Кром гладит меня по плечу и говорит что-то успокаивающее. Кот сидел в стороне и делал вид, что все происходящее его не касается.

— Ну, молодые люди, что у вас тут происходит?.. — поинтересовался он.

— Ничего… — всхлипнула я.

— Яков Иннокентьевич, я согласен с вашим предложением… — заговорил Кром. — И даже хотел бы обсудить его более подробно. Но вот Ника…

— Отстаньте от меня!.. — истерично взвизгнула я. — И не смей дотрагиваться! Я не хочу здесь больше оставаться! Хочу домой!

— Ну, вот видите… — Кром растерянно посмотрел на Якова Иннокентьевича, всем своим видом показывая, что он тут не причем, и без того делает все, что в его силах.

— Деточка, а можно так не кричать?.. — поинтересовался мужчина. — Я не люблю шум.

— Как я вас всех ненавижу… — я уселась на пол и зарыдала в голос, причем слезы полились без всяких усилий с моей стороны. Хм, а у меня, оказывается, есть артистический талант, а я об этом и не подозревала! Так, не стоит отвлекаться, надо думать о чем-то плохом, а то как бы слезы не закончились.

— Слышь, хватит орать, надоела!.. — рявкнул Кот. — И без того хреново, а еще и ты тут визжишь! Саша, заткни ей рот или вышвырни отсюда!

— А что я могу сделать?.. — теперь и Кром повысил голос. — Самому тошно!

— Никуда я не пойду, не пойду… — продолжала рыдать я, а Кром, явно выйдя из себя, схватил меня за руку и подтащил к решетке. — Яков Иннокентьевич, давайте я ее как-нибудь вытолкну, а вы уж сами с ней как-нибудь разбирайтесь!

— Это можно… — мужчину явно забавляло зрелище, которое разворачивалось перед его глазами. — Я приподниму решетку, а ты постарайся ее выставить.

Решетка, и верно, приподнялась на небольшое расстояние. Нет, это слишком мало, сквозь такое надо почти протискиваться, а раз так, то представление еще не закончено. Мои рыдания и невнятные всхлипы продолжались, и я заметила, что решетка поднялась немного выше, и еще… Так, пожалуй, этого расстояния ребятам будет достаточно…

Хотя я этого ожидала, но для меня оказался почти неожиданным момент, когда Кром и Кот одним сильным броском даже не проскользнули, а пролетели в открытую щель под решеткой, и метнулись к Якову Иннокентьевичу. Тот, в свою очередь, с таким увлечением наблюдал за сценой, которую я разыгрывала, что на какое-то мгновение промедлил, и оно оказалось решающим, во всяком случае, решетка вновь упала вниз уже тогда, когда мои спутники оказались по другую сторону. Еще миг — и молодые люди оказались возле Якова Иннокентьевича, и я увидела, как тот медленно сползает на пол. Так, кажется, наш спектакль удался.

— Ну, что там?.. — спросила я, держась за прутья решетки.

— А вот, кажется, и он… — в руках Крома была маленькая металлическая полоска. — Пульт…

И верно — спустя несколько секунд решетка вновь пошла наверх, и Кот немного ехидно поинтересовался, глядя на нас с Тимофеем Михайловичем:

— Ну, чего сидим, кого ждем? Прошу на выход, дамы и господа.

Я подошла к Якову Иннокентьевичу, который сидел на полу, хватая воздух ртом — кажется, Кром врезал ему от души.

— Как же так… — выдохнул он. — Это… это…

— Уважаемый… — усмехнулся Кром. — Без обид, но в своем познании мира вы застряли в прошлом веке. То, каким образом поднимается и опускается эта решетка, нам стало понятно почти сразу же. Впрочем, это ясно даже нынешнему ученику младшего класса…

Не знаю, что еще собирался сказать Кром, но в этот момент подал голос Тимофей Михайлович:

— Ах ты, зараза!.. Парни, она тут!

И верно — по коридору, на четвереньках, к нам мчалась Ананке.

Что было дальше — это я видела лишь урывками, потому что Кром отшвырнул меня в сторону, к стене, и от удара головой об стену у меня на несколько секунд потемнело в глазах. Визг, крики, шум, короткая ругань, звук опустившейся решетки… Когда же у меня перед глазами перестали плясать разноцветные пятна, то я увидела, что за закрытой решеткой мечется девица с оскаленной пастью, безуспешно пытаясь разломать прутья, да еще и рычит при этом, а у Кота кровь на руке и на ноге. Неужели…

— Кот… — ахнула я. — Что с тобой?

— Шустрая, паразитка… — скривил губы тот. — Я ее туда сумел зашвырнуть, а она меня все же достала…

— Так… — Кром присел возле Кота, осматривая его раны. — Ясно… Вот что, уважаемый… — Кром повернулся к Якову Иннокентьевичу. — Скажите, где наши вещи?

— Вас только это интересует?.. — просипел тот, пытаясь подняться на ноги.

— В данный момент — да. Ваша милая доченька ранила нашего товарища, а в рюкзаках, которые вы у нас отобрали, есть необходимые медикаменты…

— Да с чего вы взяли, что я вам… — начал, было, мужчина, но Кром его оборвал.

— Значит, так. Или вы нас ведете туда, где лежат наши вещи, или я вам сейчас одним ударом ломаю шею. Вы мне сразу не понравились, и я с трудом удерживаюсь, чтоб не оборвать ваше существование в этом бренном мире, тем более что это уже давно пора было сделать. Не думаю, что здесь много помещений, так что через какое-то время, с вашей помощью, или без нее, но мы отыщем свои вещи. А вот что касается вас…

— Я подчиняюсь силе… — с ненавистью выдохнул Яков Иннокентьевич.

— Очень разумное решение… — кивнул Кром.

Судя по взгляду, который Яков Иннокентьевич бросил на нас, о добровольном подчинении и речи нет.

Скорей бы уйти отсюда…