Исход

XIX ОТВЕТНЫЙ УДАР

Аркан открыл глаза и тут же резко вскочил с ложа, сжимая в руке скимитар. «Добрую Надежду» качало, с палубы раздавались крики, из трюма — громкие песнопения. За дверью послышались быстрые шаги, и спустя пару секунд Патрик с грохотом вломился в каюту герцога:

— Орра, началось! Они пытаются нас достать! — выпалил южанин. — Пока справляемся, но…

Буревестник включился в происходящее без дополнительных пояснений. Безумный взгляд Доэрти, его горящие глаза и тон — все говорило о том, что происходит нечто экстраординарное. В данной ситуации действительно угрожающими могли быть только два опасных явления: магия или химеры. Или и то, и другое сразу. Аркан был готов ринуться на палубу немедленно, но Патрик остановил его:

— Латы, ваше высочество! — когда старый друг включал официальный тон — сопротивляться было бессмысленно.

Подчинившись, Аркан позволил южанину помочь облачиться в кирасу, наплечники, поножи, наручи и латные перчатки. Полные доспехи он не носил никогда, предпочитая подвижность безопасности, но некий компромисс со свитой в этом вопросе был найден… Так что на палубе Рем появился во всем герцогском великолепии — в броне, плаще и с серебряным обручем на голове. Люди должны видеть его!

— Докладывайте! — кивнул он Разору и брату Мартеллу, поднявшись на квартердек.

Командиры были уже тут, на своих постах. Коротко, по-ортодоксальному отсалютовав кулаками, они приветствовали герцога.

Два великих старика меж тем переглянулись. Эти матерые мужчины стоили один одного! Разор, прошедший тысячу битв, в молодости командовавший имперской ауксилией — вспомогательными легкими войсками, а потом сделавший карьеру кондотьера — владельца и командира Вольной Кампании и стяжавший себе славу одного из опытнейших военачальников. И ортодоксальный священник-воин, начинавший свой путь служения Богу и людям в качестве храмовника-зилота, а теперь, в силу возраста и возложенного Экзархатом благословения нес на себе бремя герцогского капеллана. Священник, по молчаливому согласию Разора, высказался первым:

— Только что мы увидели нечто, напоминающее звезды, с великим шумом падающие с неба! Огненные болиды! Дюжины три, не меньше, каждый — величиной с коровью голову. Магия, совершенно точно! Они били по площадям, хотели подловить нас на повороте реки, когда корабли сгрудились близко один к одному… — капеллан поднял глаза к небу. — Но умение наших матросов и милость Господня уберегли нас! Искусные маневры и…

— Ваше высочество, видели бы вы что творилось в эфире! — влез в разговор невесть откуда взявшийся Эрнест Чертополох. — Золотая сфера вокруг кораблей! Купол над каждым судном, где пели ваши эти песнопения! Я не мог сотворить даже простого светляка, когда они затянули это… Как его…

Внезапно маг чистым, глубоким баритоном запел:

— Господь воцарился, красотою облекся!

Облекся Господь силою и препоясался!

Ибо утвердил Он вселенную, и не поколеблется она!

Ортодоксы переглядывались. Волшебник, распевающий псалмы? Это было невероятно, это было дико — но происходило! Чертополох громко захлопнул рот, явно смущенный всеобщим вниманием:

— Я занимался вокалом некоторое время… А! Что это я? В общем — что-то сильнее магии откликается на молитвы ортодоксов… Совершенно точно: траектория файерболов изменялась, отклоняясь в сторону от движения кораблей! Это факт — и точка! У меня достаточно компетенций для такого утверждения!

— Слыхали? — брат Мартелл выглядел удивленным. — Что говорит этот волшебник! Но, справедливости ради, хоть болиды и не угодили в корабли — ни один! — а все упали в реку, все же, взгляните, несколько баркасов и лодок перевернулось от волнения, ими вызванного, и сейчас из воды достают людей…

— Все как при осаде Риохи, — поджал губы Аркан. — Чародеи не могут навредить нам — нас защищает Господь! И потому — воздействуют на окружающую нас природу… И они повторят это. Наверняка на берегу у них есть наблюдатели и связные — эффект от воздействия болидов оценен и информация передана кому надо. Подайте сигнал — готовиться к шторму и абордажу! На все корабли!

— Но, ваше высочество… — Разор хотел видимо что-то спросить, но потом просто сунул в рот мундштук боцманской дудки и издал переливчатую, звонкую трель, результатом чего стала бешеная активность на палубе «Доброй Надежды».

Речники капитана Долабеллы и других ортодоксальных капитанов, бороздивших воды Рубона Великого понимали такие сигналы не хуже матерых морских волков из дружины Аркана, хлебнувших лиха на Последнем море. Сигнальщики уже передавали флажковым семафором команды на другие корабли, матросы убирали паруса, на палубе — закрепляли все, что можно закрепить и убирали с нее лишних людей. На квартердеке и баке уже скапливались хорошо вооруженные пехотинцы и стрелки…

— Маэстру Чертополох, скажите, как на ваш взгляд — магическое сообщество Кесарии и других городов поддержит оптиматских иерархов? — поинтересовался Аркан, принимая из рук Патрика классический ортодоксальный шлем-шапель с бармицей.

Волосы он уже завязал в узел на затылке, на голову — пристроил шапочку-подшлемник и теперь готовился облачиться окончательно для возможного предстоящего боя.

— Ваше высочество, я уверен — официально Башни Магов не выступят против нас, — уверенно заявил волшебник, и Аркан отметил это безапелляционное «нас». Чертополох выбрал сторону! — Изоляционизм — вот позиция архимагов. Они посмотрят на развитие событий в течение года, не меньше, и только после этого примут решение…

— То есть чародеи уровня Сибиллы Аскеронской или того же Стросса атаковать нас не будут… — в голосе герцога послышалось удовлетворение. — Только отщепенцы вроде Джероламо или Атталя… Что ж, пободаемся!

Ни один человек во всем флоте ортодоксов не удивился, когда при ясном небе и легком, едва-едва наполнявшем полчаса назад паруса ветерке, спокойный Рубон вдруг пошел крупной рябью, вздулся гребнями волн, запенился… Все были к этому готовы: Аркан предсказал шторм! Кому, как не ему? Буревестник он и есть — Буревестник!

Необычная волна, слишком высокая, колонноподобная, внезапно перехлестнула через палубу, разбилась о крепкие доски, и оставила на шкафуте троицу существ один вид которых вызывал содрогание. Высокие, в полтора человеческих роста, сверху похожие на мускулистых, крепких людей — пусть и со странными, перекошенными лицами, снизу же они представляли собой натуральных змей! Извивающиеся хвосты заменяли им ноги!

— Демоны! Демоны! — закричал кто-то.

Змееподобные чудища сжимали в руках огромные кривые клинки, формой похожие на крестьянские косы — каждый из монстров был, похоже, двумечником. Крик матроса привлек их внимание — и они ринулись к запаниковавшему парню. Тот полез на ванты, пытаясь скрыться, но один взмах гигантского меча рассек его вместе с веревочными снастями, хлынула кровь, разрубленное тело упало в реку с громким плеском.

— Очистить палубу от противника! — раздался рык Разора. — Давай-давай!

С квартердека и юта тут же ринулись два отряда солдат, в плотном строю, ощетинившись мечами, короткими копьями и баграми. Первый шок от встречи с монстрами прошел, многие из ортодоксов состояли в ордене Зверобоя и уже сталкивались с химерами и демонами, и теперь решительно наступали на змеелюдов в первых рядах, подбадривая своих товарищей. Они знали: сталь, огонь и Божье слово — действенное оружие против всякой нечисти. Чудовища, шевеля своими страшными хвостами, рассредоточились по палубе, совершая короткие выпады и шипя, обнажив острые как кинжалы зубы и грозя воинам раздвоенными языками. Ситуация на «Доброй Надежде» замерла в шатком равновесии. Но эта каракка была флагманом! Здесь собралось командование, опытные воины…

Аркан вынул из чехла подзорную трубу и стал высматривать остальные корабли флота. На «Милосердии» шел бой, на третьей каракке — «Добродетели» Рем рассмотрел нескольких змеелюдов, которые рубились там с парой десятков воинов — и успех был явно на стороне монстров, хотя из трюма выбегали все новые и новые воины, и с ходу включались в драку. Другие суда тоже отражали атаку — странные волны забросили десант на борта почти всех кораблей флотилии. Пары, тройки, редко — больше монстров атаковали ортодоксов, и воспользовавшись эффектом неожиданности кое-где сумели собрать кровавую жатву, но — везде получили отпор.

— Маэстру, пора прикончить тварей! — выкрикнул он. — Нашим друзьям нужна помощь, весь флот сражается!

— Хоп! — откликнулись зверобои со шкафута. — Давай-давай!

Чудищ взяли в полукольцо и стали травить как медведей на охоте. Солдаты с древковым оружием атаковали в первых рядах, короткими ударами оттесняя тройку врагов к кормовой надстройке. Там уже поджидали стрелки: как только змеелюд пытался разорвать дистанцию и оказывался на расстоянии от пехотинцев — в него летели стрелы. Подстреленное чудище теряло подвижность, и на него тут же бросались копейщики и воины с баграми, стараясь обездвижить полностью и дать возможность мечникам пустить в ход клинки.

Уже скоро черная кровь монстров полилась на доски палубы, и, хотя несколько человек было ранено, чудовища оказались повержены, ортодоксы отрубили им головы и насадили на копья.

— Правьте к «Милосердию»! — скомандовал Аркан. — Нашим братьям нужна помощь! Шлюпки на воду!

Искусственное волнение уже улеглось, видимо, выполнив свою главную функцию — доставку чудовищ к кораблям, установился почти полный штиль. Река — не море, течение Рубона Великого делало свое дело, двигало флот вперед, но этой скорости было явно недостаточно. Ортодоксы шли на помощь «Милосердию» со всей скоростью, на какую были способны, благо — до этой каракки было недалеко, не дальше полуверсты.

По всему выходило — атакующие выбрали своей целью плавучий госпиталь, самое слабое звено во всей флотилии ортодоксов. Очевидно — странный способ доставки монструозных воинов позволял противнику выбирать, какое конкретно судно будет подвергнуто нападению, куда доставить подкрепление, дополнительные штурмовые партии… Колонноподобные волны обрушивались на палубу «Милосердия» раз за разом, и новые змееногие чудища высаживались на корабль. У Аркана сердце обливалось кровью — там было не так много солдат, чтобы противостоять такому противнику! Если и трое врагов доставили проблем целой команде «Доброй Надежды», то что творилось на полном увечных и выздоравливающих людей корабле?

Ортодоксы с флагмана гребли как сумасшедшие. Полторы сотни воинов-зверобоев налегали на весла, торопясь к «Милосердию», где все еще слышались крики и звенела сталь. Рем видел и другие шлюпки, в которых было полно вооруженных людей: на других кораблях также справились с абордажем, убили чудищ, и теперь спешили на помощь своим раненым товарищам.

— Восшумели реки, Господи, возвысили реки голос свой;

Вздымают реки волны свои, слышен голос вод многих! — зычным голосом завел все тот же псалом брат Мартелл на носу лодки, которой правил герцог.

И сотни голосов над рекой подхватили:

— Дивны высокие волны морские!

Дивен в высях небесных Господь!

Как будто испугавшись мощного хора ортодоксов, волны перестали хлестать на палубу «Милосердия», однако, там и так остались одни только змеелюды, которые ползали меж недвижных тел, добивая раненых. «Наги!» — внезапно вспомнил подходящий термин Аркан. Шарль и Луи — верные сержанты — уже раскручивали крюки-кошки на прочных веревках, самые ловкие готовились взобраться на каракку, чей высокий борт уже возвышался пряма над головами абордажной группы команды «Доброй Надежды». Вдруг, как будто отвечая на незаданный вопрос, который набатом стучал в сердцах каждого из спешащих на помощь плавучему госпиталю, из трюма корабля раздались голоса, вторящие ортодоксальному хору:

— Дивен в высях небесных Господь!

— Они живы, живы! — вскричал Аркан. — С нами Бог! Вперед, спасем выживших!

— С нами Бог! — откликнулись с лодок, и масса людей, помогая друг другу, забрасывая веревки на борта, подсаживая один одного, втыкая кинжалы в крохотные зазоры и цепляясь за якорные цепи полезла на палубу «Милосердия».

Наги сверху не дремали — они видели приближающиеся суда, и, не имея с собой стрелкового оружия, принялись швырять все, что было на палубе, показываясь на мгновение-другое над высокими бортами. Вниз летели ящики, бочонки, тела павших… Кого-то из карабкавшихся на борт ортодоксов удалось сбить в воду, но большая часть продолжала движение вверх. Лучники в лодках — в том числе полуэльфы из Черных Птиц — не упускали шанса: звон тетив и шелест стрел заполнил воздух над рекой, и многие из них находили свои цели. Это дало возможность абордажникам подняться наверх и перелезть через высокие борта каракки.

Когда Аркан ухватился за веревку, и усилием своих сержантов был вознесен наверх, схватка уже кипела вовсю. Палуба была красной от крови, трупы лежали один на одном: воины в кожаных доспехах и шапелях, пациенты плавучего госпиталя с повязками, девушки из медицинского персонала, змеелюды… Лицо Буревестника превратилось в мраморную маску, глаза горели яростным огнем: нападение на «Милосердие» в его глазах являлось отвратительным актом варварства, еще одним в этой безумной войне…

Нагов на палубе оставалось не меньше дюжины, почти все они были ранены защитниками корабля или стрелками, но все еще собирались сражаться — и сражались, яростно атакуя штурмующих корабль ортодоксов. Шум из открытого люка, который вел во внутренние помещения каракки, говорил о том, что там продолжается бой! Медлить было нельзя.

Разогнавшись за несколько шагов, молодой герцог прыгнул, и обеими ногами врезался в грудь чудища, преграждавшего путь к трюму. Этот змеелюд сменил свои мечи на трофейный багор и орудовал им, пытаясь столкнуть за борт пару отчаянных рубак с барки Долабеллы. Ему это почти удалось, но Аркан, воспользовавшись увлеченностью монстра, ударил как живой таран, и змееподобный великан опрокинулся на спину, придавив свой собственный хвост.

Рем, став коленом на грудь нага, с размаху воткнул скимитар ему в горло и провернул внутри раны. Черная кровь полилась бурным потоком. Убедившись, что чудище не подает признаков жизни, Аркан вскочил и в три прыжка достиг люка. Оттуда виднелась голова еще одного монстра — с серой кожей и редкими черными волосами. Он явно с кем-то сражался, голова то появлялась, то исчезала, слышался звон клинков.

— Н-на! — удар скимитара был страшен, череп змеелюда развалился на две части как спелый арбуз, у Буревестника заныли руки от сильной отдачи…

— Ваше высочество! — к люку по палубе спешили ортдоксы.

Первым из них был Разор. Мощной дланью он отодвинул Рема в сторону, и прыгнул вниз, грохнув стальными сабатонами о дощатый настил.

— Есть тут кто живой, во имя Огня, Света и вечной жизни⁈ — прокричал кондотьер. — Отзовитесь, кому нужна помощь?

— Чего орешь, старый? — раздался сдавленный, хриплый голос Эдгара дю Валье. — Аркан прикончил последнего, мы с алхимиком разобрались с остальными. Нам здесь не воины нужны, а медики — ранены все!

— Черт бы меня побрал! — Буревестник спрыгнул вниз следом за Разором. — Дю Валье?

Рыцарь выглядел хуже самой смерти: на его бледном лице вырисовывалась черная сетка сосудов, глаза были налиты кровью, зрачки — расширены, по всему телу выступила нездоровая испарина, на губах появилась пена. Бинты на руках и груди пропитались сукровицей, он был одет в одни только полотняные штаны, в которых до этого лежал в постели. Два кривых клинка, явно отнятых у кого-то из змеелюдов, дрожали в руках дю Валье.

— У алхимика жижа забористая, — сказал он, прежде чем рухнуть поверх поверженных врагов. — Знатное зелье! Правда сдохнуть после него хочется сильнее всего на свете!

— Мой мальчик! — Агис был тут как тут, и пребывал в весьма возбужденном состоянии. — Вы спасли нас? Когда наверху начался шум, я позволил себе дать кое-кому из выздоравливающих териака пополам с сомой, и… Эффект поразительный, не находите? А еще — я плеснул в одного из этих мутантов кислотой, представляешь? В другого, к сожалению, не попал, какая досада! Теперь в полу большая дырка…

— Вы ранены! — воскликнул Аркан.

Лоб алхимика был рассечен, а лицо — залито кровью.

— Глупости, ничего опасного, я посыпал перечным горцом, толченым с… — Агис снова был готов начать бормотать что-то на лекраско-алхимическом, но герцог прервал его.

— Где маэстру Цудечкис? Корабль мы отбили, теперь будем считать потери…

— Цудечкис-то? С ранеными, хотя и сам пострадал! Хотите хлебнуть сомы с териаком? — не унимался алхимик. — Бодрит! Да не смотрите так на этого молодого человека, у него крепкий организм, ему нужно два или три дополнительных дня постельного режима и свежая перевязка, вот и всё…

— Займитесь им и собой, дядюшка, будьте любезны… — Аркан уже зашагал по коридору, заглядывая в каюты и оценивая уровень потерь и список необходимых ресурсов, которые понадобятся на «Милосердии» немедля.

Он старался сдерживаться, но понимал: эта ночь для ортодоксов стала черной. И при этом не мог не признать: если бы удалась бомбардировка файерболами, если бы воины не оказались готовы к бою — потери были бы куда больше. Исход из Кесарии и не планировался легкой прогулкой, но атака на госпиталь произвела на Рема гнетущее впечатление, по силе своей не уступавшее прорыву Антуана дю Массакра из Риохи.

— Маги… — пробормотал герцог Аскеронский. — Ненавижу.

— Позвольте! — Эрнест Чертополох каким-то чудом снова оказался под рукой. — Не только маги! Но и наги! Наги — это, очевидно, одержимые! Я знавал этого молодчика, его фамилия — фон Грюндген, он из людей Роттерланда! Был…

Он потыкал сапогом тело одного из нагов и заглянул ему в глаза.

— Точно! Ульрих фон Грюндген, рыцарь!

Аркан и Разор понимающе переглянулись. Они уже видали подобное — на Низац Роск, во время битвы с демоническими капитанами…

— С мертвыми будем разбираться после, — проговорил Буревестник. — Сейчас же — позаботимся о живых!