И вновь продолжается бой!

Глава 15

Глава 15

— Добро пожаловать в Париж! — Мари распахнула руки, словно крылья. — Город любви, романтики и искусства! Это лучшее место на Земле, и я докажу тебе что это именно так!

— Заранее признаю своё поражение и сдаюсь в руки прекрасной победительницы! — рассмеялся я. — Но умоляю перенести пытки и издевательства на завтра. Сегодня надо мной всё это уже проделал автобус!

— Мы договаривались говорить исключительно по-французски! — наставила на меня палец девушка. — Ты дважды виноват и поэтому едешь с нами!

— Действительно, дружище, — хлопнул меня по плечу Пьер, — поехали с нами! Сейчас ты если и отыщешь гостиницу, то стоить это будет неприлично дорого. И честно говоря, лучше одному вечером не ходить. Особенно здесь. Не скажу, что двенадцатый округ самый криминальный в Париже, но вокруг вокзалов всегда отирается куча разного отрепья.

— Большое количество народа, особенно приезжих всегда привлекает криминал, — я понятливо кивнул. — Тогда двинули. Вызовем такси?

— Дорого, а главное долго ждать, — покачал головой француз. — Лучше поедем на метро. Нам нужно в пятый округ, до станции Бусико. Там мы с Мари снимаем квартиру. Не смотри так на меня, ничего такого, я физически не могу испытывать вожделение к кому-то, кто на моих глазах валил себе в штаны кучу, просто так дешевле!

— И в мыслях не было, — я быстро задавил все помыслы на тему «инцест — дело семейное», придав морде самое невинное выражение, которое только мог. — Метро так метро. Посмотрим, чем оно отличается от нашего.

Понятное дело я имел ввиду не бельгийское, которого по сути и не существовало, там до сих пор ходили скорее скоростные трамваи, чем полноценная сеть метрополитена, а родное, советское. В Союзе строить метро умели и любили, не даром оно считалось лучшим в мире. А вот про парижское я, наоборот, слышал много плохого. И грязь, и преступность, и крысы, короче не разгуляешься. Поэтому спускался по лестнице с осторожностью, заранее приготовившись к худшему.

Но на удивление, мои опасения не оправдались. Станция Берси на шестой линии выглядела простенько и немного грязновато, но не более. Да и было видно, что её начали убирать после часа пик, когда прошёл основной поток пассажиров. К тому же, по словам моих новых друзей, на четырнадцатой линии, проходящей через эту же станцию, платформы оборудованы специальными противосуицидными дверями. Ну это как в Питере, когда поезд останавливается точно напротив дверей вдоль путей. Только у нас они нужны чтобы станции не затопило в случае прорыва реки, а здесь чтобы под поезд не бросались отчаявшиеся работяги.

Правда по словам ребят они никогда не слышали, чтобы здесь кто-то кидался под поезд, да и где-то в другом месте тоже. Зато пообещали устроить мне экскурсию по парижскому метро. Дескать, одна эта станция не может отражать весь город. Надо посмотреть на станцию Сите, полностью обитую железом, где создаётся впечатление будто ты на подводной лодке, съездить на площадь Согласия, да просто покататься в конце концов. Тем более что в метро часто устраивают выставки и можно полюбоваться полотнами начинающих художников. А судить по одной станции, тем более такой, через которую проходят толпы туристов с вокзалов, спешащих поскорее попасть в свои отели или наоборот, сесть на автобус или поезд, ну совсем такое себе. Я был с этим полностью согласен и позволил себя уговорить, тем более что мне всё равно стоило получше узнать местность, прежде чем приступать к делу, что привело меня в столицу Франции.

А вот поезд меня удивил и нет, не возрастом. У нас тоже ходили достаточно старые составы. Но вот то, что двери надо открывать самому, нажимая на специальную ручку стало прямо откровением. Как и то, что станции не объявлялись. Над дверями было расположено длинное табло, где все станции ветки были отмечены лампочками, которые загорались по мере прохождения маршрута. И это были все оповещения! То есть если ты вдруг задумался или тем более уснул, тебя не разбудит голос сообщающий что поезд прибыл на станцию такую-то и следующая будет вот эта. Нет, расслабился — сам себе злобный буратино.

В остальном вагоны были хоть и старенькие, но вполне чистые и удобные. Главное же отличие от наших, советских, было не в дверях и даже не в оповещениях, а в том, что из вагона в вагон можно было спокойно пройти, даже не имея особого ключа. Состав соединялся гармошкой, словно троллейбус и при желании можно было легко перейти в тот конец поезда, какой тебе был нужен. Правда обычные пассажиры предпочитали находиться там, где вошли, а вот разные маргиналы, наоборот, были заядлыми любителями шляться по составу, выискивая себе жертву.

Это я понял сразу, как только из соседнего вагона в наш с шумом и криками ввалилась толпа негров с пивом в руках, от чего мои новые друзья тут же напряглись. И было от чего, ибо, увидев Мари французские гопники тут же двинули к ней, выкрикивая что-то скабрезное и ощупывая девчонку сальными глазами. Причём наличие рядом с ней сразу двух парней их не смущало. Оно и понятно, во-первых, негров было около дюжины, а во-вторых, сразу пятеро из них были энергетами. Причём двое на уровне Разрядников.

— Вояжёры, марокканцы, — выдохнул Пьер. — Вот же задница! Мы попали.

Я не знал кто это такие, да и мало ли какие этнические банды имеются во Франции. Главное, что у них была репутация и она была крайне дерьмовой. Почему, спрашивать не приходилось, поскольку первый же браток сунул мне по нос нож. Видимо хотел, чтобы я свалил и не мешал ему добраться до девчонки, которую я по привычке засунул себе за спину. И очень удивился, когда я практически рефлекторно накрыл его кисть своей и резким движением сломал, а следом пробил головой в переносицу, стоило только раненному инстинктивно наклониться. А что поделать, Выгорский учил меня не оставлять подранков. Бить наверняка, чтобы уже не поднялись.

Негры удивились. Пьер с Мари тоже, но их шок меня мало интересовал, а вот пока бандиты приходили в себя я успел сломать одному из них ногу, а другому пробить в кадык, буквально вминая его в глотку. Но даже когда марокканцы скинули оцепенение и принялись махать руками, ногами и ножами, это им мало чем помогло. Как минимум, потому что я был Кандидатом и даже физически превосходил тех же Разрядников на порядок. Но самое главное, что у ублюдков не наблюдалось никакой боевой школы, а в условиях узкого вагона метро они скорее мешали друг другу что сводило на нет их преимущество в количестве.

Я же работал спокойно, отслеживая удары и махи и даже принимая некоторые на блок, защитив тушку Покровом. Каменную кожу не активировал, да и в целом техники практически не использовал. Просто не было нужды. И так неплохо получалось и буквально через пару минут от начала боя из одиннадцати братков на ногах осталось всего пятеро. Остальные или молча валялись на полу в странных позах или стонали, баюкая сломанные конечности. Щадить ублюдков я не собирался.

— Ты… твою мать… — отступив и сгрудившись возле перехода в следующий вагон негритята выдали спич, из которого я понял лишь отдельные слова, слишком уж он изобиловал сленгом и прочими идиомами. — Я тебя…

— Чего он говорит? — я повернулся к Пьеру, таращившемуся на меня огромными глазами. — только коротко.

— О-они говорят, что убьют тебя, — к чести француза, он взял себя в руки и сбросив оцепенение поднялся, прикрыв собой кузину. — Надо вызвать полицию…

— Скажи им чтобы шли в задницу. — я оборвал пацифистские речи. — Только тоже коротко.

— Фак ю! — вылезла из-за спины брата Мари и усилила эффект демонстрацией интернационального жеста средним пальцем. — Фак ю алл!

— Молодец! — я, улыбнувшись показал безбашенной девчонке большой палец. — Так держать!

А вот марокканцы почему-то выступление не оценили и те, кто был Разрядниками вынули из-за спины по паре мачете, засветившихся белым, и демонстративно провели себе по шее. Мол нам хана. Меня же больше, чем эта пантомима заинтересовала их техника. С виду она напоминала Покров, но проецировалась на оружие. Зуб даю, что после этого оно становится очень острым и может рубить металл. У меня было нечто подобное, но там использовался другой принцип и аспект земли. Кроме того, моя была Кандидатской, а тут Разрядники. Очень интересно.

Видя, что я совсем не впечатлился, братки с рёвом кинулись вперёд, размахивая клинками словно пропеллеры. Ну… такое себе. Да, лезвия без проблем рубили поручни, сиденья, стены вагонов и даже одного из своих, дёрнувшегося и затихшего после того, как мачете перечеркнуло ему спину, но тесноту никто не отменял. Да и перебираясь по телам корешей бандиты резко потеряли в скорости. Вот если бы они напали вместе, но пустив вперёд одного, а второй прикрывал бы его из-за спины, нанося колющие удары, какие-то шансы у них ещё бы были. А так я дождался, когда они подберутся поближе и шагнул вперёд и влево, закрываясь от правого братка его же товарищем. А когда тот замахнулся и попытался рубануть меня, поймал его за кулак, и заломив, ткнул лезвием мачете в печень второму.

Не знаю, кто из них удивился больше, но клинок вошёл легко, буквально не почувствовав сопротивления, хотя на марокканце была плотная кожаная куртка, а стоило ещё немного нажать, как и позвоночник оказался перерезан буквально в одно движение. И раненный, а точнее убитый браток, ведь жить ему оставались считанные секунды рухнул на пол как подкошенный. Его убийца успел отпустить рукоять мачете, но больше ничего сделать не смог, хоть у него оставался ещё один. Так и позволю я себе в организм разными железяками тыкать. Хватит уже, надоело! Поэтому я свободной рукой ухватил оставшегося Разрядника за подбородок и резким движением вверх сломал ему шею. Ибо нефиг.

Собственно, на этом драка и закончилась. Оставшиеся марокканцы с воплями ужаса кинулись бежать из вагона, а я, отпустив тело последней жертвы вернулся к друзьям, которые пялились на меня во все глаза. Ну да, я тоже не ожидал, что спокойная поездка на метро обернётся кровавой бойней. Кто ж виноват, что у вас в Париже такая криминогенная обстановка. Вот у нас подобных личностей менты бы мигом скрутили и никакие техники бы не помогли. Не работает энергетическая светошашка против пистолета Макарова, я точно знаю. Но ладно, поздно пить Боржоми, когда почки отказали, теперь нужно минимизировать последствия происшествия и прежде всего убраться подальше.

— Валим. — я подхватил свою сумку, чемодан Мари и подцепив саму девчонку под локоть, пихнул Пьера в бок. — Не спи! Чемодан в руки и вперёд!

— Но… — француз как заворожённый уставился на кучу марокканцев, но сумел взять себя в руки и сделал что ему сказано. — Мы выходим?

— Да, но не здесь. — девушка ещё пребывала в шоке и мне пришлось её вести, зато хоть не истерила и не вырывалась. — Иди за мной и веди себя естественно. Не беги.

Мой расчёт был прост. Мы перешли в соседний вагон, а оттуда ещё в один. Ещё когда мы сели я специально обратил внимание на камеры и не нашёл ни одной. Это ничего особо не значило, те могли быть скрытыми, но и изображение на таких будет куда хуже, чем на обычных. Но имелся и немалый шанс что их нет вообще, поезд ведь старый, годов ещё семидесятых, не позже. А вот на станциях камеры стоят сто процентов, поэтому нам лучше не выходить из того же вагона, где будет найдена куча трупов.

— Нам ещё две станции ехать, — вдруг ожил Пьер, когда я уже собирался выйти. — На Ламотт-Пике — Грендель пересадка на восьмую ветку.

— Тогда едем дальше, — я мгновенно принял решение. — пересадка через переход?

— Да, но там надо будет под землю спуститься. — принялся пояснять француз. — Шестая ветка, на которой мы сейчас она поверху идёт, а восьмая, в сторону Балара, под землёй.

— Отлично! — чем больше переходов и разных пересечений, тем выше шансы смешаться с толпой и затеряться. — Тогда тем более не дёргаемся. Идём спокойно, не напрягаясь и не торопясь.

— Они, — вдруг всхлипнула Мари. — Ты их…

— Тише, тише, девочка! — я быстро обнял француженку, прижав к себе. — Всё хорошо, всё в порядке. Так было нужно. Сейчас мы придём домой и поговорим, но до этого мне нужно, чтобы ты была сильной. Хорошо? Ты справишься?

— Я… — мне казалось, что она сейчас устроит истерику, ведь с виду Мари походила на комнатный цветок, никогда не видевший тёмной стороны жизни, но на удивление девушка смогла взять себя в руки. — Да. Я смогу.

— Вот и отлично! — я оглядел её и повернулся к Пьеру. — Дай свою куртку. Только выверни её наизнанку.

— Зачем? — тот удивился, но сделал что я просил, а я накинул её девушке на плечи. — А! Хорошая мысль, кстати!

Я тоже снял куртку, оставшись в футболке. Изменения небольшие, но сразу глаз не зацепится. А будут копать глубже или предпочтут списать трупы на разборки банд тут ещё большой вопрос. Из прошлой жизни я знал, что этнические банды были одной из главных проблем Парижа, наряду с антисанитарией и забастовками из-за социалки. А может и самой главной, со слов моих новых друзей даже сейчас в определённых районах лучше не показываться. Их захватили выходцы из Алжира, Марокко и прочих французских провинций, которые даже сейчас, после пятидесяти лет независимости, всё ещё рвались в метрополию за французским гражданством, пособиями и прочими благами цивилизации. При этом работать и интегрироваться в общество мигранты не собирались.

Правда, особо я не обольщался. Четыре трупа есть четыре трупа, будь они хоть марокканскими, хоть французскими хоть чьими ещё. Расследование будет, тут к гадалке ходить не надо. И что если на нас выйдут, то прихватят за задницу обязательно. Поэтому будем делать так, чтобы не вышли, пусть я и не разбирался в принципах работы следователей французской полиции. Но по логике прямых доказательств нашей вины нет и быть не может. А косвенные… Ну пусть попробуют притянуть. А для начала найти.

Мари в достаточной степени пришла в себя чтобы идти самой. Её чемодан я потащил сам, благо на нём были колёсики и никакого труда его перемещение не доставляло. Я бы и в одной руке унёс, несмотря на весьма значительные размеры, но привлекать внимания не стоило. Хорошо ещё что у ребят не было с собой лыж, они брали их в аренду прямо на горе, вот это было бы диким палевом. А так опознать нас можно было только по тем же чемоданам, но для этого нужно было сначала вызвать подозрение.

Две остановки метро вроде немного по времени, но имелся немаленький шанс, что тела заметят раньше, впрочем, к этому я тоже был готов, но пронесло. Поздний вечер сыграл свою роль, пассажиров было мало, и крик поднялся лишь после того, как состав прибыл на ту самую Ламотт-Пике — Грендель, где у нас и была пересадка. А так как мы находились достаточно далеко, то смогли беспрепятственно покинуть платформу, спуститься на нужную ветку и тут же сесть в удачно подошедший поезд. И всё это без лишней суеты и нервов. Ну кричат что-то, мало ли чего там случилось. Сумочку украли или кто-то ногу подвернул. Не будешь же на каждый крик реагировать.

— Наша остановка, — дёрнулся было к дверям Пьер, но я придержал, и француз сразу всё понял. — на следующей выйдем?

— Через одну. — пусть уловка была на уровне детского сада, но ведь могла и сработать. — лучше пройдёмся немного. Голову проветрим. Мари ты большая умница. Я тобой горжусь.

— Мою подругу изнасиловали и убили такие же как эти уроды. — француженка подняла на меня грустные, но спокойные глаза. — и, если бы не ты, нас бы тоже… спасибо.

— Не за что. — я погладил девушку по голове. — И Пьер бы тебя защитил. Уж поверь, я знаю.

— И его бы зарезали эти ублюдки, — хлюпнула носом Мари. — Спасибо, Симон. И давайте быстрее пойдём домой. Мне срочно нужна ванна с пеной и бокал Бордо, чтобы забыть о сегодняшнем дне! И если я это не получу, то устрою такой скандал, что вы пожалеете, что не оставили меня в том поезде!