Имзади навсегда

— И как ты это поняла? — он вежливо кашлянул. — Как появилась эта теория?

Она игриво улыбнулась.

— Это кажется самым разумным объяснением того, почему мои родители сошлись. Я имею в виду, ни одно разумное существо не увидело бы в них какой-либо рациональной пары. Однако моя мать утверждала, что в тот момент, когда они встретились, они просто... Просто знали, — она пожала плечами. — Так кто знает?

— Но тогда это действительно грустно.

— Почему? — спросила она в недоумении.

— Потому что, поскольку ты такая рациональная, если бы ты когда-нибудь встретила свою «вторую половинку, ты бы, вероятно, изучила бы ее до смерти. Как может какая-то чистая романтическая идея выдержать рациональное препарирование? Ты никогда не последуешь своему импульсу.

— Любовь с первого взгляда — это не то, что случается постоянно. Мое отношение отличается от твоего. Ты всегда следуешь своему импульсу. И у тебя хорошие импульсы, я уверена, в общем и целом. Ты очень уверен в себе, и это требование твоей карьеры. Но это не тот настрой, к которому я привыкла. Сомневаюсь, что у нас есть какое-то будущее.

Он придвинулся к ней поближе и сказал:

— Измени меня.

Она уставилась на него.

— Что?

— Ты учишься на психолога. Весь смысл в том, чтобы помогать людям. Если ты думаешь, что у меня есть какие-то эмоциональные недостатки, то ты можешь попробовать что-то с этим сделать.

— Я едва ли полностью обученный специалист, Уилл. Я неквалифицированная. Ты был бы... Ты был бы не более чем подопытным кроликом. Это было бы неэтично.

— Почему бы и нет? Неэтично только если ты выдаешь себя за кого-то, кем ты не являешься. И я вполне готов стать подопытным кроликом. Поверь, я сомневаюсь, что что-либо из того, что ты скажешь или сделаешь, может быть более изнурительным, чем подготовка офицеров в Звездном флоте.

Он протянул руку.

— Что скажешь? Договорились?

Она на мгновение уставилась на него.

— Ты просто надеешься, что это даст тебе возможность в будущем заняться со мной любовью.

— Точно, — сказал он без колебаний. — И ты тоже надеешься, что так и будет. Втайне ты благодарна за возможность поднять меня «до твоего уровня», чтобы потом ты могла чувствовать себя лучше, позволяя себе «опуститься» до более базового моего уровня.

Он говорил с такой убежденностью и уверенностью, что Диана действительно почувствовала необычное ощущение. Ее щеки горели.

Райкер мгновенно заметил румянец, а затем сказал, используя точно такой же тон, как и в тот день:

— Я не читал твои мысли. Я рискнул предположить. Все, что ты сделала, подтвердило это.

И он посмотрел на нее с таким вызовом в глазах, что она взяла его руку и крепко сжала ее. Так крепко, что он онемел на несколько минут, а затем сказала:

— Договорились. Приготовьтесь стать подопытным кроликом, лейтенант Райкер.

— Мисс Трой, покажите мне, где тут лабиринт.

Глава восемнадцатая

В кафе недалеко от посольства Федерации Марк Ропер сел завтракать. Он изучил меню, затем подумал о том, что бы он хотел заказать. Через несколько мгновений ему принесли его заказ, любезно предоставленный улыбчивой официанткой, которая знала, что он больше ничего не захочет. Она знала его имя на его кредитном счете и пошла вычитать из него не только стоимость его завтрака, но и сумму, которую он хотел бы оставить ей на чай.

Марка Ропера это избавило от множества хлопот и суеты, связанных с приемом пищи.

Стук в окно кафе рядом с Ропером заставил его поднять глаза. Снаружи стоял лейтенант Райкер, выглядевший приятным и посвежевшим. Ропер жестом пригласил Райкера присоединиться к нему, и молодой офицер вошел в кафе и сел напротив него.

— Ну и как вчера прошло с юной Дианой? — спросил Ропер.

— Очень мило. Очень мило.

— Луаксана — это что-то другое, я готов поспорить.

— О, да.

— Так скажи мне. Ты сделал это с Дианой?

Райкер весь обмяк.

— Марк, что это за одержимость моей сексуальной жизнью?

— У меня нет своей, — ответил Ропер немного грустно. — Мне приходится получать удовольствие другим путем.

— Могу ли я предложить вам найти кого-нибудь, и побыстрее? Это становится немного навязчивым. Кроме того, разве вас не беспокоит, как отреагирует ваша дочь, если я свяжусь с Дианой? — и тут глаза Райкера сузились. — Подождите минуту. Так и есть, не так ли?

— Что «так»?

— Вы бы предпочли, чтобы я связался с Дианой, потому что тогда, по-вашему, я буду держаться подальше от вашей дочери.

На это Ропер громко рассмеялся, так громко, что начал кашлять. Наконец, собравшись с мыслями, он сказал:

— Капитан... Вы даете мне мотивы, которые слишком уж макиавеллевские. Что бы вы с моей дочерью ни делали, меня устраивает. Что бы вы ни делали с Дианой, меня устраивает. Честно говоря, что бы ни делали моя дочь и Диана друг с другом, меня бы устроило. Хотя, должен признать, это было бы чертовски странно. Мне просто любопытно, вот и все.

— Ну, если только удовлетворить ваше любопытство.

— Ничего не случилось.

— Верно.

— На самом деле, — сказал Ропер, наклонившись вперед и указывая на Райкера, — я готов поспорить, что ты пытался, и тебя тут же избили.

— Ну... — Райкер вежливо кашлянул. — По сути, да.

— Я так и думал.

Райкер выглядел озадаченным.

— Почему вы так подумали?

— Ты не в ее вкусе. Я знаю ее, знаю, из какой среды она вышла. Ее вкусы склоняются к кому-то более интеллектуальному, без обид.

— Ничего, я понимаю, — сказал Райкер, хотя он не был уверен, как верно реагировать. — Но я вряд ли умственно недоразвит.

— О, я этого не говорил. Ты далеко не такой. Ты очень умный парень. Но ты просто не мыслишь в том же ключе, что и она. Она — мягкий ливень, а ты — молния в бутылке. Сомневаюсь, что у кого-то из вас хватит терпения, чтобы что-то довести до конца.

— Вообще-то, мы снова увидимся. Завтра, на самом деле.

— Нет!

— Это так.

— Решать вам, капитан. Я просто надеюсь, что вы не рассчитываете, что Диана станет той, кто нарушит вашу полосу воздержания на этой прекрасной планете.

— Я не собираюсь соблюдать целибат, Марк, — сказал Райкер, наклоняясь вперед и понижая голос. — И, если вам непременно нужно знать, она определенно хочет меня.

— Чушь.

— Это правда. Она просто еще не призналась себе в этом. Но она придет к этому.

— Когда? На смертном одре?

— Гораздо раньше.

— Это не произойдет.

— Так и будет, Марк. Держу пари.

Ропер посмотрел на него с озорством в глазах.

— Ладно. Сто кредитов ставлю, что ты никогда не переспишь с ней.

Райкер рассмеялся в недоумении.

— Марк! Я бы никогда не поставил на что-то подобное! Это, это грубо в конце концов.

— Двести кредитов.

— Я ставлю.

Ропер предостерегающе поднял палец.

— И никакого обмана. Не надо ее спаивать. Все должно быть абсолютно взаимно. Ты не можешь ее заставить.

— Заставить ее? Марк, я никогда в жизни не заставлял женщин. Честно говоря, за кого вы меня принимаете?

Ропер похлопал Райкера по руке.

— Капитан... Кажется, я выиграл свои двести кредитов.

Глава девятнадцатая

Музей искусств Бетазеда был высоким, впечатляющим зданием и чрезвычайно богато украшенным. Диана и Уилл стояли снаружи, пока она объясняла ему историю здания, идеи и теорию, в дизайн которого была заключена. Она говорила долго в течение нескольких минут.

Райкер, со своей стороны, был рад, что она снова носит распущенные волосы, и что наряд, который она носила, больше подчеркивает ее фигуру. Многое из того, что она сказала, едва ли воспринималось им, пока она, наконец, не повернулась к нему и не сказала:

— Зачем я напрягаюсь?

— Что?

— Кажется, тебя совсем не интересует то, что я говорю, Уилл. Я пытаюсь объяснить тебе, почему это здание само по себе является произведением искусства.

— А я пытаюсь объяснить тебе, Диана, что я могу оценить только одно произведение искусства за раз.

— И прямо сейчас ты все еще ценишь меня?

— Определенно, да.

Она вздохнула, взяла его за руку и сказала:

— Пойдем.

Она потянула его к зданию через большие колонные двери.

Внутри звучала музыка, громкая и звучная, чем-то похожая на органную.

Она исходила из большого многотрубного инструмента в центре большой ротонды. Вокруг музыканта сидели кругами различные бетазоиды, которые слушали музыку, их глаза были закрыты, их лица блаженны. Райкер огляделся и попытался почувствовать, что происходит. Музыка звучала для него обычно, ничего особенного. Он не мог понять, почему она, казалось, так глубоко воздействовала на слушателей.

Он посмотрел на Диану, и она тоже, казалось, была полностью захвачена этим. Ее глаза были полуприкрыты, и она слегка покачивалась в такт звукам. Райкер прошептал:

— С тобой все в порядке?

Она открыла глаза и посмотрела на него. Ее взгляд был почти недоверчивым, как будто она не могла поверить, что он все еще способен говорить.

— Это музыка души, — прошептала она. — Слушай ее. Пусть она пронизывает тебя. Что она тебе говорит?

Он слушал. Позволяя этому проникнуть в себя.

— Что я должен почувствовать? — спросил он.

С раздраженным звуком она потянула его за собой по большому коридору.

Воздух в пещерообразном здании был прохладным. Райкер огляделся, пытаясь вникнуть в суть вещей. Его глаза привыкли к полумраку, и он продолжал пытаться найти что-то, что было бы для него поразительным и удивительным. Что-то, что дало направление его сокровенным мыслям и наполнило бы его пониманием. Однако, казалось, ничего особенного не бросилось ему в глаза.

Диана провела его в комнату и сделала широкий жест рукой.

На стенах висели картины. Все они, казалось, были тем, что Райкер назвал бы «абстрактными». Они не были изображениями чего-то конкретного. Перед каждой картиной стояла небольшая скамейка, и в ряде случаев на скамейках сидели бетазоиды, пристально разглядывая работы.

— Я прихожу сюда раз в неделю, — прошептала Диана. Ее голос, хотя и был настолько тихим, насколько она могла говорить, все равно привлекал взгляды обитателей комнаты. Молчаливое общение было здесь нормой. Люди переводили взгляд с нее на Райкера, а затем снова на нее, и их выражения лиц менялись от легкого раздражения до понимающей терпимости. И даже, в паре случаев, некоторой степени жалости — к большому раздражению Райкера.

— Раз в неделю? Почему?

Она подвела его к одной работе, в частности, к концентрическим пятнам красного, синего, зеленого, белого, черного и пары цветов, которые Райкер не узнал. Здесь, в одной из самых дальних частей комнаты, в данный момент рядом никто не сидел.

— Потому что, Уилл, — тихо сказала она, — это один из методов, который я использую, чтобы оставаться в контакте с собой, — на его пустое выражение лица она продолжила игриво: — Чтобы полностью понимать других, ты должен научиться понимать себя. Только находясь в контакте с тем, что мотивирует тебя, ты сможешь понять, что мотивирует других.

— Я изучал это в Академии. Курс назывался «Динамика командования».

— Командования кем?

— Другими офицерами. Членами экипажа.

— Да, ну, видишь ли, здесь единственный человек, которым ты пытаешься командовать, это ты сам. Теперь, я хочу, чтобы ты посмотрел на картину и сказал мне, что она тебе говорит.

— Оно тоже должно со мной разговаривать? Неужели ничто на этой планете не может держать рот на замке?

Его комментарий прозвучал немного более саркастично, чем ему бы хотелось, но Трой, похоже, не смутилась.

— На Бетазеде мы верим в полное общение. Общение друг с другом. Общение с нашим миром. Но, прежде чем что-либо из этого может произойти, мы должны уметь общаться с собой.

— Как называется эта картина?

Она уставилась на него в замешательстве.

— Что?

— Как она называется? Как называется картина? По крайней мере, я буду иметь некоторое представление о том, что пытался донести художник, если узнаю, как он назвал эту чертову штуку.

— У этой чертовой штуки нет имени. Это было бы самонадеянно, как будто художник пытался навязать зрителю свое мировоззрение.

— Отлично. Слушай, может, начнем с другой картины? Что-то похожее на что-то?

Он начал подниматься, и она снова потянула его вниз.

— Уилл, ты даже не пытаешься. Ты обещал, что будешь сотрудничать.

— Извини, — вздохнул он. — Я попробую, хорошо?

Проблема была в том, что всякий раз, когда он смотрел на нее, он думал о том, чтобы попытаться снять с нее одежду. Но он знал, что такие неосторожные мысли только снова навлекут на него неприятности. Поэтому он храбро снова сосредоточился на картинке.

Это были мазки, всплески цвета. Как бы долго и пристально он ни смотрел на это, это все равно выглядело как перемешанные краски и ничего больше.

— Ты слишком стараешься.

Он в раздражении выдохнул.

— Сначала ты говоришь мне, что я вообще не стараюсь, а теперь говоришь, что я слишком стараюсь. Так что же в конце? — он посмотрел на картину. — Не могла бы ты сказать мне, чего именно ты от меня хочешь?

Затем он почувствовал два сильных пальца у основания черепа, сжимающих и массирующих его. Рука Дианы двигалась ровным круговым движением.

Он начал чувствовать, что напряжение, о котором он даже не подозревал, вдруг отступило. Он был рад, что не мог видеть своего лица, потому что он догадывался, что у него было довольно глупое выражение в данный момент.

— Сейчас, — тихо сказала она, — пока ты расслаблен. Посмотри на картину и скажи мне, что ты видишь. Научись смотреть глубже поверхности, за пределы картины. Чему можно научиться у картины, и чему мы можем научиться у себя?

Его голова покачивалась взад и вперед в легких покачивающих движениях. Он смотрел на картину, казалось, целую вечность.

— Я вижу...

— Да?

Он помолчал мгновение, а затем сказал:

— Я вижу... мазки.

Она прекратила тереть.

— И это все? — сказала она с явным разочарованием.

— И это все. Мне жаль, — он повернулся к ней, не уверенный, на кого больше злится — на себя или на нее. — Ты не хочешь, чтобы я тебе лгал, и я сомневаюсь, что смогу, даже если захочу. Я вижу мазки красок. Большую, густую субстанцию краски.

— Субстанция? Именно это слово? Субстанция?

— У меня нет особого вкуса к абстрактному искусству. Когда я смотрю на что-то, мне нравится, чтобы это было похоже на что-то.

Она замолчала, аккуратно сложив руки на коленях.

— Скажи мне, лейтенант. По мере того, как ты будешь дальше исследовать галактику, ты неизбежно столкнёшься с вещами, которые не будут похожи ни на что из того, что ты когда-либо представлял себе. Что ты собираешься делать в таких случаях? Ты решишь, что они хуже? Или что с ними что-то не так? Как ты собираешься оценивать? По степени их насыщения субстанцией?

— В таких случаях, когда я сталкиваюсь с новыми формами жизни, выходящими за рамки моего опыта, у меня будут приборы, которые мне помогут. Сенсорные массивы. Медицинские сканеры. Мгновенные переводчики и устройства связи. Мне не придется...

— Тебе не придется полагаться на себя.

— Я этого не говорил.

— Нет, ты не говорил. Но именно к этому все и сводится, лейтенант. И поверь мне, ты окажешься в ситуациях, когда все приборы в мире не принесут тебе ни капли пользы. Они могут направлять тебя, но тебе придется полагаться на что-то большее. На самом деле, я готова поспорить, что будут моменты, когда тебе придется действовать способами, которые противоречат тому, что тебе говорят приборы, которые противоречат тому, что говорят тебе люди, если уж на то пошло. И ты должен полностью осознавать, почему ты думаешь то, что ты думаешь, потому что в противном случае ты обнаружишь, что идешь по неправильному пути.

— Спасибо за мнение, мисс Трой. Несомненно, оно основано на многолетнем опыте работы в Звездном Флоте.

— Мне не обязательно иметь опыт службы в Звездном Флоте, лейтенант, чтобы осознавать важность знания собственного разума.

— Серьезно? — он взял ее руку в свою и крепко сжал. — И что твой разум говорит тебе о твоих чувствах ко мне? Хм-м-м?

Она спокойно встретила его взгляд.

— Это говорит мне, что, возможно, нам следует начать с чего-то более фундаментального, чем это, — она встала. — Пошли. Мы уходим отсюда.

— Куда мы идем?

— Назад к основам.

Дерево возвышалось над ними, его ствол был коричневым и корявым. На нем не было листьев, а его ветви, казалось, тянулись вечно.

Ствол был настолько искривлен, что взбираться по нему было легко. Диана так и сделала, махнув Райкеру следовать за ней. Он полез, радуясь, что это было хоть что-то, что было хоть немного забавно. Особенно потому, что ему нравилось наблюдать за игрой мускулов Дианы под ее обтягивающей одеждой.

Она остановилась в точке примерно в трех метрах над землей. Большие ветви торчали в обоих направлениях. Она пробралась на одну из них, и когда Райкер пошел за ней, она покачала головой и указала, что ему следует идти в другую сторону. Пожав плечами, он сделал, как было сказано.

— Твоя проблема, лейтенант, в том, что потребности твоего тела слишком сильно влияют на твой разум, — сказала она, когда они оба уселись на противоположные ветки.

— Что ты имеешь в виду?

— Твое влечение ко мне, например. На самом деле, твое влечение к большинству женщин, я бы так предположила. Оно чисто гормональное. Оно подпитывается исключительно твоим сексуальным влечением, которое является биологическим, а не интеллектуальным. Но ты более чем готов подчинить свой интеллект требованиям своей биологии.

— А как насчет того, что ты говорила раньше? О том, что ты веришь в любовь с первого взгляда? Какое отношение к этому имеет биология?

— Это не так. Любовь с первого взгляда духовна. Ты слишком примитивен для этого.

— Ты хочешь сказать, — он слегка ухмыльнулся, говоря это, — что я не способен влюбиться в кого-то с первого взгляда, потому что я думаю своими железами, а это автоматически вытесняет все высшие эмоции?

— Верно.

— Ну, спасибо большое, мисс Трой.

— Это не был комплимент, — чопорно сказала она. — Высшие эмоции — это то, что отделяет нас от низшего уровня жизни.

— И это все?

— Высшие эмоции и манеры за столом.

— Скажи мне, Диана, у тебя когда-нибудь был действительно хороший секс? Или это для тебя всего лишь теория?

Она на самом деле рассмеялась.

— Ты действительно не можешь меня понять, не так ли, лейтенант? Ты думаешь, что все, что тебе нужно сделать, это улыбнуться мне, дьявольски подмигнуть, подавить меня своим обаянием и силой, и я охотно поддамся твоей подавляющей мужественности.

— Что-то вроде того.

— Коммандер, добро пожаловать в двадцать четвертый век. Я не знаю, что происходит на Земле или даже на борту звездолетов, но на Бетазеде женщина хочет от мужчины большего, чем просто сильного героя. Того, кто унесет беспомощную девицу на своих больших мускулистых руках, заставив ее лишиться чувств и отдаться ему в горячих и потных муках страсти. Женщины здесь не такие. Я не такая.

— Нет, конечно, нет. Ты слишком занята тем, что делаешь именно то, что говорит тебе мамочка, и становишься именно тем, кем она хочет тебя видеть, чтобы не позволить себе поддаться влиянию кого-то столь ничтожного и грязного, как я.

Выражение ее лица было не особенно приятным.

— Слушай, ты хочешь это сделать или нет?

— Конечно. Конечно. Ты собиралась показать мне, как отделить потребности моего разума от потребностей моего тела.

— Ладно. Это очень просто, на самом деле. Я хочу, чтобы ты крепко ухватился за ветку, как это делаю я, — он последовал ее примеру, и она продолжила: — Затем мы просто спустимся с ветки и будем висеть на ней как можно дольше.

— Это проверка мышечной силы, что выглядит немного глупым, поскольку очевидно, что я сильнее тебя. Так что, если это своего рода соревнование.

— Единственный, с кем вам предстоит соревноваться, лейтенант, это вы сами. И, более того, это не имеет ничего общего с мышечной силой, потому что мышцы и тело всегда имеют пределы, независимо от того, насколько хорошо они тренированы. Вы достигаете точки, которую невозможно превзойти. Но правильно тренированный разум, с другой стороны, не имеет пределов. Готов? И... Начали.

Диана спрыгнула с ветки и повисла там, ее ноги висели более чем в метре над землей. Райкер сделал то же самое.

Он уставился на нее, заметив, что ее пальцы ног не были направлены вниз, а были под прямым углом. Ее глаза были закрыты, когда она сказала низким мелодичным тоном:

— Сейчас, рано или поздно, твои пальцы захотят освободиться. Твой инстинкт будет бороться с этим импульсом. Не борись с ним. Запрети ему приближаться к твоему внутреннему Я и вместо этого сосредоточься на чем-то другом.

— Например, на чем?

— На чем угодно. Все, что отвлечет твой разум от тела — небо. Облака. Птицы в полете. Создание звезды. Все, что угодно, чтобы отвлечься от требований физического. Теперь сделай то, что делаю я — вызови в уме образ, сфокусируйся на образе. Закрой глаза. Дыши медленно и размеренно, вдыхай через нос, выдыхай через рот, вот так, — и она продемонстрировала. — Медленно, размеренно, постепенно, вот и все.

Райкер закрыл глаза, но теперь он повернулся и снова посмотрел на Диану сквозь прищуренные веки.

Она казалась совершенно непринужденной. Ее груди поднимались и опускались так медленно, что движение было почти незаметным.

Очистить свой разум. Подумать о чем-нибудь другом, кроме того, что его пальцы начали немного болеть, а его предплечья немного онемели.

Он подумал о Диане.

Он представил ее себе такой, какой увидел ее впервые на свадьбе — обнаженной и улыбающейся.

Она стояла на пляже, только что выйдя из воды, ее тело покрывали тонкие струйки влаги. Она покачала головой в медленном движении, вода разбрызгивалась во все стороны из ее густых волос. Затем она медленно подошла к нему, улыбаясь, ее руки были протянуты к нему, ее пальцы жестикулировали, чтобы он подошел к ней.

Ее пальцы машут... Ее руки вытянуты...

Он почувствовал, как боль становится сильнее, чем он мог ее игнорировать. Он открыл глаза и обнаружил, что его пальцы покрыты потом и скользят, теряя хватку. Он отчаянно пытался зацепиться, но теперь его пальцы были бесчувственными. Он понятия не имел, как долго он там висел, потому что потерял счет времени. Но как бы долго это ни было, этого было достаточно, чтобы он потерял всякую чувствительность выше локтей.

Тихо выругавшись, он спрыгнул с ветки и приземлился с глухим стуком.

Он сел, отряхнулся и поднял глаза.

Диана все еще висела там. Безмятежно. Спокойно. Выглядя так, будто у нее было все время в мире. Ее глаза все еще были закрыты, ее грудь все еще поднималась и опускалась в том же темпе, что и раньше. Нет. На самом деле, она двигалась даже медленнее.

Он сидел и смотрел на нее, тряся руками, пытаясь восстановить кровообращение.

Диана продолжала висеть.

Когда кровь начала возвращаться к плечам Райкера, он почувствовал сильную боль и поморщился, коснувшись ссадин на ладонях. Он снова посмотрел на своего учителя.

Диана продолжала висеть.

И висела.

Он понятия не имел, сколько это длилось... Десять, может быть, пятнадцать минут. Может быть, дольше. Ее стройное тело продолжало не проявлять никаких болезненных эффектов.

Затем, после бесконечного промежутка времени, Диана начала раскачиваться вперед и назад, медленно и нежно. Ее глаза оставались закрытыми. Она набрала достаточно силы, чтобы качнуться вверх, как гимнастка, обхватив ногами ветку и вернувшись в положение сидя.

— Что ты там делаешь внизу?

— Что ты там делаешь? — парировал он. — Наконец-то устала?

— Нет. Я могла бы продолжать в том же духе довольно долго. Жаль, что ты не смог. Может быть, вес всех этих мышц тянул тебя вниз. Как жаль, что ты намного сильнее, чем я.

Он встал, отряхнулся и пошел к основанию ствола. Пока он это делал, Диана карабкалась вдоль, стоя на ветке, как канатоходец. Она выглядела совершенно спокойной.

— Ну ладно, ты доказала свою правоту, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало обиды. — Теперь можешь спускаться.

Диана сделала шаг в направлении ствола, чтобы ухватиться за него и спуститься...

И ее нога соскользнула.

Руки Дианы задергались, и с испуганным криком она потеряла равновесие и упала.

Райкер, все еще находившийся недалеко, среагировал молниеносно. Вытянув руки, он скользнул вперед и поймал Диану, прежде чем она ударилась о землю. Но у него не было времени подготовиться, и ее вес повалил его вниз. Он упал на колени, от шока у него застучали зубы, но он все еще держал ее.

Рефлекторно ее руки обвились вокруг его шеи. Она попыталась успокоиться, автоматически проделав дыхательное упражнение, чтобы восстановить равновесие. Райкер тем временем резко покачал головой. Затем он посмотрел на нее, и ухмыльнулся от уха до уха.

Он поднялся на ноги, все еще держа ее в своих объятиях.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. Можешь меня опустить.

Их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, и Райкер перехватил инициативу. Он поцеловал ее прямо в губы.

Они держались так долго, и он почувствовал, как ее тело обмякло. А потом она просто растаяла на нем, и ее руки рефлекторно сжали его лопатки, словно боясь, что он может исчезнуть или что момент может закончиться.

Но в конечном итоге именно она положила конец этому, прервав его.

— Отпусти меня, — прошептала она.

Он ухмыльнулся и сказал:

— Но мы просто...

— Опусти меня СЕЙЧАС ЖЕ!

Он бросил ее.

Он не собирался этого делать. Но требование было настолько ошеломляющим и подавляющим, что застал его врасплох. Она упала к его ногам и, быстро вскочив на ноги, отступила от него.

— Я услышал тебя, — сказал он, — в своей голове. Это должно означать, что я становлюсь лучше в этом деле. Верно?

— Ты не мог услышать меня в своей голове.

— Я знаю... Но я...

— Ты не мог слышать! — сказала она, яростно топнув ногой.

Она отвернулась от него в явной попытке успокоиться. Он не сделал ни одного движения в ее сторону, держался от нее так далеко, как только мог.

Ей было больно. Боже мой, ей было больно из-за него.

В этот момент он очистил свой разум, потому что инстинктивно не хотел думать или даже чувствовать что-либо, что она могла бы уловить и вызвать у нее еще большее беспокойство. Вот так он внезапно перестал думать ни о чем вообще. И он почувствовал себя полностью расслабленным.

— Диана...

Она ничего не сказала. Ее руки были прижаты друг к другу, ладонь к ладони, и она замедлила дыхание. Когда она повернулась к нему лицом, все смятение исчезло. Вместо этого она была освещена внутренним спокойствием.

— Твоя проблема, — сказала она, звуча очень критически, — была в том, что ты снова развлекался эротическими мыслями обо мне. Все, что ты сделал, это сосредоточил себя на потребностях своего тела. Ты не сможешь поставить себя выше этих потребностей, если будешь использовать это как точку фокусировки. Тебе следует следить за этим, лейтенант.

— Правда? — он сделал шаг к ней. — Ну знаешь, что я думаю, мисс Трой. Я думаю, что твое тело и разум не так синхронизированы, как хотелось бы думать. Я думаю, что твое тело хотело упасть в мои объятия, вопреки тому, что твой разум мог бы подумать обо мне. И поэтому твои такие уверенные ноги намеренно предали тебя.

— Я подсознательно бросилась на тебя, ты хочешь сказать? — она тихо рассмеялась.

— Это возможно, да.

Она снова рассмеялась.

— Нет, лейтенант. Это невозможно. К твоему сведению, кусок коры отломился, и это заставило меня поскользнуться. Вот и все. Если ты посмотришь на землю, я уверена, ты найдешь, куда он упал. А теперь, если ты меня извинишь...

Она повернулась и ушла. Он крикнул ей вслед:

— Когда у нас следующий урок?

Но она не ответила.

Следующие двадцать минут он провел, обыскивая каждый сантиметр земли, пытаясь найти затерянный кусок коры.

Но он не нашел.

Глава двадцатая

Ужин в тот вечер в доме Трой был тихим. Единственным звуком был настойчивый и нежный звон, когда мистер Хомн стоял в середине стола, многократно ударяя по маленькому инструменту, который благодарил богов Бетазеда за съеденную еду.

Луаксана то и дело поглядывала на Диану. Ее дочь казалась этим вечером чем-то занята, ее взгляд и мысли были полностью сосредоточены на ней самой. Когда Луаксана по привычке послала мягкий и тонкий зонд в разум своей дочери, чтобы выяснить, что ее тревожит, она была поражена, обнаружив, что ее мысленный запрос был отклонен в сторону. Она могла бы, конечно, немедленно надавить и с большей силой, но это было бы совершенно не по правилам. Случайное прикосновение к разуму — это одно, давление после встречи с первоначальным сопротивлением — это совсем другое.

— Диана?

Ответа не последовало, и с раздраженным видом Луаксана прибегла к гораздо более неудобному, поскольку это означало, что ей придется прервать прием пищи, словесному.

— Диана.

Диана подняла глаза.

— Да, мама?

— Что тебя беспокоит, Малышка?

Ее дочь игриво улыбнулась.

— Ничего, мама.

— Легкая ложь? — Луаксана посмотрела неодобрительно. — Сначала ты пресекаешь мысленный вопрос, а потом прибегаешь к тому, чтобы сказать мне, что тебя ничего не беспокоит, когда что-то явно беспокоит. Я считала, что мы были откровенны друг с другом, Диана. Честно говоря, мне немного обидно.

— Нет причин обижаться мама, просто потому, что я не хочу делиться каждой интимной подробностью своей жизни в каждый момент.

Луаксана приподняла бровь.

— Интимной?

— Мама, я не хочу это обсуждать.

Луаксана позволила довольно грубому ответу проскользнуть из своего разума в разум Дианы, и это вызвало ожидаемую реакцию. Диана слегка покраснела и сказала:

— Мама, это было неуместно.

— Возможно. Но насколько это было точно?

— Мама...

— Это он, да? Тот офицер Звездного Флота, Страйкер.

— Райкер.

— Значит он, — Луаксана аккуратно положила перед собой салфетку и повернулась к своему слуге. — Мистер Хомн, я хочу отправить сообщение в Звездный Флот.

Диана нетерпеливо хлопнула ладонью по столу и крикнула:

— Не смей!

Она могла бы с таким же успехом плюнуть в еду Луаксаны и получить ту же реакцию. Медленно, с видом полного и абсолютного шока, Луаксана повернулась и открыто уставилась на своего ребенка.

— Не смей? — повторила она недоверчиво. Диана посмотрела вниз, ее губы двигались, но не было слышно ни звука. — Ты говоришь мне, — продолжала Луаксана, — что я, хранительница Священной Чаши Риикса, должна и чего не должна сметь? Могу ли я спросить тебя, юная леди, с кем, по-твоему, ты разговариваешь?

— Мама, пожалуйста, прости меня.

— Я не позволю, чтобы ко мне обращались таким... таким небрежным, бесцеремонным образом. Я не один из твоих «приятелей», Диана. Я не один из твоих случайных знакомых. Я определенно не один из твоих друзей по Звездному Флоту.

— Он не друг! Он даже не... Мама, он мне даже не нравится!

— Тогда кто он? — потребовала Луаксана. — Кто он для тебя?

— Разочарование. Большое разочарование, вот и все. Он пример поверхностного высокомерия. Он — ничто. Ничто. По крайней мере, на личном уровне.

— И нужно ли мне напоминать тебе, — сухо сказала Луаксана, — о твоей преданности Уайту?

— Я знаю об этом, мама. Но, честно говоря, я не могу поверить, что ты действительно собираешься заставить меня придерживаться этого. Этого соглашения.

— Малыш, я тебя ни к чему не обязываю! Мы говорим о традициях и обычаях. Я не просто выдумываю вещи, чтобы доставить тебе неудобства и усложнить твою жизнь. Я просто учу тебя, что это такое, и ожидаю, что ты будешь это соблюдать. И ты, зная свое место в обществе и обязанности, которые это место налагает, будешь их соблюдать. Разве не так?

Последнее не было вопросом.

Диана посмотрела вниз.

— Не так ли?

На этот раз в голосе было даже больше металла, чем раньше.

— Да, мама, — автоматически ответила Диана, фраза, которую она повторяла уже много раз и по разным поводам.

— Хорошо, потому что, честно говоря, я даю здесь только свою поверхностную оценку, поскольку тебе, похоже, некомфортно более глубоко изучить этот вопрос. Ты ясно даешь понять, что не можешь контролировать себя, когда дело касается этого лейтенанта.

Теперь Диана подняла голову, сжав челюсти.

— Я прекрасно могу себя контролировать, мама. Я не какое-то… Какое-то животное в течке.

— Я никогда этого не говорила.

— Нет, но ты это подразумеваешь.

— Я не...

— Ты подразумевала.

— Хорошо, может, и так, — сказала Луаксана, подняв руки. — Но это понятно. Ты как будто сама не своя, когда думаешь о нем. Может, мне стоит поговорить с людьми в университете. Если этот лейтенант — всего лишь пример для подражания, то, по-моему, университет плохо справляется с обучением тебя такой простой вещи, как клиническая отстраненность.

— Они отлично справляются, мама. Пожалуйста, не вмешивайся. Я прекрасно справлюсь с лейтенантом Райкером.

Луаксана пронзительно посмотрела на нее.

— А как ты определяешь «прекрасно»?

— Я определяю это как способность справиться с ситуацией без твоей помощи.

Луаксана, казалось, задумалась на мгновение, затем пронзила своим зубцом еще один кусок рыбы. И затем она просто сказала:

— Следи за тем, что ты делаешь.

Мистер Хомн ударил по своему звонку, и Диана слегка поморщилась. Забавно, что после всех этих лет она так и не поняла, насколько чертовски раздражающим был этот настойчивый звон.

Райкер лежал в своих апартаментах в посольстве, читая учебник по философии Бетазоида, который ему порекомендовала Диана.

Это было для него загадкой. Пример за примером разыгрывались ситуации, и читателю задавался вопрос, по сути: «Что бы вы сделали или сказали в такой ситуации?» И Райкер постоянно допускал ошибки.

Он перешел к следующему примеру и прочитал его вслух, чтобы проверить, будет ли он более осмысленным: «Подруга говорит вам, что она очень расстроена. Ее непосредственный руководитель сказал несколько чрезмерно критических вещей в отношении ее работы, и она чувствует себя расстроенной и обиженной из-за этой ситуации. Как вы отреагируете?»

Райкер подумал об этом, а затем произнес вслух:

— Хорошо. Я говорю ей одно из двух: либо она может проанализировать свои рабочие привычки, увидеть, где она допускает упущения, и улучшить свою работу, либо, если она твердо убеждена, что критика ее руководителя необоснованна, она может сказать об этом своему руководителю и продемонстрировать, почему. Если он продолжит быть чрезмерно критичным, она может сообщить ему, что если он не прекратит и не откажется от своих необоснованных требований, то она перейдет на следующий уровень в цепочке командования и подаст жалобу.

Он задумался на мгновение, решил, что это хороший, обоснованный и разумный ответ, и перешел к тому, что, согласно тексту, было правильным способом решения этой проблемы.

Он прочитал ответ вслух, не понимая.

— «Скажите своей подруге, — и в голосе Райкера послышалось недоверие, — что вы понимаете ее разочарование. Что вы знаете, что она в сложной ситуации, но уверены, что она справится с ней. Приведите пример из своей жизни, когда вы испытывали похожие чувства тревоги. Дайте ей знать, что она не одинока и что она может рассчитывать на вас как на источник эмоциональной поддержки».

Он уставился на слова, плавающие на экране, и покачал головой.

— А какой смысл? — спросил он в отчаянии. — Сидеть там и сочувствовать тому, как жизнь сложна? Это никак не поможет решить проблему! Это не улучшит ситуацию. Я имею в виду, зачем ей приходить ко мне с этой проблемой, если она не хочет, чтобы я пытался придумать способы ее решения?

Он раздраженно оттолкнул экран, выключив его. Это было смешно. Танг был абсолютно прав насчет этих людей. Казалось, они бесконечно размышляли о том, что чувствуют.

Он решил спросить об этом Диану, когда увидит ее в следующий раз.

Чего не случилось на следующий день.

И на следующий день.

И на следующий день.

К концу недели молчание его «наставника» стало несколько странным, если не откровенно раздражающим. Он сделал несколько звонков в особняк и ему неоднократно отвечали, что Дианы нет или она недоступна. Он просил ее перезвонить ему, но она так и не перезвонила.

Он начал раздражаться, и его раздражительность проявилась, когда сержант Танг случайно зашел поговорить о новом вооружении. Райкер был с ним вспыльчив, а затем тут же пожалел о своем тоне.

— Извините, сержант. Это было неуместно.

Танг уставился на него и задумчиво потер щетину бороды. Райкер на мгновение задумался, как, черт возьми, Танг постоянно умудряется выглядеть так, будто ему нужно бриться. Он просто срезает края щетины, подстригая ее до определенной длины?

С манерой, которая была немного слишком фамильярной для сержанта, общающегося с лейтенантом, но, тем не менее, полностью соответствующей личности Танга, ветеран-космонавт хлопнул Райкера по предплечью и сказал:

— Пойдем со мной, лейтенант. Я подготовил внизу кое-что, что, похоже, тебе пригодится.

Райкер последовал за Тангом в подвал посольства, в редко используемые склады. В данный момент хранилища были относительно пусты, особенно потому, что прием посла Ригелии большую часть запасов разобрал. Райкер знал, что в течение нескольких недель не будет корабля, чтобы пополнить запасы.

Райкер был удивлен, но не слишком, увидев, что Танг и его люди превратили большие помещения в импровизированный арсенал.

— Мы хорошо умеем обходиться тем, что у нас есть, — сказал Танг. — Но время от времени нам немного везет.

— Боже мой, —Райкер смотрел на одно из самых массивных орудий, которые он когда-либо видел. Оно крепилось к стене и было почти таким же большим, как сам Райкер. Он оглянулся на Тана и спросил: — Можно?

Танг махнул ему рукой.

— Ты командир. Будь моим гостем.

Райкер снял длинное цилиндрическое оружие и пошатнулся под его тяжестью. Он с трудом разместил руки правильно и почувствовал, как оно соскальзывает с его плеча. Но тут появился Танг, поддерживая его, хотя на самом деле он, казалось, был немного больше обеспокоен безопасностью оружия, чем Райкера.

— На, возьми, — сказал Райкер, передавая его Тангу. Хотя Танг был на голову ниже Райкера, он поднял оружие так, словно оно весило лишь малую часть того, что на самом деле весило. Райкер попытался скрыть изумление от демонстрации силы, но ему это удалось лишь отчасти. — Что это?

— Это, — сказал Тан, гордо похлопав его свободной рукой, — последняя разработка в области мобильной наземной обороны. Переносная фазерная пушка 10-го уровня, устанавливаемая на плече, модель II.

— Заставляет задуматься, какой была модель I.

— Модель I взорвалась во время полевых испытаний и уничтожила половину Плутона. Никому не было до этого дела. В любом случае, это была скучная планета, — затем, увидев выражение лица Райкера, он ухмыльнулся, показав слегка неровные зубы. — Я шучу, лейтенант.

— Я знал, что ты пошутил, — солгал Райкер. — Насколько мощна эта штука?

— При полной мощности, я бы, вероятно, смог сбить одну из лун Бетазеда с орбиты.

— Ты снова шутишь.

Танг посмотрел на него, его лицо было непроницаемым.

— Я не говорил, что я хорошо стреляю.

Он повесил оружие обратно на стену и вынул из креплений пару небольших фазеров для учебной стрельбы.

— Пошли. Я покажу тебе, что мы установили.

Он отвел Райкера в другую зону, которая была в тени, и вручил ему один из фазеров. Затем он отстегнул от пояса пару небольших ромбовидных устройств.

— Стандартный комплект для системы безопасности на земле, — сказал он. — Не дает нам скучать, где бы мы ни находились.

Он подбросил их в воздух, и они сами по себе начали метаться по камере.

— Выбирайте цель и начинайте стрелять, лейтенант.

Спина к спине, Райкер и Танг начали стрелять по дронам, пытаясь поразить их в полете. Они блестели, когда метались по комнате, подпрыгивая и петляя без какой-либо определенной схемы. Райкеру удалось поразить парочку; Танг попал гораздо больше.

Не отвлекаясь от задачи поразить цель, Танг спросил:

— Это женщина, не так ли?

— Прости?

— Одна из местных девушек, с которой, как ты и говорил, ты собирался встречаться. Она тебя зацепила? Без обид.

— Меня не зацепили, сержант. У них интересные философии. Я пытаюсь их понять.

— Какая философия вам нужна, чтобы прожить жизнь? Если что-то нападает на вас, стреляйте в это. Если оно не нападает на вас, оставьте это в покое. Все остальное — просто показуха.

— Это очень узкий взгляд на вещи, сержант.

— Этот настрой — то, что сохраняет вам жизнь, лейтенант Райкер. Я все еще здесь. Мои люди разделяют мой настрой. Они все еще здесь. Это все, что имеет значение.

— Привет, Уилл.

Двое мужчин остановились и обернулись, там стояла Венди Ропер. На ней был белый комбинезон, который облегал ее, как вторая кожа.

— Привет, сержант.

— Мэм, — поприветствовал Танг.

Она повернулась к Райкеру и не смогла скрыть разочарования на лице.

— Уилл, я тебя давно не видела.

— Я, эээ... Я был очень занят в последнее время, Венди.

— Правда? — сказала она, дерзко наклонив голову. — Чем, например?

— Я...

— Лейтенант в основном был занят осмотром периметра, мэм, — сухо сказал Танг. — Мы должны быть готовы к атаке в любой момент.

— Да, в любое время, — повторил Райкер.

— Очень много времени тратится на процедуры безопасности. Все из-за заботы о вашей безопасности, мэм.

— Ясно. Ну, когда у вас будет свободная минутка, лейтенант, было бы неплохо встретиться. Я думала, мы неплохо поладили, — она кивнула Тангу. — Рада была видеть вас, сержант.

И она ушла. Райкер слышал, как ее легкие шаги удалялись вверх по лестнице.

— Она славная девушка, — заметил Танг. — Очень приятная спутница, я бы сказал. И что самое лучшее, без обид, не слишком интеллектуальная, если вы понимаете, о чем я.

— Вынужден согласиться.

— Но я так понимаю, это не она?

— Нет. Не она.

— Никогда не слышали, что за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, лейтенант?

Райкер посмотрел на него с подозрением.

— Ты имеешь в виду, что не стоит жонглировать несколькими отношениями одновременно?

— Если ты хочешь так выразиться, то да.

— Если честно, да. Но как-то так, пока я не разберусь с Дианой.

— Диана, местная девушка?

— Да. Я не знаю, как это объяснить, сержант, но это мне кажется... Я не знаю... Как-то неправильно.

Танг издал неодобрительный кудахтающий звук.

— Плохой знак, лейтенант. Очень плохой знак. Поднять щиты, двигаться осторожно.

— Принято и зафиксировано, сержант. О, кстати, — Райкер снова начал целиться в летящие дроны. — Тебе не стоило лгать Венди за меня.

— Я знаю, сэр. С другой стороны, у меня есть опыт в ведении прикрывающего огня. Просто считайте это частью службы.

— Ну, это ценно. Я не совсем понимаю, как рассказать ей о Диане. Особенно когда я даже не уверен, есть ли что рассказывать.

— Без проблем, лейтенант.

— Я ее уже почти неделю не видел. Может, мне стоит съездить в университет, где у нее занятия...

Танг яростно покачал головой, хотя это не испортило его выстрел.

— Большая ошибка, сэр. Очень большая ошибка. Имейте в виду, что она тоже ничего от тебя не слышала. Теперь либо это тяготит ее, в таком случае тебе следует просто позволить этому кипеть до тех пор, пока она не сможет больше этого выносить, либо она вообще не думает о тебе, в таком случае она тебе определенно не нужна. Но ты, преследуя ее, даешь ей стратегическое преимущество. Совсем нехороший маневр.

— Ты говоришь так, словно это военная кампания.

Танг посмотрел на него.

— Ну, сэр… Они называют это войной полов. Война есть война. Стратегии есть стратегии. И победа, — Танг выстрелил снова, быстро один за другим, и на этот раз попал в оба летящих дрона точно в центр. Они грохнулись об пол, — вот что имеет значение.

— Победа — это еще не все, сержант.

— Победа — это еще не все, сэр... Но и поражение — это еще не все.

Райкер попытался придумать ответ на это, но не смог.

— Это правда, я полагаю.

— Не могу приписать себе эти слова, сэр. Мне сказали, что это придумал философ двадцатого века. Тогда они, конечно, знали свое дело.

— Какой философ?

Танг помолчал и нахмурился.

— Не могу сказать, что я помню... Подожди. А, помню. Его звали Чарли Браун.

Райкер обдумал это и кивнул.

— Этот Чарли Браун, должно быть, был очень мудрым человеком.

— Я так думаю, сэр. Я так думаю.

Глава двадцать первая

Марк Ропер посмеивался.

— И когда я получу свои двести кредитов?

Они сидели друг напротив друга в кафе, где встреча за завтраком превратилась в утренний ритуал. Райкер невинно посмотрел на Ропера, намазывая маслом кусок ржаного тоста.

— Что ты имеешь в виду?

— Двести кредитов, которые ты мне должен за пари о Диане.

— У меня на это гораздо больше времени, как думаешь, Марк? — ровным произнес сказал Райкер.

— Время? — рассмеялся Ропер. — Капитан, время не имеет значения. Она разорвала с тобой отношения. Сейчас или при конце света, это не имеет значения. Этого не произойдет. Луаксана сказала мне...

— Она сказала тебе что? — потребовал Райкер, его глаза стали острыми и немного злыми. — Когда ты говорил с ней?

— Легкий разговор примерно неделю назад.

— Почему ты мне не сказал?

Он откусил тост.

— Я говорю тебе сейчас. Честно говоря, это даже не было темой разговора. Мы обменивались впечатлениями о трудностях воспитания дочерей. И Луаксана хвасталась тем, как Диана слушает и делает все, что Луаксана ей говорит, потому что она так хорошо обучила Диану своим обязанностям дочери Пятого Дома. И в качестве примера она привела то, как она прекратила отношения между Дианой и «тем парнем из Звездного Флота», потому что это было неуместно.

— О, она это сделала, — холодно заметил Райкер. — Странно, но я так не считаю.

— Я не думаю, что для тебя это так, — спокойно ответил Ропер. Он наколол кусочек яйца и сказал: — Но опять же, полагаю, то, как ты это видишь, не так уж и важно в конце концов, не так ли, капитан?

Райкер бросил на Ропера испепеляющий взгляд, но старик был воплощением спокойствия. А почему бы и нет? Насколько он мог судить, он выиграл пари в двести кредитов.

Но Райкер видел это немного иначе.

Проблема была в том, что сержант Танг высказал обоснованную точку зрения. Бежать за Дианой, звонить в особняк, пытаться начать что-то делать, когда она явно была так запугана своей матерью, это не было похоже на приятный опыт. Вопрос был в том, что было потенциально более унизительно? Броситься на Диану? Или проиграть пари?

Он все время слышал голос Танга в своей голове, предупреждающий его о стратегии. Предупреждающий его...

Его голос в голове.

И тут его осенило.

На следующий день, после утренней встречи с Тангом, на которой он просмотрел последние отчеты Звездного Флота о рейдерской активности, Райкер направился в университет. Он застолбил себе место, усевшись на краю большой, богато украшенной скульптуры в центре кампуса. И он просто ждал. Рано или поздно, Диана должна была пройти мимо.

Он провел там полдня, наблюдая, как солнце проходит по небу, наблюдая, как тени меняют положение. Это были простые, бессмысленные вещи. Но он смотрел на них, сосредотачивался на них, практиковался. И пока он это делал, он замедлял дыхание, вытягивая каждый вдох. Вдыхал через нос, выдыхал через рот.

Он делал это не просто из-за интереса к обретению своего спокойного внутреннего «Я». У него была цель, движущая сила его действий. Он использовал срочность и решимость, чтобы сосредоточить свои мысли, сосредоточить все, что он делал.

Он совершенно потерял счет времени, но что-то заставило его поднять глаза.

Это была она.

Она шла по кампусу, болтая с парой друзей. Она смеялась над чем-то, и на мгновение беспричинного мгновения Райкер почувствовал огромную злость. Почему она должна быть веселой, когда он ощущает такой раздрай и беспорядок?

Но дело было не в этом. Он не мог подчиниться этому беспорядку; он должен был откинуть все и полностью сосредоточиться на текущем вопросе.

Он не смотрел на нее. Вместо этого он смотрел на удлиняющиеся тени, снова выполняя равномерные дыхательные упражнения. Он заглянул в себя, внутрь к той решимости, которая подпитывала драйв его карьеры. Только теперь это энергия собиралась подпитывать что-то еще.

Он чувствовал, как это поднимается внутри него, чувствовал — ну или, по крайней мере, надеялся, что чувствует — способность, потенциал, который он может раскрыть в себе. И теперь он искал Диану.

Вот она, ее размеренные шаги увели ее всего на пару метров от того места, где она была раньше. И она смотрела в его сторону. Очевидно, она только что заметила его, и она слегка толкнула локтем одну из своих подруг и кивнула в сторону Райкера. Другая девушка тоже посмотрела, и все трое, казалось, оценивали его на мгновение, прежде чем сложить головы вместе и захихикать.

И Райкер взял образ Дианы, сделал ментальный снимок и запечатлел его в своем сознании. А затем он вырвался на свободу в недисциплинированном, неэлегантном порыве.

— Ты боишься меня, — сообщил он ей.

Награда за его титанические усилия пришла немедленно. Диана была сбита с ног, и ее голова резко повернулась в изумлении. Она посмотрела прямо на него, и на ее лице было полное потрясение.

Надо отдать ей должное, она тут же пришла в себя. Она вернулась в строй и приложила все усилия, чтобы вести себя так, будто ничего необычного не произошло.

Но Райкер знал, черт возьми, он знал это.

Он попытался снова отправить сообщение, но теперь его мысли были спутаны, кружились и наполнялись волнением от его успеха. Он не мог собраться достаточно быстро, у него нахватало достаточно самоконтроля.

Он понял, что ему повезло как новичку. Но это не изменило того факта, что он дал Диане знать, о чем именно он думал. По сути, он бросил перчатку прямо на ее собственной территории разума.

Она старательно отводила от него взгляд, пока они с друзьями шли через кампус. Диана, по сути, ускорила шаг. Райкеру было ясно, почему: она опасалась, что он побежит за ней.

Однако он не собирался этого делать. На самом деле, когда Диана почти скрылась из виду, она рискнула бросить быстрый взгляд назад. Все, что она увидела, это был Райкер, сидящий точно там же, где и был до этого, скрестив ноги, похожий на самодовольного Будду.

Райкер крепко спал, когда в его дверь раздался настойчивый стук. Он сел в замешательстве, проверяя свой хронометр. Была середина ночи.

Первая мысль, которая пришла ему в голову, была, что произошло какое-то нападение. Он набросил на себя одеяло и побежал к двери.

Диана стояла там, скрестив руки на груди, ее глаза сияли.

— Я тебя не боюсь.

Райкеру потребовалось некоторое время, чтобы переключиться и понять, что опасности от неминуемых инопланетных атак не было. Тем не менее, он быстро взял себя в руки.

— Ты могла бы меня обмануть.

— Очевидно, тебя не так уж и трудно обмануть. На каком основании ты говоришь, что я тебя боюсь?

— На том основании, что ты прекратила всякое общение со мной. На том основании, что ты держишься от меня подальше.

— Я прекратила общение с тобой, потому что, по моему мнению, у меня были дела поважнее, чем тратить время на человека, который не способен понять тонкости нашей философии.

— Ну, очевидно, я что-то понимаю в этом, — сказал он, прислонившись к дверному косяку, — потому что я спроецировал на тебя мысли.

— Случайность. Чистая случайность. Кроме того, ты сделал это не для того, чтобы получить удовольствие от раскрытия своего ума. Ты сделал это, чтобы привлечь мое внимание. Может быть, даже отомстить мне таким вот грубым способом. Что касается того, чтобы держаться подальше от тебя, моего присутствия здесь должно быть достаточно, чтобы показать, насколько это нелепо. На каком основании ты можешь…

— На том основании, — безжалостно прервал Райкер, — что всякий раз, когда ты начинаешь приближаться ко мне, ты начинаешь терять контроль. Твое тело начинает посылать тебе сигналы, которые твой мозг не отказывается воспринимать. Посмотри правде в глаза, Диана. Я расстраиваю твою милую интеллектуальную систему координат.

Ее взгляд был твердым и непреклонным.

— Одевайся.

— Куда мы идем?

— Прогуляться.

— Куда? Зачем мне идти с тобой, если ты не говоришь, куда мы идем.

Она посмотрела на него с вызовом.

— Что такое, лейтенант, боишься меня?

— Хорошо, — сказал он через мгновение. — Дай мне пару минут.

— Сколько пожелаешь.

Ночь была довольно теплой. Там, где стояла Диана, ее обрамлял лунный свет, отражавшийся от большого озера, давая некоторую степень освещения. Ее руки были скрещены, как будто ей было холодно.

Райкер стоял позади нее, терпеливо ожидая.

— Прекрасное место, — неуверенно сказал он. — Ты часто сюда приходишь?

— Да, — она казалась рассеянной. — Время от времени.

— Это довольно далеко.

— Это специально.

Они были на опушке леса. Райкер взглянул на деревья с их раскинутыми ветвями, словно пальцы, которые хотели утащить его в темноту леса.

— И что дальше? Мы еще немного повисим на ветках?

Она повернулась к нему лицом.

— Снимай одежду.

Он уставился на нее.

— Прошу прощения?

— Это метод терапии, которому я научилась на занятиях пару дней назад. Снимай одежду. Всю.

Он криво усмехнулся.

— Ладно. А в чем прикол? Позволь, угадаю. Одна из твоих подружек прячется в лесу. Я раздеваюсь, вы, девочки, хватаете мою одежду и убегаете. Мне нужно вернуться в город, появиться у дверей посольства и объяснить, почему я не в форме. Смех, да и только. Верно?

Диана громко вздохнула и потянулась к спине своей туники, расстегивая некоторые застежки. Через несколько секунд она стояла голая перед Райкером и бросила ему свой наряд. Он приземлился небольшим узлом у его ног.

— Снимай одежду.

Райкер послушался.

Они стояли голые в лунном свете, лицом друг к другу, а затем Диана шагнула к нему. Тело Райкера внутренне дрожало, но он старался этого не показывать.

— Ложись, — ее голос был твердым, но Райкер задался вопросом, нервничает ли она так же, как и он.

Но какого черта он нервничал? Она же не была у него первой.

Диана увидела, как он стоит там, не двигаясь.

— Если хочешь, и если ты все еще думаешь, что это какая-то глупая шутка, можешь держать форму в руках, чтобы никакой «сообщник» не смог ее похитить.

Райкер медленно лег на землю.

— На бок. Спиной ко мне.

Полностью озадаченный, Райкер сделал, как она просила. Он слегка поджал ноги, похоже на позу эмбриона и чувствуя себя немного глупо.

Он услышал движение позади себя, а затем Диана оказалась рядом с ним. Она свернулась калачиком около него, как ложки, которые люди до сих пор складывают друг на друга. Она просунула одну руку под него и прижалась, другой обхватила его.

Он чувствовал ее подбородок у своего плеча, и эта связь была, пожалуй, наименее зажигательной, что пришла ему в голову. Остальная часть ее тела была прижата к его спине, а его пульс и разум учащенно бились. Она ощущалась невероятно теплой рядом с ним. Каждая мышца ныла, он чувствовал, как будто во всем его теле было слишком много крови, жидкость бешено струилась по венам, и в любой момент поток крови мог вырваться наружу.

— А теперь, — тихо сказала она, — мы поговорим.

Его голос был сдавленным.

— По-поговорим?

— Да. Видишь ли, тебе все еще нужно развиваться ментально. Тебе все еще нужно научиться контролю. Тебе нужно уметь иметь дело со мной, не думая обо мне на физическом уровне.

— И это должно заставить меня перестать думать о тебе физически?

Ему хотелось перевернуться к ней лицом, схватить ее, и...

— Вот именно, — она звучала нечеловечески спокойно. — Мы будем болтать о чем хочешь и просто останемся в таком положении. Тебе станет комфортно с пониманием моей сексуальности и твоей, и таким образом ты сможешь выйти за рамки и перейти к более духовным вопросам.

— Я могу... — но его голос поднялся на октаву выше. Он прочистил горло, пытаясь успокоить мысли, скачущих в его голове, и начал снова. — Я могу придумать гораздо лучший способ освоиться с сексуальностью — и это будет намного веселее, чем то, что я чувствую сейчас.

— Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Мое тело ноет, и мне хочется выть на луны.

К его удивлению, это вызвало тихий смех. Но затем она сказала:

— Поддаваться этим импульсам, Уилл, только подрывает все, что я сказала. Желания тела должны быть вторичны по отношению к ментальным.

Райкер был готов убить ее.

— Какого черта ты это делаешь? — прохрипел он. — Почему ты заставляешь меня чувствовать, что я хочу выпрыгнуть из своей кожи? Я имею в виду, что на тебя это, очевидно, не действует, но меня это сводит с ума!

Она сказала что-то так тихо, что он вообще не услышал.

— Что?

— Я сказала, — повторила она не без усилия, — что это определенно на меня влияет.

— Это? Что... Эм... Как?

Одна из ее рук двинулась по его груди, и она сказала, прозвучав несколько расстроенно:

— Ну, и что ты думаешь?

Стараясь изо всех сил контролировать свой голос и не допустить его дрожи, он сказал:

— Диана... Если мы оба чувствуем себя так... то, может быть, имеет смысл, если мы...?

— Уилл, — впервые ее голос звучал умоляюще. — Уилл, я не могу. Разве ты не видишь? Прежде всего, двое людей должны соединиться на интеллектуальном и духовном уровне. Если они занимаются любовью исключительно из-за физического влечения, то это просто... Просто половой акт. Это было бы ошибкой.

— Диана, как может быть ошибкой поддаться тому, чего хотим мы оба?

— Я не хочу, Уилл.

— Но ты сказала...

— Я не хочу поддаваться импульсам, которые я чувствую. Как ты можешь не понимать? Это подорвет все, во что я верю. Я не чувствую связи с тобой на духовном уровне. Мне некомфортно с тобой. Я не могу просто так отдаться, я...

— Ты боишься меня, — на этот раз, когда он это сказал, в его голосе не было вызова, насмешки. На этот раз он это сказал, и там было... сочувствие? Понимание? Он не был уверен, что это было, но все, что он знал, было то, что он хотел утешить ее. Он хотел, чтобы она почувствовала себя лучше.

Он крепко прижимал ее руки к себе, и в этом не было ничего сексуального. Он как будто пытался передать ей часть своей силы.

— Немного, — сказала она таким тихим голосом, что ему пришлось напрячься, чтобы услышать его. — Я немного боюсь. Когда ты живешь по определенной философии, а потом встречаешь кого-то, кто ее нарушает. Она на мгновение замолчала. — Это возвращает нас к тому, о чем мы говорили, о любви с первого взгляда. Я могу принять любовь с первого взгляда. Я могу принять похоть с первого взгляда. Но последнее — это то, частью чего я не хочу быть.

— Есть что-то, что можно объяснить, как просто наслаждаться моментом.

— Я уверена, что ты в этом эксперт, Уилл.

Они долго молчали после этого. Он все еще чувствовал исходившее от нее тепло и медленное дыхание. Но это уже не действовало на него так, как раньше.

— Итак, что же нам теперь делать? — спросил он.

— Мы разговариваем.

— О чем?

— О чем угодно. О чем угодно, кроме секса. Весь смысл в том, что...

— Подняться над импульсами наших тел. Да, я знаю, — он задумался на мгновение. — Ладно. Хорошо, мне есть о чем поговорить.

— О чем? — в ее голосе слышалось почти нетерпение.

Он пытался игнорировать мелодичность ее голоса, которая, казалось, плыла, и мягкое ощущение ее дыхания на затылке его уха.

— Это то, что я читал о философии Бетазоида. То, что ты мне рекомендовала.

— Да?

— Я не понимаю.

— Что ты не понимаешь?

— Ну, например. Был пример о женщине, которую несправедливо критиковал ее начальник. И она пришла и рассказала мне об этом.

— Да, я знаю этот сценарий. И дай угадаю: ты придумал способ решить ее проблему.

— Верно.

— А в тексте говорилось, что это неверное решение.

— Именно.

— И ты не понимаешь почему.

— Правильно. Так что же может быть плохого в желании решить ее проблему, вместо того чтобы просто стонать и причитать по этому поводу?

— В этом нет ничего плохого, если она этого хотела. Но она хотела не этого. Проблема в том, что ты бесчувственен к ее желаниям.

— Бесчувственен? — Райкер приподнялся на локте. — Как я мог быть бесчувственен? Я выслушивал ее трудности и старался сделать ее жизнь лучше.

— Она не просила тебя этого делать.

— Но, если она... Слушай, давай придумаем ей имя. «Джейн».

— Запоминающееся имя, — сухо заметила Диана.

— Если Джейн пришла ко мне со своей проблемой, очевидно, она пришла за помощью в ее решении. Это, само собой разумеется.

— Нет, это не так.

— Да, это так, — настаивал он. — Вот представь. Если техник пойдет к главному инженеру и скажет, что с варп-ядром проблемы, главный инженер не скажет: «о, какая жалость, это очень плохо, я знаю, как это должно быть трудно для вас». Он скажет: «нам нужно это исправить!» Сломанный двигатель, грубый начальник, все сводится к одному и тому же. А именно, плохая ситуация, которую нужно исправить.

— Ты не понимаешь сути, Уилл.

— Нет, я не упускаю суть.

Он повернулся к ней лицом. Теперь их тела были прижаты друг к другу, плоть к плоти. И, как ни странно, Райкер не обращал на это никакого внимания.

— Ты просто упрямишься.

— А ты в командном режиме, Уилл. Вселенная — не Звездный Флот. Эмоции не регулируются. И Джейн, как ты ее называешь, не искала, чтобы ты решил ее проблему.

— Тогда какого черта она пришла ко мне! — потребовал Райкер.

— Она пришла к тебе, потому что искала эмоциональной поддержки, — терпеливо сказала Диана. — Она знала, что у нее проблема. Она знала, что ее нужно решить. Или, возможно, она не собиралась ее решать, а просто смириться с ней. В любом случае, ей пришлось справляться с ней по-своему, потому что это была ее проблема. Джейн искала от тебе усиления своей эмоциональной силы. Ей нужно было, чтобы ты сказал, что сочувствуешь ее трудностям и поддерживаешь ее. Это философия РаБиим, которая в простом переводе означает «я понимаю». Еще лучший способ справиться с этим — рассказать ей о случае, когда ты столкнулся с похожей ситуацией.

— И описать, как я это решил?

— И описать, что ты при этом чувствовал. Так она поймет, что любые разочарования и проблемы, с которыми она может столкнуться, свойственны не только ей. Когда ты несчастен или расстроен, очень легко поверить, что ты единственный человек в мире, который когда-либо чувствовал себя так. Подростки испытывают это чувство наиболее остро, но и взрослые тоже. А Джейн просто искала ощущения, что она не одинока.

— Но... Но как же тогда решить проблему?

— Она решит это, как ей вздумается. И она также рассчитывает, что ты скажешь ей, что ты ее поддержишь независимо от ее поступка, потому что это действие, которое она решила предпринять.

— Я все еще не уверен, что понимаю до конца.

— О, ты начинаешь это делать, — улыбнулась Диана. — Ты просто не осознал этого.

— Ты говоришь, что я столкнулся с проблемой и не должен прилагать ни малейших усилий, чтобы решить ее.

— Это не такая уж странная мысль, чтобы иметь с ней дело, Уилл. Разве не в этом суть Первой Директивы?

— Вовсе нет. Мы говорили об этом, это совсем другое.

— Только в масштабе, а не на практике. То, что проблема касается близкого друга, а не цивилизации незнакомцев, не делает теорию менее обоснованной.

Он собирался ответить, но понял, что не может придумать, что сказать. Сочувственно улыбнувшись, она провела тыльной стороной пальцев по его лицу.

— Я знаю, тебе трудно, Уилл. Твой импульс — взять на себя командование. Это то, чему тебя учили. Это то, чего ты жаждешь сделать. Но командование — это не начало и не конец жизни.

— Для меня это так. Надеюсь, это не прозвучит эгоистично, но это все, чего я хочу. Это то, к чему я стремлюсь. Я хочу побить рекорд Кирка.

Она вежливо нахмурилась.

— Прости?

— Самый молодой командир звездолета в истории Звездного Флота. Это моя цель. Я хочу иметь собственную команду, и я полагаю, что мой образ мышления иногда формирует все это и заставляет меня.

— Хочешь командовать любой ситуацией? Каждым человеком, которого встретишь?

Он увидел, как она слегка насмешливо приподняла бровь.

— Не совсем так, но может быть, немного, — признал он.

— Ну, кто знает? Однажды ты можешь оказаться в ситуации, когда поймешь, что тебе больше нравится следовать за кем-то, чем командовать.

— Никогда этого не случится. Каждый человек, под началом которого я служу, — это просто способ узнать больше и возможность, чтобы иметь собственную команду.

— Ты не можешь представить себя служащим с кем-то просто ради чистой радости служения с ним? Или с другими на борту корабля?

— Никогда. Как бы мне ни нравился корабль или команда, если бы мне предложили собственное командование, я бы ушёл оттуда в мгновение ока. Поверь мне в этом, — затем он замолчал. — Тебе, наверное, трудно это понять.

— Ты не прав, Уилл. Я понимаю. Я могу не соглашаться. Но я понимаю. Итак, — сказала она после минутного раздумья, — расскажи мне, какие еще вещи в философии бетазоидов тебя озадачили.

И они оставались такими, голыми, обнявшись друг с другом, разговаривая. Просто разговаривая, до раннего утра, когда первые лучи солнца прокрались сквозь верхушки деревьев. Они оделись, Райкер чувствовал себя крайне неловко, Трой чувствовала... Он не знал, что она чувствовала.

— Спасибо за интересный вечер, — сказал он.

— Я думаю, мы добились определенного прогресса.

— Когда мы сможем снова встретиться?

— Почему ты хотел бы снова встретиться?

— Я, ну... — он улыбнулся. — Много причин.

— В таком случае, я думаю, мы добились даже большего прогресса, чем я думала, — поддразниала Диана. — Я свяжусь с тобой, Уилл.

Она повернулась и ушла.

Когда она пробралась в особняк, Луаксана уже ждала ее.

Ее мать стояла там, уперев руки в бока, ее губы были сжаты практически до неразличимости.

— Не могла бы ты сказать мне, где ты была?

Диана посмотрела вниз.

— Да, я бы могла.

— Диана, мы никогда ничего не скрывали друг от друга.

— Не совсем, мама. Я никогда ничего от тебя не скрывала. У меня никогда не было особого выбора.

Луаксана указала на лестницу.

— Иди в свою комнату, Малышка. Мы поговорим об этом позже. Может быть.

— Мама, я бы лучше...

— Мне все равно!

Голос Луаксаны был полон такой ярости, какой Диана никогда не слышала, и молодой бетазоидке пришло в голову, что сейчас, вероятно, не самое лучшее время обсуждать это более подробно, особенно учитывая детали.

Тем не менее, она чувствовала, что должна что-то сказать.

— Мама, — очень тихо сказала она, — разве ты мне не доверяешь?

Мускулы под лицом Луаксаны на мгновение напряглись, напряглись и расслабились. А затем она тихо сказала:

— Конечно, я доверяю тебе, Малышка.

— Что тогда?

— Я не доверяю другим. Диана, — она взяла лицо дочери в свои руки, — у тебя есть цель в жизни. Высшая цель. И я не доверяю никому и ничему, что может отговорить тебя от этой цели.

— Но разве я не обязана самой себе...

— Твои обязательства, — грустно сказала Луаксана, — гораздо больше, чем обязательства перед тобой самой. Тебе нужно защищать историю. Тебе нужно поддерживать традиции. Люди, которые умерли много лет, даже столетий назад, делали это с чувством комфорта. Даже в ущерб себе. Потому что они знали, что они были частью большей картины; что они были частью чего-то бОльшего, чем они сами. Нелегко, Диана, возвысить свои интересы и желания до тех, кто давно ушел, и тех, кто придет. Но случайность твоего рождения и родословной означает, что ты должна это не только тем, кто предшествовал тебе, но и тем, кто последует за тобой. Пожалуйста, Диана, скажи мне, что ты не подведешь меня.

На ее лице было больше умоляющего, чем когда-либо видела Диана. В этот момент, как это часто бывало прежде, ее собственные интересы и сила воли увяли перед нуждами и требованиями женщины, которая сформировала ее жизнь.

— Конечно, мама. Я тебя не подведу.

— Ты уверена?

— Да.

Луаксана выпрямилась, почти смущаясь своей искренней мольбы.

— Ну, это... Это приятно слышать. Еще рано, но, как насчет горячего шоколада?

Диане пришлось улыбнуться. Шоколад был одним из немногих ощутимых напоминаний — помимо присутствия Дианы, конечно — об ее отце. Он обожал шоколад, и это пристрастие он передал своей жене и, по-видимому, передал своей дочери. Она облизнула губы при этой мысли и сказала: — Это было бы замечательно, но я бы не хотела, чтобы ты беспокоилась.

— О, пустяки! — пренебрежительно махнула рукой Луаксана. — Это не составит никакого труда, — она повернулась, приложила ладонь ко рту и заорала голосом, от которого сотряслись стропила: — Хомн! Просыпайся! Диана хочет горячего шоколада!

— Мама! Я думала, ты... — а потом она увидела ошеломленное выражение лица Луаксаны и поправилась: — Я могла бы это сделать.

— О, чушь. Дочь Пятого Дома? Какая абсурдная идея.

— Но зачем ты кричала?

— Потому что у мистера Хомна есть раздражающая привычка спать во время моих мысленных размышлений. Удивительно. Единственный другой человек, которого я когда-либо встречала, кто мог это делать, был твой отец.

Мистер Хомн появился несколько мгновений спустя. К удивлению Дианы, высокий слуга был полностью одет. Она задалась вопросом, насколько он быстро оделся или он просто спал в одежде на тот случай, если Луаксана нуждалась в нем. На самом деле, насколько она знала, он никогда не спал. Определенно жизнь с Луаксаной, казалось бы, исключала возможности для таких мирских занятий.

— Диана хочет горячего шоколада, — сообщила ему Луаксана.

Мистер Хомн бесстрастно посмотрел на Диану, а Диана сделала жест, который безмолвно говорил: «Мне очень жаль». Хомн лишь слегка наклонил голову и направился на кухню.

— Теперь ты видишь, Малышка? — сказала Луаксана, взяв Диану под руку. — Есть еще люди, которые умеют оказывать должное уважение тем, кто имеет на это право. Я предлагаю тебе помнить об этом, особенно в том смысле, что это относится к лейтенанту Райкеру.

Диана нервно посмотрела на нее.

— Ты ведь не собираешься связываться со Звездным Флотом, да? Мы просто друзья, мама.

— Просто друзья из-за твоих действий, моя дорогая, а не его. Но нет, сомневаюсь, что я действительно буду говорить о нем со Звездным Флотом. В конце концов, Малышка, — Луаксана похлопала Диану по щеке, — ты ведь хочешь, чтобы я доверяла тебе, не так ли?

Глава двадцать вторая

Завтракая в своем обычном кафе, Райкер и Ропер удивленно подняли глаза, когда рядом с ними появился Гарт Ксеркс.

— Так вот где ты прячешься, Ропер, — сказал он с насмешливым раздражением послу Федерации.

Ропер пожал плечами.

— Вот где я бываю каждое утро. Спросите мистера Райкера.

— Это так, — торжественно сказал Райкер. — Я могу за него поручиться.

— Хотя на самом деле, — сказал Ропер, откладывая салфетку. — Мне неприятно это говорить, но мне придется прервать наш обычный утренний ритуал. У меня сегодня ранняя встреча.

Он начал подниматься, и Райкер автоматически начал откладывать свою еду в сторону, хотя он ее еще не доел. Но Ропер быстро остановил его. — То, что мне пришлось прервать завтрак, капитан, не значит, что и вам следует это сделать. Оставайтесь. Пообщайтесь с нашим большим другом Ксерксом.

— Прекрасный друг, — сказал Ксеркс с преувеличенным хмыканьем.— Несколько недель назад вы не пришли на свадьбу моей дочери.

Ропер пожал плечами.

— Моя дочь и капитан присутствовали там от моего имени. И я действительно послал прекрасный подарок, не так ли?

— Совершенно верно, — дипломатично заметил Ксеркс.

— Отлично, — с удовлетворением сказал Ропер. Он указал на пустующий стул. — Присаживайтесь. Закажите что-нибудь и запишите это на мой счет.

— Как пожелаешь, Марк, — Ксеркс сел и терпеливо подождал, пока Ропер не уйдет. — Он об этом пожалеет, — сказал Ксеркс Райкеру.

— Почему?

Через мгновение подошла официантка с дымящейся тарелкой еды и поставила ее перед Ксерксом. Райкер уставился на него и сказал:

— Это самое дорогое блюдо в меню.

— Да, я знаю, — весело сказал Ксеркс. — Хочешь что-нибудь?

— Нет, спасибо.

Ксеркс вопросительно посмотрел на него.

— Кстати... «капитан»? Я думал, вы лейтенант.

— Все верно. Это... ну, своего рода шутка между мной и Марком.

— Да. У него действительно своеобразное чувство юмора.

— Итак, — сказал Райкер, отпивая глоток кофе, прежде чем продолжить, — как поживает ваша дочь?

— Вы знаете, как это бывает с молодыми супругами, — сказал Ксеркс с легким смехом. — Они живут в мире, который сами создали. В данный момент они все еще обожают практически все, что делает другой. То, как каждый из них ходит, говорит, дышит. Мы были у них на днях, и было забавно видеть, как Чандра просто сидела и восхищалась тем, как ее новый муж пережевывает пищу.

— Пережевывает пищу?

— Молодожены. Что я могу сказать... — Ксеркс пожал плечами, а затем его глаза слегка сузились. — А как у вас с юной мисс Трой?

Райкер поднял бровь.

— Читаете мои мысли, Гарт?

— Достаточно, чтобы подтвердить то, что я уже знал. Я заметил, как вы смотрели на нее на свадьбе и приеме. И я также знаю, что вас видели с ней в обществе. Я подслушал, как Диана и ее друзья обсуждали это в университете.

— А чем вы занимались в университете, если вы позволите спросить?

Ксеркс зацепил вилкой еду.

— Я профессор психологии. Где же мне еще быть?

— О, я этого не знал.

— Об этом легко запамятовать. Диана приходит ко мне на одно из занятий.

— Это тот класс, где преподают обнаженную терапию?

Ксеркс уставился на него. Гарт собирался съесть еще одну вилку, но теперь она зависла в нескольких дюймах от его рта.

— Прошу прощения?

— Я слышал, что есть такая техника, когда пациент и его терапевт снимают одежду и ложатся рядом друг с другом, даже... — он прочистил горло. — Даже прижимаясь друг к другу.

— Я предположу, это, вероятно, приведет к сексу, — сказал Ксеркс, выглядя удивленным.

— Не совсем. Это делается для того, чтобы уйти от физических желаний и общаться друг с другом чисто интеллектуально. Но... зачем я вам это объясняю? Я имею в виду, вы, конечно, знаете об...

Ксеркс старался не рассмеяться.

— Лейтенант, я преподаю и практикую психологию уже тридцать лет. И могу вас заверить, что никогда не слышал ни о какой «технике», при которой терапевт и пациент снимают одежду и ложатся друг на друга... За исключением случаев, специально связанных с сексуальными дисфункциями и терапией для этих дисфункций. Это был случай, связанный с дисфункциями?

— Н-нет, — запинаясь, пробормотал Райкер, выглядя совершенно сбитым с толку.

— В таком случае, — сказал Ксеркс, разводя руками, — я не вижу смысла в таком контакте, кроме очевидного удовлетворения, — затем он наклонился вперед. — Кто рассказал вам об этой «технике»?

— Никто, — быстро ответил Райкер. — Я просто... Просто слышал это.

— Мне кажется, что такие действия были бы чрезвычайно приятными, но в остальном я бы не придавал им особой психологической ценности.

Райкер откинулся на спинку стула, и на его лице медленно расплылась улыбка.

— Лейтенант, есть ли что-то, что вы хотели бы обсудить со мной?

— Нет, — ответил Райкер, не в силах стереть улыбку с лица. — Нет, в целом ничего. Я просто нахожу все это, забавным.

— Понимаю.

В этот момент коммуникатор Райкера запищал. Он был слегка удивлен этим. В то время как сообщения, безусловно, были достаточно распространены на борту корабля, здесь, в более неторопливой обстановке Бетазеда, они были необычными. Настолько необычными, что Райкер испытывал смутное чувство беспокойства, даже когда он потянулся, чтобы нажать на коммуникатор.

— Райкер слушает.

— Лейтенант, это Танг, — раздался голос сержанта.

— Что такое, Та...

Танг даже не дал Райкеру закончить.

— Планетарные датчики зафиксировали приближающийся корабль, движущийся чрезвычайно быстро, игнорируя все попытки его остановить. Общая форма указывает на синдарийское происхождение.

Райкер тут же вскочил на ноги.

— Системы планетарной защиты...

— Слишком поздно, лейтенант. Эти бетазоиды настолько дьявольски миролюбивы, что у них вообще почти ничего нет. А то, что у них есть, слишком мало, слишком поздно.

Ксеркс смотрел на Райкера с огромным беспокойством, отражавшимся в его глазах, но у Райкера не было времени, чтобы попытаться подавить страхи.

— Соберите отряд.

— Уже сделано.

— И отслеживайте вероятный пункт назначения судна на основе траектории.

— Уже отследили, сэр. По нашим расчетам, они должны приземлиться прямо в центре этого города.

Райкер был в восторге.

— Там, где мы их и будем ждать. Их самоуверенность — их первая и последняя ошибка. Я буду там. Райкер, конец связи.

Все в кафе теперь смотрели на Райкера с огромным беспокойством на лицах. Хотя никто ничего не говорил, он почти чувствовал, как уровень беспокойства резко растет. Он начал идти к двери, но на мгновение Ксеркс остановил его.

— Открытая местность делает их легкой добычей, — заметил Ксеркс. — Но поскольку мы здесь густонаселены, вам придется беспокоиться о жителях. Не позволяйте своей решимости захватить цели стать вашей первой и последней ошибкой.

Райкер некоторое время смотрел на него, затем коротко кивнул.

— Понял, — сказал он и выбежал из кафе.

Глава двадцать третья

Диана и Чандра смотрели на картину. Они смотрели на эту картину раз в неделю, каждую неделю, последние десять лет. Каждый раз, когда они это делали, они видели что-то новое. Хотя было ли это что-то новое в картине или в них самих, никто из них не мог сказать наверняка.

Диана скрестила руки и провела ими вверх и вниз, словно пытаясь стряхнуть озноб. Чандра заметила этот жест и спросила:

— Ты в порядке?

— Я в порядке. Я просто...

Ее голос затих, и Чандра мягко спросила:

— Это тот Райкер, да? Тот, со свадьбы.

Диана нерешительно кивнула.

Чандра отвернулсь от картины.

— Что в нем такого?

— Я не знаю. Он совсем не похож ни на одного из мужчин, которых я... Я имею в виду, он такой неинтеллектуальный.

— Ты хочешь сказать, глупый?

— Нет! Нет, вовсе нет. Он очень умный. Очень быстрый. Очень умный, правда. Он просто такой... — она попыталась придумать, как лучше это выразить. — Такой первобытный. Его действия, кажется, управляются инстинктом в той же степени, что и любым видом рационального мышления.

— Что в этом плохого? В мире мало вещей более естественных, чем инстинкт. Когда я встретила Теба, — продолжила Чандра, имея в виду своего мужа, — возникло некое инстинктивное влечение.

— Ну вы двое хотя бы совместимы. А Райкер и я, мы...

— Что вы?

Диана снова слегка вздрогнула.

— Каждая частичка рациональной мысли говорит мне, что Уилл Райкер мне совершенно не подходит.

— А твое иррациональное мышление?

— Мое иррациональное мышление, — призналась она, — заставляет мою кожу покалывать.

— Ну! — ухмыльнулся Чандра. — А что на это скажет твоя мать?

— Ооо, не спрашивай. Ты думаешь, я испытываю по отношению к нему трепет? Он совсем не тот тип мужчины, с которым моя мать хочет меня видеть. Никакого социального положения. Никаких связей с обществом бетазоидов или не бетазоидов. Нет...

И вдруг ее голос затих, а темные глаза расширились. Ее лицо приобрело цвет пасты.

— Диана, — встревоженно сказала Чандра. — Что случилось с...?

И тут она тоже это почувствовала.

— О, боги, — пробормотала она.

Диана схватила ее за руку и прохрипела:

— Давай! Давай выбираться отсюда! Пока мы...

Другие бетазоиды тоже реагировали. Они уже были в движении в ответ на сильные и пугающие мысли, которые в разной степени влияли на толпу.

Но их действия были недостаточно быстрыми.

По всей галерее внутренние двери распахнулись. В одном конце мощный лучевой выстрел выбил кусок стены. Разлетающиеся осколки завалили человека, придавив его, корчащегося на земле.

Вошли воины синдарийцы, одетые в сверкающие доспехи, держа в руках импульсные бластеры. Один из них выстрелил в воздух, и оглушительный шум остановил всех людей на месте.

Диана и Чандра развернулись и бросились к одному из выходов, который оставался свободным. Они были в нескольких шагах от него, когда дверь скользнула в сторону, и открытое пространство, казалось, было полностью заполнено массивным и чрезвычайно грозным на вид синдарийцем.

Его губы оттянулись назад, и все его лицо было окрашено в сияние мертвой головы. Он направил свое оружие на девушек и сказал обманчиво приятным голосом:

— Назад.

Чандра тихонько заскулила, когда Диана повела ее обратно. Тихим голосом Диана посоветовала:

— Не показывай им, что ты боишься.

Она была напугана не меньше, но ей было легче игнорировать свой страх, сосредоточившись на утешении подруги.

Она чувствовала, как ужас бушует в голове ее подруги. Недавно выйдя замуж, ее главной заботой было то, что она больше никогда не увидит своего мужа. Диана, со своей стороны, не зашла так далеко; она не смирилась с мыслью, что может умереть здесь, бессмысленно и неожиданно. Ее главной заботой было выживание.

Пока синдарийцы подталкивали и сгоняли тридцать с лишним бетазоидов в небольшой круг в центре зала, в голове у Дианы роились мысли о спасении. Она была уверена, что присутствие синдарийцев здесь не могло остаться незамеченным. Она знала, что даже сейчас предпринимаются шаги по их спасению.

И каким-то образом, без тени сомнения, она знала, что именно лейтенант Уильям Т. Райкер будет возглавлять эту спасательную операцию. Без всякой рациональной причины она черпала в этом огромное утешение и уверенность, что все получится.

Она чувствовала это до тех пор, пока ей в лицо сунули ствол одного из синдарийских бластеров.

— Что у нас есть?

Райкер стоял рядом с Тангом, примерно в ста метрах от здания искусства. Бетазоиды пытались подобраться поближе, чувствуя ужас, исходящий от здания, и инстинктивно желая помочь и успокоить тех, кто оказался в ловушке внутри. Но Танг приказал своим людям держать всех на расстоянии, и они были заняты тем, что отгоняли обеспокоенных граждан от непосредственной близости. Танг поглаживал свой вечно седеющий подбородок.

— Вот корабль, на котором они прилетели.

Танг указал пальцем. Конечно же, на крыше здания находилось небольшое синдарийское судно, в стиле, который обычно называют «Пауком», прозванное так за свой странный секционный стиль и восемь выступов, похожих на лапы.

— Можно ли подстрелить его отсюда? Отключить?

Танг на мгновение посмотрел на Райкера и сказал:

— Да. Ты хочешь, чтобы мы это сделали?

Райкер задумался.

— Нет. Это неудачная идея. Тогда они окажутся в ловушке и в отчаянии. Первое, что нам нужно сделать, это обеспечить безопасность тех, кто внутри.

Танг быстро кивнул, и Райкер понял, что ветеран-космонавт уже пришел к такому же выводу. По какой-то причине Райкер почувствовал краткую вспышку гордости. Но его мысли уже мчались вперед.

— Кто наш эксперт по коммуникациям?

— Хирш, — сказал Танг, и прежде чем Райкер успел что-то сказать, Танг нажал свой коммуникатор и сказал: — Хирш, тащи свою задницу сюда.

Райкер изучал здание, пока они ждали появления Хирш.

— Мы знаем, сколько там людей?

— Не уверен, сэр. Некоторым людям на нижних этажах удалось выбраться. Один из чувствительных бетазоидов сказал, что обнаружил около тридцати местных жителей и около девяти синдарийцев, что соответствует стандартному составу команды из десяти человек для «Паука».

К ним подбежала коренастая брюнетка Хирш. Она держала в руках небольшую фазерную винтовку, но и имела с собой стандартный коммуникатор. Обладая большей мощностью и радиусом действия, чем портативные коммуникаторы, он также обладал большим количеством функций.

— Да, сержант?

Танг просто указал на Райкера, и она повернулась к нему лицом, ожидая.

— Я хочу поговорить с синдарийцами, — сказал Райкер. — Вероятно, они оставили кого-то на корабле, с кем они общаются, чтобы он был их глазами и ушами снаружи.

— Хотите, чтобы я нашла частоту, на которой они говорят, и подключилась, чтобы вы могли связаться?

— Именно. Имейте в виду, что их связь может быть зашифрована.

Презрительное выражение лица Хирш точно отражало ее мнение о способностях синдарийцев к шифрованию.

— Без обид, лейтенант, но я думала, вы собираетесь дать мне что-то трудное.

Она опустилась на одно колено, вынимая большой коммуникатор из своего рюкзака с оборудованием и изучая частоты, регистрируемые на нем. Ее пальцы летали по сенсорным панелям.

— Есть, лейтенант, — объявила она менее чем через тридцать секунд. — Просто нужно еще несколько минут, чтобы расшифровать, — она ухмыльнулась. — Похоже, они думают, что мы не сможем этого сделать.

— Просвети их, Хирш, — сказал Райкер, — относительно их заблуждения.

Синдариец, который отрезал путь к бегству Дианы и Чандры, был, по-видимому, лидером группы. Как и в большинстве случаев у синдарийцев, его угольно-черные волосы были туго зачесаны назад. Его кожа была бледной, практически до мелово-белого оттенка альбиноса. Хотя у него был рот, он существовал исключительно для еды. Речь исходила из прозрачных перепонок на его длинном горле.

— Бейца! — рявкнул он на остальных из своей группы. — Зроа! Чего вы застряли? Харосет, ты и Хазерет, идите в другой зал и уберите там все. А вы, остальные, двигайтесь! У нас не так уж много времени!

Синдарийцы двигались по огромному музею, неся с собой большие ящики. Они торопливо снимали картины со стен, запихивали сверкающие скульптуры в ящики. Каждое действие встречалось вздохами и громкими протестами бетазоидов, которые быстро затихали из-за едва заметного движения лидера и его оружия в направлении заключенных.

— Мои дорогие бетазоиды, — сказал он неожиданно ровным тоном. — Меня зовут Марор. Если вы будете так любезны сотрудничать, мы сможем сделать это быстро и без серьезных затруднений для всех из вас.

— Но зачем?

Неконтролируемый всплеск эмоций исходил от Дианы, которая сказала это, не подумав. Чандра попыталась утащить ее обратно вглубь толпы, но было слишком поздно. Она привлекла внимание Марора. Однако каким-то образом, пережив эмоциональную травму от толчка бластером в ее лицо, она осмелела.

Взгляд Марора блуждал по линиям ее тела таким образом, что Диана внезапно почувствовала себя грязной. Однако она извлекла это чувство чисто интуитивно. Она обнаружила, что не может получить эмпатическую связь ни с одним из них, что было необычно и раздражающе для нее. Неконтролируемый и неразумный вопрос был проявлением этого небольшого, но досадного выпада.

— Что "зачем"? — спросил Марор. За его спиной остальные его люди продолжали выполнять свою задачу. — Почему бы вам не прервать нашу маленькую операцию?

— Диана, молчи!

Голос Чандры раздался в голове Дианы. Но она знала, что это невозможно. Ее вспышка уже привлекла внимание синдарийцев. Кроме того, какая-то ее часть искренне хотела понять, что же в мире могло мотивировать этих существ на эти разрушительные действия.

Она призвала образ своей матери, которая никогда не казалась запуганной какой-либо ситуацией. Она расправила плечи и, повысив голос, потребовала:

— Зачем вы крадете наши художественные сокровища? Они не могут иметь для вас никакой ценности. Это работы, которые рождаются в сердцах и умах художников-бетазоидов.

Марор издал звук, который, должно быть, был синдарийским эквивалентом смеха — это было быстрое трепетание мембран, не сопровождавшееся никаким шумом, кроме хлопающего звука.

— Вы действительно считаете, — спросил он, придя в себя, — что мы собираемся сидеть и смотреть на красивые картинки? Не будьте смешными. У нас есть клиент, который является очень заядлым коллекционером, со вкусом к уникальным вещам. И он очень богат и готов заплатить любую цену, чтобы получить те вещи, которые поразили его воображение. Вы должны быть польщены тем, что ваша работа привлекла его внимание — он очень разборчив.

И теперь все страхи, которые могла испытывать Диана, были подавлены фундаментальным чувством злости.

— Вы лишаете народ его культурного наследия только для того, чтобы удовлетворить жадность отдельной личности? Что вы за существа?

Его рот слегка приподнялся, когда он ответил:

— Предприниматели.

Затем он отступил назад, явно закончив обсуждение или, по крайней мере, свой интерес к ней. Он постучал по своему наручному коммуникатору и сказал:

— Карпас. Отчет.

По коммуникатору раздался голос:

— На улице собралась довольно большая толпа. Типичная кучка бетазоидов, все стоят вокруг, пытаясь понять, что все остальные думают о ситуации, и никто ничего не делает.

— Да, это типично, — проворчал Марор. — Что-нибудь еще?

— Да. Похоже, это отряд охраны Звездного Флота. Видимо, они берут ситуацию под контроль.

— Пусть. Я знаю их правила. Пока у нас здесь заложники, они не посмеют нападать против нас. Держи двигатели наготове. Я думаю, у нас есть еще три-четыре...

Но, прежде чем Марор успел закончить сообщение, в коммуникаторе раздался другой голос.

— Внимание, синдарийские налетчики. Вы полностью окружены и не можете сбежать. Сдаться — ваша единственная альтернатива.

Темные глаза Дианы расширились, и она посмотрела на Чандру, которая сразу поняла, что происходит в голове Дианы. На какой-то кратчайший момент Диане захотелось крикнуть:

— Уилл! Я заперта здесь с ними! Сделай что-нибудь!

Но к счастью и благоразумию она придержала язык. Райкера определенно не нужно было втягивать в это личное участие.

Марор, со своей стороны, кипел от ярости.

— Кто это?! — потребовал он.

— Лейтенант Райкер из Звездного флота, — раздался строгий ответ. — А кто ты?

— Марор с Синдарина. Так скажи мне, человек из Звездного Флота. Где твой корабль? Мы не видели его приближения, и в радиусе светового года отсюда его нет. Мы проверили.

— Чтобы справиться с этой ситуацией, корабль не нужен.

— Ты мне льстишь, — саркастически сказал Марор.

— Нет. Я предупреждаю тебя. У меня целый отряд людей, и еще больше на подходе. Вся территория оцеплена. Вы не сможете сбежать. Если вы сдадитесь сейчас, ваше сотрудничество будет отмечено.

— Принято к сведению. Как мило. Это будет прекрасным надгробием: «Здесь покоится Марор. Он сотрудничал». Думаю, я рискну, лейтенант, спасибо. А теперь, если вы заинтересованы в риске, то я приглашаю вас попытаться помешать нашему отбытию, — затем голос Марора стал холодным и резким. — И вы можете объяснить своим начальникам три дюжины трупов бетазоидов! Мы понимаем друг друга, лейтенант?

Ответ Райкера был твердым и непреклонным.

— Тебе не уйти.

— Ты меня не остановишь, — отрезал Марор. — А теперь кыш из моего коммуникатора.

— Мы блокируем ваши передачи. Вы не сможете связаться со своим кораблём до тех пор, пока не согласитесь сотрудничать.

— Ой, серьезно?

Не колеблясь, Марор развернул свое оружие и выстрелил.

Выстрел ударил Чандру в верхнюю часть бедра. Она упала с криком, который разнесся по всему музею и, конечно, был слышен по коммуникатору. Диана упала на пол вместе с ней, Чандра схватилась за свою ногу и заскулила. Уродливая углеродная рана пересекала ее бедро.

— Слышал это? — потребовал Марор. — Я мог убить ее прямо сейчас! Вот и все, лейтенант! В следующий раз я выстрелю в чье-нибудь сердце, и уверяю тебя, Райкер, я попаду туда, куда целюсь! А теперь очисти мою частоту, иначе кто-нибудь умрет в течение следующих десяти секунд, и это будет на твоей совести, лейтенант Райкер. Твоей!

Последовала лишь короткая пауза, прежде чем голос Райкера вернулся.

— В интересах сотрудничества я верну вам связь с вашим кораблём. Я надеюсь, что вы проявите больше благоразумия в будущем.

Через мгновение в эфире снова раздался обеспокоенный голос Карпаса.

— Они собираются устроить нам неприятности, Марор! Ты слышал, что они...

— Конечно, я слышал, идиот, — рявкнул Марор. — И более того, они услышат. А именно, они услышат все, что говорится на этой частоте. Мне не нужно, чтобы они подслушивали! Соблюдай радиомолчание, за исключением случаев крайней необходимости! Марор, конец связи!

Он опустил свой коммуникатор и повернулся к бетазоидам. Диана оторвала кусок ткани от рукава и обернула им ожог, который покрывал волдырями кожу на ноге Чандры. Она посмотрела на Марора с гневом и вызовом, сверкающими в ее глазах. Марор, со своей стороны, выглядел совершенно спокойным, и снова Диана столкнулась с разочарованием, будучи неспособной почувствовать то, что происходит у него в голове. Что-то в его психологическом портрете, у всех них, делало их непроницаемыми для чувств Дианы. Или, по крайней мере, на данный момент было так.

— Ваши спасители, — сказал Марор, — только ухудшат ваше положение. Я предлагаю вам молиться всем богам, в которых вы верите, чтобы служба безопасности Звездного флота и ее благородный лейтенант были менее эффективны, чем они думают. Потому что их эффективность будет измеряться исключительно числом тел, которые возникнут из-за них.

Глава двадцать четвертая

Райкер отвернулся от Хирши и с досадой посмотрел на Танга.

— Это могло бы быть лучше, — сказал Райкер.

— Могло быть и хуже, — ответил Танг. — По крайней мере, никто не умер.

— Мы должны понять, чего они хотят. Каковы их требования.

— Нет, не должны. Мы знаем, чего они хотят, — резонно сказал Танг. — Это то, что находится в этом здании. Мы знаем, каковы их требования. Они требуют, чтобы мы позволили им уйти безнаказанными. Единственный вопрос в том, позволим ли мы им это?

Лицо Райкера было непроницаемым.

— Нет. Мы этого не позволим.

— Даже если люди умрут?

— Мы постараемся избегать этого любой ценой, — медленно сказал Райкер. — Но суть в том что, если мы позволим им уйти, мы просто приглашаем их продолжать свои налеты за счет жизней других невинных людей. Это должно прекратиться здесь и сейчас.

В этот момент рядом с Райкером появился Гарт Ксеркс, его пыхтение и сопение указывали на то, что он бежал всю дорогу.

— Синдарийские налетчики! — выдохнул он.

Райкер взглянул на него и сказал:

— Да, сэр, мы знаем. Мы с этим разберемся. Теперь, если вы позволите...

— Чандра там!

— Что? — Райкер повернулся к нему. — Как вы... И тут он спохватился, вспомнив, с кем имеет дело. — Да, конечно, вы бы знали, не так ли? С ней все в порядке?

— Ей было больно. Этот ублюдок выстрелил ей в ногу.

Лицо Райкера потемнело, когда он вспомнил милую, нетерпеливую невесту, которую он видел все эти недели назад.

— С ней все в порядке?

— Настолько в порядке, насколько можно было ожидать, учитывая, что ее ранили, — спокойно сказал Ксеркс. Очевидно, он пытался побороть панику, которая грозила его захлестнуть. Он явно искал то место спокойствия, о котором Диана рассказывала Райкеру. А затем, словно вспомнив, Ксеркс добавил. — Диана с ней. Она перевязывает рану, как может.

Райкер старался не показывать свою реакцию на эту последнюю информацию. Фактически, вместо того чтобы признать новость, он просто сказал:

— Хорошо.

Но то, как Ксеркс посмотрел на него, многое сказало Райкеру. Ксеркс, должно быть, сразу же интуитивно понял, что именно происходило в голове Райкера, и каковы были его истинные чувства по поводу того, что он узнал о присутствии Дианы.

Райкер был полон решимости оставаться полностью деловым.

— Вы можете связаться с ней? Узнать информацию?

— Что вы хотите знать?

— Все!

Диана промокнула рану тканью, кровотечение значительно замедлилось. Она подняла глаза на Чандру, готовая сказать несколько слов утешения, но по выражению лица Чандры она поняла, что мысли ее подруги не были заняты текущими проблемами. Сначала она предположила, что Чандра просто отключилась, чтобы избавить себя от боли. Но затем она поняла, что именно происходит: Чандра общалась с кем-то снаружи. Чандра на мгновение взглянула на Диану и медленно кивнула в знак подтверждения.

Марор подошел к ним сзади и посмотрел на них один раз, прежде чем одобрительно кивнуть.

— Хорошо. Никакого нытья. Держи все при себе. Это то, что мы хотели бы видеть. Ты делаешь все намного проще для всех нас.

Затем он поднял свой коммуникатор, чтобы получить очень краткую оценку от Карпаса относительно перемещений персонала Федерации. Краткую, поскольку он прекрасно знал, что Райкер, несомненно, следит за каждым словом.

— Там ровно тридцать два наших человека, — сказал Ксеркс Райкеру. Он не смотрел на Райкера, а, казалось, смотрел куда-то в пространство. — Там девять синдарийцев. Этот Марор, с которым ты говорил, определенно лидер. Они не угрожают заложникам, а лишь говорят им держаться подальше от неприятностей. Кажется, они намерены забрать из музея все наши работы, чтобы продать их какому-то частному коллекционеру, — Ксеркс слегка вздрогнул. — Какая варварская идея.

— По сравнению с тем, что я слышал о делах синдарийцев, это определенно цивилизованно, — ответил Райкер. — Это, пожалуй, единственная раса в галактике, с которой ференги действительно любят иметь дело. Хорошо, Гарт. Скажи ей, чтобы она дала нам знать, как только синдарийцы начнут двигаться к своему кораблю. Танг, я хочу, чтобы твои люди были развернуты...

— Уже сделано, сэр, — Танг указал на несколько разных мест.

Райкер огляделся и мрачно улыбнулся. Сотрудники службы безопасности, собравшиеся на улице, послужили отвлекающим маневром. Тем временем, многие из них были развернуты в стратегических точках в окружающих зданиях, прятались на крышах или затаились в окнах. Они вооружились фазерами и нацелились на крышу, где, словно огромный хищник, восседал «Паук».

— Проблема в том, — продолжил Танг, — что синдарийцы могут не выглядеть таковыми, но они довольно крепкие. Фазерные выстрелы могут остановить их, но не на низких настройках. Диапазоны, которые оглушают синдарийцев, могут серьезно ранить, даже убить других гуманоидов.

— Гуманоидов, таких как бетазоиды, — медленно произнес Райкер.

— Верно. Это значит, что если они возьмут с собой кого-нибудь из заложников в качестве потенциального щита...

— Вам придется обойти это, сержант. Предупредите своих стрелков, чтобы они были предельно осторожны. Мы не позволим им уйти ни при каких обстоятельствах.

— Да, сэр. И на всякий случай, если они все же доберутся до своего корабля...

Танг указал на одного из своих охранников. Он тащил большой кейс, и, пошатываясь, подошел с ним к Тангу и поставил его у его ног. Танг щелкнул его, и Райкер увидел внутри кейса грозную наплечную фазерную пушку 10-го уровня, модель II. Танг вытащил ее из кейса, и Райкер снова был впечатлен проявлением силы со стороны этого невысокого человека. Как и прежде, он ласково похлопал ее и сказал: — Поверьте мне, лейтенант, они не уйдут.

— Это приятно слышать. Хорошо, сержант. Сообщите своим людям, что у нас там точно девять синдарийцев. Я не хочу, повторяю, никаких выстрелов, пока мы не насчитаем девять из них, выходящих и приближающихся к кораблю. Как только последний выйдет, а это значит, что заложники остались без охраны, начинайте стрелять. Если им удастся подняться в воздух, я рассчитываю на то, что вы их собьете. Я не хочу, — повторил он, — чтобы они ушли. Мы собираемся послать им и всем им подобным сообщение, и мы посылаем его сейчас.

— Принял, лейтенант.

— Хорошо. И да, следите за своей целью, сержант, — предупредил Райкер. — Если вы промахнетесь и попадете в луну Бетазоида, у нас будут проблемы.

— Я не промахнусь, лейтенант. Рассчитывайте на меня.

Ящики были загружены, и другие синдарийцы несли их на крышу. Марор стоял перед бетазоидами, оценивающе изучая их в течение некоторого времени.

— Как бы очаровательно это ни было, — сказал он, — нам действительно нужно с вами попрощаться. Однако, меня беспокоит, что люди из Федерации могут решить создать нам проблемы после нашего отъезда. Поэтому, просто для дополнительной защиты, я хотел бы, чтобы один из вас сопровождал меня. В идеале я бы взял вас всех, но наш корабль маленький, и мы уже сильно загружены. Так что придется взять одного. Итак, давайте посмотрим... Он быстро оглядел их, а затем, засунув оружие под мышку, твердо сказал: — Ты. Ты в любом случае ранена, так что не доставишь никаких хлопот.

И он потянулся к Чандре.

— Нет! Оставь ее в покое! — закричала Диана, когда Марор схватил обезумевшую Чандру за руку. Диана прыгнула вперед, ее ногти царапали лицо Марор, и Марор взвыл от ярости, когда на его бледной щеке выступили полосы крови. Его лицо исказилось от ярости, он швырнул Чандру на паркетный пол, и ее голова со ужасной силой ударилась о него.

Диана инстинктивно повернулась к подруге, но Марор схватил ее и развернул. Он дернул ее вперед и прорычал ей в лицо:

— Знаешь, я думаю, у тебя есть смелость. И интеллект. Из уважения к этому я собирался оставить тебя в покое. Но ты была недостаточно умна, чтобы понять, когда тебе повезет. Так что теперь, глупый маленький бетазоид, это будешь ты.

Ксеркс на самом деле ахнул от страха и слегка пошатнулся. Райкер положил руку ему за спину, чтобы поддержать, и почти боялся спросить, что случилось?

Ему не нужно было спрашивать, так как Ксеркс сказал:

— Я потерял связь. Чандра без сознания.

Райкер ждал, пока Ксеркс достаточно соберется, чтобы предоставить больше информации, и Ксеркс так и сделал.

— Было что-то... Они, синдарийцы, собирались взять с собой одного из заложников. Для щита. И они брали Чандру. И она боролась и упала, и теперь я не чувствую ее. Лейтенант...

И в его голосе был чистый ужас.

Коммуникатор Танга затрещал и ожил.

— Это Соммерс из Гамма-Пойнт, — раздался голос. — У меня есть визуальный контакт. Они выходят, сэр!

— Всем подразделениям ждать моего сигнала! — рявкнул Танг. — Повторяю, ни одного выстрела не должно быть сделано, пока вы не получите разрешение от центрального командования! — он посмотрел на Райкера. — Вы — командир, лейтенант. Это будет ваш приказ.

— Мы придерживаемся плана. Когда все девять будут обнаружены, мы открываем огонь, — твердо заявил Райкер.

— Но моя дочь! Боги, лейтенант, вы не можете стрелять в моего ребенка!

— Они будут стрелять, чтобы в нее не попасть, Гарт, — сказал Райкер, глядя на Танга, ожидая подтверждения.

Танг кивнул головой в знак согласия. Затем он достал из своего пояса с припасами небольшой электронный бинокль и принялся изучать крышу.

— Дайте мне бинокль, — приказал Райкер.

— Бинокль для лейтенанта! — рявкнул Танг, не отрывая взгляда от крыши. Через несколько мгновений Хирш снова появилась и передала бинокль Райкеру. Теперь он также пристально следил за крышей.

Сначала не было никакого движения, и на мгновение Райкер поиграл с мыслью, что все это какая-то афера. Что на самом деле был подготовлен еще один способ побега, а корабль был просто отвлекающим маневром. Но затем он заметил, как дверь на крышу раздвинулась, и появился первый из синдарийцев — двое из них тащили большой ящик между собой.

— Не стрелять, — тихо сказал Райкер, и приказ повторил Танг. В этом не было необходимости, на самом деле. Все знали, каковы их действия и что они должны были делать.

Над районом царила гробовая тишина. Когда Танг оказывался в подобных ситуациях, гул толпы был просто оглушительным, а иногда и почти мешал работе. Что бы ни происходило в умах и сердцах бетазоидов, они проявляли изысканную вежливость, создавая тишину.

Появилось еще больше синдарийцев, таща ящики. Райкер тихо пересчитал их про себя, пять, шесть, а затем сказал: — Они на прицеле, Танг?

— Доложить о целях, — сказал Танг в свой коммуникатор.

— Альфа, цель зафиксирована, — пришел первый ответ. Снайперы выбирали цели в порядке появления на основе их обозначения: Альфа брала первую появившуюся цель, Бета — вторую и так далее.

Один за другим докладывали остальные снайперы. Все они держали цели на прицеле.

Восемь синдарийцев обнаружили себя. Райкер тихо выругался. Двое несущих приближались ко входу корабля. Конечно же, секунду спустя один из снайперов доложил:

— Это Альфа. Сейчас потеряю захват цели. Жду инструкций.

Райкер мог представить себе палец снайпера, занесенный над спусковым крючком. Он хотел отдать приказ стрелять, и он чувствовал на себе взгляд Танга. Но не было никакой возможности отдать приказ, не тогда, когда девятый налетчик все еще не был виден.

Затем прошла еще секунда, и появился последний член отряда синдарийцев.

В правой руке он держал бластер. Его голова медленно поворачивалась, явно пытаясь заметить, что люди Федерации пытаются нацелить на него. Его левая рука обвивалась вокруг горла женщины.

— Диана, — выдохнул Райкер.

Он увеличил изображение. Ее челюсть была сжата, глаза не мигали. Если она и боялась, то делала вид, что держит свои чувства при себе.

— Это девятый, — сказал Танг. — Лейтенант?

— У них заложник, — спокойно произнес Райкер.

— Я знаю это, сэр.

Райкер молчал.

— Кто у вас лучший стрелок?

Танг предвидел вопрос и коснулся коммуникатора. — Соммерс. Переключись на цель синдарийца сзади. Лори, возьми цель Гаммы.

— Принято, — раздался голос Лори из Альфа.

Сразу же после этого Соммерс сказал:

— Он у меня на прицеле.

— Чистый выстрел?

— Отрицательно, — ответил Соммерс, — повторяю, отрицательно. Цель слишком сильно движется.

Райкер сразу понял, что Соммерс прав. Марор был слишком опытен в этом. Он постоянно менял позицию, разворачивая Диану так, что она постоянно прикрывала его.

Райкер так сильно прижал бинокль к глазам, что подумал, что он сейчас вылетит из затылка. Он знал, что ему следует делать. Подавляющее большинство заложников уже были в безопасности. Остался только один, тот, кто мог бы выжить, если бы все прошло хорошо. Но если они не предприняли бы никаких действий, то налетчики сбежали бы, и еще больше людей заплатили бы за это.

Диана, — мрачно подумал он.

В этот момент Диана оказалась прямо в поле зрения Райкера.

И она посмотрела прямо на него. Прямо, гордо и бесстрашно.

В голове у него прозвучали два слова.

Я понимаю.

— Взять их, — сказал Райкер.

— Взять их, — приказал Тан. — Взять их!

Диана вздрогнула.

Со всех сторон раздались выстрелы фазеров, окутав ошарашенных синдарийцев полем выстрелов. Несколько из них пошатнулись и упали. Одному из них удалось пережить выстрел, и он упал на корабль.

Соммерс промахнулся по Марору. Инстинктивная, неконтролируемая дрожь Дианы, предвосхитившая обстрел, который должен был произойти, была достаточной, чтобы предупредить лидера синдарийцев, что что-то должно произойти. В результате он присел на корточки, увлекая за собой Диану. Соммерс в любом случае целился высоко, рассчитывая на то, что Марор выставит голову на краткий миг, который понадобится Соммерсу. Но этого не произошло, и теперь Марор бросился к кораблю, увлекая за собой Диану. Стрелки стреляли вокруг него, избегая попасть в бетазоида.

На долю секунды спина Марора оказалась открытой, и Соммерс выстрелил. Мощный фазерный луч, который мог бы сильно обжечь и, возможно, даже достать Диану Трой, ударил Марора. Он споткнулся, почти упав на свою пленницу, но затем он пришел в себя и добрался до внутренней части корабля, заталкивая Диану вперед себя. Люк-рампа закрылся, оставив несколько ящиков с сокровищами искусства бетазоидов и с пятью синдарийцами лежать на крыше.

— Чёрт! — закричал Райкер. — Чёрт!

Это был совершенно нетипичный для офицера Звездного Флота крик. И его можно было понять.

С ревом импульсных двигателей «Паук» взмыл в воздух. Очевидно, тот, кто управлял кораблем, делал это в ужасной спешке, не тратя время на надлежащие процедуры, а вместо этого сосредоточившись только на том, чтобы поскорее убраться оттуда к черту.

Райкеру даже не нужно было оглядываться, чтобы понять, что делает Танг. Крепкий сержант закинул фазерную пушку на плечо и активировал ее.

— Ты можешь их сбить? — спросил Райкер, не оборачиваясь.

— Я могу сдуть их. Быстро и стремительно.

— Можно ли их только зацепить?

— Это сложнее. Не уверен. И, — тихо добавил Танг, — нет гарантии, что она выживет в катастрофе. Ты можешь не успеть ей оказать помощь.

— Я знаю.

«Паук» теперь достиг небес и направлялся на запад, наклоняясь вверх. Через мгновение он наберет еще большую скорость и метнется далеко от Бетазеда.

— Зацепи их, — сказал Райкер.

Танг отрегулировал мощность и выстрелил.

Интенсивность фазерного выстрела превосходила все, что Райкер когда-либо испытывал до этого. Воздух вокруг него потрескивал, и он думал, что задохнется.

Взрыв вывел из строя правый двигатель и навигационные приборы «Паука». Корабль резко накренился, попытался восстановить управление, но не смог. Он полетел вниз по спирали, оставляя за собой след густого черного дыма длиной в несколько миль.

— Куда он упадет? — бесцветно спросил Райкер.

— Судя по скорости и траектории, — ответил Танг, — где-то в районе, известном как джунгли Джалара.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Гарт Ксеркс произнес:

— Если она переживет крушение, у нее есть хорошие шансы. В джунглях есть свои опасности, грязевые ямы и тому подобное, но там мало по-настоящему опасных животных, с которыми нужно сражаться.

Райкер повернулся и уставился на него.

— Вы забываете о самых опасных животных. Они управляют кораблем.

Глава двадцать пятая

Марор не знал, от чего он бежит и к чему бежит.

Нет. Это было не совсем так. Он знал, куда бежит. Он бежал прямо в ад. Но если и было что-то, в чем он был полон решимости, так это то, что он заберет с собой проклятую женщину-бетазоида.

Она сидела на камне неподалеку, и к его разочарованию она выглядела точно так же, как и вчера, и позавчера. Хотя ее одежда была рваной и грязной, лицо грязным, волосы висели вязкими локонами, которые потеряли всю свою упругость во влажной среде джунглей. Даже без обуви ее перспективы были зыбкими.

Но она сохранила самообладание.

Он не мог больше этого выносить. Он хотел, чтобы она была похожа на других женщин, которых он захватывал ранее. Он хотел, чтобы она просила или умоляла его. Он хотел, чтобы она ныла или стонала. Он хотел, чтобы она, хоть что-то делала.

Он поднял пистолет и прицелился в нее.

— Умоляй сохранить тебе жизнь.

Слегка пожав своими тонкими плечами, она спокойно сказала:

— Пожалуйста, не убивайте меня.

Он уставился на нее с недоверием.

— Ты называешь это мольбой?

— Нет. Я называю это просьбой. Честно говоря, это бессмысленно. Убьешь ты меня или нет. Я не могу тебя остановить. Желание унизить меня ничего не даст. Я не вижу в этом никакой выгоды и не буду этого делать.

С ревом необузданной ярости он подошел к ней и схватил ее за затылок. Он резко дернул вниз, и угол, под которым он потянул ее череп, заставил ее рот непроизвольно открыться. Он засунул ствол бластера ей в рот, наклонив его так, чтобы выстрел наверняка вынес ее мозг через верхнюю часть черепа.