Иллюзия победы. Часть первая

Глава 5

Риваль стоял посреди проекции мостика фрегата, со всё нарастающим напряжением наблюдая за происходящими событиями. Голоса давно умерших людей смешивались друг с другом, превращаясь в непрекращающийся тревожный гомон. Это делало разворачивающуюся перед их глазами картину ещё более тревожной и жуткой.

Как и обещал, Альмарк показал им ещё один кусочек скрытой от человечества истории.

По его словам, эта виртуальная проекция была создана из записей, внутренних систем наблюдения «Тамерлана». Конечно же, некоторые куски трагедии хозяин этого места безжалостно проматывал, оставляя для своих зрителей лишь самые важные и тяжёлые моменты. События сменяли друг друга будто кадры в фильме ужасов. Всё это выглядело настолько нереальным, что Блауман и остальные были не сразу готовы поверить в происходящее. И в тоже самое время, эта созданная компьютерами «реальность» казалось столь настоящей, что Риваль с трудом сдерживал себя.

Словно он сам находился на борту этого корабля.

— Господи, — прошептала стоящая рядом с ним Шан. — Они способны совершать прыжки внутри гиперпространственной границы?! Как такое вообще возможно?!

— К сожалению, у нас нет ответа на этот вопрос, — будничным тоном отозвался Альмарк, расслабленно сидя в своём кресле. — Эта проекция — единственное, что осталось от Шестой дальней экспедиции на сегодняшний день.

Четыре фрегата и сопровождающий их эсминец отделились от общего строя экспедиции и стали быстро сближаться с кораблём чужих. В тоже время гражданские суда так же начали наращивать скорость, двигаясь противоположным курсом. Их капитаны собирались использовать время, которое военные хотели купить ценой своих жизней. Без колебаний и промедлений эти люди собирались сделать всё, чтобы выполнить свой долг и защитить гражданских.

Но, как через несколько минут убедился Риваль, у них не было ни единого шанса.

«Тамерлан» и остальные фрегаты начали ракетный обстрел своего противника, выпуская из своих пусковых всё новые и новые ракеты. О сохранении боезапаса они даже и не думали. Риваль не очень хорошо разбирался в тактике космических сражений. Не его профессиональная область. Поэтому он не мог в достаточной степени оценить правильно или нет действовал Миколло Сикорский в той ситуации.

Но кое-что он мог понять и без наличия необходимых знаний.

Всё, что могли противопоставить своему противнику офицеры Федерации — лишь храбрость и отвага.

Потому что на стороне их оппонента явно было подавляющее технологическое превосходство.

Он даже не пытался уклоняться или защищаться от ракет. Искры рентгеновских лазеров бесполезно упирались в непроницаемый барьер в нескольких километрах от корпуса корабля чужих. Словно кто-то поставил перед ними невидимую и непреодолимую преграду.

Почти десять минут они наблюдали за тем, как экипажи «Тамерлана» и других кораблей бесполезно растрачивали боеприпасы сближаясь со своим врагом. Когда расстояние сократилось до пяти сотен тысяч километров, погиб первый фрегат. Алый импульс искрящейся энергии распорол «Бетельгейзе» от носа до кормы, буквально разорвав фрегат надвое. Щиты. Броня. Всё это оказалось не прочнее тончайшей бумаги. Корабль просто развалился на две части.

Через пол минуты следом за ним исчез эсминец ФЗФ «Гордый». Ещё тридцать секунд и фрегат «Константинополь» исчезает в облаке раскалённого газа, вследствие взрыва его повреждённого реактора.

«Тамерлан» и оставшийся рядом с ним фрегат ФЗФ «Часовой» погибли с такой же стремительностью. Всего две с половиной минуты потребовалось чужакам на то, чтобы уничтожить всю небольшую эскадру Сикорского. И ни один корабль не смог выдержать больше одного попадания. Каждый раз. Всего один удар. Так работает мясник на скотобойне. Без эмоций. Спокойно и размеренно обрывая жизни попавших на разделочный стол несчастных.

Последнее, что увидели Риваль, Шан и Ричард: вспышка ослепительного алого света, на крошечное мгновение затопившая мостик и испарившая корабль Миколло Сикорского вместе со всем его экипажем.

Риваль вдруг ощутил острый приступ тошноты. Всё, происходящее выглядело настолько нереально, что даже его организм протестовал против этого. Впрыснутый в кровь адреналин заставил сердце биться с бешеной частотой.

— Это всё, что «Тамерлан» успел передать перед своей гибелью, — произнёс Альмарк. — К сожалению, на этом бойня не закончилась. Этот корабль так же уничтожил все суда Шестой дальней экспедиции. Ни один из них, за исключением «Сибири» не смог сбежать из BZ7G.

Альмарк чуть повернул голову, направив взгляд скрытых за маской глаз на замершую в молчании Линфен.

— Как видите, когда я говорил о том, что в теории «Тёмного леса» есть неточность, я имел в виду именно это.

Услышанное, казалось, выбило Шан из состояния транса столь внезапно, что она даже не сразу поняла о чём именно он говорит.

— Что... Какая ещё неточность? Я не понимаю...

— Видите ли, — продолжил Альмарк. — На самом деле в лесу уже очень давно нет других хищников. Их попросту не осталось. За исключением одного единственного. Самого сильного и опасного зверя. Альфа-хищника, если хотите.

— Стойте! — вдруг воскликнул Эйхарт. — Но вы же сами сказали, что один из кораблей экспедиции спасся. Тот эсминец. А раз у вас есть эти записи, то значит он точно добрался обратно до обитаемого пространства. Почему тогда мы до сих пор не знаем ничего об этом?! Да если бы такое случилось, то об этом трубили бы на каждом углу!

— Да, Эйхарт, вы правы, — подтвердил Альмарк. — «Сибирь» действительно смогла спастись из BZ7G. И она действительно смогла добраться до самого края обитаемого пространства. С большим трудом и только полтора года спустя...

— Как они вообще смогли протянуть столько?!

— Вероятность того, что корабли экспедиционного флота могут по той или иной причине отколоться от основной группы, учитывалась изначально, Блауман. Каждый из них имел неприкосновенный запас провизии и прочих запасов для автономного полёта, — пояснил Альмарк. — К несчастью для большей части экипажа «Сибири», эти запасы рассчитаны лишь на шесть месяцев в расчёте на всех членов команды эсминца.

Эйхарт нахмурился.

— Стойте, но вы же только что сказали, что они добирались назад больше года...

— Четырнадцать месяцев, если быть точным.

— Как, чёрт возьми, тогда они смогли протянуть так долго?!

— Всё очень просто. Чем меньше людей на борту — тем меньше продуктов и других припасов придётся тратить.

Произнесённые будничным тоном слова тяжким грузом повисли в воздухе.

Шан с трудом могла себе представить то, в какой ситуации оказались эти люди. И, все же, озвученное не оставляло других вариантов для толкования.

— То есть они...

— Бросили жребий, госпожа Линфен, — мужчина в маске покачал головой, будто осуждал подобное решение. — Двести одиннадцать мужчин и женщин из команды «Сибири» пожертвовали собой, чтобы их товарищи смогли добраться до дома.

— Тогда почему человечества до сих пор не знает об этом? — снова повторил свой вопрос Эйхарт.

— Потому, что на «Сибири», как и на других кораблях Шестой дальней находились люди Фонда, — спокойно ответил Альмарк. — Неужели вы думали, что зная о найденном на Титане, мы бы оставили такое мероприятие без надлежащего присмотра? На каждом корабле, каждой экспедиции находились наши люди. В той или ной должности. Они позаботились о том, чтобы «Сибирь» и остатки её экипажа исчезли сразу же, как только у нас появилась возможность перехватить их. Этот эсминец до сих пор числится пропавшим без вести, как все корабли входящие в состав Шестой дальней экспедиции.

Риваль с ужасом посмотрел на сидящего перед ними человека.

— Вы убили их, — хрипло произнёс он. — Убили после того, как они пожертвовали жизнями своих товарищей, чтобы вернутся назад!

— Блауман, давайте только вы не будете читать мне нотации, — отмахнулся от его слов Альмарк. — Да, мы убили их. И не только. Многих. Тысячи людей умерли ради того, чтобы эта информация оставалась сокрыта среди узкого круга лиц. Тысячи людей умерли только из-за того, что слишком активно совали свой нос туда, куда не следовало. Забудьте о морали, совести и прочей идеологической чепухе. Всё, что происходит сейчас — лишь увертюра к предстоящему. Всё, что когда-либо делал, делает и сделает Фонд Лапласа направлено на достижения одной, единственной цели. Выживание человечества. Не просто отдельных личностей и персон. Выживание всего нашего вида. Думаете, что после всего этого вы что-то поняли?! Чушь. Вы не знаете даже и десятой части. Эолия и его потомки потратили семьдесят лет на то, чтобы расшифровать язык Эллийцев. Думаете, почему их корабль оказался на Титане? Почему они вообще оказались в нашей части галактики?! Всё очень просто, Блауман. Они бежали. Спасались бегством. Нет другой разумной жизни в галактики. Она истреблена под корень. Мы — потомки Эллийцев, которые смогли сбежать от своего врага. Тех, кто предпочли бегство безнадёжной войне. Вот, кто мы такие. Высшая раса создания богом?

Альмарк зло рассмеялся в голос и поднялся с кресла.

— Не смешите меня. Крысы, бегущие с корабля. Вот, кто мы такие, Блауман. Единственный бог в этом мире — это сила, что сокрушила их расу. Они надеялись на то, что сбежав в дальний уголок им удастся затеряться. Спрятаться и затаиться, пока их враг не уйдёт. Но и этот план провалился! Твари, истребившие их, уже здесь. И человечество само виновато в том, что вновь будет истреблено.

— Что это значит? — не понял Ричард. — Как это, мы сами виноваты?

— Эолия не смог понять этого. И его потомки тоже. Лишь третье поколение Лапласов после Титана смогло расшифровать часть записей с борта того корабля. Излучение двигателей Кобояши-Черенкова.

Линфен словно током ударило.

— Так я была права... — прошептала она одновременно с ужасом и благоговением. — Распространение частиц Черенкова происходит в согласие с транзакционной интерпретацией Крамера!

— Чего? — Риваль посмотрел на Линфен так, словно та вдруг заговорила на непонятном ему языке. — Ты о чём?

— Ты вообще помнишь о чём мы говорили на Траствейне?!

— Риваль, что она имеет в виду? — Ричард перевёл взгляд с него на взбудораженную от осознания собственной правоты женщину.

— Я битый час тебе тогда всё объясняла! — воскликнула Шан и в её голосе прорезалась та раздражающая надменность, так запомнившаяся Ривалю по их первой встрече. — Частицы Черенкова вокруг нас! Всегда и везде! Любое воздействие на них — всё равно, что ударить ладонью по чёртовой воде. От неё пойдут круги. Только эти двигаются мгновенно, и я даже представить не могу, как далеко они уходят. Даже наш собственный прототип в Лиге смог зафиксировать запуск экспериментальной установки Отиса у вас в Вердене! А теперь представь, что такие технологии есть не только у нас! Господи, да всё человечество сейчас светится, как долбаная новогодняя ёлка. Мы как обвешанное лампочками дерево в кромешной темноте. Приходи и бери.

— Всё верно, госпожа Линфен, — практически сразу же подтвердил её слова Альмарк. — Когда Леонид и Сабуро закончили работу над своей версией двигателя, у нас ещё не было информации о том, что случилось на самом деле. Да и наше понимание Частиц Черенкова также находилось в зачаточном состоянии. Даже сейчас мы едва продвинулись в их изучении. А потомки Эолии и вовсе поняли это слишком поздно, чтобы остановить распространение этой технологии. Хотя, точнее будет сказать, что они могли хотя бы попытаться это сделать. Могли, но не стали.

Альмарк пожал плечами.

— Прошло сорок тысяч лет. Кто мог предположить, что отголоски того кошмара, что сокрушил Эллийцев не исчезли окончательно на просторах космической пустоты. Они решили, что мы в безопасности. Да и, как вы выразились, Линфен, круги на воде от обычных двигателей слишком слабые, чтобы их могли заметить. Но попытки Отиса и других учёных до него развить теорию установок сверхкритического сжатия частиц привело к тому, что мы сами навели этих тварей. Несколько крошечных лампочек могут затеряется в тёмном лесу. Но огромному маяку это не по силам. Это ошибка, за которую мы будем расплачиваться в будущем.

Риваль, Ричард и Шан слушали его затаив дыхание.

— Поймите, — продолжил Альмарк. — Не имеет значение, что произойдёт сейчас или в будущем. Рейнский Протекторат. Верден. Лига. Федерация. Союз. Другие государства. Все они не имеют никакого значения. Человеческие жизни — не имеют значения. Не важно, сколько людей уже умерло или же будет убито. Я приказал Изабелле привезти вас сюда, потому что нам необходима Линфен и её знания для решения определённых проблем. Вы, Блауман и Эйхарт — по сути балласт. Вы не представляете интереса. Точнее, вы не имеете такой же важности с точки зрения будущего, как то, для чего нам нужна эта женщина. И всё же, вы можете нам помочь...

— Если вы собираетесь вербовать нас, то речь так себе, — фыркнул Эйхарт.

— Никто не собирается вас «вербовать», Эйхарт, — отрезал Альмарк. — Вы либо с нами, либо нет. Другого выхода у вас нет. Либо вы соглашаетесь работать на Фонд, либо Нойнер прикончит вас прямо тут. Без альтернатив.

— Выбор без выбора? — как-то печально улыбнулся Риваль, посмотрев на стоящего в углу комнаты киборга. — Не очень-то у нас перспектива.

— Какая есть. Скажу ещё раз. Я не собираюсь вас уговаривать. Доктор Линфен в любом случае не покинет этого дома. А вы двое либо согласитесь, либо умрёте. Вот и весь расклад. Решайте и думайте. Как я уже сказал, Верден, Рейн или другое государство — это не имеет значение. Мы подчинены куда более высокой цели.

Ричард посмотрел на стоящего рядом с ним Риваля. У того на лице было написано, насколько сильно он сомневается во всём, что они только что услышали.

И не спроста. Не каждый день узнаёшь, что человечеству грозит внешняя угроза, размер которой даже представить трудно. Мозг просто не способен осознать грядущую опасность. Это всё равно, что бояться смерти от старости. Ты прекрасно знаешь, что рано или поздно умрёшь. Такова жизнь и этого не избежать. Нельзя обмануть смерть. Поэтому грядущее не кажется таким уж страшным и пугающим. Подавляющее большинство даже не задумываются об этом. Наверное, оно и к лучшему. Иначе жизнь стала бы уж совсем мрачной и грустной. Человека куда сильнее заботит возможность оступиться на крутой лестнице или же несвежие продукты, из которых мог быть приготовлен ужин. Люди редко готовы воспринять всерьёз далёкую и неясную угрозу.

— И? — Риваль посмотрел на Альмарка. — Значит всё это действительно правда? Без шуток? Где-то в космосе есть... враг? Тот, который рано или поздно придёт и сотрёт человечество с лица галактики? Так что ли?

Альмарк спокойно кивнул.

— Верно, Блауман. И не рано или поздно. Не стоит обманывать себя столь расслабленными формулировками. Они уже в пути. И совсем скоро будут здесь. Тридцать четыре года. Именно столько у нас осталось времени до того, как первая волна доберётся до нас. Всего одно поколение и те, кто стёр с лица вселенной Эллийцев будут здесь. И тогда не будет ни наших, ни ваших. Мы все пойдём под нож, только если не сможем их остановить. Всё, что мы делаем — всё ради того, чтобы человечество выжило.

— Если вы такие хорошие, тогда какого чёрта человечество ещё не знает об этом?! — прорычал Эйхарт. — Почему нельзя всё это обнародовать? Рассказать правительству... чёрт, да любому! Первому встречному Люди же не идиоты. Мы можем объединиться и...

— Эйхарт, вы сами то верите в эту чушь? — с насмешкой спросил у него Альмарк. — Серьёзно? Объединиться перед чем? Эйхарт, человечество в массе своей не более чем безмозглые животные, проживающие жизнь без какой-либо цели и смысла. Карьера, деньги, прочее дерьмо. Девять из десяти без промедления пожертвуют общими интересами ради своих собственных. Не стоит обманывать себя идеалистическими мечтами. Скажете, что это не так? Подобное может сработать с отдельными людьми. Но не с безмозглой толпой...

— Я согласна!

Шан сделал несколько шагов вперёд, остановившись всего в метре от человека в маске.

— Я согласна работать с вами, — повторила она твёрдым голосом. — Если всё, что вы сказали — правда, то я согласна.

— Шан...

— Я и не сомневался, — с улыбкой перебил Риваля Альмарк. — А вы?

Скрытое за маской лицо повернулось в сторону Эйхарта и Блаумана.

— Ваше решение? — требовательно произнёс он. — Здесь и сейчас. Вы знаете всё, что нужно для того, чтобы принять решение. Здесь и сейчас. Либо вы с нами, либо...

Стоящий в углу Нойнер улыбнулся, предвкушая желанный для себя ответ.

В принципе Альмарку не нужно было ждать, чтобы этот ответ получить. Он уже знал, каким будет их решение. Редко кто выбирал иной путь. Особенно в условиях, когда перед тобой раскрывается тайна подобного масштаба. Это порождает чувство... уникальности. Ощущение того, что мир неожиданно изменился, а сам ты внезапно стал куда важнее, чем был всего час назад. Альмарк хорошо знал это ощущение. Когда-то и он сам через него прошёл. Ведь всё, что он им сказал было чистейшей правдой. Ему даже не нужно врать. Правда в этом случае оказывается куда более сильным оружием, нежели ложь и недомолвки.

Цель Фонда выше, чем желания отдельных людей. Она важнее всего. И именно осознание важности происходящего делает сотрудников Фонда беспрецедентно преданными своей цели.

Это и ещё кое-что.

В конце концов, гниль может оказаться внутри каждого. И Фонд Лапласа имел прекрасные инструменты для борьбы с заразой внутри себя.

Поэтому Альмарк спокойно ожидал предсказуемого ответа от Блаумана и Эйхарта. Их можно будет с толком использовать в будущем. Или же нет.

В любом случае, как он уже сказал им троим, отдельные жизни не имеют значения.