Имзади навсегда

Следовательно, Крессн победил.

Она пошатнулась от шока ответного удара в ее разум. Александр выкрикнул ее имя, но она не услышала его. Вместо этого она стала жесткой, как доска, ее глаза были широко раскрыты и смотрели, но не видели, и она упала назад. Александр, увидев, как она падает, поймал ее.

— Луаксана! — снова сказал он, и внезапно ромуланские руки оттащили его от нее. Луаксана упала на пол и лежала, неподвижная, рядом с Хомном.

Раздавленные ромуланцы медленно начали приходить в себя. Крессн стоял на одном колене, выглядя немного изможденным, но в остальном все было в порядке.

— Мама!

Диана была в ужасе от сцены, которая открылась ей, когда Села подтолкнула ее вперед через дверь дома. Ее мать была неподвижна, мистер Хомн лежал на полу, истекая кровью, а Александра силой удерживал один из солдат. Внезапно Александр вонзил зубы в руки державшего его охранника, и ромуланец выпустил его из рук. Александр выскользнул и попытался отчаянно атаковать Селу. Однако, он продвинулся всего на пару шагов, прежде чем другой ромуланец шагнув вперед и взмахом приклада дизраптора сбил его. Это сбило Александра, пока им не удалось снова его скрутить.

Отряд ромуланцев, по-видимому, пытался собраться, и ромуланец, которого она видела, возникшим из воздуха, казался шокированным. Но все они не имели для нее никакого значения.

Села, за исключением нее, выглядела довольно раздраженной.

— Что здесь произошло? — нетерпеливо спросила она. — Я вас всех сама тренировала. Это не очень хорошо для меня, когда у вас столько проблем со старухой, великаном и мальчиком-клингоном.

Диана подбежала к матери, опустилась на колени и пристально посмотрела в глаза Луаксаны. Что бы ни сделали с ней ромуланцы, это прогрессировало, все глубже и глубже проникая в ее разум, как грибок.

— Мама… — подумала она.

Кажется, из разума ее матери вырвалось что-то похожее телепатического крика, связи, которая наполнила Диану, тепло и любовь тянулись, как будто заверяя ее, что с ней все в порядке, ничего, что можно было бы выразить словами, но связь, которую Диана никогда не знала, выкованная отчаянием и страхом…

И Диану внезапно отдернули, связь разорвалась. Села стояла там, и она сунула ствол дезинтегратора под подбородок Дианы.

— Теперь... Ты не собираешься создавать нам проблемы, как это делала твоя мать, не так ли?

— Она не может, — сказал Крессн. — Она наполовину человек. Она даже близко не телепат, как ее мать. И, говоря о матери, что нам с ней делать? С ними обеими?

— Ну, большой мертв…

— Нет, он не мертв.

Конечно, мистер Хомн все еще был среди живых. Он не стонал. Вместо этого, как ни странно, он подполз так, чтобы оказаться рядом с Луаксаной. И, действуя как будто чисто инстинктивно, он обнял ее рукой и вызывающе посмотрел на них. Рана все еще была очень заметна, и на полу была большая лужа крови, но кровотечение остановилось.

— Вот это впечатляет, — сказала Села. — Нам не нужен умственный овощ и полумертвый гигант; дочь и мальчик подойдут. Убейте этих двоих.

— Нет! — закричала Диана.

Ромуланцы шагнули вперед, готовые выполнить приказ, подняв свои дезинтеграторы и нацелив их, чтобы закончить работу.

В этот момент раздался твердый голос, громкий и ясный:

— Опустить оружие. Села... нет.

Это был тон, который был так явно привычным для команд, что ромуланцы замерли на месте. Села, даже не повернувшись, чтобы посмотреть на говорящего, сказала: — Это не твоя забота, Райкер.

— О, да, это твоя забота, — сказал Райкер, быстро пересекая комнату и обходя Селу. — Ты спрашивала меня, как далеко я зайду, что я готов сделать. Перед чем я не остановлюсь. Ну, я не остановлюсь на этом, Села: быть соучастником хладнокровного убийства двух беспомощных невинных людей.

— Правда? — она презрительно фыркнула. — Ты член Маки, Райкер. Это террористическая организация. Ты действительно веришь, что невиновным никогда не причиняли вреда во время их деятельности? Ты взял «Дефайант» и атаковал кардассианские базы. Военные цели, но там вполне могли быть невинные люди: жители, друзья или семьи, простые специалисты по техобслуживанию, которые просто пытались заработать себе на жизнь. Сколько из них ты уничтожил, а? Ты же не хочешь на самом деле не участвовать в этом. Ты просто не хочешь быть вовлечённым в это, когда они носят лица людей, которых ты знаешь.

— Как бы то ни было, ты причинила им боль, Села, и я выхожу из игры.

— Ты выходишь? — она приподняла одну изогнутую бровь. — Ты думаешь, что можешь просто уйти в любой момент?

— Ты думаешь, что сможешь остановить меня? — ответил он натянуто, его голос был как нож. — И ты думаешь, что мы оба что-то получим, если попытаемся это выяснить?

Она, казалось, обдумала ситуацию, а затем сказала остальным:

— Уберите их с глаз долой. Переместите их наверх.

— Убрать кровь? — спросил ромуланец.

— Нет. Оставьте. Кровь расстроит его, сделает агрессивным и сентиментальным.

На мгновение Диана растерялась, но потом поняла.

— Ворф. Ты ставишь ловушку для Ворфа.

— Верно.

— Но... Я не понимаю, зачем, зачем вам нужно было нападать на этот дом? Впутывать мою мать и Хомна, зачем?

— Потому что, — легко сказала Села, — мы хотели немного развлечься.

Диана не могла поверить в то, что только что услышала.

— Развлечься? Развлечься? Ты называешь весь этот хаос развлечением?

— Мы все ищем свои развлечения, где можем, Диана, — сказала Села. Она отступила на шаг к Райкеру, а затем внезапно обхватила его затылок рукой, потянула ее вперед и поцеловала с почти яростным наслаждением. Их лица отодвинулись друг от друга, но она держала зубы в его нижней губе в течение долгого момента, прежде чем отпустить ее. Затем она бросила презрительный взгляд на Диану. — Я так понимаю, мы понимаем друг друга.

— Очень хорошо, — сказала Диана, ее глаза сверкали, когда она смотрела на Райкера. — Очень хорошо.

Глава четырнадцатая

Картина была именно там, где ее помнил Уилл Райкер.

Она висела на стене музея искусств Бетазеда, холст с концентрическими пятнами красного, синего, зеленого, белого, черного и несколькими цветами, которые Райкер все еще не понимал. Дюжину лет назад они с Дианой стояли перед ней, и она пыталась убедить его увидеть в ней что-то, изучить то, что она ему подсказала. В то время он видел только кольца краски. Райкер никогда не был большим поклонником абстрактного искусства. Он считал, что картина должна изображать что-то узнаваемое. В противном случае он всегда беспокоился, что где-то там художник смеется над своими поклонниками, просто наугад смешивая все цвета, которые ему нравятся, и называя это картиной.

Но Райкер многому научился за прошедшие годы, и когда он сейчас смотрел на картину, он расслаблял свой разум, позволял ему блуждать. Любопытным для Райкера было то, что всякий раз, когда он был готов сделать это, позволить своим мыслям просто течь в свободном потоке мыслей, а не в красивых, упорядоченных кольцах, они неизменно всегда, рано или поздно, приводили к Диане. Можно было бы подумать, что одной лишь последовательной случайности было бы достаточно, чтобы заставить его осознать глубину своих чувств к ней, но этого не произошло.

Этот раз ничем не отличался от других попыток, поскольку цвета на картине в его сознании закручивались и сливались. И они, казалось, образовывали лицо, улыбающееся и любящее, наполняя его гармонией. Так случилось, что Райкер почувствовал связь не только со своим прошлым, но и со своим будущим, как будто он стоял на перекрестке своей жизни и видел, как все возможности его действий разыгрывались для него, здесь и сейчас.

Казалось, это лицо говорило с ним, и это было ее лицо, это была ее душа, переплетенная с его, и как будто она говорила с ним из каждой точки его существования, как будто они всегда были предназначены друг другу и всегда будут вместе, она сказала Уиллу Райкеру: «Добро пожаловать домой... Имзади...»

— Рад вернуться, — пробормотал он.

Он закрыл глаза, удерживая образ в своем сознании еще некоторое время, а затем позволил ему рассеяться. При этом он чувствовал, что втягивает его в каждую частичку себя, укрепляя свой дух для того, что должно было произойти. Это будет нелегко, это было очевидно. Уиллу придется поговорить с Дианой… Поговорить с Ворфом… Объясниться, изложить свою позицию… Это была пугающая перспектива.

Он уже был на Бетазеде день или два. Он не прилетел через обычный космопорт, который был обязательным портом въезда для стандартных коммерческих перевозок. Его беспокоило, что если он прилетит через главный порт и будет идентифицирован как Уилл Райкер, это может вызвать тревогу в офисе Джеллико. Но пилот транспорта был другом бывшего сержанта Танга и был достаточно любезен, чтобы обойти правила и высадить его на некотором расстоянии от города. К сожалению, чтобы убедиться, что они достаточно далеко, чтобы избежать обнаружения, ему пришлось высадить Райкера на расстоянии нескольких миль от города. Но это было нормально, потому что Райкер обнаружил, что ему не терпится дать себе время набраться смелости. Он знал, что у него будет время; как раз перед тем, как он ушел, Диана сбросила ему болтливое видео, в котором она упомянула, среди прочего, что они решили продлить свое пребывание на Бетазеде.

— Мать и Ворф знакомятся, — сказала она задорно… Или, по крайней мере, казалось, что она пыталась выглядеть задорной. Райкер не знал, считать это хорошим знаком или плохим.

Насколько он знал, как только он придет к ней, она улыбнется ему с жалостью, объясняя, что все кончено. А Ворф, посмотрит на него с чистым презрением. Он навсегда унижен в глазах клингона за свою слабость и неуверенность в том, что он ждал так долго. Но затем Уилл расправил плечи, укрепляя свою уверенность. Что бы ни случилось, это просто должно было случиться. Он будет жить с последствиями своих действий.

В худшем случае он всегда мог покинуть Звездный Флот и присоединиться к бродячему «цирку».

Он прибыл на Бетазед совсем недавно. Его первым порывом было отправиться прямиком в дом Трой, но он боролся с этим. Вместо этого ему нужно было время, чтобы собраться с духом для того, что должно было произойти, и он сделал это, посетив музей. В конце концов, это было последнее место, где он видел Диану, прежде чем он начал карьеру, которая увела его от нее, только чтобы в итоге воссоединить их. Каким-то образом было уместно, что он вернулся в музей, чтобы отдать дань уважения.

— Уилл!

Голос показался ему знакомым, но он не мог сразу вспомнить, когда повернулся и увидел говорящую... А затем он сразу узнал ее.

— Венди! Венди Ропер! Я не верю!

К нему приблизилась женщина, маленькая и худенькая, с длинными черными волосами, заплетенными в сложную косу.

— Уилл Райкер, старый ты мерзавец! — изумленно сказала она. — Когда ты успел так потрепаться?

— Примерно восемь лет назад.

— Выглядишь древним.

— Я чувствую себя древним.

Он замолчал, думая о том, что в последний раз, когда он видел Венди Ропер, они были голыми вместе в его апартаментах, отсыпаясь после слегка (но только слегка) подпитого алкоголем свидания. Затем появилась Диана, с которой он думал, что расстался несколько часов назад, и обнаружила их вместе. Остальное уже история.

Он покачал головой.

— Не могу поверить, что ты все еще здесь. Я имею в виду, ты не можешь все еще быть назначена сюда с твоим отцом...

— На самом деле, папа ушел с работы в посольстве Федерации около трех лет назад. И перед тобой на самом деле Венди Берк.

Он посмотрел на нее с удивлением.

— Вышла за муж?

— Обычно так и бывает.

— Когда?

— На самом деле, около двух лет после того, как ты улетел. Мой муж бетазоид, учитель. Вот почему я осталась.

— Боже мой...

— Но Уилл, — настойчиво сказала она, ее настроение внезапно изменилось, — я слышала о Диане.

— Ты слышала, — он вздохнул.

— Ты поэтому здесь?

— В каком-то смысле так. Я имею в виду, ты знаешь, в каком-то смысле я хотел, чтобы это случилось с ней...

Он не заметил, что Венди уставилась на него с явным изумлением.

— Что?

— Просто после всех этих лет она заслужила чего-то подобного, во многих отношениях, это не могло бы случиться с лучшим человеком.

— Уилл, ты сошел с ума?

Скорость ее реакции застала его врасплох.

— Что...? Венди, что ты?

— Как ты можешь такое говорить? Никто не заслуживает, чтобы что-то подобное произошло!

— Венди, что с тобой? — он схватил ее за руки, заметив, что люди смотрят на них в замешательстве. — Возьми себя в руки.

— Что со мной?! Уилл, я знаю, что вы с Дианой тяжело расстались, но это было дюжину лет назад! Ты же не можешь думать, что после всего этого времени она заслуживает того, чтобы ее дом был разрушен, ее мать подверглась ментальному насилию, ее...

Уилл Райкер побледнел окончательно.

— О чем... — медленно произнес он, — Во имя небес, что ты говоришь?

Уилл бежал по больничным коридорам так быстро, что чуть не сбил с ног не менее полудюжины человек. К счастью, бетазоиды, будучи довольно гиперчувствительной расой, были достаточно искусны, чтобы убраться с его пути, так что они не оказались на его пути, предчувствуя его. Венди бежала за ним.

Новости, которые рассказала ему Венди, были просто невероятны. Гарт Ксеркс, которого Райкер знал довольно хорошо, заехал в дом Трой, чтобы навестить ее, под влиянием момента, и обнаружил, что весь дом разрушен. Разрушения сверху и по бокам. Луаксана и Хомн лежали без чувств в комнате наверху, Луаксана в каком-то подобии ментальной комы, а Хомн без сознания, потеряв тонну крови. Никаких следов Дианы, Ворфа или Александра. Никаких зацепок относительно того, когда что-либо из этого произошло. Казалось, будто галактика сошла с ума.

— Извините, — сказала одна худая седовласая женщина-бетазоидка, намеренно вставая у него на пути, — но вам совершенно не следует бежать в…

— Луаксана? Где она? — сумел он выдохнуть. Он пробежал десять кварталов и поднялся на несколько лестничных пролетов и чувствовал себя немного запыхавшимся.

— Луаксана? Вы имеете в виду Луаксану Трой… Дочь Пятого Дома?

— Да.

Женщина, казалось, была озадачена.

— Я могу отвести вас к ней. Я ее врач. Пойдемте.

Она повернулась и пошла. Уилл и Венди пошли за ней в ногу. Они направились по коридору, и Уилл мог сказать еще до того, как они добрались туда, в какой комнате, скорее всего, находится Луаксана. Снаружи стояло несколько человек, большинство из которых были довольно высокими и крепкими мужчинами, и они были одеты в бледно-голубую форму. Райкер сразу узнал в них часть сил бетазоидов-миротворцев. Миротворцы были, по большей части, лишь номинальной силой, поскольку преступность почти исчезла на Бетазеде. Поскольку все бетазоиды были способны читать мысли, избежать наказания за любое преступление было практически невозможно. Поэтому пришельцы редко пытались совершать преступления на Бетазеде, а сами бетазоиды были выше подобных вещей. В общем и целом, главная функция миротворца заключалась в том, чтобы обеспечить номинальное присутствие силы для туристов и хорошо выглядеть марширующими во время ежегодного парада единства Бетазеда. Также был сотрудник службы безопасности Звездного флота, по-видимому, связанный с посольством.

Однако, когда они увидели приближающегося Райкера, они уставились на него с тем, что, казалось, было удивлением.

— Ты! — сказал один из них, а другой крикнул: — Он здесь!

— Они знают тебя? — спросила Венди.

— Я возвращался сюда время от времени, но я не помню этих парней, в частности, — тихо сказал Райкер, а затем переключился в «командный режим», приняв тон голоса, который был так естественен для него, когда он шагал по мостику звездолета. — Как она, джентльмены? И мистер Хомн, каково его состояние? Я хочу немедленно сообщить об этом Звездному флоту. Есть ли у нас какие-либо идеи о местонахождении Дианы Трой? Или мистера Ворфа, или его сына? Или какие-либо зацепки относительно личности виновных...

Тупой предмет ударил Райкера, попав ему прямо в затылок и отправив на колени. Венди вскрикнула, когда Уилл рванулся вперед, пытаясь отойти от того, кто только что напал на него, и, шатаясь, поднялся на ноги. Он обернулся и, к своему удивлению, увидел кардассианца. Он держал электрошокер, осторожно постукивая им по голени. Он был высоким, с самыми темными и безжалостными глазами, которые Райкер когда-либо видел у разумного существа. Это был тот самый электрошокер, который он использовал, чтобы бить Райкера сзади, но он не был активирован. Если бы он был активирован, Райкер был бы шокирован от шеи и ниже.

— Кто ты, черт возьми?! — потребовал Уилл.

— Ты собираешься притворяться, что не помнишь меня, Райкер? — спросил кардассианец. — Твой старый друг, Мудаак.

— Помнить тебя? Я даже никогда тебя не встречал! Кто-нибудь, скажите мне, что происходит? — он потер заднюю часть своей ноющей шеи.

— Тебе следовало прикончить Хомна, когда у тебя был шанс, Райкер. Он пришел в сознание на некоторое время, достаточное для того, чтобы рассказать нам, кто стоял за атакой. Ромуланцы… И ты.

— И я? Ты что, с ума сошел? Он с ума сошел! — сказал он Венди.

Венди повернулась к миротворцу и сказала:

— Это ошибка, Уилл Райкер никогда бы не сделал ничего подобного.

— Уилл Райкер? — Мудаак презрительно рассмеялся. — Это не Уилл Райкер.

— Что? — спросила Венди. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это не...

— Это Томас Райкер, или, по крайней мере, он так себя называет, — продолжил Мудаак. — Террорист. Член Маки. Беглец из кардассианского трудового лагеря. И каприз природы, ходячая случайность, дубликат, созданный ошибкой транспортера.

— Нет... Я Уилл Райкер, — сказал Райкер, пытаясь побороть нарастающее чувство паники. — Я не знал, что Том сбежал, до недавнего времени, я даже не знал, что его нет на борту Ганди.

Венди изумленно уставилась на него.

— Ты хочешь сказать, что это правда? Есть еще один, еще один ты, который бродит вокруг?

— Да, — сказал Уилл, — но я не он. Вы, — настойчиво сказал он миротворцу. — Загляните в мой разум, вы увидите, что я Уилл Райкер.

Один из миротворцев, по-видимому, лидер, сделал шаг вперед и нахмурился на мгновение.

— Это действительно Уилл Райкер.

— Конечно, это он! — сказал Мудаак. — Я объяснил это вам, когда только прибыл! Время работало против тебя, Райкер. Я следил за тобой с тех пор, как ты сбежал. Сделал нас своим любимым проектом. Я оставил сообщение ключевым, осторожным информаторам в определенных мирах, чтобы они выследили тебя, и когда стало известно о твоем участии в этом нападении, я был здесь в кратчайшие сроки. Я не думал, что ты действительно будешь настолько тупым, чтобы вернуться сюда. Я ждал, пока Луаксана Трой поправится, чтобы попытаться получить от нее больше информации, на случай если она просканировала твой разум и знала, куда вы направились. Но вот ты здесь. Что ты делаешь, Райкер? Вернулся сюда, чтобы прикончить ее?

— Я не Том Райкер! Я Уилл Райкер, что мне теперь сделать, чтобы объяснить тебе это? Луаксана! — он внезапно повысил голос. — Луаксана, мне нужно с вами поговорить!

Доктор все еще была там, и она вклинилась между Райкером и входом в палату Луаксаны.

— Вы не можете. Что бы с ней ни случилось, это оставило ее в тяжелом психическом шоке. Она подверглась какой-то пси-атаке. Может быть потере памяти... Она все еще не в сознании, ей нужно набраться сил.

— Но она узнает меня. Больше, чем кто-либо другой, кроме Дианы, она узнает меня. И может быть, она сможет рассказать нам, куда ушла Диана, может быть...

Миротворцы собрались вокруг нее с обеих сторон, прикрыв проход своими телами.

— Мне жаль, — твердо сказал доктор.

— Ладно, Райкер, хватит игр, — сказал Мудаак и, щелкнув переключателем, активировал свою дубинку. — Пожалуйста, умоляю тебя, усложни это...

— Он может знать, где они, — указал один из миротворцев.

— Их местонахождение меня не касается, — нетерпеливо ответил Мудаак, — но если ты хочешь просканировать его по этому вопросу, сделай это и побыстрее. Я начинаю уставать от этих игр.

Миротворец снова углубился в мысли Райкера.

— Он не знает об их местонахождении. На самом деле, он вообще не помнит и не знает, что произошло.

— Вот видишь? — сказал Райкер.

Но Мудаак покачал головой.

— Это ничего не доказывает. У женщины Трой был изменен разум; ты сам так сказал. Они могли сделать с ним нечто подобное, чтобы защитить себя, заметая следы, — он направил щуп на Уилла. — Я связался со Звездным флотом, как только мой контакт передал мне отчет. Уилл Райкер все еще на Земле. Я узнал это напрямую от одного из их адмиралов, который дал Уиллу Райкеру его последнее задание. Это Том Райкер. Он мой пленник, и он сейчас пойдет со мной!

И сквозь удивленные вздохи миротворцев, которые даже отдаленно не привыкли видеть применение силы, не говоря уже о том, чтобы использовать ее самим, Мудаак бросился на Райкера с электрошокером.

Электрошокер пролетел в сантиметре от груди Райкера, потому что Венди Ропер прыгнула на спину Мудаака, ее пальцы вцепились ему в лицо, и она кричала:

— Оставь его в покое!

И Райкер, который воспользовался единственной предоставленной ему возможностью, повернулся и бросился прямо в гущу Миротворцев. Он врезался в них, отбрасывая их в сторону, как будто они были невесомыми. Это было несложно; они были настолько ошеломлены свирепостью его мыслей, что на мгновение были парализованы в любом случае.

Райкер ввалился в комнату, и дверь с шипением закрылась за ним. Механизм блокировки находился справа от двери, и Уилл быстро повернулся и вырвал его из стены, заблокировав дверь. Он увидел Луаксану, лежащую на кровати, неподвижную, уставившуюся в потолок пустыми глазами.

— Луаксана, это я! Это Уилл! Вы должны выйти из этого состояния!

Он подбежал к ней, схватил ее за плечи.

— Луаксана! — снова позвал он ее, глядя ей в глаза, пытаясь вытащить ее из ступора чистой и необузданной решимостью. — Луаксана, я должен помочь Диане! Я должен добраться до нее! Возможно, вы единственная, кто может помочь! Выйдите из этого состояния, Луаксана! Дайте мне что-нибудь, чтобы найти ее! Все, что угодно!

Ее глаза оставались темными и открытыми, но за ними ничего не было.

— Луаксана!

В коридоре раздраженный Мудаак поднял свой электрошокер и коснулся им руки Венди. Венди взвизгнула, потеряв всякую чувствительность в руке, и Мудаак легко толкнул ее на пол. Затем он попытался войти в комнату, но масса тел Миротворцев преграждала ему путь, когда они пытались открыть дверь.

Внутри Райкер пытался говорить с Луаксаной со все большей и большей настойчивостью.

— Луаксана, это я! Это Уилл! Вы же знаете, я бы не позволил причинить вам вред! Вы же знаете, я ни в чем не участвовал! Я должен найти Диану! Возможно, я единственный, кто может это сделать! Если Ворф с ней, у нее может быть шанс, но если Ворф мертв, она беспомощна! Я должен ее найти! Я должен! — он услышал стук в дверь, пронзительный вой инструментов, пытающихся ее открыть. — Луаксана! Я прошел весь этот путь, чтобы забрать ее! Чтобы вернуть ее! Но я окажусь в кардассианском лагере для военнопленных, если вы не придете в себя и не поможете мне! — его гнев, его разочарование начали нарастать, поскольку в ее глазах по-прежнему не было никаких признаков жизни. — Это не может так закончиться, Луаксана! Это не может! Не после всего, через что мы прошли! Вы должны ей помочь! Вы должны мне, себе! Луаксана, теперь я понимаю! Я наконец-то понимаю! Я должен ей помочь! Я должен! Потому что застрять в тюрьме — это ничто по сравнению с тем, чтобы не знать, где она, знать, что она нуждается во мне, знать, что меня нет рядом с ней! Я должна быть рядом с ней! Я должен, всегда! Всегда! Черт возьми, Луаксана! Мы Имзади, и я люблю ее! Помоги мне, черт возьми! Помоги мне!

И вдруг взгляд Луаксаны сфокусировался на Райкере. В них появилось что-то, чего он раньше не видел, какая-то сила, решимость...

...и внезапно Луаксана оказалась в его голове...

...и Райкер ахнул, когда поток образов захлестнул его. Не просто образы... ощущения, эмоции, все это билось в нем, наполняло его и переполняло...

...и была Диана, и она была повсюду, и он мог видеть ее, и ее запах, и звук ее голоса был в его ушах...

...и все было усилено в тысячу раз, и было первое прикосновение ее губ к его...

...и первый раз, когда их души соприкоснулись...

...и агония их разлуки была такой сильной, что грозила разорвать его надвое...

...и радость их воссоединения была такой невероятной, что он начал рыдать...

...и раздался рвущийся звук его вселенной, разорванной на куски, а затем так же быстро перестроенной с Дианой в центре, и как он мог испытывать трудности с пониманием того, где она находится, потому что она была везде, в каждой частичке, в каждом сантиметре его кожи, в каждом аспекте его души она была там...

Дверь в комнату Луаксаны внезапно распахнулась, и Мудаак был первым, кто вошел. Райкер даже не увидел его, и внезапно ш*окер ударил его по голове. Удар был таким сильным, таким мощным, что Райкер и Луаксана оба вскрикнули. Луаксана упала на подушку, ее глаза закрылись, голова запрокинулась набок. Уилл лежал на полу, пытаясь сориентироваться, потому что повсюду была Диана, и он не мог быть в опасности, потому что она была там с ним, одно ощущение накладывалось на другое, так что он даже не пытался блокировать удар ботинка Мудаака, который врезался ему в живот. Райкер полностью перевернулся, лег на спину, задыхаясь, и, как безумный, он улыбался, прошептав:

— Диана…

В этот момент Мудаак в последний раз пнул его в голову и отправил Райкера в бессознательное состояние.

— С дочерью Пятого Дома все в порядке? — срочно спросил один из миротворцев.

Доктор сделала легкое сканирование и в смятении качала головой.

— По-видимому, она ненадолго пришла в себя, но теперь она снова без сознания. Она перенапряглась, пытаясь отбиться от него.

— Она — твоя забота, а не моя, — сказал Мудаак, поднимая бесчувственного Райкера на ноги. — У меня есть посылка, и я сейчас уйду.

— Чёрта с два ты уйдешь, — это говорила Венди Ропер Берк, и она преградила ему путь. Она была на две головы ниже его, но, похоже, это не имело для неё значения. — Мне всё равно, что ты говоришь. Это Уилл Райкер.

— У тебя нет права голоса в этом вопросе, женщина. Радуйся, что я не арестовал тебя за то, что ты помешала законному возвращению кардассианского преступника.

— Оставь угрозы, костяная рожа, — парировала Венди. — У меня есть друзья в посольстве Федерации. Я уже связалась с ними, пока ты был занят тем, что выламывал дверь. Они связались с космопортом и дали указание, что твой корабль не вылетит оттуда, пока мы сами не получим подтверждение из первых рук от Звездного Флота, что Уилл Райкер вернулся на Землю. А если нет, то да поможет тебе Бог, ты, кривоголовый урод, потому что ты только что напал на офицера Звездного Флота, и я собираюсь лично сделать так чтобы ты застрял в лагере для военнопленных, пока твоим представлением о хорошем дне не станет, то, когда ты сможешь жевать свою еду без особой боли. Мы понимаем друг друга?

Мудаак бесстрастно посмотрел на нее, а затем сказал:

— Бывший любовник, я так понимаю?

— Сдохни.

Он невесело улыбнулся.

— Полагаю, что да.

Глава

пятнадцатая

Адмирал Джеллико не мог поверить, что он только что получил еще одно сообщение о местонахождении коммандера Уильяма Рикера. Казалось, что только на днях, когда с ним связался атташе Федерации, отвечающий за кардасианские дела. Джеллико ясно дал понять, что он не готов обсуждать местонахождение персонала Звездного флота со связями с кардасианцами, но когда сообщили, что Том Райкер сбежал из Лазона II, он передумал.

Исходя из этого, Джеллико решил, что ситуация требует, чтобы он, по крайней мере, сообщил атташе, что Райкер был на Земле. Конечно, это не означало, что Джеллико доверял Уиллу Райкеру; естественно, он проверил.

Однако, сейчас пришло сообщение c Бетазеда, из посольства. По-видимому, Том Райкер появился на Бетазеде, но он настаивал на том, что он, по сути, Уильям Райкер, и, по крайней мере, один человек на Бетазеде поверил ему.

— Мерфи, — позвал Джеллико своего помощника в приемной, — соедините меня с квартирой коммандера Райкер, пожалуйста.

— Да, сэр, — раздался голос Мерфи снаружи.

На Бетазеде Гарт Ксеркс вошел в свой кабинет и был шокирован, увидев, что Мудаак сидит за его столом с ногами на столе.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел Гарт.

— Я думал, что мы закончили, Гарт, — сказал Мудаак, его темные глаза сверкали… весельем? Гневом?

— Нам не о чем разговаривать, — Гарт быстро попытался сбросить ноги Мудаака со своего стола. — Если кто-то увидит тебя здесь… — он вздрогнул от мысли. — Уходи. Просто уходи!

Мудаак поднялся со стула, но теперь он набросился и мощной рукой схватил Гарта за горло. Он ударил его об стену, и все время его лицо оставалось бесстрастным. Трудно было бы охарактеризовать его как человека, который наслаждался своей работой. Гарт потянул руку Мудаака, пытаясь освободиться от нее, но Мудаак не выпустил его. Вместо этого он медленно начал толкать Гарта вверх по стене, ноги Гарта повисли в воздухе, а из легких вырывался стон.

— Ты был очень полезным в качестве торговца информации для Кардассии, Гарт. Мои люди и я оценили это, — он наклонил голову, как будто заметил что-то. — Однако, мы считали, что ты должен был работать исключительно на нас. Ты не должен был иметь дела с клингонами или с ромуланцами или Джем'Хадар, только с нами. Торговец информацией, который может читать мысли и достаточно недобросовестен, чтобы передавать эту информацию, является ценным товаром. Но частью этой ценности является эксклюзивность. Если ты узнаешь о делах других рас и передаешь их нам, это будет полезно. С другой стороны, если ты узнаешь что-то от нас, и передаешь это другим клиентам... Это плохо. Очень плохо! Мы друг друга поняли?

Гарту удалось выдавить,

— Ддд… Даа…

— Это ведь да, Гарт?

Гарт не смог ответить. Вместо этого он был слишком занят зубами, его челюсть выглядела так, как будто она слилась с верхней частью его черепа.

Мудаак разжал руку, и Гарт соскользнул на пол. Он лежал там мгновение, задыхаясь

.

— Мне кажется, я знаю, — заговорил Мудаак, — что у тебя на уме, Гарт. Ты страхуешь свои ставки, готовясь к будущему. Ты изучил галактику, увидел, какие силы там сосредоточены, и понял, несмотря на все высокопарные заявления об обратном, что Бетазед — это цель. И если что-то случится, если Бетазед падет перед угрозой, почему-то посчитал, что если ты сотрудничал, то получишь особый статус после успешного завоевания. В связи с этим мне показалось разумным, что ты можешь иметь дело и с другими сторонами.

— Ты... Ты подозреваешь меня, хотя у тебя нет никаких доказательств? — Гарт сумел выдохнуть, потирая горло от боли.

— Я подозреваю тебя, потому что ты самонадеян, Гарт, и ты думаешь, что ты очень, очень умный. И ты действительно можешь быть умным. Это действительно, может быть, в твоих интересах иметь дело с разными «эксклюзивными клиентами», чтобы у тебя были друзья со всех сторон. Но позволь мне предупредить тебя, Гарт, — и Мудаак опустился на колени рядом с Гартом, который все еще сидел на полу, ощупывая свое горло. — Если этот мир будет завоеван, неважно, кто это сделает. Неважно, что случится с Кардассией, или если вся Кардассианская империя падет. Во всем этом остается одна истина: если ты пойдешь на двойную сделку или что-нибудь расскажешь, что узнал от меня или любого другого, то, клянусь, я вернусь сюда, Гарт. Я найду способ, даже если все остальные кардассианцы будут мертвы. Я вернусь, найду тебя и убью. Мы поняли друг друга, Гарт?

Гарт медленно кивнул.

Мудаак поднялся и тонко улыбнулся.

— Я рад, что нам удалось побеседовать. Я распорядился о переводе кредитов на твой личный счет, чтобы оплатить твое предоставление нам информации о местонахождении Райкера. Как всегда, я знаю, что мы можем рассчитывать на твое благоразумие, не так ли?

Гарт еще раз кивнул, а Мудаак сказал:

— Как всегда, приятно иметь с тобой дело, — и вышел за дверь, чтобы отправиться в посольство и дождаться от Звездного флота известий о личности своего пленника.

Джеллико продолжал просматривать рутинные материалы, пока Мерфи не сообщил ему:

— Сэр... коммандер Райкер на связи.

Повернувшись к экрану на стене, Джеллико сказал:

— Соедините с ним.

Он откинулся в кресле, переплетя пальцы, и стал ждать. Мгновение спустя на экране появилось изображение Райкера. Он выглядел так, словно только что пробудился от глубокой дремы, протирая глаза от сна, и Джеллико вспомнил о разнице во времени. В месте нахождения Райкера было около часа ночи.

— Коммандер, — бодро сказал Джеллико.

— Адмирал. Разве я только что не разговаривал с вами?

— Боюсь, что да, коммандер. Но мне нужно было удостовериться о вашем местонахождении.

— Адмирал, при всем уважении, я хотел бы знать, почему вас так интересует, где я нахожусь в тот или иной момент. Неужели вы думаете, что я просто сбегу отсюда при первой же возможности?

— Нет, коммандер. На самом деле, это связано с Томом.

— Понятно.

— Вы, вероятно, почувствуете облегчение, узнав, что его задержали на Бетазеде.

— Понятно, — повторил Райкер.

— Или, возможно, вы не почувствуете облегчения, — продолжил Джеллико. — Возможно, у вас есть некоторые сожаления? В конце концов, он - это вы. Или вы считаете, что он получил по заслугам?

Райкер поднял руки и покачал головой.

— Я действительно предпочел бы не вступать с вами в дискуссию, адмирал. Каким бы ни было ваше мнение по этому вопросу, оно меня устраивает.

— Что ж. Приятно видеть, что вы наконец-то начали относиться к старшим офицерам с должным уважением, коммандер. Наслаждайтесь своим скорым назначением в Академию. Джеллико, конец связи.

Райкер исчез с экрана, и Джеллико с растущей уверенностью сказал себе:

— Вот уж не думал, что у него хватит наглости улететь вопреки приказу. Когда все сказано и сделано, Райкер знает, когда нужно подчиниться. Мерфи! — позвал он.

— Да, сэр.

— Отправьте сообщение на Бетазед. Не сообщая информации о его местонахождении, заверьте их, что Уилл Райкер с нами. Скажите им, что мы можем проверить местонахождение коммандера Райкера и лично заверить их, что его нет поблизости от Бетазеда, — он кивнул сам себе. — Вот так. Это должно положить конец этой проблеме раз и навсегда.

Роджер Танг как раз закрывал свою таверну на ночь, когда небольшая компьютерная консоль, расположенная под барной стойкой, сообщила:

— Входящий вызов на частном канале Райкер-Альфа.

— Источник?

— Планетарный штаб Звездного флота, офис адмирала Джеллико.

— Вовремя, — пробормотал Танг. — Десятью минутами позже я бы убрался отсюда. Компьютер, активировать голокабину В, запустить программу «Райкер-подлиза» и подключиться к вызову.

— Принято, - сказал компьютер своим ровным голосом.

Решив, что ему нужно немного развлечься, Танг подошел к голокамере и шагнул за дверь. Внутри была прекрасно воссозданная квартира Райкера, а за его столом сидел Райкер, выглядевший соответствующим образом, но с сонными глазами, так как Танг решил включить координацию в реальном времени.

Это была довольно простая программа. Голографическое изображение Райкера, предназначенное для обработки простых запросов от заинтересованных лиц, особенно от персонала Звездного флота. В частности, этот Джеллико был одним из тех, за кем Райкер особенно тщательно следил. Поэтому в дополнение к простой программе, которая выдавала присутствие Райкера, Танг и Уилл создали дополнительный режим, который Танг назвал «подлиза». Проблема заключалась в том, что, поскольку Райкер торопился, у него не было времени на создание полноценной голопрограммы, которая была бы достаточно точна, чтобы справиться со всем, что на нее свалилось. Поэтому Танг оснастил голо-Райкера простыми, безотказными реакциями. Если голо-Райкеру сообщали информацию, о которой он раньше не знал, он просто отвечал «Я принял», «Я понимаю», «Все в порядке» и другие нейтральные фразы. Если адмирал начинал задавать ему вопросы, на которые голо-Райкер был не в состоянии сформулировать разумные ответы, то голо-Райкер программировался на полдюжины ответов, которые были именно такими, какие Джеллико хотел бы услышать, — начиная от нейтральных до принятия идей адмирала по любому поводу. Среди них были такие фразы, как «Я действительно предпочел бы не вступать с вами в дискуссию, адмирал», «Адмирал, я думаю, вы сказали лучше всех», «Каково бы ни было ваше мнение по этому вопросу, я не против» и «Кто я такой, чтобы спорить?».

Конечно, при детальном изучении фальшивка была бы раскрыта. Если бы Джеллико или кто-либо другой взял разговор и прогнал их через систему анализа передач Звездного флота, они бы в считанные минуты определили, что говорят с голограммой. Райкер не мог охватить все варианты. Но у Танга закрадывалось подозрение, что лучшей защитой от Джеллико было его собственное эго. Скорее всего, адмирал просто не поверил бы, что Райкер улетит вопреки приказу, и поэтому удовлетворился бы беглой проверкой местонахождения Райкера.

Когда разговор закончился и изображение Джеллико исчезло с экрана, Танг произнес:

— Компьютер, завершить программу, — лже-Райкер и интерьер комнаты исчезли, и Танг удовлетворенно кивнул. — Ну вот, я снова спас вашу задницу, коммандер. Ваш секрет останется в безопасности, и, скажу вам, когда вы вернетесь на Землю, что вы будете мне очень обязаны.

Глава

шестнадцатая

Ворф все еще видел, как вода сомкнулась над его головой. Повсюду была чернота, вода заполняла легкие. Он отчаянно бился во все стороны, вращаясь по кругу, а кругом были тьма и холод.

Затем он понял, что больше не находится под водой. Он находился в вакууме космоса, такой же беспомощный и растерянный, пытаясь вспомнить, как он сюда попал, и отчаянно пытаясь понять, в какой стороне находится безопасное место. Холод пробирал до костей. Он чувствовал себя полностью парализованным, безнадежность и отчаяние овладели им.

Именно тогда он услышал звуковой сигнал. Отдаленно он понял, что слышит его уже некоторое время, но не знал, как давно. Через мгновение он узнал звук: это был писк какого-то медицинского монитора.

Он даже не заметил, что его глаза были закрыты, но теперь открыл их.

На него смотрел клингон. Это был не тот, кого он знал, и он недоумевал, каким образом еще один клингон оказался с ним в глубоком космосе. Этот новый клингон был чисто выбрит, что само по себе было странным. Его волосы были зачесаны назад по обе стороны, а в густых бровях проглядывала седина.

Затем, по кусочкам, осознание Ворфом своего местонахождения стало складываться в единое целое. Он больше не находился под водой, это было очевидно. Он также не находился в космосе. Однако это все еще оставляло ему массу вопросов.

— Ворф, — сказал клингон. — Мониторы показывают, что ты в сознании. Это так?

— Да, — медленно произнес Ворф. Его голос звучал странно, как будто он давно не говорил. Он чувствовал напряжение в голосовых связках. — Да... я...

— Хорошо. Отвечая на вопрос, который, вероятно, сейчас возникнет у тебя в голове, скажу, что я — доктор Квон, и ты находишься в личном медицинской клинике лидера Высшего совета.

— Гаурона?! — Ворф попытался сесть, и в этот момент он понял, что на нем установлен медицинский сканер, удерживающий его на месте.

— Да, Гаурона, по крайней мере, на данный момент, — сказал Квон. — Но, как правило, ситуация меняется так быстро, что трудно сказать наверняка.

— Значит, я на родине. Как я...

— Попал сюда? Гаурон хотел видеть тебя, чтобы поговорить с тобой о неотложных делах. Мы узнали, что ты находишься на Бетазеде, и проследили за тобой, и прибыли как раз в тот момент, когда ты, очевидно, оказался проигравшим в стычке с какими-то ромуланцами.

— Ромуланцы...

И тут для Ворфа все встало на свои места. Мимолетные образы метались в его голове, пытаясь разобраться, но теперь они снова сошлись воедино.

— Ромуланцы! Да! Была битва, они...

— Они ранили тебя довольно серьезно, — сказал Квон. — Ты получил серьезные ранения, которые, я полагаю, ты даже не осознал. Когда появился корабль, посланный Гауроном, ты как раз упал в озеро и быстро тонуи. Мы вытащили тебя из озера и в тот момент были более чем готовы заняться и ромуланцами. Однако, заметив наше прибытие, ромуланцы воспользовались этой неразберихой, чтобы как можно быстрее покинуть планету. Замаскировались и исчезли. Типично. Внезапные атаки с неравными шансами — ромуланцы более чем рады участвовать в них. Но в равном бою с серьезным противником ромуланцы предпочли бы сбежать.

— Так им удалось уйти?

— Клингонский корабль попытался преследовать их, как я понимаю, но ромуланцы… Они умеют прятаться. Боюсь, им удалось уйти. Кроме того, когда тебя выловили из озера, ты был в настолько плохом состоянии, что предпочтительным вариантом действий было поместить тебя в стазис и доставить сюда как можно скорее.

— Взрыв! А как же Александр? А Диана? И...

Квон поднял руки, пытаясь успокоить Ворфа.

— Я не знаю ответа ни на один из вопросов, которые ты задаешь.

— Я должен встретиться с Гауроном.

— Ты, — твердо сказал Квон, — останешься здесь, пока я не почувствую, что ты достаточно окреп, чтобы уйти.

Ворф сел.

То, что сканер лежал на нем, теоретически удерживая его, ничуть его не остановил. Он оторвался и, разлетевшись на несколько частей, упал на пол.

Квон, ничуть не смутившись, быстро сказал:

— Я сообщу Гаурону, что ты сейчас будешь.

— И это мои опасения, Ворф.

Гаурон, как всегда параноик, выбрал для встречи с Ворфом довольно уединенное место. Они находились посреди равнины.

Во все стороны, насколько хватало глаз, простиралась твердая земля. Ворф, одетый в полный комплект клингонской кожи и брони, медленно шел рядом с Гауроном, заложив руки за спину, а его волосы были распущены и развевались на слабом ветерке, гулявшем по поверхности равнины. Гаурон только что объяснил ему текущее положение дел в связи с явно зарождающимся союзом Федерации с ромуланцами, а также другие тревоги, которые его беспокоили.

Однако перед этим он предоставил Ворфу подробную информацию о том, что произошло с ромуланцами на Бетазеде. Информация, переданная через К'ханка, была весьма подробной и обстоятельной. Когда Гаурон рассказал Ворфу об исчезновении Дианы Трой и Александра, а также о захвате Тома Райкера, он внимательно следил за выражением лица Ворфа, чтобы понять, как тот воспримет эту новость. Ворф, что примечательно, ничего не выдал своим выражением лица.

— Хорошо, Ворф, хорошо, — заметил он. — Настоящий воин не выдаст, как бы ни отразилась на нем потеря.

Ворф просто кивнул в ответ на комплимент, а затем терпеливо выслушал, как Гаурон перешел к своим собственным заботам о будущем Клингонской империи.

Когда Гаурон закончил, Ворф сказал:

— Если вы действительно опасаетесь этого, Гаурон... Опасаетесь, что Федерация предаст Империю, то ваши опасения неуместны.

— Так и есть? — он сказал это не вопросительным тоном. Он все еще был очень подозрителен.

— У Федерации нет привычки предавать своих союзников.

— Нет привычки, Ворф, это просто означает, что это происходит нечасто.

— Этого никогда не было, — категорично заявил Ворф.

— Беспрецедентное — не то же самое, что невозможное. Ты согласен?

— В этом вопросе — да. Но я повторяю: этого не произойдет.

— Мне бы очень хотелось верить тебе, Ворф, — вздохнул Гаурон. — Я просто хотел бы знать, что я могу.

Галька и грязь хрустели под тяжелыми шагами Ворфа. Но что-то в том, как Гаурон произнес эти слова, вдруг навело Ворфа на мысль о том, что он сомневается в его честности. Он остановился на месте и спросил:

— Что вы имеете в виду?

— Ничего.

— Нет. Вы что-то имели в виду. Объясните это.

— Ворф... Я говорю вам, что это было…

— Проясните это сейчас.

Гаурон продолжал идти, даже когда Ворф остановился, поэтому, когда он остановился на месте и повернулся лицом к Ворфу, тот находился в нескольких метрах от него. Но его взгляд, казалось, преодолел это расстояние.

— Ты забываешься, Ворф, — опасно сказал он. — Не путай наше знакомство друг с другом с правом на вольности. Я все еще лидер Высшего совета. Я все еще Гаурон. А тебе, Ворф, лучше следить за своим тоном, если ты и дальше хочешь пользоваться своим наглым языком.

Но Ворф не сдавался.

— Вы хотели сказать, Гаурон, что мне нельзя доверять?

Что-то в его голосе намекало на то, что, лидер Высшего совета или нет, если Гаурон не прояснит этот момент и, возможно, не извинится за это, ему придется драться.

— Ворф, — медленно произнес он, — очевидно, я не считаю твои связи со Звездным флотом и Федерацией достаточными, чтобы оспаривать твою преданность Клингонской империи, клингонскому этикету и клингонскому пути. За прошедшие годы ты показал, что способен балансировать между тем и другим… И действительно, когда возникает конфликт между одним и другим, ты вполне способен выбрать клингонский путь, — Ворф, конечно, знал, что он имел в виду убийство Ворфом Дюраса. — Однако, — продолжал он, — брак — это нечто совершенно иное.

— Брак? Вы считаете, что брак с Дианой угрожает моей целостности?

— Я считаю, что он угрожает самой вашей сущности, Ворф. Ты провозглашаешь свою верность клингонским идеалам, но твоя предполагаемая жена и женщина, которая станет матерью вашего ребенка, придерживается философий, настолько далеких от наших, насколько это вообще возможно.

— Первая и главная философия Федерации — та, по которой я прожил свою жизнь, — это принятие всех рас как равных, — сказал Ворф. И, не без чувства иронии, он перефразировал слова, сказанные ему не так давно. — Это не соревнование. Разные — это просто разные, а не те, кто по своей сути лучше других.

— Это очень правильные слова, Ворф. Я в это не верю, но это очень добрые чувства. Ты и бетазоид...

Такая реакция только разозлила Ворфа.

— Возможно, — сказал он, — нам есть чему научить друг друга.

— Превосходная идея, Ворф. Мы можем научить Диану Трой сражаться, а она может научить нас, как попасть в плен.

Ворф преодолел расстояние между собой и Гауроном, казалось, всего за один шаг. Его лицо находилось всего в нескольких дюймах от лица Гаурона, а глаза пылали от напряжения, и Ворф сказал:

— Выразить неуважение к моей невесте... значит выразить неуважение ко мне.

Гаурон и близко не выглядел расстроенным или потерявшим самообладание. Он просто некоторое время смотрел на Ворфа, а затем ответил неторопливым тоном:

— Никакого неуважения не было.

Ворф сделал шаг назад, кивнув в знак согласия.

— Однако, — продолжал Гаурон, — факт остается фактом: своим статусом — своей восстановленной честью — ты обязан мне, Ворф. Мне. И когда я говорю тебе, что считаю клингонскую пару с бетазоидом изначально ошибочной, я ожидаю, что ты, как минимум, задумаешься над моими словами. Ибо если ты этого не сделаешь, то будешь относиться ко мне неуважительно. А это, Ворф, может быть очень неразумно.

— Вы верно заметили, Гаурон.

Очевидно, момент враждебности прошел, и Гаурон хлопнул Ворфа по плечу.

— Останься со мной на время, Ворф. Останься здесь, на Ко'ноСе. У тебя нет причин для этого. Твой корабль, «Энтерпрайз», все равно уничтожен. Поэтому у тебя нет обязанности спешить обратно к Пикарду. Я считаю, Ворф, что ты должен восстановить свои клингонские корни. Ты должен вспомнить, кто ты есть.

— Сначала я должен найти своего сына и невесту, — ответил Ворф. — У меня нет другого выбора.

— Звездный флот был предупрежден о похищении. Они, конечно же, занимаются этим.

— Их забрали у меня. Мою невесту, моего сына. Они мои. Это дело чести, что я сам преследую их похитителей.

Гаурон явно собирался поспорить, но по глазам Ворфа понял, что эта попытка окажется совершенно бесплодной.

— Очень хорошо, — вздохнул Гаурон. — Сделай это ради своего сына, в отличие от предложенного союза, который я не одобряю.

— Вы не обязаны его одобрять.

— Я подозреваю, что глава твоего дома тоже не одобрит его, — ответил Гаурон. — Если она не одобрит, свадьбы не будет, как ты прекрасно понимаешь.

Ворф вздрогнул от этой мысли.

— Она бы мне не отказала.

— Тебе она легко откажет. А вот мне — нет, — при этих словах Гаурон слегка ухмыльнулся и провел пальцем по усам.

— Что вы хотите сказать, Гаурон?

— Я хочу сказать, Ворф, что я могу быть более полезен тебе как союзник, чем как враг, как ты прекрасно знаешь. И я был бы более охотным союзником, если бы меня не беспокоило, что, связавшись с этой женщиной, ты рискуешь отвернуться от своего наследия.

— Я жил с людьми с раннего возраста, Гаурон, — горячо возразил Ворф. — Когда Империя потребовала меня, я покинул Звездный флот, чтобы ответить на призыв. Я воспитываю своего сына по-клингонски. Разве я недостаточно «клингон» для вас? Что вы еще хотите от меня?

— Тебе было нелегко, Ворф, — признал Гаурон. — Ты заслуживаешь похвалы за все, что ты делаешь. Но я все же беспокоюсь о том, кем ты станешь. Возможно, эти опасения неуместны, а возможно, и нет, — он сделал паузу. — Скажи, Ворф… Каковы шансы, что Звездный флот предоставит тебе судно, с помощью которого ты сможешь попытаться разыскать своего сына и пропавшую невесту?

— Я... Я не знаю, — признался он.

— А если ты попросишь меня о том же?..

Он сверкнул на него глазами.

— Вы поможете мне, если считаете, что это послужит вашей собственной цели в будущем.

— Ты хорошо меня знаешь, Ворф. Возможно, слишком хорошо. Я предоставлю тебе корабль-разведчик дальнего действия, вооруженный фазерными пушками, чтобы помочь тебе в твоих поисках. Однако...

— Однако что?

— После того, как ты выполнишь свою миссию, хорошо это или плохо... Ты вернешься сюда со своим сыном и невестой, если ты так настроен, и останешься здесь до тех пор, пока я лично не удостоверюсь, что союз не представляет угрозы ни для твоей решимости, ни для будущего твоего сына как члена Клингонской империи. Согласен?

Первым побуждением Ворфа было возразить, но он не мог отделаться от ощущения, что каждое мгновение, которое он может потратить на спор, — это еще одно мгновение, потраченное впустую. Ему нужно было идти за Дианой и Александром. Он должен спасти их, чего бы это ни стоило.

— Согласен, — сказал он. — И я хотел бы, чтобы вы тоже согласились кое с чем.

— И что это?

— Сообщите капитану Пикарду о своих опасениях, — когда Гаурон начал протестовать, Ворф перебил его. — Вы знаете, что Пикарду можно доверять. Он будет честен и откровенен с вами; он всегда был таким в прошлом. Выскажите ему свои опасения. Я подозреваю, что он сможет успокоить вас.

— Хорошо, Ворф, — неохотно сказал Гаурон. — Я сделаю так, как ты предлагаешь. Хотя я подозреваю, что это не слишком поможет мне успокоиться. Что бы он ни сказал нам, ничто не изменит того факта, что Федерация сделала предложение ромуланцам. Но пусть никто не говорит, что Гаурон не желал слушать. Так что... — он вернул тему к вопросу о предстоящем походе Ворфа. — Куда ты отправишься в первую очередь? На ромуланскую территорию? Если ты думаешь, что можешь просто отправиться в Нейтральную зону незамеченным, то ты ошибаешься. Корабль-разведчик не оснащен маскировочным устройством; он слишком мал, а энергии у него немного.

— Если это необходимо, я найду способ. Однако сначала я допрошу Тома Райкера. Вы сказали, что кардассианцы привезли его в трудовой лагерь?

— Да, на Лазоне II, по нашим данным. Судя по всему, он уже был там и сбежал. Полагаю, они допросили его и не нашли особо сговорчивым.

— Я сам поговорю с ним, — холодно сказал Ворф, покачав головой. — Мне трудно поверить, что Том Райкер стал бы сотрудничать в такой авантюре. Что он обратился бы к Маки. Он до мельчайших деталей похож на Уильяма Райкера, а коммандер Райкер — один из самых честных людей, которых я когда-либо знал.

— Очевидно, что этот Том Райкер — не Уильям Райкер.

— Очевидно, — согласился Ворф. — И я узнаю, что случилось с Дианой и Александром, если мне придется переломать все кости в теле Тома Райкера.

Глава семнадцатая

Комната была полностью лишена мебели. Был только один источник света — под потолком, да и тот не отличался особой силой. Большая часть комнаты оставалась окутанной темнотой.

Диана сидела в пределах светлого пятна, ощущая себя каким-то первобытным существом, боящимся глаз, которые витали в темноте за пределами света. Однако в данном случае за ней из темноты наблюдала только одна пара глаз, и она знала, кому они принадлежат.

Ее тело болело, и она не знала, почему. Какая-то часть ее тела ощущала постоянную боль, но с тех пор как похитители привели ее сюда, они ни разу не прикоснулись к ней. Каждый раз, когда она просыпалась, ей казалось, что она совсем не спала, хотя она знала, что спала. И она чувствовала себя измученной. Физически, духовно, как будто кто-то безостановочно терзал ее.

А Уилл... она все время думала об Уилле.

Но он не приходил. Он не мог, он понятия не имел, где они находятся, нет.

Она с усилием заставила себя отвлечься от этих мыслей.

— Александр, — мягко сказала она, подтянув ноги под подбородок, — как долго ты собираешься сидеть здесь?

Ответа долго не было, пока он наконец не сказал:

— Как долго мы здесь находимся?

— Я не знаю. Я действительно потеряла счет времени. А вулканцы... Вулканцы могут следить за временем. Это удивительно. У них есть внутренние часы, которые не похожи ни на что, что ты когда-либо...

— Тебе не нужно вести светскую беседу, чтобы облегчить мои заботы, — сказал ей Александр.

— О, — пауза. — Ты переживаешь?

— Нет. Я злюсь. Я злюсь, что не сделал большего. Я позволил нашим похитителям забрать нас и привезти сюда, куда бы то ни было.

— Ты всего лишь один человек, Александр, и к тому же довольно молодой.

— Когда Кейлесс был вдвое моложе меня, он опустошил полконтинента, вступив в единоборство с более чем тремя тысячами врагов, и всех их победил.

— Правда? — она мягко рассмеялась. — Александр, при всем уважении к Кейлессу... не верь всему, что читаешь.

Его глаза метнулись к ней, и он появился на свет. К ее удивлению, на его лице читался явный гнев.

— Ты хочешь сказать, что клингонская история полна лжи?

— Я говорю, Александр, что историю пишут победители. Я не сомневаюсь, что у Кейлесса были великие и грандиозные победы. Но иногда в пересказе достижения преувеличиваются. Люди любят приукрашивать, это естественно. К тому же иногда это может служить особым целям, особенно если кто-то пытается возвеличить себя. Преувеличение собственных достижений не является чем-то неслыханным...

— Мне кажется, ты оскорбляешь Кейлесса Незабвенного, — сказал ей Александр. — Независимо от того, было ли это твоим намерением или нет, мне кажется, что ты делаешь именно это.

— Александр, я искренне не хочу, чтобы ты так думал. Но все же скажи мне: кто был первым, кто назвал Кейлесса «Незабвенным»?

Раздражение Александра, казалось, немного развеялось.

— Ну...

— Что именно? — мягко спросила она.

— Я припоминаю, что это был… Эээ… Кейлесс. На своем великом боевом митинге на Горе Отчаяния он сказал: «Я — Кейлесс Незабвенный. Знайте мое имя и трепещите от страха».

— Угу.

— Но это ничего не доказывает.

— Хорошо.

Они помолчали еще некоторое время. Александр бессознательно принял позу Дианы, скрестив ноги.

— Мой отец не умер, ты же знаешь.

— Я это знаю, — убежденно сказала Диана. — Чтобы остановить твоего отца, потребуется гораздо больше, чем то падение.

— И Райкер! Как он мог присоединиться к ромуланцам? Я думал, что знаю его! Я думал, он хороший! Это потому, что вы с моим отцом помолвлены, не так ли?

— Александр...

— Вот именно, я знаю это. Он сошел с ума от ревности, вот и все. Должно быть, так оно и есть.

— Трудно понять, что заставляет человеческое сердце делать так, как оно делает, — сказала она ему. — Мы просто должны... Попытаться понять.

— Нет. Мы должны убить его. Мы должны убить их всех. Если я выберусь отсюда… Если у меня в руках окажется оружие, за ночь бегущий человек может перерезать тысячу глоток.

— Возможно, Александр. Но в темноте ночи, иногда бегущему человеку трудно разглядеть, кто его друзья.

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Я тоже, — призналась она.

— Как ты думаешь, нам удастся выбраться отсюда?

— Да. Он найдет нас.

— Мой отец, ты имеешь в виду?

Диана ответила не сразу. Ведь пока она не сказала это, она не понимала, кого имела в виду.

Где-то там был Уилл Райкер, и ее мысли снова вернулись к нему. Она чувствовала его так, как никогда раньше. Он не выходил у нее из головы с того самого момента, как их забрали с поверхности Бетазеда. Она верила в него, была непоколебимо уверена, что он придет за ней. Она то погружалась в сон, то выходила из него, и сон ее всегда был одним и тем же. Она всегда была там, где находилась в тот момент, — в камере, лежащей посреди света. Дверь внезапно распахнулась, и охранников не стало видно. Из коридора хлынул свет, осветив высокую, мощную и суровую фигуру, стоящую там, — казалось, она светилась собственным внутренним светом уверенности. Затем он шагнул к Диане, и два источника света словно соединились. Она вглядывалась в лицо Уилла, и да, это определенно был Уилл. Без единого слова он потянулся вниз, поднял ее на руки и заключил в объятия. Диана, современная женщина, Диана, образованный и интеллектуальный советник, мечтала о том, чтобы ее буквально унесли в мускулистые объятия ее Имзади.

Она почувствовала тягу к нему, глубоко в своем сознании. Ей казалось, что она может протянуть руку через световые годы и коснуться его, как будто он был прямо здесь, прямо здесь…

Дверь открылась, и он стоял там.

Ее дух упал. Она чувствовала, как будто тень была наброшена на нее. Она удивлялась, как он смог обмануть ее, пусть даже на мгновение. Конечно, всегда легко судить задним числом, но даже так... Теперь он просто казался ей неправильным. Возможно, это было потому, что в глубине души она так хотела, чтобы его чувства были настоящими.

Но что это говорило о ней?

Тот факт, что ее мысли оставались в смятении, только еще больше разозлил ее, так как именно он привел их в движение.

Ромуланские охранники стояли по обе стороны от Тома Райкера, когда он, не шевелясь, вышел в коридор.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Диана, если ты не против.

— А если нет?

— Я все равно хочу поговорить с тобой.

— А если я не захочу?

Его голос прозвучал в ее голове.

— Диана, ты должна послушать.

— Прекрати, — резко и громко сказала она. — Я специально блокирую тебя. Ты лишился этой привилегии.

Если он и был наказан, или расстроен, или огорчен, то не подал виду. Если что и объединяло его с Уиллом Райкером, так это то, что он был непревзойденным игроком в покер. Глядя на его лицо, невозможно было определить, что именно он держит в руках.

Однако было также ясно, что он не собирается уходить без нее. Раздраженно вздохнув, она поднялась на ноги. Александр тут же оказался рядом с ней и низким голосом сказал:

— Тебе не обязательно идти с ним. Я пойду с тобой.

— Нет, Александр. Все будет хорошо. Просто оставайся здесь. Я скоро вернусь, не так ли, Уилл?

Лицо Райкера оставалось бесстрастным, но он сказал:

— Даю слово.

— Это много значит, — язвительно сказал Александр.

— Александр, — предостерегла его Диана, не желая обострять ситуацию. Александр выглядел так, словно хотел продолжить спор, но подчинился явному желанию Дианы и промолчал. Диана направилась к выходу и опустилась на ступеньку рядом с Томом Райкером, когда дверь закрыла их от посторонних глаз.

Они молча шли по коридору, Диана даже не смотрела на него. Однако у нее было ощущение, что он не сводит с нее глаз.

Все вокруг казалось каким-то самодельным. Они находились на планете, в этом Диана была уверена. Хотя теоретически пребывание на звездолете должно было быть неотличимо от пребывания на поверхности планеты, тем не менее, она каким-то образом могла это определить. В воздухе ощущалась затхлость, которую не могла отфильтровать внутренняя циркуляция воздуха. У Дианы возникло ощущение, что они находятся в каком-то подземном сооружении, вырезанном ручными бластерами и собранном на скорую руку.

— Сюда, — сказал Райкер, жестом указывая на одну из комнат. Двери распахнулись, и Диана без малейших колебаний вошла внутрь. Она не хотела подавать виду, что ее пугает мысль остаться с ним наедине. Более того, она как будто пыталась изобразить как можно больше презрения к нему. Он последовал за ней, повернулся к охранникам и сказал: — Все будет в порядке, спасибо.

Двери с шипением закрылись за ними.

Комната была обставлена («обставлена», конечно, не то слово) очень просто и функционально. Кровать, несколько ящиков комода — и все. И все же по сравнению с тем, что было у Дианы и Александра, она казалась дворцом. Диана стояла, сложив руки, и ничего не говорила.

— Нам нужно поговорить, — сказал Том. — Я надеялся, что мы сделаем это, ну, в голове...

— Я никогда не впущу тебя снова. Мы поняли друг друга?

— Прекрасно, — он сделал глубокий вдох, а затем, таким низким голосом, что она едва могла его услышать, сказал: — Во-первых, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты не предала меня.

— Я посчитала, что для одного дня предательства достаточно, а ты?

— Хорошо. Ладно, я так и думал.

Некоторое время она молчала, а потом любопытство взяло верх, когда стало казаться, что он не собирается больше ничего рассказывать.

— Так как же должен был пройти план?

— Я... — он прочистил горло. — Я должен был прийти к вам, мы бы поговорили, мы бы собрались вместе с Ворфом и Александром, а потом появилась бы Села и ее люди и схватили бы нас четверых. Затем они собирались использовать вас и Александра как рычаг, чтобы заставить Ворфа сделать что-то для них.

— Понятно. Но не вас.

— Мы собирались инсценировать попытку спасения с моей стороны. Меня собирались «вырубить», вывести из игры. Все давление должно было лечь на Ворфа. Он бы скорее согласился сотрудничать, чем позволил бы вам с Александром умереть. В конце концов, он любит вас.

— Да. Да, любит.

— И вы любите его.

— Да, люблю, — вызывающе сказала она. — И я готова на все ради него. И я никогда не предам его. Никогда... Никогда. Ты понимаешь, что такое верность? Понимаешь? Потому что человек, которого я когда-то знала, человек, за которого я тебя принимала, он понимал это.

Он увидел это в ее глазах, увидел ярость и презрение, и простая несправедливость этого вызвала в нем прилив гнева.

— Хочешь знать, что я понимаю?

— Нет...

— Я понимаю, — проворчал он, преодолевая ее незаинтересованность, — что Вселенная более несправедлива, чем кто-либо мог бы ей приписать. Я понимаю, каково это — жить жизнью, в которой выбор, который ты делаешь, ничего не меняет. Я понимаю, каково это — не быть уникальным. Я понимаю, каково это — знать, что, что бы я ни делал, я никогда не стану тем человеком, которым я уже являюсь. И ты не можешь этого знать. О, ты могла бы понять это, если бы захотела. Ты же чертов эмпат, в конце концов. Ты можешь понять что угодно, если приложишь к этому усилия. Но я не стою даже этого, не так ли? Я не имею права на малейшее понимание с твоей стороны, мисс Совершенство, мисс Диана Трой.

— Перестань жалеть себя. Это ниже твоего достоинства.

— Я люблю тебя. Разве ты этого не понимаешь?

— О, правда. А кто же тогда Села? Случайность? Отвлекающий маневр?

— Она — родственная душа. Вот кто она. Ее преследует призрак ее матери и того, чем она была для Федерации, так же как и меня преследует мой личный призрак, он. Ни один из нас, в силу не зависящих от нас обстоятельств, не способен оправдать ожидания, возлагаемые на нас другими. Поэтому мы выбрали свою собственную жизнь, сделали что-то для себя, и к черту ожидания и требования других.

К своему удивлению, Диана почувствовала, как слезы печали застилают ей глаза. Она заставила их вернуться.

— И ты действительно хотел такой жизни? Быть преступником? Прятаться где-нибудь в бесплодных скалах? Вступить в сговор с ромуланцами, чтобы сделать… Что бы вы там ни планировали? Что же это такое?

— Я... Я не знаю.

— Не знаешь? Или просто не хочешь говорить?

— Не знаю. Села сказала, что не считает нужным говорить мне. А я не посчитал нужным настаивать.

— Невероятно. Я тебя не знаю. Таким человеком, каким ты стал... Уильям Райкер, которого я знала, не пошел бы на это. Он бы попытался остановить это, его бы не устроило незнание, он...

И тут в ее голове что-то щелкнуло. Она подняла на него глаза.

— Подожди... Я не понимаю.

— Чего ты не понимаешь?

— Я…

— Неважно, — резко сказал он, прервав ее. — Все это не имеет значения. Когда я был с тобой на Бетазеде, ты ясно дала понять, что не хочешь быть со мной. Они подслушивали, там был Крессн, и когда они поняли, что ты не собираешься сотрудничать, они просто взяли дело в свои руки. Так что, если ты ищешь виноватых, чтобы их наказать, тебе не нужно смотреть дальше зеркала. Если бы ты дала мне шанс, все могло бы пойти по-другому. Но нет. Нет, я не вписываюсь в твою идеальную вселенную. И знаешь, что, Диана? Это твоя вина. Это твое проклятое упущение.

Он подошел к двери, и она автоматически открылась. Не дожидаясь, пока она последует за ним, он сказал двум ромуланцам, стоявшим неподалеку:

— Отведите ее в камеру.

Не говоря больше ни слова, он ушел.

Том лежал в постели Селы, а ромуланская женщина свернулась калачиком у него на груди. Он смотрел в потолок.

— Ты довольно тихий сегодня вечером, — сказала она.

— Тебе нечего сказать.

— Раньше тебя это не останавливало.

— О. Оскорбление, — он сделал вид, что обижен. — Ты знаешь, как ранить меня, Села.

— Да. Но я надеюсь, что в этом не будет необходимости. , — она перевернулась на спину, подперев голову одной рукой, и лениво перебирала волосы на его груди. — Я все время думаю о том, что на Бетазеде все пошло не так.

— Это моя вина. Я уже говорил тебе об этом. Я совершенно неправильно оценил ее... Думал, что в ней еще что-то есть.

— На самом деле я думала не об этом, — сказала Села. Казалось, она оценивает его, пытаясь препарировать его взглядом. — Я думала о том, что произошло на склоне скалы.

— Я же сказал... Я думал, что он доберется до тебя. Я пытался не подпустить его к вам.

— Я была вооружена. У меня был отличный шанс попасть в него.

— Возможно. Но я видел его в действии гораздо чаще, чем ты, Села, — напомнил он ей. — Учитывая его душевное состояние, скорость, с которой он двигался, тысячу факторов, которые сошлись в один момент... Честно говоря, не было никакой гарантии, что твой выстрел из дезраптора смог бы его остановить. Ты подвергла опасности его невесту. Если бы ты попала к нему в руки, то он мог бы в одно мгновение свернуть тебе шею. Я действовал чисто инстинктивно. Прости, если мое желание спасти тебя от беды было настолько непреодолимым, что помешало нашей миссии.

— Не говори так обиженно, — выругалась Села. — Однако я думаю о том, как это сработало в краткосрочной перспективе. Если бы ты доверил мне остановить его, он был бы здесь, и все осуществлялось бы по плану.

— Плану, который ты мне так и не рассказала, — напомнил он ей.

Как будто он не говорил, Села продолжила:

— Но ты сбил его со скалы и сбросил в воду. И благодаря внезапному появлению клингонов он был потерян для нас. Так что, если бы ты пытался сорвать наш план, не зная, в чем он заключается, это был бы самый подходящий способ сделать это.

— Ты хочешь сказать, что я тоже в сговоре с клингонами? Что я знал, что они появятся?

— Нет. Нет, это было бы чересчур. Тем не менее, это могло быть просто удачным совпадением. Ты мог пытаться выиграть время в надежде, что представится другая возможность.

— Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне? — он сел, покачав головой в недоумении. — Ты приглашаешь меня в свою постель, ради Бога. И ты все еще не доверяешь мне?

Села не выглядела особенно обеспокоенной его раздражением. Более того, она даже выглядела слегка игривой. Она провела пальцами по его обнаженному бедру, вызвав легкую дрожь в его теле, и сказала:

— Доверие необходимо для любви, Райкер. То, что у нас — это секс. Если только это тебя больше не устраивает?

Затем она прижалась к его губам, а ее рука скользнула вверх. Он задыхался в ее рту, и они на мгновение отстранились, когда он успел сказать:

— Это... Более чем удовлетворительно.

— Я рада это слышать, — сказала она, придвигаясь к нему.

И на какое-то время Том Райкер смог отбросить свои опасения по поводу несправедливости Вселенной и зарыться в глубины души той, кто, как он искренне верил, во многом была его родственной душой. А когда их страсть иссякла, и Том почувствовал, как усталость захлестывает его, он, погружаясь в сон, задумался, как это часто бывало, о том, чем занимается Уилл Райкер.

Зная его, Том подумал: если я лежу рядом с одной обнаженной женщиной, то он, вероятно, лежит рядом с тремя.

Глава восемнадцать

Уилл Райкер лежал на своей кровати в окружении мужчин очередную ночь и снова не спал.

Другие мужчины, разумеется, не лежали с ним в постели. Они лежали в своих собственных койках, хотя, возможно, это слишком щедрое выражение. Это были кровати с жесткими матрасами, которые были стандартной комплектацией на Лазоне II.

Уилл не мог вспомнить, когда он в последний раз крепко спал, да и спал ли вообще. Должно быть, в какой-то момент ему это удалось. Просто нельзя было бодрствовать несколько дней подряд. Это было просто невозможно. Вполне вероятно, что то тут, то там он дремал. Но в данный момент он был настолько оторван от реальности, что время перестало иметь для него какое-либо значение

.

Мудаак проверил камеры наблюдения в своем кабинете и навел их на Райкера, лежавшего без сна на своей кровати. Он должен был испытывать определенный триумф по поводу своего захвата. Действительно, когда он впервые вывел Райкера с корабля и протащил его по главной улице колонии, он чувствовал себя торжествующим охотником. Его начальство с полным равнодушием отметило избитый вид Райкера после путешествия. Мудаак объяснил начальству:

— Он неоднократно спотыкался, — они хмыкнули и посоветовали Мудааку впредь внимательнее следить за Райкером. Мудаак заверил их, что будет уделять Райкеру особое внимание.

И Мудаак с лихвой справился с этой задачей. Пока у Райкера была репутация беглеца, а Сакет больше не вмешивался, Мудаак без устали мучил Райкера. Мудаак обрушивал на Райкера все, что приходило ему в голову: от словесных оскорблений до ударов шокером и избиений.

А Райкер, казалось, ничего не замечал.

Это, мягко говоря, раздражало Мудаака. По крайней мере, раньше, когда он издевался над Райкером, он мог рассчитывать на гневный взгляд, резкие слова в ответ или демонстрацию неповиновения. Но теперь этого не было. Мудаак хотел бы думать, что, возможно, ему удалось полностью сломить дух Райкера. От того непокорного пленника, которым он когда-то был, ничего не осталось, борьба была полностью подавлена. Но это, похоже, тоже не было объяснением. Дух у Райкера, похоже, был. Правда, в другом направлении. Похоже, он не знал, что находится в лагере для заключенных, или, по крайней мере, ему было все равно. Что бы ни делал с ним Мудаак, он не получал никакой реакции, кроме редкого хрюканья в знак признания

.

В настоящее время технологические работы на Лазоне II не велись. Заключенные все еще были заняты восстановлением здания после разрушений, нанесенных во время ромуланской атаки. Заключенные были в восторге от Райкера не больше, чем все остальные; в конце концов, он, очевидно, заключил союз с теми, кто в первую очередь причинил весь ущерб. Поэтому во время рабочего дня они делали все, что могли, чтобы сделать его жизнь несчастной — толкали его, слишком сильно на него наезжали — все это они делали с большим удовольствием.

Райкер, казалось, не замечал этого.

Мудаак просто не мог понять. Как будто разум Райкера находился за много световых лет от него.

Диана…

Казалось, что она находится совсем рядом. Бессонные часы сменяли друг друга, тело становилось все более напряженным, а он почти касался ее, чувствовал ее прямо перед собой. Ему казалось, что он всю жизнь был слеп, и вот, наконец, глаза открылись. Как он мог все эти годы думать, что у него есть настоящая связь с ней, когда, очевидно, до сих пор он не имел ни малейшего представления о том, что это такое?

Когда он шел, он чувствовал ее рядом с собой. Когда он ел, она была его источником пропитания, когда он дышал, ее запах опьянял его. Она была повсюду в целом и где-то конкретно, и он знал ее…

Кто-то пнул его кровать.

Он лишь смутно осознал это, как смутно осознавал большинство вещей, поскольку его разум не был частью его испытаний на Лазоне II. Медленно повернувшись, он увидел стоящего над ним Мудаака.

— Вставай, Райкер, — прорычал Мудаак. — У тебя гость.

— Диана? — прошептал он. Но почему-то он знал, что это не Диана, не может быть, да, не может, потому что она была так далеко, так далеко... И все же он чувствовал ее.

— Нет, только не Диана, — с отвращением сказал Мудаак. Он поднял Уилла на ноги. — Знаешь, есть мир за пределами твоей драгоценной Дианы.

— Нет. Нет, нет, — ответил Уилл, но Мудаак не обратил на него внимания, потянув его за собой из тюрьмы к маленькому, приземистому временному зданию, где располагался его офис

.

Ворф не мог поверить в это, когда увидел, как Райкера втащил Мудаак в кабинет и бесцеремонно усадил в кресло. В какой-то степени он не мог смириться с тем, что Том был идентичен Уиллу. Ему казалось, что он видит своего давнего командира в таком издевательском состоянии, а не известного предателя и преступника.

— Не знаю, что вы надеетесь обнаружить, мистер Ворф, — сказал Мудаак, обходя свой стол и занимая место за ним. — Бетазоиды уже просканировали его разум и сказали, что он ничего не знает о том, что происходило на планете. Не понимаю, почему вы думаете, что вам повезет больше.

— Но вы позволите мне допросить его?

— Ну-у-у… — Мудаак улыбнулся, его темные и безжалостные глаза почти светились. — Учитывая репутацию клингонов в добывании информации, я предполагаю, что вы собираетесь причинить ему вред. Кто я такой, чтобы препятствовать этому?

— Надеюсь, до этого не дойдет.

Мудаак с любопытством изучал его.

— Правда? Хм... Вы уверены, что вы клингон?

— Если это был юмор, то я его не оценил, — жестко сказал Ворф. Он двинулся вокруг Райкера, разглядывая его. — Том.

Райкер не ответил.

— Том, — повторил он.

Медленно, очень медленно Райкер поднял на него глаза. На его лице были синяки, чуть выше глаза — порез, нижняя губа распухла.

— Ворф? Это ты?

— Да, Том.

— Уилл... — он тяжело кашлянул, словно пытаясь вытряхнуть из легких полтонны мусора. — Я... Я Уилл Райкер.

— Вас опознали как Тома Райкера, — категорично заявил Ворф. — Звездный флот подтверждает, что Уилл Райкер находится на Земле.

— Она там, Ворф... Ты тратишь время здесь, — его голос дрогнул. — Мы можем пойти за ней, отвести тебя к ней.

Это заявление ошеломило Ворфа.

— Это уловка! — сказал Мудаак, но Ворф не обратил на него внимания.

Вместо этого он присел рядом с Райкером и сказал:

— Ты знаешь, где она?

— Где... Нет, не знаю... Но чувствую, как она зовет тебя.

— Это чушь, — сказал Мудаак. — Вы сами сказали, Ворф: Звездный Флот сообщает, что он находится на Землю.

Райкер с усилием покачал головой.

— Нет… Я оставил голограмму, сообщение, перехитрил сам себя... — его плечи затряслись, как будто он смеялся, а затем он снова закашлялся. — Это я, Ворф, вытащи меня, вытащи меня отсюда...

— Если вы Уилл Райкер, — сказал Ворф, — тогда что с нами случилось?

— О, нет, не так, — быстро сказал Мудаак. — Нет, не так. Вы же не станете задавать ему пустяковые вопросы по «Энтерпайзу», ответы на которые он мог бы легко узнать из корабельных журналов или любого из сотни открытых источников. Или анекдоты, которыми Уилл Райкер мог поделиться со своим вторым «я», когда Том был на борту «Энтерпрайза».

— Если этот человек — Уильям Райкер, я должен это знать.

— Этот человек — мой пленник, и я ни за что не позволю вам насмехаться над ним. Он сбежал от меня. Никто от меня не уйдет, — сказал Мудаак, и его голос начал подниматься выше обычного спокойного и контролируемого тона. — Он останется здесь, пока не сгниет.

— Даже если он не Том Райкер?

— Он Том Райкер! Ошибки не было. Я не совершаю ошибок, поэтому их не было.

— Это смешно.

— Правда? — Мудаак подошел к Ворфу. — И скажи мне, клингон... Если бы я стоял здесь, позволил бы тебе задавать вопросы, был бы «удовлетворен» тем, что он твой человек, и ушел бы с ним... Насколько глупым ты бы меня посчитал? В конце концов, у клингонов и ромуланцев есть исторический союз. Возможно, он возрождается, и ваше присутствие здесь является показателем этого.

— Что ты хочешь сказать? — потребовал Ворф, голос его звучал довольно угрожающе.

— Я говорю, что, если бы я был ромуланцем, который вывел Райкера и Сакет из игры. А клингоны были бы моими союзниками, я бы просто попросил отправить на Лазон II известного и уважаемого клингона, чтобы он заявил, что была совершена ошибка, и ушел с кардассианским пленником.

Атмосфера в кабинете словно затрещала, а затем напряженную тишину нарушил голос Райкера:

— Ворф… Помнишь, когда ты объявил о своей помолвке?

Ворф посмотрел на него.

— Да...

— В «Тен Форварде», вы смотрели на нас с Джорди. Вы видели, как я сидел там, вы смотрели мне прямо в глаза, когда я поднял за вас бокал, — он сделал паузу, а затем со свирепостью, в которую Ворф не мог поверить, сказал: — То, что я действительно хотел сделать, так это засунуть свой кулак в твое горло.

И тут он потерял сознание.

Не раздумывая, Ворф сказал Мудааку:

— Это Уилл Райкер. Я хочу, чтобы его немедленно освободили.

— Это мой пленник, — ответил Мудаак, — и ты заберешь его через мой труп.

На мгновение рука Ворфа метнулась к бластеру, который он повесил на пояс.

А бластер Мудаака уже был в его руке. Ворф даже не успел моргнуть, и ему с трудом удалось поверить в то, что он только что увидел. Мудаак был, пожалуй, самым быстрым стрелком из всех, кого он когда-либо встречал.

— И если ты пройдешь мимо меня, — продолжал Мудаак, чтобы нацелить оружие на Ворфа, не требовалось никаких усилий, — то, если ты забыл, за дверью полдюжины охранников, а между тобой и судном, которое ты приземлил неподалеку, еще больше. Не желаешь ли ты принять на себя эти обязательства, неся на себе бессознательное тело?

Очень медленно Ворф опустил руки.

— Я свяжусь со Звездным флотом, — сообщил он ему. — На этом все не закончится.

— Во что бы то ни стало, я с нетерпением жду, когда вы снова навестите меня. Доброго вечера, мистер Ворф.

Он то погружался в сознание, то выходил из него, и слышал, как Диана зовет его... И, как ни странно, он начал слышать и Луаксану. Он слышал отголоски будущего, и Луаксана кричала ему: Ты должен был спасти ее! Она просила тебя! Она умоляла тебя!

Диана

Иди к ней... ты можешь это сделать...

Диана

Ты сможешь найти ее... Я дала тебе это... Иди...

Диана…Имзади…Помоги мне…

Яростная пощечина привела его в чувство. Он уставился на Мудаака мутными глазами.

— О. Привет.

— Ваш мистер Ворф, похоже, убедился, что вы на самом деле Уилл Райкер, — Мудаак медленно обходил его по кругу, заложив руки за спину. — Теперь я знаю, что это не так. Я знаю это. Но я также знаю, что еще произойдет. Он вернется в Звездный флот... А Звездный флот обратится к кардассианскому правительству, и будет проведено расследование, и они захотят увидеть вас, и подвергнут вас обследованию и глубокому сканированию. И рано или поздно они решат, что да, они действительно считают вас этим Уильямом Райкером. Но это сложное предположение, потому что если вы действительно Уильям Райкер, а я уверяю вас, что это не так, то это означает, что сообщения о том, что Уильям Райкер вернулся на Землю, ложны, и что Том Райкер, который, несомненно, помогал в нападении на Бетазед, все еще разгуливает на свободе. Так что если бы они вернули вас обратно, то ситуация привела бы к тому, что у меня не было бы пленника… Довольно серьезное пятно на моем послужном списке... А Звездный Флот получил бы Уильяма Райкера обратно.

— Однако, — продолжил он, — если бы с тобой что-то случилось... Если бы не было Тома Райкера, с которым можно было бы поспорить, это было бы совсем другое дело. Если бы на Земле не было Уильяма Райкера, то это была бы просто проблема Звездного флота. Кто знает? Возможно, он сбежал, чтобы присоединиться к Маки, как и его копия. И Том Райкер стал бы просто еще одним мертвым заключенным. Дело закрыто. Сомневаюсь, что мое правительство стало бы заниматься этим вопросом дальше первоначального расследования Звездного флота.

— Том Райкер? — скажут они. Том Райкер... Ах да, вот его дело. О, Боже. Мы с сожалением сообщаем вам, что Том Райкер мертв. Застрелен при попытке нападения на одного из наших лучших сотрудников службы безопасности. Трагический позор, правда. Переходим к следующему делу.

Мудаак одобрительно кивнул, оценив только что описанный им сценарий.

— Да. Да, мне очень нравится, как это звучит. Ты понимаешь, к чему я клоню, Том?

Райкер снова начал уходить в себя.

— Очень хорошо. Видимо, придется покончить с этим делом начисто, — он вытащил бластер и прицелился в голову Уилла Райкера. — Прощай, Том.

В этот момент он вдруг услышал шум и выстрелы из бластера. Мудаак повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело...

Вся передняя часть кабинета Мудаака была разворочена. Носовая секция клингонского корабля-разведчика пробила его насквозь взрывной волной, разбросав во все стороны множество обломков. Мудаак попытался навести бластер на цель, но было уже поздно: передняя часть корабля переехала его, сломав правую руку и выронив бластер из бесполезной теперь руки. Он с криком упал, зажатый под кораблем и тщетно колотящий по нему левой рукой.

Входной порт корабля открылся, и Ворф выскочил наружу. Райкер лежал на полу и выглядел шокированным, а Ворф подошел к нему и взвалил его на плечи. Он направился обратно на корабль, остановившись лишь для того, чтобы взглянуть на Мудаака.

— Вам понадобятся новые охранники, — сообщил он ему.

Затем он вскочил в свой корабль, и дверь с грохотом захлопнулась за ним. Мгновением позже клингонский корабль с ревом взмыл вверх. Через несколько мгновений они исчезли.

Диана села так резко, что голова Александра упала с ее живота. Он ударился черепом об пол, но в остальном был совершенно бодр и внимателен. Он смотрел на нее в замешательстве.

— Что случилось? Что случилось?

Она смотрела прямо сквозь него, и по ее лицу текли слезы радости, когда она шептала:

— Я чувствую его... Я чувствую его... О, Александр... Я чувствую его так ясно, как если бы он был здесь... Я не думала, что это возможно.

И с этими словами она снова легла и уснула, оставив совершенно растерянного молодого клингона смотреть на нее и удивляться, почему впервые с тех пор, как их захватили в плен, на лице Дианы Трой появилась широкая ухмылка.

Глава девятнадцатая

Пока Уилл Райкер пользовался душевыми в задней части судна, Ворф поддерживал постоянное движение корабля-разведчика через варп-пространство. Условия были тесными и довольно спартанскими, как, впрочем, и все на клингонских кораблях, но Райкер не жаловался. Через несколько минут Райкер, выглядевший так, словно он действительно осознал, где находится, вышел наружу. Одежда, в которой он был в тюремном лагере, была порвана и испачкана, поэтому он переоделся в простую черную тунику и штаны из сундука в задней части корабля. Для клингонов это был лишь базовый слой одежды, на который они надевали кожу, доспехи и прочую амуницию. Для Уилла было достаточно и того, что он носил, хотя и великовато. Сапоги, однако, были безнадежно огромны, так что он даже не стал с ними возиться.

— С вами все в порядке, коммандер? — спросил Ворф, когда Уилл опустился в кресло рядом с ним.

Уилл кивнул.

— Мне стало лучше, — признался он. — Теперь, когда вы здесь, мистер Ворф... Теперь, когда я покинул это место, мне стало легче сосредоточиться на своих мыслях.

— На Лазоне II вы казались довольно рассеянным.

— Это, мистер Ворф, еще мягко сказано, — он откинулся в кресле, закрыв глаза. — Так как у вас сложились отношения с Луаксаной?

— Коммандер, при всем уважении, для обсуждения этого вопроса должно быть более подходящее время. У вас есть способ найти Диану?

— Луаксана — очень своеобразная женщина, не так ли?

— Да, она такая, — нетерпеливо сказал Ворф. — Но это не имеет отношения к делу...

— Она может залезть вам в голову.

— Верно. Но...

— Она залезла в мою.

— Коммандер! — раздражение Ворфа начинало выходить за пределы его способности контролировать себя. — Нам нужно найти...

— Да, Диану. И мы сделаем это, потому что Луаксана залезла мне в голову.

Это заставило Ворфа напрячься.

— Я не понимаю.

— Ворф, мы с Дианой… У нас была своего рода связь, возникшая, когда мы только познакомились, — Райкеру вдруг стало неловко говорить об этом, но он взял себя в руки и продолжил. — Связь, если хотите. Она научила меня некоторым дисциплинам, помогла мне расширить сознание, так сказать. И мы можем, общаться без слов. Простите, это очень личное, я не говорил об этом, правда, и не рад говорить об этом сейчас. Но, черт возьми, вы ведь практически семья, верно?

Это была неловкая попытка скрасить трудный момент. Ворф встретил ее молчаливым взглядом.

— Верно. В любом случае, — продолжил Райкер, — у Луаксаны, тоже есть связь с Дианой. Это происходит от того, что они мать и дочь, и она укрепила ее как раз перед тем, как Диану схватили. Когда я пришел к ней в больницу, Луаксана ввела связь в мой разум. Взяла то, что уже было во мне и в ней, усилила это до крайней степени и загрузила. Она соединила нас с Дианой, — это лучший, хотя и несколько неэффективный способ, которым я могу это выразить.

— Вы хотите сказать, что можете читать ее мысли? Отсюда?

— Нет. Это было бы просто. Но я... — он снова закрыл глаза, выпустив долгий, глубокий вздох. — Я могу чувствовать ее. И я могу привести нас к ней...

Пока Ворф с молчаливым недоверием наблюдал за происходящим, пальцы Райкера легли на рычаги управления. Казалось, он тянется куда-то за пределы корабля, за пределы самого себя.

Когда он был молодым клингоном на Земле, по соседству с Ворфом жила девушка, у которой была какая-то древняя игра, которую она называла «спиритическая доска». Якобы она была придумана для общения с умершими. Девочка часами сидела, положив пальцы на какую-то указку, задавала бессмысленные вопросы, а потусторонние духи «направляли» ее пальцы и давали ответы, переводя указку с одной буквы на другую. Ворфу это казалось полным абсурдом. Если умершие были склонны общаться с живыми, почему они не могли просто занять чье-то тело и поговорить напрямую?

Но это был самый близкий аналог того, что Ворф видел сейчас. Райкер словно вбирал в себя дух Дианы, и тот полностью заполнял его, взывая к нему, как две половинки одной души, пытающиеся соединиться. В это время пальцы Уилла скользили по пульту управления разведывательным кораблем, задавая координаты. Когда он открыл глаза, то, похоже, был весьма удивлен тем, что перед ним проложены реальные курсы.

— Это наш курс, сэр? - спросил Ворф.

— Похоже на то, — ответил Райкер. Он вздохнул. — Не самый научный путь, мистер Ворф.

— Вы будете следовать за своим сердцем, через космос... И если оно будет вырвано из груди, вы пойдете по следу крови…

Уилл повернулся и уставился на Ворфа.

— Мистер Ворф... Это граничит с поэзией.

— Это действительно поэма. Это из «Клингонской книги 300 любовных стихов».

— Почему-то я никогда не считал клингонов поэтами.

— Когда клингонские воины читают женщинам стихи во время прелюдии, они бросают в них большие предметы.

— Это, конечно, была бы моя реакция на это стихотворение. Без обид, — поспешно добавил он.

— Постараюсь не обижаться. Курс зафиксирован, сэр.

Райкер быстро навел на цель и сказал:

— Запускайте.

Клингонский корабль-разведчик немедленно лег на новый курс. Наблюдая за работой систем, Ворф спросил:

— Как мы узнаем, когда окажемся на месте?

— Мы узнаем, — уверенно ответил Райкер.

— Вы хотите сказать, что вы узнаете.

Райкер кивнул, стараясь не обращать внимания на несколько вызывающий тон голоса Ворфа. Но это оказалось невозможным, когда Ворф продолжил:

— Так вот зачем вы прибыли на Бетазед? Чтобы засунуть свой кулак мне в глотку?

Райкер уставился на него.

— Что?

— На Лазоне II вы сказали, что, когда мы с Дианой объявили о нашей помолвке... Вы представляли себе, как засунете свой кулак мне в глотку.

— Ворф, у меня в мозгу все перевернулось. Вы видели, что они сделали со мной, и тем, что сотворила Луаксана. Я едва соображал. Вы не можете поверить всему, что я сказал, находясь в этом состоянии.

— Если бы я не поверил, вы бы все еще были там.

Уилл на мгновение уставился на него, затем отвел взгляд.

— Я не это имел в виду, — мягко сказал он.

— Вы звучали очень убедительно.

— Ну, говорю вам, я не хотел этого.

— Тогда почему вы были на Бетазеде? Зачем вы туда прилетели?

Райкер уставился на проносящиеся мимо звезды.

— Я... Хотел навестить вас, — сказал он, наконец. — Пожелать вам с Дианой всего хорошего.

— Не лгите мне.

С гневным взглядом Уилл повернулся к Ворфу:

— Вы все еще разговариваете с вышестоящим офицером, мистер Ворф. Следите за этим.

— Я разговариваю с высшим офицером, которого я спас с кардассианской планеты-тюрьмы, потому что из-за его самоволки Звездный флот не смог за него поручиться.

— Да, — сказал Райкер через мгновение, и выражение его лица слегка смягчилось. — Но мне все равно не нравится ваш тон.

— У нас есть проблемы посерьезнее, чем мой тон, коммандер. Почему. Вы были. На. Бетазеде.

— Потому что... Я хотел убедиться, что вы действительно любите ее. Вот почему. Я был достаточно самонадеян, чтобы беспокоиться от ее имени. Но мне не следовало пытаться вмешиваться. Возможно, Первую директиву стоит применять и к личным соображениям.

— Это правда, коммандер?

— Да, мистер Ворф, — вздохнул он, — это правда. Вы удовлетворены?

«Нет», — подумал Ворф.

— Да, — сказал Ворф.

Некоторое время не было слышно ни слова, а потом Райкер сказал:

— Мне это не нравится. Мы понятия не имеем, куда направляемся. И если мы сообщим о своем местонахождении Звездному флоту, они могут подумать, что я — сбежавший Том Райкер. К тому времени, как мы все решим, кто знает, что может случиться с Дианой и Александром.

— Если они еще не мертвы, — беззвучно произнес Ворф.

— Нет, — уверенно ответил Райкер. — По крайней мере, она — нет. Я бы знал. И если с ней все в порядке, значит, есть шанс, что и с Александром тоже. Дело в том, что мы не можем позволить себе никаких задержек. Нам не нужно, чтобы нас перехватил звездолет. Учитывая, что я либо дубликат, либо в самоволке, а вы только что вытащили меня с Лазона II, сейчас не лучшее время, чтобы рассчитывать на доброе расположение кого-то. С другой стороны, мы отправляемся в это дело без прикрытия, никто не знает, куда мы направляемся...

— Мы можем попытаться связаться с капитаном.

Райкер покачал головой.

— Мы слишком далеко, а система связи на этом судне слишком слаба. Все, что мы пошлем, будет перехвачено кораблем Звездного флота, и мы можем оказаться в худшем положении, чем в начале пути. Тем не менее, капитан — наша лучшая попытка.

Глаза Ворфа сузились.

— Подождите. Позвольте мне проверить наше положение, — он быстро проверил, а затем кивнул. — Да. Я знаю кое-кого, кому можно доверить конфиденциальное сообщение капитану.

— Правда? Да еще здесь? Вы уверены, что ему можно доверять?

— У меня есть такая возможность, — сообщил ему Ворф, — на самом высоком уровне.

Глава двадцатая

Жан-Люк Пикард был крайне обеспокоен.

Когда он прибыл на клингонскую планету, то совершенно не знал, какого приема ожидать. Просьба о беседе с Пикардом исходила непосредственно от Гаурона, но Пикард не знал, чем она вызвана. Гаурон был характерно немногословен, и Звездный флот не смог сообщить Пикарду никаких подробностей, кроме того, что Гаурон был чем-то обеспокоен и хотел поговорить с Пикардом лично.

В этот конкретный момент Пикарда беспокоили звуки боя. Клингонов, сопровождавших его в зал совета, это не беспокоило, но Пикард задавался вопросом, не собирается ли он ввязаться в очередную гражданскую войну.

Он услышал громкий крик Гаурона, и в этот момент Пикард больше не мог этого выносить. Он поспешил на несколько шагов вперед и распахнул двери совета.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гаурон взмахнул бат'летом с такой скоростью, что он едва успел отследить его взглядом. Но удар перехватил Кейлесс Незабвенный со своим собственным бат'леттом.

— Какого черта? — воскликнул Пикард.

— Не сейчас, Пикард! — выкрикнул Гаурон, надвигаясь на Кейлесса, который сдавал позиции, отступая перед стремительно кружащимся клинком Гаурона. Канцлер Высшего совета разразился торжествующим смехом, когда император и глава клингонского духовного сообщества оказался на грани поражения. Гаурон обрушил свой клинок с силой, которая, как он надеялся, была достаточной, чтобы выбить оружие Кейлесса из его рук.

И вдруг Кейлесс опустил бат’летт, поднял руки и ударил ими по спускающемуся лезвию. Движение было идеально рассчитано: он держал бат'летт неподвижно. На лице Гаурона появилось ошеломленное выражение, а затем Кейлесс вырвал бат’летт прямо из рук Гаурона. Прежде чем Гаурон успел пошевелиться, Кейлесс взмахнул изогнутым клинком и поднес его к основанию горла Гаурона.

На мгновение в зале совета воцарилась полная тишина... А затем Гаурон разразился грубым смехом.

— Ты почти у меня в руках! Признай это!

— Я позволил тебе думать, что ты меня почти поймал, — ответил Кейлесс, опуская бат'летт. — Ты сдержишь свое слово.

— Конечно, я сдержу свое слово! — он повернулся к Пикарду. — Вы только что видели, как император успешно провел переговоры о продаже земли для монастыря Борет. Как всегда, Император, с вами трудно иметь дело.

— И с тобой, Гаурон, — он понизил голос и сказал: — По правде говоря, ты почти заполучил меня, и если ты повторишь это, я, конечно, буду полностью отрицать это.

— Конечно. Так же как я буду отрицать, что с детства фантазировал о том, как бы я мог сразиться с Кейлессом.

— Приятно видеть, что вы двое нашли способ успешно сотрудничать друг с другом, — сказал Пикард. — Насколько я помню, вначале были некоторые трения...

— Мы все учимся приспосабливаться, Пикард. Вы, Кейлесс... Даже я, когда это абсолютно необходимо. Кейлесс. Мне нужно обсудить с Пикардом некоторые вопросы. Я заинтересован в вашем участии.

Кейлесс кивнул в знак почтения Гаурону, и канцлер жестом велел им троим удалиться в конференц-зал, расположенный неподалеку от главного зала Совета.

Пикард испытал настоящее облегчение, увидев уровень сотрудничества между Кейлессом и Гауроном. Когда легендарный и давно умерший клингонский лидер впервые вернулся, Гаурон воспринял это не иначе как прямой вызов своей власти. В конце концов, выяснилось, что Кейлесс на самом деле был клоном оригинала, созданным клингонскими клириками Борета, но как только уловка была раскрыта, Гаурон согласился поставить Кейлесса императором и духовным лидером.

— Ты видишь сотрудничество между нами, Пикард. Между мной и Кейлессом, — сказал Гаурон, когда они уселись в конференц-зале.

— Да, вижу. Как я уже сказал, оно меня очень радует.

— Можно сказать, что у нас был, стимул.

— Стимул? — Пикард вопросительно перевел взгляд с одного на другого. — И что же это за стимул?

— У нас есть общие интересы, выходящие за пределы империи, — сказал Кахлесс.

— И кто же это будет?

— Ты.

Пикард моргнул в вежливом замешательстве.

— Я?

— Не ты конкретно, Пикард, — поправил Гаурон. — У Клингонской империи не было более последовательного союзника, чем ты. Если бы не ты, я могу с уверенностью сказать, что мое восхождение на пост канцлера было бы несколько сложнее.

Пикард ничего не ответил, но они оба знали, о чем он думает: Если бы не вмешательство Пикарда и «Энтерпрайза» в ключевые моменты клингонской гражданской войны и борьбы Гаурона с домом Дюрас, вероятность того, что Гаурон вообще никогда бы не получил контроль, была сенсационной. Вместо этого Пикард просто попросил разъяснений:

— Если не я конкретно, то что вы имеете в виду?

— Я имею в виду нынешний флирт Федерации с ромуланцами.

Пикард не был к этому совершенно не готов. Во время путешествия на Ко'ноС у него было более чем достаточно времени, чтобы перебрать в уме все возможные варианты того, что могло беспокоить Гаурона. Недавнее сотрудничество Федерации с ромуланцами и приобретение маскировочного устройства, несомненно, стояло на первом месте среди них.

— Ах, - сказал Пикар. — Если это все, что вас беспокоит, канцлер, то могу вас заверить, наш союз с Клингонской империей остается одним из центральных элементов нашего нынешнего состояния мира.

— Нынешнего состояния мира? — Гаурон фыркнул. — Пикард, ты смотришь на ту же галактику, что и я? В наши дни в ней царит больше беспокойства, чем когда-либо прежде. В такие времена любой союз под вопросом.

— Только не союзы, заключенные с Федерацией, — твердо сказал Пикар.

— Ты говоришь от имени Федерации, не так ли? — поинтересовался Кахлесс.

— Я просто один из капитанов Звездного флота. Если бы вам нужен был переговорщик из Федерации, вы могли бы легко послать за ним. Однако на самом деле... Я не вижу ничего, что требовало бы переговоров. Вы просто высказываете свои опасения, на что имеете полное право. Поскольку вы попросили меня о присутствии, я полагаю, что на данный момент вы нуждаетесь скорее в дружеском совете, чем в официальной беседе. Я прав?

— Совершенно верно, — подтвердил Гаурон. — И как друг, мы можем поговорить с тобой, как друг с другом, и сказать, чего мы хотим.

Пикард наклонился вперед, оперся локтями о стол и напустил на себя вид терпеливой приветливости.

— И что же это будет?

— Мы хотим, чтобы Федерация немедленно прервала любые переговоры с ромуланцами, — сообщил ему Гаурон. — Пусть они вернут маскировочное устройство, подаренное им Ромуланской Звездной Империей. И чтобы они ясно дали понять ромуланцам, что больше никаких переговоров не будет.

— Ромуланцы не заслуживают доверия, и мы, как союзники Федерации, чувствуем угрозу, что с ними будут иметь дело в любом качестве, — добавил Кейлесс. — Кроме того, мы считаем это не только оскорблением нашей чести, но и угрозой нашей внутренней безопасности.

— Мы не забыли, что ромуланцы помогали семье Дюрас в их попытках свергнуть меня. Вы тоже не должны этого делать.

— Гаурон... Люди, которые когда-то были врагами, могут стать союзниками, — терпеливо сказал Пикард. — Если бы это было не так, мы бы с вами сегодня здесь не сидели.

— Согласен, — сказал Гаурон. — А союзники, могут стать и врагами. Таков статус Клингонской империи и Ромуланской звездной империи. И мы считаем, что ромуланцы манипулируют Федерацией, чтобы продолжить свою вендетту против нас, против вулканцев и, в конечном счете, против самой Федерации.

— Федерации, которая, очевидно, слишком глупа, чтобы понять, что ее разыгрывают.

— Мне не нравится, когда меня считают дураком, Кейлесс. А Гаурон, вы выразили свое беспокойство. Я понимаю. Но я никак не могу заверить вас, что Федерация собирается разорвать нынешние контакты с ромуланцами. Я признаю, что это опасная галактика. Федерация живет в мире, но вы правы: он вполне может и не сохраниться. Учитывая это, разве не имеет смысла иметь как можно больше союзников?

— У Федерации свои заботы, а у нас — свои, — сказал Гаурон. — И сейчас нас беспокоят Федерация и ромуланцы. Мы не одобряем направление, в котором, судя по всему, развиваются эти отношения. Мы не хотим, чтобы они продолжались.

— Я так понимаю, — медленно произнес Пикард, — что вы просто выражаете свою озабоченность?

Последовала долгая пауза, и вдруг в руке Кейлесса появился нож. Он взмахнул им вверх, вокруг, вниз, и нож с глухим стуком вонзился острием в столешницу. Он еще долго трепыхался, когда Кахлесс убрал руку.

— У Кейлесса, — заметил Гаурон, — есть что-то вроде склонности к драматизму. Он предпочитает выражать свои мысли с помощью визуальных средств.

Символизм ножа на столе не остался незамеченным Пикардом.

— Вы хотите сказать, что разорвете отношения с Федерацией, если мы продолжим добиваться улучшения отношений с ромуланцами?

— Мы не исключаем никаких ответных мер, — ответил Кейлесс, — вплоть до объявления войны.

Пикард не мог в это поверить.

— Вы с ума сошли?

— Далеко не так. Я — император и духовный наставник своего народа. Было бы оскорблением нашей духовной сути считать ромуланцев — подстрекателей, убийц, предателей — союзниками. Ибо именно об этом мы и говорим, Пикард. Если Федерация — наш союзник, а ромуланцы — союзник Федерации, значит, мы должны быть союзниками ромуланцев. Это недопустимо.

— А если ромуланцы нападут на нас, Федерация будет расколота в своей лояльности. Мы не сможем обратиться к вам за помощью. Более того, возможно, нам придется рассматривать вас как врага. Тогда, наверное, лучше, — сказал Гаурон, — объявить войну прямо сейчас и приступить к делу.

— Гаурон... Кейлесс... Вы собрали воедино целый ряд возможностей и реагируете на них еще до того, как какая-либо из них произошла.

— Вот так, Пикард, можно избежать засады и подлого нападения. Когда человек — клингон, именно так он остается в живых.

— Я ценю это, Гаурон. Но я могу сказать вам, что не будет оценено. Вы, по сути, предъявляете Федерации ультиматум. Федерация, как правило, не очень хорошо реагирует на ультиматумы.

— Ультиматум, — повторил Гаурон. — Ультиматум — такое холодное, бесстрастное слово.

— Мы предпочитаем термин «угроза», — сказал Кахлесс.

И оба клингона улыбнулись.

Что было определенно не очень приятно.

На время пребывания на Ко'ноСе Гаурон выделил Пикарду довольно щедрую каюту. В одном Пикард был совершенно уверен: если ему вдруг понадобится клинковое оружие, то искать его нужно будет не дальше ближайшей стены.

Он сообщил о ситуации в Звездный флот, и ответ, который он получил, был именно таким, какой он и предполагал услышать: постарайтесь держать ситуацию под контролем. Ресурсы Федерации и так были ограничены; последнее, что им было нужно, — это вспышка конфликта с клингонами. Когда Пикард спросил, есть ли вероятность того, что для урегулирования ситуации будет послан профессиональный дипломат, ему ответили, что не могут предложить дипломата более квалифицированного, чем Жан-Люк Пикард, который — по воле обстоятельств — уже находился там.

По правде говоря, Пикард не был сильно удивлен. Если бы на Ко'ноС была отправлена официальная дипломатическая группа для обсуждения ситуации, то по мандату Федерации в ее состав должны были входить представители нескольких видов. Это означало, что о проблемах клингонов узнает целый ряд правительств Федерации, и то, что сейчас было просто недовольством клингонов текущим положением дел в Федерации, немедленно перейдет в разряд «си-ту-а-ци-и». А «си-ту-а-ци-я» может перерасти в «кризис» быстрее, чем кто-либо может себе это позволить. «Кризис» приводил к «инциденту», «инцидент» — к «конфронтации», а оттуда...

Ну... Лучше туда не заглядывать.

Через некоторое время в дверь Пикарда постучали.

Пикард бросил взгляд на книгу, лежащую на тумбочке, затем снова посмотрел на дверь и сказал:

— Войдите.

Дверь распахнулась, и Пикард удивленно моргнул.

— Уилл! — восторженно поприветствовал он его. — Не ожидал увидеть тебя здесь!

Стоя в дверях, Райкер ответил:

— Нас двое, капитан.

Глава двадцать первая

Пилотируя корабль-разведчик, Ворф с некоторым беспокойством наблюдал за сидящим рядом с ним Райкером. После их первой беседы Райкер погрузился не только в молчание, но и в состояние полусна. Это несколько расстраивало Ворфа, поскольку он не мог отделаться от ощущения, что Райкер был не слишком откровенен в своих мотивах, побудивших его отправиться на Бетазед. Но вполне возможно, что сейчас просто не лучшее время для обсуждения этого вопроса.

Райкер оставался таким уже несколько часов. Ворф с мрачным весельем размышлял о том, как долго ему удастся удерживать корабль на ходу, ожидая, что Райкер сделает еще одно заявление о местонахождении Дианы. В конце концов, при нынешнем курсе и скорости они достигнут края галактики еще через четырнадцать лет. Он надеялся, что Райкер решит высказаться как-нибудь до этого.

Ворфу все еще было не по себе. В его планы входило провести тщательный поиск. Найти возможных поставщиков, тех, к кому Села могла обратиться за поставками. Попытаться просканировать местность на предмет варп-сигнатур, которые можно было бы отследить либо с Лазона II, либо с Бетазеда. Но действовать на основе психической связи, которую он даже не мог понять, это его очень беспокоило.

И не только это, но он должен был признаться себе, что испытывает определенную ревность. Мало того, что Райкер и Трой общались друг с другом в юношестве, так теперь у них была какая-то интенсивная ментальная связь, которую усилила Луаксана? После того как Диана рассказала ему, что он не должен чувствовать себя соперником Райкера, ему пришлось столкнуться с тем, что Райкер был близок с Дианой как никогда. И он даже не добился этого! Луаксана просто просто вбила это ему в голову. Вряд ли это было справедливо.

Совесть подсказывала Ворфу, что он не должен беспокоиться о таких вещах. Он должен быть благодарен за то, что у них действительно есть быстрый и прямой способ отследить Диану и Александра.

Тем не менее, он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал, как в нем нарастает обида на Райкера.

И тут Райкер резко сел, его глаза расширились.

— Только вперед, — сказал он. — Выводите нас из варпа, мистер Ворф.

— Вывожу нас из варпа, — подтвердил Ворф. В ответ на то, что он отключил питание корабля, пространство вокруг них вернулось в нормальное состояние.

— Где мы?

Ворф удивленно посмотрел на него.

— Это вы ведете нас, коммандер. Я бы подумал, что вы знаете, куда.

— Я связан с ней, Ворф, а не со звездолетом. Так где мы?

— Мы, — быстро проверил он, — в системе Линтара. Четыре планеты, ни одна не пригодна для жизни... Хотя... На Линтаре IV есть луна с минимальными...

— Это оно. Я чувствую это, прямо впереди.

Он чувствовал ее.

Он чувствовал это.

У Ворфа возникло внезапное, необоснованное желание ударить Райкера головой о консоль управления, крикнув при этом: «а это ты чувствуешь?!» Это было недостойно его, он знал это. Но, тем не менее, он почувствовал такой всплеск ревности, о котором даже не подозревал. В какой-то степени это произвело на него впечатление. Это доказывало, что он действительно любит Диану.

Либо... Либо он чувствовал угрозу и злость от того, что на его собственность посягают.

Двигаясь в импульсном режиме, корабль-разведчик приближался к луне Линтар IV. Уилл Райкер подался вперед на своем сиденье, облокотившись на консоль управления, словно пытаясь протолкнуть себя прямо через панель. Ворф быстро просканировал луну сенсорами.

— Сенсоры пока не дают нам никаких данных о жизненных формах.

— Они могут быть экранированы. Потребуется больше времени, чтобы обнаружить их.

— Верно. Но вы уверены, что они там, внизу.

— Подтвреждаю.

Ворф задумчиво поджал губы.

— У меня есть план, как их найти.

— Давайте послуашем его.

— Вы ведете корабль к поверхности планеты. В задней части корабля хранятся два скафандра. Мы надеваем скафандры, берем с собой ручные сканеры для подстраховки и обследуем поверхность луны. Как только мы обнаружим вход в их логово, мы проберемся внутрь, найдем Селу, захватим ее, используем ее в обмене заложников, чтобы вернуть Александра и Диану, вернемся на корабль-разведчик и покинем район, предупредив Звездный флот о своем присутствии.

И вдруг сенсоры засветились. Прямо перед ними, казалось, мерцало пространство, а затем прямо перед ними материализовалась ромуланская боевая птица, примерно в двадцать раз превосходящая по огневой мощи корабль-разведчик.

— Или мы можем сдаться, — предложил Уилл.

— Это, — признал Ворф, — вероятно, тоже сработает.

Том Райкер проснулся и потрогал другую сторону кровати, ожидая найти спящую Селу. Но она была пуста, а простыня холодна. Ее не было уже давно. Именно ее отсутствие заставило Тома полностью проснуться, когда он сел и протер глаза в темноте. Дверь распахнулась, и он увидел Селу, полностью одетую. Ее руки были сложены, и она смотрела на него с открытым любопытством.

— Уилл, — сказала она. — Произошло интересное событие.

— Правда? — сказал Том. Он сел, одеяло по-прежнему лежало вокруг него. — Мы наконец-то определились, как будем использовать Диану и Александра?

— Вообще-то, да. Да, думаю, определились. Одевайтесь и встречаемся в комнате для допросов на третьем уровне.

— Хорошо.

В ее тоне было что-то такое, от чего он был не в восторге, но он не был уверен, что именно.

Он быстро оделся и направился туда, куда велела Села. Проходя мимо ромуланцев, он заметил, что они как-то странно смотрят на него. Ему стало интересно, в чем их проблема.

Он вошел в комнату для допросов. На самом деле комната была разделена на две части. В той части, куда вошел Том, проводились довольно простые допросы один на один. Рядом находилась комната, просматриваемая через плексиглас, где проводились допросы более интенсивного характера, часто требовавшие применения различного медицинского оборудования.

Там было несколько ромуланцев, в том числе Крессн, к которому Том успел проникнуться неприязнью. Во-первых, Том совершенно не понимал, как Крессну удалось провернуть тот маленький акт исчезновения, а Села не захотела ему об этом рассказать. Возможно, у Крессна было какое-то личное маскировочное устройство, но если это так, то почему они все не имеют таких устройств? Том был уверен, что это важно, и ему не нравилось упускать такую важную информацию.