Инкуб. Строптивая добыча

Глава 18.

Как и предсказывал Генри, в центре городка, на одном-единственном оживлённом проспекте с променадом, нашлось всё необходимое.

Лавки и магазинчики теснились небольшим кварталом. Даже в провинции угождать дамам в их стремлении быть красивыми и очаровательными – очень прибыльное дело.

Помню, даже у нас в Кроуфорде на местных балах никто не появлялся в одном и том же наряде дважды. Ну, кроме гувернанток, конечно же.

В заведение с самой броской витриной, в которой выставлено было готовое платье, я вошла не без робости.

Молоденькая модистка, скучавшая в уголке, осмотрела меня с ног до головы и скривилась. Кажется, приняла за праздношатающуюся, что от нечего делать ходят иногда по таким заведениям поглазеть на платья, которые никогда не смогут себе позволить. Но на её беду, в лавке в этот момент присутствовала и хозяйка.

Полноватая женщина средних лет вынырнула откуда-то из-за прилавка, бросила один только острый взгляд на меня и моего спутника, объемный кошель которого демонстративно маячил на поясе, и тут же подняла работницу с места незаметным пинком в табурет.

- Чего вы желаете, леди? В нашей лавке найдется всё, чего только ваша душа пожелает! – пропела она, подскакивая ко мне лично с лентой для обмеров.

Я на минуту содрогнулась от страха. Мне предстоит нешуточное испытание! Но взяла себя в руки.

- Наша душа желает стать неотразимой! – Я уверенно улыбнулась хозяйке. – Превратите меня из серой мышки в красавицу. Мне нужно, чтобы мой мужчина потерял от меня голову.

Блондинка в углу, которая уже имитировала бурную деятельность, перебирая тонкими пальчиками платья на вешалке, презрительно покосилась на Генри.

Тот ухмыльнулся, бросил кошель на прилавок и величественно провозгласил:

- Мой хозяин, покровитель этой леди, велел исполнять любые её желания! Если сумеете ей угодить, получите столько же.

И он похлопал себя по карману, где тоже звякнуло. Мне захотелось тут же сбежать, снова пришлось себя останавливать.

Кажется, я погорячилась. Судя по всему, мой безумный инкуб набил бездонный сюртук своего слуги золотом по самый воротник, чтоб только основательно меня побаловать.

Хозяйка заведения расплылась в такой елейной улыбке, что даже в лавке, кажется, посветлело.

- Вы пришли по правильному адресу!

Дальше помню плохо.

Меня утащили куда-то в примерочные, тормошили, вертели, раздевали, обмеряли, одевали, подшивали, подкалывали, снова раздевали, снова одевали, одновременно причёсывая, завивая и выискивая всё новые и новые способы, как бы потратить бездонную кубышку Велиара.

Я с удивлением узнала, без какого количества «жизненно необходимых всякой уважающей себя леди» вещей благополучно прожила всю свою жизнь.

В конце концов смирилась, и просто отдалась на волю хозяйки. У которой был настоящий звёздный час. Для меня же в конце концов все эти тряпки и мишура слились в один пёстрый калейдоскоп, от которого рябило в глазах.

Но всё же одна вещь заставила и моё сердце забиться быстрее. Я решила, что инкубу должно понравиться. Тем более, у меня никогда в жизни не было, и я поняла, что в тайне всегда мечтала и пожалуй, украдкой завидовала леди на балах, не признаваясь самой себе, конечно же.

Просто когда у нашей семьи ещё была возможность покупать мне такое, я была слишком мала. А когда по возрасту стало в самый раз, мне было уже совершенно не до того. Я даже думать забыла. А вот теперь вдруг поняла, какое же потрясающее чувство, когда можешь себе позволить.

Наверное, уже стемнело, когда я вышла к Генри и он, кряхтя, принялся нагружаться бесконечным количеством моих пакетов, пакетиков и свёртков.

Я сама уже тоже была во всём новом с головы до пят, и даже меховую мантилью мне подобрали – из белого меха такой сказочной красоты и чистоты, что я испугалась, как вообще в таком можно ходить по грязным улицам. Но хозяйка убедила меня, что моя кожа в нём просто светится и вообще «как на меня шили».

Пришлось сдаться. Судя по всему, если бы я оставила в лавке хоть что-то некупленным сегодня вечером, хозяйка посчитала бы, что не до конца использовала свой дар убеждения.

Вру.

Одну вещь она бы мне точно никогда, ни за что не смогла продать.

Мне стало больно дышать, когда, уже собираясь уходить, я заметила в углу витрины кипенно-белое, утопающее в нежной лавине кружев свадебное платье.

Даже не знаю, что заставило меня стоять столбом и пялиться на него, как дуру, чувствуя, что немеет где-то возле сердца, и как будто свет вокруг побледнел.

Наверное, даже не бьющая наотмашь нежная, трогательная и такая беспощадная красота этого платья.

А внезапное осознание, что бывают мечты, которые так и остаются мечтами. Мечты, которым сбыться не суждено. И даже если вывернешься наизнанку, если будешь молиться с утра до ночи или трудиться как проклятая, мечта останется от тебя так же далеко, как луна. Которую, как известно, невозможно догнать.

Я когда-то думала, что такой мечтой у меня был собственный цветочный магазинчик.

- Мне кажется, леди, у нас с вами одна мечта на двоих.

Я вздрогнула.

Этот Генри что – телепат? Обернулась и нервно улыбнулась ему.

- Вы тоже мечтаете выйти замуж за инкуба? Тогда вынуждена огорчить вас, наши мечты в равной степени несбыточны.

Он рассмеялся, потом поднял один из свёртков, который от этого выскользнул из его рук.

- Да нет! Мечтаю, чтоб наш бедный хозяин тоже когда-нибудь узнал, что такое настоящая семья. Уж мы с женой моей так его жалеем, так жалеем… и что такого сделали инкубы, чтоб их так прокляли?.. Ох, горюшко-горе... А вы ступайте, ступайте, леди! Я перемолвлюсь словечком с хозяйкой и вас догоню.

Он ещё долго что-то причитал, бурча себе под нос, но я сочла за благоразумие не вслушиваться, чтоб не травить себе душу.

Вместо этого послушно вышла на крыльцо под изукрашенной вывеской и долго смотрела, подняв голову, на круглую луну, которая насмешливо глядела на меня в ответ, осыпая пушистым снегом. Снег лип на ресницы и отчего-то быстро опадал дождём по щекам.

Обратно к экипажу я шла, почти даже не оглядываясь на Генри, который наотрез отказался от помощи, хотя под горой покупок его почти самого не было видно.

Ноги сами несли. Может, я тоже научилась чувствовать своего инкуба, как он меня? Во всяком случае, нарастающее напряжение и предвкушение я ощущала с каждым шагом. Платье с непривычно пышным подолом, удивлённые взгляды редких прохожих, которые не отрываясь, сопровождали меня, обволакивающая нежность белого меха под пальцами… я сама себе казалась принцессой, которая едет на свой первый бал. И её уже ожидает кавалер, от одного взгляда которого замирает сердце .

Я в нетерпении распахнула дверцу кареты… и сердце правда чуть не остановилось.

Нельзя же, в самом деле, так смотреть!

Своим взглядом инкуб пожирал меня живьём, раздевал, лишал невинности – и всё одновременно.

- Кажется, мне сегодня лучше пойти пешком за каретой, - проговорил Велиар. Я смущённо улыбнулась, принимая самый тонкий по-инкубовски комплимент.

Грациозно взобралась по ступеням, молясь про себя, чтоб не наступить на подол и не споткнуться позорно. Села – чинно-благородно, подальше от инкуба, на своё место, расправила складки ярко-алой юбки…

А потом, не глядя на Велиара, сбросила с плеч мантилью.

Даже не оборачиваясь – я знала, я чувствовала его реакцию. Слышала, как он втягивает со свистом воздух сквозь сжатые зубы.

Да, инкуб.

Декольте этого платья основательно углубили по моей просьбе.

Не хватало последнего штриха. Я нырнула ладонью в бархатный мешочек сумочки, висевшей у меня на левом запястье. И вытащила небольшой флакон граненого хрусталя.

Вот оно! Та самое потаённое желание, которое я так долго не могла себе позволить. Да и зачем гувернантке духи? Не хозяев же соблазнять, право слово.

А вот инкуба…

Его я соблазнить была бы не против. Очень даже.

Поэтому следуя инструкциям хозяйки, что продала мне это крохотное чудо стоимостью с половину моего годового жалования, я открутила крышку и нанесла пару капель на шею.

Медленно повела кончиками пальцев вниз. Вдоль ключиц. Игривой кошечкой изгибаясь к плечу, жмурясь от удовольствия.

Еще немного в ложбинку на груди. Совсем чуть-чуть – или достаточно, чтобы заставить инкуба потерять голову.

- У тебя ничего не выйдет! – хрипло заверил он. – Я знаю, зачем ты затеяла эту игру. Неужели ты правда думаешь меня в ней обыграть, Мышка? Я играл в это, ещё когда ты на свет не родилась.

- Играл во что? – невинно переспросила я.

Но я и так знала ответ.

Древняя как мир, солёная как кровь, жаркая как пламя.

Игра в соблазнение.

И я отнюдь не была уверена, что он так же спокоен и невозмутим, как пытается меня уверить. Скорее, наоборот, чем больше уверял меня – и себя, тем больше я убеждалась в скорой победе. Ведь мне помогает самый мощный союзник – его неукротимая Жажда.

Рывок - и карета сдвинулась с места.

Генри, видимо, распихал все покупки по местам – у экипажа было достаточно мест хранения и на крыше, где было даже небольшое ограждение для чемоданов – и позади над колёсами, в объемистом ящике. Отдохнувшие кони бодро тронулись в путь, цокая копытами по булыжной мостовой. Плавное покачивание распространилось будоражащей вибрацией по всему моему телу.

Очень быстро распространялся шлейф духов. Тёплым облаком нас окутывал глубокий, многогранный как симфония аромат. В тесном пространстве кареты от него никуда нельзя было деться. Ещё один мой невидимый союзник в борьбе – за жизни нас обоих.

- Тебе нравятся духи? – мурлыкнула я. – Прости, они ужасно дорогие. Но ты сказал ни в чём себе не отказывать.

Инкуб проворчал что-то невнятно.

С каждой секундой его взгляд, скользивший по моей коже вслед за томными движениями моих пальцев, всё больше и больше напоминал острый взгляд хищника в засаде. Опасность будоражила мою кровь ещё больше.

- К тому же, я просто не смогла устоять против этого аромата, - продолжала я, чувствуя, что и сама дурею от него, как кошка от валерьянки. – Верхние ноты нежного ириса и флердоранжа… ноты сердца – сладкие, как яд, против которого нет противоядия – пачули, ваниль, пралине…

Я тщательно, пробуя на языке каждое слово, припоминала всё, что с гордостью рассказывала мне хозяйка лавки, советуя выбрать именно эти.

- И наконец, в самой глубине, так, что не можешь выразить словами, но обязательно почувствуешь – едва уловимые ноты мускуса, который обладает действием… обладает действием…

- Я знаю, каким он обладает действием, - выдохнул инкуб. – Поверь, запах твоей кожи – намного более мощный афродизиак! Его я ощущаю через все шлейфы и все украшения, которые тебе совершенно не нужны. Даже когда ты далеко, даже когда между нами сотни миль – я просыпаюсь в поту, сгорая от желания пробовать твою кожу на вкус. Ощущать на языке. И ни в одном из миров не изобрели слов, подходящих, чтобы описать твой аромат. А когда ты так близко… ему почти невозможно сопротивляться.

Я так сильно сжала флакон, что острые грани впились в ладонь.

- Но я твёрдо намерен устоять и в этот раз, моя Мышка! - отрезал Велиар. И отвернулся, гладя, как в окне проплывают тёмные стволы деревьев. Кажется, мы были уже за городом. Его пальцы, лежавшие на покорёженной раме, слегка подрагивали.

Только теперь я выдохнула и разжала ладонь, роняя флакон на колени.

Ну ничего. Это пока была только разведка боем.

Вся битва ещё впереди - и я тоже скорее умру, чем сдамся!

Если инкуб ожидал, что я сдамся так быстро, он очень ошибся.

- Вел, мне холодно! Почему все красивые платья шьют из ужасно тонких и непрактичных тканей?

- Потому что их всё равно очень быстро снимают и греются уже по-другому, - проворчал Велиар.

Но вместо того, чтобы продемонстрировать мне этот самый способ, протянулся вперёд, зараза эдакая, и просто помешал угли в походной жаровне. Я лишь успела уловить на губах мимолётную улыбку.

Ну погоди, ну ты у меня получишь!

В карете и правда стало чуть теплее.

Я просидела молча ровно минуту.

- Вел, мне жарко!

Инкуб чертыхнулся вполголоса.

- Могу набрать тебе снегу за окном, если это тебя охладит, Мышка!

- Оставь себе! Сугроб тебе скоро самому понадобится, - пообещала я. – А у меня есть идея получше.

Я решительно поднялась и расставила ноги пошире, слегка пошатываясь. Раздеваться в карете на полном ходу мне ещё не доводилось. Когда обе руки заняты расстёгиванием длинного и катастрофически неудобного ряда крючков на спине, есть нешуточный риск полететь и врезаться носом в переборку.

- Что ты делаешь, неугомонная? – простонал инкуб.

- Пытаюсь охладиться. Ты предложил слишком драконовские методы, - стрельнула я в него глазками через плечо.

Кажется, я начинала входить во вкус игры. И понимать, почему инкубы в неё с таким упоением играют столетиями. Это же опьяняет – видеть, как неотрывно скользит чужой взгляд по телу, жадно ловя каждый обнажаемый дюйм, как учащается дыхание, как разгорается жажда обладать, как твоё отражение в потемневших глазах разрастается так, что затмевает собою весь мир. И нет ничего более ценного в этот момент, более желанного, более прекрасного.

Что бы ни оставалось там, в прошлом. Что бы ни сулило будущее. В этот миг в настоящем ты для него – единственная драгоценность, за обладание которой можно отдать что угодно.

В конце концов, разве не ради меня он пустился в путешествие через пол королевства? Не ради меня перессорился с всесильным Орденом? После всего, через я прошла, я заслужила насладиться этим его взглядом.

Стекает алый шёлк с плеча. Белая, почти прозрачная ткань корсета ничего не скрывает. Никогда в жизни не носила подобного белья. И вряд ли когда-нибудь ещё надену. Но с инкубом у меня всё с ног на голову, всё неправильно, я как будто не я. И кажется… кажется, мне это безумно нравится.

Велиар откидывается на спинке сиденья и я вижу, как по горлу ходит кадык.

- Проклятье, Мышка… ты в какие магазины ходила?

- В оружейные! – мило улыбнулась я. Бросила задумчивый взгляд вниз, на свой бюст, совершенно бесстыдно грозящий вывалиться из того недоразумения, в которое его запихнули. Где-то здесь был вроде какой-то бантик… - Искала оружие против инкубов. Представь себе, продавцы говорили, такого нету. Мол, вы бессмертные. А я им – мне ж не до смерти, мне так, на лопатки уложить…

- Кто тебе сказал, что мы бессмертные? – мрачно проговорил Велиар, неотрывно наблюдая за неловкими движениями моих пальцев, путающихся в завязках. А мне что-то перестало нравиться, какой оборот принял наш разговор. Зря я так неудачно пошутила.

В конце концов, бант я просто дёрнула, и только тогда он поддался. А мне вдруг расхотелось ломать комедию. Почему-то стало страшно. Что у нас осталось совсем мало времени. Захотелось, чтобы карета никогда не доехала. Возвращаться из нашего крохотного тесного мирка в большой мир совершенно не было никакого желания.

Я рванула к инкубу и почти прижала его к стене. Уперевшись ладонями в спинку дивана по обе стороны от его плеч.

От неожиданности он перехватил меня за талию, но не отодвинул. Мы так и замерли – глаза в глаза. Его были ужасно удивлённые. Кажется, это была первая в истории попытка обесчестить инкуба.

- Ты меня к себе домой везёшь зачем? Чаи пить и разговоры разговаривать? – разъярённо зашипела я.

- С каких пор моя Мышка превратилась в дикую Кошку… - проговорил инкуб, откровенно мною любуясь. Причём взгляд его как-то быстро соскользнул вниз, к декольте, которое держалось уже на одной ниточке. – Ты прекрасно знаешь, что нет.

- Тогда к чему весь этот фарс? Я тебя хочу.

Нет, определённо мне нельзя носить красное. Потому что сейчас и следа не осталось от благородных побуждений спасти инкуба от неминуемой смерти.

Я просто его хотела.

- Если я возьму тебя сейчас, потом придётся высадить на полпути. Или карету подарить, а самому топать домой пешком. Только так. Рядом нам находиться будет уже нельзя.

- Почему-у-у?.. – простонала я разочарованно. – Кто сказал? Ты же вроде решил наплевать на Орден?

Велиар презрительно скривился.

- Не напоминай. Аластар пытался меня остановить, когда я ехал к тебе. Засранец следил за моим домом.

Меня снова обожгло ледяным ужасом.

- Так зачем тогда мы туда едем?! Ты с ума сошёл?

Инкуб посмотрел на меня снисходительно.

- Как по-твоему, я бы до тебя доехал, если б Ал решил применить предусмотренные Кодексом санкции?

- А он что же… нет? И что за санкции, кстати?

- Он сказал, что я больной на голову, но раз решил самоубиться, то без его участия. Что так и быть, он будет меня покрывать, пока сможет. Нас покрывать, Эрни.

Я потрясённо молчала, осмысливая.

- Почему? Разве так может быть, что лишь из-за дружбы? Что ещё ты мне не рассказываешь?

Велиар не ответил. И про санкции мой вопрос он тоже проигнорировал…

- Речь сейчас не обо мне. Я всего лишь хотел тебе показать, что не спешу делать тебя своей прямо сейчас вовсе не потому, что боюсь дурацких угроз Ордена.

- Почему же тогда? – я вдруг почувствовала, что совсем обессилела. После недавнего волшебного чувства всемогущества меня накрыл мучительный откат. Теперь я ощущала себя тем, кем была на самом деле. Беспомощной былинкой на ветру. Крохотной мошкой перед стихиями столь мощными, что могут раздавить меня и не заметить.

Руки ослабели, я упала на Велиара и прижалась лицом к его шее. Он вздрогнул. Ах да, там же бюст мой многострадальный к нему тоже прижался… ну и ладно. Пусть терпит, раз такой бессердечный.

- Я тебе много раз уже говорил. Это опасно для тебя. Я уже сбился со счёту, сколько раз пил твоё Пламя… вдруг выпью всё без остатка?

Меня вдруг осенило, что он тоже боится.

Надо же – инкубы умеют бояться…

Но как-то так вышло, что он больше не отталкивал меня – а обнимал. И его руки не пытались удержать дистанцию между нами, потому что это было бесполезно. А мои – сами собой обвились вокруг его шеи. И я опомнилась только, когда поняла, что целую – не важно, куда, куда пришлось. Шершавая щека, скула, изгиб челюсти, ухо… Лихорадочно, как одержимая. А он не отворачивается, только чуть вздрагивает каждый раз, как мои губы оказываются на его коже.

Можно сколько угодно говорить самые правильные слова на свете. Но когда наши тела так близко, когда горит след от поцелуев на коже, когда один пульс и одно желание на двоих – голос разума должен замолчать.

- Пожалуйста… Велиар, пожалуйста… - я обхватила его лицо ладонями и заставила на себя посмотреть. – Больше никаких игр. Я тебя не соблазняю. Ты прав – в этой игре мне тебя никогда не переиграть. Слишком разные весовые категории. У меня осталось только одно, последнее оружие – правда. Хочешь правду? Я умираю без тебя. Я быстрее умру, если ты станешь меня отталкивать, чем если сделаешь, наконец, то, что всё равно рано или поздно произойдёт, мы же оба это знаем. Тогда зачем откладывать? Я боюсь, Вел. Я боюсь будущего. Мне кажется, там нас не ждёт ничего хорошего. Я бы хотела навсегда остаться в этом «сейчас». Я… больше не могу без тебя.

Мой голос сорвался. Слова закончились – когда были сказаны самые главные. Я так долго была одна. Но всю глубину этого ада осознаешь только, когда узнаешь, как бывает по-другому. После наших торопливых встреч, поцелуев украдкой, мгновений страсти и горячечной нежности – как теперь жить без этого?

- Не отталкивай меня, Вел. Мне без тебя так одиноко...

- Что ты знаешь об одиночестве, - с горечью ответил инкуб.

А потом впился в мои губы.

Так никогда ещё не было.

Как будто озверевший от голода зверь набросился на добычу. Он рвал куски моего Пламени, едва они вспыхивали во мне. Целовал так, что болели губы, почти кусал. Ладони сомкнулись на моей талии железной хваткой.

Инкуб как невесомую пушинку поднял меня и пересадил на себя сверху.

Зарычал мне в шею, пуская волны мурашек по телу. Я откинула голову, подставляясь губам и языку, ловя глотками густой, раскалённый, как зной в пустыне, воздух.

Последнюю завязку на корсете Велиар оторвал зубами. Его руки уже были под моими юбками. Когда он смял мои ягодицы под юбками и вжал меня в себя, чтоб ощутила как следует, чтоб не смела даже сомневаться… я прикусила ладонь. Боялась, что кучер услышит… но потом забыла даже думать о стеснении.

Всё, что могла, это лишь цепляться инкубу в плечи, чтобы не упасть. Когда его пальцы двинулись выше и медленно провели там, где ткань была ещё тоньше и прозрачнее корсета. Такие вещи не имеют совершенно никакой практической ценности. Они созданы, чтобы сводить с ума. Правда, в нашем случае куда уж больше. Так что, пожалуй, мы оба вряд ли заметили, что вообще на мне надето.

Даже на краю безумия инкуб не забыл, что он инкуб. Доводил меня до исступления медленно, со вкусом, подталкивая до самого края и снова возвращая обратно. И снова – туда, где кружится голова и перед плотно зажмуренными веками начинают вспыхивать искры. Но я знала, чувствовала, что этого Пламени ему мало.

Он алчно желал другого блюда. Изысканного, особенного вкуса. Того единственного, что способно было его по-настоящему насытить.

А мне вдруг стало не по себе. Какое-то древнее, пришедшее из тьмы веков чувство. Опасность. Инстинкт, который велит добыче уносить поскорее ноги до того, как станет лишком поздно.

Велиар порвал в клочья невесомую паутинку белья и приподнял меня, впиваясь пальцами в бёдра.

По-прежнему не открывая глаз, я приоткрыла губы и выдохнула.

Да-а… это совершенно иначе.

Осторожное, медленное, горячее прикосновение.

Не так, о боги, совсем не так, как раньше. А я ведь уже знала касания его пальцев, губ, даже языка… но такое нельзя сравнить ни с чем. И теперь я, кажется, поняла, о чём он говорил.

Ничто другое не может заменить.

Я ощущала это и телом, и чем-то иным, бестелесным. Как он медленно, сумасшедше медленно входит в меня, и в то же время на каком-то незримом уровне словно впивается в мою душу тысячью когтей.

Снова пришёл неконтролируемый страх.

А вдруг я и правда умру?

Я запаниковала и сжалась.

Он остановился. Я чувствовала, как подрагивают руки на моих бёдрах. Тяжёлое прерывистое дыхание на моей шее. Поняла вдруг, что ему будет физически больно сейчас прекратить. Но он сделает это – если я попрошу.

И тогда я окончательно решилась.

Будь, что будет.

В конце концов, разве не тратила я столько лет свою жизнь на чужих людей? Они ведь тоже питаются нашими жизнями - все эти люди. Воруя наше время, отгрызая от нас кусок за куском.

Так почему бы впервые не потратить жизнь на того, кто по-настоящему дорог?

Если я умру, чтобы жил он – пусть так. Разве в природе добыча не погибает под когтями хищника? Закон природы. Одни умирают, чтобы жили другие. Невыносимо думать, что однажды мир лишится такого удивительного, великолепного создания, как инкуб. А кто такая я?

Всего лишь влюблённая по уши дура.

Я расслабилась и полностью распахнула перед ним душу.

На!

Забирай, сколько захочешь.

Всё твоё, и даже больше.

Он обхватил мою шею губами, как дикий зверь, оставляющий метку. Его тихое рычание вибрировало на моей коже. Я знала, что он говорит.

Моя. Наконец-то моя.

Мне было всё ещё недостаточно единения, я подалась вперёд. Он остановил и не пустил.

- Не торопись. Нельзя. Слишком быстро.

Чуть назад – и снова ближе. И ещё раз. И ещё. К той границе, за которой наслаждение перерастает в боль. Каждый раз почти – но всё ещё недостаточно. Мне хотелось выть и царапаться от невозможности получить желаемое. Но инкуб каким-то нечеловеческим напряжением воли не давал нам дойти до конца. Слиться полностью. Раствориться друг в друге без остатка.

Но даже эта малость, данная мне, была настолько ослепительно, ошеломляюще прекрасна – что с каждым мгновением я словно умирала и рождалась заново. С каждым коротким, плавным его движением во мне – и снова прочь. В безмолвном мареве спутанных мыслей, в окалине оплавленных нервов, в тихих шорохах и рваных вздохах.

И с каждым мгновением я чувствовала, как будто отрываются куски от моей души. И одна за другой лопаются беззвучно невидимые струны во мне.

В этот раз то было не просто Пламя.

Он добрался до самого источника глубоко у меня внутри. Если телом овладел не до конца, то душу жадно пил и присваивал дюйм за дюймом.

И если раньше я как будто была неугасимым огнём, а на место выпитых языков Пламени приходили всё новые, и новые, и новые – и я уж думала, что так может продолжаться вечно – то теперь на месте вынутых из меня частей оставалась зияющая пустота.

У меня закружилась голова.

- Стой… Эрни, прекрати… это неправильно. Так не должно быть. Ты отдаёшь слишком много…

Он попытался поставить заслон.

Но это было уже бесполезно. Всякие границы меж нами были сметены. Пламя перетекало от меня к нему так, будто мы были единым целым. Свободно, неудержимо, неукротимо.

Я вдруг поняла, отчего он никогда не мог насытиться. Всего на миг я тоже смогла заглянуть ему в душу.

Где-то там, глубоко внутри, у него пробита брешь. Дыра, сквозь которую Пламя уходит, как через воронку. И потом гаснет без следа.

Ему никогда не будет достаточно.

Даже если я отдам всё, что есть. Невозможно наполнить бездонный сосуд.

Он покинул моё тело, оставляя чувство ноющей пустоты и неудовлетворённости. Чёртов инкуб так и не довёл дело до конца. Я всё ещё девственна. Значит, придётся пробовать ещё.

Я упрямая. Он даже ещё не знает, какая.

Вот отдохну немного, нащупаю внутри едва тлеющие угли, раздую новое Пламя… И попытаюсь опять… Ведь должен же быть способ? Наполнить бездонную пропасть. Зажечь солнце там, где всегда была лишь тьма. Вот только чуть-чуть отдохну…

- Мышка!!

Он разорвал связь между нашими душами силой. Так больно, будто наотмашь бьют по рукам, которыми обнимаешь любимого. А потом толкают в грудь.

Перед глазами потемнело, и теряя сознание, я полетела обратно – туда, в одинокую пустоту. Мою личную пустоту одиночества, которую я тоже, наверное, никогда не сумею наполнить.