И снова дождь...

Глава 14

Дождь, не переставая, лил весь день, и небо было покрыто почти черными облаками. Как и следовало ожидать, дождь не прекратился даже ночью. Неприятно осознать, но следует принять как неизбежность то, что придется переночевать здесь — что ж, место пусть и не лучшее, но и не худшее, во всяком случае, здесь есть что-то вроде крыши над головой, так что хоть не вымокнем. Пока же сверху безостановочно льется вода, и очень хочется надеяться на то, что к завтрашнему дню дождь прекратится. Ну, а сегодня первым делом стоит побеспокоиться о костре, так что пришлось снова выходить наружу и рубить ветки под непрекращающимся дождем — надо обеспечить запас топлива на ночь. Правда, дыма от сырой древесины, которую бросали в костер, было немало, но зато костер давал нам столь необходимое тепло.

На ночь установили дежурство — без него никак не обойтись, особенно если принять во внимание, что от того жуткого болота мы отошли сравнительно недалеко. Несмотря на тепло, идущее от костра, я все же не отказалась бы от одеяла — все же влажная одежда давала о себе знать, да и ночь была довольно прохладной. Беда в том, что одеяла у нас с собой не было, а тонкие водонепроницаемые накидки (которые неплохо держат тепло), и ранее находящиеся у нас в рюкзаках, на том э-э… складе отобранных вещей я отыскать не сумела — похоже, Яков Иннокентьевич унес их для какой-то своей надобности. Делать нечего — на ночь пришлось ложиться рядом друг с другом: что ни говори, но так все же чуть теплее.

Первым дежурил Тимофей Михайлович, а затем его сменил Кром. Мне, признаюсь, спалось очень плохо — не могла избавиться от ощущения, что кто-то из тех болотных тварей может подкрасться к нам. В конце концов, мне надоело просыпаться с испуганно бьющимся сердцем едва ли не каждые пятнадцать минут, так что я сочла за лучшее встать и присесть к костру. Так хотя бы ночные кошмары не беспокоят… Темнота, только горит наш небольшой костер, а еще тишина, в которой слышен негромкий шум дождя…

— Не спится?.. — негромко поинтересовался у меня Кром.

— Вроде того… — вздохнула я.

— Должен сказать, что для человека, испорченного благами цивилизации, ты держишься неплохо. Честно признаюсь — не ожидал.

— Спасибо… — я даже растерялась от таких слов, но услышать такое о себе, не скрою, мне было приятно. — Как думаешь, эти существа, из болота… Они могут добраться до этого места?

— Теоретически такое, конечно, возможно… — кивнул головой Кром. — К тому же Яков Иннокентьевич (чтоб его!) упоминал, что ночью по болоту он идти не рискнет.

— Да, помню.

— Причина ясна: почти наверняка какие-то из тех болотных тварей выбираются по ночам наружу, чтоб поохотиться, хотя, на мой взгляд, с живностью тут небогато. Допускаю, что те непонятные создания отходят на какое-то расстояние от болота, хотя вряд ли удаляются далеко. Сейчас дождь, вокруг сыро, так что есть небольшая вероятность того, что кто-то из них отойдет от болота на куда большее расстояние, чем обычно. Но наши следы давно смыл дождь, да и дым от костра (если даже кто-то из тех гм… очаровательных созданий окажется рядом) их должен отпугнуть. На мой взгляд, появление их, конечно, возможно, но все же маловероятно, так что можешь ложиться спать. Если появится хоть какая-то опасность, то не сомневайся — разбужу.

— Я уж лучше с тобой посижу, все одно сна нет.

— Не возражаю, только говори потише.

— Смотрю, у тебя в руках навигатор. Откуда он у тебя взялся? Помнится, его у тебя забрали, а на том складе забытых вещей его не было.

— Да это мы во время хм… экскурсии по дому инопланетян заглянули почти во все комнаты, в том числе и в ту, где обитает наш нелюбезный хозяин. Там я и нашел свой навигатор, а не то уже думал, что больше его никогда не увижу. Как видно, Яков Иннокентьевич забрал его себе — игрушку, видишь ли, себе нашел, только вот толку не хватило управиться с современной техникой, хотя и делал попытки с ней разобраться.

— Надеюсь, он там ничего не сломал.

— Именно с этим сейчас и разбираюсь.

— Стоит порадоваться, что мой телефон все время находился при мне и не попал в чужие руки. Можно сказать, повезло.

— Не сомневаюсь, что Яков Иннокентьевич уже знает, что такое мобильник, только вот управиться с ним он вряд ли сможет. Да и проку от них тут нет.

— Тебя кое о чем спросить можно?

— Попробуй… — хмыкнул тот.

— Кром, а ты сам откуда? Я имела в виду — где родился, где живешь…

— Что, хочешь время скоротать за разговорами?

— А почему бы и нет?

— Неужели я тебя так заинтересовал?

— Разве трудно ответить на простой вопрос?

— Было бы что скрывать… — пожал плечами Кром. — Твой покорный слуга из тех мест, которые называют дальним Подмосковьем. В данный момент откомандирован по месту службы. Что касается профессии, то я учился в Москве. Как видишь, ничего интересного.

— И как же ты оказался в этом Комитете по исследованиям природных явлений?

— Меня всегда привлекало что-то необычное… — чуть усмехнулся тот.

— А где ты так хорошо научился боевым приемам?

— Сейчас многие этому с детства учатся, благо есть где. Так сказать, дополнение к урокам физкультуры в школе. Да и просто нравилось постигать боевые искусства, впрочем, как и многим мальчишкам.

— Понятно… А ты что думаешь о тех тварях, которых мы видели в болоте?

— Ну, на твой вопрос так сразу и не ответишь. Я могу, конечно, высказать тебе свои предположения по каждому из увиденных нами существ, а их, как я полагаю, было три разных типа…

— Лучше не надо никаких предположений… — раздался голос Тимофея Михайловича. Надо же, а я-то думала, что он спит. — Тоже мне, нашли, что обсуждать ночной порой! Не нами сказано: не буди лихо, пока оно тихо. Вот и вам нечего трепать по ночам языком про то, о чем лучше молчать, а не то, спаси и помилуй, эти болотные страхолюдины сюда приползут. Что, больше говорить не о чем? Да будь я помоложе, нашел бы, на какую тему с девушкой ночью пообщаться!

— А я думала, вы спите!.. — вырвалось у меня.

— Ага, разве уснешь, когда вы о таком лясы точите — тут любой сон отлетит, вместо этого по сторонам оглядываться начнешь! В общем, тему разговора меняйте, или хоть о любви поговорите. Под такие речи всегда спится хорошо…

Я едва не фыркнула, да и Кром чуть улыбнулся, а затем чуть слышно произнес:

— Представляешь, свою фляжку с коньяком я так и не нашел. Похоже, Яков Иннокентьевич ее себе забрал, да еще и хорошо припрятал, так что разговор у нас с тобой пойдет всухую. А то бы вспомнили тот вечер на реке…

— А откуда у тебя коньяк?.. — так же тихо сказала я. — Мы же тогда всю фляжку подчистую выпили! Под задушевные разговоры… Да и позже ты как-то упоминал, что этого благородного напитка у тебя с собой нет.

— Каюсь, я тебя обманул — мне Кот еще бутылку коньяка привез… — усмехнулся Кром. — Так сказать, НЗ на крайний случай, для снятия стресса. Конечно, начальство на подобные вещи смотрит косо, но иногда бывают нестандартные ситуации, когда нужны не таблетки для снятия нервного напряжения, а нечто более простое, но не менее эффектное. Вот я и берег коньяк для чего-то подобного — как чувствовал, что понадобится! Кто ж знал, что на мою заветную фляжку Яков Иннокентьевич свою лапу наложит!..

— А мы с тобой хорошо тогда посидели… — чуть слышно рассмеялась я. — Вечер, тишина, белые лилии в речке…

— Ты, думаю, раньше белых речных лилий никогда не видела, верно?

Я чуть не сказала Крому о том, что на нашей подмосковной даче есть небольшой искусственный водоем, в котором летом тоже цветут белые лилии. А еще рядом растут ивы… Так сказать, уголок первозданной природы, воссозданный во всей своей красе. Помнится, в свое время нашему садовнику пришлось немало потрудиться, чтоб добиться этого рукотворного чуда.

— Почему же, видела.

— А ты в курсе, что белые лилии (а в некоторых краях и желтые кувшинки) в славянской мифологии называют одолень-трава?.. — продолжал Кром. — Считалось, что одолень-трава отгоняет всякое зло и напасть.

— Не знала.

— Еще люди в старину были уверены, что она помогала от болезней, злых людей и нечистой силы. Путники ее брали с собой — бытовало мнение, что одолень-трава защищает людей в дороге от бед и неприятностей. Вдобавок ко всему одолень-трава считалась приворотной травой, зельем колдуний и ворожей. Славяне уверяли, что ею можно как приворожить человека, так и отвязаться от ненужного ухажера…

Хм… — подумалось мне, а это идея. Надо бы попросить нашего садовника дать мне корешок белой лилии или хотя бы ее цветок — может, Игоря отворожу, и он, наконец-то, от меня отвяжется. Хотя нет, в моем случае эта трава не годится — Игорь не испытывает ко мне никакой любви, ему куда важнее и милее получить несколько квартир в Москве, подмосковную дачу, а заодно прочие материальные блага, которые идут в приложении ко мне. Вот их он, и верно, любит, причем настолько страстно, что не желает расставаться с тем добром, что вот-вот должно было оказаться в его руках. Думаю, что если даже я сумею собрать все белые лилии в одной из здешних рек, да еще и раздобуду нужное заклинание, то все это никак не сможет заставить Игоря разлюбить мое приданое. Тут, как говорится, без вариантов… Ой, и с чего это мне вспомнился бывший жених? Похоже, по ассоциации с теми тварями из болота…

— Помнишь, когда мы на катере направлялись сюда, то в некоторых местах белые водяные лилии просто покрывали поверхность воды… — улыбнулась я. — Как же это было красиво! Я от этой картины просто глаз оторвать не могла!

— Понимаю тебя. Знаешь, у моей мамы есть маленькая дачка — ничего особенного, обычные пять соток с дощатым летним домиком. Соседи на своих огородах выращивают овощи, а на нашем участке почти все занято цветами. Видела бы ты, какие у нас там пионы! Весной и в начале лета, во время их цветения, от нашего садика глаз оторвать невозможно! А какие мы там вырастили розы — их надо видеть! Я, по возможности, стараюсь проводить в своем городке каждый отпуск — маме помогаю, да и сам люблю возиться с цветами.

— А кто твои родители?

— Ты мне просто допрос устраиваешь… — хмыкнул Кром. — Ладно, не сердись, просто ничего интересного я тебе сказать не могу. У нас была самая обычная семья, как сейчас говорят, среднестатистическая. Отец, правда, погиб — он в армии служил, а мама, слава Богу, жива. Она всю жизнь в садике проработала, воспитателем.

— Ты у матери один?

— Нет, у меня еще есть сестра. Ей сейчас двадцать лет, и она все еще живет с мамой.

— Раз ты так любишь цветы, то почему пошел учиться на зоолога?

— Видишь ли, я всю жизнь любил с животными возиться, какой только живности домой не таскал… И потом, все это связано вместе — и биология, и зоология, и ветеринария…

— Теперь ты, наверное, мечтаешь выяснить, что за существа обитают в том болоте.

— Ты даже не представляешь, как мне хочется заняться этим вплотную!..

Так едва слышно, под негромкий шум дождя, мы проговорили почти до утра, не забывая при этом подкидывать ветки в костер. Надо сказать, что к этому времени дождь стал значительно слабее, во всяком случае, у меня появилась надежда, что вскоре он закончится.

Когда наступил рассвет (если его можно было так назвать), проснулся Тимофей Михайлович, и, стряхивая с себя остатки сна, поинтересовался:

— Если я правильно понял, ночь прошла без происшествий?

— Да, все было тихо… — кивнул головой Кром. — Ничего подозрительного не заметили.

— Ну и хорошо… — Тимофей Михайлович поднялся и взял свое ружье. — Вы пока собирайтесь понемногу, тушенку подогрейте, а я пройдусь немного.

— Куда?.. — спросил Кром.

— По округе. Да не беспокойтесь — я ненадолго.

Охотник ушел, а я стала будить Кота. Стоило мне дотронуться до его руки, как я поняла, что у парня высокая температура — кажется, раны, нанесенные когтями зубастой девицы, воспалились. Только этого нам еще не хватало!

— Кром… — негромко сказала я. — Кром, у Кота высокая температура.

— Ясно… — Кром взял аптечку. — Посмотрю, что можно сделать.

— Ты этого и опасался?

— Да. Понятно, что та особа по имени Ананке не имеет никакого представления о гигиене, и на ее когтях хватало грязи. Да и ее руки, как я успел заметить, чистыми не назвать при всем желании. Раны, которые она нанесла Коту, довольно глубокие, так что тут простая поверхностная обработка не поможет.

— И что делать?

— У нас в аптечке хорошие лекарства, так что, надеюсь, Коту они помогут, или хотя бы позволят продержаться какое-то время. Нам бы до обжитых мест добраться, а там уж я помощь вызову…

Тимофей Михайлович вернулся, когда Кром закончил обрабатывать раны Кота, сделал ему уколы, и заставил больного проглотить несколько таблеток. Тем не менее, при взгляде на Кота было понятно, что тот чувствует себя далеко не лучшим образом.

— Вы куда ходили?.. — спросила я охотника, когда тот присел подле угасающего костра.

— Пробежался… — проворчал тот, открывая баку с консервами. — Надо было осмотреться, поглядеть, что к чему.

— Надеюсь, все в порядке?.. — спросила я, не сомневаясь в положительном ответе.

— Сейчас да… — проворчал тот. — Я тут решил пройти назад какое-то расстояние — так, на всякий случай, надо было кое-что уяснить для себя. Конечно, к утру дождь смыл почти все следы, но, тем не менее, где-то в двухстах метрах отсюда (или чуть дальше) я кое на что натолкнулся. Толком, конечно, следы было уже не рассмотреть — дождь свое дело сделал, да и, говоря откровенно, тут сразу и не разберешь, что к чему, но…

— Что, твари из болота отправились вслед за нами?.. — спросил Кром, и я почувствовала, как у меня в страхе сжалось сердце.

— Думаю, так оно и было… — кивнул Тимофей Михайлович. — Только мы, очевидно, все же отошли от болота достаточно далеко, во всяком случае, до нас добраться они не смогли, вернее, просто не успели, хотя и пытались это сделать.

— Так… — протянул Кром. — Если я правильно понял, то к тому времени, когда болотные обитатели стали приближаться к нам — в это время ночь уже перевалила за свою половину, и обитатели той гм… глубокой лужи поняли, что им до рассвета надо успеть возвратиться в свой мир. Проще говоря, они повернули назад, к нашему великому счастью.

— Я тоже так считаю… — согласился Тимофей Михайлович. — Как видно, эти страхолюдины в состоянии кое-что понимать. Или же у них инстинкт хорошо развит.

— Пожалуй, тут все вместе… — сделал вывод Кром.

— Ничего себе… — протянул Кот. Сейчас он чувствовал себя немного лучше, да и выглядел чуть бодрее.

— Надеюсь, их сюда вел не Яков Иннокентьевич… — вырвалось у меня.

— Да куда ему, болезному… — отмахнулся охотник. — На это дело у него кишка тонка. А еще, думаю, Илларионович тех обитателей болота сам до смерти боится. Наверняка до сей поры сидит в какой-то глубокой щели, боясь высунуться наружу — знает, что с ним будет, если доведется встретиться нос к носу с кем-то из тех красавцев. Все же в том болоте не лягушки с жабами обитают, а кое-кто пострашней.

— Так, быстро доедаем тушенку — и уходим… — скомандовал Кром. — Не стоит тут задерживаться.

— Это верно… — кивнул головой старый лесовик. — Да и дождь скоро закончится — в этом я не сомневаюсь.

Медлить с уходом не стали. Затоптали почти потухший костер, закинули за плечи рюкзаки — вот и все сборы. Правда, понятно, что Коту сейчас приходится тяжелее всего, но он пока что отмахивался — мол, отстаньте, со мной все нормально…

Дождь к этому времени стал куда слабее, небо тоже посветлело. Если так пойдет и дальше, то вскоре дождь должен прекратиться, и очень хочется, чтоб это произошло как можно быстрей. Ну, а пока что все вокруг было сырым — трава, мох, кустарник, да еще и с деревьев, стоило их задеть, на нас обрушивался настоящий водопад. Казалось, что вода насквозь пропитала мох, и мы шли, словно по огромной мокрой губке, и частенько из-под ног по сторонам брызгала вода. Наша одежда скоро вновь стала мокрой, но, к счастью, промокнуть насквозь не успела — дождевые тучи уходили, на их место пришли светлые облака и голубое небо. Сейчас тайга вокруг нас стояла будто промытой, удивительно чистой, ярко-зеленой, солнце отражалось в бесчисленных каплях на траве, кустарниках и деревьях, и казалось, что мы идем по волшебному лесу. На душе стало легче и даже казалось, будто у каждого прибавилось сил.

В данный момент у нас одна задача — уйти как можно дальше от Серых озер. По словам Тимофея Михайловича, расстояние от этого места до его охотничьей заимки по таежным меркам не такое и большое, только вот как бы его, это самое расстояние, преодолеть? Боюсь, это будет не так просто и быстро…

Шли без разговоров — не до них. Не сказать, что темп был выматывающим, но и прогулочным шагом наше передвижение никак не назовешь. Все бы ничего, но я заметила, что Коту приходится едва ли не хуже всех — я, конечно, тоже уставала, но наш спутник утомлялся больше всех, что неудивительно с его ранениями. Понимал это и Кром, а потому он то и дело устраивал короткие привалы, чтоб раненый мог хоть немного передохнуть, после чего мы снова поднимались и шли вперед. Дорога по лесу, привал, и снова в путь…

А еще каждый из нас был настороже, ожидая появления волков, а они просто не могли не показаться! То, что Яков Иннокентьевич должен был отправить их вслед за нами — это даже не подвергалось сомнению, недаром Кот и Кром держали под рукой оружие. Но время шло, а волки пока что так и не показались. Странно…

День шел своим чередом, и я через какое-то время перестала обращать особое внимание на окружающее, лишь отмечала про себя местность, по которой мы движемся — сосны, кедры, лиственница, густой кустарник, высокий папоротник, березняк, распадки, косогоры, ручьи, небольшая падь, и снова сосны… Голосов птиц почти не слышно, вокруг все то же зеленое безмолвие.

Правда, пару раз на небо вновь набегали небольшие темные тучи, и с неба сыпался косой ливень, но через минуту-другую он прекращался, и на небе вновь светило солнце. Все бы ничего, но в некоторых местах растительность была густо затянута почти невидимой паутиной, которая прилипала к лицу и одежде, и ее приходилось то и дело ладонями стирать с лица, но было куда хуже и неприятней, когда она случайно попадала в глаза… Да, судя по тому, как густо паутина кое-где опутала кустарник и деревья, можно с уверенностью предположить, что крупные звери редко посещают эти места. Впрочем, это понятно и без пояснений — любое более или менее разумное существо инстинктивно понимает, что находиться здесь не стоит, а потому старается держаться подальше от этих мест.

К старому зимовью, в котором мы ночевали, когда еще направлялись к Серым озерам, подошли ближе к вечеру, и я была уверена, что именно здесь мы переночуем и в этот раз. Однако у Крома были другие планы.

— Надо сделать последний рывок… — произнес он после того, как мы все перевели дух. — Понимаю, все устали, но стоит пройти еще немного. Потом будет гребень, после которого мы оставим район Серых озер позади. Когда же минуем гребень, то там и заночуем. Кот, ты как?

— Нормально… отозвался тот, хотя при взгляде на него было видно, что парень держится из последних сил. — Доберусь не хуже вас.

— Но за стенами зимовья мы можем спрятаться от волков… — вырвалось у меня.

— Может я, конечно, ошибаюсь, но все же рискну предположить, что сегодняшней ночью волков мы еще не увидим.

— Почему ты так решил?

— Долго объяснять… В общем, еще десять минут на отдых, и идем дальше.

Ну, дальше — так дальше, хотя идти (пусть даже сравнительно недалеко) не хотелось так, хоть плачь. Я бы, может, и выразила недовольство, но посмотрела на Кота, едва державшегося на ногах, но готового без возражений идти дальше — и решила промолчать. Тем более что если вдуматься, то, и верно, лучше оставить позади район Серых озер.

Вновь отправились в путь. Не сказать, что к этому времени мы еле передвигали ноги, но за сегодняшний день все мы не просто устали, а вымотались. Однако когда мы, наконец, пошли по гребню, я вновь не смогла сдержать восторга, глядя на потрясающий вид, открывающийся оттуда. Наверное, стоило пройти такой длинный путь хотя бы для того, чтоб вновь увидеть дивную красоту сибирской природы, не тронутую цивилизацией, и не восхищаться которой просто невозможно.

— Само благолепие… — выразил общее мнение Тимофей Михайлович.

Будь на то моя воля, я постояла бы здесь хотя б несколько минут, не в силах оторвать взгляд от этой дивной и величественной картины, что лежит перед нами, и просто-таки зачаровывает тебя своим великолепием, но… Но нам надо идти дальше.

Без привала мы шагали почти до сумерек, и на ночлег устроились на пологом склоне сопки. Тимофей Михайлович вместе с Кромом натаскали веток, срубили несколько пушистых елок и соорудили из них нечто вроде примитивного шалаша — во всяком случае, место вполне годилось для сна. Смогли даже развести небольшой костер, чтоб подогреть тушенку. Правда, каждому из нас досталось всего по несколько ложек теплого мяса, но в нашем положении и это уже неплохо. Все бы ничего, но вот Кот чувствовал себя, мягко говоря, далеко не лучшим образом, только пил воду и наотрез отказался от еды. У него вновь даже не поднялась, а взвинтилась температура, так что Кром опять достал аптечку (которую и без того за сегодняшний день открывал уже несколько раз), и взялся за шприцы и таблетки.

— Так… — скомандовал он, когда Коту стало чуть лучше. — Так, располагаемся на отдых, а дежурство установим по прежнему графику — вначале Тимофей Михайлович, а потом я. Остальным спать.

— А волки… — вновь вырвалось у меня.

— Я тоже сегодня весь день головой вертел, боялся, что они вот-вот заявятся по наши души… — добавил Тимофей Михайлович. — Но обошлось. До сих пор в такое везение не верится! Не знаю, надолго ли нам это счастье привалило…

— Боюсь, завтра мы их снова увидим… — подосадовал Кром.

— Или я что-то не знаю… — начал, было, Кот, но Кром не дал ему договорить.

— Сейчас поясню. Видишь ли, у меня появилась одна теория, достаточно спорная, но кое-какие факты в нее неплохо укладываются. Все помнят, как я на нашего дорогого Якова Иннокентьевича наручники накинул, но вдобавок я его еще и обыскал, правда, поверхностно. Так вот, на шее у этого милейшего человека висело нечто, по форме отдаленно напоминающее большую металлическую каплю, в которую был вставлен круглый шарик, один в один напоминающий тот, что мы нашли в вашем зимовье, Тимофей Михайлович, вернее, в тайнике с золотом.

— Тот самый шарик, который я у Никиты нашел?.. — спросил Тимофей Михайлович.

— Внешне, во всяком случае, один в один… — кивнул Кром. — На мой вопрос «что это, господин хороший, у вас за модный аксессуар?», Яков Иннокентьевич весьма невежливо огрызнулся — дескать, не вашего ума это дело, что хочу, то на себе и таскаю… Ну, я тогда этот вопрос заострять не стал — думал, чуть позже с этим делом разберемся, однако наш общий друг все же сумел сделать ноги, так что отныне мне осталось только строить предположения.

— Я пока не понял…

— Сейчас поясню. Яков Иннокентьевич нам заявил (и в этом я склонен ему верить), что без его помощи нам болото не преодолеть. Дескать, только в его присутствии болотные твари нас не тронут. Однако Никита же как-то умудрился пройти это опасное болото, причем несмотря на то, что был серьезно ранен, и капли его крови должны были попасть на мох, что не могло не привлечь тамошних обитателей. Тем не менее, болото он миновал…

— Погоди… — перебил Кот. — Ты думаешь, что этот шарик…

— Уверен, что причина в нем. Проще говоря — того, у кого при себе находится этот шарик, болотные обитатели не тронут, а заодно под охраной окажутся еще нескольких человек, которые находятся рядом с обладателем этой волшебной вещицы. Понятно и то, что подобное сокровище носят единицы, и на владение столь высокой привилегией я вижу всего лишь двух кандидатов — это Яков Иннокентьевич и его милая дочурка. Если можно так выразиться — иных достойных рядом нет. Скорей всего, Никита каким-то образом пришел к таким же выводам, как и я, после чего решил действовать, то бишь согласился на встречу с очаровательной Ананке (рисковый парень!), и, предполагаю, каким-то образом сумел ее обездвижить (хотя надо признать и то, что эта когтистая особа до того времени смогла хорошо потрепать парня). Похоже, молодой человек в свое время занимался боевыми искусствами, и знал, куда нужно ткнуть, или просто хорошо ударить, чтоб твой противник на какое-то время отключился. После чего Никите осталось забрать у девицы шарик и удариться в бега.

— Но Яков Иннокентьевич…

— Скорей всего, любящий папаша решил оставить доченьку с кавалером и не мешать им, а может, у него были какие-то свои дела, да к тому же Яков Иннокентьевич находился в полной уверенности, что с его драгоценной крошкой ничего не случится — сама любого загрызет… Только вот есть такое выражение: на каждую хитрую… гайку найдется болт с резьбой.

— Вообще-то говорят немного не так… — хмыкнул Тимофей Михайлович, покосившись на меня.

— Во всяком случае, Никите удалось уйти… — продолжил Кром. — Ничего не скажешь, молодец. Позже надо будет заняться розысками его родителей — пусть они хотя бы узнают о гибели своего сына, а не то нет ничего хуже состояния неизвестности о судьбе своего пропавшего ребенка.

— Лучше бы Никита этой девице башку набок свернул… — проворчал Тимофей Михайлович. — Сделал бы доброе дело, и никто, кроме папаши, по ней, заразе такой, и слезинки не уронил… Погоди, а причем тут волки, которых мы, к счастью, пока что не видели? Или…

— Совершенно верно… — согласился Кром. — Я почти уверен, что тот, у кого есть такой шарик, вдобавок ко всему имеет власть и над теми непонятными волками. Тот же Никита… Не может быть, чтоб в погоню за ним не отправили волков, но они же его не тронули, хотя наверняка кружили рядом. Больше того — этот молодой человек сумел пройти немалое расстояние, пока не умер. Тимофей Михайлович, скажите — вы нашли Никиту далеко от своей заимки?

— Нет, до нее было меньше километра, парню оставалось дойти совсем немного.

— Пройти достаточно длительное расстояние с такими ранениями, да еще наверняка без еды… Вам не кажется это странным?

— Согласен, тут что-то не вяжется, только не понимаю, к чему ты ведешь?

— Да к тому, что этот шарик наверняка дает дополнительные силы тому человеку, в чьих руках находится. Больше того — возможно, эти шарики могут каким-то образом продлевать жизнь, и пример тому — Яков Иннокентьевич… Впрочем, этот вопрос мы пока что отложим, сейчас не до него. Так вот, возвращаясь к теме о волках, и о том, почему их сегодня за нами не отправили. Для начала стоит предположить, что наш бесценный Яков Иннокентьевич, когда удрал от нас, спрятался где-то неподалеку — у него явно заготовлено несколько надежных укрытий, а при таком сильном дожде, какой был тогда, особо не разбежишься, спрячешься в ближайшей ухоронке. Там он и сидел, а может, все еще сидит, потому, как мы то болото всерьез взбаламутили, выгнали наверх тамошнюю живность, обладающую весьма непростым нравом, так что есть немалая вероятность того, что твари вышли из-под контроля, и могут покидать болото даже днем. В такой ситуации хочешь, не хочешь, а надо ждать, безвылазно сидя в своей ухоронке, пока все утрясется, вернется, так сказать, на круги своя, то бишь болотные обитатели успокоятся и вернуться к себе, в глубину. Предполагаю, что во временном периоде это должно занять, по меньшей мере, сегодняшний день и эту ночь. Завтра утром Яков Иннокентьевич почти наверняка выберется из своего укрытия, отойдет подальше от болота и призовет своих волков, чтоб отправить их следом за нами. Вот с завтрашнего дня нам и стоит быть настороже.

— На мой взгляд, он мог бы и сегодня волков отправить за нами… — высказалась я.

— Звери не любят болото. К обычному и спокойному они подойти еще могут, а уж когда там все еще не успокоилось бурление невесть каких тварей… Очень и очень сомнительно. Все понятно? Вот и хорошо. А сейчас спать, разговоры закончены, проблемы будем решать завтра по мере их поступления.

Наутро Кром с Тимофеем Михайловичем что-то обсуждали, глядя в навигатор, а потом сообщили, что назад мы пойдем немного иным путем. Все бы ничего, но если я правильно поняла, новый путь — он более длительный, а Кот сегодня выглядел совсем больным.

— А в чем причина?.. — спросила я. — Прямо же идти куда лучше, и дойдем быстрее.

— Не в нашем случае… — подосадовал Кром. — Там, где мы пойдем, находится настоящее болото.

— Но…

— Ника, тебе уже вчера было сказано, что звери не любят болото… — терпеливо пояснил Кром. — В полной мере это относится и к волкам. Как известно, обычная собака перед болотом останавливается, без нужды туда не полезет, а волк (даже такой необычный) — это та же собака. Ну, а если волк даже и пойдет по болоту, то вряд ли возьмет след с сырого мха или ржавой воды.

— И куда именно мы пойдем сейчас?.. — поинтересовался Кот.

— Как только спустимся с сопки, сразу будем забирать правее. Там начинается болотистая местность. Тимофей Михайлович ранее здесь не бывал, но если мы пройдем болотом примерно до этого места… — Кром сдвинул изображение на навигаторе. — Это место он уже посещал несколько раз. Там хоть и болото, но Тимофей Михайлович обещает нас оттуда вывести. В общем, придется сделать крюк, но зато у нас будет какая-то защита от волков.

— Кроме волков в тайге хватает другого зверья… — вздохнула я.

— Звери нынче сытые. Кот, а…

— Я продержусь, со мной все нормально… — не дослушал тот. Бедный парень пытается делать вид, что у него все в порядке, только это получается у него все хуже и хуже.

— Тогда перекусим — и вперед.

После того, как спустились с сопки, начали забирать вправо. Вскоре пошло редколесье, а потом под ногами стало хлюпать все ощутимее — ясно, что приближаемся к болоту. Когда же через час пути мы остановились на привал, то Тимофей Михайлович и Кром срубили несколько высоких молодых елочек и обрубили у них ветки.

— Возьми… — Кром протянул мне одну из палок.

— Зачем она мне?.. — не поняла я.

— О-хо-хошеньки… — вздохнул Тимофей Михайлович, глядя на меня. — Вот они, городские, ничего не знают… Эта, как ты ее назвала, палка, предназначена для того, чтоб дорогу в болоте нащупывать.

— Зачем?

— Перед нами лежит болото, и идти по нему не всегда удобно, а еще в нем может быть трясина, и она-то как раз и опасна. Попадешь в нее — и поминай, как звали, а потому прежде чем поставить ногу, как следует прощупывай то место палкой. За нами иди след в след, а если все-таки провалишься в «окошко», то клади палку поперек. Все поняла?

— Дда…

— Ну и хорошо… — отозвался Кром. — Сейчас еще немного пройдем по кромке болота, а потом двинемся вглубь него.

— И долго идти?

— Как получится.

— И все же?

— Нам надо до островка добраться, на котором я уже бывал… — пояснил Тимофей Михайлович. — А уж оттуда я дорогу знаю. Конечно, не следует забираться далеко в болота — можно оказаться в таком месте, откуда уже не выкарабкаешься, но… Сами понимаете, выбора у нас нет. Все, пошли.

Вскоре перед нами оказалась широченная полоса болота, на которой кое-где торчали редкие березки и чахлые кусты. Место просто источало уныние, и в любое другое время я бы сюда никогда не сунулась, но делать нечего, придется идти.

Наша четверка цепочкой двинулась по болоту, и первым сейчас шел Тимофей Михайлович, за ним я, потом Кот и замыкал Кром. Невольно обратила внимание на то, как шел Тимофей Михайлович — он старательно щупал дорогу палкой, а сделав очередной шаг, чуть притоптывал… Я, попыталась, было, идти к нему чуть ближе, но тот, повернувшись ко мне, только что не ругнулся:

— Не дергайся, чтоб тебя! Иди не торопясь, спокойно, как и было велено!..

Если вначале воды под ногами было немного, то очень скоро холодная вода стала проникать в берцы через верх, да и штаны намокли до колена. Однако когда мы шли только по мху, все это можно было пережить, но потом пошло настоящее болото, и идти стало куда сложнее. Под ногами хлюпало без остановки, то и дело по бокам появлялись крупные пузыри, но хуже то, что я перестала ощущать под ногами твердую почву — такое впечатление, будто я иду по качающемуся подвесному мостику. Хм, так поневоле и вспомнишь то болото с неведомыми тварями, которое мы сумели каким-то образом пройти… Ох, забыть бы его, это самое болото, да все никак не получается!

Мы передвигались по болоту уже более получаса, когда внезапно до нас донесся многоголосый вой, причем он был таким громким и яростным, что у меня по коже словно мороз пробежал. А вот и волки, догнали-таки нас…

— Это же… — растерянно произнесла я.

— Не глухой, слышу… — пробурчал Тимофей Михайлович. — Прибежали-таки по нашим следам, паразиты… Вот и пусть там теперь стоят и воют с досады, а мы идем дальше.

Ну, дальше — так дальше. А вой меж тем не прекращался, волки выли так, словно хотели выплеснуть всю ту ярость, что накопилась в их душе. Не выдержав, я оглянулась назад, и, сама не знаю, как это у меня вышло, я случайно шагнула в сторону, а в следующее мгновение поняла, что нахожусь по пояс в холодной жидкости, и меня словно засасывает вниз…

— Палку поперек ложи… — закричал Кром. — И наваливайся на нее!..

— Не дергайся!.. — это уже голос Тимофея Михайловича. — Любое движение только быстрее затягивает!..

Я делала все, что мне говорили, но трясина тянула меня вниз все сильнее. Затем рядом с собой я увидела вторую палку и вцепилась в нее, а после почувствовала, что меня медленно вытягивают из трясины… А еще я услышала голос Тимофея Михайловича:

— Тяни ее, не останавливайся, а не то если отпустишь, то она погрузиться назад чуть ли не по шею!..

Мне только и оставалось, что держаться за палку мертвой хваткой, а потом я почувствовала, как чья-то сильная рука просто-таки вытаскивает меня из болота. Трясина отпускала меня медленно, словно не желая выпускать из своих лап попавшую добычу, но человек все же оказался сильнее, и, сопровождаемая негромким чавканьем болотной грязи, я вновь оказалась на тропе. Оказывается, меня вытащил Кром, и сейчас он был зол до невозможности.

— Тебе же было сказано ушами не хлопать и под ноги смотреть, а ты чем занималась?.. — почти что закричал он на меня. — А если бы я тебя вытащить не успел?.. Ну, чего молчишь?

Если честно, то я то ли он растерянности, то ли от испуга даже говорить не могла — меня только мелко потряхивало. Не знаю, что бы еще сказал мне Кром под горячую руку, но тут заговорил Тимофей Михайлович:

— Все, хватит, пошли дальше, и без того на одном месте слишком долго топчемся. Вон там, впереди, кажется, виден небольшой островок — там передохнем, и ты ей выскажешь все, что думаешь.

Не знаю, что мне еще хотел сказать Кром — во всяком случае, на комплимент это вряд ли бы походило, но я все же получила от него легкий подзатыльник, а еще он довольно-таки невежливо толкнул меня вперед. Обижаться на подобное, пожалуй, не стоит.

Вновь пошли дальше, а я постепенно успокаивала испугано бьющееся сердце, и старалась не думать о том, какой беды только что избежала. Даже волчий вой, который вновь донесся до нас, не вызвал у меня ничего, кроме раздражения. Ну чего голос подавать, раз мы ушли?! Повыли и хватит, отправляйтесь назад, к своему хозяину… А еще я представила, как сейчас смотрюсь со стороны — грязная, мокрая, чумазая, настоящее чучело, и от всего происходящего мне хотелось плакать.

Не знаю почему, вновь вспомнился Игорь… Интересно, если бы я на его глазах попала в такую передрягу, стал бы он меня спасать, или нет? Вообще-то ответ на этот вопрос очевиден — никогда. Как говорится: не царское это дело. Вернее, он бы мог попытаться это сделать, но перед этим сунул бы мне подписать договор о передаче моего имущества в его руки… Тьфу ты, и без того на душе паршиво, так еще и бывший жених отчего-то вновь на ум пришел!..

До небольшого островка, поросшего мхом, травой и невысоким кустарником мы добрались меньше чем за полчаса. Кот, не говоря ни слова, опустился на траву и закрыл глаза. Тимофей Михайлович присел неподалеку, вытирая пот со лба, и негромко сокрушаясь о том, что у него уже не те силы, и не тот возраст для таких прогулок. Ну а я подошла к Крому, который последним выходил на островок — надо ему хотя бы сказать спасибо, только вот парень настолько сердит, что, боюсь, и слушать меня не станет.

— Кром…

— Ну чего тебе?.. — покосился на меня тот. Понятно, что он все еще рассержен и я, сама не знаю почему, вдруг уткнулась лицом ему в грудь и разревелась. Наверное, причиной тому было нервное напряжение последних дней, а может, накопившаяся усталость, но остановить поток слез я никак не могла.

— Успокойся, мало ли что бывает, не стоит, всякое случается… — такого Кром, кажется, никак не ожидал, растерялся, и неловко обнял меня. — Главное — жива, и не расстраивайся…

Все так, но мои слезы никак не заканчивались, а лились еще сильнее. И еще, стоя рядом с Кромом, я чувствовала себя словно под надежной защитой, и отходить от молодого человека мне никак не хотелось.

— Жаль, что островок маленький… — подал голос Тимофей Михайлович. — Отвел бы девушку в сторону, успокоил со всем старанием, как положено в таких случаях…

Ну, Тимофей Михайлович, знаете ли, у меня просто нет слов…