Инкуб. Строптивая добыча

Глава 4.

«Принимая во внимание, что женщины для инкубов – лишь пища, легко понять специфику их отношения к нам. Среди инкубов распространены различные стратегии охоты. Пищевые предпочтения инкуба, как правило, индивидуальны, устойчивы, складываются на протяжении веков. Вернее, мы полагаем, что веков, потому что точная продолжительности их жизни исследователями не установлена. Однако несомненно, что некоторые из них предпочитают только блондинок, другие – только брюнеток, есть среди них те, кого привлекают лишь замужние дамы, или напротив, исключительно девственницы. Наконец, есть среди инкубов и настоящие гурманы, которые тщательно отбирают добычу по им одним известным свойствам».

Леди Мэри Сазерленд. Отрывок из трактата «Об инкубах».

- Он посмотрел на меня! Точно тебе говорю!

Восторженный шёпот Лили слышала не только Катрин, но и добрая дюжина гостей вокруг них.

Как только толпа чуть поредела и дамы с кавалерами стали постепенно разбредаться кто куда по танцевальному залу, я рыбкой нырнула в образовавшуюся брешь и цепко схватила свою подопечную за локоть.

- Пойдёмте-ка со мной!

Она попыталась выдернуть руку, бросая на меня взгляды разъярённой тигрицы, но я была неумолима. В этот раз победа будет за мной, во что бы то ни стало! Мне до смерти надоело терпеть капризы этой соплячки.

Я отвела девчонку в самый дальний угол, где уютные банкетки и столики с фруктами располагали к отдыху после утомительных танцев. Заставила сесть и сама непреклонным цербером уселась рядом. Здесь уже собралась стайка девушек – в основном те, кого из-за не слишком броской внешности или недостаточного приданого редко приглашали танцевать. Лили покосилась на них с таким видом, будто она была розой, которую по нелепой случайности воткнули в пучок укропа.

- Передохните, дорогая! – елейным голосом сказала я. – Вы покраснели, в зале душно. Маменька велела мне следить за вашим здоровьем. Заодно повторим правила этикета. Кажется, у нас с вами сегодня тема «Скромность и добродетельность как необходимые качества юной леди».

Наши соседки по «углу неудачниц» спрятали улыбки за веерами и чашечками чаю. Лили была в ярости. Но я ничего не могла с собой поделать – после подслушанного ночного разговора никак не могла найти в себе силы быть к ней снисходительной.

И тут вдруг злое выражение будто стёрли с лица Лили, оно стало мечтательным. Она сидела лицом к залу, я – спиной. Но даже так можно было без труда сообразить, с чем связаны такие перемены.

Она снова разглядела своего чёртова инкуба.

Я даже не собиралась тратить своё время на то, чтобы оборачиваться – по направлению взгляда моей подопечной предельно легко можно было проследить траекторию его передвижения.

А траектория оказалась довольно-таки сложной. И судя по всему, охватывала весь зал. Человек наивный мог бы подумать, что гость изучает убранство – картины, лепнину, расписной потолок, расставленные тут и там изящные вазы и скульптуры, фарфоровые статуэтки под стеклом… но я не была наивной.

Создавалось впечатление, что он задался целью рассмотреть каждую женщину на балу.

Охотник вышел на охоту.

Я неожиданно поняла, что меня это не просто раздражает – а злит! Инкуб бесил одним своим присутствием. Мне и так приходилось нелегко, работа отнимала все душевные силы, потому что требовала постоянного, неусыпного самоконтроля – над каждым шагом, каждым словом, выражением лица. А теперь ещё этот инкуб существенно осложнил мне выполнение служебных обязанностей, превратив Лили в какую-то озабоченную кошку по весне, которую стало практически невозможно контролировать.

И я прекрасно понимала, чего она добивается! Хочет воспользоваться пунктом Корилианского договора, который запрещает осуждать девушку за то, что она отдалась инкубу. Это была единственно возможная ситуация, при которой юную мисс, потерявшую невинность до свадьбы не со своим женихом, вообще могли взять замуж. И для некоторых такая лазейка была очень привлекательной – не говоря уж о других выгодах связи с инкубами.

А ещё парадоксальным образом так бывало, что вокруг той, на которую положил глаз инкуб, потом образовывалась целая толпа кавалеров! И очередь выстраивалась претендентов на руку и сердце.

Всё потому, что все прекрасно знали – инкубы выбирают лишь красивейших, особенных женщин.

А мужчины – как рыбы. Всегда плавают стайками в общем направлении.

Наверное, поэтому присмотреть за дочкой мне приказал мистер Льюис, а вот мать Лили всё более чем устраивало – сомневаюсь, что она сделала бы дочери выговор за такую тактику набивания себе цены на рынке невест.

За всеми этими размышлениями я как-то пропустила момент, когда глаза моей подопечной перестали блуждать по залу. И остановились чётко на одном направлении. А потом ещё восторженно распахнулись.

- Леди, вы позволите составить вам компанию? – мурлыкнул мягкий голос прямо позади меня так внезапно, что я вздрогнула.

Выпрямилась, всей спиной чувствуя жёсткую спинку стула.

Что за вечер такой, невезучий!.. кажется, проклятый гурман, изучающий выбор блюд на сегодняшнем обеденном столе, добрался и до нас.

Я отстранилась влево, когда на край спинки моего стула опустилась ладонь – длинные красивые пальцы, пальцы пианиста, с аккуратно обработанными ногтями. Золотой массивный перстень с выдавленным на ней причудливым символом, в котором я с трудом узнала букву «В».

Моментально захотелось раствориться в воздухе, провалиться сквозь землю или иным образом исчезнуть. Хотя я-то что волнуюсь? Я в любом случае вне опасности.

Зато Лили расцвела прямо на глазах.

- Разумеется! Мы будем только рады, если вы развеете нашу грусть.

И она демонстративно сдвинулась, освобождая место рядом с собою на обитой бордовым бархатом кушетке.

Инкубова лапа перестала находиться в столь неприятной близости к моей голове. Я украдкой вдохнула немного воздуху и снова выпрямилась. Лучше бы не вдыхала – запах инкуба, такой тонкий пряный аромат, распространяясь за ним будто шлейф, вкрадчиво проник в мои лёгкие незаметной отравой. Мне пришлось напомнить себе, что это наверняка ещё один из элементов охотничьего арсенала этого ловкого хищника.

Я вынула из кармана юбки маленький томик стихов, который всегда носила на такого рода занудные мероприятия, и уткнулась в него, специально сгорбившись. Поправила очки на носу и опустила глаза. Они у меня голубого цвета, слишком яркого на контрасте с тёмными волосами, и я намертво вдолбила себе привычку не поднимать глаз в присутствии мужчин.

Но за происходящим продолжила наблюдать сквозь ресницы. Я несу ответственность за Лили, а моей питомице, судя по всему, угрожает нешуточная опасность. Потому что инкуб принял предложение и уселся рядом с ней, заложив ногу за ногу и вальяжно откинув левую руку на спинку кушетки.

Все разговоры умолкли не только в нашем углу, но и на внушительном радиусе вокруг нас. Кто-то из девушек принялся нервно обмахиваться веером. Кто-то уткнулся в чашку. Лили сцепила пальцы на коленях и вся изогнулась с кошачьей грацией так, чтобы показаться инкубу с самой выигрышной стороны. Никто не покинул своего места, никто не ушёл.

Всем было интересно.

Инкуб не торопился прерывать молчания, только заинтересованно обводил взглядом наш маленький круг. Я вся сжалась и попробовала представить себя деревцем или кустиком, когда этот неспешно-изучающий взгляд добрался до меня. Лицу стало щекотно, когда задержался на нём – но ненадолго, и продолжил своё движение по кругу.

Кустик. Я неприглядный пожелтевший кустик. Меня не видно и не слышно. Меня просто нет. Я мебель. Декорация для этого замечательного цветника.

Колени под жёсткими юбками невольно сжались. Я сидела прямо напротив инкуба, нас разделял только небольшой круглый столик с фруктами и чайником. Старалась не смотреть ему в лицо и не поднимать взгляда выше плеч, но всё равно это алое массивное пятно закрывало половину обзора и игнорировать его не было просто никакой возможности.

- Лили, вот ты где! А я тебя везде ищу! – в наш узкий круг впорхнула ещё одна бабочка, которую манил опасный и такой притягательный огонь, зажжённый инкубом в этот вечер. К нашей компании присоединилась Катрин. Без приглашения уселась по левую руку от инкуба. И кажется, его нисколько не смутило то, что на кушетке стало тесновато. Одна лишь Лили бросила на подругу раздосадованный взгляд, но тут же исправилась, опять придав лицу выражение ангельской невинности.

И разумеется, решила тотчас же перевести внимание на себя. Тем более, что инкуб продолжал отмалчиваться. Как будто для него были совсем не писаны правила этикета, которые указывали джентльменам развлекать дам беседой, если в светском обществе окажутся с ними в одной компании.

- Вы в Кроуфорде по каким-то очень важным делам? – спросила Лили, накручивая локон на пальчик.

Инкуб усмехнулся. Красивые губы изогнула улыбка.

Спохватившись, я опустила взгляд ниже.

- Никаких очень важных дел, юная леди. Всё банально и просто. Меня согнала с насиженного места скука. Что ещё могло бы привести в ваше захолустье?

Я почувствовала нечто вроде невольного уважения. И укола зависти! В нашем до мозга костей приличном и насквозь лицемерном обществе одним инкубам, кажется, так легко и просто говорить правду.

- Скука? – с удивлением переспросила Катрин. – Тогда, боюсь, Кроуфорд вас разочарует. Здесь не бывает ничего интересного.

- Как сказать, - проговорил инкуб. У него была странная манера говорить. Так тихо и мягко, что к каждому его слову хотелось прислушиваться как можно внимательней, чтобы ничего не упустить. – Я уже нашёл здесь нечто… весьма, весьма интересное.

- И что же это? – продолжила расспросы Лили, слегка покраснев и бросив победный взгляд на остальных девушек. Она, кажется, не сомневалась, что инкуб пришёл сюда ради неё.

- Пока не знаю.

- Не знаете?

- Как бы вам объяснить… - инкуб откинул голову назад. В белом шейном платке показалось загорелое горло. – Представьте, что вы путешественник. Даже не так – путешественник-ботаник, коллекционер. Явились в новую страну и там осматриваете очередную местную достопримечательность. Допустим, парк. И всё это вы уже видели десятки тысяч раз, вас ничто не удивляет, каждое растение изучено вами вдоль и поперёк. Вы трактат на тысячу страниц можете написать о нём, по пять страниц на каждую тычинку. Но неожиданно ветер приносит вам дивный аромат. Неизвестный цветок, аналогов которому вы ещё не встречали. Запах удивительный – чистый как горный родник, нежный как бутон распускающейся розы, пьянящий как самое лучшее вино. Но как отыскать один-единственный цветок в огромном, и весьма запущенном парке? Вот в чём вопрос.

Все слушали инкуба как зачарованные.

Он буквально околдовал каждую из нас великолепно поставленным бархатным голосом. Очарование слетело с меня, правда, когда я вдумалась в смысл.

Решительно перевернула страницу и стала вчитываться в следующие строки поэмы.

- Вам… понравился запах какой-то женщины на балу? – озвучила мои мысли невзрачная толстушка в кресле. – Ой, простите, я не хотела проявить бестактность… - спохватилась она.

Инкуб тихо рассмеялся и покачал головой.

- Нет, не запах.

- А что же? – не утерпела Лили.

- Это слишком сложно понять, не берите в свою хорошенькую головку. Всё равно, что слепцу пытаться объяснить, что такое радуга. У вас, людей, недостаёт таких органов чувств. Вы не можете почувствовать Пламя.

Самоуверенность инкуба, чувство превосходства, которое сквозило в каждом его слове, в очередной раз меня взбесили.

Я рассерженно перевернула ещё одну страницу, хотя вряд ли запомнила, о чём читала на предыдущей.

А чёртов инкуб меж тем, довольный тем, что заставил всех ломать голову над очередной загадкой, потянулся и стащил с блюда кисть винограда. Отправил в рот пару ягод.

- Разве инкубы едят человеческую пищу? – удивилась Катрин.

- А почему нет? – инкуб развернулся к ней. – Вот вы, моё рыжее солнышко, сможете утолить голод, напившись воды? А смертельную жажду – заполнить хлебом? Ни пища, ни вода не заменяют инкубам того, чего они страждут намного больше.

По мой спине пробежали мурашки от того, как проникновенно он это сказал.

Снова это загадочное Пламя. О котором столько разговоров. Энергия, которую женское тело отдаёт инкубу в момент…

Стоп, Эрнестина. Хватит. Лучше думай о ямбах и хореях.

- Позвольте, у вас локон выбился из причёски, - промурлыкал вдруг инкуб. А потом потянулся к застывшей и зардевшейся Катрин. Заправил прядь рыжих волос ей за ухо… Задержался на пару долгих мгновений, коснувшись её щеки… Чтобы затем отвернуться, очень быстро потеряв к ней всякий интерес.

Не подходит, поняла я.

Это была какая-то проверка. Зачем-то он коснулся её кожи. И Катрин не подошла.

Разговор дальше завертелся вокруг ничего не значащей светской чепухи.

Через пару минут разговора инкуб воспользовался каким-то предлогом, чтобы коснуться руки Лили. Там, где бьётся пульс. Её руку он держал дольше.

А когда отпустил – совершенно выпал из общей беседы. Лили ещё о чём-то щебетала, чрезвычайно довольная такому знаку внимания, но он уже не отвечал. Мне стало интересно, и я украдкой подняла взгляд.

Инкуб хмурился и глубоко задумался о чём-то, потирая подбородок.

У него был вид озадаченного кота, который промахнулся в прыжке.

А потом его взгляд резко метнулся вверх и встретился с моим.

Я вскочила, уронив книгу с колен.

- Принесу ещё чаю! – пробормотала невнятно. И вытащив кое-как объемистые неудобные юбки из-под столика, выскочила вон из проклятого угла, в котором не могла больше находиться.

Никогда в жизни не совершала большей ошибки.

Никогда.

Как я могла?

Я, здравомыслящая, умудрённая опытом, рассудительная особа!

Так глупо забыть, что от хищника ни в коем случае нельзя спасаться бегством. Это непременно, непременно разбудит в нём инстинкт – во что бы то ни стало догнать.

Кое-как сдерживая шаг, пока ещё пробиралась через зал, на выходе я припустила во всю прыть. Проклятые ботинки не давали развить нужную скорость, но я старалась.

Так. Та-а-ак… давай, Эрнестина! Думай. Делай выводы. Насколько сильно ты влипла?

Скорее всего, чёртов инкуб просто заметил твой не в меру любопытный, дура ты набитая, взгляд. Нет чтобы сидеть, тихонько книжечку почитывать, как обычно! Всегда ведь твердила о пользе поэзии. Так нет, вздумала пялиться. Как будто мужиков красивых в жизни не видела.

Далее. Всем известно, что они охотятся на красавиц. А тебя лишь в дурном сне или состоянии глубокого подпития сейчас кто-то мог бы назвать красавицей.

Коридор за коридором, поворот за поворотом… я как загнанная лань неслась, изо всех сил прислушиваясь к тому, что творилось позади… вроде тихо, никаких шагов.

Бородавки! Надо было купить бородавки, чёрт… Та актриска ведь предлагала. Они у неё были – ядрёные такие, отборные, даже с волосками. Но меня чуть не вывернуло при взгляде на них, и я побрезговала. К тому же побоялась забыть, где именно налеплю. А «ползающие» по лицу в разные дни бородавки могли бы выдать меня в два счёта.

Нет, всё-таки надо было взять парочку на всякий случай. Дура ты, Эрнестина, дура…

Позади было по-прежнему тихо, первый страх понемногу проходил, я замедлила шаг. К тому же успела забраться уже на третий этаж, где находились гостевые спальни. Хозяева предложили остаться на ночь тем, кому ехать было далеко, и миссис Льюис с готовностью согласилась, вынудив кисло улыбнувшегося муженька подтвердить.

Сейчас доберусь, дверь запру и немного посижу в тишине, отдышусь. А там видно будет.

Если так подумать, непонятно, и чего я так запаниковала. Да даже если б он на меня посмотрел чуть дольше пяти секунд – и что? Трогать себя я бы не разрешила. Разговор поддерживать не стала. Вопросов глупых задавать и дёргать за усы тигра, который может тебя в два счёта сожрать, как эти глупые курицы – тем более.

И вообще.

Корилианский договор с инкубами был, конечно, длинным и немного запутанным, потому что составлялся в старинной манере, и я не могла похвастать тем, что знаю его наизусть. Однако первый пункт помнила на отлично.

«Инкуб может вступить в плотскую связь с женщиной только с её согласия».

Так что с какой стороны ни посмотри, я вне опасности.

Когда я свернула в последний коридор и на горизонте замаячила желанная дверь, и вовсе расслабилась. Собственные страхи вдруг показались недостойными и стыдными. Вон, даже пост свой охранный возле Лили покинула. И что на меня нашло?

Да и с чего я вдруг решила, что заинтересовала инкуба? Мне же явно показалось. Он просто посмотрел. Мало ли на кого смотрел этим вечером – и даже скорее всего смотрел на всех подряд.

Подумать, что мужчина, на которого пускала слюни добрая половина женщин в бальном зале – и это только те, кто в открытую – мог заинтересоваться такой как я, бледным пугалом в платье гувернантки… смешно. Просто смешно.

- Куда же спешит моя мышка? Такая скромная невзрачная мышка с таким острым взглядом и быстрыми ногами.

Я встала как вкопанная. Потом резко обернулась.

Я была уже у самой двери, что находилась в конце коридора. Можно было бы напрячься и постараться убежать, захлопнуть дверь и запереть на все засовы. Но выглядело бы ужасно глупо. А ещё закрадывалось неприятное подозрение, что если уж он умудрился меня догнать и найти в лабиринте коридоров и лестниц огромного особняка... попытка улизнуть в нору прямо из-под носа этого довольного собой кота с треском провалится.

Да и с какой стати я должна бегать?! Меня защищает Договор.

А ещё актёрский талант. И я сложила руки на животе, напялив на лицо самую чопорную маску из всех, а потом изобразила неуклюжий реверанс.

- Господин желает передать что-то мисс Лилиан Льюис? Я её гувернантка. Пришлось оставить ненадолго подопечную, чтоб сходить за мазью от радикулита. Поясница что-то расшалилась. К дождю, видимо.

Я демонстративно поправила громоздкие очки, поджала губы и уставилась в пол.

От глубоких теней в коридоре отделилась ещё одна высокая тень.

- А мне почему-то не показалось, что у вас радикулит. От меня вы ускакали со скоростью горной козы!

Слабо горящие канделябры на стенах в этой, малопосещаемой части особняка, не давали достаточно света. Инкуб медленно выступал из темноты, делая шаг в исчерченный решеткой оконной рамы квадрат лунного света на полу. Я против воли сделала шаг назад.

- Научишься скакать, когда занимаешься с детьми столько лет, как я, - ворчливо вздохнула я и закуталась плотнее в шаль. – Так что передать моей подопечной?

И ещё один шаг ко мне с гибкой грацией леопарда, крадущегося по веткам деревьев.

А я – та глупая обезьяна, которая не успела вовремя удрать.

- Передайте своей подопечной, что у неё весьма… интересная гувернантка.

Ещё шаг, и всё сильнее бьётся сердце. Всё труднее сдерживать желание наплевать на приличия и пуститься в откровенное паническое бегство. Я не готова морально! Я давно отвыкла отражать подобные атаки, и вообще давно отвыкла от… мужского внимания.

- Хорошо, передам, господин инкуб. Если у вас всё, позвольте мне…

- Велиар.

- Что?..

- Велиар. Моё имя.

- Мне это не интересно! – резко ответила я, выходя из роли скромной и глуповатой дамы средних лет, и отступила ещё. Плевать! Вены уже горели от огня и мышцы во всём теле напрягались от желания прекратить наше сближение.

- Зато мне чрезвычайно интересно ваше. Как вас зовут?

- Моё имя вам ни к чему.

Отступать дальше не позволила дверь, которая предательски упёрлась прямо мне в лопатки, когда я не просила.

- Почему же? – приподнял тёмную бровь инкуб.

- Потому, что сразу после бала я уезжаю. Очень далеко. Вы не знаете, где это – раз даже Кроуфорд для вас захолустье. Так зачем вам обременять свою драгоценную память таким мусором, как имя какой-то гувернантки?

- М-м-м-м… язва. Какая прелесть! Мне нравится, - улыбнулся инкуб, а я похолодела. Что-то я не то несу. И совершенно перестала вписываться в образ. Это всё инкуб виноват, чтоб ему провалиться пропадом! Его присутствие меня нервирует.

- Зато вы – не нравитесь мне! – отрезала я.

- Почему же, позвольте полюбопытствовать?

- А потому, что мне глубоко противно то, как вы относитесь к женщинам! - Выпалила я. Плевать, я устала сдерживаться. – Будто к товару на витрине, будто… блюду на обеденном столе! Ни капли уважения, ни капли понимания того, что мы вообще-то тоже люди, и нам… может быть… унизительно…

Последнее расстояние от меня до инкуба стремительно стекло куда-то в пустоту. Я распласталась по двери, а он навис надо мною, уперев ладони по обе стороны от моей головы.

- Вы понятия не имеете, как именно я отношусь к своим женщинам… - прошептал инкуб соблазняющим, бархатным голосом. Склоняясь всё ниже к моему лицу.

Я отвернулась, задыхаясь. Чувствуя себя в клетке его тела, его запаха, его подавляющей волю силы.

- Не смейте… меня трогать!

- А разве я трогаю? – промурлыкал инкуб. Он по-прежнему не касался меня и пальцем, но эта разрывающая на части почти-близость сводила с ума, заставляла гореть каждый нерв в моём теле.

- Отправляйтесь на бал и ищите себе там подходящую добычу! - выдавила из себя я, судорожно сжимая на груди концы серой шали. – А я вам не подхожу. Ни по каким параметрам.

- Непременно вернусь и найду, - с готовностью отозвался инкуб. – Я смертельно голоден с дороги. А наше с вами знакомство не собираюсь портить подобной торопливостью. О нет… эту загадку я намерен разгадывать неспешно. Я бы даже сказал – со вкусом. Так что… раз уж своё имя вы пока тоже решили оставить в секрете, стану называть вас... Мышкой.

Я сглотнула комок в горле, когда он склонился ещё ниже и почти касаясь носом моей шеи, провёл снизу доверху, до самой мочки моего уха.

- О да-а-а… это определённо оно.

Его горячее дыхание щекотнуло нежную кожу. Мурашечным эхом прокатилось по всему телу.

Я бросилась вниз и в сторону, нырнула под его руку и рванула ручку спасительной двери.

Уже скрываясь в комнате, услышала, как за моей спиной инкуб удовлетворённо договаривает:

- Нашёл.