И вновь продолжается бой!

Глава 19

Глава 19

— И что мы тут имеем? — я топнул, посылая волну едва заметной дрожи по земле и рисуя в уме карту местности. — Странно. Или я прошёл нужный поворот, или…

Заблудиться в Парижских катакомбах было не просто, а очень просто. Бесконечные штольни и выработки тянулись километрами, извиваясь словно черви, ныряя на нижние уровни и уходя вверх. Где-то встречались следы захоронений или даже оссуарии, поменьше чем основной, но всё равно от вида аккуратно сложенных вместе костей бросало в дрожь. А ведь кто-то ещё их заботливо отсортировал. Берцовые к берцовым, рёбра к рёбрам, а из черепов сложил пирамиду. Не представляю даже кем нужно быть чтобы этим заниматься.

Меня же кости интересовали лишь в качестве ориентира. У Марии Ивановны нашлась весьма подробная карта довольно большого куска катакомб, которая явно недавно обновлялась. Как я и думал, старушка держала руку на пульсе и старалась быть в курсе последних событий. Ну не верил я, что идея устроить ряд диверсий и столкнуть банды между собой пришёл ей в голову, тем более что бабуся прямо упоминала о своих друзьях, разрабатывающих эту идею. Правда каким боком к ней пенсионерка, пусть и Командор, я так и не понял, но особо мозг и не забивал. Главное, что уже получил и карту, и ворох подсказок, где именно нужно искать это самое Сердце Парижа. И теперь шарился по подземелью, пытаясь понять, кто на ком стоял, потому что половина данных была неточной, половина расплывчатой, а третья просто отсутствовала. Но чаще всего все эти нюансы были густо перемешаны между собой.

Самое главное, что Тим до сих пор не знал, что искать. Ни Сикорская, ни Лепаж не имели представления, что из себя представляет это самое Сердце Парижа. Оно являлось наследством Жана Мулена, героя Сопротивления и первого французского Архонта, точнее Великого Креста, если брать их собственную градацию. Собственно, по легендам именно Сердце и позволило ему в кратчайшие сроки подняться на высшую ступень иерархии. Сам он, к сожалению, погиб в схватке с нацистами, но сумел спрятать источник своей силы, оставив ряд весьма расплывчатых подсказок, которые я и пытался собрать воедино.

Кто-то мог бы подумать, что я маюсь дурью. Оно и понятно, за девяносто лет Сердце кто только не искал, начиная от властей Франции, мечтающих наложить лапу на нечто, способное сделать из человека Архонта буквально за несколько лет, заканчивая охотниками за сокровищами со всего мира. Это, кстати, было ещё одной причиной, почему катакомбы закрыли от посещений, кроме совсем небольшого участка. Но все они не имели того, что было у меня. И это не сатори или супермозгов. Да, я такой скромный, что поделать. Нет, речь об информации, которую получили советские энергеты, когда находились в Париже, и в частности, Матушка Зима. Она лично посещала подземелья и кроме архива фашистов, тоже усиленно искавших Сердце Парижа, увезла ещё кое-что, указывающее на его местонахождение.

Этим чем-то были часы Жана Мулена, которые, по мнению Татьяны Игоревны, имели прямое отношение к местонахождению Сердца. Нет, они не были артефактными, да и с собой их мне понятное дело никто не дал, но на их циферблате имелся ряд определённых значков, заметить которые мог только сильный энергет. Мне показали и заставили запомнить уже увеличенную схему, а точнее схемы, потому что разные значки проявлялись при определённом положении стрелок. Всего вышло семь разных комбинаций, правда, что именно они означают удалось узнать только для трёх. Соотнеся со сторонами света и примерным положением созвездий советские агенты нашли архив Сопротивления и несколько складов. Но Сердца там не было.

Не то чтобы я считал себя умнее или удачливее специально обученных аналитиков и сыщиков, скорее наоборот, просто они мне и подготовили ряд вариантов, которые нужно было проверить. Плюс информация от Марии свет Ивановны и её друзей, так что я считал, что шансы у меня имеются. Правда сама урождённая Кашинцова в этом сомневалась, поэтому и выторговала временной ценз в двое суток. Мол если ничего не найду, начинаю работать по их плану. Но я и сам понимал, что, если не управлюсь за этот период, нужно всё бросать и валить из города. Толку уже не будет.

— Ну и куда мне идти? — я снова топнул, посылая волну дрожи и вдруг замер, уставившись на стену с аккуратно сложенными костями. — А это что за херня⁈ Тебя же здесь не было!

Техника, позволяющая мне видеть в полной темноте, ориентируясь по дрожи земли строила в моей голове очень точную трёхмерную модель катакомб, но в прошлый раз на этой стене точно не имелось выдавленной в камне буквы «Омега» из греческого алфавита. Я в этом мог поклясться, в сатори такие вещи сразу бросаются в глаза. Да и я сам ещё из ума не выжил, чтобы пропустить нечто подобное. И так пару раз останавливался, когда казалось, что трещины на стенах складываются в какие-то знаки. Но этот был идеально чётким, будто вырезанным в стене лазером. Или какой-нибудь энергетической техникой, например, я вполне мог бы повторить его с тем же уровнем качества. Вопрос только зачем и потом символ остался бы навсегда, а не проступал… я схватил телефон, взглянув на время.

Четыре утра. Час волка, когда все нормальные люди сладко спят в своих кроватках. И на циферблате часов Мулена была такая комбинация. Альфа и Омега. Начало и конец. Её рассматривали как самую перспективную, но найти не смогли. А я значит, нашёл… хорошо, что, находясь в сатори эмоции притупляются, иначе я криком победителя разбудил бы половину Парижа. А так прикинул карту города, наложил на неё план катакомб, сверху притаранил схему с часов Архонта и упёрся взглядом в остров Сите, куда указывала предполагаемая ось часовых стрелок.

А мужик-то был изрядным шутником! Остров Сите называют колыбелью и сердцем Парижа и не зря. Здесь расположен легендарный Нотр-Дам-де-Пари, то бишь собор Парижской Богоматери, дворец правосудия и церковь Сент-Шапель, ещё один известнейший шедевр архитектуры. Уверен, там перерыли всё что только было можно и что нельзя, но… против фактов не попрёшь. И походу мне нужно было именно туда. Так что я молча развернулся и рванул по тоннелю, стараясь чётко выдерживать линию маршрута, хотя в извилистых катакомбах это было не так уж просто сделать.

Пробраться на остров оказалось не так просто, как я думал. Туда вело всего несколько штолен, под углом уходящих в глубину, иначе тоннель непременно бы воткнулся в Сену. Но главное, что все они были перегорожены и охранялись. Да я сам офигел, когда увидел полицейских, дежуривших возле решёток. Да и камеры видеонаблюдения как по мне явно были перебором. Хотя бы потому что толку от них было ровно ноль.

Погасить фонари техникой Каменного шипа было делом пары секунд. Ещё полчаса полицейские переругивались с начальством и в итоге свалили, оставив охрану на технику. Из разговора я догадался, что эти посты рассматривались как наказание и отношение к ним было соответствующее. Сидеть в полной темноте несколько часов ожидая смены никто не собирался. К тому же всё равно главная ставка была именно на камеры, полицейские слишком часто просто ложились спать, наплевав на все инструкции. Но «Пелена тьмы» послушно скрыла меня от стеклянного глаза, а каменный пол тоннеля легко поддался простейшей технике, пропуская меня в импровизированный подкоп и послушно сомкнулся позади, не оставив и следа. И вскоре я уже стоял в центре Сердца Парижа, крутя головой по сторонам, но по-прежнему не находя никаких зацепок.

— Ну, где же ты падла! — время уходило стремительно. Час волка заканчивался, а значит вскоре закроется и проход к Сердцу, где бы оно ни было. — Ну давай же!

Так глубоко в сатори я наверно, ещё никогда не нырял. Всегда оставалась какая-то связь с реальностью, пусть даже я не ощущал своё тело, но знал, что оно есть где-то там. Но сейчас даже эта эфемерная нить оборвалась, оставив меня посреди бесконечного космоса, где начало проявляться всё что я знаю об Сердце Парижа. Карты, схемы, эскизы, обрывки записей, мельчайшие упоминания в текстах или жизни. И всё это вдруг пришло в движение, смешиваясь между собой, цепляясь одно за другое и выстраиваясь в логичную и понятную схему. Жан Мулен действительно оказался гением и любителем пошутить, хотя вряд ли именно это было его желанием. Скорее уж он стремился спрятать от врагов свою главную тайну и надо сказать у него получилось. Пока сюда не пришёл я.

— М-м-мать… — вынырнуть из сатори было ничуть не легче, чем нырнуть на такую глубину. Даже скорее наоборот, пришлось постараться чтобы снова осознать себя человеком. Да и сил ушло масса, сейчас меня запинал бы и котёнок. Но я всё равно поднялся на ноги и двинулся к точке, что увидел в видениях. — Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Скоро всё это закончится, но надо успеть.

Место, которое я увидел в сатори ничего особого из себя не представляло. Обычный штрек, вырубленный в камне. Даже самый внимательный взгляд не заметил бы пару небольших углублений на полу и такие же на противоположных стенах. И уж точно ему и в голову бы не пришло упереться в них руками и ногами, головой коснуться потолка и выпустить энергию через конечности и затылок. Я бы и сам не догадался так сделать, если бы не пара намёков в одном из писем Мулена. Альфа и Омега. Вот я и расшиперился как буква «А», ну или звезда и… это сработало!!!

Плита на полу дрогнула и наклонилась, открывая проход в новый тоннель. Если бы я не видел это своими глазами ни за что бы не поверил, потому что та же самая вибрация не показывала никаких пустот в полу или стенах. Там должен был быть сплошной камень, но… видать рановато мне тягаться с Архонтами. Тут с Мастером бы справиться. Я глубоко вздохнул и нырнул в новое подземелье, а плита за спиной беззвучно встала на место, отрезая дорогу.

Честно говоря, выглядело это жутковато, но раз отступать было некуда я двинулся вперёд… и тут же на меня вывалился скелет в фашистской форме. Вывалился не в смысле свалился с потолка, а переваливаясь вышел из-за поворота, и увидев меня, кинулся вперёд, протягивая костлявые руки. Глаза черепа горели ярко-зелёным огнём, а челюсти лязгали друг о друга, создавая мерзкие звуки.

Если бы я не ждал чего-то такого мог бы и напугаться. А так лишь ухватился за стену, вытягивая из неё длинный каменный лом, разломил его пополам, укорачивая палки до комфортных размеров. И притормозив дохлого нацика, уперевшись одной палкой ему в рёбра, другой одним ударом проломил череп… точнее попытался. Потому что несмотря на значительный вес каменной дубинки, тот лишь клацнул зубами и всё. Зато стоило использовать новую технику, обернув палку слоем энергии, как всё пошло на лад, и черепушка исправно разлетелась на осколки, а зелёное сияние в глазах погасло. Ну и знакомый чёрный шар, выпавший из скелета, стал доказательством окончательной смерти нежити. Хоть мне меньше всего хотелось погружаться в остатки воспоминаний фашистских ублюдков, я всё равно наступил на него, ибо нефиг халявной силе валяться на земле. Мало ли как пойдёт с Сердцем, хоть так подкачаюсь.

Скелет оказался не один, но и зомбиаппокалипсисом это назвать было нельзя. Всего я насчитал штук сорок костяков, бродящих по катакомбам, превращённым в базу Сопротивления. Какие-то выходили на меня сразу, какие-то просто тыкались с места на место, и лишь при моём появлении атаковали, главное, что всем им хватало одного удара по черепу чтобы отправиться в ад. В раю их точно никто не ждал, я не поленился рассмотреть форму ублюдков и без удивления обнаружил символику гестапо. Не знаю, откуда они тут взялись, но щадить я их точно не собирался. Максимум, когда всё закончится, соберу кости в мешок и утоплю в Сене. Да и то вряд ли.

Секрет откуда взялись нацисты я раскрыл через двадцать минут блужданий по базе, когда наткнулся на решётки ведущие в камеры. Кто-то оборудовал здесь небольшую тюрьму, хотя сорок человек это уже вполне солидно. Но мало ли сколько их там сидело, может набивали как сельди в бочке. А может Жан Мулен отлавливал фашистов для своих собственных нужд, честно говоря, катакомбы не выглядели обжитыми. Имелись какие-то склады, несколько импровизированных комнат, устроенных в тупиковых штреках, но опять же, было впечатление, что здесь обитало всего несколько человек, не больше. Хотя до центральной части я пока ещё не добрался.

Идти окольными путями оказалось правильным решением, потому что чем ближе я подходил к центру, тем больше встречалось скелетов и тем агрессивнее и сильнее они были. Да, я всё так же вырубал их с одного удара, но твари явно становились быстрее и ловчее, пытаясь добраться до такого вкусного меня. Не скажу, что я утомился или почувствовал опасность, но Каменную кожу активировал. А то мало ли. И добрался до зала, по всей видимости являющегося штабом, в полной готовности.

И не зря. Я не сразу понял, что это такое, когда впервые увидел кучу костей посреди рукотворной пещеры, к тому же чувство вибрации не передавало мне полную картинку, а техникой ночного зрения я ещё владел не слишком хорошо. И лишь когда оно начало двигаться сообразил, что нет, это не несколько скелетов, наваленных друг на друга. Это сросшиеся останки тел, создавшие громадного кадавра, эдакого костяного голема. И судя по яркости свечения глаз его многочисленных черепов, он был куда сильнее чем все, кого я встречал до этого.

И быстрее. Эту мысль я додумывал уже на лету, длинным прыжком уходя от неожиданно кинувшегося на меня монстра. А следом признал, что да, и тупее тоже. Как минимум другие скелеты в проходе не застревали, хоть справедливости ради, они были и поменьше. С другой стороны, голема вообще не волновало, в какую сторону двигаться и как атаковать, составляющие его тело костяки торчали в разные стороны и каждый пытался достать меня, от чего чудовище немного шатало, но оно быстро осваивалось. И даже потеря пары голов ничего не изменила, зато мне пришлось уходить, когда острые и прочные как сталь костяные пальцы царапнули меня по плечу. Если бы не Каменная кожа, по любому вырвали бы сустав, а так отделался несколькими неприятными царапинами. Тоже ничего хорошего, мало ли какие микробы водились на дохлых фашистах, но всяко лучше, чем без руки.

Следующие полчаса я только и делал, что метался по пещере, пытаясь не дать себя заломать и бил по всем частям тела голема, до которых мог дотянуться. Помогало это так себе, даже проломленная голова не гарантировала, что весь остальной скелет отомрёт и повиснет мёртвым грузом. Нет, он продолжал орудовать конечностями, пытаясь достать ловкую паскуду, то бишь меня, и таки приобщить к остальным. Почему я так решил? Да потому что те костяки что внутри, явно держали те, что снаружи, а значит когда-то они не были единым целым, и объём голем нарастил постепенно. Точно так же он и терял броню, кость за костью, пока я не очистил его как капусту. И добрался до кочерыжки.

Центральный скелет на удивление, оказался не нацистом. Насчёт национальности гестаповцев, я предположений не делал, масса французов служила в войсках вермахта, гораздо больше чем в Сопротивлении, до момента, когда падение рейха стало неизбежным. Вот тогда лягушатники дружно повалили в ряды победителей и даже оказались в группе подписывающей капитуляцию Германии. А вот до этого жили с немцами душа в душу. За исключением таких людей как Жан Мулен и его команды.

Ведь, судя по всему, это был один из его соратников. Кто-то, кто остался заперт в подземелье, когда сам Архонт сгинул в бою с фашистскими ублюдками. И мне даже немного жаль было обрывать его существование, но всё же останки должны покоиться с честью, а не пытаться сожрать живых. Поэтому я хоть и дал себе слово, обязательно узнать кто это был и добиться его торжественного погребения, без каких-либо сантиментов снёс остаткам голема последнюю голову. И едва успел отскочить, когда вся эта куча костей шумно обрушилась на пол, теряя связь друг с другом. И лишь после этого почувствовал пульсацию. В старых парижских катакомбах, на довольно большой глубине, словно билось чьё-то сердце, рассылая вокруг себя волны энергии.

Найти источник этой пульсации оказалось непросто, его основательно засыпало костями. Пришлось изображать из себя мини экскаватор, хорошо хоть владельцы не были против. И через минут двадцать упорного труда у меня в руках оказалась металлическая шкатулка, от которой основательно несло энергией. Но поразило меня не это, а символ, выбитый на крышке. Я даже достал телефон и включил фонарик, чтобы убедиться, что не ошибся. И сделал несколько снимков на будущее в качестве доказательства.

Ведь не часто удаётся найти что-то украшенное буквой «N» в окружении лаврового венка, который венчает золотой орёл, держащий в когтях молнии. И да, мне не нужно было рассказывать, что это, монограмму Наполеона Бонапарта я уже встречал ранее в самом Париже. Поэтому ничуть не удивился тому, что увидел, когда открыл крышку. Под несколькими слоями свинца размеренно билось живое сердце Великого Императора. Это было истинное Сердце Парижа, неизвестно как сохранённое и превращённое в могучий артефакт. И с этого момента на моей спине висела крупная мишень для любого, кто хотел заполучить его себе, а таких на вскидку было половина мира.