Иные чувства, иные миры

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Иные цивилизации

ВПЕЧАТЛЯЮЩИЕ УСПЕХИ, достигнутые нашей собственной высокотехнологичной цивилизацией за последние сто лет, заставляют нас поверить в то, что научная смекалка является отличительной чертой развитых цивилизаций. Мы начали думать, что постепенное накопление знаний на протяжении поколений должно привести к созданию всё более замечательных устройств, и что по мере того, как мы будем получать больше информации о процессах, из которых складывается жизнь, мы сможем разрабатывать все более эффективные средства управления ими. Мы верим, что все высшие цивилизации должны стремиться приобрести эти способности и достичь этих целей, и мы предполагаем, что высокие цивилизации других миров проделали, как минимум, такой же, если не больший путь в схожем направлении.

Однако история человеческих цивилизаций не подтверждает это представление. Все народы во все времена впадали в заблуждение, полагая, что тип общества, в котором им довелось жить, — его ценности, достижения и цели — является лучшим или самым передовым из всех, что возникали до этого времени, и они могут представлять себе будущее только в свете ценностей их собственного общества.

Если бы волей судьбы мы перенеслись назад во времени, в древнеегипетское сообщество, мы, несомненно, думали бы о будущем прогрессе в виде более крупных и совершенных речных барж, более величественных дворцов, храмов, гробниц и памятников, ещё большей роскоши домашней обстановки, более глубокого понимания жизни богов и движения небесных тел по небосводу — и, может быть, о возможности получения неисчерпаемого запаса рабов, которые помогли бы нам в достижении этих целей. Если бы мы оказались частью финикийского сообщества на рубеже нынешней эры, мы, вероятно, представляли бы себе будущее с точки зрения возможностей постройки более быстроходных кораблей и осуществления более дальних путешествий. Вероятно, если бы, оказавшись в такой среде, мы вообще задумывались о жизни на других планетах, то наши рассуждения развивались бы в похожем направлении.

Если мы говорим о других цивилизациях, то нам, разумеется, следует определить значение используемых терминов. Для некоторых это слово обозначает эпохи, когда определённые группы людей в определённых местах за определённые периоды времени достигали высокого уровня развития искусств, умений и комфорта жизни. Для других цивилизация означает более общее понятие: совокупность образа жизни какой-то группы людей, объединённой общими обычаями и законами в данной местности в тот период времени, в течение которого этот свод обычаев и законов служит для объединения их в идентифицируемую группу.

Но как бы мы ни определяли предмет нашего разговора, когда мы просматриваем записи о прошлом Земли с высоты птичьего полёта взглядом историка, с учётом нашего собственного взгляда на «прогресс» как на нечто связанное с наукой и техникой, нас удивляет, что среди всех великих цивилизаций, которые его достигли, очень немногие были основаны на технологиях, хотя люди в этих обществах были такими же ловкими и изобретательными, как и мы сами, и не менее умными. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на наследие их творчества и прочитать их труды.

Мы говорим себе, что эти древние цивилизации не достигли таких технических чудес, как наша, потому что в их распоряжении не было достаточного объёма информации. Тем не менее, в некоторых случаях мы видим изобретение технологий, эквивалентных некоторым из наших, которые были отвергнуты и не получили развития — но не потому, что не было возможности сделать это, а потому, что идеалы и цели того общества не придавали значения их развитию. Там, где человечество стремилось достичь технических целей, эти цели достигались при помощи сложной технологии или без неё. Если взять разумное существо, то этот разум не будет автоматически заниматься технологиями; он будет занят достижением целей, которые его общество считает значимыми.

Самый яркий пример способности изобретать практически любые артефакты, позднее повторно открытые в западных обществах, а также почти небрежного отношения к таким изобретениям и безразличия к их использованию, — это, конечно же, ранняя и необычайно развитая цивилизация Китая. Бумага и чернила, типография, а позже и наборный шрифт, книги, бумажные деньги, словари и энциклопедии, а также порох — всё это было впервые изобретено и изготовлено в Китае задолго до того, как западный мир заново открыл способы их изготовления, что свидетельствует об изобретательности и мастерстве этого народа. Однако уникальная цивилизация Китая с самых ранних дней своего существования была пронизана идеями «добродетельного правления», достижения гармонии между человеком и природой, с опорой на философию, искусство и образование. Те изобретения, которые не способствовали достижению этих идеалов, оказывались в пренебрежении как неважные или излишние, просто курьёзы или интересные «игрушки».

Периоды существования цивилизаций, как и жизни отдельных людей, преходящи. В настоящее время мы видим признаки упадка нашей собственной цивилизации и не имеем чёткого представления о том, какие новые способы существования и системы ценностей придут ей на смену. Вполне возможно, что преклонение перед технологиями исчезнет, а новые взгляды и новые амбиции придут ему на смену раньше, чем мы думаем. Если мы оглянемся на ход истории человечества в прошлом, то увидим, что некоторые цивилизации из числа самых долгоживущих и многие среди самых высоких по любым стандартам были наименее технологичными. Давайте кратко рассмотрим некоторые другие формы уклада жизни, которые направляли энергию и формировали мышление людей в разные времена и в разных частях нашего собственного мира.

В основе шумерской цивилизации лежала ирригационная система, которая ещё шесть тысяч лет назад отводила в каналы воды Тигра и Евфрата. Здесь выращивались обильные урожаи пшеницы, ячменя, полбы, фиников и многих овощей. Плуги, запряжённые волами и уже оснащённые трубчатой сеялкой, помогали этим людям обрабатывать землю. Они обмолачивали собранное зерно, таская по нему большие деревянные салазки, к которым прикрепляли кремнёвые зубья, чтобы отделять солому и освобождать зерно.

Металлы у шумеров были редкостью, предметом роскоши. У них было немного меди и олова, и иногда их смешивали, получая бронзу. Изредка они изготавливали крупные орудия труда из железа. Но многие шумерские орудия были сделаны из кремня и других легко добываемых и обрабатываемых материалов вроде глины, слоновой кости и костей. Тем не менее, на основе таких простых материалов и орудий труда возникла самая ранняя человеческая цивилизация, о которой нам известно. Записи на глиняных табличках сообщают нам о завоеваниях, победах, жизни и деяниях их царей, которые в разное время, начиная с 4500 года до нашей эры, брали под свой контроль большую часть Западной Азии.

В их клинописных документах, сделанных путём нанесения оттисков клиновидного стилуса на мягкую глину, мы читаем об их жрецах и царях, об их указах, налогах и законах. Мы узнаём о таких монархах, как Уракагина, царь Лагаша, который «дал свободу своему народу», запретил эксплуатацию бедных и ввёл самый древний и справедливый, хотя и самый краткий свод законов в истории; о Гудеа, посвятившем себя религии, литературе и добрым делам, который строил храмы, покровительствовал изучению древности (!), обуздывал власть сильных и проявлял милосердие к слабым; а также о таких кровавых завоевателях и величественных правителях, как Саргон, чей портрет был найден на монолите в Сузах, а также о других великих царях, таких как Ур-Энгур, который провозгласил: «По законам праведности Шамаша я навеки установил справедливость».

Мы обнаруживаем, что возраст поэзии — около 4800 лет, и узнаём о ткацком производстве, организованном в больших масштабах и контролируемом назначенными царём надсмотрщиками, о товарах, перевозимых в основном по воде, но также и по суше в такие отдалённые места, как Египет и Индия. Контракты оформлялись в письменной форме и были должным образом засвидетельствованы; существовала система кредитования, при которой товары, золото и серебро можно было брать взаймы под согласованные проценты; изготавливались золотые и серебряные сосуды, украшения и оружие; общество было разделено на множество классов и ступеней; медицина, хотя и была по-прежнему связана с теологией, процветала, и от определённых болезней предписывались определённые снадобья; был разработан календарь; права собственности были священными.

Система законов, лежащая в основе знаменитого свода Хаммурапи, регулировала коммерческие и сексуальные отношения, а также кредиты и контракты, всю торговлю, все случаи усыновления и удочерения, а также наследование. Существовали суды, в которых председательствовали профессиональные судьи, а также священники. Если было возможно, люди избегали судебных разбирательств, передавая каждое дело сначала на рассмотрение общественного арбитра, в обязанности которого входили попытки достичь мирового соглашения без обращения в суд.

Шумеры поклонялись многим богам, но их жрецы занимались не только теологией, но и образованием: мальчикам и девочкам преподавали письмо и арифметику, патриотизм и благочестие, а также готовили их к получению профессий. Школьные таблички дошли до нас и по-прежнему содержат таблицы умножения и деления, квадратные и кубические корни, а также упражнения по геометрии, которые были частью учебных программ школьников в те давние времена.

Многочисленные законы регулировали брачные отношения: невеста распоряжалась своим приданым; она одна распоряжалась его наследованием; у неё и её мужа были равные права на детей; в отсутствие мужа и взрослого сына она распоряжалась семейным имуществом, а также домом; она могла заниматься предпринимательством независимо от своего мужа и могла содержать собственных рабов или распоряжаться ими. Иногда, как в случае с Шубад, которая правила своим городом роскошно и властно, женщина могла возвыситься до статуса царицы.

Частью обихода были косметика и украшения. Профессор сэр Чарльз Леонард Вулли нашёл в могиле царицы Шубад маленькую косметичку из голубовато-зелёного малахита с золотыми булавками с головками из ляпис-лазури. В ней лежали крошечная ложечка для набирания румян, металлическая палочка для ухода за кутикулой и пинцет, чтобы придавать форму царственным бровям. Кольца царицы были из золотой проволоки, одно из них украшено ляпис-лазурью; её ожерелье было сделано из рифлёного ляписа и золота.

Более богатые горожане строили дворцы на холмах, возвышавшихся иногда на сорок футов над равниной. Поскольку камня было мало, их возводили из кирпича, стены богато украшали; оштукатуренные и покрашенные внутренние стены окружали тенистые внутренние дворики. Воду брали из колодцев. Мебель была изготовлена со вкусом; некоторые кровати были инкрустированы металлом или слоновой костью, некоторые кресла украшены ножками, вырезанными в виде когтистых львиных лап. (Бедняки строили свои дома из сырцового кирпича на каркасе из тростника — техника, не слишком отличающаяся от той, что используется в южном Марокко в наше время. Возможно, в этих домах было меньше удобств, чем в современном загородном коттедже, но они, безусловно, были приятнее, чем многоквартирные дома в современных городских трущобах.) В самых ранних захоронениях в Уре, возраст которых иногда достигает 4000 года до н. э., были найдены грубые керамические сосуды и изящно обработанные сосуды из алебастра и золота, а также декорированные кинжалы в украшенных драгоценными камнями ножнах, печати из драгоценных металлов или камня с рельефами, красиво вырезанными на их небольших поверхностях.

К 2700 году до нашей эры шумеры основали огромные библиотеки; в одной из них (в Телло) было найдено собрание из более чем тридцати тысяч табличек, расставленных в логическом порядке. К 2300 году до нашей эры шумерские историки начали вести хронику своего прошлого и настоящего.

Но эти артефакты, свидетельствующие о роскоши и комфорте этой нетехнологической цивилизации, — ничто по сравнению с уровнем сложности их письменности, которая смогла донести до нас их обычаи в торговле и юриспруденции, их мысли в поэзии и религии, а также сведения об их правительстве и повседневной жизни. Располагая простейшими средствами — треугольный клин, укреплённый на рукояти, — без использования чернил, бумаги или пергамента, эти древние люди изобрели метод записи сложностей человеческой мысли и сохранения на протяжении тысячелетий знаний о тех первых государствах и империях, о которых мы знаем.

Если мы так подробно остановились на этой древнейшей из цивилизаций, то лишь потому, что, по нашему мнению, она бросает вызов нашим усилиям по созданию мысленных образов цивилизаций других планет. Мы, всё ещё находясь под сильным впечатлением от чудес нашей сложной техники и электроники, нашей сложной промышленности и науки, вынуждены задуматься над тем, представляют ли эти современные чудеса прогресс, или же просто какие-то изменения.

По-видимому, жизнь в Шумере шесть тысяч лет назад предлагала гражданам привилегии и подневольный труд, роскошь и простоту, науку, искусство, философию, ремёсла и труд, просвещённых или деспотичных правителей, судей, жрецов, работников сельского хозяйства и ремесленников примерно в тех же пропорциях и с теми же удовольствиями или трудностями, какие предлагает нам современное общество. Мы не можем поручиться за то, что передовые технологии представляют собой необходимый или даже полезный атрибут более высокоразвитых цивилизаций.

Это сомнение укрепляется ещё сильнее, когда мы вновь обращаем внимание на достижения Древнего Египта, наследника культуры, созданной шумерами. Там, во времена, отдалённые от эпохи классической Греции ещё больше, чем Греция Софокла от нас, цивилизация Египта, по словам Уилла Дюранта, «расцвела в особую и неповторимую цивилизацию, одну из самых богатых и великих, одну из самых могущественных и в то же время одну из самых изящных культур в истории. По сравнению с ней Шумер был лишь грубым началом; даже Греция или Рим не смогли бы её превзойти».

Прежде всего, потрясает ум и захватывает дух качество древнеегипетской архитектуры. То, что эти великолепные храмы и дворы, величественные портики и обелиски, целый лес колоннад и статуй, антаблементов и барельефов, которые до сих пор сохранились в Карнаке и Луксоре, могли быть построены в таком виде во времена царицы Хатшепсут и её преемника Тутмоса III, за шестнадцать и пятнадцать веков до Рождества Христова, с использованием минимума механических приспособлений, которыми в те времена располагало человечество, разрушает наши представления о «прогрессе». За долгие века до того, как в Греции были воздвигнуты дорические колонны, их появление было предвосхищено здесь. Когда после завоевания Египта Наполеоном Шампольон открыл Карнак, он воскликнул: «Там мне открылось всё великолепие фараонов, всё, что люди могли представить себе и воплотить в жизнь с величайшим размахом… Ни один народ, ни древний, ни современный, не создавал архитектурное искусство в таком величественном, таком великом, таком грандиозном масштабе… Они мыслили как люди ростом в сто футов».

Одним из самых первых людей, известных истории как личность, был Имхотеп, который был предтечей человека эпохи Возрождения во всех отношениях. Он был художником, архитектором и царским советником (царя Джосера, около 3150 г. до н.э.). Он сделал для медицины так много, что впоследствии его почитали как бога знаний, и в то же время он основал архитектурную школу, которая обеспечила мастерами-строителями следующую династию. Под его руководством впервые были построены каменные дома, и именно он спланировал самую старую из пирамид. В его время производилась многоцветная глазурованная глиняная посуда, которая могла соперничать с фаянсом (декорированной глиняной посудой) средневековой Италии. Такие изделия не стали бы изготавливать, если бы стандарты роскоши в домашней жизни, как минимум, некоторых людей, не создавали спроса на них.

Полторы тысячи лет спустя, но всё ещё за четырнадцать веков до нашей эры, во времена царя Аменхотепа III его столица, Фивы, описанная Адольфом Эрманом в книге «Жизнь в Древнем Египте»,

Древние египтяне добывали медь, железо и золото даже в Аравии и Нубии. Их металлурги сплавляли медь и олово, чтобы получить бронзу; вначале их оружейники изготавливали из этой бронзы оружие, шлемы и щиты, но позже их кузнецы делали из неё разные приспособления — колёса, катки, рычаги, шкивы, лебёдки, клинья, токарные станки, винты, свёрла, способные сверлить самый твёрдый камень — диорит, пилы, которыми отрезали массивные плиты из скальных пород и мрамора. Их рабочие делали кирпичи, цемент, штукатурку; они производили глазурованную керамику, выдували стеклянные изделия и варили цветное стекло; их плотники мастерски выполняли резьбу по дереву, а также строили лодки и делали носилки, мебель и гробы, настолько красивые, что они и по сей день вызывают наше восхищение. Их кожевники изготавливали кожаную одежду, сёдла, колчаны и щиты; их ремесленники делали из волокон папируса верёвки, циновки, сандалии и бумагу. Другие мастера совершенствовали искусство нанесения эмали и лака, применяли химию в промышленности и четыре тысячи лет назад ткали одни из самых изысканных тканей, которые когда-либо производили, — лён был настолько тонким, что его можно было отличить от шёлка только с помощью увеличительного стекла.

Египетская инженерия превосходила всё, что было известно грекам, римлянам или, если уж на то пошло, всей Европе до промышленной революции; её смогли превзойти только в наши дни. При Сенусрете III (2099-2061 гг. до н.э.) была построена стена длиной 27 миль чтобы отвести воды из Фаюмского бассейна в Меридово озеро и таким образом отвоевать 25 000 акров болотистой местности для возделывания. Были построены огромные каналы, некоторые из них вели из Нила в Красное море; использовались кессоны; на большие расстояния перевозились обелиски весом в тысячу тонн. Всё это делалось без применения сложного оборудования.

Общественный порядок регулировали суды; существовала регулярная почтовая служба. По реке курсировали плавсредства всех размеров и степеней роскоши, от простых лодок бедняков до огромных судов, управляемых десятками гребцов, которые использовались для перевозки обелисков или демонстрировали великолепие правителей. По улицам богачи передвигались в паланкинах или на колесницах, фараоны — в экипажах из серебра и золота.

Личный туалет фараонов и лиц высокого ранга требовал услуг прачек, отбельщиков, хранителей гардероба, брадобреев, парикмахеров, мастеров по маникюру, парфюмеров, косметологов, изготовителей париков. Тем, кто мог себе это позволить, после смерти в могилы клали семь кремов и два вида румян, подводку для глаз, краску для губ и ногтей, масло для волос и рук, туалетные принадлежности, зеркала, бритвы, бигуди, заколки для волос, расчёски, косметички, тарелки и ложки, изготовленные из слоновой кости, алебастра, дерева или бронзы. Одежда благоухала ладаном и миррой. Мужчины и женщины всех сословий украшали драгоценностями шею, грудь, руки, запястья, лодыжки и уши.

Обучение было в почёте, и для детей состоятельных людей существовали школы. Ученики старших классов могли пользоваться бумагой и чернилами, а листы бумаги подклеивали друг к другу и получали книги. Со временем из более ранних иероглифических знаков сложился алфавит из двадцати четырёх согласных, который вместе с египетской и финикийской торговлей распространился по всему Средиземноморью. Через Грецию и Рим они дошли до нас — вероятно, наше самое ценное наследие.

Сами египтяне использовали в своей письменности пиктограммы, иероглифы и слоговые знаки до самого конца своей цивилизации, но без их алфавитных знаков (которые впервые появляются в надписях, оставленных в шахтах Синая, возраст которых по разным оценкам составляет 2500 и 1500 лет до н. э.) немыслима наша собственная цивилизация. Литература процветала; были найдены библиотеки папирусов, свёрнутых в свитки и упакованных в футляры, подписанные и расставленные на полках. Одна из древнейших историй — это предшественник «Синдбада-морехода» или истории о Робинзоне Крузо, и уже была обнаружена самая ранняя версия истории о Золушке, включающая в себя изящную ножку, потерянную обувь и королевскую свадьбу. Известны многочисленные короткие рассказы, а также сказки о привидениях и чудесах, романтические истории о принцах и принцессах, басни о животных и множество песен о любви, гимнов и других религиозных произведений, рассказов о богах, записей о великих деяниях царей и цариц, исторических повествований и великих поэтических произведений.

Мы поражены удивительным сходством личной жизни этих древних людей и повседневной жизни граждан любой более поздней цивилизации, в том числе нашей собственной. Когда мы узнаём о том, как украшали себя древние египтяне, о занятиях и развлечениях, которые мы видим на их фресках, о литературе, которая их интересовала и развлекала, нам приходится почти насильно напоминать себе, что эти люди жили от шести до двух тысяч лет назад и что их цивилизация была едва ли не древнейшей высокоразвитой цивилизацией и, следовательно, не имела практически никаких более ранних примеров для подражания.

Похоже, что люди, наделённые таким же разумом, как и все мы, находят схожие способы занять своё время, заинтересовать и развлечь себя, независимо от места или времени их жизни и, что примечательно, от развития технологий или их отсутствия. Разумный мозг, подобно любому другому органу, должен быть постоянно занят, чтобы оставаться здоровым, и если просто оставаться живым ему недостаточно, то он будет изобретать занятия и увлечения, развлечения и головоломки, поводы для размышлений и исследований, проекты и игры, и просто должен делать это, чтобы всегда оставаться занятым и, следовательно, пребывать в хорошем рабочем состоянии. Когда мы обнаружим разумную жизнь в других мирах, мы почти наверняка обнаружим те же или очень похожие закономерности.

Среди наук, которые мы обнаружили, математика достигла высокого развития уже на раннем этапе истории Египта. Неустойчивый характер подъёма и спада уровня воды в Ниле, от которого зависела вся жизнь людей, требовал тщательного ведения записей и постоянного проведения повторных измерений земли и определения границ наделов землемерами. Очевидно, именно это измерение земель привело к возникновению геометрии. Начав всего лишь с этого, более четырёх тысяч лет назад математики научились измерять окружности и кубы, а также площади, и ещё объём сфер и цилиндров. Они пришли к заключению, что значение числа π (пи) составляет 3,16, что очень близко к значению 3,1416, до которого мы уточнили эту величину четыре тысячи лет спустя.

В астрономии египтяне, похоже, достигли меньшего прогресса, чем их современники в Вавилоне, но они знали достаточно, чтобы уметь предсказать день, когда поднимется уровень воды в Ниле, и ориентировать свои храмы на ту часть горизонта, где солнце появится утром в день летнего солнцестояния. Они различали планеты и неподвижные звёзды и вели непрерывные записи о движении планет на протяжении тысячелетий. В своих каталогах они отмечали звёзды пятой величины (почти невидимые глазу). На основе этих наблюдений они составили календарь — ещё один важный вклад Древнего Египта в развитие человечества.

Величайшим достижением египетской науки была медицина. Хотя их понимание функций органов тела казалось нам фантастическим, они точно описывали крупные кости и внутренние органы и понимали функцию сердца. Их выдающиеся врачи и хирурги специализировались на акушерстве и гинекологии, желудочных расстройствах или офтальмологии, оставляя врачам общей практики лишь заботу о бедных.

В папирусе длиной около 15 футов, написанном около 1600 года до нашей эры, но обобщающем гораздо более ранние работы, подробно описаны сорок восемь случаев клинической хирургии, от переломов черепа до травм позвоночника. Каждый случай представлен в логическом порядке под заголовками: «предварительный диагноз», «обследование», «симптоматика», «диагностика», «прогноз», «лечение», и даны определения используемых терминов. Автор отмечает, что управление нижними конечностями локализовано в «головном мозге» — это слово, которое впервые используется в литературе в этом документе.

В распоряжении египетских врачей была обширная фармакопея (в папирусе Эберса перечислено семьсот средств от такого же количества заболеваний, а в гробнице царицы Одиннадцатой династии находится аптечка, наполненная сосудами, лекарствами, кореньями и ложками), но они не полагались исключительно на эти средства. Они пытались укрепить здоровье с помощью общественной санитарии, обрезания, рвотных средств, клизм и голодания. Геродот называет их «самыми здоровыми людьми в мире после ливийцев».

Было бы слишком самонадеянно описывать искусство Древнего Египта в нескольких абзацах. Вплоть до наших дней оно так и не было превзойдено, и с ним может сравниться только искусство Греции. Благородными по замыслу и совершенными по мастерству исполнения были не только основные виды искусства — архитектура, скульптура и барельефы — но и второстепенные виды искусства, связанные с украшением дома и тела, а также радости жизни, которые демонстрировали такое же утончённое мастерство и вкус. Удивительная роскошь проявляется в богатой мебели, тканях, изделиях из серебра и золота, хрустале, сосудах из алебастра и диорита, отшлифованных настолько тонко, что они пропускают сквозь себя свет, а также в изобилии украшений изысканного исполнения из драгоценных камней и металлов. Оркестры и хоры исполняли музыку в храмах и дворцах, а живопись достигла высочайшего уровня искусства. Философия была глубокой, а идеи, выраженные в ней, часто оказывались поразительно современными. Вполне возможно, что эта древнейшая цивилизация была самой прекрасной и величественной из всех, которые когда-либо возникали на Земле.

В ходе межпланетных путешествий мы можем ожидать встретить цивилизацию любого типа вообще, от биологически заложенного потенциала социальной организации общественных насекомых до любой из самых разнообразных форм групповой жизни людей, в основе которых лежат культурные факторы.

Существует большая вероятность того, что, когда мы однажды попадём на другую планету, где есть разумная жизнь, существа, живущие там, могут жить в такой культурной среде, где нет ни малейшего интереса к космическим путешествиям или технологическим достижениям — подобно древним китайцам, которые знали о свойствах пороха, но использовали его (если вообще использовали) скорее как развлечение, чем как оружие, и которые расценивали всех приезжих, принадлежащих к другим культурам, как недостойных «варваров», обмениваться идеями с которыми им было бы совершенно неинтересно.

В этом отношении особенно интересно то, что именно две самые долгоживущие человеческие цивилизации, египетская и китайская, были в числе наименее заинтересованных в техническом прогрессе, хотя у них была возможность достичь любых усовершенствований жизни, каких можно только пожелать. Они сосредоточили свои усилия на совершенно разных вещах: египтяне — на роскоши в настоящей жизни и вечной жизни после смерти, а китайцы — на совершенствовании искусства и мышления, выраженных в ремёслах, живописи, писательском труде, поэзии, а также на утончённости манер, формализации межличностных отношений и тому подобных проблемах.

Таким образом, высокоразвитые цивилизации не обязательно будут экспансионистскими. Напротив, они могут быть ксенофобами или, подобно египтянам, интересоваться другими культурами лишь в том плане, достаточно ли многочисленно их население, чтобы обеспечить удобный источник рабов для их собственных целей, но не для приобщения их к своей культуре.

С другой стороны, мы должны учитывать, что на некоторых планетах может существовать больше, чем один вид, достигший высокого уровня интеллекта, и, следовательно, что в одном и том же мире сосуществуют цивилизации с совершенно разными укладами жизни. Чтобы представить себе это, мы могли бы попытаться вообразить наш собственный мир, в котором существуют цивилизации не только приматов вроде нас, но также, допустим, китообразных или какой-либо прогрессивной формы куньих (отряд[27], в который входят выдры и барсуки), и представить, как бы всё это могло выглядеть, если бы между такими совершенно разными цивилизациями в одном и том же мире существовал какой-то взаимный обмен.

Другой альтернативой может быть мир, в котором высшая форма разумной жизни использует для выполнения своей работы другой высокоразвитый, но не настолько разумный вид — как если бы, например, вместо того, чтобы сосредоточить свои усилия на создании роботизированных механизмов, которые взяли бы на себя наш утомительный рутинный труд, мы изучили бы и в полной мере использовали для этих целей потенциал высших человекообразных обезьян. Если бы всё было именно так, то к настоящему времени мы стали бы цивилизацией этологов, биологов, психологов и зоологов, а не цивилизацией, состоящей главным образом из технологов.

Конечно, остаётся возможность и даже вероятность того, что где-то ещё во Вселенной действительно существуют цивилизации, технологически столь же развитые или даже более передовые, чем наша. Наше Солнце — одно из примерно 250 миллиардов в нашей галактике, а наша галактика — одна из миллиардов других галактик. В них число звёзд с планетами, способными поддерживать жизнь, должно быть огромным.

Однако, если мы возьмём за основу нашу собственную планету, то увидим, что цивилизации, подобно жизням отдельных людей или видов, рождаются или возникают с нуля, но также и гибнут, когда истощается их жизненная энергия. Одни дают начало новым цивилизациям, другие уходят в небытие. Некоторые из них обладают кратковременным запасом энергии; другие, хотя и реже, выживают на протяжении нескольких тысяч лет. Однако последующее вымирание было общей судьбой всех цивилизаций и, по-видимому, является законом для культурных коллективов, как и для любой другой формы жизни.

Таким образом, вопрос, который мы можем задать себе, заключается в следующем: насколько далеко нам или подобным нам существам в других частях Вселенной удастся продвинуться по пути технологического прогресса, прежде чем нас уничтожат наши собственные разработки, или прежде чем линии технологического развития, на которые мы встали, исчерпают себя, придут в упадок, и будут ждать обновления в виде перерождения в иные формы?

В настоящее время наши астрономы мечтают о межгалактических путешествиях, физики стремятся открыть первичную частицу материи, биологи работают над генной инженерией и созданием совершенных умом и телом людей, исследователи-медики надеются победить болезни, а идеалисты ищут пути к долгосрочному миру. Опыт человечества показывает, что всё, о чём мы можем мечтать, когда-нибудь и где-нибудь кто-нибудь из нас в конце концов сможет воплотить в жизнь. Вполне возможно, что все эти мечты однажды осуществятся на нашей планете, и вполне возможно, что они уже осуществились на какой-то другой планете. Но вполне вероятно, что у времени любого культурного развития существует естественный предел, как существует естественная продолжительность жизни не только отдельных индивидов, обществ и видов, но и миров и всей Вселенной.

Однако, если мы ещё раз взглянем на эту цепочку смертей, то увидим в них не полное вымирание, а положительный элемент. Хотя жизнь отдельно взятых существ подходит к своему концу, их гены сохраняются в виде их потомков, которые принимают новые формы, мыслят по-новому и ведут новую жизнь. Точно так же цивилизации дают животворные ростки, которые вновь пускают корни там, где почва для них созрела. Шумер канул в лету, но многое из того, чему шумеры научились, и о чём думали на протяжении своей истории, попало в Египет, где стало семенем для новых форм и расцвело в цивилизацию, совершенно отличную от той, которая её породила.

В своё время гибель Египта оказалась настолько полной, что от его достижений не осталось и следа, пока в девятнадцатом веке военные события не привели на его землю вслед за армией Наполеона историков и археологов. С тех пор целые поколения учёных откапывали его реликвии и вновь открывали его былую славу. Однако прежде чем исчезнуть, Египет передал семена своей цивилизации Криту, где они слились с местным гением и пережили новый энергичный расцвет; Крит, в свою очередь, обогатил Грецию, а Греция через Рим — весь Западный мир. Каждая вновь воплощённая цивилизация отличалась от своей прародительницы так же сильно, как Афины отличались от Фив, или как Нью-Йорк, Лондон, или современные Афины — от древних Афин, и всё же каждая из них в значительной степени является продуктом той, что существовала до неё.

Если мы будем рассуждать с точки зрения технологических обществ из других миров, которые могут развиваться путями, сходным с пройденным нами, то простое расширение или продолжение того, что мы знаем, не даст нам ответ. Единственное, в чём мы можем быть уверены, это в том, что какую бы форму такое общество ни приняло, оно будет переходным. Представлений о том, какой может быть цивилизация на нашей планете, пришедшая нам на смену после того, как исчезнет наша цивилизация, у нас может быть не больше, чем у самого искушённого древнеегипетского жителя Луксора или Карнака о жизни и достижениях современных Токио или Парижа. Наши технологии будут идти вперёд настолько далеко, насколько это возможно, и после этого совершенно определённо сложится иной образ жизни, который для нас окажется настолько новым и непредсказуемым, что окажется за пределами всего, что мы можем представить себе в настоящее время.