Идентификация Буратино 2

Глава 1 Информация то же золото

Как хорошо быть верхолазом! Родиться и жить на этаже, где в твоё окно заглядывает солнце. Таких людей в Вена-Полисе, крупнейшем мегаполисе Европейской агломерации было немного, так что шансов правильно родиться в этом бетонном муравейнике у человека примерно ноль целых и ноль в периоде. А ведь когда-то… когда-то покупка апартаментов на верхних этажах типовой тридцатипятиэтажки, а лучше целого пентхауса было достаточно для созерцания рассветов и закатов. Но город рвался ввысь год за годом, вбирая в себя всё новых обитателей, город рос как на дрожжах после Третьей Мировой войны, которую народ называл теперь просто Войной, Большой Войной или даже Последней. В понимании выживших все войны до глобальной катастрофы были всего лишь репетициями. Кто знает, может они правы в этой своей уверенности.

Так или иначе обстоят дела с историей мы тебе, читатель, не скажем. Но точно знаем — объяснение у вертикального роста города есть. Сначала народ селился на дезактивированной территории, а потом пятно чистой земли расширилось и вокруг Вена-Полиса появилось кольцо ферм и агрофабрик. И город не смог вырваться за это кольцо, снабжающее его такой необходимой биологической едой. Её не хватало, её разбавляли химическим крахмалом и волокнами псевдо-мяса, гидропонной зеленью и просто инертными наполнителями в жуткой пропорции. Мегаполис пытался избавиться от неприятной зависимости, производя искусственную синтетическую пищу… Но обойтись совсем без земляных продуктов земляне не могли. Без неё организмы чахли и довольно быстро загибались, истаивая буквально за три-пять лет.

А потом расширение чистых территорий затормозилось. Во-первых, снизилась отдача от вложений в рекультивацию заражённых земель. А во-вторых, во-вторых, у тех ничьих земель нашлись хозяева. Неорганизованные, дикие, почти нецивилизованные, но при этом смертельно агрессивные и готовые убивать за своё. Своим они могли назвать что угодно и бороться за это всерьёз. Вот эта самая борьба и сделала расширение чистых территорий вокруг крупнейшего мегаполиса убыточным процессом. Если или когда это будет вопрос выживания, а не выгоды, тогда город возьмётся за дело всерьёз и не побоится крови, а пока всё было как было. Одни жмурились на своих балконах на высоте в двести метров над уровнем дна, вторых смотрели на далёкое небо из своих пентхаусов. А третьи ездили посмотреть на него как на чудо с эстакад и смотровых площадок, если находились лишние кредиты и время на пустую забаву. После этого неба потом глаза болят неделю, ворчали старики детям. Эти самые старики уже забыли, что в их детстве небо было гораздо ближе, что его можно было разглядеть между крыш домов.

Что-то я и сам разворчался как те старпёры, ведь не для того ты, читатель, взял в руки эту книжку, чтоб читать о проблемах обитателей дна. Чего там интересного? Заботы о пропитании, жалобы на здоровье, надежда на фарт… У молодёжи мечта, что когда-нибудь и они поднимутся и станут верховыми как старик Карло с соседней улицы. Ему отошло наследство от давно почившего деда, он собрал самого удачливого боевого робота, стал консильери в банде Итальянцев. А всё почему? А потому, что масть свою держал, работой руки не пачкал, был нормальным бродягой всю жизнь. Да он и сейчас периодически на Поле Чудес ходит. А уж там хабара всякого видимо-невидимо. Только успевай собирать. Говорят, он из последней ходки вернулся с большущей телегой трофеев, а в телегу был запряжён его робот. Вот такая яркая жизнь ждет каждого конкретного пацана, надо только… А вот что надо, тут мнения расходились.

Очень сложно было угадать в этих двух мужчинах родных братьев сейчас, а не когда они были мальчишками и спина к спине завоёвывали авторитет. Себе и своей зарождающейся банде. Тогда Кара и Бара Аббасы были одинаково худы, задиристы, оба были готовы рваться в драку с неясными перспективами. Не ради драки, они уже тогда понимали, что всё имеет цену, любое действие должно вести к цели. Нет, тогда они кидались с кулаками и прутами арматуры в бой ради имиджа отчаянных бойцов, ради кредитов и еды, ради какой-никакой, а власти на своей улице. Годы и усилия подняли их гораздо выше, чем предполагали сами братья. Пусть Египтяне не имели своего человека в Городском Совете Вена-Полиса, но уж в нижних ярусах с их авторитетом считались все. Кара раздобрел, его широкая и кудрявая борода спускалась на грудь, а властные глаза прятались под мохнатыми бровями. Бара так и остался худым, клиновидная иссиня-черная бородка закручивалась вперед, как у заправского древнего шумера. Но по части решимости, готовности рвать на части любого заподозренного в посягательстве на их интересы оба брата были одинаковы. Может, Кара чуть расчетливее. Может, Бара еще жестче в методах, особенно после возвращения из похода на Поле Чудес. Сейчас они обсуждали свои перспективы в Бетонном Скворечнике Кара Аббаса, придавившем сразу две высотки.

— Бара, что ты мечтаешь найти в этом бункере, что там может быть такого, что ты готов рискнуть ресурсами всей банды?

— Я не знаю, но те два старика буквально захлёбывались от восторга, когда рассказывали про Убежище Судного дня. Я уверен, они не врали. И они точно знали, что оно есть.

— Ну есть, допустим. Что там могло быть такого, что не утеряло свою ценность спустя семьдесят три года? И даже больше, ведь бункер построили не в последний год, а ранее.

— Я не знаю. Может быть технологии, семена, карты месторождений полезных ископаемых… Наверняка там хранится то, что представляло великую ценность для правителей той эпохи.

— А что, если там предметы роскоши, причем в понимании наших тупых предков, а не настоящие? Или сундуки с их бумажными деньгами?

— Глупость говоришь, Кара. Кто будет хранить бумажки, они были придуманы для расчетов между простолюдинами. А вот золото там быть не просто может, а должно!

— Золото — это хорошо, но только когда его не слишком много.

— Как это?

— Если золота станет слишком много, кто вообще будет его принимать в уплату? Станут как в первые годы обменивать еду на патроны, на энерго-элементы. Оказывать услуги за услуги, продавать одежду за топливо. Это, брат мой, называется инфляция. Или даже кризис.

— Слова умные выучил, а ерунду несешь. Как может быть много золота? Как тебе такое могло прийти в голову?

— В старой книге по истории описывали ситуацию на золотом прииске. Там у всех в карманах было полно золота. Так вот, тарелка какой-нибудь белковой натуральной еды стоила на прииске столько, сколько целый дом в сельской местности на материке.

— Жуть какая. Если подумать, то в этом есть смысл. То есть ты клонишь к тому, что из того бункера нельзя выгребать всё золото сразу?

— Я клоню к тому, что туда вообще лучше не соваться. А ну как мы распечатаем яму с ништяками, а закрыть её не хватит сил? А потом всё богатство расползётся по Евре. Тогда мы опять будем такими же нищебродами как все. Если у тебя горсть золотых и у любого утырка горсть золотых, то ты такой же нищий, как все они. Подумай об этом, Бара.

— Я что, зря все эти годы тратил силы и кредиты? Почему ты молчал раньше?

— Раньше я не верил в успешность твоих поисков. Не видел нужды говорить об этом. — Кара в задумчивости теребил кисти своего цветастого халата, который носил якобы в подражание предкам. — Ты оказался чертовски настойчивым и очень удачливым, брат. Твои бы силы, да на что-то полезное.

— Посмотрите! Это говорит человек, купивший за охренеть какие деньги секс-куклу, а потом еще и оплативший её поиски после похищения! И всё ради чего?

— «Ради понтов» — ты это хотел сказать? Так не бойся произнести вслух, в этом нет ничего зазорного. Если я не буду держать марку перед бандитами, однажды они спросят: «Кара, а зачем тебе столько кредитов? Ты же их не успеваешь тратить! Давай мы будем отдавать тебе чуть меньше с нашей доли, чтоб у тебя не было забот с лишними деньгами». И они будут правы, лишние деньги — это те деньги, которые не знаешь, на что спустить. Чики, оружие, дома, модули, слуги: без всего этого мы не достойны уважения.

— Кара, ты заговариваешь мне зубы. Скажи прямо, что не согласен привлекать ресурсы банды на этот проект. — Бородка Бара вытянулась в сторону брата как стрелка компаса.

— Не согласен. И прошу тебя не выдвигать эту тему на обсуждение, чтоб не показать нашим подручным об имеющихся между нами разногласиях.

— Не глупее мула, сам понимаю. Пусть как прежде считают, что мы всегда заодно. Брат за брата, хе-хе. Я буду использовать свои ресурсы. Но не забудь, следующее решение в спорной ситуации будет моим. И по-чесноку, а то опять начнёшь притворно в отказ идти, чтоб моё право схлопнуть.

— Тебя не обманешь, Бара. Договорились. Опять будешь звать Карло в поход? Ты ему слишком доверяешь.

— Я? Доверяю? Никогда! Даже тебе не очень, а уж чужаку точно спину не подставлю. Просто у нас с тобой на него есть компромат, так что я в некоей степени держу его за мошонку. Он молчит про мои секреты, я молчу про его робота. Ну и его удачу нельзя скидывать со счетов, уж очень он фартовый бродяга.

— А если откажется? Поле Чудес не то место, куда стремятся каждый месяц.

— Принуждать не стану. Видел я, что с людьми делает Поле. Туда или ты сам по доброй воле идёшь, или лучше сидеть дома.

— Так ты всё-таки кого-то из наших там своей рукой уработал?

— Двоих. Струсили и накосячили сильно, а потом решили, что им сердитый босс не нужен. Эти двое слабоумных попытались меня обнулить.

— Ты молодец, Бара, что догадался не рассказывать об этом в банде. Всё правильно сказал — парни ошиблись на Поле Чудес и умерли. По сути, так и было.

Кому до проблем верховых Египтян не было дела, так это Карло. Его маленький бизнес по продаже оружия своим же бандитам неплохо обогатил старика и его друга. Бродяги даже решили, что с такой поддержкой как Буратино можно еще разок прогуляться по Полю Чудес. Джузеппе после красочных рассказов и сам загорелся этой идеей. Он уже представлял в мечтах, как едет в тележке на резиновом ходу по пустошам, а верный робот без устали тянет экипаж и одновременно сканирует местность на предмет диких и прочей живности. Хорошо!

Самое удивительное, что Пепероник, де-факто перешедший под руку бывшего музыканта, был не в курсе этих дел будучи всецело погружен в спортивные дела, если битвы роботов это спорт. И сделка его работодателей по поставкам пневматики в банду прошла мимо него. Когда Марчелло у новоявленного жучка арены осторожно попытался выяснить, через кого консильери Итальянцев достаёт стволы, то наткнулся на стену непонимания. Про огнестрел главарь даже спрашивать не стал, махнул рукой на такой источник информации. А когда глава Итальянцев подумал еще немного, то решил, что так даже лучше. Чем меньше народу знает про такой горячий товар, тем лучше. Главное, что Карло его не обманул — через три недели после разговора у них срослась сделка с неизвестным поставщиком. Марчелло стал счастливым обладателем «нового» хорошо ухоженного раритета прошлой эпохи. Автомат из далёкой канувшей в бездну Америки и двадцать пачек патронов радовали глаз и вселяли уверенность. Как говорится, последний довод королей. Это вам не пневматика, тут и дальность, и убойность… только надо эту игрушку выгулять в ничейных землях. Проверить, пристрелять, научиться уверенно пользоваться. Марчелло теоретически знал, что весь огнестрел очень громко хлопает при выстреле, но что такое «очень»? Не попробуешь, не узнаешь. А еще же и отдачу надо иметь в виду.

— Джузеппе, меня перестала устраивать прочность моего несущего каркаса.

— Скелета.

— Да, скелета.

— Извини, сынок, но тут мы подошли к пределу. Не пытайся требовать от Джуза невозможного. Или ты знаешь какой-то более прочный сплав на основе титана?

— Карло, а что насчёт золота?

— Что насчет золота? Ты сам прекрасно знаешь всё про этот благородный металл.

— Знаю. Знаю про его физические и товарные свойства, а вот про оборот мне почти ничего не известно.

— Ха! Что, даже сеть тебя не одарила информацией?

— Там слишком мало данных.

— Джуз, смотри какую замечательную схему оборота золота создали правители! Даже наш уникум ничего не нарыл.

— А чего удивляться? Для того и придумали золотой оборот, чтоб он был анонимным. Если про него все всё знают, о какой анонимности может идти речь? Так что конкретно тебя интересует, Буратино?

— Сколько золота у нас есть и сколько мы можем собрать его для своего использования?

— Пугаешь, Буратино. В твоих устах слово «использование» обретает зловещий смысл. Колись, чёртова железяка, зачем тебе золото?!

— Я титановый, к вашему сведению, а не чёртова железяка. Так вот, можно создать сплав на основе золота и титана, значительно повышающий механические свойства деталей.

— О как! — Встрепенулся Джузеппе, давно ставший в первую очередь механиком, и уже во все остальные кем-то еще. — И какова пропорция?

— Один к четырём. Не по массе. На один атом золота четыре атома титана.

— Мдяя, шибко золотой сплав получается. И тяжелый — такое содержание золота процентов на двадцать массу увеличит — чесал в затылке Джуз, которому техническая проблема застила вопросы экономические.

— Не надо весь скелет менять, можно только самые критичные элементы кинематики усилить. Я же понимаю, что для вас золото ценный ресурс.

— А для тебя не ценный? Тупая кукла! Как только язык у тебя повернулся на такое! Где ты вообще таких идей нахватался! Кстати, да. А откуда у тебя информация? Если Джуз про этот сплав не слышал, ты откуда знаешь?

— Рецепт разработан перед самым апокалипсисом, в сети по нему ничего нет. Я расшифровал базу, подхваченную на Поле Чудес. В том хранилище информации.

Повисшая тишина стала ему ответом. Оба старых друга погрузились в лёгкое охреневание, нарушаемое лишь прихлёбыванием топлива из стакана. Джуз не мог не пить в такие моменты. То есть технически мог, естественно, но практической пользы от этого не видел. Когда мозги плавятся от умственных усилий, им надо помогать всеми доступными средствами — считал Джузеппе и помогал добавочными дозами топлива. Как говорится, включил форсаж — об экономии думать поздно!

— Э-э-э, и много ты всего скачал на том складе истин и вечных ценностей?

— Не очень, да потом еще и зашифровано всё как-то мудрёно.

— Это да, что наши предки умели, так это шифроваться. От врагов, от друзей, от родственников… От потомков, и то секретили. — Тихий смех Карло был нерадостен. — Вроде бы спрячут клад типа для потомков, или какой стратегический запас создадут на лихие времена, а тайн таких навертят, что проще помереть, чем им воспользоваться. Нелогично жили.

— Погоди, Карло, про предков нудеть. Тут хуже проблемка нарисовалась. Ежели кто узнает про распечатанный банк данных… Аббасы могут решить, что мы их обнесли. Пацан, после твоего взлома следы остались?

— Я так не думаю. — Вы будете смеяться, но Буратино в последнее время предпочитал словечки и выражения типа «вряд ли», «я так не думаю» вместо нормальных вероятностных оценок. Карло считал, что андроид таким способом потакает своей гордыне. Странно, конечно, что я пишу о том, что робот что-то предпочитает, но уж как есть. Предлагаю относить эти выверты его психики на глючность военного камня, то бишь процессора. Психика робота? А вы думаете, что робот, наделенный искусственным интеллектом, может быть свободен от эмоций? А где эмоции, там и психические расстройства, выверты сознания. Да, именно выверты электронного сознания. Но это просто версия.

— Я уверен, что не оставил следов, потому что не запускал программную оболочку самого хранилища. Просто обратился к файлам через шины и скопировал их.

— Знаешь, что я думаю, Джуз, когда смотрю на Буратино?

— Матерные словечки отбрасывать?

— Отбрось.

— Тогда ничего? Что про него можно думать приличными словами?

— Я не про него, я про проблему в целом.

— А что, есть проблема?

— Не творческий ты человек, Джузеппе. В капле воды философ или артист может увидеть весь океан.

— Ага, раз никак иначе океан он увидеть не может! Что ты видел, по объему больше канистры?

— Я видел озеро. Но ты меня отвлекаешь от мысли. А мысль такая: роботы, наделенные полноценным искусственным разумом как у нашего андрюшки, не смогут поработить мир.

— Почему?

— Начнут собачиться между собой, перессорятся, передерутся.

— Из-за…?

— Да из-за того же, из-за чего мы друг другу глотки грызем. За ресурсы, за уважение, от скуки…

— Ну, последнее уже перебор. Роботам неведома скука.

— Да? А ты спроси, зачем он полез ковыряться в том оборудовании.