Играя в людей. Том 1

Глава 25. Осознание

Дежурный с невозмутимым видом подошел к решетке. Вразвалочку, без особого энтузиазма.

— Офицер, позовите, пожалуйста, старшего? — голос Леона слегка дрожал, но он наконец решился. Невозможно же думать, что все тут коррумпированные, должен же быть хоть кто-то честный! — Мне надо поговорить со старшим офицером.

Препирательство с дежурным длились где-то полчаса. За этим представлением с интересом наблюдали проститутки из камеры напротив. Они даже прекратили свой бесконечный бессмысленный щебет. Наконец, после увещеваний в общественной значимости этого разговора для всего города, полиции и, возможно, самого дежурного, тот позвонил куда-то, и через минут двадцать из бокового коридора вышел усталого вида немолодой офицер в очках и с намечающимся брюшком. Он подошел к задержанным.

Леон ждал его около решетки своей камеры, но тот вначале направился не к Леону, а к соседней клетке, где его тут же поприветствовали сидевшие там проститутки.

— Марго, ты опять засветилась на моей территории?

Рыжая, увидев офицера, встала и тоже подошла к решетке:

— Это и моя территория, дорогуша.

— Да, только вот платить в очередной раз штраф придется тебе, а не мне, — коротко бросил ей офицер и повернулся к Леону. Рыжая в это время показала ему в спину неприличный жест.

Со своего поста к камере Леона также подошел и дежурный. Старший полицейский (Леон рассмотрел капитанские нашивки на форме) подошел ближе и, ощупывая Леона внимательным взглядом, поздоровался:

— Я — дежурный офицер. Капитан Васильев. Сержант, — он кивнул в сторону офицера в мятой рубашке, — вызвал меня, так как вы хотели переговорить со старшим. Что вы желаете нам поведать? — в его голосе чувствовалась как усталость, так и некоторое недоверие. «Наверно, это вполне оправдано, если разговариваешь с человеком за решеткой,» — подумал Леон и после короткой паузы начал.

— Меня зовут Леон, и я работаю таксистом… — на что его быстро перебили:

— Наверно, вас задержали не за это? — с небольшой ухмылкой капитан посмотрел сначала на Леона, а потом на дежурного.

— За что его?

— Экипаж обнаружил его спящим в машине…

— В своей? — по тону разговора с было видно, что нетерпение капитана было адресовано не только Леону.

— В своей, — пояснил дежурный и тут же, стремясь предупредить следующий вопрос или шутку, добавил: — При нем был найден незарегистрированный пистолет, а также ружье. Правда оформленное на него, зато без чехла для транспортировки.

— И вы, наверно, хотели оповестить нас, что пистолет не ваш? — он с некоторой тоской посмотрел на Леона, видимо, ожидая гору бумажной работы для своих подчиненных.

— Не мой… — начал Леон, но капитан снова его перебил.

— И конечно же наши доблестные сотрудники вам его подкинули? — тут капитан откровенно улыбнулся и посмотрел на дежурного, ожидая одобрения шутки.

— Нет, — Леон не знал, как правильно начать, но постарался собраться с мыслями, — ничего такого я не хотел сказать. Этот пистолет действительно не мой, но я его нашел. Вернее, будет честным сказать, что он мне достался как трофей…

— Военный? — с недоверием переспросил капитан и тут же повернулся к дежурному: — Принеси мне все, что у нас оформили на него, и один из тех стульев — меня продуло, и мне сложно долго стоять. Стоит внести ясность.

Усевшись на стуле, принесенном сержантом, капитан несколько минут внимательно читал все бумаги в папке, которую ему только что передали. Какие-то листы он пробежал взглядом очень быстро, на часть едва кинул взор, а некоторые читал чуть ли по слогам. Леон дважды пытался прервать его чтение и как-то прокомментировать произошедшее, но капитан жестом заставлял его замолкнуть.

Наконец закончив с бумагами, он протянул папку обратно дежурному и обратился к Леону.

— Я ознакомился с материалами. Патрульные отметили, что вы не оказали сопротивления, хотя при вас и нашли спрятанное ружье и пистолет. У вас чистая карточка и, если все проверили по базе правильно, то это первый случай, когда вы попадаете к нам. Если вам есть, что добавить к сказанному ранее, я вас выслушаю. Если вы просто хотите повторить показания, то я, пожалуй, пойду — у меня ещё много работы. К сожалению.

Офицер вздохнул и коснулся поясницы.

— Нет, — Леон попытался собраться с мыслями. — Я как раз хочу опровергнуть всё то, что рассказал вашим коллегам ранее. Этот пистолет мне никто не дарил, я забрал его у человека, который напал на меня в полицейском участке.

— Так… На вас кто-то напал прямо в здании полиции? — брови капитана поползли вверх.

— Да. Я сейчас все расскажу.

И Леон принялся рассказывать, начав прямо с того момента, когда ему позвонил диспетчер и попросил забрать нового клиента с вокзала. Капитан внимательно его слушал и только пару раз переспросил названия мест и марки машин. Он достал небольшой блокнотик, в котором делал какие-то записи. Дойдя до момента с отменой полицейской погони, капитан кивнул и добавил:

— Да такая ориентировка была. Ты же помнишь? — он обратился к всё ещё стоящему рядом дежурному. — Вчера было, уже по темноте? А потом отменили? — тот согласился кивком головы, и капитан, обращаясь уже к Леону, сказал:

— Продолжай, парень.

Леон закончил свой длинный рассказ и капитан, посмотрев на часы, на какое-то время задумался.

— Так, мне всё ясно, — офицер повернулся к дежурному. — Следователь приедет только утром, так как сейчас у дежурной смены много работы. Так что посидишь тут до утра, а утром уже разберемся. Все очень подозрительно, но в тоже время правдоподобно. Однако требует тщательной проверки. Откуда нам знать, может быть, ты просто слышал про эту историю и теперь выдумываешь какой-то детективный роман, чтобы не угодить за незаконное хранение оружия? — он снова ухмыльнулся и встал, но по его виду Леон понял, что то, что он ему рассказал, все-таки произвело на капитана впечатление. Возможно, тот как-то поможет Лео разобраться с этим делом.

Капитан, указав на Леона, сказал сержанту:

— Дежурный, выдайте ему одеяло, пускай переночует в камере. А мне пора домой, меня жена заждалась. Продолжим утром.

Получив от дежурного колючее серое одеяло, Леон вернулся к лавкам. Его сокамерники уже спали крепким и, видимо, не совсем трезвым сном. Таксист, постелив одеяло на скамейку, тоже улегся. Удовлетворенный тем, что его выслушали и утром помогут найти преступников (точнее, он поможет бравым полицейским), Лео практически мгновенно провалился в сон. Где-то через полчаса его разбудил дежурный, принесший одеяла для остальных задержанных, однако увидев, что те прекрасно обошлись без них, он просто положил свертки на скамейку и выключил свет в камере.

Сна не было. Только темная неприглядная стена, после которой внезапно наступило пробуждение. Проснулся Леон от того, что его неожиданно кто-то резко схватил за руки. Сначала Леону показалось, что это случилось во сне, и Лео попытался дернуться, прогоняя кошмар, но вдруг осознал, что кто-то действительно крепко его держит, да так, что он не может пошевелится. Сквозь полутьму в камере таксист увидел, что он все ещё находится на скамейке в пустой камере полицейского участка, вот только над ним склонились трое в масках, двое при этом держали его руки и ноги, а третий закрывал ему рот ладонью. Леон попытался укусить противника, но обнаружил что рука, плотно прижатая к его губам, была в плотной кожаной перчатке.

Его противники удивились тому, что их жертва проснулась и от неожиданности на секунду даже чуть отпрянули. Но как только Леон попытался освободиться, ему в голову прилетел кастет.

«Вы получили урон — 30.

Здоровье — 110/140.»

От короткого резкого удара голова Леона мотнулась и встретилась со скамейкой.

«Вы получили урон — 10.

Здоровье — 100/140.»

Слезящимися от боли глазами таксист увидел, как в полутьме камеры блеснула игла короткого шприца, зажатого в руке одного из злоумышленников.

Леон попытался высвободить руки, но его держали слишком крепко. Оказать сопротивление не удалось, он мог только с ужасом наблюдать, как ему в шею втыкают иглу. Боль от укола сменилась странным и практически мгновенным чувством сонливости и усталости, тело стало податливым, а голова Леона поплыла.

«Вы получили урон от яда — 300.

Здоровье — 200/140.

Состояние: смертельное отравление.»

Теряя сознание, он неожиданно осознал не только, что он умирает, но и то, что он умирает не впервые. Уже в полутьме, словно пачка разбросанных фотографий или слайдов, перед его потухающим сознанием промелькнули сразу несколько образов: вот он умирает где-то в машине, вот лежит окровавленный около ступенек своего собственного подъезда, вот его кровь стекает по забору…

«Как странно, что если …»

«Вы погибли.»

***

«Загрузить.»

«Это случилось опять,» — Леон удивленно несколько раз поморгал, не веря в происходящее. Ему на одну секунду показалось, что он только что лежал тут же, на своей скамейке, умирая от какого-то укола в шею. Лео и раньше мог припомнить несколько «приступов темноты», но никогда не запоминал таких странных деталей целиком. Сейчас же в его памяти прекрасно отпечаталось, что с ним случится. Сейчас он попросит дежурного позвать старшего, тот кликнет того нетерпеливого капитана в очках. Капитан его с неохотой выслушает, и после этого Леон пойдет спать в той камере, где посередине ночи его убьют трое неизвестных.

«Так делать не стоит,» — подумал таксист и огляделся. Теперь Леону стало казаться, что опасность угрожает ему именно в полицейском участке. Требовалось сохранять бдительность и Лео стал подумать, что ему делать, если он не решится рассказать о своей реальной истории. Как Леон помнил из «реальности приступа» капитан ему говорил, что следователь приедет утром. Значит, надо продержаться до утра. Леон закрыл глаза и задремал, как ему показалось, всего на минуту. Однако, когда он открыл глаза, в камере уже царил полумрак, а дежурный тряс его за плечо:

— Эй, ты, как там тебя, — тут полицейский посмотрел в папку. — Гражданин Кавелин, ты тоже свободен. Давай, забирай свои вещи, и топай отсюда. Временно, правда.

Леон посмотрел по сторонам, ожидая увидеть вокруг нечто зловещее, грозящее ему опасностью, но камера была пуста. Тогда он, потянувшись, пошел вслед за дежурным. Получив свои вещи и расписавшись в уведомлении об обязательной явке завтра, Леон прошел мимо камеры с полусонными проститутками.

— Не забывай нас, может быть, продолжим знакомства! — ему улыбнулась рыжая, обнажив большие желтые зубы.

— Если будет время, — вежливо ответил Леон.

Попрощавшись с дежурным, Леон торопливо распихал документы по карманам, все ещё не веря в реальность происходящего. Слишком хорошо все складывалось, и Леон пытался понять, что теперь ему делать и самое главное, куда ехать. К тому же стоило узнать, где стоит его машина. Таксист, обрадованный освобождением, растерялся и забыл спросить об этом у дежурного. Оставалось воспользоваться услугами общественного транспорта, если тот ещё ходит.

Он уже практически подошел к остановке, когда его окликнули. Леон обернулся и увидел бегущего к нему дежурного, держащего в руке папку с бумагами.

— Забыли! Вот, вам ещё вот здесь надо подписать! — сказал дежурный, протягивая Леону свою папку и ручку.

Тот наклонился к протянутому листу, стал искать глазами строчку со своим именем и фамилией …

Удар чем-то тяжелым по голове обернулся резкой темнотой в глазах, и Леон успел напоследок отстраненно заметить, что это как-то совсем непохоже на его обычные приступы, к которым он практически уже привык.

«Вы получили критический урон — 56.

Здоровье — 84/140.

Вы потеряли сознание.»

— Очухался, кажется.

Леону побрызгали в лицо водой из пластиковой бутылки, и Лео только сейчас ощутил дикую боль в голове. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что сидит в полицейской машине, при этом его руки и ноги связаны.

— Ты не сильно-то его, а то нам сказали его живым привезти? На кой он им, мертвый-то? — обеспокоенно спросил дежурный, сидевший за рулем. В ответ только хмыкнули, мол, ничего, раньше времени не помрет.

Автомобиль остановился, мотор заглох.

— Так, ты это, посиди с ним, — дежурный открыл дверь и, высунувшись из машины, проорал стоящим около фургона:

— Мы его привезли, как договорились. Вы привезли?

— Конечно! — одна из фигур подняла руку, в которой в свете фар хорошо просматривались два простых белых конверта — как понял Леон, это было вознаграждением за его тело.

Полицейские выволокли его из машины и потащили под руки в сторону фургона бандитов. Голова болела, но Леон несмотря на это, пробовал запомнить детали, до боли в глазах вглядываясь в лица-руки людей, номера машин и даже в асфальт под ногами.

«Внимательность +1.»

— Прости, мужик, нам просто нужны деньги, — дежурный толкнул Леона в спину, и тот буквально упал в протянутые к нему руки двух короткостриженых бандитов в спортивных штанах и коротких пуховиках нараспашку.

Полицейские, не говоря ни слова, тут же развернулись и, пересчитывая на ходу деньги, заспешили к своей машине. Ни разу не обернувшись.

Леона же потащили в сторону фургона бандитов. Он стал крутить головой и среди четверых стоящих около машины людей сумел смутно узнать одного из тех, кто чуть не столкнулся с ним в подъезде его дома.

— Куда его? — обратился один из бандитов к главному. — В багажник или прямо тут закопаем?

— Погоди, — главный раскрыл бумажник, посмотрел туда, потом освятил фонариком лицо Леона. «Видимо, сверяет: я или не я,» — подумал Леон.

— Так, отлично: это он. Заноси его в машину, — главарь указал рукой на фургон. Приказ исполнили мгновенно.

Сидевшие сзади быстро накинул прямо через надголовник на шею Леона проволочную петлю и, упершись коленями в спинку пассажирского кресла, потянули.

«Вы получили урон — 39.

Здоровье — 61/140.»

Леон захрипел, воздух сразу кончился. Сквозь свои собственные хрипы он различал только скрип кресла. Пошевелится не удавалось, крепко связанный по рукам и ногам, он безуспешно пытался освободится, но водитель прижал его колени. Леон почувствовал, что теряет сознание, заметался глазами по салону в поисках спасения. В отражении зеркала он увидел только свои собственные широко открытые в ужасе глаза и полуоткрытый в попытке вдохнуть рот на красном лице — и испугался этого своего отражения. Последнее, о чем думал Леон перед тем, как провалится в темноту, было смутное осознание, что он это переживал не впервые. И к собственному изумлению, ему вдруг показалось, что после неоднократно пережитой смерти он просыпался как не в чем не бывало.

«А вдруг и сейчас так будет …» — в последний раз подумал Леон, когда наконец почувствовал, что металлическая струна, сдавившая горло, напряглась до предела. Казалось, что сейчас она прорежет кожу или просто порвется артерия, но что случилось на самом деле, Леон уже осознать не смог…

«Вы получили урон — 72.

Вы погибли.

Загрузить предыдущее сохранение? Да/Нет. Нет.

Загрузить сохранение „Пассажир1234Решение на дороге“? Да/Нет. Да.»

Мир вокруг вернулся со всей пестротой звуков, и пелена тьмы спала также внезапно, как до этого возникла. Леон несколько раз инстинктивно провел руками по горлу, но на нем не оказалось удавки. Он оглянулся: на заднем сидении его автомобиля было пусто.

Он сидел в своей собственной машине. Тем же утром. Там же, где, как он отлично помнил, он решил ещё раз проверить свою догадку относительно природы посещающих его «приступов». Теперь он понял не только, как их можно вызвать, но и что происходит там, за непроглядной темнотой этих припадков.

Не было ни полицейского участка. Ни избитого дебошира. Ни продажных полицейских, ни внимательного капитана. Все это было, как прекрасно помнил Леон, — и в тоже самое время этого не было. Только сейчас Лео неожиданно осознал, что возможно он сталкивался с таким уже несколько десятков раз: резвившееся в последнее время чувство дежавю, какие-то обрывки воспоминаний и самое главное — эти приступы, природу которых он не мог раньше понять, повторялись вновь и вновь. И теперь вылились в осознание того, что в какой-то момент времени он может вернуться, даже если его убили.

Леон включил двигатель и выехал из тупичка, в который заехал несколько минут или целые две жизни назад. Выехав на шоссе, он всё ещё думал, что несмотря на то, что ему удалось понять, каким образом с ним это происходит, для него не стали ясными ни природа приступов, ни то, что с ними делать.

«Хотя погодите-ка, — он словно заново осознал то, что с ним только что произошло. — Зачем мне с этим разбираться? По крайней мере сейчас? Я только что точно бы умер (дважды!), если бы не „припадки“. Нет, тут стоит, наоборот, благодарить судьбу — теперь-то, я точно знаю, что могло бы быть, сделай я остановку для сна. Поеду-ка я лучше до дачи без остановок».

Ему стало ясно, что теперь он может значительно больше, и цена ошибки для него сейчас практически ничего не значит. По крайней мере пока.

***

К реальности Колю вернул толчок в плечо. Николай встрепенулся, вынул из ушей наушники, посмотрел на потревожившую его девушку.

— Парень, давай поменяемся? Ты за соседний столик на стул сядешь, а мы — на твой диванчик. Там места на двоих, не жадись. Тебе все равно не много надо, а мы с подружкой на стуле вдвоем не поместимся. Лады?

Ещё не в полной мере воспринимающий эту реальность, Николай кивнул. Послушно пересел на указанный табурет, мельком взглянув в окно. За окном уже стемнело. Улицу перед кафе освещали два тусклых фонаря, дальше расползалась тьма. Вдалеке, у шоссе, горели другие фонари — больше и ярче, но до них ещё надо было дойти.

«Хреново,» — подумал Коля, начиная понимать, что на ночь ему все равно надо куда-то идти. Оставалось наметить, куда.

— А девки слиняли? Ну и ладно.

На соседнее место, напротив Коли, сел парень в форме. Рыжий, худощавый. В одной руке он держал три куска пиццы, в другой — бутылку пива.

— Тоже мне цацы. Только зря место уступил.

Незнакомец поерзал, поудобнее устраиваясь на своем табурете и достал из кармана потрепанную книжонку в мягкой обложке. Нашел место, где остановился в прошлый раз и, не отрывая взгляда от бумаги, вгрызся в пиццу.

Коля смотрел на полицейского во все глаза.

Он его знал.

Это был тот самый рыжик, которого Леон встретил в участке на краю города.

На этом самом краю.

Конец первой книги.