Идеальный герой

Глава 11: Вызов брошен

Ян не знал куда себя деть. Тварь бесновалась во дворе, сеяла панику и смерть. Мгновение назад двенадцать лун серебрили серую шкуру, а теперь лунный свет проходил сквозь неё, желтые глаза потухли, сливаясь с мраком ночи — не осталось ни намёка на присутствие оборотня. Хищник вышел на кровавую охоту. Стало понятно, о чем предупреждал Хоу И: без чувства энергии человек не способен увидеть невидимое.

Челюсть отозвалась болью, зубы скрипели. Лук дрожал в стиснутых от напряжения ладонях. Стрелять в таком состоянии не имело никакого смысла. Тростниковая кровля осыпалась от любого резкого движения. Для начала Яну нужно было успокоиться: гнев, как известно, тупит клинки и отклоняет стрелы.

Прорвав окружение, оборотень набросился на выживших. Жизнь вновь и вновь проигрывала смерти. Когти зверя не знали пощады и разили без промаха. Самое страшное, что люди не уходили сразу: они мучились в предсмертной агонии, истекая кровью на холодной земле. Когда их зеркало души тускнело, некому было прикрыть его парчой. Так они и лежали, с застывшим во взгляде ужасом.

Ян закинул руку за спину и достал из невидимого колчана сразу три стрелы. У него вышло провернуть такой трюк только несколько раз в жизни. Оперение легло между пальцев. Выпускать все стрелы он не хотел, да и не мог. Каждая ведь полетит в свою сторону. Вместо этого Ян наложил одну стрелу, а остальные так и сжал между пальцами.

Единственное, на что он мог рассчитывать, чтобы попасть в оборотня: его атаки. Когда тварь бросалась на одного из солдат, она становилась легкой мишень. Всё портила невидимость. Ян мог лишь гадать из какой позиции зверь ударит, как далеко он будет при этом находиться. Каждый раз его прогнозы оказывались ложными. Стрелы вонзались в землю.

— Хватит! — услышал он собственный голос.

Ян силился перебороть бурлящие в нём чувства, сосредоточиться на стрельбе. Одна странность не давала ему покоя: тело реагировала не так как должно: поле зрение резко сузилось, перед глазами мелькали черные точки. Мягкое касание дрёмы прикрывало ему веки и баюкало. Всё случилось как в прошлый раз, когда перед ним погиб солдат.

Ян встряхнул головой, отгоняя сон подальше, похлопал себя по лицу, даже ущипнул за щеку. Ничего не помогло. Веки предательски опускались, заключая его во тьму. Когда он открыл глаза, ночь уже сменилась днём. Лачуги как сквозь землю провалились, рядом стояло только одно здание: высокая пагода.

«Знакомый сон», — он грезил им уже во второй раз за ночь. В руке лежал меч дао. Ян посмотрел назад: в его сторону несся однорукий оборотень. Ничего не изменилось. Злой рок повторялся.

Сжимая и разжимая пальцы на рукояти клинка, он оценивал расстояние между ним и тварью. Побег оказался ложной надеждой. Не было разницы — сейчас настигнет его оборотень или через пару мгновений. Судьба этого тела решилась ещё задолго до того, как Ян попал в него. Зверь шел за ним по пятам и не собирался отпускать добычу.

Раньше Яну не доводилось попадать в один и тот же сон несколько раз. Каждый оставался для него уникальным опытом. Только когда появился Хоу И, задав вопрос о мечте, Яну вновь пришлось увидеть череду из ста восьми жизней. Анализировать каждую смерть не представлялось для него возможным: часть кошмаров разум забывал, между видениями проходило много времени, да и погибал он всегда по-разному.

Два одинаковых кошмара за ночь позволили отбросить все проблемы: память не подвела, прошел маленький срок между припадками, причина смерти тоже не поменялась. Новый опыт открыл Яну глаза на неутешительную картину: всякий раз, когда он брал под контроль тело — его уже ждала неотвратимая гибель.

К горлу подступил ком. В груди зарождалось пламя, готовое выжечь саму душу. Нестерпимая боль заставила Яна сжать рубаху, чуть ли не порвать её в клочья. Изо рта вырвался гортанный рык. Вселенская несправедливость растоптала мечты и надежды. Злая насмешка судьбы: отправлять борца со смертью в те моменты, где он бессилен что-либо изменить.

Меч выпал из рук. Оборотень приближался. Он бежал на трёх лапах, не теряя равновесия. Массивные когти рыхлили пахотную землю, вырывая саженцы с корнем. Пасть раскрылась навстречу жертве, ожидая сбор кровавой дани. Неминуемая гибель.

Ян поднял ладонь, в которой до этого лежал меч. Она оказалась на удивление маленькой. Мозоли, шрамы и грязь под ногтями говорили о том, что перед ним рука крестьянина. Линии на коже вырисовывали уникальный рисунок. Как же жаль, что он не мог прочесть его.

«Неужели одна из этих морщинок отмеряет положенный нам срок? И кто клеймит нас, смертных? Боги? Небожители? Высший закон?» — горючие слезы застилали ему глаза.

Он поднял голову к небесам, проклиная мировой порядок. Сдаваться сейчас значило проиграть жерновам судьбы — быть перемолотым в прах. Ян редко делал что-то назло, ему легче было отпустить и забыть. Но нельзя забыть рабское клеймо судьбы, выжженное на душе.

Назло всему миру он выставил руку перед собой. В ней не унималась дрожь праведного гнева, костяшки пальцев белели от напряжения. Шумно выдохнув и разжав ладонь, Ян воззвал к оружию: «Нюй!»

Его крик эхом раздался в поле. Оборотень остановился, принюхался к земле, будто почуял что-то неладное. Оружие не появилось. Даже рябь не прошла по воздуху. Ясное небо заволокли грозовые тучи. Вспышки света на горизонте предупреждали о надвигающейся буре. Поднялся ветер, потоки золотистой пыльцы яркоцвета взмыли в небеса. Погода портилась на глазах: на крыше пагоды стучала черепица, бумажные крылья ветряков крутились как бешеные.

— Нюй! — снова выкрикнул Ян.

Молнии разили с небес, гром раскатисто гнался за искрящимися сестрами. Одна молния угодила в лес и расколола многовековое дерево — вспыхнул пожар. Лук так и остался внутри земной души, не желая появляться в мире грёз. Закапал дождь. Быстро обратившись ливнем, влага стекала в лужи, над которыми поднимались рисовые колоски.

Оборотень поборол страх. С мокрой шкуры полетели грязные брызги, когда тварь набрала скорость. Его подстёгивала жажда крови, будто молчаливый надсмотрщик с кнутом в руках. Судьба вела на заклание не только Яна — его враг был такой же марионеткой.

«Куда я целюсь? Кого должна сразить моя стрела?» — рука поднялась выше, указывая в ненастное небо. Среди темных облаков вспыхнул свет, на мгновение озарив гневное лицо божества.

Истинный враг наконец показался, оставалось только бросить ему вызов. Ян произнес имя верного товарища в третий раз: «Нюй». Призыв удался: капли дождя огибали прозрачный силуэт лука. Когда рябь улеглась, в руку легла рукоять оружия. Стрела легко встала на полочку, он оттянул тетиву до подбородка и прицелился. Оборотень в тот же момент рванул к нему. Для выстрела остался только маленький просвет. В него Ян и спустил стрелу. Она просвистела мимо зверя, устремляясь в вышину.

Оборотень вонзил когти в живот Яна, повалив того на землю. Удар оказался смертельным. Стрела же пролетела по дуге, не достав до небес и вонзилась в пагоду. Вызов брошен. Сознание стремительно покинуло его, оставив только жгучую боль в кишках.

Ян пришел в себя как раз в тот момент, когда стал соскальзывать с крыши. Он быстро зацепился за кровлю и подтянулся на одной руке. Приподнявшись, ему удалось отыскать безопасный участок, что не грозил в любой момент обвалиться.

Терять ещё больше времени было нельзя. Ян вызвал лук и уже доставал стрелу из-за спины, когда его взору предстала удивительная картина: он мог разглядеть каждый колосок, растущий на соцветиях тростниковой кровли; в небе сияла россыпь драгоценных камней — звезды, далекие и ближние, освещали темный покров вместе с лунами, покрывая ночную высь до горизонта. Даже ладонь Яна казалась другой: кожа дышала через маленькие отверстия, а прямо под ней он наблюдал как темные потоки крови шли по венам и артериям.

Куда бы Ян не повернул голову, везде его ожидало чудесное открытие. То, что раньше нельзя было разглядеть, стало видно как на ладони. Крохотные вещи, дальние ориентиры, новые цвета. Даже во тьме у черного и серого появилось множество оттенков.

А ведь сейчас царила ночь, на что же его глаза будут способны днём, когда яркоцвет раскроет лучезарный бутон?

«Это чувство энергии?!» — внутри он уже знал ответ.

Неожиданно, кто-то схватил Яна за штанину, от чего тот чуть не скатился по крыше. Новые возможности вскружили ему голову и затуманили рассудок. Узнай об этом дедуля Цао, и Яну прилетела бы крепкая затрещина. Удержав равновесие, он посмотрел вниз, во внутренний двор. К нему тянулась толстенная ручища дядюшки Мо. В руках мужчина держал странное копьё. На древко был намотан бамбуковый стебель. Теперь Ян вспомнил, что уже видел подобную конструкцию, прямо перед тем, как дядя подсадил его. В тот раз он не уделил внимание оружию, слишком много всего навалилось.

Из бамбука торчала веревка. Точно такую же странную веревку дядюшка использовал в фейерверках и называл её “фитиль”. Стоило ей догореть, как в небо устремлялись искры в форме цветов. Сегодня они как раз должны были смотреть на эту красоту всей деревней.

— Бери! — скомандовал дядюшка Мо и просунул копье на крышу. — Кровля меня не выдержит. Зажги фитиль и бросай!

— Зажечь и бросить? — повторил за ним Ян, пока поднимал копьё к себе. Вес оружия сильно изменился из-за бамбукового снаряда. Баланс сместился в сторону наконечника: метать копье будет чрезвычайно сложно. Следом дядюшка протянул зажжённую лучину.

— Ага. Как подожжешь — действуй быстро, иначе без рук останешься! Это “копьё яростного огня”, — название оружия впечатлило Яна, заодно он представил, как оно взорвется у него в руках.

Длина копья не позволяла держать его вместе с луком, поэтому Ян отпустил оружие обратно в пустоту. Каково же было его удивление, когда цвета разом померкли, а небо снова укрылось темным саваном, спрятав за ним сокровища. Он попытался проморгаться, тряхнуть головой — ничего из этого не помогло. Чувство энергии пропало. Теперь Ян ощущал себя самым настоящим калекой. Слепцом, что на ощупь ползает в прекрасном мире света и красок.

Ответ был очевиден: Нюй каким-то образом позволял чувствовать энергию. Оружие даровало это умение хозяину, пока тот держал его в руках. Стоило только убрать лук, и всё пропадало. Как учил Хун Фань: любое предположение нужно проверить. Так Ян и сделал.

Когда лук вновь лег в его ладонь, глаза снова стали видеть на том же поразительном уровне. Ян чуть не ослеп: он как раз глядел на луны. Серпы полумесяцев будто выжгло в его зрачках. Даже когда Ян прикрывал веки, во тьме отчетливо вырисовывались светлые пятна.

И всё же, держать сразу два длинных оружия было несподручно. Пока он размышлял как в этим справиться, на улице взвыл зверь. Аккуратно ступая по крыше, Ян прошел в сторону двора и посмотрел на то, что творилось внизу.

На ногах остались только двое: Инь и оборотень. Дедуля Цао согнулся в три погибели и держался за кровоточащий живот. Ян тоже схватился за раны из прошлой жизни, что призрачно напомнили о себе. У Тайцзи было разодрано плечо — всё в крови, так что не понять, насколько серьезна рана.

Пока Ян грезил, изучал чувство энергии и думал, как легче метнуть горящее копьё и попутно не взорваться, внизу не прекращалась битва. Действуй он быстрее, слаженнее, жертв можно было избежать. На кой ему эти силы, если не сможет уберечь самых дорогих людей?

«Дурак! Надо помочь Инь!»

Оборотень оставался невидимым для обычных глаз. Ян сразу почувствовал разницу, взглянув на него по-новому: на звере лежал прозрачный покров — тончайшая шелковая аура, будто вытканная лунными богинями. Тварь не знала покоя даже будучи невидимой, она наворачивала круги вокруг Инь, выжидая наилучшего момента для броска. Огненное копьё было слишком громоздким, чтобы Ян смог попасть им в движущуюся мишень. Вся надежда оставалась на Инь.

Она прикрывала лежащих позади Тайцзи и дедулю Цао. Ян сосредоточился на ней, чтобы мысленно связаться. Удивительно, но он почувствовал одиночество и страх сестры, сковавшие её по рукам и ногам. Зверь тоже учуял запах страха и уже собирался для броска.

«Ты не одна», — обратился к ней Ян. — «Я вижу его, не знаю как, но вижу! Инь, вместе мы сможем одолеть оборотня. У меня есть только одна попытка, и тебе нужно задержать его на месте».

Инь ничего не ответила, вместо этого она начала двигаться. В каждом её шаге чувствовалась легкость, даже размахивая тяжелым оружием у неё получалось не сбиваться с ритма и плавно вести древко, вырисовывая смертоносные пируэты. Раньше казалось, что сестра сражается с собственным оружием за право лидерства, сейчас стиль боя скорее напоминал танец.

Лезвие гуань дао очерчивало круг — глаз бури, место куда когтям и клыкам оборотня никогда не добраться. Внутри лежали двое самых близких для Яна людей. Он хотел поблагодарить сестру за то, что она сосредоточилась на защите, вместо атаки, но остановил себя, иначе мысль могла бы сбить концентрацию Инь.

Восхищаться техникой сестры он сможет после боя. Сейчас же Яну нужно не упустить шанс и попасть в оборотня. Такая возможность была обоюдоострым клинком, ведь тварь откроется только во время нападения. Инь не чувствовала энергию, что сильно усложняло дело. Ян подумал о том, чтобы предупредить сестру, но против этого было два аргумента: в-первых, его голос в голове может сделать только хуже, во-вторых, оборотень останавливался только в последний момент перед ударом, и смена стойки могла спугнуть его. Оставалось только довериться боевому мастерству сестры.

Ян убрал лук, достал лучину, которую всё это время держал в той же руке, что и копьё. Слишком рано поджечь — рискнуть единственным зарядом и жизнью. Поджечь поздно — можно опоздать. Он рискнул, надеясь на длину фитиля.

Метать копьё Яну нужно было с луком в другой руке, иначе оборотень так и останется невидимым для него. Ещё одна опасность была в том, что для хорошего броска необходимо взять хотя бы минимальный разбег. Сделать нечто подобное на ветхой крыше практически невозможно. Благо, у него прорезалось идеальное зрение, как раз, чтобы распознать, куда можно ступать, а куда — нельзя.

С зажжённым фитилём Ян отступил назад, вымеряя идеальную дистанцию для разбега. Чувство энергии позволяло ему одновременно смотреть под ноги и следить за битвой во дворе. Он взвалил копьё себе на плечо, лук пришлось взять в левую руку, иначе о меткости можно было забыть. Фитиль опасно шипел, грозя взорвать снаряд в любое мгновение.

Оборотень перестал кружить и двинулся прямиком к Инь. Он уже привык, что никто из противников не видел его и совсем обнаглел. Когтистая лапища летела ей в лицо. Ян чуть было не крикнул сестре, чтобы та пригнулась. Но, вместо этого, он встал на изготовку и приготовился бежать по крыше.

В последний момент, когда казалось, что всё пропало, когти, метившие в глаза сестры, только растрепали её черные волосы. Она нырнула под удар, выставила гуань дао вперед и отсекла твари пальцы. Не теряя инерции, Инь ударила сверху-вниз, прорубая туловище оборотня. Её лицо окатило струёй крови, но, кажется, она совсем не заметила такую мелочь. Оборотень взвыл пуще прежнего.

— Бей! Сейчас! — крикнула Инь.

Идеальный путь был найден. Ян двинулся вперед. Он перепрыгивал опасные места, стараясь не сбавлять скорость. За несколько шагов до конца крыши его рука отошла чуть за спину, совершая размах. Бросок получился хорошим, копьё не завалилось и полетело прямиком в цель.

— Копьё яростного огня! — выкрикнул Ян.

Инь легла на землю, прикрывая руками голову. Яростное пламя вырвалось на свободу и разорвало копьё в щепки. Огненный цветок, переливаясь оттенками красного, желтого и белого, разрастался в яркую сферу света. Это последнее, что увидел Ян: ему пришлось прикрыть глаза, иначе он рисковал ослепнуть. Свет лун показался тусклым по сравнению со взрывом на расстоянии десятка шагов. Со двора донесся голос Инь:

— Он сбежал, вот паскуда!

— Я промазал? — всё ещё с закрытыми глазами спросил Ян.

— Нет, копьё взорвалось в воздухе, — Ян слышал, как сестра ходила по двору: видимо, проверяла как там Тайцзи и дедуля Цао, — оборотня задело взрывом, тут валяется хорошо прожаренный кусок мяса!

— Без части головы или туловища он долго не протянет, — у Яна уже получалось моргать, стоило выпустить лук из руки.

— Не, ему руку оттяпало.