Играй жестко

ГЛАВА 20

АЛЕКС

Я смотрю, как Блэр уходит, пытаясь понять, почему меня слегка подташнивает.

— Ты не пойдешь за моей сестрой? — спрашивает Райдер.

— Нет, — это прозвучало подавленно.

— Тогда почему ты здесь? Я думал, что ты её спутник.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Разве ты не слушал ее раньше? Она обещала мне возможность врезать тебе.

Он закатывает глаза, затем допивает свой напиток.

— Как я уже сказал, мне нужно больше выпивки, чтобы это позволить. А у тебя только одна попытка.

— Чушь. Ты заслужил, чтобы тебе надрали задницу после того, что ты сделал с нами в прошлом сезоне.

— Вы проиграли Кубок, ну и хрен с ним. В этом году у вас будет еще один шанс. Я слышал, что Ноа потрясающий.

Я слышу сарказм в его тоне, громко и четко.

— Ты специально стараешься быть мудаком, или это у тебя получается само собой?

Он ухмыляется.

— Это дар. Которым ты тоже обладаешь.

— Я не придурок.

Его брови взлетели вверх.

— Ты хочешь сказать, что ты не ведешь себя как придурок с Блэр?

— Она не святая.

— Нет, но разве можно ее винить? — он подносит свой бокал к губам, забыв, что он уже пуст, и гримасничает. — Слушай, я не знаю, почему Блэр привела тебя на эту вечеринку, когда я сказал ей, что она должна привести подругу. Я не могу присматривать за ней все время, да и она бы этого не хотела. Но по какой-то причине она хотела, чтобы ты был здесь. У тебя не будет шанса ударить меня, если ты не выполнишь свою часть этой извращенной сделки с ней.

Если бы он только знал, что бить ему морду — не главная причина моего присутствия здесь. Это знание — единственное, что спасает его сейчас от удара.

Я разминаю костяшки пальцев.

— Я найду тебя позже.

— Жду не дождусь.

Мы расходимся в разные стороны, но я уверен, что это не последняя встреча с ним на сегодня. Я направляюсь в ту сторону, куда ушла Блэр, и попадаю в большой зал, где гости, одетые во все самое лучшее, стоят небольшими группами, потягивая свои шикарные напитки. Поскольку я выше многих, мне не нужно вытягивать шею, чтобы осмотреть комнату. Быстрый осмотр говорит о том, что ее здесь нет.

Я поворачиваюсь и чуть не сталкиваюсь с гостем.

— Простите.

Рыжая девушка, на которой слишком много косметики и духов, улыбается мне. Господи, ни один мускул на ее лице не дрогнул.

— Все в порядке. Мое шампанское осталось в основном в бокале, а не на платье.

— Какое облегчение.

Она наклоняет голову и внимательно изучает меня.

— Не уверена, что видела тебя раньше на вечеринках у Вествудов.

— Я тут впервые.

В ее зеленых глазах блеснуло озорство. Блять. Я знаю этот взгляд. Пума перед прыжком.

— О, я люблю новеньких. Если хочешь, я могу показать тебе, как здесь все устроено, — она трогает меня за руку.

Я отступаю, мне нужно расстояние.

— Вообще-то я ищу свою спутницу.

Ее улыбка увядает.

— О, и кто же она?

— Блэр Вествуд.

Еще одна искорка сверкнула в ее глазах, но на этот раз злобная, соответствующая изгибу ее губ.

— Тебе лучше наслаждаться оставшимся временем. Эта девушка недолго будет одинокой. Ее мать намерена выдать ее замуж уже в следующем году.

Я уже знал это, поэтому услышанное не должно было меня задеть. Но внезапная боль в животе говорит об обратном.

— Спасибо за совет, — я обхожу ее, изо всех сил стараясь контролировать свои эмоции.

Черт. У меня нет причин заботиться о будущем Блэр. Если она хочет выйти замуж за незнакомца, чтобы угодить своим родителям, это ее выбор.

Я бесцельно брожу по дому. Этот дом огромен, как дворец, и я начинаю подозревать, что найти Блэр будет не так просто, как я думал. Наконец я добираюсь до открытой площадки, где вокруг бассейна в стратегических местах расставлены накрытые белыми скатертями высокие столики.

Ближе к краю я замечаю знакомые лица. Адриан Стил, Джош Фитцпатрик-младший, Хантер Мэтьюс и Престон Кинг — друзья Райдера. Я не могу сдержать хмурого выражения лица. Мне никогда не нравились эти пресыщенные засранцы, когда Райдер был в команде, а теперь они нравятся мне еще меньше. Я решаю избегать их, пока не вижу, как Блэр выходит из боковой двери и направляется прямо к их столику. Выражение ее лица — раздраженное, что мне хорошо знакомо. Что-то вывело ее из себя.

Она на другой стороне бассейна и доберется до четырех придурков апокалипсиса раньше, чем я успею ее перехватить. Черт возьми. Я направляюсь к их столику, идя так быстро, как только могу, не отталкивая людей с дороги.

Я теряю их из виду, когда пожилая гость спотыкается и падает на меня.

— Вы в порядке, мэм?

— Да, да. Спасибо, молодой человек, — она похлопывает меня по руке и обходит вокруг меня.

Когда я наконец дохожу до их столика, Блэр держит в руке пустую рюмку и гримасничает, а друзья Райдера смотрят на нее с одинаковыми выражениями, которые я могу описать только как ужас.

— Что здесь было? — спрашивает Блэр.

— Черт, зачем ты это пила? — спрашивает Адриан.

— Что происходит? — я вклиниваюсь, и они наконец замечают, что я тут стою.

Престон поворачивается ко мне.

— Ну и ну, ты здесь. Я не мог поверить, когда Райдер сказал нам об этом.

Я бы ответил ему, но Блэр трет свою грудную клетку и хмурится.

— Что ты ей дал?

Брови Хантера взлетают к небу.

— Мы ничего ей не давали. Она схватила один из наших специальных шотов.

Черт. Это кодовое название для наркотиков.

— Что там было? — спросил я сквозь стиснутые зубы, едва сдерживая гнев.

— Ксанакс и текила, — Адриан потирает лицо. — Райдер нас убьет.

Блядь.

— Вы смешали ксанакс с текилой? Вы что, с ума сошли?

— Шшш, потише, — отнекивается Джош.

— Не говори со мной, придурок.

Джош дёргается, чтобы наброситься на меня, но Хантер удерживает его.

— Не надо.

— Я должна чувствовать такое головокружение? — Блэр покачнулась.

Я тянусь к ней, прижимая ее к себе рукой.

— Все в порядке. Я держу тебя.

Престон смеется.

— О, это будет так весело.

— Что будет так весело? — Райдер подходит к столу, стирая веселье с лица Престона.

— Блэр выпила один из "особых" напитков твоих приятелей, — говорю я ему.

— Какого хера! — восклицает Райдер. — Кто дал ей это?

— Не вини нас! — возражает Престон. — Мы ничего ей не предлагали. Она схватила рюмку и выпила ее, прежде чем мы смогли ее остановить.

— Господи, мать твою! — Райдер откидывает волосы назад, затем поворачивается ко мне. — Ты должен увезти ее отсюда, пока наркотик не начал действовать.

— Я не уйду! Мне хочется танцевать, — Блэр пытается отстраниться от меня, но я крепче прижимаю ее к себе.

— Черт. Думаю, уже слишком поздно для этого, — вклинивается Адриан.

— Блять, твой отец идет, бро, — замечает Джош.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, как к нам приближается человек, которого мой отец ненавидит больше всего на свете. Он знает, кто я такой — как же иначе? Я играю за "Воинов", а этот человек был не только моим болельщиком, но и фанатом. Он всегда был на играх и даже несколько раз заходил в раздевалку. Благодаря тому, что мой отец набил ему морду во время акции протеста перед штаб-квартирой Вествудов, он перестал быть безликим, недовольным бывшим сотрудником. Но Раймонд Вествуд никогда не признавал моей связи с отцом и не относился из-за этого ко мне и Логану по-другому.

Я сомневаюсь, что он сохранит нейтральную позицию по отношению ко мне, если увидит, в каком состоянии я держу его дочь. Несомненно, он будет обвинять меня.

— Пойдем, Блэр. Я потанцую с тобой, — я отвожу ее от стола, и, к счастью, она не сопротивляется.

Я не намерен танцевать с ней, но она уже навеселе и не замечает, что мы покидаем вечеринку, пока не оказываемся за пределами особняка.

— Эй! Ты меня обманул! — она пытается вырваться из моей хватки, но я крепко держу ее.

— Нет, не обманул. Я поведу тебя танцевать в другое место.

Ее глаза становятся еще круглее.

— Мы поедем в клуб в Бостоне?

— Конечно.

— Ура! — она кружится с необычайной грацией для человека под воздействием ксанакса.

— Садись в машину, Вествуд, — я открываю перед ней дверь.

— Почему ты все время называешь меня Вествуд? Мне больше нравится, когда ты называешь меня малышкой.

— Вот как? — я делаю шаг в ее пространство и наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. — Я буду называть тебя малышкой, когда снова заставлю тебя кончить. А теперь садись в машину.

Я с усилием отстраняюсь, потому что мне очень хочется поцеловать ее снова. Но я не буду этого делать. Я не буду прикасаться к ней сегодня. Я не шутил, когда говорил, что хочу, чтобы она знала, что делает.

Она дуется.

— Ты такой властный. Может, ты станешь моим домом?

Ого. Этого я не ожидал. Конечно, у нее в комнате есть книга о БДСМ, но я не знал, что она действительно хочет поэкспериментировать с этим. Я с радостью войду с ней в эту кроличью нору, если она серьезно настроена, но сейчас я не собираюсь рассматривать эту идею. Я не могу воспринимать всерьез то, что она говорит под влиянием наркотиков.

— Посмотрим, — я подталкиваю ее к машине, и, слава богу, она не сопротивляется.

Я перебегаю на свою сторону, пока она не решила сбежать, и, сев за руль, запираю двери для надежности.

Но Блэр, похоже, не собирается убегать. Она тянется к радио и переключает станции, пока не находит песню, которая ей нравится.

— О, я люблю эту песню.

Я смотрю на свою приборную панель и читаю "Anti-Hero" Тейлор Свифт.

— Тебе нравятся многие ее песни. Ты свифти, Блэр?

Она поворачивается ко мне и улыбается от уха до уха. Господи, это что-то. Если бы мы не были врагами и она так улыбалась мне, когда была трезвой, я бы серьезно рисковал влюбиться в нее. Вместо ответа она поет песню во всю мощь своих легких.

Она продолжает петь на протяжении всей поездки, и хотя она не поет так хорошо, как танцует, я рад, что она делает только это. Я слышал несколько безумных историй о людях под кайфом от этого дерьма. Я до сих пор не могу поверить, что эти ублюдки это употребляют. Кроме Эдриана, они все спортсмены. Думаю, спорт для них — это просто развлечение. Когда не надо работать и все тебе преподносится на блюдечке с голубой каемочкой, не надо ни к чему относиться серьезно. Половина футбольной команды работает именно так. Отсюда и неприязнь между хоккеистами и футболистами. К тому же они чаще проигрывают, чем выигрывают.

Блэр не замечает, когда я паркую машину перед ее домом. Она поет с закрытыми глазами.

— Мы дома, — говорю я и выключаю двигатель.

Она смотрит в окно.

— Ух ты. Это было быстро.

— Наверное, время летит, когда тебе весело.

Положив руку на ручку двери, она поворачивается и бросает на меня взгляд.

— Сейчас будет еще лучше.

Да, сегодня этого не произойдет, малышка.

Она выходит из машины и снимает туфли, а затем бежит через дорогу, не обращая внимания на движение машин. Я спешу за ней, догоняя, пока она не успела войти в здание и оставить меня снаружи.

Она хихикает и кружится на кончиках пальцев ног до самого лифта. Моя сумасшедшая балерина.

— Я и забыла, как мне нравится танцевать.

— Ты потрясающая, — говорю я ей, только потому, что знаю: завтра она этого уже не вспомнит. Затем я нажимаю кнопку вызова лифта, что она, похоже, забыла сделать.

Она закрывает один глаз и морщит нос.

— Ты действительно так думаешь?

— Да.

Лифт прибывает, и теперь мне нужно придумать план. Я не могу оставить ее одну в таком состоянии. Может быть, я позвоню Джиа?

Я обдумываю варианты, когда Блэр прижимает меня к стене и прижимается своим маленьким телом к моему.

— Я возбуждена.

— Еще как возбуждена, — мой голос звучит как рычание.

— Я хочу переступить эту черту с тобой сегодня вечером.

Я тоже, малышка, но нет ни единого шанса, что это произойдет.

Мы приезжаем на ее этаж, и мне не приходится ее отталкивать. Она сама отступает назад и несется по коридору с криком:

— Сегодня вечером меня будет драть Алекс Камински!

— Черт!

Я бегу за ней и забираю ключ из ее рук, так как она с трудом находит замочную скважину. Мне нужно как можно скорее затащить ее внутрь.

— Боже мой. Не знаю, почему я так боялась идти сегодня на вечеринку. Даже то, что мама говорила обо мне так, словно я была призовой лошадью для потенциального жениха, не испортило мне вечер. Мне было так весело.

Это было то, что вывело ее из себя? Боже, какая мерзкая у нее мать, и теперь я знаю, что такое настоящая ненависть. Это было совсем не то, что я испытывал к Блэр.

Она отбросила туфли в сторону, а затем наклонилась над клеткой со щенком.

— Тебе нужно погулять, дружок?

Черт. Я не могу выпустить ее из этой квартиры, но я также не могу выгулять ее собаку и оставить ее одну.

— Может быть, мы сделаем это позже. Он, наверное, голоден.

Она вынимает щенка из клетки и прижимает его к груди. Он начинает лизать ее лицо, заставляя ее смеяться.

— Щекотно, — она ставит собаку на пол, и она бежит в мою сторону.

Я приседаю, чтобы поиграть с ним.

— Привет, малыш, — я уже собираюсь спросить, как она его назвала, но тут вижу его ошейник. — Ты назвала его Печенькой?

— Да, шоколадное и сливочное печенье — мое любимое, и именно его он мне напоминает.

Я разворачиваюсь не вставая и спрашиваю:

— А где ты хранишь его еду?

— В нижнем шкафу рядом с раковиной.

Я отворачиваюсь, чтобы достать еду, а когда поднимаю глаза, Блэр уже нет. Я поворачиваюсь лицом к двери. Она закрыта, значит, она не выходила из квартиры.

— Блэр?

— Я буду через секунду, — отвечает она из своей спальни.

Успокоившись, что я не потерял ее, я нашел пару мисок, в которые можно положить корм, а также свежую воду.

Печенька набрасывается на еду и за несколько секунд очищает свою миску.

— Ты был голоден.

Мое внимание привлекает движение сбоку. Это Блэр, прислонившаяся к стене, где коридор переходит в открытое жилое пространство. Ее платье исчезло, и она стоит в черном нижнем белье, от которого у меня слабеют колени и оживает член.

— Как насчет тебя, Алекс? Ты тоже голоден?

— Блэр, я…

Слова замирают у меня в горле. Она делает шаг в мою сторону, и я не могу ничего сделать, кроме как смотреть на нее. Она более захватывающая, чем в моих снах. Мне много раз снилась она, лежащая на спине и выкрикивающая мое имя, когда я трахал ее до беспамятства. Я хочу сделать все то, о чем мечтал, но не сегодня.

— Все в порядке. Я тоже проголодалась, — она вторгается в мое пространство, прижимая ладони к моей груди. — У тебя так быстро бьется сердце. Ты нервничаешь, Алекс?

— Нет, — прорычал я. — Мы не можем этого сделать.

Она поглаживает другой рукой мою эрекцию, которая пульсирует в моих брюках.

— Я думаю, мы можем.

Я хватаю ее за запястье, заставляя остановиться.

— Я же говорил тебе, что не буду трахать тебя, если ты пьяна.

— Это была всего лишь одна рюмка текилы. Я не пьяна.

Нет, ты под кайфом.

— Прости, малышка. Не сегодня.

Она отступает назад, демонстрируя не маску обольщения, а выражение глубокой обиды.

— Ты не считаешь меня привлекательной, да? Или ты не хочешь трахать заносчивую сучку.

— Что? Нет! Это совсем не то, что я думаю. Ты даже не представляешь, как трудно сказать тебе "нет" сегодня вечером.

— Докажи.

— Что доказать?

— Докажи, что ты хочешь меня. Поцелуй меня.

Черт. Поцелуй может сломать мой контроль, но если я откажусь и от этого, она не поверит, что я умираю от желания быть с ней. Она под кайфом, но если она вспомнит что-нибудь об этом завтра, то этот момент будет той деталью, за которую она будет держаться.

Ты можешь это сделать, Алекс. Ты можешь поцеловать ее и не потерять контроль.

Я притягиваю ее к себе и обнимаю ее лицо одной рукой.

— Ты так чертовски красива, Блэр. Я не могу этого вынести.

Я знаю, что на кончике языка у нее вертится мысль об отказе, но не позволяю ей ее озвучить. Я захватываю ее губы, дразня их языком. Один взмах, один вкус — вот и все, что нужно, чтобы зажечь меня. Я никогда не знал, как отчаянно я хотел ее, пока не смог получить ее.