И вновь продолжается бой!

Глава 8

Глава 8

Естественно, вернулся в пансионат я в одиночестве, если не считать Томаса, исправно выполняющего роль моего шофёра и переводчика. Уж не знаю, чего там наобещали чиновнику его уровня, или наоборот, чем напугали, а скорее и то и другое вместе, но свои обязанности герр Майер исполнял прилежно и постоянно маячил где-то рядом. Собственно, это было одной из причин, почему я не решился провести ночь с горячей комсомолкой, хоть и получил пару недвусмысленных предложений. Те же кубинки были чудо как хороши, буквально воплощённый секс, но руссо туристо, облико морале.

Про «медовые ловушки» я читал ещё в прошлой жизни. И несмотря на царивший на западе стереотип ими не брезговали все спецслужбы мира. Изнасилованная горничная даже стала расхожим мемом, правда с коннотацией о не слишком качественной и чистоплотной работе спецслужб, но здесь-то СССР не развалился и у руля стояли настоящие монстры. Связываться с ними я не хотел, поэтому соблюдал целибат. Ну и своих девочек не хотелось расстраивать. Они, конечно, знали, что я кобель и бабник, однако это не было поводом гулять направо и налево. Особенно после того, как девочки окончательно приняли друг друга, это было бы полным свинством.

Зато проснулся я прекрасно отдохнувшим и полным сил. И дело было не в том, что энергетам в ранге Кандидата нужно было меньше сна, чем обычным людям, да и метаболизм с устойчивостью к токсинам, в том числе алкоголю был куда выше. Я на самом деле выспался и акклиматизировался. Всё же часовые пояса всё ещё имели власть надо мной, хоть и не такую сильную как раньше, но сейчас проблема была решена и за завтраком я изучал программу слёта, нагло игнорируя недовольные взгляды фрау Митте.

На самом деле я не просто так нервировал заслуженную старушку, а пытался выбрать, что лучше, Спектакль румынского театра кукол «Цэндэрикэ», концерт делегации Венгерской Народной республики или же отправиться обратно на стадион, посмотреть на соревнования легкоатлетов. Вроде бы вчерашние кубинки были как раз бегуньями… или прыгуньями в длину… не помню, да и не суть. Главное там точно будет на что посмотреть, а мне всё равно нужно занять первую половину дня, прежде чем отправиться на открытие Международного клуба коммунистической молодёжи, в рамках которого должны были пройти разные форумы и семинары.

Я как раз и должен был выступать на одном из них, посвящённом развитию компьютерных сетей в свете теории марксизма-ленинизма. Что-то такое, короче, я полностью не запомнил, ибо бред. Но текст доклада мне утвердили, несмотря на то что о коммунизме там не было ни слова, а значит и волноваться было не о чем. Главное, что старшие товарищи резолюцию поставили, а там трава не расти. Да и не умел я разбавлять серьёзные вещи болтологией. Если им нужно было, чтобы я на сцене трепался о том, как космические корабли покоряют просторы Большого театра писали бы речь сами.

— Гуттентаг фрау Митте! — в столовую ворвался Томас, судя по виду, явно гнавший во весь опор. — Сдрафствуй Семён. Прошу прошения, я есть немноко опостать.

— Да всё нормально, — я не собирался играть в сноба. — Я только закончил завтрак, но с удовольствием выпью ещё кофе. Кушайте. Успеем ещё.

— Блакотарю, — герр Майер с достоинством кивнул и уселся за стол, на котором словно по волшебству появился завтрак. — Итак, ты выпрал куда хотел бы пойти?

— Да мне как-то всё равно, — я пожал плечами. — думал на стадион, посмотреть на соревнования, но если есть какие-то предложения, то я всегда к ним открыт.

— Моё руковотство хотело бы фитеть тепя на открытии клупа, — Томас решил не юлить, а прямо сказать, чего ему нужно, и я это оценил весьма высоко. — Не после обета, а с самоко начала. Там бутет несколько мероприятий, гте мы хотели бы тепя видеть.

— Нет проблем, — я пожал плечами. Мне действительно было всё равно, пусть даже приходилось выступать в роли массовки для поднятия престижа клуба. Надо — сделаем. Не даром меня ещё дома попросили содействовать германским товарищам. — Я с удовольствием послушаю, о чём говорит зарубежная молодёжь.

Герр Майер незаметно выдохнул и активнее заработал вилкой. Я его понимал. Мужик упорно работал, пробивался на свой нынешний уровень, а зная нравы, царящие внутри партии и комсомола, буквально прогрызал себе путь. И не надо заливать мне про солидарность, равенство и братство. Как показала практика, это не работает, когда на кону карьера и возможность встать у руля. Человек человеку волк, так говорили римляне, а они знали толк в политике.

И вот такого, уже достаточно авторитетного номенклатурщика берут и отправляют работать нянькой при каком-то щенке, даром что он из Советского союза. К тому же, судя по некоторым признакам, Томасу приказали во всём мне потакать. Недаром вчера он не сделал ни одной попытки меня остановить. И зуб на мясо даю, что захоти я продолжить вечер с теми кубинками, послушно отвёз бы нас в пансион, ещё и бухла бы по дороге достал. Правда, потом доложил бы куда следует, с подробностями и фото — видеоматериалами, но это мелочи. Главное, что я не хотел усложнять жизнь человеку и мне ничего не стоило выполнить подобную, незначительную просьбу.

Добрались мы быстро, не попав в пробки. Народ только начинал разъезжаться по работам, так что мы проскочили тютелька в тютельку, оказавшись возле Берлинского университета имени Гумбольдта. К своему стыду, кто это такой я не знал, но меня быстро просветили насчёт знаменитого натуралиста и путешественника. Я не проникся, но хотя бы запомнил, кто это. А то как-то неудобно перед товарищами.

Лекционный зал, что отвели под клуб, был наполнен до отказа. Кроме самих комсомольцев, здесь оказались и немецкие студенты, которых привлекли в качестве волонтёров. Ну точнее слова такого никто не знал, просто поставили задачу первичной организации университета, а та уже подрядила своих членов по спискам на работы. Судя по мордам лица, особого удовольствия это им не доставляло, но и протестовать студенты не спешили. Видать установки проводил не только Союз Свободной Немецкой Молодёжи, но и Штази. Что тут обошлось без этой всемогущей организации я просто не верил.

Мы очень удачно пришли пораньше, так что заняли неплохие места. Второй ряд, до выступающих рукой подать. Правда я особо не слушал, пусть даже мне сунули наушники синхропереводчика. Тоже, кстати, показатель уровня. Я думал мне герр Майер будет переводить, ан нет, организаторы заморочались и подготовились как следует. Другой вопрос, что славословия в адрес товарищей Маркса, Энгельса и прочих, вкупе с прославлением славного коммунистического будущего мне ещё дома надоели. Но я всё равно слушал о чём трындят люди в президиуме, поэтому среагировал на фразу: «В жестокости современных детей виноваты компьютерные игры».

— О! — я толкнул локтем Томаса. — Наконец откопали любимый жупел. А я уже переживать начал, что про него забыли.

И как на зло, именно в этот момент зал словно специально затих, от чего моя фраза прозвучала особенно громко. А синхропереводчики, оказавшиеся профессионалами, дружно перевели её на все языки участников. От чего тишина в аудитории стала ещё более густой, я бы сказал, гробовой. Подобные комментарии в адрес докладчика вообще не приветствовались, особенно учитывая, что сейчас речь толкала какая-то заслуженная презаслуженная профессорша, в добавок бывшая антифашисткой ещё при третьем рейхе, так что её авторитет был абсолютен. Чего я никогда не понимал. Большее раздражение у меня вызывали только так называемые эксперты из числа звёзд спорта или актёров. Как будто чемпионский пояс или блестяще сыгранная роль резко прибавляли мозгов, позволяя судить о вещах, которых в жизни они никогда не касались. Например, принимать законы.

— Простите? — фрау профессор уставилась прямо на меня. — Вы что-то сказали?

— Да, — я решил, помирать, так с музыкой, молчать меня не просили, а превращать весьма доходную часть своего бизнеса в страшилку я никому не позволю. — Просто вспомнил, что тут, у вас, любимая забава охотится на ведьм. Ещё с пятнадцатого века, если не ошибаюсь. Но если раньше жгли отдельных женщин, но в большом количестве, то сейчас вы решили замахнуться на целую отрасль. Причём с тем же задором и размахом.

— Представьтесь, пожалуйста! — льда в голосе фару хватило бы на пару рефрижераторов, но я был знаком с Мамой Зимой и её потомками, так что на меня это не действовало.

— Калинин Семён, восемнадцать лет, Советский союз, — я привстал, раскланявшись с аудиторией и уселся обратно. — И в какой-то мере могу считать себя экспертом по компьютерным играм.

— И что позволяет вам так думать? — худощавая, седая бабка, чем-то неуловимо напоминавшая фрау Митте, уставилась на меня выцветшими, но всё ещё колючими глазами. — Или считаете, что, проведя много часов убивая всё живое вы автоматически получаете право судить о вреде и пользе игр?

— В какой-то мере, — я нахально улыбнулся. — Но всё же я сейчас выступаю с позиции разработчика и издателя игр. На родине мои проекты «Красный удар», «Красный удар 2» и другие пользуются определённым спросом. Поэтому для меня тема насилия в видеоиграх и его влияние на пользователей, особенно подростков тема близкая.

— Простите, — вдруг из-за стола президиума поднялся один из участников. — Вы сказали, ваша фамилия Калинин?

— По отцу, — я кивнул мужчине. — А до недавнего времени я носил фамилию матери — Чеботарёв.

— Ну конечно! — хлопнул по столу тот. — Создатель «Птички» и «НаСвязи»! Вы должны сегодня выступать.

— Всё верно, — я снова кивнул. — После обеда. Так что можно сказать, что я напрямую знаком с данной проблемой и утверждаю, что во многом она надумана и раздута. Проблемы, несомненно, есть, как и с любым другим психоактивным продуктом, но говорить, что в жестокости детей виноваты исключительно компьютерные игры архиневерно!

— И что же позволяет вам делать такие выводы? — зло прищурилась фрау Хофманн, я наконец, сумел додуматься посмотреть на табличку перед докладчицей. — Судя по тому, что я о вас слышала, вы из числа поклонников капиталистического образа жизни. И наверняка, как и они, озабочены получением прибыли, наплевав на здоровье детей, и ради того, чтобы ваши игры покупали готовы на любой подлог!

— Заранее прошу прощения, но это совершенно зашоренный взгляд на мир, — я не собирался терпеть хамство. — Далеко не всё, что производится в капстранах плохо и направлено на извлечение прибыли. Хотя спорить не буду, Томас Даннинг был прав насчёт готовности капиталом на любые преступления ради трёхсот процентов прибыли. Но! Достаточно вспомнить голливудский кодекс Хейса, чтобы признать наличие некой саморегуляции, направленной, конечно же, на внутреннего потребителя. Во многом это делается для его контроля, тут я не питаю ни малейших иллюзий насчёт капиталистов, но это не мешает использовать нам их исследования в своих целях.

— То есть вы хотите сказать, что, убивая людей в игре дети становятся лучше⁈ — фрау грохнула по столу кулаком. — Да как у вас только язык поворачивается такое говорить!!!

— Ну для начала это вы сказали, не я. — я пожал плечами. — С другой — факты говорят, что так и есть. Каким бы странным это вам не казалось, но жестокие игры помогают выплеснуть агрессию, а не аккумулируют её. Да, это во многом индивидуально и злоупотреблять подобным нельзя, особенно детям, но в целом, согласно исследованиям, дело обстоит именно так. Более того, видеоигры улучшают когнитивные способности игроков. Причём это не развивающие игры, что так любят учителя и воспитатели. Нет, как раз наоборот, это делают те самые так называемые шутеры, где нужно быстро реагировать на изменяющуюся обстановку, следить за массой деталей и в целом выполнять несколько задач одновременно! Скорость реакции и вовсе вырастает на десять процентов, чего практически невозможно достичь другими методами.

— И что теперь, давайте всех детей засадим убивать⁈ — было видно, что мои слова совершенно не нравятся фрау Хофманн, но её пытался осадить сосед, который меня узнал. — Нет, нет, и ещё раз нет! Это категорически недопустимо!!!

— Без надлежащего контроля — конечно, — я кивнул. — Тут я с вами полностью согласен и поддерживаю. Но при разумном ограничении и определённой внутренней цензуре — почему нет. Я даже больше скажу, я бы принудительно заставлял детей лет двенадцати играть во что-то типа «Ремесло шахтёра» по часу, полтора в день. Исключительно для развития воображения. Да и многим взрослым это бы не помешало. Кто не знает, что это за игра поинтересуйтесь. Это нечто потрясающее, виртуальный мир, где можно создать что угодно. Например, работающий компьютер на котором можно запустить тетрис. И что, ребёнок после этого пойдёт убивать?

— Вы передёргиваете!!! — профессорша обожгла меня взглядом.

— Вы тоже, — у меня не было ни малейшего желания играть в уважение. — Я, как и многие разработчики игр, признаю наличие проблемы, причём лежит она не в плоскости самих игр, а в человеческой физиологии. Видеоигры позволяют легко получить дозу дофамина, к чему человек быстро привыкает. И уже не хочет учиться, работать, заниматься хозяйством. Зачем, когда можно убить монстра, подстрелить танк или разгромить базу противника и получить свою дофаминовую награду. Человек вообще ленивая скотина, уж извините меня за такую грубость. Именно поэтому требуется контроль, особенно детям, когда у них очень легко вырабатываются привычки и хорошие, и плохие. Но это не повод делать из игр очередной жупел и устраивать новую охоту на ведьм. Я легко могу доказать такую же опасность, исходящую от социальных сетей, причём их охват куда выше, чем у игр. Там тоже есть возможность к лёгкому получению дофамина. Да даже обычный телевизор и тот несёт в себе кучу опасностей, начиная с привычки бездумно в него пялиться, заканчивая несоблюдением информационной гигиены, от чего страдает психика. Поэтому впереди очень много работы в этом направлении, и я надеюсь, что уважаемая фрау Хофманн откинет скептицизм и поможет в исследованиях и разработке методик, что позволят избежать негативных случаев, использовав всё то положительное, что дают игры.

Я поклонился и сел, под грохот аплодисментов. В то, что пожилая профессор изъявит желание работать в этом направлении я не верил, особенно учитывая, что её специальностью был пресловутый марксизм-ленинизм. Уж не знаю, чего бабку понесло в крестовый поход против видеоигр, возможно, как многие пожилые люди она не воспринимала ничего нового. Впрочем, это её проблемы. Я своё дело сделал, и как-то пресловутый мавр могу уходить. Тем более что больше ничего интересного и не было. Очередное воспевание светлого будущего после моего феерического шоу казалось вялым, организаторы это сами понимал и дав докладчикам пробубнить свои тексты свернули выступления.

— Семён, это было терско! — стоило нам выйти из аудитории, как Томас, подхватив меня под локоть, поволок куда-то по коридору. — У нас так не принято. Но мне понравилось.

— Мне тоже, — честно признался я, ещё в прошлой жизни мечтавший высказать очередному игсперду по Доке-2 всё что думаю о нём и таким как он. От сбывшейся мечты даже на душе стало светлее. — Но вам не влетит за моё самоуправство?

— Не толшно, — на секунду задумался герр Майер. — Прикаса молчать не пыло… ой, я…

— Да всё нормально, — отмахнулся я. — Всё понимаю, служба. А мы куда?

— Опет! — наставительно поднял палец мужчина. — Как у вас коворить? Война войной, а опет по распорятку!

— Факт! — я улыбнулся и прибавил шаг. — Мудрые слова! Не будем же игнорировать опыт тысячелетий. Да интересно мне, чем у вас тут студентов кормят. Неужели как раньше пиво свободно наливают? Может мне тоже в этот университет поступить, что скажете герр Майер?