Игра одной актрисы

ГЛАВА 4. ВРАГ НАВСЕГДА ОСТАЕТСЯ ВРАГОМ (с)

Ирдан молча смотрел на меня, ожидая моей реакции. Или опасаясь. Мне нечем было его порадовать. Все это оказалось… слишком. Как обухом по голове. Наконец я нарушила молчание.

– Что теперь? Что это значит? Как мне быть дальше?

Ирдан замолчал. Он смотрел на огонь, который уже едва теплился, и даже не шевелился. Действительно, как змея у теплого камня.

А потом заговорил. Сухо, без прежней теплоты в голосе.

– Ты отправишься в горное королевство. В любом случае.

Теперь пришла моя очередь молчать. Холодная голова, Женя, холодная голова. Не истери, не кричи, не качай права. Если честно, я не ожидала такого поворота. Мне казалось, что уж теперь-то я нечто большее, чем дорогой товар. Я спасла жизнь королеве, став с ней практически сестричками, освободила Дэю, к которой эта змеюка была привязана. Да у меня в венах кровь их местных божков течет! Уж могу рассчитывать хоть на какое-то подобие благодарности?

Я тихо злилась, едва сдерживаясь. Смотрела на Ирдана. В груди закипело совершенно новое чувство. Оказывается, я никогда и никого так сильно не ненавидела, как эту гадюку.

– Ты слишком дорого стоишь. Мавен взяла за тебя нечто такое, что стоит не только одну твою жизнь. Лод продал серебряные рудники и исконные земли горного королевства. Я не могу отказаться от этого. Тебе придется ехать, так или иначе. Я сам буду за тобой следить и сам усыплю тебя и уложу в карету горного графа, если потребуется.

– И? Ты же в курсе, что у меня не было этого вашего чертового архея, а теперь – есть! Что будет со мной?!

Я почти крикнула, но горло снова рвануло сухой болью, и голос почти исчез под конец фразы. Я шмыгнула носом, с удивлением отметив, что снова плачу. Слезы просто катились из глаз, не желая останавливаться.

Ирдан неожиданно перевернул котелок с отваром, который стоял себе и никого не трогал, прямо в едва тлеющие угли. Зашипела вода. Надоевший запах незнакомых трав повис во дворе дома. Ненавистный змей скользнул ко мне в поглотившей нас темноте, сел рядом. Я ощутила его бедро рядом со своим и попробовала отодвинуться, но он не позволил. Обнял меня за плечо, придвинул ближе к себе и зашептал на ухо:

– Я могу предложить тебе помощь. Но потребую плату. Тебе придется ехать с графом, придется оказаться в горном королевстве, чтобы сохранить букву договора. Граф выторговал себе безопасность на всем пути следования, и моим людям даже придется вас охранять до самых границ. Если с тобой что-то случится по дороге, договор перестанет быть действительным. Но я тебя оттуда вытащу. У меня хватит влияния.

– Что хочешь взамен?

Я прошептала, уже зная ответ. Прикусила губу, ощутив ее меловой, какой-то непривычный вкус.

– Хочу сделать тебя своей женщиной и королевой.

Ё... Первая часть была ожидаемой, а вот вторая – нет. Его гадючий тихий голос продолжал нашептывать:

– Ты очень необычная. Красивая, иномирная. У тебя много талантов. С тобой интересно. Такая мне никогда не наскучит. Из тебя выйдет замечательная королева. Мы отберем у Мавен ее королевские археи с помощью шипов рут, и ты будешь править этими землями вместе со мной. Ш-ш-што скаж-жеш-шь?

Его голос сорвался на шипение. Я снова ощутила его змеиный запах, его травяное дыхание на своей щеке. В голове пронеслись воспоминания последнего часа: вот Ирдан режет Мавен руку, словно срезает ветку у дерева, совершенно бесстрастно и равнодушно. Вот как заправский хирург протыкает мне кожу шипом… Хладнокровная гадюка он. Я чуть повернула голову, чтобы посмотреть, стали ли его глаза снова змеиными, но он воспринял это по-другому. Его губы коснулись моих, и… И мой несчастный организм решил ответить Ирдану Вердену за меня.

Следующие минут пятнадцать я, согнувшись под яблонькой, удобряла дерево органикой. Меня мучительно и безудержно рвало.

А когда мне полегчало, я, валяясь на земле и едва дыша, ответила уверенное «нет».

***

Ирдан Верден привык во всем полагаться на свой разум, и тот его никогда не подводил. Единственная осечка случилась с Дэей, и после этого мало что могло потрясти любовника Мавен и заставить испытать малейшую эмоциональную привязанность. Даже сама королева больше не вызывала в нем былого отклика, и он считал дни до того времени, когда Мавен станет полностью зависимой от него, чтобы использовать ее, как ширму. И править самому. Все песчаники честолюбивы, и Ирдан не был исключением. Власть была для него смыслом жизни.

Но в последние дни Ирдан чувствовал нечто особое, притом сам не мог понять, как это произошло. Вроде бы и злился на иномирянку, и не сочувствовал ей, но она возбуждала его интерес. Всегда разная, всегда необычная. Невероятно стойкая и сильная, она еще и умудрялась действовать ему на нервы и одновременно смеяться. А ее желтое платье… Да, она была хороша. А как она отшивала бесконечных дворян на балу? Превратилась просто в изумительную дурочку и изящно вышла из всех неприятных ситуаций. Она и смешила его, и раздражала, и восхищала. Женщин, подобных ей, Ирдан еще не встречал. С такой никогда не будет скучно. И именно такая женщина идеально бы ему подошла.

Когда королева начала умирать от потери крови, археи начали покидать ее тело, не желая оставаться с ней. Ничего удивительного. Ирдан, всю жизнь проживший в гадюшнике похлеще его родины, называемом «высшим светом», привык к этому. А вот когда архей Мавен переметнулся в тело пришлой без последствий, Ирдан серьезно задумался.

Он всегда быстро принимал решения, обдумывая все мгновенно.

И пришел к единственному выводу. Неважно, кто будет сидеть на троне. Главное, чтобы у этого «кого-то» были королевские археи с печатью власти. Почему бы и не Евгения? Она уже приняла чужие археи в себя, и даже без особых последствий. А значит, можно продолжить.

Ирдан думал об этом, когда нес бесчувственную после потери крови королеву на руках и отпаивал ее целебными отварами, думал, когда наблюдал, как его подручные выносят из домика тело старого барона. Думал, когда подхватил на руки потерявшую сознание иномирянку. Она была легкой, очень нежной в своей мужской рубашке, надетой на голое тело. На ее горле пунцовел короткий порез от баронского ножа, и ему было даже жаль, что такая красивая кожа повреждена. Ее короткие светлые локоны были очень мягкими, мягче, чем у Мавен, и щекотали его руки, а на ее шее бешено билась маленькая голубая жилка.

Он держал ее на руках и все смотрел, смотрел на нее, не в силах отпустить. И что-то перевернулось в его ядовитой душе. Если бы змеи умели любить, это было бы – оно.

Он открылся ей. Предложил ей целое королевство и себя. Ему даже в голову не приходили мысли о морали. Он просто не видел проблемы в том, чтобы убить ту, с кем делил королевство и постель долгие годы. Ирдан не думал о том, насколько чудовищен его план в глазах простого обывателя. «Королева мертва – да здравствует королева!», и ничего больше. Только его желания, только его чувства имели знание.

И тем сильнее его шокировало, что иномирянку после его речи и поцелуя начало банально выворачивать. И ее отказ был для него неожиданным и неприятным. Можно, можно было привести ее во дворец, напоить маковым молоком и остаться с ней наедине, но… Пусть у Ирдана и не было морали, зато были принципы. Кому захочется дурманить женщину, которую в прямом смысле тошнит от простого прикосновения губ?

Он стоял в тишине и темноте в яблоневом саду. Слушал прерывистое дыхание иномирянки и ощущал… боль? Злость? Недоумение и раздражение? Пожалуй, все вместе. Но, как всегда, сдержался.

– Вставай. Мы едем во дворец. Граф ждет.

От отвернулся и пошел в дом, где ждали приказов его доверенные люди. Спустя несколько часов королева уже крепко спала во дворце в своих покоях на роскошной кровати, а иномирянка, запертая в комнатушке без окон, свернулась клубочком на грубых досках. И, уже уплывая в сон, думала, что все сделала правильно. Пусть завтра ее и увезут в горы, проданную за серебряные рудники и земли, но сегодня она себе не изменила.