И снова дождь...

Глава 15

Не сказать, что отдых на островке был долгим, но перевести дух мы все же успели. Дело в том, что Кром, посмотрев на Кота, вновь взялся за аптечку. Не знаю, какими лекарствами он пользовал раненого парня, но через какое-то время Коту стало лучше. Бедный парень старается делать вид, что с ним все более-менее в порядке, даже пытается улыбаться и шутить, только вряд ли он сможет обмануть кого-то из нас. Даже мне, человеку, не имеющему никакого отношения к медицине, понятно, что Кот держится из последних сил. Да уж, по сравнению с его состоянием все наши синяки и царапины в счет не идут.

Выждав еще с четверть часа, мы пошли дальше, хотя (чего уж там скрывать!) вновь идти по болоту мне не хотелось так, что хоть плачь. Разумеется, говорить об этом я никому не стала — им и без моего нытья непросто.

Итак, вновь идем по болоту, причем по колено в ржавой воде, а кое-где темная вода достает и выше, почти до пояса. Передвигаться так непросто, да и (чего там скрывать!), просто жутковато. Еще через какое-то время я поняла, что мы шагаем как роботы, стараясь не отвлекаться ни на что постороннее. По сторонам смотреть тоже не стоит, надо глядеть вниз, под ноги и стараться ступать след в след за тем человеком, кто идет впереди меня. Сейчас главное — чтоб никто из нас вновь не попал в «окно», а они иногда попадались на нашем пути: что ни говори, но «окно» — вещь и в самом деле коварная, и в этом я убедилась на себе…

Мы шли, и вокруг нас стоял дух сырого тлена, а еще каждого без остановки атаковали комары — обитающие здесь эти болотные кровососы были не просто злые, а озверевшие. К тому же, на мой взгляд, комаров вокруг нас сегодня было едва ли не втрое больше, чем накануне. А еще каждый шаг по болоту сопровождался бурлением болотных газов, и запах от них стоял по-настоящему мерзкий.

Сколько так шли — не знаю, мне показалось, что это передвижение по болоту никогда не кончится. Однако когда я уже была готова едва ли не зарыдать в голос от усталости, то увидела, что мы находимся совсем недалеко от островка немалых размеров. Еще немного, и мы вышли (правильней сказать — выползли) на этот остров, где, кроме кустарника, росли низкие березы, осока и высокая жесткая трава.

— Фу, дошли… — выдохнул Тимофей Михайлович, когда мы лежали на траве, пытаясь отдышаться. — Я дальше этого места не ходил, но до него добирался, так что сейчас, мы, считай, больше чем полдороги прошли. Теперь идти будет легче, да и проще, а через несколько часов и вовсе выберемся из болотины. Там надо еще немного пройти, и увидим неплохое местечко, где можно остановиться на ночлег.

Звучит хорошо, только вот на Кота сейчас можно смотреть с искренним сочувствием — бедняга еле идет, а уж как он умудрился пройти нелегкий путь по болоту, где и нам было нелегко — это вообще вне моего понимания. Побыстрее бы добраться до лодки, и доставить раненого в Раздольное, а там уж, как сказал Кром, дело за техникой, то есть вызовем вертолет, а заодно и сами на нем улетим… Но это все будет потом, а пока что нам надо еще немного потерпеть, набраться сил и покинуть эти болотистые места. Итак, сейчас у нас четверть часа отдыха, потом вновь поднимаемся и движемся за Тимофеем Михайловичем…

Когда же мы сумели добраться до того самого «неплохого местечка», то время уже близилось к вечеру. Конечно, можно было бы идти дальше, но к этому времени мы все оказались настолько измотаны, что о дальнейшем пути даже речи не шло. Место для ночевки, кстати, было неплохим: с одной стороны скальный выступ, с другой — высокий завал из старых деревьев, а на земле лежал толстый слой обломанных веток и давным-давно перепревшей хвои. Тут же было старое кострище между камней. Вдобавок ко всему неподалеку находился крохотный родничок с чистой водой. Что ж, может, место тут не самое хорошее для отдыха, но и не самое худшее.

Развели костер, подогрели предпоследнюю банку тушенки, поделили ее на всех. Подогретой каши с мясом каждому досталось совсем немного, но это все же лучше, чем ничего. Я же так устала за сегодняшний день, что даже есть не хотелось. А еще у меня просто-таки закрывались глаза, и я прилегла на землю, сунув под голову свой рюкзак — подремлю минутку…

Когда же я открыла глаза, то вначале не могла понять, где нахожусь, и лишь спустя несколько секунд пришло понимание — сейчас ночь, все спят, лишь горит небольшой костер, возле которого дежурит Кром… Ничего себе я подремала, тут не минутка, а полночи прошло! Полежала еще немного, но больше сна не было. Похоже, выспалась.

— Ты почему не спишь?.. — негромко поинтересовался Кром, когда я подошла к костру.

— Лучше вспомни, когда я спать улеглась… — мне только и осталось, что махнуть рукой. — Еще вечер в полную силу не вступил, а я уже была в царстве Морфея.

— Мы решили тебя не будить… — улыбнулся Кром. — Кстати, сами тоже не стали засиживаться, всем требуется отдых, так что уснули еще до темноты.

— А как… — я не стала договаривать, но и без того было понятно, что я спрашиваю про Кота.

— Нам завтра надо обязательно дойти до лодки… — вздохнул Кром. Ну, тут и без долгих пояснений ясно, что, судя по состоянию Кота, он, скорей всего, сможет передвигаться самостоятельно всего несколько часов, не больше. Просто удивительно, как парень все еще умудряется держаться на ногах.

— Постараемся… — согласилась я. — Обязательно дойдем.

— Шла бы ты спать дальше… — посоветовал Кром. — Завтра опять непростой день.

— Да когда он в последнее время был простым… — вздохнула я и посмотрела на небо. — А ночь сегодня просто чудесная! Какая красота!

— С этим не поспоришь…

Я смотрела на чистое темное небо, на котором сияла огромная ярко-желтая луна, освещая все вокруг так, что рядом с нами четко выделялись каждое дерево, придавая окружающей нас природе просто-таки сказочный вид, словно перед нами находятся гравюры из старинных книг, а звезд высыпало просто-таки несчетное количество. Удивительная ночная тишина, ветра почти нет — так, всего лишь чуть заметное колебание теплого воздуха… Хотелось не думать ни о чем плохом, любоваться ночной красотой и просто отдыхать душой.

— Такого неба в Москве нет… — вздохнула я. — Печально.

— Я бы сейчас и сам не против столь прекрасной ночью прогуляться где-нибудь с девушкой — все же вокруг такая романтическая атмосфера, но суровая проза жизни велит быть настороже.

— Увы, так и есть.

— Жалеешь, что пошла с нами?

— Да как сказать… То, чем мы сейчас занимаемся — это, конечно, не очень похоже на приятное времяпрепровождение, и я, честно говоря, не ожидала подобного развития событий, но лучше здесь, чем рядом с бывшим женихом.

— Как я понял, у того парня отныне нет никаких шансов.

— Да я лучше в монастырь уйду, причем в тот, где самый строгий устав! Или предпочту в здешней тайге остаться, с волками и комарами.

— Чувствую, воспоминаний о здешних местах тебе хватит надолго… — усмехнулся Кром.

— Не без того… Саша, а почему ты со своей невестой расстался?.. — признаюсь, я и сама не ожидала, что задам такой вопрос. Наверное, причиной тому была эта прекрасная ночь, когда не хочется спать, но есть желание поговорить. — Или, вернее, почему она тебя бросила?

— С чего ты это взяла? Кот сказал?

— Нет, сама поняла.

— В той давней истории нет ничего необычного, банальный случай. Не понимаю, почему это тебя интересует.

— Но я же вам честно рассказала, отчего сбежала от жениха. Может, мне интересно, почему у тебя с женитьбой не срослось! Ты, разумеется, можешь не отвечать на мой вопрос, тем более что это дело сугубо добровольное, и я, может, лезу туда, куда не надо, но все же…

— Что, извечное женское любопытство?

— Ну, пусть так…

Кром подкинул в угасающий огонь несколько веток, помолчал… Я думала, что наш разговор закончен, но молодой человек заговорил:

— Я уже упоминал, что родом из дальнего Подмосковья. Городок у нас сравнительно небольшой, хотя и не сказать, что все на виду. Так получилось, что с неким мальчишкой мы жили на одной улице, в соседних домах, и, можно сказать, соревновались промеж собой с детства, едва ли не с общей группы детского сада. Да, да именно с того самого сопливого времени, когда наши горшки рядом стояли. Кстати, позже мне пришлось столкнуться с тем, что такое долгое соперничество между людьми иногда случается. Еще с того детсадовского времени мы с тем мелким воевали из-за совочка, машинки, мячика, из-за того, кто лучше слепит снеговика или дальше скатится с горки… Вообще-то я не большой любитель задираться, но тот мальчишка — он почему-то всегда меня терпеть не мог, был постоянным зачинщиком наших вечных конфликтов, и я до сих пор не могу понять, что было тому причиной. Звали его Валера, то бишь Валерик.

Детсадовское детство осталось позади, мы пошли в одну школу, и даже оказались в одном классе… Так вышло, что соперничество между нами продолжалось и дальше. Мне, конечно, вся эта конкуренция была особо не нужна, и даже больше того — мешала, но Валерик придерживался другого мнения. Возможно, это ему нужно было для некоего самоутверждения, или же у человека просто характер пакостный…

— Вы так и состязались до конца обучения?

— Нет. Дело в том, что ранее отец Валерика был мелким предпринимателем, из числа тех, которые держатся на плаву, но и только. Однако в какой-то момент он сумел ухватить за хвост птицу-удачу, и, как иногда говорят в таких случаях, резко поднялся. Конечно, не сказать, что он стал олигархом, но сумел сколотить более чем приличное состояние, о котором большинству жителей нашего городка можно только мечтать. Что ж, повезло человеку, хотя подобное хм… везение явно далось ему непросто — по слухам, там все было настолько сложно, что мужчина даже перенес инфаркт. Естественно, своего сына из нашей школы он забрал, отправил учиться вначале в элитную столичную гимназию, а затем и за границу. Признаюсь: без Валерика моя жизнь стала лучше и проще. Правда, время от времени он наведывался в наш город, причем вел себя как типичный представитель золотой молодежи. И хотя мы с ним уже не так часто пересекались, как раньше, он все же умудрялся дать мне понять всеми доступными ему способами, что на социальной лестнице находится куда выше меня, да еще и мелких пакостей успевал наделать. Хотя пытался делать и крупные… Ну, на подобные выпады я старался не обращать внимания. Как говорится: собака лает, а караван идет.

— Если я правильно поняла, то мелкими пакостями дело не ограничилось? И крупными тоже?

— Верно. Шесть лет назад я собрался жениться. Моя невеста, как и я, была родом из нашего городка, очень милая внешне и немного взбалмошная по характеру. В общем, очаровательная непосредственность. Чего уж там скрывать — я искренне любил ее и считал, что наши чувства взаимны. Ну, что еще могу сказать о ней? Тамара жила с матерью (причем доход их семьи был довольно скромным) и работала парикмахером. Надо признать, что в своем деле она хороший мастер — этого у нее не отнять… Все складывалось как нельзя лучше, мы подали заявление в ЗАГС, разослали приглашения, сняли ресторан, наняли лучшего организатора свадебных торжеств в нашем городе, Тамара купила себе очень красивое платье, для свадебного путешествия я заказал номер на две недели в сочинской гостинице… В общем, я делал все, чтоб доставить радость своей невесте, и чтоб наша свадьба запомнилась ей на всю жизнь.

— И что же пошло не так?

— Незадолго до дня нашей свадьбы я стал замечать, что Тамара стала какой-то рассеянной, задумчивой, но на все мои расспросы она лишь отмахивалась — мол, не выдумывай, все в порядке, просто забот много!.. Я был уверен: девушка нервничает из-за приближающейся свадьбы, и в этом нет ничего странного, так что с разговорами к ней особо не приставал. А потом…

Кром замолчал и снова подкинул веток в костер. Кажется, ему даже сейчас, спустя годы, было неприятно вспоминать то, что произошло позже.

— Наступил день бракосочетания, мы с невестой стояли в ЗАГСе, ожидая, когда нас пригласят на регистрацию. Народу пришло много: родственники, друзья, мои сослуживцы… Цветы, музыка, парни уже открыли шампанское… А то, что случилось дальше, очень напоминало сцену из какого-то голливудского фильма или дешевого сериала. К нам подходит сотрудница ЗАГСа, и в этот момент распахивается дверь и на пороге появляется Валерик в сопровождении нескольких приятелей. Я, каюсь, несколько растерялся от подобной картины, потому как меньше всего ожидал увидеть этого человека на своей свадьбе. Конечно, я знал, что два месяца назад он вернулся домой, но за все это время мы с ним почти не пересекались.

Тем временем Валерик вдруг громогласно заявляет на весь зал нечто вроде того, что, дескать, у Тамары, моей невесты, есть последний шанс сделать окончательный выбор, с кем она собирается связать свою дальнейшую судьбу — с ее нынешним женихом, или с ним, с Валериком. Дескать, если она выберет своего жениха, то он, Валерик, ее поймет, осуждать не будет, и навсегда исчезнет из ее жизни со своим разбитым сердцем, и эту рану ему никогда не залечить. А еще он требует от нее ответ немедленно, и потому дает ей десять секунд, чтоб принять правильное решение…

— И?

— Тамаре хватило пяти секунд, чтоб сунуть свой букет свидетельнице, сдернуть фату и побежать к Валерику, после чего, бросив на меня торжествующий взгляд, вся компания покинула помещение, и моя несостоявшаяся теща, не глядя ни на кого, поспешила вслед за ушедшими. Что касается нас… Моей маме стало плохо с сердцем, сестра плакала, оторопела даже сотрудница ЗАГСа, остальные находились в полной растерянности, а я… Скажем так — стоял, словно пришибленный пыльным мешком, и никак не мог осознать, что все это происходит именно со мной. В какой-то момент мне даже показалось, что это все дурной сон, я вот-вот проснусь, и все вернется на свои места.

— Эта самая Тамара… Она что, настолько нравилась Валерику?

— Трудно сказать, но думаю, что вряд ли. Его всегда привлекали высокие красотки модельной внешности, с ногами от зубов, а Тамара в эти рамки никак не вписывалась — обычная девушка, хотя и довольно милая внешне. Скорей всего, для Валерика это было очередной возможностью в очередной раз испортить мне жизнь.

— Не сомневаюсь, скандал вышел еще тот.

— Да уж, позже об этом немало поговорили.

— Они сейчас в браке? Я имею в виду Валерика и твою бывшую невесту.

— Нет… — покачал головой Кром. — Видишь ли, к тому времени Валерик был уже глубоко и прочно женат на дочери делового партнера своего отца, а к таким вещам авторитетные люди относятся очень серьезно. Больше того: брак был заключен из деловых интересов двух серьезных фирм, особой любви супруги друг к другу не испытывали, у каждого из этой пары были свои интересы и увлечения, что, в принципе, устраивало обоих. Такие союзы, как правило, не расторгаются без серьезных на то оснований, а увлечение мужа какой-то девицей — дело, конечно, неприятное, но брак из-за такой ерунды рушить никто не станет.

— Извини, не понимаю! Если он женат, то для чего тогда Валерику нужно было устраивать это представление?

— Прежде всего, чтоб напакостить мне. Закусил удила, и не желает с ними расставаться. Взрослый мужик, а все еще в детские игры не наигрался, дебил. Правда, эти его игры крепко отдают дурным запахом и находятся вне норм морали, но для Валерика подобное не является преградой.

— В таких случаях моя однокурсница говорила: знаю, что ничего не добьюсь, но удовольствие получу уже тем, что кровь им попорчу.

— Очень похоже… — усмехнулся Кром.

— Но твоя бывшая невеста должна была знать, что ее новый ухажер женат!

— Разумеется, она была в курсе. Как я позже узнал, они тайно встречались месяц, и Валерик ей пообещал, что если она прилюдно бросит своего нынешнего жениха (а это и будет доказательством ее любви к Валерику), то он разведется, после чего сразу же женится на очаровательной Тамаре! Дескать, всех девушек интересуют только деньги, хотя они и твердят кавалерам о своих высоких чувствах, а потому он, Валерик, хочет удостовериться, что Тамара любит именно его, а не состояние его папаши, и ради этого готова идти на многое… Видимо, рассказывать сказки девицам Валерик научился, потому как Тамара ему поверила. Или же она просто мечтала выйти замуж за богатого человека, чтоб обрести себе безбедную жизнь, а потому решила не упускать свой шанс, пусть даже такой рискованный…

— Но ведь он же ей обещал…

— Не хочется впадать в банальности, но обещать — не значит жениться. Ну, пообещал — было дело, с этим никто не спорит, но обстоятельства складываются так, что исполнить первоначальное намерение нет возможности. Бывает. Как говорится — извини, но такова жизнь.

— И как сейчас живет твоя бывшая невеста?

— Как жила, так и живет. По-прежнему работает в парикмахерской, а Валерик посещает ее время от времени, когда заглядывает в наш город — так сказать, моя бывшая невеста имеет статус полуофициальной дамы его сердца. Правда, с течением времени эти посещения становятся все реже и реже, тем более что вокруг полно красивых молоденьких девчонок, согласных на небольшое приключение с богатым мужчиной. Разумеется, подобное вряд ли устраивает Тамару (особенно после той истории в ЗАГСе), но выбора у нее нет. Мне кажется, что она все еще надеется на то, что кавалер, оценив ее верность и преданность, в один прекрасный день наденет ей на палец обручальное кольцо.

— А ты как все это пережил?

— Если честно, то паршиво. К тому же это постоянное сочувствие и понимающие взгляды… Вспоминать не хочется.

— К счастью, все это осталось в прошлом.

— К сожалению, не совсем так… — невесело усмехнулся Кром. — Это был всего лишь первый выход Марлезонского балета.

— Как, был еще и второй?!

— Увы, да. Видишь ли, до своей несостоявшейся свадьбы, я работал в Москве, но после случившегося попросил перевести меня в другое подразделение — хотелось сменить обстановку и не видеть понимающих взглядов. Мне пошли навстречу и перевели под Санкт-Петербург, где я благополучно прослужил пару лет, а в свой очередной отпуск решил съездить домой. Неделя прошла просто замечательно, а потом мне на телефон поступил звонок с незнакомого номера. Это была Тамара: она плакала, просила прощения и умоляла спасти — мол, Валерик ее жестоко избил, и она не знает, к кому ей обратится за помощью. Ну, я посоветовал ей снять побои и отправиться в полицию, написать заявление на привлечение Валерика к уголовной ответственности, после чего отключил телефон. Однако Тамара продолжала звонить, плакала, умоляла ей помочь, и хотя бы просто отвезти ее в медучреждение и полицию. Она боится, ей страшно, и она просто не может показаться на улицу в своем нынешнем виде…

— И ты поехал?

— Да, к сожалению. Дело в том, что услышав, как она плачет, у меня в душе дрогнуло нечто из забытого, вспомнилось то, что я все эти годы пытался выбросить из своей памяти. Как позже выяснилось, это решение было моей ошибкой. Знаешь, есть правило, которое звучит так: уходя — уходи. В применении к нашей истории оно могло означать только одно: Тамара, ты свой выбор уже сделала, так что не стоит больше звонить и искать встречи. Беда в том, что мы все задним умом крепки.

— Что произошло дальше?

— Стоило мне переступить порог дома Тамары, как меня повязала полиция.

— Почему?!

— Они уже ждали моего появления. Как позже выяснилось, эта была очередная подлость со стороны Валерика, в которой, кстати, немалая роль отводилась и Тамаре. Похоже, она попала под горячую руку своего кавалера, и, грубо говоря, огребла на полную катушку. Что у них там в очередной раз стряслось — этого я не знаю, и знать не хочу, лишь спустя время мне сказали, что подобное распускание рук у той парочки было делом обычным. Проблема была лишь в том, что в этот раз Валерик явно перестарался, и на сердечную подругу после рукоприкладства Валерика было страшно смотреть. Подумав, он решил извлечь из этого пользу, свалив избиение на меня — а что, кажется, идея неплохая, и все должно сложиться удачно, тем более что давний соперник как раз заглянул в родные края. История должна была выглядеть так: брошенный жених все еще не может успокоиться, желает свести счеты — вот и отомстил бывшей невесте, а уговорить Тамару сделать все, чтоб я приехал к ней хоть на минутку, Валерику не составило труда. Осталось только вызвать полицию, сообщив, что бывший жених только что почти до смерти избил когда-то бросившую его невесту, и сейчас вновь обещает приехать к ней, чтоб до конца завершить свое черное дело. Надо только подождать, и возьмете его на горячем…

— Не скажу, что у этой парочки высокие моральные устои.

— Боюсь, там и слов таких не знают. Что касается Тамары… Сейчас-то я понимаю, что она полностью находится под влиянием Валерика, и ради своей призрачной надежды стать его женой готова идти на любые глупости и неразумные поступки, вплоть до преступления. Это даже не любовь, а нечто другое, похожее на то, как игрок в покере ставит все на одну карту в надежде сорвать заветный куш.

— Тебе удалось оправдаться?

— Да, и только потому, что стратег из Валерика, мягко говоря, хреновый, и просчитывать свои поступки не умеет. Дело в том, что Тамара позвонила мне в то время, когда я был в пути, точнее, за рулем — возвращался с дачи, где провел с друзьями два дня — баня, пиво, шашлыки… Двое из тех, с кем я отдыхал на даче, возвращались в город вместе со мной, хорошо слышали весь наш разговор с Тамарой, и по их показаниям стало ясно, что бывшая невеста говорит следствию неправду. Кроме того, полицейские, отслеживая мое передвижение по мобильнику, установили, что минувшие два дня в городе меня не было (тем более что дача от города находится на расстоянии более ста километров), все это время дачу никто из нашей компании не покидал, так что избить Тамару я никак не мог. Тем не менее, еще неизвестно, как бы повернулось дело (все же семейство Валерика имело в городе немалый вес), не вмешайся в эту историю мое ведомство. В итоге с меня полностью сняли все обвинения, но, как говорится, ложечки нашлись, а осадочек остался. Вот потому-то и было решено, что меня отправят на новое место службы, подальше от центрального региона, то есть в эти края. Так что я здесь уже четыре года…

— Ты был очень расстроен ее очередным предательством?

— Если честно, то да, ведь ранее я считал, что в свое время Валерик просто задурил ей голову, но все оказалось куда хуже. Стоит лишь порадоваться, что жизнь нас вовремя развела.

— Помнится, на одной из лекций в университете профессор в виде примера говорил, что один раз на грабли может наступить каждый, два — это уже закономерность, а три — статистика.

— С этим утверждением трудно спорить.

— А как Валерик сейчас живет?

— Да что ему будет?.. — пожал плечами Кром. — Он сейчас большей частью в Москве обитает, в наш городок только по делу заезжает. Ну, а про Тамару я тебе уже говорил — она по-прежнему ждет от него предложения руки и сердца.

А что ей еще остается?.. — подумала я. Только жить надеждой, что этот тип наконец-то позовет замуж, хотя Тамара не может не понимать, что подобное вряд ли произойдет. Что ж, самообман — это наше все. Почему-то эту девицу мне было ничуть не жаль — как говорится, самадуравиновата. Не верю, что она с самого начала не видела, что представляет собой ее новый ухажер. Тем не менее, когда пришло время выбирать, она предпочла не надежную синицу в руках, а сомнительного журавля в небе. Что ж, это ее решение, только вот синица улетела, и больше ее не вернешь, а журавль с неба на голову нагадил.

А еще мне стало ясно, отчего так повел себя Кром, когда узнал, что я сбежала от жениха, и, вообще-то, я могу его понять. Такое не забывается.

— За эти годы ты появлялся дома?

— Нет, что ты! Мне еще при переводе на новое место службы дали понять, что от посещения родного города на какое-то время лучше воздержаться, так что отныне я заранее договариваюсь с мамой и сестрой насчет нашего совместного отдыха на юге. Так и живу.

— Сочувствую.

— Ничего, зато мне повезло встретить немало хороших людей в жизни. К тому же я занимаюсь любимым делом, а так везет не каждому…

— Верно. Как говорит мой коллега, шахматист-любитель: ну, зевнул ладью — бывает, но игру-то надо продолжать. А еще посмотри, какая сегодня дивная ночь!

— Согласен.

— Ну, раз так, то начинай говорить девушке красивые слова.

— Что?.. — не понял Кром — кажется, он даже немного растерялся от услышанного.

— Вокруг нас романтическая обстановка, звезды на небе и все такое прочее… Лично мне спать не хочется, а на такую красоту, что сейчас вокруг нас, я готова смотреть долго. Коньяка у тебя нет — его утащил Яков Иннокентьевич, а чтоб закружило голову, в столь божественную ночь надо говорить только о прекрасном. Раз так, то начинай читать стихи.

— Какие?.. — а вот теперь Кром улыбается.

— Ну, это уж тебе виднее. Хоть о любви, хоть о возвышенном. Можешь даже рассказывать о приключениях своего любимого Конана. Главное, чтоб то, что я услышу, не разрушило очарование этой волшебной ночи…

— Слышь вы, балаболы… — раздался голос Тимофея Михайловича. — Хватит языком трепать! Если не спится, то по кустикам прогуляйтесь, тем более что до них всего десяток шагов пройти — будет вам там и романтика со стихами, и еще кое-что…

От неожиданности мы с Кромом рассмеялись, а старый охотник продолжал:

— И нечего хихикать. Образование получили, а жизни вас, балбесов, надо кому-то учить. Я по молодости девицам, которые мне нравятся, не стихи читал и не болтал понапрасну, а почти сразу к делу переходил, и в претензиях ни одна не была… В общем, давайте потише, а то с рассвета нам сразу в дорогу отправляться…

Едва ли не сразу после этой тирады Тимофей Михайлович уснул, а мы с Кромом так и остались сидеть возле костра. О чем говорили? Так сразу и не скажешь, скорей всего, обо всем и сразу, и я даже не заметила, как небо стало светлеть. Наступает утро, а это значит, что нам надо идти дальше.

— Далеко отсюда до вашего зимовья?.. — спросила я у охотника, когда мы собирались в путь.

— Я вас прямо проведу… — Тимофей Михайлович закинул за спину свой рюкзак. — Надеюсь, обойдется без неприятных встреч.

— Тимофей Михайлович, я все хочу у вас спросить, но забываю… — Кром тщательно затоптал кострище и теперь заливал его водой. — Почему у вас с собой не было собаки? В тайге без нее сложно…

— Был у меня Дик… — старик потемнел лицом. — Незадолго до того, как я отправился на Серые озера, он у меня пропал. Я вначале не беспокоился — у Дика была привычка в одиночку бегать по лесу, бывало, что по несколько часов где-то носился, но всегда возвращался назад. А тут как-то убежал — и все! Искал его, звал, да все без толку! Так и пропал мой Дик, а ведь он такой умница был! Мне бы, дураку, еще тогда следовало сообразить, что это предупреждение свыше, но что есть, то есть… Теперь нового помощника брать надо.

— Понимаю… — согласился Кром, и повернулся к Коту. — Надеюсь, все обойдется, но… Патронов у нас осталось немного, так что в случае чего расходуем их экономно.

— Ясно… — отозвался тот.

Мы вновь отправились в путь, и я надеялась, что хотя бы ко второй половине дня доберемся до зимовья, а там сядем в лодку — и в Раздольное. Побыстрее бы покинуть эти места! Не спорю — тайга, может, и хороша, только вот сейчас в ней поселились те, от кого следует держаться как можно дальше. Да и Кот, бедняга, еле идет, хотя пытается делать вид, что с ним все в порядке. К тому же аптечка у Крома уже наполовину пустая (некоторые лекарства и вовсе закончились), а Коту становится все хуже. Надеюсь, когти у той девицы были не ядовитые… Ничего, Кот, постарайся потерпеть еще немного, ты сможешь…

Снова кедровник, густая трава, ломкий высокий папоротник, липкая паутина, ельник… Хорошо уже то, что мошки здесь не было. Правда, долго радоваться этому не пришлось, потому как в одном из распадков мы натолкнулись на самые настоящие тучи гнуса, который с великой радостью накинулся на нас. Эта летающая пакость старалась облепить собой все незакрытые части тела, лезла в нос, глаза и уши. Хорошо еще, что распадок был небольшой, и мы быстро миновали его, но укусы зудели еще долго. А затем мы слушали, как ругает себя Тимофей Михайлович — дескать, он совсем постарел и ослеп, раз не обошел распадок стороной и привел нас на расправу гнусу…

Отойдя подальше от распадка, устроили привал, тем более что мы оказались в чудесном березняке, в котором лишь кое-где росли осины. Все бы ничего, но Кром снова взялся за более чем наполовину опустошенную аптечку, и, скидывая колпачок с очередной иглы, сделал укол Коту и велел проглотить небольшую таблетку. Кажется, с медикаментами у нас совсем плохо. Побыстрее бы дойти до зимовья, а, значит, и до лодки…

Четверть часа на отдых — и снова в путь. Кедры, сосны, полоса давным-давно поваленных деревьев, колючий кустарник, через который пришлось продраться, оставив на руках не один обломанный шип — не страшно, потом вытащу…

Затем мы вышли к ручью. К счастью, он оказался неглубоким, шириной метров пять, с каменистым дном, да и течение быстрым не назвать. Оба берега сплошь покрывали окатыши — похоже, весной, когда тает снег, ручей разливается довольно широко, да и течение явно становится по-настоящему бурным.

— Вот и хорошо… — Тимофей Михайлович вытер пот со лба. — Перейдем ручей, а там полтора-два часа — и мы на месте.

— Побыстрей бы…

Снова путь по лесу, но осознание того, что скоро все закончится, придавало нам сил. А еще желание как можно быстрей покинуть лес сделало меня невнимательной, во всяком случае, в этот раз я не сразу ощутила наступающий дискомфорт. Лишь спустя несколько секунд поняла, что ощущаю на себе давление чужой воли, которая пытается подавить меня, вселяет страх, панику, желание закрыть глаза и заткнуть уши… Неужели?..

— Кром… — даже не сказала, а выдохнула я. — Кром, доставай шлем…

Мне осталось только порадоваться, что Якова Илларионовича не заинтересовали наши шлемы, и он оставил их среди прочих вещей, а не унес с собой.

— Что?.. — сразу не понял Кром — похоже, и он сейчас немного расслабился, или же просто еще не успел уловить чужеродное присутствие. — Ты уверена?

— Быстро!.. — скомандовала я, и пока парни скидывали с плеч рюкзаки и развязывали их, я чувствовала, что давление чужой воли становится все сильнее… Вот, и Тимофей Михайлович, который хотел нас о чем-то спросить, остановился и трет рукой голову — так, значит, и ему, если можно так выразиться, поплохело. А Кот, который успел развязать свой рюкзак, внезапно выронил его из рук, после чего просто-таки рухнул на землю. Кажется, он потерял сознание…

Тем временем Кром, застегивая на ходу свой шлем, наклонился над Котом, вытащил из его рюкзака шлем, и протянул его Тимофею Михайловичу.

— Быстро застегивайте его на своей голове! Сейчас все объясню…

Все верно… — отстраненно подумала я, чувствуя, как наливаются тяжестью руки и ноги. Старый охотник до сегодняшнего дня имел дело только с волками, а об этой твари, которая любит прятаться на деревьях, и представления не имел. Что ж, сейчас и он о ней узнает…

Все это время я стояла, чувствуя, как на меня все сильнее давит чужая воля, парализуя и накрывая волной страха. Так, надо сосредоточиться, взять себя в руки, и понять, где находится это существо, которое Яков Иннокентьевич отправляет на поиск крови. Кажется, эта тварь находится где-то справа… Надо тщательней прислушаться к своим ощущениям, это создание явно где-то недалеко…

— Кром… — повернулась я к мужчинам, которые стояли около меня. — Кром, это существо совсем близко. Видишь те высокие ели, да именно те, неподалеку от нас… Кровосос там, и, скорей всего, сидит на той ели, у которой вершина чуть наклонилась в сторону…

— Понял… — молодой человек поднял с земли упавшее оружие Кота. — Оставайся здесь, а мы с Тимофеем Михайловичем отправимся на охоту…

— Я с вами!

— Нет. Кому-то нужно остаться здесь, присматривать за Котом. Если увидишь что-то подозрительное, то кричи. Ну, не мне тебя учить. Доставай свой шлем и жди нас…

Мужчины ушли, а я уселась на мох рядом с лежащим Котом, который по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Приложила свою руку к его шее — жив, но то, что у него высокая температура, это очевидно. Побыстрей бы отправить парня под надзор врачей, потому как с его ранениями шутить не стоит.

Раздалась короткая автоматная очередь, потом еще и еще, затем раздались выстрелы из ружья — там началась настоящая охота, и очень рассчитываю на то, что она закончится удачно.

Прошло пять минут, еще пять и еще… Все это время то и дело раздавались выстрелы, и до меня изредка доносились мужские голоса — в этот раз охота на кровососа что-то затягивается. Время текло медленно, я уже не знала, о чем и думать. Ну, а когда мужчины наконец-то появились передо мной, у меня с души словно камень свалился.

— Ой, а я так боялась, что с вами случилось!

— В этот раз тварь оказалась весьма юркой… — махнул рукой Кром. — Едва справились. Не поверишь — все патроны расстрелял, пока удалось с ней совладать. Если бы не Тимофей Михайлович, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Н-да… Вот ситуация: оружие у нас сейчас есть, а патронов к нему нет.

— Ну, скажу я вам… — старый охотник все еще выглядел ошарашенным, у него даже руки чуть подрагивали. А еще было заметно, что Тимофей Михайлович выглядит немного изможденным — похоже, он, пусть и частично, но поддался воздействию этой твари. — Я такой образины раньше никогда не видел, и мне даже в голову не могло придти, что этакие чувырлы могут обитать в наших лесах! И живучая еще, зараза! Не поверишь, но я тоже все свои патроны потратил, пока дух из нее вышибал! Ты даже представить себе не можешь, как она выглядит!

— Увы, Тимофей Михайлович, еще как могу! Значит, сумели расправиться…

— Вначале ее, паразитку, еле с дерева сшибли, но она, зараза, и на земле пряталась, да еще и на нас накидывалась! Так что в итоге пришлось ей голову от тела отделить и куда подальше за кусты закинуть — так, на всякий случай… Мне твой приятель сказал, что эта тварь тоже имеет отношение к Илларионовичу… Он что, их тоже сам выращивает?

— Похоже на то.

— Нет, такого зверья в наших лесах быть не должно!.. — вынес вердикт охотник. — Не хватало еще всякой поганью тайгу портить!

— Не сомневайтесь, это дело прекратим… — Кром присел рядом с Котом. — Ну, как он?

— Все это время так в себя и не пришел… — вздохнула я. — Похоже, для его организма, измотанного болезнью, это был серьезный удар. Помнится, когда я впервые столкнулась такой тварью… В общем, тогда тоже пострадали люди, и они довольно долго чувствовали себя далеко не лучшим образом.

— Насколько долго?

— Как минимум, несколько часов, да и потом их состояние было не из лучших. С Котом, наверное, будет то же самое, а то и хуже.

— Так, нет смысла ждать, когда он в себя придет… — вынес вердикт Кром. — Попытаюсь его на себе тащить, а Тимофей Михайлович будет дорогу показывать.

— Одному тяжело… — покачал головой Тимофей Михайлович.

— Вдвоем потащим… — сказала я. — Кром с одной стороны, а я с другой…

— Еще чего не хватало… — пробурчал тот.

— А ведь она права… — почесал в затылке старый охотник. — Так быстрей дело пойдет, а чем скорей мы доберемся до моего зимовья, тем будет лучше.

Через несколько минут мы вновь отправились в путь, вернее, впереди шел Тимофей Михайлович, а за ним двигались мы с Кромом, перекинув через шеи руки Кота. Бедный парень по-прежнему был без сознания, а потому его ноги волочились по земле. А еще Кот, несмотря на жилистое тело, весил немало, так что идти нам с Кромом, скажем так, было очень непросто, и скоро я осознала, что оставшийся путь окажется весьма нелегким. Ноги Кота цеплялись за кочки и ветки, пот заливал мои глаза, ноги подгибались, дыхания не хватало… А еще очень хотелось сказать, что я устала, но понимала, что не сделаю это никогда…

Как мы добрались до зимовья — этого я не помню, напрочь вылетело из памяти. Лишь постепенно приходя в себя, осознала, что мы все лежим на траве неподалеку от избушки, пытаясь придти в себя и успокоить дыхание. Кажется, дошли…

Побыстрей бы убраться отсюда, а то мне что-то не по себе…