Играть, чтобы проснуться. Первая книга

Глава 24. Порог перемен

Миша долго мялся у входа в кабинет начальника совета директоров. Именно он находился под ударом, хотя сам Рогов ничего не решал. По сути, совет директоров лишь говорил ртом Миши, хотя вроде бы он был просто одним из акционеров. Только вот после катастрофы, потрясшей весь мир, акции остались формальностью. Деньги были уже не так важны. Власть теперь во многом определялась изначальным положением и уровнем доступа к проекту. А если уж совсем честно, то и силой.

Чеслав Алексеевич Комаров не отличался особой силой. Да и последователей у него было не так много, как у других членов совета директоров. Чеслава уважали за его сдержанность и мудрость. Потому он и был неким моральным светилом в кругу глав корпорации. Его состояние оценивалось в несколько миллиардов долларов. До катастрофы конечно. Сейчас, безусловно, у него было еще какое-то количество денег. И, конечно, они все еще имели какой-то вес даже в этом обществе. Но все больше уходили на второй план. Чеслав не сильно держался за свои деньги. В отличие от многих других, он пережил потерю материальных ценностей легко. А вот потерю близких он переживает до сих пор.

— Миша! Здравствуй, заходи, — Комаров встретил подчиненного, как всегда, слишком эмоционально.

Если не считать количества вложенных денег, Рогов и Комаров были на одном уровне. Но Чеслав пользовался большим уважением, чем Михаил. Даже так: в отличие от Михаила, Чеслав пользовался уважением. Поэтому Комаров и взял его под крыло, став негласным начальником и наставником. Если бы Чеслав не предложил сделать Мишу представителем совета директоров «КриоЛайф», его бы и вовсе давно скинули со счетов.

— Чеслав Алексеевич, здгавствуйте, — стесняясь, тихо поздоровался парень.

Он так же стеснительно и медленно сел перед столом в длинном кабинете Комарова. Чеслав откатился от стола к стене на кресле с колесиками и постучал. Совсем незаметный квадратный отсек открылся, представив механизм, наливающий в бокал жидкость дубового цвета.

— Я не буду, навегное, — сказал Миша.

Чеслав иронично посмотрел на него исподлобья.

— «Наверное» не считается, — сказал он, забирая второй бокал. Как только он убрал руку, крышка отсека снова задвинулась, маскируясь под стену.

— Бесполезная функция для ленивых, — сказал Чеслав, протягивая виски Рогову.

Миша молча взял бокал и, покрутив его, сделал глоток, после чего сморщился. Чеслав довольно кивнул, также отпивая из своего сосуда.

— Я не знаю, что делать, Чеслав Алексеевич, — выдавил, наконец, Миша.

Сам Чеслав тоже не знал. Он откинулся в кресле, потягивая напиток, пытаясь понять, как помочь Мише.

— Знаешь… Когда я, сидя здесь, услышал грохот, гул и все эти звуки, пришедшие с метеоритом, я подумал об одном. «Что же там с моей семьей?» — задал я себе вопрос, пока в панике пытался найти в этом кабинете безопасное место. И как только эти слова перестали невнятным эхом разноситься в моей голове, когда я осознал саму эту мысль, я выбежал в коридор, пытаясь найти выход. Но было поздно. И в голове-то я уже понимал, что не спасу их. Я больше хотел сказать этими судорожными метаниями: «Смотрите! Я пытаюсь вас спасти!..».

Одним глотком Чеслав допил бокал, вновь откатываясь к стене и наливая еще.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Миша, по-прежнему глядя в мутное дно бокала, дрожащее в такт его руке.

— Я хочу сказать ровно то, что говорю. Я слишком много пью, чтобы пытаться говорить метафорами. — Чеслав вернулся к столу, шустро перебирая ножками. — Моя жена, мои две дочери — их больше нет. Я мог бы их спасти, пока был жив. Ведь на мне была ответственность за них. Как мужчина, я был обязан их спасти!

Чеслав ударил по столу рукой так, что виски всколыхнулся в его стакане.

— Прости, мне нельзя много думать про это. И много пить… — последняя фраза его даже позабавила. — Это я к тому, что не знал про то, что они в опасности. Равно как были в опасности и все остальные. Но этого всего я знать не мог. И не мог их спасти. Но ты… — Чеслав наклонился в кресле, посмотрев прямо в глаза Мише. Тот, наконец, оторвал взгляд от стакана и посмотрел в ответ. — Ты все еще можешь спасти тех, кто является твоей ответственностью. Ты все еще обладаешь достаточными ресурсами, чтобы предупредить смерти! — И Чеслав вновь откинулся на спинку кресла.

Миша встал, поставив почти полный стакан на стол, развернулся и направился к выходу. Возле двери он остановился и посмотрел на Чеслава, подносящего бокал ко рту. Он резко, в несколько шагов, оказался рядом, схватил его стакан и буквально выдернул, немного забрызгав себя.

— А вы пегестаньте уже пить, в конце концов! — он выплеснул бокал на пол, поставил его перед ошарашенным Чеславом и вышел из кабинета.

Как только Миша спустился на лифте и вышел из башни Комарова на улицу, он увидел Егора. Тот выходил из башни другого члена совета директоров — Асиферта Предыбайло. Такое странное имя он носил не случайно. Его длинные усы и чуб говорили за себя. Асиферт был прямым потомком донских казаков. Это был мужчина в возрасте. Своим происхождением он гордился больше, чем своим капиталом. Его кабинет меньше всего был похож на кабинет миллиардера, самого богатого члена совета директоров «КриоЛайф» после Чеслава Комарова. Кабинет изнутри напоминал избушку обычного казака — обитые деревом стены, пол и потолок. На стенах висели сабли, ружья, голова кабана, оленьи рога прямо над креслом Асиферта, а также несколько картин с живописными пейзажами Дона и Старочеркасска. Приближенные Предыбайло тоже почти все были отъявленными казаками или только строили их из себя для большего уважения окружающих. Этаж, на котором находился его кабинет и собственные апартаменты, вовсе был похож на улочку в хуторе. Вообще, задумываясь иногда о масштабах «КриоЛайф», Миша не всегда понимал, зачем директору нужна была станция под землей, сравнимая с размерами небольшого города. Более того, многие коридоры вследствие попадания метеорита оказались автоматически запечатанными для всеобщей безопасности. Видимо, только герметичные отсеки остались доступными. Одними из главных вопросов для людей сейчас были: «Что случилось с остальными частями “КриоЛайфа”?» и «Что вообще с миром по ту сторону ворот?». Именно этот вопрос Егор и хотел задать одному из знакомых в башне Предыбайло.

— Я, конечно, знаю больше вас всех… Но не настолько, чтобы иметь преимущества в знаниях, — ответил Асиферт, развалившись на кожаном диване в углу кабинета. — Егор… ты же секретарь Рогова, так ведь?

— Помощник, — поправил Егор.

— Даже лучше… Пару дней назад, когда ты выступал при людях…

— Выступал Михаил, я лишь помог ему в одном моменте.

Асиферт нахмурился, после чего подозрительно ухмыльнулся.

— Не перебивай. Выступал все-таки ты, — сказал казак, пытаясь поднять свои сто тридцать килограммов с дивана.

Егор сделал пару шагов, подавая ему руку. Асиферт проигнорировал жест парня, все же встав с усилием. Казак был ниже Егора на голову. Снизу вверх он посмотрел на него и взглядом сразу же избавил гостя от ощущения превосходства.

— Миша только и может, что мямлить, выдавая сформулированную советом мысль. И не всегда так, как нужно. Когда я увидел, как какой-то парень вышел и на неожиданный вопрос ответил так!.. — Асиферт развел руками, выражая восхищение. — И сейчас, когда ты пришел, я узнал тебя! Ты тогда спас Мишу! — Асиферт схватил руками плечи Егора и немного потряс.

— Асиферт Павлович, подождите. Пока мы не перешли на эту тему…

— Я же сказал, не перебивай! — по-доброму хлопнул тот Егора по плечам. Егор попытался еще что-то сказать, но по взгляду понял, что казак очень хочет договорить.

— Егор… Я изначально был против кандидатуры Рогова как нашего представителя. Пусть бы он оставался одним из семнадцати живых акционеров, да и черт с ним. Никто бы не выгнал его, не лишил бы голоса. Это никому не нужно, понимаешь? А этот… Чеслав! Предложил его! — Асиферт прошелся по кабинету, как можно шире меряя его короткими толстыми ножками. — Миша портит репутацию совета. Был бы у нас другой «голос»… — Асиферт повернулся, взглянув прямо в глаза Егору.

Егор уже давно понял, к чему ведет казак. Но это не было его целью. Егор Кравченко пришел сюда, чтобы узнать больше. Настолько больше, насколько можно. Подвергая себя и операцию «Следующая смена» опасности, Егор все еще надеялся на разрешение ситуации, в которой жизни тестировщиков в криосне, а также жизни обитателей «КриоЛайф» не были бы в опасности.

— Асиферт Павлович, я не могу так… Миша мой друг и начальник.

— Акционер должен быть акционером, а представитель совета директоров — представителем! На двух стульях не усидишь. Даже с моей задницей, — сказал казак, громко рассмеявшись.

Егор не смеялся. Он подумал: «Миша точно бы рассмеялся. Любой тупой шутке вышестоящего человека».

— Я не могу принять ваше предложение, — отрезал Егор.

— Егор Кравченко, ведь так? — спросил Асиферт, поднимая со стола папку.

— Верно.

— От тебя это не зависит, Егор. Я подниму этот вопрос в кругу совета. После твоей речи многие поменяли свое мнение. Либо пойдешь пахать электриком, — развел руками казак. — Посмотрим… — открыл Асиферт папку. — Двадцать шесть лет. Красный диплом по международным отношениям! Здорово… Почему же ты пришел сюда?

— Друг пригласил, — сказал Егор.

Асиферт снова рассмеялся.

— Ты слишком вцепился в свои обязательства перед Роговым. Стал бы он так выгораживать тебя?

Егор не ответил.

— Ладно… Мы еще вернемся к этому вопросу. У тебя все?

— Асиферт Павлович, вы самый влиятельный человек в совете. Мне нужен ответ на вопрос.

— На какой?

— На тот, на который я сам дал ответ. Не зная правды. Люди лежат в этих… электронных гробах, в этой виртуальной вселенной. А мы? Мы сами — как в одном огромном, но все же гробу. Скажите мне, что там? За пределами «КриоЛайф».

Асиферт положил папку на стол и вернулся к своему дивану, буквально упав на него.

— Работает только одна камера. Остальные либо не показывают ничего стоящего, либо сломаны. В большинстве своем, конечно, сломаны. И лишь одна, возле главного входа, открыта.

— И что же там?

Асиферт нервно выдохнул.

— Ничего хорошего. Я не могу показать тебе, но… Выход наружу чреват смертью. В этом я уверен.

Егор понимающе кивнул. В общем-то, ничего нового он не услышал. Примерно это же ему говорил Миша, да и сам он догадывался. Но ему нужны были доказательства. «Если Предыбайло их не предоставит, я сам их раздобуду».

— А что же с людьми? С тестировщиками? Не знаю, как сервера еще работают… Но там же сбои! Не первый год! И они только учащаются!

Асиферт усмехнулся.

— Ты ведь знаешь, что у нас нет доступа к серверам?

Егор обомлел. Как это «нет»? Ведь кто-то должен хотя бы минимально управлять ими!

— Мы можем лишь отключить сервера. Не можем отладить их, ведь они находятся в других отсеках. Да ты и сам знаешь инструкции…

— Эти инструкции — ложь! — закричал Егор в порыве непонимания. — Не мог один человек знать абсолютно все, что произойдет! Мы не можем доверять просто его слову!

Асиферт разозлился, встал, на этот раз почему-то резко, и крикнул:

— Если ты не веришь, завтра же начнешь карьеру электрика! Не верит он! Ты глупец, если считаешь, что умнее всех!

Наконец казак немного успокоился и присел на стол, который чудом не прогнулся под его массой. — Ладно, прости… Ты действительно прав отчасти. Но никто из людей еще не умер. И предпосылок к этому нет. Сбои — лишь некоторые ошибки в игре. Кто-то заклинание не так прочитал, кто-то споткнулся в странном месте — это все несерьезно. Я обещаю тебе: как только первый человек умрет, мы отключим сервера. Выведем из криосна. Просто верь мне. — Асиферт протянул руку Егору. Тот понимающе кивнул, пожимая ее.

Выйдя из кабинета, Егор тихо прошептал под нос:

— Значит, «Следующая смена» пришла.

На улице Егор увидел Мишу. Тот с улыбкой помахал ему. «Почему он снова улыбается?» — раздраженно подумал Кравченко.

— Что ты там делал? — спросил Егор у Миши, пока тот еще не успел подойти.

— Я? Ходил к Чеславу.

— Ты спрашивал, как поступить дальше? — спросил прямо Егор.

— Нет, пгосто хотел узнать… — начал мямлить Миша.

— Я спрашиваю, зачем ты ходил к нему?! — прикрикнул Егор.

Миша нахмурился:

— Хватит так со мной говорить. Я вообще-то твой начальник!

— Вот как ты заговорил?! Начальник?! Ты просто идиот! — Егор оттолкнул Мишу, сделавшего к нему шаг, и резко зашагал по лестнице, ведущей вниз. Туда, где начиналась первая стадия его плана.