И вновь продолжается бой!

Глава 11

Глава 11

Значит, всё же химия. Я меланхолично дожёвывал завтрак, чувствуя, как затихает ощущение внутренней энергии в теле. Или точнее алхимия, если брать во внимание воздействие на энергетику. Интересно, как мне первую дозу подсунули. Вряд ли за ужином, я бы почувствовал, значит распылили в комнате пока я спал. А сами чего? Были в противогазах или же приняли антидот? Вопрос не праздный, потому что мне нужно думать, что делать дальше.

— Как кофе? — с почти незаметной усмешкой поинтересовался Густав, умело спрятав её за искренним интересом. — Надеюсь смогли угодить.

— Да уж никакого сравнения с американской бурдой, — я демонстративно причмокнул, про себя отметив, что химию мне добавили именно в него, причём я не заметил никакого изменения вкуса. Высококачественная дрянь, самое то для шпионов. — Так что там с моим миллионом?

— Дела так быстро не делаются, — покачал головой немецкий американец. — Сам понимаешь, цифра не маленькая. И тебе было бы проще торговаться, если бы ты пошёл нам на встречу.

— Это каким образом? — я изобразил интерес, параллельно цепляя пропадающее ощущение энергии и начиная гонять его по кругу, словно при парном развитии, — Погоди не отвечай! Ты сейчас предложишь выступить по телевидению. Осудить Советский Союз, обвинить его во всех смертных грехах, назвать тюрьмой народов, авторитарным обществом, где половина сидит в застенках жуткого ГУЛАГа, а другая половина их охраняет. Потом они меняются. Я угадал?

— Но разве это на самом деле не так? — почти натурально удивился Густав. — Да у вас чтобы машину купить нужно в очереди отстоять чуть не десяток лет!

— И такое было да, — я согласно кивнул. — Да и сейчас не редкость. Но есть один нюанс. Если ты забыл, то в середине сороковых наша страна была основательно так разрушена твоими сородичами. Или я бы даже сказал… родственниками? Знаешь пословицу, никогда не спрашивай аргентинского дедушку, почему он так хорошо говорит по-немецки.

— Не понимаю, о чём ты. — как и положено шпиону Густав хорошо держал лицо, но вот в глазах мелькнуло нечто, подтверждающее мои слова. Не просто так его предки дёрнули в США, а может и вовсе переселились туда после разгрома нацистов, согласившись сотрудничать с американцами. В этом история двух миров не имела расхождений, янки были готовы с удовольствием целоваться в засос хоть с самим дьяволом, лишь бы он был против Советов. — Мои родители до сих пор живут здесь, в Австрии, как и их предки. И никто из них не служил Третьему рейху!

— Да я не про тебя, а вообще, — я неопределённо помахал рукой в воздухе. — Согласись же, что Советский Союз вынес основную нагрузку Второй Мировой Войны и заплатил за неё огромную цену?

— С этим я спорить не буду. — кивнул Густав. — Но война закончилась почти семьдесят лет назад! А за машинами у вас стоят и сейчас!

— Так за какими именно! — я откинулся на стуле, с виду расслабившись, а внутренне напряжённый как струна, пытаясь не упустить ускользающее ощущение энергетического потока. Если бы не мои, скажем так, упражнения, с девчонками, хрен бы я сумел поймать и удержать его, слишком эфемерным оно было, но зато сейчас получилось не только прогонять энергию по телу кругами, но и поддерживать беседу с безмятежным видом, чтобы меня не спалили раньше времени. — Они легко могут купить «Жигули» или УАЗ, но хотят или иномарку или отечественную, но премиум-сегмента. То есть денег у людей хватает, и выбор есть, но хотят они самое лучшее. А поскольку лучшего всегда мало, вот и получаются очереди. И заметь, у вас они тоже есть! Вспомни предзаказы на новую Теслу! Сколько там было человек? Несколько сотен тысяч, и это при том, что завод мог выпускать от силы тысяч десять в месяц. И это в лучшем случае. Что получается? Та же очередь! Только у нас могут премировать подвинув вперёд, а у вас наоборот, никакой прозрачности. Сиди и жди у моря погоды.

— О чём спор? — в номер зашёл Клаус, явно слышавший что мы говорим, но от чего-то решивший сделать вид, что ему интересно. — Впрочем, неважно. Я связался с руководством, будет тебе, Семён, твой миллион. Естественно, не просто так. Сегодня нужно будет записать обращение, я уже договорился со студией. Сделаешь заявление, текст мы дадим и…

— Камень я не дам, — перебил я немца неизвестным здесь древним мемом. — Нет, ребята-демократы, это так не работает. Обещания меня не интересуют, мне нужно физическое подтверждение. Пусть не наличкой, мелкими купюрами, но хотя бы счёт в банке, где будет лежать сумма, адекватная моим запросам. Стоимость домика в Майями или Калифорнии тоже можете туда закинуть, я сам выберу себе виллу по вкусу. А то знаю я вас, подсунете какое-нибудь говно.

— Не наглей, пацан! — набычился «плохой шпион» Клаус. — Будешь много говорить, останешься и без бабла и без жизни. Спишем тебя как жертву советских пограничников, погибшую при попытке сбежать в лучшую жизнь. Или как там у вас говорят, светлое будущее⁈

— Ну что ж вы такие тупые, — я тяжело вздохнул, отодвигая от себя кружку с недопитым кофе, за что заработал короткий, но острый взгляд Густава. — Я же уже говорил, что не боюсь умереть. Да и любой, кто меня знает, сразу скажет, что вы пытаетесь втюхать фуфло, рассказывая сказку о побеге. Вы меня сюда как вывезли? Поди в самолёте, под прикрытием дипломатической неприкосновенности. Так и я не тупее, лезть через границу пешком, да ещё там, где меня могут подстрелить. Поэтому никто в вашу брехню не поверит и всё вернётся к тому же сценарию с вашей зачисткой. И насчёт наглости не надо мне тут. Я не наглею, а отстаиваю свои интересы. Как только я сделаю заявление моя стоимость упадёт на порядок. А меня это не устраивает. Поэтому утром деньги — вечером стулья.

Я, конечно, наглел, но имел право. Во-первых, это меня тут похитили! Вот пусть теперь мучаются. Ну а если серьёзно, то я был абсолютно уверен, что подобный исход был изначально запланирован. Или пусть даже раньше они об этом не думали, но после моих первоначальных требований наверняка предусмотрели подобную возможность. Тем более, что по сути деньги на счету американского банка были лишь сладкой морковкой, за которой пойдёт ослик. Если же он начнёт брыкаться или укусит хозяина, то его шкура мигом пойдёт на барабан, а морковка так и останется нетронутой. А уж в своём банке они и вовсе могут делать что угодно, так что вполне может случиться, что даже при образцовом поведении денег на счету не окажется. Просто сочтут нецелесообразным платить и всё. Это маловероятно, но всё же.

— Давайте все успокоимся! — Как и положено «хорошему шпиону», в разговор влез Густав. — Клаус, войди в положение Семёна. Он в чужой стране, фактически оставив свою жизнь за бортом.

— И благодаря кому оставив. — я наставительно поднял палец. — Вы как-то меня не спрашивали, когда похищали. И скажите спасибо, что я сейчас не истерю и не пытаюсь бежать. Поверьте, вам бы это не понравилось, даже несмотря на заблокированное у меня энергетическое тело.

— Семён, поверь, мы всё это ценим. — улыбнулся Густав, но я ни на секунду не поверил в его добродушие. — Но и ты нас пойми. Мы люди подневольные. Нам сказали — мы сделали. А решения принимают другие.

— Значит просто передайте им это. — я пожал плечами. — Раз они согласились заплатить, то будет несложно закинуть те же деньги на счёт.

— Согласен, — кивнул «хороший шпион». — Но и ты покажи, что готов сотрудничать. Сам же понимаешь, что пока мы не можем тебе доверять полностью. Ладно бы ты был идейным, но это не так, хоть и демонстрируешь на редкость разумный подход. Так дай нам подтверждение и всё у тебя будет как надо.

— Слушайте, ну вы наглые! — я закинул ногу на ногу, с усмешкой глядя на цэрэушников. — Мне так-то и дома было зашибись! Так что не надо переваливать с больной головы на здоровую! Лучше скажите спасибо, что я вообще открыт к сотрудничеству и не рву на себе тельняшку как Мальчиш-Кибальчиш. Хотя вполне мог бы. Что бы вы мне сделали? Ну попинали бы, химией какой накачали, но это максимум. Я бы продержался, задачи сломать у вас не стояло. Так что пришлось бы менять меня в срочном порядке на какого-нибудь вашего агента, а их, после моего похищения возьмут за задницу в достаточном количестве, тут к гадалке не ходи.

— То есть если мы покажем тебе счёт, ты готов выступить с заявлением прямо сегодня? — судя по искоркам, мелькнувшим в глазах Густава, именно к этому решению меня и подталкивали. — Ты же не откажешься от своего слова?

— Конечно, — я кивнул, без труда скрывая усмешку. Под сатори скорее требовалось заставлять себя копировать естественное поведение, чем пытаться сохранить невозмутимый вид, так что со стороны я скорее казался слишком спокойным, чем явно смущал моих похитителей. — но это будет только короткое заявление. Не интервью или что-то такое. Хотите, чтобы я принялся обличать звериный оскал коммунизма — дайте мне что-то более существенное. Например, поговорить с вашим руководством на тему моего будущего. Лям баксов это замечательно, но у меня масса планов на жизнь.

— Завтра будет готов трансфер в США, — обрадовал меня Клаус. — там нас уже ждёт заместитель директора ЦРУ Стивен Каппес. Если ты ему понравишься, он станет посредником при переговорах с интересующими тебя корпорациями, либо предложит работу в управлении. Так что советую засунуть свой гонор себе в задницу и быть послушным щеночком. Скажут лежать — падаешь пузом на пол. Скажут служить — встаёшь на задние лапки и высовываешь язык. Ну ты знаешь как это у вас в КГБ происходит. Только Каппес куда страшнее чем ваши пресловутые застенки Лубянки.

— Рискнёшь это в лицо Лаврентию Павловичу повторить? — А вот сейчас я в открытую насмехался над попыткой меня запугать. — Или думаешь, что, если вы соорудили пару десятков тайных тюрем, где держите людей без суда и следствия все сразу вас бояться начали? Нет, ребята-демократы, не дождётесь. Но я уверен, мы найдём с мистером Каппесом общий язык. В конце концов у меня есть что ему предложить, но это мы будем обсуждать с ним лично. А пока… господа, я жду свой миллион! Точнее миллионы. Сколько там стоит вилла в Калифорнии?

— Дорого, — Густав достал из кармана телефон и принялся что-то искать. — Ага. Семён, на твоё имя открыт счёт в банке «Джей Пи Морган Чейз и Ко». Сейчас на счету ровно один миллион долларов. Вот выписка. Если хочешь, можешь позвонить и проверить. Там есть номер телефона. Как видишь, мы держим своё слово. Остальные деньги получишь после заявления и интервью. Или так, или мы просто везём тебя в Вашингтон и там уже тобой займутся другие люди. Скажу честно, мне бы этого не хотелось. Ты нормальный парень, просто родился не в той стране, но сейчас у тебя есть шанс начать всё заново. Окажешься полезен — тебе помогут с вывозом семьи и любовниц. Но решать надо здесь и сейчас.

— Решать, говоришь, — я с умным видом разглядывал платёжку на расчётный счёт, действительно зарегистрированный на моё имя, ну как минимум выглядела она настоящей. Впрочем, мне было всё равно, у меня давно уже родился свой план. — Что ж, попробую вам довериться. Если вы ко мне с добром, то я тоже готов. Тем более что здесь, на Западе, у меня будет гораздо больше возможностей для реализации своих планов. Так что вперёд или мне придётся записывать речь прямо здесь, в задрипанном номере дешёвой гостиницы?

Я пялился в окно машины, разглядывая такую знакомую и одновременно совершенно незнакомую Вену. Красивый город, бывшая столица империи, ставшая локомотивом экономического и политического противостояния США с Советским Союзом. В прошлом мире эту роль выполняла сначала ФРГ, а затем и объединённая Германия, а Австрия сумела остаться нейтральной. Относительно, конечно, но всё же Вене удалось сохранить свой неповторимый колорит, или как это ещё называют, вайб. Сейчас же столица Австрии вроде была той же, но всё же всюду чувствовалось присутствие янки.

Вместо некоторых памятных мне ресторанчиков стояли забегаловки Макдака или Короля Бургеров. Понятное дело, что видел я далеко не всё, а только что успел заметить, пока мы ехали из гостиницы в телецентр, но парочку адресов всё же зацепили, приведя меня в некоторое уныние. Правда был шанс, что ресторанчики, далёкие от туристических центров и центральных улиц сохранились, но всё же было неприятно видеть подобную урбанизацию. Не то чтобы я так плохо относился к американским закусочным, во многом их качество зависит от поставщиков, а у немцев с едой дела традиционно обстоят весьма неплохо, но одно дело ярко красный пластиковый ширпотреб и совсем другое дубовые столы с вековой историей и вкусным австрийским пивом. Кто хоть раз сидел за вторым никогда не пойдёт в первый. Просто не сможет.

— Нас уже ждут, — Густав устроился рядом со мной, на заднем сиденье, пока Клаус вёл машину. Мне явно не доверяли, и правильно делали. Я им тоже не доверял. — Вот держи. Твоя речь.

— Угу, — я принял телефон и принялся читать. — Бу-бу-бу… тирания, ага… бу-бу-бу… свобода слова. Ну как же без неё. Блин, вы все штампы собрали, что ли⁈ Это же бред! Кто в эту чушь поверит⁈

— Слушай, такие заявления делаются не для того, чтобы в них верили умные люди. — рассмеялся немец. — Это жвачка для электората, которые думают, что в Союзе по улицам ходят медведи и коммунисты с ними дерутся за еду. Так делаете вы, так делаем мы, так делают все! И не нам менять правила игры. Читай давай, тебе ещё учиться делать счастливую рожу по-настоящему свободного человека.

— Покажи мне мой увеличившийся счёт в банке и тут же её увидишь, — я с ворчанием снова взялся за чтение, — Кровавое ярмо коммунизма… да вы издеваетесь!

— Что-то не нравится, возьми и напиши сам! — отозвался с места водителя Клаус. — Только не муси-пуси, а по серьёзному. А нет, так заткнись и зубри.

— Да не вопрос! — я прям загорелся этим предложением. — Бумага и ручка есть?

Следующие десять минут, пока машина колесила по городу, я писал, зачёркивал и снова писал. Речь получилась довольно короткая, но эмоциональная. Какие-то штампы я оставил, типа тоталитарного общества или отсутствия гражданских свобод, но всякие идиотизмы типа жидобольшевизма вычеркнул не дрогнувшей рукой. Зато вставил от себя про частную собственность, которой просто нет, контроль государства за бизнесом и серьёзные препоны в работе кооперативов. На мой взгляд получилось неплохо и даже Густав одобрительно покивал головой.

— Отлично! — «хороший шпион» вернул мне текст, расплывшись в довольной улыбке. — Вот это другое дело! Только постарайся быть естественным, чтобы не казалось, будто ты читаешь его с листа.

— Не волнуйтесь у меня неплохая память. — я улыбнулся в ответ. — А ради миллиона я готов и ту чушь что вы мне подсунули заучить наизусть. Кстати, какая у меня будет легенда? Не буду же я говорить, что вы украли меня спящего и вывезли на дипломатическом самолёте. Нужно придумать что-то правдоподобное, как я сбежал, тем более что за мной явно был негласный надзор.

— Ты про эту старую скуку, фрау Митте? — хохотнул Клаус, заруливая на стоянку перед телецентром. — Да она с тебя глаз не спускала! Ты знал, что в твоём номере стояло семь скрытых камер⁈

— Семь? — вот сейчас я действительно удивился. — А зачем столько много⁈

— Дряхлая тварь любила потеребить свою морщинистую… — «плохой шпион» прервался, поняв, что переборщил, — кхм, говорю любила она молоденьких мальчиков, вот.

— А почему любила? — я зацепился за слово. — Вы её что, убили?

— Конечно нет, — успокоил меня Густав. — Усыпили только. Труп слишком усложнил бы нам жизнь. Но в ближайшее время ей всё равно будет не до мальчиков, провал охраны особо важной персоны Штази не простит. Впрочем, плевать на каргу. Так ей и надо. А насчёт легенды не беспокойся. Её уже готовят. Ничего сложного, сбежал из пансиона, добрался до посольства США, тебя перевезли в Вену. Более подробно расскажешь в интервью уже в Америке. И, Семён, не пытайся нас обмануть. Поверь, у тебя не получится, а результат тебе не понравится.

— Главное, чтобы вы меня не обманули, — я зло оскалился и взялся за ручку двери. — Я честен с теми, кто честен со мной. И если попал в такую переделку, готов работать с вами, но только если мои интересы будут учитываться. Если же вы решили использовать меня и выкинуть, поверьте, результат не понравится вам ещё больше. Или же советую сразу пустить мне пулю в лоб. Иначе я достану вас даже с того света.