И вновь продолжается бой!

Глава 25

Глава 25

— Молодец, теперь выполни петлю Нестерова так, чтобы вода не пролилась, — Татьяна Игоревна, расслабленно откинувшаяся на спинку стула, наблюдала за моими тренировками с полным стаканом, летающим по комнате. — И продолжай, продолжай! Как там дальше… Старичок хотел поспорить, но с иным накладно вздорить.

— Царь хватил его жезлом по лбу, тот упал ничком, — вздохнув я продолжил декламировать «Сказку о золотом петушке, одновременно управляя 'третьей рукой» и пытаясь разогнать стакан чтобы он выполнил указанный маневр. — Да и дух вон… Здравия желаю!!!

— Лэжи, лэжи, — отмахнулся невысокий и невзрачный с виду старичок старомодных круглых очках. — Не надо скакать. Доктор сказал постельный рэжим, значит надо соблюдать. Рад тебя видеть, Татьяна Игоревна.

— Добрый день, Лаврентий Павлович. — в отличии от меня Сикорская успела поймать упущенный мной стакан и поднялась со стула спокойно, с внутренним достоинством. — Ничего, ему полезно почувствовать субординацию. А то совсем от рук отбился. Позволил себя похитить, в Париже устроил войну банд, от которой чуть половина города не сгорела. Сердце опять же отдал.

— Но всё же закончилось хорошо, — улыбнулся Берия, опускаясь на стул, который внёс неприметный человек в сером костюме и совершенно невыразительным лицом. Такого в толпе не заметишь и не поймёшь, кто тебе в печень лезвие засадил. — Присаживайтэсь. Не заставляйтэ старика голову задирать.

Я понял, что как идиот продолжаю стоять на кровати вытянувшись по стойке смирно и покраснев, спустился на пол, усевшись на матрас. Сикорская устроилась на своём стуле. Не сказать, что я не ждал визита кого-то из высокого начальства, но уж точно не думал, что это будет сам Лаврентий Павлович. С одной стороны, это невероятно льстило. Со Сталиным виделся, сейчас и с Берией довелось, он сам, лично, ко мне явился. С другой — что-то у меня очко сжалось так, что смогло бы урановый лом перекусить. Покуролесил я от души, за меньшее люди на лесоповал уезжали. Хотя и прибыток вроде весьма значительный. За одного Менгеле могут очень многое простить. А тут и прямая связь фашистского недобитка с американцами, и координаты секретных тюрем, в которых, в том числе, содержатся наши агенты. Да и кубинских товарищей хватает. Короче, не поймёшь, чего ждать, и от этого ещё страшнее.

— Да уж, натворил ты дел, — вроде тон был благожелательным, но я вздрогнул, с ужасом уставившись на бывшего наркома НКВД. Вроде же нет техник позволяющих читать мысли! Тогда откуда⁈ — Нэ трясись. Претэнзии к тебе есть, но будем считать, что кровью искупил. После войны мнэ доводилось общаться с выжившими из Освенцима, над которыми потрудился Йозеф Менгеле. Жуткое зрелище. Рад, что этот подонок получил по заслугам. Принято решение наградить за это вас обоих орденом Красного знамени.

— Служу Советскому Союзу! — поднялась с места Сикорская и я вслед за ней, подхватил клич, но потом взял себя в руки.

— Товарищ Берия. Я не считаю, что заслужил столь высокую награду. — конечно, мне было безумно лестно получить подобный орден, но я действительно считал, что не достоин. — Всю работу сделала Татьяна Игоревна. Я только мешался. Если бы ей не требовалось обеспечивать мою безопасность она бы справилась быстрее и без жертв и разрушений.

— Нэ прибедняйся, — отмахнулся Лаврентий Павлович. — Скромность — это хорошо, но нужно уметь принимать заслуженные почэсти. Сколько бы мы ещё думали, что Менгеле мёртв, если бы не ты. Да и сведения принёс просто высший сорт. Снова во снэ увидел?

— Так точно! — а вот теперь я и не думал спорить, приняв вид, как говориться, лихой и придурковатый. — Во сне!

— Нэ блажи. — кивнул бывший нарком. — И присаживайся. Надо же, не врёшь. Эх, где бы ещё парочку таких сновидцев взять.

— Я нечаянно, — давно уже заметил, что иногда у меня язык работает куда быстрее мозга и никакие ранги этого исправить не могут. — Я больше не буду, честное комсомольское!

— Да почему жэ, будь, — улыбнулся Лаврентий Павлович. — Ишь ты, нэ будет он.

— К сожалению, это не работает по желанию, — вступилась за меня Татьяна Игоревна. — Но, если Семёну удастся узнать что-то новое, он тут же доложит. Так ведь?

— Конечно! — отказываться в этой ситуации начал бы только конченный кретин, а я таким себя не считал. — Как только — сразу подам подробный рапорт, кто кого куда и зачем!

— Ну вот, а говоришь нэ будешь, — хохотнул нарком, ведь, как я понял, бывших наркомов не бывает. — Ладно, шутки в стороны. Какие у тебя дальнейшие планы? Наведаться в Чехословакию, как изначально было задумано?

— Боже меня упаси! — я с трудом удержался чтобы не перекреститься. — Хватит с меня Европы! Я лишь недавно в себя пришёл, снова энергетическое тело почувствовал. Евдоким Капитонович настоятельно рекомендовал не напрягаться.

— Всё так. — кивнула Татьяна Игоревна, к которой повернулся Берия за подтверждением. — К тому же теперь это не имеет смысла. Семён поглотил достаточно энергии для прорыва на следующий ранг, теперь ему надо освоить её, ассимилировать, сделав собственной. Любое напряжение, наоборот, может ему повредить. Поэтому для прорыва достаточно будет немного пожить возле Источника.

— Что ж, оставляю это на ваше усмотрение. — кивнул Лаврентий Павлович. — Вы, я так понимаю, по-родственному взяли юношу под свой контроль? Правильно! Такими женихами нэ разбрасываются. Софья девочка умная, ей нужна сосуществующая пара. Да и Леночка Зосимова чудо как талантлива. Берэгите их, молодой человек. Наши девушки куда лучше каких-то там француженок.

— Так точно, — от мысли о моих девочках улыбка сама выползла на лицо. — Лучше наших, советских женщин, никого на свете нет!

— Рад слышать, — внимательные глаза за очками казалось, заглядывали в самые тёмные уголки моей души, и я ничуть не обольщался дружелюбным тоном. Надо будет, точно таким же меня на расстрел отправят. Или на стол к вивисекторам. — А то появилось мнение, что вы оставили Сердце Парижа своей любовнице из личных побуждений.

— Никак нет, — орать я не стал, но изрядно напрягся. — Не скрою, у меня имелись отношения с семейством Лепаж, но на решении оставить данный артефакт это никак не сказалось. Исключительно холодный расчёт. Усиление партии националистов выгодно для нас, поскольку обязательно столкнёт их с американцами. Те ещё им Де Голя не простили, поэтому будут давить. Но появление сильных энергетов позволит компенсировать это, а если добавить обвинение в сотрудничестве с беглыми нацистами…

— Да, французы нэ любят, когда их тыкают в их же фэкалии, но с удовольствием ткнут туда американцев. — согласился со мной бывший член ЦК Политбюро который собаку съел на международных отношениях и уж точно не мне было читать ему лекции, но если такой человек хочет послушать, приходится говорить и говорить честно. — Я читал ваш рапорт и склонэн с ним согласиться. И о Марии Ивановне Кашинцовой мы справки навэли. Такая просто так Сердце из своих рук не выпустит. Что ж! Рад что у вас всё в порядке. Пойду. Старость нэ радость, устаю быстро.

— Всем бы так выглядеть в ваши годы. — я был абсолютно искренен, всё-таки не каждый день встречаешь человека, который в сто тринадцать лет выглядит максимум на семьдесят, а то и шестьдесят пять. — Простите.

— Ничэго, ничэго, — рассмеялся Берия. — Жаль только что моей заслуги в этом нет. А врачи запрещают долго работать. Поэтому пойду, отдохну. Татьяна Игоревна, моё почтение.

— До свидания, Лаврентий Павлович, — Сикорская, почти не вмешивающаяся в разговор, поднялась и проводила наркома НКВД к дверям. И лишь убедившись, что он точно ушёл повернулась ко мне. — Понимаешь, почему он лично сюда явился?

— Меня проверяли. — я без сил опустился на кровать. — Рапорта было недостаточно, а в подвал тянуть решили, что ещё рано. Но почему он Сам пришёл я не понимаю.

— Потому что проверяли не только тебя, но и меня, — то, что результатом могла стать быстрая и безоговорочная смерть женщину, казалось, ни капли не волновало. — Если верующий, можешь пойти свечку поставить, пока нас не тронут.

— Да не помешает, — я с силой потёр лицо. — Нет, к такому жизнь меня не готовила. Вот на хрена я полез в этот Париж⁈ Свалил бы сразу домой и сидел тихонько.

— Себе не ври, — Сикорская уселась на стул, внимательно уставившись на меня. — Ты никогда бы не отказался, даже если бы знал, что попадёшь в лапы к Менгеле. Такая у тебя натура. Навидалась я таких на фронте. Такие как ты в любую задницу готовы залезть ради дела и возможность остаться без головы вас ни капли не пугает. И ты такой же. Надеюсь, Соню не потянешь за собой.

— Я тоже, — спорить было глупо, я действительно ничего бы не стал менять, даже если бы знал заранее куда меня это приведёт. Был бы осторожнее, это да, но не более. Так что Матушка Зима была полностью права. — Я тоже… О! А мы только что про вас говорили!

— Знаете кого мы сейчас видели⁈ — у девочек, залетевших в мою палату, были абсолютно круглые глаза. — Лаврентия Павловича Берию!!! Он даже остановился и поговорил с нами, сказал, что следит за успехами.

— А мне предложили поставить мою оперу в Большом театре. — Лена было настолько под впечатлением, что едва не промахнулась мимо кровати. Мне пришлось ловить её и притянув стакан с водой осторожно отпаивать, пока девушка не пришла в себя. — Сёма, ты представляешь⁈

— Ещё как представляю и ты этого достойна. — я обнял одной рукой Зосимову, а другой Сикорскую, крепко прижав их к себе. — Как же я по вам соскучился! И кстати. Я надысь обещал вам поездку в Европу. А как вы смотрите на Монголию? Отличная страна, прекрасные люди. А кухня какая! Буузы, бухлёр, цуйван. Пальчики оближешь! Поехали в Монголию а? На могилу Чингисхана посмотрим. А то Европой я пока сыт по горло. Хватит с меня приключений. Что бы вы не говорили Татьяна Игоревна, но мне по нраву больше тихая и спокойная жизнь. И не надо делать такое лицо. Вот увидите, больше я ни в какие передряги встревать не намерен!