И вновь продолжается бой!

Глава 18

Глава 18

— Ну и кто ты такой⁈ — когда тебя спрашивает Командор, это страшно, даже если выглядит он при этом как бабушка-божий одуванчик. — Только не неси чушь что дойч! Уж я их повидала и могу отличить австрийца от германца или бельгийца по акценту, а у тебя он…

— Русский, коли вы уж заговорили со мной по-русски. — я сел на кровати, не без труда перебарывая давление, обрушившееся на плечи. — И разряд у меня Кандидатский, что вы тоже заметили. Семён Павлович Калинин, в прошлом Чеботарёв. Советский Союз. Если есть с собой что-то с доступом в сеть, можете сами подтвердить мою личность. Только секунду.

Снять Маску отказалось не столько сложно, сколько неприятно. Она намертво прилипла к коже и ощущения были такие будто сдираешь с себя лицо. Но я справился, и пару минут разминал неприятно покалывающие мышцы головы, не обращая внимания на хозяйку, которая посверлила меня взглядом, но потом на самом деле вынула из кармана домашнего платья смартфон, принявшись тыкать в экран, посматривая при этом на меня. Но я не дёргался, вёл себя спокойно, что окончательно сбило Марию Ивановну с толку. А уж когда она добралась до советской сети и нашла в веб-версии газеты «Правда» моё фото на вручении Сталинской премии окончательно перестала понимать, что происходит.

— А что, у Советов закончились кадровые разведчики, раз начали посылать мальчишек? — несмотря на ехидный тон, было понятно, что хозяйка дома пытается разобраться что происходит. — Или вы, юноша, занимаетесь промышленным шпионажем? Но тогда вы не по адресу. Наша семья никогда не была связана с информационными технологиями.

— Можете верить, может нет, но наша встреча с вашими внуками была абсолютно случайной. — я пожал плечами. — Да и к любому шпионажу я не имею никакого отношения, хотя контакты с КГБ у меня имеются, отрицать не буду. Но только с одиннадцатым управлением.

— Инквизиция? — удивилась урождённая Кашинцова, показывая хорошую осведомлённость в делах исторической родины. — Собираешься стать охотником на демонов?

— Скорее уже стал, — я грустно хмыкнул. — Последние пару лет несколько раз натыкался на разных тварей, поэтому меня взяли на контроль, если это можно так назвать. Но даже это не имеет никакого отношения к моему появлению в Париже. Можно сказать, что это лишь стечение обстоятельств, но раз уж я здесь, то решил задержаться. Есть вещь, которая меня очень интересует.

— Катакомбы, — кивнула Мария Ивановна, внимательно следя за мной, но хоть давление убрала. — Мари говорила. Но что именно ты там ищешь она не знает.

— Зато вы уже поняли, — я позволил себе усмехнуться. — Мне нужно Сердце Парижа. Не больше и не меньше.

— Ищешь силу, — вернула мне усмешку Лепаж. — Знаешь сколько было таких как ты, считающих себя способными его покорить? Большинство вернулось не солоно хлебавши. А те, кто всё же нашёл Сердце Парижа никому об этом рассказать не смогли. Не боишься, что тоже пожалеешь, но будет уже поздно?

— Не боятся лишь идиоты, — я не собирался играть в несокрушимого героя. — Но есть объективные причины, по которым я считаю, что сумею с ним совладать. Например — наша встреча. Если посмотреть под определённым углом, её можно счесть знаком судьбы. Вот кто знал, что мы с вашими внуками столкнёмся на автовокзале Инсбурга? По идее я там никак не мог оказаться, в это время я должен был быть в Берлине на комсомольском фестивале. Но меня оттуда похитили агенты ЦРУ, желающие устроить сенсацию, я сбежал от них и выбирая куда податься дальше, практически наугад ткнул в Париж. И вот я здесь, рядом с одним из немногих людей способных мне помочь. Хочешь, не хочешь, заподозришь в этом волю Господа.

— Не поминай Его в суе! — строго осадила меня дворянка, но скорее по инерции, уж слишком задумчивым было её лицо. — А с чего ты взял, что я буду тебе помогать?

— То, что вы не отрицаете, что можете, уже прогресс, — я удовлетворённо кивнул. — А в остальном надеюсь на ваше любопытство. Ведь если те, кто пытался овладеть Сердцем не возвращались, то вам же будет интересно, что случиться со мной?

— Молодой человек, я в свои годы навидалась такого, что подобное меня ни капли не прельщает, — покачала головой Мари Лепаж старшая, пряча телефон в карман. — Я больше переживаю за внучку, которой ты задурил голову. У девочки блестят глаза, она только и говорила, что о тебе! И ты предлагаешь разбить ей сердце?

— Да я вас умоляю! — я отмахнулся, закатив глаза. — не буду повторять глупости про ветреных француженок, тем более что в Мари есть русская кровь. Просто девочки в её возрасте быстро влюбляются, особенно если кто-то спасёт их от некоего дракона, и столь же быстро остывают. И если я исчезну сегодня, то какое-то время она конечно, погорюет, но потом обязательно найдётся тот, кто её утешит. И останется лишь память о пикантном приключении. Вам ли это не знать?

Пожилая женщина, а назвать её сейчас старушкой я не мог даже мысленно, задумалась, а я тайком вздохнул расслабляясь. На самом деле мысль попросить помощи у бывшей соотечественницы возникла у меня случайно. Я думал сплавить новых знакомых подальше, а самому заняться своими делами. Пусть память марокканцев дала мне информацию о некоторых ходах в катакомбах, на самом деле это была капля в море. Общую протяжённость туннелей оценивают почти в три сотни километров и это очень приблизительные цифры, а по факту там может быть и четыреста и все пятьсот, учитывая разные уровни тоннелей и пригород, ведь тянулись они далеко за пределы Парижа. А я не имел ни малейшего представления, где искать это самое Сердце и что оно вообще из себя представляет.

В коммуну Марли-ле-Руа мы, как и собирались выдвинулись ночью. Микроавтобус Тьерри оказался двадцатилетним Рено Трафик чем-то похожим мордой на наши РАФики и такой же капризный, но скорее от старости. Было видно, что жизнь его потаскала и ржавые пороги — это беда не только отечественного автопрома. Как и проблемы с комфортом пассажиров, ребята для работы сняли все кресла, кроме передних и сидеть пришлось на каких-то коробках среди велосипедов. Мари было проще, она забралась на меня, а остальные набились на передний ряд кресел втроём. В итоге неудобно было всем, благо ехать оказалось совсем недалеко. Я, привыкший к сибирским просторам, меньше сотни километров вообще расстоянием не считал, а тут оказалось всего километров тридцать. Двадцать минут езды.

Нас ждали. Жан и Тьерри были тут частыми гостями и были встречены весьма благодушно. А вот я бабушке Мари сразу не понравился. Нет, мне ничего не сказали, для этого русская дворянка в энном поколении была слишком хорошо воспитана, но я сразу почувствовал, что мне здесь не рады. Впрочем, я и не собирался задерживаться, рассчитывая переночевать, а утром отправиться обратно в Париж и заняться наконец поисками этого то ли артефакта, то ли ещё чего, имеющего огромную силу.

Понятное дело, я был далеко не первый, кто захотел его использовать, но пока никто не смог найти и следа этого самого Сердца. Но у меня был бонус, воспоминания Матушки Зимы, участвующей в зачистке парижских катакомб. Понятное дело, все их она исследовать не могла, да ей это было и не нужно. Татьяна Игоревна прекрасно работала по площадям, вымораживая целые районы и лишь благодаря ей удалось избежать многих неприятностей. Немцы, в своей агонии были готовы на любую подлость, а уж в демонических техниках натаскались будь здоров, внучок Менгеле не даст соврать. Только вот сложно фигурно потрошить людей, когда кровь стынет в жилах в буквальном смысле этого слова. А сопутствующие жертвы… это война. Да и умереть от холода куда легче чем под ножом сумасшедшего мясника из Аненербе.

К сожалению, самого Сердца Парижа Сикорская не видела, но у неё имелись рапорты группы следователей, что занимались этим вопросом. Жаль только им не дали закончить, параллельно с нашими источник силы искали и американцы с британцами, и сами французы. Не нашли. Возможно, в этом виноваты советские спецслужбы, уничтожившие кое-какие улики указывающие на местонахождение Сердца. Не знаю. Главное, что я прочитал и запомнил всё что было известно об этой штуке. Но даже так сильно ближе к ней не стал. И тут такая возможность. Сражавшаяся в сопротивлении урождённая девица Кашинцова не просто так стала Командором. Наверняка ей было что-то известно, недаром же стоило мне упомянуть Сердце Парижа как она серьёзно задумалась и пару раз у меня замирало собственное сердце от брошенных ей взглядов. Старушка решала помочь мне или прибить прямо здесь, чтобы скрыть тайну, это я чувствовал всем нутром.

— В нашей стране что-то происходит, — начала Мари Лепаж, имея ввиду Францию, а не далёкую, холодную Россию, которую она и не помнила вовсе. — И я не про войну банд, от которой вы бежали, это лишь следствие. А причина в том, что после де Голя власть попала в руки жалких конформистов, лёгших под американцев. Мы стелемся и под янки и под лимонников, надеясь на их подачки, уходим со своих традиционных позиций в Африке, в чём немалая вина Советов, но это отдельный разговор. Если бы была политическая воля просто так вам бы это не далось, но наши мягкотелые либералы только и могут что просить прощения и принимать всех мигрантов, решивших податься к лучшей жизни. Францию ждут тяжёлые времена. И я хочу, чтобы мои внуки встретили их во всеоружии.

— И что для этого нужно? — у меня было подозрение, но я ждал, пока старушка сама озвучит свои требования. — Я готов помочь, но должен знать, что от меня требуется.

— Ты принесёшь Сердце Парижа мне. — бабушка вонзила в меня горящий взгляд, снова став похожей на настоящего Командора, железного душой и телом. — И получишь неделю возле него. Всё равно дольше нельзя, ты просто сожжёшь энергетическое тело, да и полученную силу ещё нужно будет переварить. Так что тебе этого будет достаточно.

— Значит Сердце это всё же артефакт. — я кивнул, откладывая в уме это знание. — Не скажу, что меня погладят за это по голове, но я согласен. Лучше получить что-то на время, чем и вовсе ничего не получить. Надеюсь, договор кровью подписывать не придётся.

— Почему же? — ехидно ухмыльнулась Мария Ивановна. — Но не так, как ты подумал. Эти ублюдки посмели обидеть не только мою девочку, но и мой город. И ты им отомстишь!

— В смысле? — я немного потерялся, пытаясь понять, чего от меня хотят. — Вроде как я их и так наказал жёстче некуда. Чтобы сделать это ещё сильнее нужно поднять их из мёртвых, а это, насколько я знаю, никому ещё не удавалось.

— Ты слишком мало знаешь, — отмахнулась Кашинцова. — Одарённые бошей такое проделывали и не раз. Думаешь, откуда такие жуткие потери под Ржевом? Там ваша армия воевала сама с собой, пока не отыскали ублюдка из Аненербе и не отправили его в ад. Просто об этом говорить не принято, считается, что все виновные были наказаны, а немцы искупили свою вину.

— Расскажите это «Доктору Смерть», — я презрительно хмыкнул и почему-то вдруг меня потянуло на откровение. — Один из агентов ЦРУ что похитил меня из Берлина был внуком Менгеле. И я его укокошил во время побега. Так что вполне возможно этот ублюдок выползет из своей норы в Аргентине.

— Это… — Лепаж замерла, обрабатывая полученные сведения. — важная информация. Но тем лучше! Ты не боишься крови, готов действовать жёстко если нужно, это работа для тебя. Страви уродов! Заставь их резать, друг друга не отвлекаясь ни на что другое! Пусть пожрут сами себя.

— Я думал вы хотите остановить войну, — такого я не ожидал. — Но предлагаете мне разжечь её ещё сильнее.

— Остановить резню уже невозможно, — покачала головой Мария Ивановна. — банды накопили критическую массу, им нужны территории и за них они готовы растерзать конкурентов. Вот и пускай займутся этим.

— Кажется, вы меня с кем-то спутали. — я с сожалением покачал головой. — Я не убийца. Да, мне приходилось пускать кровь и забирать жизни, но только в порядке самообороны. Вы же предлагаете…

— Не будь глупее чем кажешься! — жёстко оборвала меня дворянка. — Никто не просит тебя устраивать резню! Это и не нужно. Удар тут, разгромить склад там. Напугать бандитов, прикинувшись членом конкурирующей банды. Дать повод для мести. Этого будет достаточно.

— Для этого мне нужна масса информации, начиная от состава банд, карт их территорий, досье на участников, заканчивая совсем уж интимными вопросами, типа любовниц главарей, где их можно прихватить без охраны. — Я примерно представлял объём работы и мне стало плохо. — Вы же должны понимать, что такие операции готовятся годами. И одного залётного Кандидата мало для их реализации. Да тут только исполнителей нужно не меньше взвода! Не говоря уже об команде аналитиков, штабе и прочих служб! Да только на подбор одежды у меня уйдёт уйма времени, ведь я не разбираюсь, что носит та или иная банда. Именно поэтому такие операции должны разрабатываться на самом верху, в министерстве внутренних дел или спецслужбами. И уж никак не дома на коленке.

— Любая подобная операция обязательно станет достоянием общественности, и тот, кто отважится её хотя бы разработать, мгновенно лишится кресла. — покачала головой Мария Ивановна. — К сожалению в Пятой Республике высшие чины больше держаться за должности, чем по-настоящему исполняют свои обязанности. И у них просто духу не хватит пойти на что-то серьёзное. Вот болтать по телевизору это они умеют. Но это не значит, что нет людей готовых на настоящие поступки. У меня есть друзья. Большинство из них в отставке, однако они не утратили связей. И могут организовать всё что тебе нужно в кратчайшие сроки.

— Тогда почему они сами не провернули нечто подобное? — удивился я было, но тут же сам ответил на свой вопрос. — Вам нужен был исполнитель со стороны. Ведь, несмотря на ваши уверения, придётся измазаться в крови и дерьме по самую маковку. И вы решили, что советский шпион идеально подойдёт для этого, так? Ну а что, он никак не связан с вашими друзьями, а если сгинет или попадётся полиции — его не жалко. Да и в принципе после можно зачистить.

— Я готова дать слово… — начала было женщина, но я совершенно невежливо её перебил.

— Извините, но ваше слово для меня ничего не стоит. — это было очень грубо, но и её предложение было далеко от какой-либо морали. — Хотя бы потому, что решение о зачистке могут принять без вашего ведома. В подобных вопросах полагаться на слова — верный путь в могилу.

— Тогда чего ты хочешь? — нахмурилась Мария Ивановна, но сдержалась, — Ты прав насчёт того, что нам был нужен кто-то типа тебя, посторонний, которого никак не свяжут с официальными властями. И мы готовы заплатить…

— Сердце. — отрезал я. — Вы передадите мне всё что знаете о нём. И я начну работать с вами только после того, как найду и перепрячу артефакт. Тогда моё выживание будет выгодно и вам тоже. Согласитесь, это справедливая цена и заодно моя страховка от ваших друзей. И да, взять меня и выбить информацию не получится. Моими наставниками были Стравинский и Зима-Мама, так что сами понимаете, как уйти без боли меня тоже научили. И я предпочту лучше оставить всех с носом, чем позволю себя использовать. А умирать мне не страшно, доводилось уже.

— Хорошо. — Лепаж обдумывала моё предложение почти двадцать минут, прежде чем согласилась. Всё это время я сидел молча, ожидая вердикта. Было видно, что имена Архонтов произвели на эмигрантку впечатление, она явно слышала их раньше, и ни капли не усомнилась в моих возможностях. Но и согласиться сразу не могла, просчитывая варианты. — Я согласна. Но времени очень мало. Тебе придётся серьёзно поторопиться.

— Не проблема, — я довольно прищурился. — Выдвинусь, как только получу от вас информацию. Ночь меня не смущает, в темноте я неплохо вижу, а мертвецов не боюсь, даже если они ходят, а не лежат смирно. В крайнем случае всегда можно найти лом, а против него приёма нет даже у носферату, если они существуют.