Идеальная ложь

Глава 30

Когда Мэг познакомилась с Ханной Джадсон, ее привел в ужас ослепительный внешний лоск и известные имена, которые та мимоходом вставляла в разговор. После более тесного общения Мэг увидела, что владелица галереи была далека от совершенства. Хотя ее красота имела «драматический» оттенок — высокие скулы, копна серебристых волос, темные брови дугой, — ее черты казались похожими на маску, производили впечатление нарисованных. Мэг не была специалистом в таких вопросах, но догадывалась, что Ханна, по-видимому, делала подтяжку кожи лица. Мэг также выявила изъяны и в ее личности. Она была снобом, интеллектуально заносчива и — что очень удивило Мэг — нуждалась во внимании и одобрении, как ребенок.

Даже после убийства Этана Ханна забрасывала Мэг приглашениями то на открытие выставок, то на небольшой обед, который устраивала, то на благотворительный сбор средств в музей «Уитни», где, по мнению Ханны, Мэг могло понравиться. Хотя Мэг и льстило внимание женщины, которая старше нее, обычно она находила вежливый повод отказаться от множества заманчивых предложений. Когда она перезванивала Ханне в среду вечером, она уже была готова отклонить ее очередное приглашение.

— Это просто небольшой вернисаж одного открытого мною очаровательного нового таланта, — сказала ей Ханна. — Он работает с латексным каучуком. Литые мягкие скульптуры. Совершенно замечательная вещь.

— Мне очень жаль, я…

— Я даже еще не сказала, когда он пройдет, — прервала ее Ханна. — Полагаю, я должна прийти к заключению, что вы просто не хотите поддерживать дружбу.

— Ханна… — начала было Мэг, но прямота этой женщины удивила ее. Она решила быть такой же откровенной. — Сейчас голова у меня занята другими проблемами. Ларк со мной не разговаривает. Я должна ехать на слушание дела Люсинды в Монтвиль в эту пятницу, и нельзя сказать, что я жду этого с нетерпением.

— Похоже, вы теряете сторонников, Мэг, — заметила Ханна. — Думаю, в такой момент вам нужно во что бы то ни стало искать новых друзей, а не отталкивать их. На какое время назначено слушание?

— На два тридцать.

— У меня на этой неделе запланирована поездка в Колд-спрингс — там есть художественная галерея, с которой меня связывает кое-какая работа. Если хотите, я подвезу вас потом до Монтвиля, это почти по пути.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Это вы, фактически, оказываете мне любезность, — сказала Ханна. — Мне не нравится в одиночестве ездить на машине так далеко. И нам есть о чем поговорить.

Мэг пришла в свой офис в пятницу рано утром и проработала там несколько часов, перед тем как направиться домой, куда Ханна согласилась за ней заехать. Она поглядывала в окно в ожидании белого «минивэна» с надписью «Галерея Джадсон» и была удивлена, когда на улице просигналил автомобиль, и она увидела Ханну, махавшую ей из припаркованного красно-коричневого «седана-BMW».

«Это была машина сливового цвета. «Бимер», мне кажется».

День для середины декабря выдался не по сезону теплым. Небо было чистым, не считая дымки высоких перистых облаков. Большая часть снега растаяла, обнажая вдоль шоссе яркие полосы зелени из травы и подлеска, которым, видно, так и не сообщили, что их время уже прошло. Хорошая погода навевала тревожные мысли. Мэг уже успела привыкнуть к холодному, унылому ландшафту, он соответствовал ее настроению. Сейчас от яркого зимнего солнца у нее немного кружилась голова и на душе было неспокойно — из-за появившейся вдруг уверенности, что Ханна ей лжет.

В смягченной и сокращенной форме Мэг сообщила Ханне, как ее борьба за справедливость в деле Люсинды заставила всех остальных от нее отвернуться.

— Теперь я в Ред-ривере персона нон грата.

— Я уверена, вам больно это осознавать, — сказала Ханна, переводя взгляд с зеркала заднего вида на дорогу впереди. Она была быстрым и опытным водителем и импульсивно объезжала машины, двигавшиеся медленнее. — И хотя вряд ли можно утверждать, что я люблю Люсинду, должна сказать, что меня скорее восхищает то, как вы стоите на своем, защищая слабого. Для меня вы никогда не ассоциировались с человеком, который имеет столь твердые убеждения.

— Из ваших уст это звучит как своего рода болезнь.

— Да, действительно, — Ханна засмеялась гортанным смехом, который уже не казался Мэг странным. — Знаете, я из тех, кто предпочитает не будить спящую собаку. Я не вмешиваюсь не в свое дело, и, если это значит, что мир при этом покатится к черту, то так тому и быть.

— А вы своим делом занимались, когда приезжали к Этану в день, когда его убили?

— Что вы говорите?.. — Ханна не отрывала взгляд от дороги.

— Жанин видела вашу машину перед мастерской в день убийства. Я думаю, вы там были. Но в день похорон Этана вы, конечно, посчитали необходимым разыграть передо мной сценку «ах, я в Ред-ривере первый раз».

— Я протестую против такого тона, — ответила Ханна, косо взглянув на Мэг. Ее тонкие губы сложились в сбивающую с толку улыбку.

— Но вы были там?

— Была, — сказала она.

Ханна рассказала ей, что Этан оставил свой «джип» возле ее галереи в последний день своего пребывания в Нью-Йорке, хотя она и узнала об этом только потом. Они провели час или два в маленькой квартирке над галереей, где была одна спальня. Ханна держала ее для приезжих художников или дилеров, которым нужно было место, чтобы остановиться на несколько ночей.

— Это удобно также и для других вещей, — сухо сказала Ханна. — И Этан никогда не упускал возможности этим воспользоваться.

Вечером, когда он уехал, Ханна решила, что он отправился назад в Ред-ривер. Она пошла на званый обед в ресторан, находившийся в одном-двух кварталах от галереи.

— Фактически, счастливое совпадение. Обычно в это время вечером я направляюсь в мою голубятню в Сохо, но в тот день я оставила машину перед галереей и после ужина возвращалась, чтобы забрать ее. И тут увидела его. У него были неприятности. Я даже думаю, что он плакал.

Обеспокоенная, Ханна пригласила его в квартирку над галереей, и он заговорил с ней о том, о чем раньше не говорил никогда.

— Он открыл шлюзы своих эмоций. Наружу изливались все его мысли про долгие годы обмана Ларк, про всех женщин — как они ему необходимы, каких высот позволяют достичь, какого подъема. Это каким-то образом поддерживало его здравый рассудок, не давало скатиться в темную бездну. Он знал, что я являюсь единственным человеком, способным его понять. Я дала ему выговориться, хотя сама уже давно перестала кому бы то ни было исповедоваться. Но что я могла поделать? Ему было больно. И, наконец, он рассказал мне о вас и о том, что случилось с Люсиндой. Мне кажется, что вы значили для него больше, чем другие. Чем еще можно объяснить такую его реакцию? Я не большой знаток в сердечных вопросах, но вы, похоже, заставили его соприкоснуться, как сейчас говорят, с настоящими чувствами — и он внезапно не смог совладать с нереальной жизнью, которую сам создал.

Этан боялся оставаться в одиночестве в эту ночь, хотя очень хотел вернуться домой и поговорить обо всем с Ларк. В конечном итоге Ханна согласилась последовать за ним до Ред-ривера в своем «BMW», сопровождая его «джип» Она проследила, чтобы он благополучно доехал до дома, а потом переночевала в гостинице «Дейз Инн» в Монтвиле. Утром, продолжая о нем беспокоиться, она решила заехать в его мастерскую на обратном пути в Нью-Йорк.

— Я полагаю, что именно тогда Жанин увидела машину, — сказала Ханна, поворачивая с Таконик на Колд-спрингс. — Кстати, я все это рассказала в полиции. Они тоже слышали о моем пребывании там в то утро, а также нашли в мастерской отпечатки моих пальцев.

Ханна решила все вопросы с галереей «Самовыражение» в Колд-спрингс менее чем за десять минут. Мэг ожидала в машине, анализируя услышанное. К тому времени, когда они зашли в кафе рядом с галереей, чтобы на скорую руку выпить по капуччино, Мэг приготовила для нее вопросы.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что Этан что-то выяснял с Ларк той ночью?

— Он сказал ей, что уходит. Навсегда. С него достаточно ее пассивно-агрессивного раздражения. Выставлять его сущим дьяволом, чтобы самой играть роль святой. Что за вздор!

— У Ларк были все основания сердиться, — запротестовала Мэг. — Я бы только хотела, чтобы она в открытую говорила то, что думает.

— О, прошу вас, — сказала Ханна, посыпая сахаром пенку на кофе. — Ларк кипела от ярости и использовала любой повод, какой только могла найти, чтобы продемонстрировать это Этану. Прекрасный пример — то, что она не пришла на открытие его выставки.

— Это просто смешно, Ханна. Ферн была больна, а Ларк очень заботливая мать.

— Ладно, но Этан сказал мне, что она легко могла оставить детей с Жанин. По словам Этана, та ухаживала за детьми не хуже, чем мать. Но нет, дело было в том, что Ларк не хотела видеть успех Этана. Она хотела, чтобы он оставался там, где он был, — в тесном маленьком ящике виновности в супружеской измене. Она считала, что так крепко привязала его угрызениями его совести, что он никогда не уйдет. И когда он сказал ей, что уходит, она взбесилась. Просто взбесилась, сказал мне Этан, когда я заехала к нему в мастерскую в то утро.

Мгновение Мэг молчала. Потом спросила:

— В мастерской вам ничего не показалось странным?

— Я там никогда раньше не была, поэтому мне трудно сказать. Но достаточно странным был сам Этан. Эмоционально кровоточащий, все нервы обнажены. Казалось, он хотел рассказать тогда, что столкнулся лицом к лицу со своими демонами. Он рассказал мне некоторые интересные вещи…

Ханна смотрела вниз на свой кофе и поигрывала ложечкой, водя пальцем по кромке ее серебряной ручки.

— Он сказал, что никогда не мог по-настоящему глубоко любить что-либо, кроме своей работы. Или кого-либо — Ларк, девочек, всех тех женщин. Меня. Что он все искал и искал, но это «нечто» — женщина, что бы то ни было — всегда было недостижимо. Кроме искусства. Я действительно думаю, что он был в отчаянии. Называл себя чудовищем.

Ханна подала знак, чтобы принесли счет.

— Было ли там еще что-нибудь странное? В каком состоянии вы его оставили?

— Могли бы и не спрашивать. Он сказал мне, что между нами тоже все кончено. Он сказал «мы доиграли до конца» — как хорошо это выражение описывает ситуацию, правда? В любом случае, все, что мы делали, если задуматься, было игрой. Притворство, развлечение. Он сказал, что теперь со всем этим покончено. Что хочет начать быть настоящим, прекратить все игры. Так грустно, если задуматься… Учитывая тот факт, что очень скоро все «игры» действительно прекратились.

— Вы обо всем этом рассказали полиции? — спросила Мэг.

— Что Этан бросил меня? — ответила Ханна. — Нет, дорогая, не рассказала. Они так нервировали меня своими вопросами… Начнем с того, что я не часто имею дело с властями. И к тому же они подозрительно отнеслись к тому, что я первой побывала в мастерской в то утро. Не думаю, что они поверили мне, когда я объясняла, что ехала позади Этана, чтобы он чувствовал себя спокойнее — я считаю, они решили, что я выслеживала его или что-то в этом роде. Все это заставило меня нервничать. Я даже наняла адвоката. — Ханна увидела выражение лица Мэг и предвосхитила ее следующий вопрос:

— Нет, я не убивала Этана. День, когда я убью мужчину за то, что он меня разлюбил, будет, могу вас заверить, днем, когда я убью себя.